Отрывок из книги
…Старый готический город даже далеко за полночь был всё ещё полон неугомонных туристов, наводнивших мощённый древним булыжником мост через реку, фотографирующих, держащихся за руки, усталых и натёрших ноги, но довольных; светился фонарями, отражающимися в чёрной воде. И никто в этой толчее не обращает внимания на неё, бредущую. Руки в карманах чёрной кожаной курточки, узкие джинсы и старые кеды, тёмные волосы развевает прохладный весенний ветерок с реки. Ночной воздух горьковато пахнет цветущими деревьями. У парапета моста, помимо несметного количества бьющихся головой о булыжник попрошаек и торговцев сувенирами из натуральной кожи, сидит худенькая старушка в платье и шляпке с ленточкой. На коленях у неё маленькая шарманка из потемневшего резного дерева, старушка крутит ручку и извлекает из неё тонкие нежные звуки на мотив «Аве, Мария». Возле её ног на булыжниках мостовой лежит корзинка с мелочью, возле корзинки- маленькая свечка в плетёном стаканчике, огонёк её трепещет на ветру и выхватывает из тьмы поблёскивающие монетки, в основном местные, с изображением стоящего на задних лапах геральдического льва. И кажется, всю эту тёплую бессонную ночь вместила в себя деревянная шкатулочка, и льётся оттуда мелодия твоего собственного сердца… Никем не замеченная кидает в корзинку монету номиналом пятьдесят евро, старушка сдержанно кивает, встаёт и, довольная, начинает собираться домой – видимо, свою норму за сегодня выполнила. Не привлекающая взгляды подходит к одной из серых древних скульптур, украшавших парапет- в неясном переплетении огромных фигур чётко различима лишь нижняя часть композиции, расположенная примерно на уровне человеческого роста- собака, тянущаяся к маленьким воротцам остроконечной готической формы размером метр на метр, за которыми тьма. Суёт тонкую руку в один из квадратиков чугунной решётки и, пошарив, достаёт небольшую куклу из мешковины, набитую соломой, в красной рубашечке, без рта, со стежками крест-накрест вместо глаз. Лысая голова куклы утыкана разнокалиберными иголками. Невидимка, надвинув на голову капюшон куртки, шепчет кукле на латыни нечто, похожее на колыбельную, глядя невидящими глазами на тёмную воду. Затем достаёт иглы по одной и, наконец, бросает куклу в реку. Кукла сразу тонет, потому что в её нутро зашит камень. Между чугунными прутьями парапета покачиваются на невидимых липких сетях пауки. С реки тянет вампирским духом, сыростью, погребом. Невидимка поворачивается, засунув руки в карманы и не снимая капюшона, смотрит на светящиеся ворота расположенного сразу за мостом недавно открывшегося казино «Вуду», которые распахиваются через четыре минуты, чтобы выпустить лысого человека в потной красной рубашке, с безумными глазами, бегущего прямо к парапету набережной. Толпа туристов с визгом разбегается с его пути, человек неловко карабкается через высокие перила, перелезает их, придерживаясь, разворачивается к реке и головой вперед кидается в чёрную воду. Толстяк явно не является профессиональным ныряльщиком- слышится громкий шлепок толстого тела плашмя об воду и поднимается фонтан брызг. Кто-то из туристов уже звонит в службу спасения, но незнакомец с атлетической фигурой из службы безопасности казино уже ныряет за несчастным сумасшедшим и минуту спустя уже выплывает с ним на поверхность. Вверху суетятся, кто-то ищет верёвки. Суицидник без сознания, но жив. Никто не знает этого, кроме той, мимо которой всегда скользят взгляды, а особенно сейчас, когда судьба подарила внезапно, а главное, бесплатно такое развлечение. Щёлкают вспышки телефонов, идёт бурное обсуждение причин суицида… Толстяк не вспомнит об азартных играх, пока лежит на дне кукла с камнем в животе, а стоит ему теперь хотя бы подумать о казино, ему будет становиться так же холодно, тоскливо и одиноко, как кукле-двойнику на дне реки, и сам воздух над ним будет давить своей чёрной чугунной тяжестью, словно толща воды. Ничто не очищает, не лечит пороки лучше, чем главный страх любого из нас – страх смерти. Каждый, кто хотя бы раз испытал его, знает, что всё отдаст, только бы подобное не повторилось. Клиент будет доволен. Вернее, клиентка. Супруга толстяка. Дождавшись, когда приедет скорая и дрожащего мужчину заберут, невидимка медленно развернулась и побрела по мосту в противоположную сторону, туда, где на проспекте была припаркована длинная старая спортивная машина-кабриолет. Она в очередной раз подумала, под её ли влиянием клиент полез топиться или же она всего-навсего увидела будущее, так должно было случиться, потому она и подобрала именно этот ритуал, и всё это с куклой- самообман. Как бы там ни было, её врагам ничего не светило- борьба становится непосильной, когда твой противник предвидит будущее, а уж если верна первая версия, то всякая борьба и вовсе теряет смысл. Прыгнув в машину через верх, она взглянула в зеркало, увидела там отражение своих чёрных из-за расплывшихся во всю радужку зрачков глаз, взяла торчащую между сиденьями баночку колы, открыла, послышалось тихое шипение, с наслаждением сделала глоток колючей кофеиновой влаги, устало прикрыв глаза и откинув голову. Потом нашарила в кармане кожаной куртки ключи, вставила в зажигание. Привычный тонкий запах мужских духов, как всегда, потревожил её душу нежно и раняще. Это пахла болтавшаяся на зеркале маленькая игрушечная белая собачка с непомерно длинными ушами, державшая в лапах кроваво-красное сердце. Её алые глаза-бусинки меланхолично блестели, отражая свет уличных фонарей. Кто-то надушил её зачем-то, но сейчас аромат почти полностью выветрился, лишь она чуяла его, обладая невероятно тонким обонянием. Она не помнила, откуда взялась игрушка, но с ней было связано огромное, как море, тяжёлое, неподъёмное чувство вины. Она вздохнула, включив музыку, старый альбом «Muse», который всегда лечил её душу, резко сорвалась с места и полетела по тёмным извилистым улицам вверх, в холмистую часть древнего города, раздираемая противоречивыми желаниями. Хотелось спать, хотелось кофе, силы были на исходе, как всегда после «дела», слабую руку она сейчас даже не может сжать в кулак. Приехали. Тёмный чердак небольшого деревянного двухэтажного дома на горе, за городом. В заросшем саду качели поскрипывают на предрассветном ветерке. Погремела ключами со стёршимся стареньким брелоком- фосфоресцирующим белым шариком луны – светился он уже слабенько; один из ключей, громоздкий, витой, похожий на старинный, с розовой атласной биркой «16», не подходил ни к одному её замку – она не помнила, откуда он взялся. Она отворила скрипучую деревянную дверь и поднялась по рассохшейся лестнице с зажжённой керосиновой лампой в руке – после полнолуния, когда нежное серебристое светило постепенно начинала заглатывать жадным волком земная тень, она резко теряла зрение и уже не могла видеть в темноте. Вошла в маленькую тёмную комнатку под косой деревянной крышей, с окном до пола без штор, возле которого была устроена постель – кинут на пол толстый матрас из «Икеи», застеленный тёмно-лиловым постельным бельём с узором из переплетённых ветвей с сидящими на них совами, накрытый сверху пушистым пледом. С наслаждением вытянулась на пахнущей сушёными цветами постели, но сон долго не придёт, она уже знала. Смотрит на светлеющее предрассветное небо сквозь ветки старых цветущих акаций, прислушивается к далёкому басовитому вою собаки где-то внизу. Луна ушла. Ущербная луна, отчитывать порок нужно только на ущербную, иначе будет только хуже. На колени тёмным чудовищем забрался уродливый старый кот- коричневой масти, одноглазый, тощий, лопоухий, длинномордый, словно хорёк или крыса, сейчас в полумраке это странное существо не напоминало кошку даже отдалённо. Издал басовитый звук, напоминающий вопли тюленей, но уж никак не мяуканье домашнего мурлыки, но следом тихонько замурчал, получив ласку. Хорошо, что у неё отпуск и вставать рано на свою основную работу в онкоцентре не надо. Только, несмотря на смертельную усталость, сон совершенно не шёл. Она совершенно не помнила, кто она и откуда. Хорошо, что хозяйка её дома оказалась доброй женщиной, она объяснила, что девушка снимала у неё лофт, то есть чердачное помещение её старого дома, училась в медколледже и вдруг куда-то пропала, она вызвала полицию и бедняжку нашли на обочине дороги с травмами, видимо, её сбила машина.
Травма головы вызвала амнезию… Хозяйка помогла восстановить документы, в колледже её помнили все студенты и преподаватели, но она не помнила никого, и вот уже много месяцев не могла ничего вспомнить о своей жизни. Хозяйка рассказала ей, что они вместе помогали людям, она многому научила свою подопечную, и действительно, у неё получались разные необъяснимые вещи. Она привела её к наставнику, который и давал задания спасать людей, как они это называли. Ей не очень – то нравилось этим заниматься, но выбора у неё не было, ведь в целом мире у неё не было больше ни одной родной души, к кому она могла бы податься. Однажды она узнала, что уже умерла. Так сказал её наставник -колдун, а это – искупление, чтобы заслужить покой. Всё это колдовство, волхование, которым она занимается. Лишь иногда ей снится что то мутно -тревожное, дом посреди тёмного леса с одним светящимся маленьким окном под косой чердачной крышей, и кто-то вроде бы кричит. Вынырнуть из такого сна тяжело, как всплыть со дна моря сквозь толщу давящей мутной воды. Воспоминания снова нахлынули, сердце глухо заныло. Всё, что она помнила – лишь ощущение, что тоже была весна, но только тогда она ещё думала, что жизнь- весёлая штука. Вдруг возникло знакомое ощущение, будто кости начинают плавиться- вот это уже опасно… Кот вдруг с шипением отскочил в угол, встал боком, выгнул спину дугой, распушил хвост ёршиком, злобно глядел исподлобья, словно её мрачные воспоминания были чужими живыми существами, которые пугали его своим появлением.
.....
– Какая изящная сервировка- усмехнулась Ксеня.
– Вот..– Он протянул ей букетик
.....
