Читать книгу Владыка в ободранной коже - Юлия Николаевна Горина - Страница 1

Горячее дыхание ветра медленно уносило с раскрытой ладони частички высохшей земли. Украденные комочки рассыпались в пыль и стелились сероватой дымкой.

– Ты просто слишком долго шел,– сказал Шипе маленький белый койот, сидевший у его ног.

Шипе вздохнул. Солнце медленно опускалось на вершину великой пирамиды.

Он снова взял в руку пригоршню земли. Она текла меж пальцев, как вода, и в ее растворяющемся потоке Шипе видел прошлое.

Оживленные улицы города. Великие сборы. Грустные лица сестер. Тела убитых братьев. Он слышал топот многих сандалий по дороге и голодное потрескивание разведенного напоследок огня.

Его народ разрушил два святилища, библиотеку и Дом Юношей, где лаской и строгостью из поколения в поколение воспитывались такие, как Шипе. А потом, чтобы никто из недостойных не смог почерпнуть не только знания, но и силу, руины предали пламени. Только три великие пирамиды никто так и не решился тронуть. Одна из них, обращенная к солнцу, хранила тайны будущего и секреты живых. Вторая, обращенная к луне, была посвящена прошлому и секретам мертвых. А третья заключала в себе силу знания. Но они были настолько могущественны, что могли сами уберечь себя.

Последняя пылинка умчалась вслед за порывом ветра.

– Они все ушли. Я остался один под солнцем и луной. Я – последний,– сказал Шипе койоту.

– Опоздать – это не предательство,– отозвался тот, тыкаясь носом в колени жреца.

– Может, и так. Сколько лет ты следуешь за мной? Двадцать? Скажи, каково это – быть духом среди людей?

Койот отвел уши назад и высунул розовый язык, от чего его морда стала улыбающейся и хитрой.

– Ну, я ведь сам выбрал тебя. И потом никогда не жалел, потому что с тобой не скучно.

Шипе улыбнулся своему духу-помощнику и ласково коснулся бело-серебристой шерсти на его груди. Койот от удовольствия прикрыл глаза, а потом вдруг вздрогнул и вскочил на лапы.

– Что случилось?

– Кажется, ты напросился на компанию. Сюда идут люди. Много, много людей!

– Это хорошо,– кивнул Шипе, поднимаясь на ноги.

– Хорошо? Они идут в торжественных одеждах и с оружием, от которого так и несет человеческой кровью! Они явно здесь не для того, чтобы поиграть в мяч!

– Убийцы не приходят в мертвые города, а разоряют живые. Эти люди хотят искать знание, или разрушить память о нем. Посмотрим, что им нужно.

Шипе скинул с себя сандалии, маштли, обвитую вокруг его бедер, черный жреческий плащ, и спрятал все это у основания пирамиды солнца. Обнаженный, он поднялся по крутым ступеням вверх примерно на три своих роста, и, присев на корточки, прошептал:

– Я – внук внуков тех, кто создал тебя. Позволь мне стать твоей частью.

Ступень под его босыми ногами засветилась нефритовым сиянием. Тогда Шипе приказал своим мыслям остановиться. В абсолютном безмолвии его молодое жилистое тело цвета бронзы становилось серым и текучим. Оно проникало в пористый камень, оно само становилось камнем – и уже через несколько мгновений никто не мог бы сказать, что только что тут сидел человек.

Теперь Шипе мог видеть только духом.

Большая процессия двигалась неторопливо. Там были воины, украшенные праздничными головными уборами, рабы, несущие на своих плечах двое расписных носилок, и жрецы в громоздких ритуальных одеяниях, соленых от пота и грязных от дорожной пыли. На центральной аллее рабы опустили носилки на землю, и с одних спустился пожилой человек в богатых одеждах и украшениях из золота и яшмы, а с других сошла прелестная девушка. Пожилой господин почтительно склонил пред ней голову, пропуская вперед, и процессия двинулась дальше.

Шипе не мог рассмотреть их лица, но вокруг пожилого тускло светилось усталое облако немощи, а вот девушка сияла золотым коконом, таким ярким, что иногда ее хрупкая фигурка тонула в нем полностью, превращаясь в солнечное веретено.

Над ухом Шипе ехидно засмеялся койот.

– Из камня, смотри, ненароком не выпрыгни. Что, стосковалась молодость по нежному женскому лону?

«Уши оторву»,– мысленно пригрозил жрец негоднику.

– Ну, для этого сначала надо руки обратно отрастить,– с противным хихиканьем сказал дух-помощник, решивший немного побыть духом-мешальщиком.– А она красивая, и лицо, и грудь…

«Уж грудь-то ты как разглядел?»

– Сунул нос в вырез ее уипил, конечно!

«Ну погоди же, вот вернусь!..»– всерьез рассердился Шипе и приказал духу замолчать.

Люди приблизились к пирамиде солнца и склонили головы. Жрецы суетливо вытаскивали из дорожных мешков маленькие курильницы. Бережно положив на них кусочки ароматной смолы, они начали петь ритуальные песни. В воздухе сладко запахло ароматными смолами.

Девушка со стариком стали медленно подниматься к верхнему храму на вершине пирамиды: мужчине с трудом давалась каждая крутая ступень. Там, наверху они оставили в дар несколько кусочков яшмы и нефрита, и мешочек с драгоценной душистой смолой.

Всю ночь в мертвом городе звучали бубны и голоса, прославляющие тех, кто жил здесь и был подобен богам.

«Они называют мой род богами? Они поклоняются нам?»– удивлялся Шипе, слушая песни жрецов.

– Люди лживы,– заметил койот.

«Про койотов тоже так говорят», – парировал Шипе.

– И мои уши, и твои руки знают, что это правда!– хихикнул дух.– Ты волен поступать, как хочешь. Можешь немедленно выйти из камня и поразить всех своими божественными достоинствами! А если они возьмут оружие в руки, призовешь союзника и просто покрасишь дорогу в красный. Их жрецам нечего противопоставить тебе, кроме перьев на головах.

«Ты знаешь, мне противно убивать».

– Мне тоже не нравится запах крови. Но твоей – особенно.

Жрецы пели до самого рассвета. После бессонной ночи и танцев, все направились к месту, где рабы уже приготовили шатры для отдыха. И только воины остались снаружи, одни улеглись спать на свои плащи, другие старались не дремать на посту.

Шипе густой тенью сполз вниз, к подножию, где обрел привычные очертания и быстро оделся.

А когда гости проснулись и засобирались в обратный путь, он направился к людям.

***

Его волосы были чернее ночи, а в глазах сияли тысячи звезд. Плащ развевался от порывов ветра, открывая устремленным взорам мускулистое тело. Под смуглой кожей жидким огнем светилась истинная сила.

А рядом с ним шел бело-серебристый койот.

Шипе остановился чуть поодаль, позволяя разглядеть себя как следует.

Сначала все стояли, широко раскрыв рты и боясь даже пошевелиться.

Шипе по традиции сел в знак приветствия, демонстрируя, что у него нет дурных намерений.

И в это мгновение воины и жрецы упали на колени, вскинув руки к небесам. Старик чуть замешкался, но потом последовал вслед за ними. Рабы уничижительно прижались лбами к земле. И только девушка, прижав узкие ладони к разгоряченным щекам, продолжала стоять, не в силах отвести взгляда от прекрасного бога.

А потом старик крикнул:

– Прогони свою лунную собаку, о великий, она нас пугает!

– Прогнать? Как это – прогнать?– обиделся койот.– И где он, слепой перестарок, увидел собаку?

Шипе улыбнулся.

– Просто полезай ко мне в ухо, где тебя никто не увидит.

Койот не стал спорить, а только фыркнул и растаял в воздухе.

Пожилой господин повернулся к воинам и закричал:

– Возьмите бога живым! Сражайтесь, но не убивайте его!

Воины нехотя поднимались с колен, растерянно поглядывая друг на друга.

– Идите же, и свяжите ему руки, пока он не погубил нас огнем, исходящим из пальцев!

«Чего-чего?– переспросил койот Шипе.– О чем это он?»

– О предрассудке, взятом из каких-то глупых легенд,– негромко ответил ему жрец.

Воины направились к Шипе, переминаясь с ноги на ногу, словно земля под их стопами стала горячей, как глиняная печь. Пожилой поспешно уводил протестующую девушку: видимо, опасаясь за ее жизнь.

– Не бойтесь, я никого не трону,– сказал Шипе, не поднимаясь с места и прижимая ладони к земле.

Воины быстро связали ему руки, стараясь не прикасаться к светящейся коже бога. А потом подвели к пожилому.

Тот почтительно склонил перед пленником голову.

– Прости нас, о великий, но сила твоя пугает нас.

– А так – вам спокойнее?– улыбнулся жрец, протягивая старику связанные руки.

– Прости нас,– еще раз повторил старик.– Позволь, мы отвезем тебя в наше племя и представим вождю.

– Почему бы и нет. Давайте попробуем,– ответил пленник, спокойно глядя ему в лицо.

– А я – дочь вождя нашего племени!– прозвенел девичий голосок. Шипе повернулся к той, кому он принадлежал, и улыбнулся.

– Прекрасные очи, гибкий стан, чистое и храброе сердце – что может сделать девушку еще красивее? Разве что звонкий голос, подобный пению утренних птиц?– сказал он, любуясь проступающим на нежных щеках румянцем.

– Меня зовут Чантико,– сказала дочь вождя, потупив взор.

– А меня зовут Шипе.

«Владыка в ободранной коже!»– с трепетом в голосе зашептались воины.

– Ты покрываешь свою спину кожей врагов?– удивленно спросила Чантико.

Жрец хмыкнул.

– Это имя мне дали, когда я вернулся чуть живой после битвы с одним великим противником. Ободранной кожей назвали мою собственную, потому что она с трудом удерживалась на моих плечах.

Чантико заулыбалась.

– Госпожа, я должен просить тебя уйти к своим носилкам, и более не говорить с богом Шипе.

Девушка нехотя подчинилась.

– Слушайте все! Он поедет на моих носилках. Мы завяжем богу глаза и в пути ни днем, ни ночью никто не должен ее снимать! Никому с ним не разговаривать, а только молча приносить еду и подавать сосуд для справления нужды.