Читать книгу Отчаявшимся небо дает дождь - Юлия Николаевна Горина - Страница 1

I

Из клуба он вылетел, как пробка из бутылки игристого.

Из–под лоскутной куртки цвета жженой сиены торчала выбившаяся рубашка, а на черных брюках виднелась отметина чьей–то пыльной подошвы. Опасно покачнувшись, он обернулся к дверям.

– Уроды! Бездари чертовы! – заорал мужчина, рассекая воздух кулаком. – Я – Гор Энерджи! Поняли, суки? А вы – дебилы в галстуках!

В проходе меж створками дверей нарисовался двухметровый секьюрити в сером костюме и выбритой головой.

– Господин Гор, я вам настоятельно рекомендую не усугублять ситуацию, – сказал он с каменным лицом. – Вашего шофера уже вызвали, аэромоб прибудет через пару минут.

– Да пошел ты! – рявкнул Гор, стараясь правильно сбалансировать тело на ступеньках. – Твои обезьяны порвали мне куртку! Видел?

Он поднял руку, демонстрируя прореху на боку.

– Вы ударили нашего гостя…

– Да мне похрен! Твой гость – дерьмо! А вот это…

– Господин Гор… – попытался прервать его секьюрити.

– А вот это, я сказал, – еще громче прокричал музыкант, пытаясь совладать с собственным языком, – Фанни Голд, мать твою!

Гор стащил с себя куртку, оступился, но устоял на ногах – и швырнул вещицу в обидчика.

Куртка шлепнулась на ступеньку, не долетев до точки назначения пару метров.

– Ты слышал? Фанни Голд! У нее пуговицы стоят больше, чем твои легкие, почки и печень вместе взятые! Я вам припомню… Исписался… Сам он исписался! Сам он творческий импотент! Передай ему, что меня слушает весь мир! А его – только шлюхи вместо слабительного!

– Господин Гор, я буду вынужден вызвать полицию.

И в этот миг начался дождь.

Крупные капли упали Гору на темный коротко стриженный затылок и на плечи, оставив на рубашке влажные пятна. Он вздрогнул, словно очнулся. Выпрямился, запрокинул голову, смахнул с глаз длинную челку. Маска пьяного гнева слетела с лица, и теперь он выглядел почти как на своих афишах.

– Ладно, командир, не пыли, – осипшим голосом проговорил Гор, глядя в черное ночное небо, усыпанное подвижными огоньками аэромобов.

– Куртку возьмите, – примирительным тоном сказал секьюрити. Он вышел на крыльцо и, подхватив вещь со ступеньки, протянул хозяину.

– Оставь себе. Даже у таких, как ты, должна быть возможность прикоснуться к прекрасному.

Гор развернулся, поправил рубашку, сунул руки поглубже в карманы – и нетвердым шагом поплелся прочь.

– Но ваш аэромоб!.. – услышал он за спиной, но оборачиваться не стал.

– Какое твое дело, – проворчал он под нос, грохоча шипастыми ботинками по тротуарным плиткам. – Мой аэромоб, куда захочу – туда и вызову…

"Звездный квартал" переполняла пестрая биомасса. Поэты, писатели, музыканты и художники – по большей части мнимые – проводили здесь ночи напролет.

– Эй, Гор Энерджи! Смотрите, там Гор! – крикнула какая–то экзальтированная барышня, энергично сигнализируя музыканту рукой.

Тот растянул губы в улыбке и махнул ей в ответ, мучительно пытаясь припомнить, спал он с ней или нет, и вообще знакомы ли они. Общаться с тусовкой совершенно не хотелось, и, опустив голову пониже, Гор прибавил шагу и вскоре выскользнул на обычную деловую улицу.

После шумного квартала развлечений она казалась пустынной. Людей почти не было видно, только роботы–уборщики тарахтели щетками, вычищая аквариумы подсвеченных витрин и пешеходные дорожки. Глазастые автомобили вялой цепочкой тянулись по шоссе. Только шальные аэромобы, иногда проносившиеся над головой, нарушали царившее здесь спокойствие.

Отвернувшись в тень, Гор облегчил желудок. Невесть откуда взявшийся полицейский дрон закружил вокруг его головы, как голодный комар, угрожая штрафом за нарушение общественного порядка.

– Запиши на мой счет, – отмахнулся от него мужчина и вытащил из нагрудного кармана сигареты.

– Сообщаю вам, что курение в общественном месте… – пищал электронный голосок дрона.

– Чтоб у тебя аккумуляторы сели, – проворчал Гор, стиснув губами сигарету. Синий огонек безопасной зажигалки осветил его руки.

– Вы превысили допустимую норму правонарушений в месяц. Вы обязаны выплатить дополнительный штраф в размере десяти месячных пособий, или провести десять дней в местах лишения свободы с обременением социально полезными работами…

Он мрачно усмехнулся.

Город щерился ему в лицо белоснежными рядами окон в высотках. Дождь усиливался. Вымокшие пряди длинной челки обвисли, с них капала вода. Рубашка прилипла к телу. А он все стоял и курил, бережно пряча сигарету в ладонь.

А потом увидел ее.

Не будь он пьян, вряд ли бы ее разглядел: ведь трезвые всегда куда–то торопятся и чем–то заняты.

Девушка сидела на быке под пешеходным мостом: маленький темно–серый комок, спрятавшийся в излучине потока ночной жизни. Тоненькая фигурка показалась ему совсем детской, и потому, затянувшись в последний раз, Гор решительно сунул окурок в урну и направился к незнакомке.

– Эй, привет! – сказал он, взбираясь к ней и присаживаясь рядом. – Как дела?

Девушка не ответила.

Гору был виден ее профиль – тонкий, нежный, еще совсем юный. Растрепанные светлые волосы терялись за воротником несоразмерно широкого и длинного пальто, будто снятого с чужого плеча.

– Послушай, это, конечно, не мое дело, но я могу тебе чем–нибудь помочь? Ночью одной в городе небезопасно. Понимаю, я и сам сейчас паршиво выгляжу, но…

В этот момент она медленно обернулась.

С детского личика на Гора смотрели два огромных синих неба.

Неподвижных. Бездонных. Не имеющих возраста. Такие глаза бывают у слепых, безумцев и у ангелов на картинах.

От неожиданности Гор подавился словами, а девочка отвела взгляд.

Поплотнее притянув к груди спрятанные под пальто колени, она обняла их тонкими руками и опустила голову.

– Эй, я не знаю, что с тобой произошло, но я не могу бросить тебя здесь одну. Понимаешь?

Он безуспешно попытался заглянуть ей в лицо и вздохнул.

– Может, связаться с родителями?

Девушка промолчала.

– Нет? Не нужно? А с друзьями?

Ответа не последовало.

– Или с полицией?..

Опять тишина.

– Ну скажи хоть что–нибудь? – не выдержал Гор. – Меня вот Ярослав зовут. Но все называют меня "Гор". А знаешь, почему? Потому что Горенков – вот и весь маркетинговый секрет… А как зовут тебя?

Незнакомка не издала ни звука.

– Ты меня хоть слышишь?.. – озадаченно проговорил он, глядя на светлую макушку.

Девушка подняла голову и, не глядя на собеседника, кивнула.

И тогда Гор решил вызвать шофера.

Когда прилетел аэромоб, он просто протянул ей руку и спросил:

– Ты поедешь со мной? Я клянусь памятью моей матери, что даже пальцем тебя не трону и не обижу. Веришь?..

Вместо ответа тонкие холодные пальчики легли ему в ладонь.

Гор снимал квартиру на верхнем этаже небопронзателя в центре.

Взглянув в зеркальце замка, он отступил на шаг, приглашая нечаянную гостью войти первой.

– Проходи. Добро пожаловать в мою берлогу!

Свет включился, осветив огромную студию с двумя панорамными окнами. Посередине стоял старинный рояль – один из настоящих сохранившихся бехштейнов. Все остальные элементы обстановки располагались так, словно их бросили на том самом месте, куда их по чистой случайности выгрузил доставщик: диван, на котором лежала гитара, маленький столик, заваленный нотными листами, чуть дальше разместились видеофон и пара барных стульев. В углу безмолвно застыл болезненно подмигивающий красным индикатором неисправный домашний робот, похожий на большую многорукую тумбу.

– Сегодня я переночую здесь, а ты – в спальне. Идет?

Гор протянул было к девушке руки, но она отпрянула всем телом и закрыла лицо руками.

– Эй, эй! Я всего лишь хотел помочь тебе снять пальто!

Она недоверчиво покосилась на него и сама скинула с плеч безобразный тулуп.

Сначала ему даже показалось, что она одета только в собственные волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине ниже середины бедра. И только потом разглядел тонкую розовую майку и короткие пижамные шорты.

– Вот это я русалку нашел! – удивленно присвистнул Гор, уставившись на девушку. – Дааа… грхм… ты откуда сбежала такая?..

Она по обыкновению ничего не ответила. Просто стояла, опустив глаза в пол не двигаясь, как большая дизайнерская кукла.

Наконец он заставил себя отвернуться.

– Иди–ка ты, детка, в ванную. Согрейся как следует, и халат надень от греха подальше. Туалетная комната слева по коридору.

Гор сел за рояль и открыл крышку. Длинные пальцы легко пробежали по клавишам. Стройные, бархатные звуки повисли в воздухе – и медленно растаяли, как цветочный аромат.

– Знаешь, в том, что ты молчишь, даже есть своя прелесть. Когда собеседник ничего не говорит, создается впечатление, что он тебя слушает.

Он сыграл пару минорных аккордов и украдкой взглянул на девушку. Та приблизилась к инструменту и осторожно гладила пальчиком лаковую поверхность.

– А когда тебя слушают, появляется потребность говорить…

Гор принялся расслабленно перебирать октаву за октавой.

– Вот сейчас мне мучительно хочется что–то написать… Что–то красивое, настоящее, живое – как дождь, под которым мы с тобой промокли. Странное дело – руки хотят, а голова пуста, как выпитый стакан.

Он ударил по клавишам всей ладонью.

Резкий, нестройный звук гулко разлетелся по студии.

– Нет там музыки. Хоть убей…За последние три года я не написал ни одной стоящей вещи. Понимаешь? Ни одной.

Гор обернулся к своей гостье.

Она стояла, нахмурив тонкие брови и по–птичьи склонив голову в бок – и вслушивалась в затихающую какофонию.

– Ладно, иди уже. Чистое полотенце должно быть там, на полках.

Девушка кивнула и ушла, а он снова принялся задумчиво перебирать клавиши.

– Нет… Опять где–то рядом, но все равно не то…

Его диалог с роялем прервал чужой женский голос.

– Гор!

Он даже не сразу понял, что это за голос и откуда взялся.

– Гор! – снова раздался жалобный оклик из туалетной комнаты.

– Невероятно – так ты все–таки умеешь разговаривать! Вот это открытие! – улыбнувшись, крикнул он в ответ, соскользнул с табурета и раскачивающейся походкой подошел к двери.

– Что случилось? Мне войти?

– Помоги…

– Ладно, я вхожу!

Она стояла в наполненной ванне, ослепительно обнаженная, вся облепленная плотным покрывалом мокрых волос. В глазах стояли слезы.

– Помоги… Я запуталась, – прошептала девушка.

Брови Гора взметнулись вверх. Он озадаченно присвистнул и потер щетинистый подбородок ладонью.

– Святые угодники… Ты это… В воду присядь?

Девушка послушно опустилась в ванну, и Гор шумно перевел дыхание.

– Знаешь, вообще, если тебе еще нет восемнадцати, я за эту помощь и в тюрьме могу оказаться…

Он уселся на край ванны и принялся разбирать непослушные, без конца прилипающие к влажному телу пряди волос.

А девушка тем временем прикрыла глаза и принялась водить в воздухе пальчиком, словно считая что–то невидимое.

– Ты что делаешь? – обеспокоенно поинтересовался Гор.

– Двадцать.

– Чего?

– Двадцать свечей на торте.

И он все понял. Грустно усмехнулся. Осторожно выбрал волосы из–под маленького розового ушка.

– Неважно, сколько свечей на торте. Ведь ты из тех, кто никогда не вырастает… И как я сразу не догадался? Это все битые алкоголем извилины.

Гор наскоро скрутил ей волосы в жгут и кое–как прихватил их зубной щеткой, чтобы не распускались.

– Готово. С легким паром, малыш.

Вернувшись в студию, он позвонил приятелю, работавшему в полиции.

Вызов приняли не сразу.

Наконец на экране появилось заспанное и сердитое лицо.

– Ты совсем с ума сошел? В курсе, который час?

– Не ворчи. Мне нужна твоя помощь прямо сейчас вне зависимости от временного контекста.

Гор уселся на барный стул, стоявший рядом, и потянулся в карман за сигаретами.

– Хоть бы извинился для приличия!

– Толя!

– И не проси, я не поеду через весь город, чтобы составить тебе компанию!

– Что, проеденная Ульяной плешь не успела зарасти? – съехидничал Гор, прикуривая.

– Да ну тебя. Отключаюсь!

– Подожди! Я подобрал на улице девочку.

– Поздравляю, но я–то здесь при чем? – фыркнул приятель.

– Ты не понял. Ей двадцать лет, красивая, блондинка и немного не в себе. Пробей по базе среди объявленных в розыск?

– Тебе это прямо сейчас нужно? В три часа ночи? – возмутился Анатолий.

– Пожалуйста.

Тот обреченно вздохнул.

– Как ее зовут?

– Не знаю. И, честно говоря, не уверен, что она помнит свое имя.

– Ладно, я понял. Тогда хоть фотку ее скинь.

Гор выдохнул струйку дыма прямо в камеру видеофона.

– Ага, подожди минутку. Сейчас сбегаю к ней в ванную, и фото тебе перешлю. Толя, да проснись ты уже! Будь у меня фотка, я бы тебе ее показал первым делом!

– И как я, по–твоему, должен ее пробить? Имени нет, портрета тоже! И все это – в три ночи! – разозлился тот. – И в чем проблема? Выйдет же она когда–нибудь оттуда – и фотай на здоровье!

– Я боюсь ее испугать.

– Да не очень–то она пугливая, раз уже в твоей ванне моется! – возразил Толя с многозначительной ухмылкой.

Гор взорвался.

– Вот только давай без этого дерьма?! Это у тебя только два варианта: Уля спереди или Уля сзади, а у меня вариантов – очередь, чтобы я нездоровую на голову девчонку в койку себе тащил!

Гор осмотрелся в поисках пепельницы, и поднял с пола переполненную окурками прозрачную емкость в форме человеческого черепа и сердитым щелчком стряхнул в нее пепел.

– Ну ладно, не злись. Я посмотрю, что можно сделать.

– Давай.

– Позже перезвоню.

– Хорошо, спасибо.

Экран видеофона погас, и в то же время раздался звонок в дверь. Потом еще и еще.

Опомнившись, что робот не исправен, Гор выругался, потушил сигарету и поплелся открывать.

Двери еще не успели до конца разомкнуться, как в образовавшийся проход ввалились трое. Мощный удар под дых отшвырнул хозяина вглубь его жилища.

Еще пара тычков – и Гор распластался на полу, размазывая липкую кровь по глянцево белому покрытию. Тяжелые ботинки заколотили ему в спину, под бока и несколько раз заехали по голове. Гор сжался в комок, стараясь уберечь лицо.

– Запомни, мужик – если ты еще хоть раз тронешь господина Райского, мы тебя на пазлы разберем. Понял, эмбрион? – прошипел ему на ухо самый здоровый из всей троицы, хватая за волосы.

– Да пошел ты… – простонал Гор, пытаясь подняться, но пара пинков снова уронили его на пол.

– Ну что же, давайте покажем нашему непонятливому клиенту наглядно…

Бугай схватил с дивана гитару и со всей силы ударил ее корпусом об пол в шаге от головы Гора. Инструмент с жалобным вздохом схлопнулся, гриф раскололся и обвис, как сломанная рука.

Плюнув на скорченное тело, он отбросил остатки гитары в сторону.

– На первый раз – хватит. Все, уходим!

Прогрохотав тяжелой обувью к выходу, они ушли, оставляя после себя тяжелый запах дешевого парфюма и пота.

Гор сначала только тихо матерился и кряхтел, потом медленно поднялся на четвереньки и подполз к дивану.

– Какой инструмент убили, сволочи…

Придерживаясь за разбитый нос, он запрокинул голову и беззвучно рассмеялся.

– Черт, меня же завтра фотосессия и встреча с фан–клубом! Сказочное портфолио!

И вдруг перестал смеяться.

Потому что услышал музыку.

Она звучала сначала робко, неуверенно, а потом вдруг хлынула неудержимым потоком, забарабанила по полу дождевыми каплями, все быстрее и быстрее.

Забыв о боли, о разбитом лице и перепачканных руках Гор подошел к роялю, уставившись на свою гостью, а точнее – на танец ее пальцев по клавишам.

Это был настоящий ливень! С резкими порывами ветра, с запахом сырого камня и чистоты, и Гор едва сдерживался, чтобы не протянуть ладони вверх, к потолку.

А потом темп стал сбавляться. Еще минута волшебства – и последняя капля звонко упала ему на щеку, и поползла вниз, к подбородку, смешиваясь с кровавыми разводами.

Девушка убрала руки от инструмента и робко взглянула на Гора.

– Это подарок. Тебе.

– Я… ээээ… – осипшим голосом проговорил Гор, безуспешно пытаясь подобрать слова.

Она понимающе кивнула.

– Кто ты, девочка? Откуда? Что ты такое? – он приподнял ее лицо за подбородок, пытаясь если не услышать, то увидеть ответы на дне глаз или в движении губ.

Но девушка осторожно отстранилась, поправила полы халата на груди, и, бесшумно ступая, ушла в спальню.

Умывшись, Гор до самого утра перебирал пассажи из ее произведения, записывал ноты и пил кофе одну чашку за другой. Он так и заснул, сидя на диване, с пачкой исписанных листов на коленях и карандашом в руках.

Толя так и не перезвонил.

II

Будильник засвистел в шесть тридцать, но только когда его нежные звуки превратились в злобное визжание, Гор смог наконец продрать глаза.

С трудом оторвав тяжелую руку от подлокотника, он поднес к глазам закрепленный на запястье тайм–менеджер. "Сколько всего ног у пяти кошек, если одна из них – без одной лапы?" – высвечивалось на дисплее. Справившись со второй попытки с подсчетом конечностей, Гор смог наконец отключить будильник.

Поморщившись, он поднялся на ноги – и нотные листы c шелестом соскользнули с его колен на пол.

Тогда Гор проснулся окончательно.

Ее пальто все еще висело на спинке дивана, а маленькие черные сапожки стояли под входной дверью, куда он отнес их вчера. Улыбнувшись, он бережно собрал страницы в стопку. Тело адски болело после вчерашнего, но Гор постарался не кряхтеть и не постанывать. Положив свое сокровище на столик, он подошел к двери в спальню.

Из комнаты не доносилось ни звука. В нерешительности потоптавшись у порога, он так и не решился заглянуть внутрь и отправил себя в кухню.

Здесь стоял апельсинового цвета диванчик, круглый стол с зеркальными вставками, холодильник, раковина с полочкой для посуды, кофемашина и большой бар со стойкой. Солнце жизнерадостно пробивалось сквозь планки жалюзи, оставляя на столе сверкающие огненные пятна. Гор открыл окно, и в кухню ворвался гомон просыпающегося города. В воздухе все еще чувствовалась свежесть ночного дождя.

Глубоко вдохнув всей грудью, он вдруг осознал, что все еще улыбается.

Сияя, как лампочка, Гор налил в высокий стакан холодной воды и бросил в нее пару таблеток энергетика. Таблетки зашипели, затанцевали по поверхности, окрашивая воду в ядовито–зеленый цвет. Жадно отпив полстакана, он плюхнулся на мягкий диван и, с наслаждением щурясь на невыносимую яркость утра, набрал номер своего агента.

– Привет, Роб, – сказал он, когда на дисплее тайм–менеджера вместо колокольчика появился улыбающийся смайлик. – Звоню испортить тебе настроение.

В динамике раздались какие–то недовольные хлюпающие звуки.

– Доброе утро… – пробасил полусонный мужской голос.

– Во–первых, ты вчера так и не решил вопрос с домашним роботом. Если в девять ты не привезешь мне нового, я тебя самого заставлю мыть полы в студии и стирать полотенца.

– Извини, совсем закрутился… – начал вяло оправдываться Роберт, но Гор перебил его.

– Второе – нужно отменить фотосессию.

– Но Стив Райдер уже прилетел вчера и взял половину денег за работу. Как бы уже поздно что–то менять, – запротестовал агент, и от его ленивых интонаций не осталось и следа.

– Если бы я не с руки звонил, а по видеофону, ты бы возражать не стал. Я, мягко говоря, не в форме. Конечно, Катя у нас волшебница, но я не готов пускать в тираж лицо такого качества, – сказал Гор, осторожно трогая опухший нос.

– А что случилось–то? – встревожился Роб.

Допив остатки энергетика, Гор звонко поставил стакан на стол.

– Случилась неудачная встреча моего лица с чужим ботинком.

Агент страдальчески простонал.

– О Господи! Ты в норме? Сильно досталось? Где это случилось, в клубе?

– Да нет, все общем терпимо, только нос подпорчен, – ответил Гор, всматриваясь в свое отражение в одной из зеркальных вставок стола.

Роберт трагично, с шумом выдохнул.

– Ну почему именно сегодня…

Гор раздраженно прищелкнул языком.

– Да что за трагедия–то, я не пойму? Оставь фотографу его деньги в качестве неустойки, и договорись еще раз на следующую неделю. Вот и все решение проблемы.

Продолжая разговор, он направился в студию.

– Дело не в Райдере… Тут… э–э–э… Все сложнее… Тема очень деликатная… – замялся Роберт, пытаясь правильно подобрать слова.

Гор нахмурился.

– Что еще за тема?

Роб снова вздохнул.

– Слушай, ты сейчас в спортзал?

– Да.

– Давай через час я к тебе заеду, и мы поговорим?

– Нет, лучше встретимся в районе восьми в "Радужной башне", поедим и…

Гор метнул быстрый взгляд в сторону спальни – и потерял нить разговора. Дверь в комнату оказалась открыта.

– Я перезвоню, – бросил он Роберту и прервал вызов.

– Молчунья, ты проснулась?

В спальне девушки не оказалось. Только смятое с одной стороны постели покрывало доказывало, что совсем недавно она там была, и спала, свернувшись калачиком, даже не вытащив одеяла.

– Эй, ты вообще где?

И тут его осенила догадка. Побледнев, он почти выбежал обратно, в студию.

Пальто исчезло. Как и сапожки из–под двери.

Он даже не попытался ее догнать.

Какой смысл удерживать того, кто пожелал уйти?

Гор устало сел на барный стул и перезвонил Роберту.

– Ладно, приезжай ко мне, раз так хочешь. И захвати чего–нибудь пожрать, я голоден.

Через полтора часа Гор встречал Роберта свежий, чисто выбритый, в сером домашнем костюме от Реми и благоухающий дымным ароматом от Джанини. Еще влажные волосы непослушными прядями свисали на лоб и глаза.

– Привет еще раз, – заулыбался Роберт, пожимая ему руку и пристально всматриваясь в лицо. – А ты не так уж плохо выглядишь! Я бы даже сказал, совсем неплохо!

Агент Гора походил на праздничный торт: такой же большой, пышный и ванильно–нарядный. Суетливо осмотревшись, он поставил зажатые под мышкой пакеты с едой на диван и сгреб нотные листы со стола.

– Не трогай!!!

Грозный окрик заставил Роберта вздрогнуть.

– Извини… Это что–то важное?..

Гор отнял у Роберта стопку бумаги. Он был страшен.

– Никогда не трогай мои вещи без разрешения!

Роб растерялся, как–то осел, словно даже стал чуть меньше ростом.

– Ну извини, извини меня… Я лучше в кухню все отнесу…

– Позже отнесешь. А сейчас выкладывай, что там у нас за деликатная проблема, – уже чуть мягче сказал Гор.

У Роберта забегали глаза.

– Ну пойдем хоть за стол сядем…

– Кончай юлить. Ненавижу, когда ты так делаешь.

Гор был ниже Роба на полголовы, и раза в три уже, но почему–то создавалось впечатление, что именно он нависает над своим агентом, а не наоборот.

Роберт сдался.

– Сегодня вечером тебя пригласила Дина Исхакова…

– Что?.. В каком это смысле?

– В прямом, – Роб осторожно отступил назад на шаг. – На ужин, в свой Шато…

Гор побелел, под щеками заходили злые желваки, а левая бровь взметнулась вверх.

– Погоди–ка… Я тебе что, проститутка, чтобы меня можно было заказать на ужин?

– Нет–нет, ну зачем ты так сразу?.. Не надо понимать все в плохом смысле…

– А как еще я должен это понимать?! – в бешенстве заорал на Роберта Гор.

Тот даже глаза закрыл.

– Послушай, она меценат, владелец фонда, очень богатая влиятельная женщина…

– Она похотливая старуха!!!

– Ну почему старуха–то? Ей всего–то наверное лет шестьдесят…

– Вот и лети к ней сам, раз такой любитель антиквариата! Короче связывайся с ее секретарем или кем там еще и скажи, что я умер, заболел чумой – что угодно, но я к ней не полечу!

Роберт отступил еще на шаг.

– Гор, пожалуйста, давай спокойно обсудим…

– Не буду я ничего обсуждать! И, к слову, ты на меня больше не работаешь! Пошел вон!

Гор разъяренно сверкнул глазами, с грохотом придвинул табурет к бехштейну и взорвал клавиатуру стремительным глиссандо с мощным финальным аккордом.

Роберт вытащил из кармана платочек, промокнул им увлажнившийся лоб и, когда музыкальный гром утих, заговорил ласковым, утешающим голосом.

– Послушай… По правде говоря, у тебя нет выбора.

Гор молчал, отвернувшись в сторону и теребя нашивки на манжете.

– Сам понимаешь: если ты обидишь эту женщину – ты рискуешь оказаться на обочине. Она может перекрыть тебе и он–лайн трансляции, и живые концерты, и гастроли – все, что угодно. Если госпожа Исхакова пожелает, ты остаток дней будешь играть только траурные марши в крематории. Хочешь ли ты для себя такого карьерного витка? В конце концов, ты же не обязан спать с ней. Встретишься, поухаживаешь немного, сыграешь пару–тройку композиций, поговоришь о музыке… Она может тебя уничтожить – но может и возвысить, открыть новые возможности.

Гор подошел к окну, простиравшемуся почти на всю стену, от потолка до пола, и прижался к прозрачной прохладности пылающим лбом.

– Я раньше никогда не задумывался, но здесь нет ни единого дерева, – проговорил он, глядя на высушенную солнцем улицу. – Ближайший сквер в пятнадцати минутах ходьбы. Сплошной камень, бетон и стекло с вкраплениями хромированного блеска,

Роберт встал позади Гора, и сейчас он чем–то напоминал большого плюшевого медведя, пытающегося защитить своего хозяина от ночных демонов.

– Ты чувствуешь себя загнанным в угол?.. – мягко спросил он.

– Что тебе известно о Дине Исхаковой?

– Мультимиллиардерша, вдова Сагида Исхакова, почти все свое время проводит на Шато, с Землей общается посредством сети…

– Я знал двоих из числа тех, кого она к себе приглашала. Один из них через неделю после их встречи при странных обстоятельствах упал с моста, а другой после головокружительного мирового турне пропал без вести.

Гор резко повернулся к Робу на каблуках, как танцор.

– Поэтому информации из "Золотых списков" недостаточно. Мне нужно еще.

– Так ты полетишь? – облегченно вздохнул Роберт и улыбнулся.

Гор передернул плечами. Опустевшие глаза не выражали никаких эмоций, они как будто стали стеклянными.

– Идиот, вот как раз сейчас тебе и следовало бы начать беспокоиться…

III

Вероника рывком задернула пропыленные шторы, и теперь комната стала казаться еще меньше.

– Как же я тебя ненавижу, кто бы знал, – одними губами прошептала она, нарочито шумно собирая свои вещи со стола. И, уже громче, скомандовала:

– Спи давай, хватит таращиться в потолок, цветы на нем не расцветут!

И с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Ну как там она? – обеспокоенно спросил отец, когда Вероника вошла в кухню, пахнущую свежими тостами.

Девушка фыркнула.

– Как она может быть, папа? Живая!

Она протиснулась боком между краем стола и шкафом, села и принялась звонко размешивать чай в чашке.

Вероника чем–то напоминала беспородную лошадь: высокая, стройная, с русыми волосами чуть выше лопаток и выцветшим не запоминающимся лицом. Единственным ее украшением были глаза удивительного ярко–голубого цвета.

– Не ранена?.. Синяков–ссадин нет?

– Я не рассматривала.

– Да что ты за сестра такая! Я же просил – раздень и осмотри ее! – взорвался отец, хлопнув ладонью по столу так, что посуда зазвенела.

Вероника яростно вскинула голову.

– Знаешь что? Этот фикус живет у меня в комнате, я ее кормлю, мою и одеваю двадцать четыре часа в сутки по твоей милости – вот какая я сестра! Так что не надо упрекать меня в черствости!

Отец резко поднялся из–за стола. На его лице, почерневшем за ночь бесплодных поисков, еще глубже проступили русла морщин.

– Не смей так говорить, – угрожающе проговорил отец, склоняясь над Вероникой. – Я тебе запрещаю, поняла?

– Иначе что? Что ты сделаешь? Выгонишь из дома? Но тогда кто будет следить за твоей хрустальной вазой, у которой иногда без причины вырастают ноги?

– Прекрати!

Вероника перевела дыхание и воинственно откинула волосы назад. Стиснув пальцы в замок и глядя прямо перед собой, она продолжила, но уже гораздо тише и спокойней.

– Папа… Ты, конечно, можешь еще долго этому сопротивляться, но сестра больше не может оставаться с нами. Она сидит как истукан неделю, месяц – а потом у Илоны вдруг просыпается способность бегать, и мы как ошпаренные носимся по городу и пытаемся отыскать ее раньше соцслужб. Вот где она была сегодня? Что делала? Может, едва под машину не попала? Или наоборот, толкнула кого–нибудь под машину? А ты, как опекун, сядешь за это в тюрьму.

Отец тяжело опустился на стул рядом с дочерью и упавшим голосом проговорил:

– Ника, пойми… Я не могу так с ней поступить.

– А со мной – можешь?.. Мне двадцать пять, я работаю исключительно по сети, у меня нет никакой личной жизни и я бесплатная сиделка! Почему тебе ее жалко, а меня – нет? Ей ведь все равно, в какую стену глазеть! – не выдержала Вероника, срываясь на крик.

Отец опустил руку ей на плечо.

– Прости, дочь… Потерпи еще немного, я должен получить повышение в следующем месяце и тогда мы сможем нанять для Илоны сиделку.

Девушка опустила голову.

– Конечно, это облегчило бы мне жизнь, но… Думаешь, у сиделки она не убежит?

Отец вздохнул и отвернулся.

– Мне нужно идти. Давай поговорим об Илоне завтра, сегодня я не готов.

Он на цыпочках подошел к двери в комнату девочек и, торопливо промакнув глаза рукавом, осторожно заглянул внутрь.

– Не спишь? Я на работу. Не скучай!

И, не дожидаясь ответа и не оборачиваясь, ушел.

И напрасно.

Потому что Илона впервые за три года повернула голову, чтобы увидеть удаляющуюся спину отца.

IV

Ярослав познакомился с Тимом Огненным еще в средней школе.

Тим был маленького роста, очень изящный, с тонкими чертами лица и копной каштановых кудрей. Он скорей напоминал красивую девочку, чем мальчика–подростка. Одноклассницы таяли в его присутствии, как мороженое, а вот с парнями отношения никак не ладились. Ярика его проблемы особо не трогали, но несколько раз он все же вступался за Тима перед другими. Не потому, что тот ему нравился, а из чувства справедливости.

Позже они встретились снова, уже в музыкальной тусовке. Ярослав к тому моменту уже стал Гором, а Тим с татуированным лицом выступал в составе команды "Мусорщик" в качестве вокалиста. Они моментально сдружились, несмотря на колоссальную разницу во вкусах и темпераменте, и все было отлично до того момента, пока Тим не занялся сольным проектом. Проект оказался провальным, но каким–то образом привлек внимание госпожи Исхаковой.

После начавшихся визитов на Шато Тим очень изменился, стал скрытным и мнительным, и Гор разругался с ним вдребезги.

А потом бывший приятель вдруг начал петь хит за хитом, вышел в топы всех музыкальных рейтингов и уехал в королевское мировое турне на полтора года. Больше Гор его не видел.

И не только Гор.

Тим исчез, но его песни до сих пор занимали лидирующие позиции по числу прослушиваний в сети.

Гор не мог перестать думать об этом. Глядя в тонированное окно аэромоба, он не замечал простиравшегося под ним города.

Аватар Исхаковой он видел не раз на сетевых мероприятиях: строгая, подтянутая, с колючей короткой стрижкой платинового цвета и надменным лицом. Странно, что при такой внешности и манере себя держать она снискала кулуарную славу любительницы молоденьких, причем не только мальчиков.

Гор не сомневался – женщина, пригласившая его сегодня на ужин, опасна, и именно в ее руках ключи от успеха и исчезновения Тима.

Аэромоб приземлился на стоянку возле маленького приват–космопорта на окраине. Отсюда хорошо просматривался старый город: приземистые дома из белого и красного кирпича, заводские трубы с поднимавшимся от них белым дымом. И только вдали, за низкорослыми жилыми кварталами, виднелась вереница современных, похожих на аквариумы офисных зданий, с огромным небопронзателем во главе.

Сам космопорт выглядел таким новеньким, ярким и глянцевым, что вызывал ассоциацию с игрушкой. Ярко–синие непрозрачные панорамные стекла еще больше усиливали это впечатление. Белый решетчатый забор охранной системы тянулся по периметру всей "посадочной зоны", или, иными словами, стартовой площадки космодрома, на которой виднелись челноки, похожие на большие хищные самолеты без крыльев. Людей на территории видно не было, только роботы решали какие–то технические задачи по обслуживанию.

Не слушая напутствий Роберта, Гор хлопнул его по плечу на прощанье и вышел наружу.

Вечер еще только собирался опуститься на город, но небо плотно заволокло тучами и из–за этого казалось, что наступают сумерки. На решетке охранной системы засветились голубые огни. Поднимался ветер, холодный и пронзительный, как в октябре. Вскинув рюкзак, Гор решительным шагом направился к посадочной зоне.

Возле контрольно–пропускного пункта его встретила улыбчивая девушка в форменном костюме сотрудника порта.

– Добрый день, господин Гор! Вас ожидает челнок в зоне три. Позвольте, я провожу вас…

– Позволяю, – не очень–то приветливо пробубнил тот, застегивая куртку.

Девушка невозмутимо кивнула и повела пассажира к челноку.

– Разрешите узнать, вы уже заполнили форму согласия на вылет?

– Да.

– Ознакомительный лист с законодательными особенностями на территории Шато?

– Все документы у вас в виртуальной личной папке пассажира, и вы уже проверили их перед приглашением меня на вылет. Так к чему этот дурацкий опрос? – раздраженно поинтересовался Гор, не сбавляя шаг.

Выражение лица барышни ничуть не изменилось, и она ласково проговорила:

– Сожалею за причиненные неудобства, но таковы требования регламента. Вы должны еще раз обдумать свое решение покинуть Землю и ступить на личную территорию владельца Шато, поскольку она не подконтрольна земным правоохранительным органам и обладает юридическим статусом отдельного государства.

Гор еще раз мельком взглянул на свою спутницу: безукоризненные черты лица, идеальная осанка, и главное – она никак не реагировала на порывы холодного ветра. Тонкая ткань костюма трепетала, однако ее нос не посинел, а на шее не проступили мурашки…

Он остановился.

– Позвольте… Вы – андроид?

– Совершенно верно, – еще лучезарней улыбнулась красавица, обернувшись – Андроид нового поколения класса GH.