Читать книгу Двор короля Ланкикура 2 - Юлия Вениаминовна Башмак - Страница 1

Часть 1

Глава 1, в которой

мы узнаём почти все сплетни королевского двора.

Стояло солнечное осеннее утро. Деревья сверкали ярким золотом на фоне голубого неба. Но по утрам уже было по-осеннему свежо, и королевский парк казался пустынным и одиноким. Зато во внутреннем дворе королевского замка слышался звон шпаг и цокот копыт. Это король Ланкикур XVII устраивал смотр своим мушкетёрам. Он только что назначил нового капитана и был чрезвычайно рад, что тот молод, смел и получил эту должность благодаря своим подвигам на южной границе королевства. Более того, новоиспечённый капитан – Кресташ де Кревиль был троюродным братом Крака фон Кряка, который с тех пор как стал маршалом, сделался жутким занудой в отношении всего, что касалось армии и вооружения. Объезжая ряды своих бравых мушкетёров, король был необычайно горд своей гвардией, но сзади слышалось мерное гудение Крака:

– Боюсь, тебе придётся изрядно потрудиться, Кресташ, чтобы сделать из этих вояк настоящих воинов. Они ведь только и делают целыми днями, что бродят по улицам и спят на тренировках.

Ланкикур поднял брови и недоумённо покачал головой. Гога, который ехал рядом с королём, улыбнулся и сказал:

– Постой, его хватит в лучшем случае, ещё на пять минут. Скоро ему самому надоест читать морали, и он скажет: «поехали купаться».

– Хотя я бы на твоём месте, – продолжал чваниться Крак, – организовывал такие смотры раз в неделю. Знаешь ли, это дисциплинирует мушкетёров, да и командиров тоже.

– Меня сейчас стошнит, – сказал Ланкикур. – Может, устроим ему передышку?

– Погоди, всё это ужасно забавно, – с трудом удерживая смех, – прошептал Гога. – Вот увидишь, сейчас он возьмётся за парады.

Словно услышав его слова, Крак фон Кряк горделиво вскинул голову:

– А парады? Друг мой, как великолепны военные парады!

Ланкикур остановился и обернулся назад:

– Особенно незабываем последний, – ехидно подмигнул он Краку, – когда какая-то дворняжка, едва не внесла смятение в сердце героического маршала на белом коне.

Крак сморщился как от зубной боли и, вздохнув, тихо попросил:

– Поехали купаться.

Когда забили барабаны и затрубили трубы, объявляя отбой, дама в лиловом платье, всё это время наблюдавшая за смотром из окна центральной галереи, удовлетворённо махнула головой и сказала:

– Ну, наконец-то!

Это была маркиза де Несуни, любимая тётушка короля Ланкикура. Отразившись поочерёдно в семи зеркалах главной лестницы, и никого не встретив по пути, маркиза благополучно добралась до комнаты своих кузин: маркизы де Клуш и маркизы де Мокруш.

– Смотр окончен! – торжественно объявила она.

– Что вы говорите, дорогая? – наморщила лоб маркиза де Клуш. – Я ничего не слышу, вы же почти шепчете!

Маркиза де Несуни подошла к ней и вынула из ушей кузины два комочка ваты.

– Так лучше? – сердито спросила она.

– Ах да! – засмеялась де Клуш. – Я про них и забыла. Но от этого барабанного боя просто некуда деваться. Что это, я его больше не слышу. Может я уже оглохла? Вы что-нибудь слышите, дорогая? – обратилась она к маркизе де Мокруш, сидевшей в кресле возле камина. Увидев, что к ней обращаются маркиза де Мокруш беспомощно развела руками:

– Говорите громче, кузина, вы же знаете, у меня в ушах вата.

– Вы что-нибудь слышите? – прокричала маркиза де Клуш.

– Нет, ничего не слышу, – покачала головой маркиза де Мокруш.

– Вот и я говорю кузине, что уже не слышно барабанного боя. Не означает ли это, что я совсем потеряла слух? – наморщила лоб маркиза де Клуш.

– Что вы говорите? – спросила маркиза де Мокруш, поправляя парик. – У вас что-то с голосом, мне вас совсем не слышно.

– Нет, это невозможно! – всплеснула ручками маркиза де Несуни. – С вами же с ума можно сойти!

Она подошла к окну, и с грохотом открыв его, удовлетворённо произнесла:

– Ну вот, немного свежего воздуха вам не помешает.

– Что вы говорите? – оживилась маркиза де Клуш.

– Я говорю, что смотр уже закончился и капитан де Кревиль велел трубить отбой.

– Ну и каков он собой, этот новый капитан? – с любопытством спросила маркиза де Клуш.

– Всё верно, что про него говорят, – заулыбалась маркиза де Несуни. – Он хорошо сложен и у него прекрасные чёрные волосы и закрученные усы, а глаза, ну прямо как у цыганки – чёрные и в бархате ресниц.

– Ах как вы чудесно сказали, – воскликнула де Клуш. – «В бархате ресниц»! Как поэтично!

– Ну да, у него такие длинные и густые ресницы, что он даже поссорился из-за них с герцогом Пшёнским.

– Как это? – недоумённо вскинула реденькие бровки маркиза де Клуш.

– Неужели вы ничего не знаете про этот случай? Вчера вечером, впервые увидев капитана, наш герцог сказал своим друзьям, привожу дословно, – маркиза громко откашлялась и пробасила: – «Да это разве капитан? Это же…мадемуазель в усах!»

– Какой ужас! – воскликнула де Клуш.

– Ужаснее всего то, – продолжала маркиза де Несуни, – что Кресташ де Кревиль тут же схватился за шпагу.

– Ах! – всхлипнула маркиза де Мокруш.

– Да, именно так. Он выхватил шпагу и закричал, что требует удовлетворения!

С этими словами маркиза де Несуни склонилась к бонбоньерке и, вытащив оттуда леденец, отправила себе в рот.

– Что же было дальше? – нетерпеливо взмахнула платочком маркиза де Клуш.

– А то, что герцог отказался драться с капитаном, – невозмутимо облизывая пальчики, сказала маркиза де Несуни.

– Не может быть! – не поверила де Клуш.

– Да-да, он сказал, что ещё не потерял рассудка и не станет драться с каким-то там капитаном. Де Кревиль взбесился ещё больше и обозвал его трусом.

– И что же было дальше? – замирая, спросила де Клуш.

Маркиза де Несуни уселась в кресло и, наслаждаясь впечатлением, который произвёл её рассказ на старых маркиз, закончила:

– Явился король и прекратил скандал. Но боюсь, что всё это только начало. Капитан де Кревиль ушёл взбешённым. Хуже всего то, что это прозвище может всерьёз прилепиться к нему, – маркиза усмехнулась. – «Мадемуазель в усах», и это при том, что капитан терпеть не может женщин.

– Что вы говорите? – изумилась маркиза де Клуш.

– В самом деле. – подтвердила де Несуни. – Он ровесник нашего короля, но обладая столь юными годами и столь привлекательной внешностью, наш капитан и думать не желает о девицах.

– Откуда вы знаете? – спросила де Мокруш.

– Мне сказала об этом его мать, донна Карла. – ответила маркиза де Несуни.

– Эта невозможная женщина? – поморщилась де Клуш.

– По-моему, она очень мила, – улыбнулась де Несуни.

– Но у неё такой громкий голос, словно она базарная торговка, – возразила маркиза де Клуш.

– И ужасные манеры, – добавила маркиза де Мокруш.

– Кстати, почему у неё такое странное имя? – спросила де Клуш. – Донна Карла, от этого на целую милю несёт Фазанией.

– Она действительно, родом из Фазании и поэтому требует, чтобы её называли именно так.

– Невыносимая женщина! – повторила маркиза де Клуш. – Не понимаю, как её может терпеть возле себя наш ангел – королева!

– Королева находит её общество забавным, – сказала маркиза де Несуни. – Да и принцесса Алис без ума от этой дамы.

– Бедняжка принцесса! – вздохнула де Клуш. – Как ей должно быть одиноко вдали от родины.

– Но она же сама захотела остаться. И всё оттого, что Крак фон Кряк заявил, что здесь он на своём месте, а в Цесарии он будет всего лишь подданным своего собственного тестя.

– Но ведь он мог стать королём! – возразила де Клуш.

– Король Цесарии ещё не стар, чтобы отказываться от управления страной, а принцесса Алис просто счастлива здесь!

– Это оттого, что она ещё молода, – назидательно произнесла маркиза де Клуш, – и очень легкомысленна. Вспомните, какую шутку она выкинула с герцогом Пшёнским!

Маркиза де Несуни весело расхохоталась:

– Ну, предположим, устроить Ночь Призраков было идеей королевы. Но герцог сам виноват, зачем он назвал Клевию трусливой девчонкой.

– Это оттого, что она боится мышей, – пояснила де Клуш.

– А герцог боится привидений, – рассмеялась де Несуни. – В своей ночной рубахе и колпаке, он сам был похож на привидение, когда разбудил своими криками пол двора.

– А королеве здорово влетело от короля. И поделом – герцог всё-таки его дядя, – нравоучительно закончила маркиза де Клуш.

– Ах, вы рассуждаете как старая гувернантка, – сказала маркиза де Несуни, вставая с кресла, – а на самом деле, вы же просто обожаете эту девочку.

Лицо маркизы де Клуш наконец-то расплылось в улыбке:

– Да, она так мила, наша королева. И так внимательна ко всем.

Маркиза де Несуни подошла к окну:

– Ну, посмотрите, она же настоящая фея! Фея королевского парка!

Маркиза де Клуш и маркиза де Мокруш поспешили подойти к окну и замерли от умиления. Внизу, на дорожке парка медленно кружилась Клевия, а склонившиеся над ней деревья торжественно осыпали её дождём из золотых листьев.

Глава 2, в которой

два старых друга становятся врагами.

Клевия была в прекрасном настроении. Проснувшись утром, она увидела королевский парк, погружённый в задумчивую тишину, и тут же спустилась вниз. Не замечая утренней прохлады, королева заспешила вглубь парка, миновала любимую беседку маркизы де Клуш, бросила охапку листьев на водяную гладь уснувшего фонтана и закружилась в немом восторге под шорох осыпающихся листьев. Внезапно чьи-то руки подхватили её, и Клевия увидела перед собой улыбающееся лицо короля.

– Ланкикур! – воскликнула она. – Как ты меня напугал!

– Маленькая испуганная фея, – нежно произнёс Ланкикур, – ты совсем озябла. В этот час в парке ещё прохладно, и я должен о тебе позаботиться.

И с этими словами король, не выпуская из рук свою драгоценную ношу, направился прямо ко дворцу.

– Но здесь так чудесно! – попыталась возразить Клевия.

– Зато в нашей комнате тебя ждут восхитительные пирожные, и главный повар будет страшно сердиться, если ты по достоинству не оценишь его искусства.

Против пирожных Клевия ничего не могла возразить, поэтому послушно дала себя унести из таинственного золотого парка.

Тем временем во дворце произошло событие, которое разом изменило тихую размеренную жизнь придворных.

Крак фон Кряк и Кресташ де Кревиль, мирно беседуя, как и положено двум троюродным братьям, не спеша прогуливались по одной из галерей замка. Внезапно Кресташ остановился, увидев двух почтенных господ, покидавших зал заседаний. Один из них – был адмирал фон Кряк, а другого бравый капитан мушкетёров принял за своего обидчика – герцога Пшёнского.

– Эй, сударь, – громко крикнул Кресташ, догоняя мнимого герцога. – Надеюсь, на этот раз вам никто не помешает проявить храбрость и я, наконец, смогу получить удовлетворение!

Адмирал и его спутник остановились, и Кресташ с ужасом увидел, что это вовсе не герцог Пшёнский.

– Попридержите своих коней, юноша. – с улыбкой сказал адмирал – Это всего лишь первый министр короля.

Кресташ тут же поклонился и попросил прощения у графа де Гуса. Тот милостиво кивнул и повернулся к адмиралу:

– Что вы имели в виду, когда сказали «всего лишь министр», любезный адмирал?

– О дорогой друг, – засмеялся фон Кряк, – я вовсе не хотел вас обидеть. Вы же знаете, я с должным уважением отношусь и к вам, и к вашей должности.

– «Всего лишь министр»! – не успокаивался граф. – Дорогой мой, я – первый министр короля, а вот вы – всего лишь адмирал!

– Нет, позвольте… – начал горячиться фон Кряк.

– Не позволю! – возмущался граф. – Я служу королю верой и правдой уже 25 лет! И не позволю, чтобы обо мне дурно отзывался какой-то адмирал.

– Что значит «какой-то»? – не выдержал фон Кряк. – Моё адмиральство принесло его величеству три блестящие победы на море. И вернуло две провинции, отнятые Фазанией ещё у короля Ланкикура XIII!

Кресташ и Крак совершенно растерялись. Они и представить не могли, что перепалка так быстро может обернуться ссорой.

– Прекратите этот спор, господа, – решил, наконец, вмешаться Крак. – Вы же добрые друзья, остановитесь пока не поздно!

– А вы не вмешивайтесь, юноша, – рассердился де Гус. – Вы ещё слишком молоды, чтобы давать советы старшим.

– Молодость не помешала моему сыну стать маршалом королевства! – с гордостью воскликнул адмирал.

– И тем не менее, он всё так же не воздержан на язык! – возразил граф.

– А что же, ваш сын является предметом для подражания? – вскипел адмирал.

– Конечно, он умён…

– Да я просто жалею, что согласился отдать за него свою дочь!

Крак в ужасе схватился за голову. И кинулся на поиски Гога. Он нашёл их с Крекки, стоящими на одной из веранд. Они держались за руки и многозначительно молчали.

– Что произошло? – спросил Гога, увидев запыхавшегося Крака. – На тебе лица нет.

Крак бессильно опустился на скамейку.

– Наши родители повздорили, – с горечью произнёс он.

– А-а, – равнодушно протянул Гога, – ты же знаешь, они всегда спорят по пустякам.

– На этот раз дело не шуточное, – возразил Крак. – Похоже, что ваша свадьба под угрозой.

– Не может быть! – воскликнула Крекки. – Я не могу поверить!

– Успокойся, я не думаю, что всё так серьёзно, – улыбнулся Гога. – Крак всегда преувеличивает.

– Хотелось бы, чтобы это было так, – нахмурился Крак. – Да, впрочем, идёмте, вы сами всё увидите.

Когда они втроём появились в галерее, там уже не было никого, кроме Кресташа. Он одиноко стоял у окна и задумчиво пощипывал закрученный ус.

– Ну что? – спросил Крак, едва приблизившись к брату.

– Плохи дела. – ответил тот. – Они разругались окончательно. Единственное, в чём они дружно согласились – это решение расторгнуть помолвку Гога и Крекки.

– Нет, каковы? – возмущённо топнула ногой Крекки. – Уже решили за нас нашу судьбу! Я сейчас же пойду к отцу и поговорю с ним.

– Мы будем ждать тебя у Ланкикура! – крикнул ей вслед Крак и обратился к остальным, – идёмте.

Ланкикур и Клевия наслаждались искусством придворного кондитера, когда к ним в комнату ввалились трое друзей. Ланкикур радостно улыбнулся:

– Входите, господа! Сейчас я закажу побольше пирожных!

– Погоди с пирожными, – охладил его пыл Гога, – мы пришли с дурной новостью.

– Надеюсь с вами всё в порядке, – насторожился Ланкикур.

– Что-нибудь случилось с Крекки или Алис? – заволновалась Клевия.

– Да нет, – успокоил их Кресташ, – просто граф де Гус и адмирал фон Кряк поссорились и решили отменить свадьбу Крекки и Гога.

– Неожиданно, – сказал Ланкикур.

– Погодите, может всё ещё уладится, – успокоил всех Крак. – Крекки пошла к отцу. Она всегда добивается от него всё, что захочет. Может и на этот раз он поддастся на её уговоры.

Все расселись в кресла и принялись ждать Крекки.

– Это я во всём виноват, – сказал вдруг Кресташ. – Если бы я не перепутал графа де Гуса с герцогом Пшёнским, ничего бы не случилось.

– Ничего подобного! – возразил Крак. – Никто не виноват в том, что наших батюшек внезапно одолела гордыня. Если бы они поменьше важничали, ничего бы этого не случилось.

Гога похлопал капитана мушкетёров по плечу:

– Не казни себя, Кресташ. Крак прав – тебе не в чем себя упрекнуть.

В это время распахнулась дверь и на пороге показалась Креки в сопровождении Алис. Крекки заливалась слезами, а Алис возмущённо потрясала кулачком.

– Невозможно быть таким чёрствым по отношению к собственной дочери, – говорила она.

– Ну что, Крекки? – спросил Гога.

В ответ Крекки ещё сильнее заплакала и уткнулась носом в шёлковый кружевной платочек.

– Крекки мне всё рассказала, – объяснила Алис. – Отец совсем не захотел её слушать.

– Он сказал… – горестно всхлипнула Крекки, – сказал, чтобы я и думать забыла о Гога. Свадьба не состоится, даже если ему придется посадить меня под замок.

– Наверняка он уже жалеет о своих словах, – произнесла Клевия, обнимая Крекки, – он был ещё разгорячён ссорой и не мог говорить с тобой иначе. Вот увидишь, он успокоится и отменит своё решение.

– А граф де Гус? – Крак вопросительно взглянул на Гога.

– Какое бы решение ни принял мой отец, – твёрдо сказал Гога, – оно не может повлиять на мою судьбу. Я уже достаточно взрослый и сам за себя отвечаю.

– Это правда, – сказал Ланкикур, – запретить он не может. Но что делать с адмиралом?

– Надо их помирить, – сказала Алис. – Это единственный выход. Чем раньше мы это сделаем – тем лучше. Иначе эта ссора превратится в окончательный разрыв.

– Алис права, – согласилась Клевия, – нам нужно что-нибудь придумать.

– Сегодня я устраиваю небольшую домашнюю вечеринку в честь назначения Кресташа на должность, – сказал Ланкикур, – может на ней удастся помирить двух старых упрямцев.

– Например, за партией в карты, – улыбнулась Клевия, – они обязательно сядут играть.

– Верно, – подхватила Алис. – Нужно устроить так, чтобы они были партнерами в игре. Совместное дело их обязательно помирит.

– А если они окажутся противниками? – предположил Гога.

– Я всё беру на себя, – успокоила его Алис. – Не волнуйся.

– Я согласен с планом этих хитрых интриганок, – заявил Крак. – Уверен, что у них всё получится. Достаточно вспомнить Ночь Привидений, которую они устроили бедному герцогу Пшёнскому.

Все весело засмеялись.

– Ну а если наша затея не удастся, – продолжал Крак, – то послезавтра, на празднике Осеннего Плодородия мы их непременно помирим.

– Ах! – вскричала Алис. – Я совсем позабыла! Сейчас портной принесёт мне бальное платье.

– Алис, дорогая, мне бы хотелось взглянуть! – воскликнула Клевия.

– Идём, – обрадовалась Алис. – Ты мне подскажешь, какого цвета выбрать шарф. Крекки, пойдёшь с нами?

– Да, пожалуй, – отозвалась Крекки, – мне сейчас нужно отвлечься от мрачных мыслей.

Алис и Клевия подхватили её под руки и покинули комнату, оставив друзей в недоумённом молчании.

– Вот так всегда, – развёл руками Крак, – женщины – ветреные создания.

– Предлагаю прокатиться на лошадях и остудить немного наши разгорячённые головы, – сказал Гога.

– Согласен, – уныло поддержал его Кресташ.

– А ты, Ланкикур? – спросил Крак.

– Я не могу, – развёл руками король, – у меня встреча с герцогом Соколянским. Поскольку в этом году Турнир Добрых Соседей в честь победы над Клювингами проходит в нашем королевстве, мне необходимо решить некоторые финансовые вопросы.

– Ну раз мы их победили, то пусть Клювинги и решают наши финансовые вопросы, – пошутил Крак.

– Их давно не существует, Крак, – всерьёз ответил Гога, – а вот страны-победители явятся сюда целыми делегациями.

Гога, прекрасно разбирался в истории и знал, что дикие северные племена Клювингов в средневековье совершали набеги на многие королевства и чуть было вконец не разорили их. И тогда Куринция, Цесария, Фазания и Утляндия, объединившись дали отпор варварам, оттеснив их на дальние острова, где они вскоре и остепенились. А потом и вовсе превратились в мирные королевства: Сычию, Совундию и Филинию. Но вот праздник в честь объединения четырёх королевств проводился каждые пять лет.

Крака история мало интересовала. Его деятельная натура жаждала подвигов.

– Надеюсь во время рыцарского турнира ты позволишь своему маршалу защищать честь Куринции?

– А что, в программу праздника входит состязание рыцарей? – спросил Гога.

– А ты думал Клювингов изгоняли шахматной доской? – язвительно спросил Крак.

– Шахматы – очень древняя игра. Она развивает логику, ум и воображение, – пожал плечами Гога.

– Воображаю, как бы растрогала Клювингов твоя проникновенная речь, – проворчал Крак.

– Отлично, – поспешил успокоить друзей Ланкикур. – За первую часть праздника – шахматный турнир – будет отвечать Гога. За вторую часть – рыцарские состязания – Крак. А третью часть с демонстрацией новейших изобретений я возьму на себя.

Видя, что его друзья остались довольны, король встал со своего кресла:

– Завтра встречаем делегацию из Фазании. Они специально приезжают раньше других соседей, чтобы решить некоторые дипломатические вопросы.

– Мне очень не нравится эта встреча, – сказал Крак. – Наверняка, этот посол что-то вынюхивает. Король Фазании, Фродерюго VI, никогда не был добрым соседом.

– Но он хочет наладить отношения, – возразил Ланкикур.

– По-моему, это всего лишь игра, – настаивал Крак. – В любом случае, будь с ним поосторожнее.

– Я согласился на этот мир только ради младшего брата короля – Феофано. В детстве, во время королевских визитов, мы часто играли с ним. Если он когда-нибудь станет королём, я буду очень рад. Феофано – настоящий правитель!

Друзья вышли из комнаты и Ланкикур, пожелав им приятного отдыха, направился в библиотеку.

Спускаясь по широкой лестнице, он увидел Барона Ин Дюка. Тот почтительно поклонился королю и Ланкикур, отвечая на его поклон, не заметил коварную усмешку барона.

Глава 3, в которой во дворец своевременно является доктор.

Вечером тысячи свечей озарили замок. Придворные собрались на небольшую вечеринку, устроенную королём в честь Кресташа де Кревиля. Музыканты в высоких, напудренных парика со своего высокого балкона наблюдали за много цветной толпой. Лакеи в пурпурных с золотом ливреях разносили по залу горячий шоколад и взбитые сливки. Кики Пшёнская взяла с подноса серебряное блюдце и принялась с наслаждением поглощать сладкое лакомство. Цыпочка сердито посмотрела на сестру:

– Это третье блюдце за полчаса. На твоём месте я бы остановилась

Кики невозмутимо продолжала есть. Зато Коко, обмахивавшаяся огромным веером, не преминула уколоть младшую сестру:

– А ты бережёшь свою фигуру в надежде стать королевой?

Цыпочка заносчиво подняла голову:

– Старуха Рупельда сказала мне, что я буду королевой! А она знает, что говорит.

Коко старательно рассмеялась, пытаясь скрыть зависть.

– Я буду королевой, – прошептала Цыпочка, – даже если для этого мне придётся разрушить всё королевство.

– Для того, чтобы заполучить корону, – ехидно прошипела Коко, – тебе нужно будет всего лишь разлучить Ланкикура с Клевией. А это не просто, моя дорогая.

Цыпочка взглянула в центр зала, где сейчас находились король с королевой. Клевия с порозовевшими щеками, с глазами, сиявшими ярче бриллиантов в её короне, буквально светилась от счастья. Ланкикур не отходил от неё ни на минуту и всё время держал её за руку, словно боясь, что она исчезнет от него навсегда.

В это время дворецкий объявил о приходе маршала с женой. Алис, разодетая в нежные шелка, буквально влетела в зал и в мгновение ока очутилась возле Клевии.

– Всё готово, – радостно зашептала она. – Я поговорила с маркизой де Несуни и с донной Карлой. Они всё устроят.

– О чём ты говоришь? – удивилась Клевия.

– О карточной игре, конечно, – воскликнула Алис.

– Ах, да! – спохватилась Клевия. – Они согласились нам помочь?

– Они даже уже разработали план, – рассмеялась Алис, – как заставить двух наших упрямцев – министра и адмирала – стать партнёрами по карточной игре.

– Чудесно! – обрадовалась Клевия. – Я надеюсь, у них всё получится! А где Крекки?

– Она там, у окна, – Алис расстроено покачала головой. – Бедняжка всё ещё пытается поговорить с адмиралом.

В это время Крекки, что-то горячо обсуждавшая со своим отцом, вдруг неожиданно топнула ногой и, развернувшись, быстрыми шагами направилась к подругам.

– Ну что? – нетерпеливо постукивая каблучком, спросила Алис.

Крекки едва сдерживала слёзы.

– Я не верю своим ушам, – всхлипнула она. – Отец сказал, что в течение недели найдёт мне другого жениха!

– Но это же жестоко! – воскликнула Клевия.

– Ни за что не поверю, – заявила Алис, – адмирал слишком любит тебя, Крекки, чтобы так поступить. Поэтому вытри слёзы и успокойся. Мы обязательно помирим ваших родителей. Надеюсь, что это произойдёт сегодня.

– Ты говоришь о карточной игре? – Крекки с надеждой посмотрела на Алис. – А вдруг они не согласятся быть партнёрами?

– В таком случае, – улыбнулась Алис, – Мы заставим их это сделать.

– Что ты имеешь ввиду?

– Алис договорилась с донной Карлой и маркизой де Несуни, – не выдержала Клевия, – они обещали нам помочь.

– Правда? – обрадовалась Крекки.

– Смотри, они машут нам руками, – сказала Клевия, указывая вглубь залы, где возле зелёной бархатной портьеры, как настоящие заговорщицы затаились две пожилые, но весьма обаятельные дамы.

– Делаем всё, как договорились, – назидательно говорила маркиза де Несуни. – Не нужно выдумывать ничего нового. Наш план и так хорош.

– Ну, конечно, милочка, – закричала не своим голосом донна Карла. – Если учесть их отношение ко мне, нам не стоит беспокоиться!

– Говорите тише, – застонала маркиза де Несуни, заслоняясь веером и, пытаясь заслонить собой необъятную фигуру донны Карлы.

– Я говорю, нам не стоит беспокоиться, – послушно зашептала достопочтенная дама. – Эти голубчики у нас в руках. Главное, чтобы в дело не вмешался этот умник, герцог Соколянский.

– Его я возьму на себя, – уверенно заявила маркиза. – Как только король произнесёт речь в честь нового капитана…

– Моего сына! – с гордостью вскричала донна Карла.

– Ну да, конечно, Вашего сына, кого же ещё, – нетерпеливо договорила маркиза. – Так вот, как только король произнесёт свою речь, будут объявлены танцы…

– Чудесно! – заорала донна Карла.

– Да погодите Вы! – возмущённо одёрнула её маркиза. – Мы с Вами не будем танцевать.

– Это почему ещё? – возмутилась донна Карла. – В молодости я лихо выплясывала, и сейчас, думаю, у меня неплохо получится.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – успокоила её маркиза. – Но только у нас с Вами есть одно дело. Надеюсь, Вы не забыли? Адмирал фон Кряк и министр де Гус не танцуют на балах, они отправляются играть в карты.

– Ах, да, – спохватилась донна Карла. – Но очень жаль всё же, что они не танцуют. Мы могли бы чудесно повеселиться. Я считаю…

Но многоуважаемая донна не успела договорить, потому что в это время все присутствующие в зале разразились аплодисментами. В дверях показался Кресташ де Кревиль, и все юные девицы вздохнули от восхищения. Кресташ был прекрасен в строгом, но в то же время изящном военном мундире.

Король Ланкикур поприветствовал его недолгой речью, в которой сравнил юношу с богом войны и заявил, что с таким капитаном ему нечего беспокоиться за безопасность королевства.

Все снова зааплодировали, и король объявил начало бала. Музыканты заиграли весёлую музыку, дамы замахали веерами и зашуршали шлейфами.

В это время в соседней комнате, уставленной круглыми столами, собрались пожилые придворные, чтобы поиграть в карты. Донна Карла и маркиза де Несуни первыми оказались тут и теперь поджидали, когда же появятся адмирал и министр. Постепенно столы занимались и маркиза уже начала беспокоиться как вдруг в дверях показался адмирал. Донна Карла тут же заключила его в объятья:

– Дорогой адмирал! Надеюсь, Вы не откажетесь сыграть партию в паре с Вашей любящей родственницей!

Адмирал ужасно растерялся и пролепетал что-то бессвязное.

– Я так и знала! – удовлетворённо произнесла донна Карла. – Мы с Вами обязательно выиграем! Главное, положитесь на меня. Я стану подсказывать Вам с какой карты ходить. А Вы, будьте благоразумны и слушайте моих советов.

– О, нет, извините, – спохватился адмирал, – я бы рад, конечно, но я обещал, я договорился, – он беспомощно оглянулся, как бы ища поддержки, и вдруг увидел герцога и герцогиню Соколянских, – ох, простите, я должен поговорить с герцогом по одному очень волнующему меня вопросу.

С этими словами адмирал поспешно удалился. Донна Карла и маркиза де Несуни удовлетворённо переглянулись и снова уставились на дверь, поджидая первого министра. Тот вскоре появился. Важно подняв голову, он вышел на середину комнаты и огляделся по сторонам. За столиками было всего два свободных места: рядом с донной Карлой, сладко ему улыбающейся и рядом с адмиралом, которого ему хотелось видеть ещё меньше. Он остановился в нерешительности.

– Идите к нам! – позвала его маркиза де Несуни.

– Да, голубчик, Вы будете моим партнёром по игре, – забасила донна Карла. – жаль, что не по жизни, мы с Вами чудесно друг другу подходим. Не так ли, дорогая? – обратилась она к маркизе де Несуни, сидящей напротив.

– Несомненно, любезный граф, Вы будете прекрасно выглядеть в нашей компании.

Маркиза де Клуш, сидевшая рядом с маркизой де Несуни, вытаращила глаза и толкнула её в бок.

– Вы что, спятили, кузина, – зашептала она, – что вы обе несёте?

– Молчите, – ответила ей де Несуни, – А ещё лучше позовите его.

– За кого Вы меня принимаете? – удивилась маркиза де Клуш, но тут же расплылась в приветливой улыбке и нежно проворковала:

– Господин гра-аф! Нам Вас не хватает!

Первый министр перепугался. Он попытался отступить из комнаты, но споткнулся и едва не упал. Видя всё это, герцог Соколянский поднялся из-за стола и позвал де Гуса:

– Господин министр! Я бы хотел кое о чём спросить Вас!

– Чудесно! – сразу обрадовался старый граф. – Я всегда к Вашим услугам. Извините, любезные дамы, – добавил он с облегчением, – мне придётся покинуть ваше гостеприимное общество.

– Жаль, – с чувством сказала донна Карла.

А маркиза де Несуни, не выдержав, захихикала, закрывшись кружевным платочком. Маркиза де Клуш в недоумении переводила взгляд с одной на другую.

– Отлично сработано! – громко прошептала донна Карла. – Герцог Соколянский нам даже помог.

– Прекрасно, дорогая, – улыбнулась маркиза де Несуни, – я и не знала, что Вы такая прекрасная актриса.

– О, вот в молодости… – начала донна Карла, но вдруг спохватилась, – о чём это я? Ах да, где же наша дорогая маркиза де Мокруш, пора начинать игру!

Пока в карточной комнате происходили все эти события, в бальной зале Клевия, Алис и Крекки не находили себе места. Крекки изо всех сил теребила шёлковы платочек, а Клевия то и дело размахивала огромным веером.

– Чем так переживать, – заявила Алис, – идёмте лучше, посмотрим, что там происходит.

– Как, все сразу? – воскликнула Клевия, – Мы станем похожими на трёх любопытных девчонок.

– Если хотите, я схожу одна, – сказала Алис.

– Лучше я пойду с тобой, – попросила Крекки.

– Тогда я тоже, – сказала Клевия.

Но никому не пришлось никуда идти. К ним спешили Гога и Крак. Они были в довольно приподнятом настроении.

– У них всё получилось! – радостно сообщил Крак.

– Да, они всё же заставили двух стариков усесться рядом за столом.

– Ну вот и хорошо, – обрадовалась Алис. – Я же говорила, что всё получится!

– Я сообщу об этом Ланкикуру и Кресташу! – воскликнула Клевия и поспешила к окну, где король о чём-то разговаривал со своим новым капитаном.

Крекки задумчиво посмотрела ей вслед и вздохнула:

– Всё было так чудесно. И случилась же эта нелепая ссора.

– Не переживай, – успокоила её Алис, – всё устроится, вот увидишь. Очень скоро…

Но ей не удалось договорить, потому что из комнаты, где шла карточная игра, вдруг донеслись до всех громкие вопли.

Все тут же бросились туда и увидели такую картину: граф де Гус и адмирал фон Кряк стояли друг напротив друга красные и взъерошенные.

– Ах, так, всё, выходит, случилось по моей вине? – кричал адмирал. – Так вы считаете, любезный граф?

– Конечно! – возмущался первый министр. – Если б Вы не сделали этот нелепый ход трефовой дамой. Мы бы не проиграли!

– А Вы так глупо потеряли бубнового туза, что расстроили мне всю игру!

– Это потому, что Вы не умеете играть! – запальчиво объяснил граф.

– Это я-то не умею играть? – рассвирепел адмирал. – Да Вы всё время проигрываете, спросите у любого, а выигрывать Вам дают из жалости!

– Что-о-о? – закричал граф не своим голосом. – Ну, этого-то я Вам никогда не прощу!

И потрясая своей тростью, граф де Гус кинулся на адмирала. Тот в ответ опрокинул стол и, выхватив шпагу, занял оборонительную позицию.

Началась ужасная неразбериха. Все забегали, завизжали, кто-то кинулся бежать, кто-то бросился разнимать старых драчунов. Как вдруг раздался барабанный бой. И мимо удивлённо расступившихся придворных, важно прошествовал странного вида господин, одетый в длинный чёрный балахон, нелепый парик и плоскую чёрную шапочку с маленькой кисточкой. На носу у него сидели огромные очки с толстыми стёклами, а в руках он держал барабан, в который барабанил что есть мочи.

Все вокруг замолчали и застыли в ожидании.

– Врача вызывали? – громко спросил вновь прибывший и ударил рукой по барабану.

– Это что за пугало? – растерянно спросил Крак и от неожиданности выпустил руку отца, которого он пытался удержать.

– Я спрашиваю: врача вызывали? – снова спросил незнакомец и ударил в барабан.

– Это должно быть сумасшедший. – сказал адмирал.

– Сами вы сумасшедшие, – обиженно произнёс пришелец и стянул с себя парик с шапочкой, очки и чёрный балахон. Под всем этим маскарадным костюмом оказался довольно милый молодой человек с густыми каштановыми кудрями и весёлыми голубыми глазами.

– Кристон? – Кресташ де Кревиль вышел на середину комнаты и уставился на молодого человека.

– Сыночек мой! – заорала донна Карла и кинулась обнимать незнакомца.

Все остальные продолжали стоять в недоумении, пока, наконец, король не опомнился:

– Что здесь, всё-таки происходит?

– Ваше Величество, – сказал Кресташ, – позвольте мне представить вам моего младшего брата Кристона де Кревиля, студента-медика.

– Добро пожаловать! – смущённо произнёс Ланкикур.

– Ну, наконец-то. – обрадовался Кристон, освобождаясь от крепких объятий донны Карлы. – А я уж думал, меня выставят за дверь. У вас здесь что-то невообразимое творится.

Тут граф де Гус вырвался из державших его рук и громко сказал:

– Это не дворец, а прямо сумасшедший дом какой-то!

С этими словами он нахлобучил свою шляпу и огромными шагами вышел из комнаты.

Постепенно все стали расходиться.

Час спустя шестеро друзей и братья де Кревили, сидели в парке у фонтана.

– Я и не думал, что всё так получится, – грустно произнёс Ланкикур.

– Я боюсь, что они теперь никогда не помирятся, – всхлипнула Крекки.

– Ну что ты, – принялась успокаивать её Алис. – Этого не может быть. Мы обязательно что-нибудь придумаем!

– Да, так этого оставлять нельзя! – воскликнул Гога. – Они же сегодня едва не подрались!

В это время часы на дворцовой башне пробили час.

– Пора отдыхать, – сказал Ланкикур, поднимаясь. – Завтра приезжает посол Фазании, нам надо его как следует встретить. Идём, Клевия.

Клевия подошла к Ланкикуру и обернулась:

– Кресташ, – обратилась она к капитану, – позаботьтесь, пожалуйста, о Вашем брате. Я распорядилась, чтобы ему отвели комнату рядом с Вашей.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – пылко воскликнул Кристон, и склонился в поклоне, чтобы никто не увидел счастливого блеска в его глазах.

Глава 4, в которой в Куринцию прибывает фазанийское посольство.

Утро следующего дня выдалось на редкость пасмурным и туманным. В широких коридорах дворца было темно, несмотря на то, что лакеи уже давно подняли портьеры на окнах. Было тихо.

Внезапно со стороны зеркальной галереи послышались крадущиеся шаги, но вскоре они замерли, потому что где-то в конце коридора тихонько хлопнула дверь. Через секунду послышалось шуршание на главной лестнице и снова всё стихло. Какое-то мгновение стояла абсолютная тишина.

И вдруг, с разных сторон появились три тени, неотвратимо приближающиеся, но не замечающие друг друга. Внезапно столкнувшись, все трое громко вскрикнули. Приглядевшись, они узнали друг друга. Это были Барон Ин Дюк, новоиспечённый королевский доктор, Кристон де Кревиль, и Цыпочка Пшёнская. Столкнувшись, Цыпочка и барон обронили письма, которые держали в руках, и Кристона от души позабавило это обстоятельство:

– А я и не знал, что здесь объявлен сбор дворцовой корреспонденции. А может, это новый вид лотереи?

С этими словами он вынул из-за пазухи своё письмо и кинул в общую кучу:

– Оп-ля! Я выиграл! Спорим, что такую смешную ситуацию вы не найдёте ни в одном приключенческом романе!

Барон Ин Дюк зло взглянул на Кристона, поднял своё письмо и, громко стуча каблуками отправился дальше. Цыпочка схватила свой конверт и засеменила в обратном направлении.

– Постойте, мадемуазель! – вскричал Кристон. – Вы ошиблись, это послание принадлежит мне. Вот Ваше! – И он, подняв с пола оставшееся письмо, с поклоном протянул его рассерженной дочери герцога Пшёнского.

– Идиот, – сказала Цыпочка и важно удалилась.

– Ну что Вы, не стоит благодарности, – невозмутимо ответил Кристон и снова начал невольно озираться по сторонам.

Остановившись возле королевской спальни, он тихонько просунул свой конверт под дверью. Затем, очень довольный спустился по лестнице и отправился в свою комнату. Он даже не заметил Цыпочку, которая всё это время за ним наблюдала.

– Ну что же, – радостно заулыбалась она, – я думаю, моя затея удастся.

С этими словами она направилась прямиком к королевской библиотеке, где в этот ранний час Ланкикур занимался государственными делами. Там она сделала то же самое, что и Кристон: просунула своё письмо под дверью. После этого Цыпочка отправилась к себе. Но по дороге ей не встретился барон Ин Дюк.

– Интересно, куда это он запропастился? – прошептала Цыпочка. – Не мог же он сквозь землю провалиться.

Словно в ответ на её недоумение в конце коридора скрипнула дверь и барон Ин Дюк, стараясь сопеть как можно тише, крадучись появился в темноте. Он выходил из комнаты, которую приготовили для посла Фазании.

– Ну и ну, – только и успела проговорить Цыпочка, стягивая туфли, и, что есть мочи побежала вниз по лестнице.

Тем временем в королевской спальне начался невероятный переполох. Клевия, проснувшись, обнаружила, что уже слишком поздно, а ей до приезда посла нужно было сделать кучу дел: причесаться, одеться, отдать распоряжения по поводу праздников, а тут ещё пришёл королевский портной с нарядом для завтрашнего праздника плодородия.

И вдруг Клевия заметила маленький квадрат бумаги, валявшийся на полу. Она распечатала его и прочла:

«Ваше Величество, Вас хочет одурачить Ваша собственная супруга. Если Вы мне не верите, приходите во время праздника Плодородия к развалинам замка Авроры в 6 часов вечера и убедитесь сами».

– Что всё это значит? – возмутилась Клевия. – Хорошо, что письмо попало в мои руки. Кто-то хочет поссорить меня с королём. Ну что ж, таинственный незнакомец, встретимся завтра, в шесть часов.

У Клевии сразу испортилось настроение и даже великолепный наряд Осени, в котором она должна блистать на празднике, теперь не приносил ей радости.

– Какая ты красавица! – воскликнул Ланкикур, входя в комнату. – Тебе очень идёт этот костюм!

Клевия улыбнулась.

Когда, наконец, портной и горничная оставили короля с королевой вдвоём, Ланкикур достал из кармана конверт и сказал:

– Сегодня утром в библиотеке я получил забавное письмо.

– От кого? – спросила Клевия.

– Не знаю. Это стихи. – Ланкикур улыбнулся. –

Когда я вижу Вас – Покой теряю,

И сердце Вам своё отныне доверяю.

Забыть вас не могу и вновь желаю

Узреть Вас хоть на миг: я страстью к Вам пылаю!

– По-моему, это адресовано не мне, – сказал Ланкикур.

«По-моему, тоже» – подумала Клевия. Но не стала ничего говорить Ланкикуру о своём письме.

В полдень приехал посол со своей свитой. У посла было смешное имя – Гуго Простачкини – и очень смешная старомодная шапочка с узким пером. За послом, словно тень следовали три мрачных типа огромного роста. Одного из них, самого устрашающего звали Дон Мордуан. Имена двух других приближённых посла очень трудно запоминались и Алис тут же окрестила их «Дон Моржуан», из-за усов, которые делали его похожим на моржа, и «Дон Моркван», за оранжевое лицо и такого же цвета перо в шляпе. Вместе с послом прибыла молодая красавица-блондинка Барбариза де Белокур. Она как заворожённая смотрела на Ланкикура и Клевия даже нахмурилась, заметив это.

За праздничным обедом было скучно. Посол о чём-то рассуждал с Краком и его отцом адмиралом, баронесса де Белокур не сводила глаз с короля, а Алис уныло переводила взгляд с задумчивой Клевии на расстроенную Крекки.

– Ну и ну, – сказала она, – если это праздничный обед, то я даю слово никогда больше не ходить на праздничные обеды! А может праздничными обедами сейчас называют заседания, на которых все говорят о таких грустных вещах, что хочется плакать?

– Ах, Алис, – вздохнула Крекки, – отец запретил мне даже смотреть на Гога.

– Стоит ли расстраиваться! – воскликнула Алис. – У нас ведь есть отличный план на завтра.

– Какой план? – с надеждой спросила Крекки.

– Какой план? – удивилась Клевия.

– Как, разве я вам не сказала? – Алис задумалась – Ах, да! Мы ведь придумали его вчера с Краком. Было уже поздно, чтобы сообщать его сразу же, но Крак сказал, что утром он вам всё расскажет.

– Ты же видишь, он жутко занят, – иронически заметила Крекки. – Мой брат решает государственные дела.

В это время Крак отвернулся от посла и хитро подмигнул Крекки.

– Смотри-ка, – торжествовала Алис, – ничего он не забыл. Давайте тихонечко уйдём отсюда, и я сама расскажу вам этот чудненький планчик.

– Рассказывай скорей, – сказала Крекки, когда все три подружки удобно устроились в одной из беседок парка.

– Эта замечательная идея пришла к нам с Краком вечером, когда мы придумывали какой-нибудь розыгрыш для праздника плодородия.

– И что же это за идея? – Крекки начала терять терпение.

– У господина министра на празднике будет костюм Садовника, а у господина адмиралам – костюм Виноградаря. Так?

– Откуда тебе это известно? – удивилась Клевия.

– Я попросила узнать это Крака и Гога. Так вот. Карнавальные маски снимут только в конце праздника. Верно? До той поры никто друг друга узнать не сможет. Поэтому, если ваши родители, Крекки, станут расхваливать друг друга, не зная с кем они говорят, то, когда снимут маски, они обязательно помирятся. Ведь каждому приятно услышать о себе что-нибудь хорошее.

– Да, но как их заставить хвалить друг друга, ведь они в ссоре, – возразила Крекки.

– А вот как, – улыбнулась Алис. – Министру де Гусу мы скажем, что господин в костюме Виноградаря – это герцог Соколянский, который очень недоволен фон Кряком, а твоему отцу, Крекки, представим Садовника, как посла Фазании, который, якобы хочет что-то узнать о первом министре. И тогда они станут расписывать достоинства друг друга, а, сняв маски, поймут, что на самом деле, хвалили друг друга, а значит остались добрыми друзьями! Ну, как вам наша идея?

Крекки вздохнула:

– План хорош, но как нам его осуществить?

– Если за дело берётся твой брат, – успокоила её Алис, – всё получится как нельзя лучше. Верно, Клевия?

– Конечно, конечно, – рассеянно подтвердила королева. Она выглядела очень расстроенной и Алис с беспокойством взглянула на подругу:

– Похоже, плохое настроение в нашем королевстве распространяется как инфекция.

Клевия заставила себя улыбнуться:

– Не хочу показаться вам негостеприимной, но приезд посла и его свиты почему-то настораживает меня.

– Если ты имеешь в виду чары мадемуазель Белокур, – лукаво улыбнулась Алис, – То я думаю, они не могут подействовать на Ланкикура. Как бы ни старалась эта особа, ей не удастся посеять меж вами разлад. Не так ли?

Однако Барбариза де Белокур думала иначе. В отведённых для неё покоях суетились горничные, раскладывая замысловатые наряды госпожи, а сама баронесса стояла у окна, разглядывая королевский парк:

– А он, действительно, очень красив, этот молодой король, – вслух размышляла она. – Но и королева недурна. А что, если он не полюбит меня?

Баронесса велела горничным оставить её одну и подошла к огромному зеркалу в серебряной раме. Она придирчиво оглядела себя с ног до головы. Её отражение выглядело безупречно: изящная фигура, нежная кожа, тщательно завитые светлые локоны, кукольный ротик и огромные голубые глаза. Барбариза осталась довольна. Она приподняла края своего шёлкового платья и закружилась по комнате, напевая:

–Графы, виконты, бароны, маркизы,

Герцоги и короли

Падают ниц возле ног Барбаризы,

Все говорят о любви.

И прочь раздумья, сомнения грустные

Юный король Ланкикур

Не устоит перед чарами искусными

Мадемуазель де Белокур!

Глава 5, в которой Кристон и Цыпочка неожиданно становятся сообщниками.

Праздник Плодородия был назначен на два часа пополудни. Прямо в парке накрыли столы для пиршества, которое должно было закончиться маскарадом. Солнце, словно по заказу ослепительно сияло на ярко-голубых небесах. Красные, желтые и зелёные листья делали королевский парк похожим на пёстрый уличный театр. Столы ломились от яств и букетов осенних цветов. Придворные спешили занять свои места. Баронесса де Белокур нарядилась в ярко-красное платье, которое неизменно приковывало к себе внимание всех придворных.

– По-моему, это просто неприлично, – прокудахтала маркиза де Клуш, в который раз оглянувшись на спутницу посла. – Это платье слишком яркое!

– Сейчас осень, у нас маскарад, чем же вам не угодил наряд этой дамы? – возразила ей де Несуни.

– Этот цвет очень вызывающий! Она наверняка желает затмить саму королеву.

Де Клуш была недалека от истины. Целью баронессы был Ланкикур. В этот вечер она рассчитывала, что король оторвёт наконец-таки взгляд от своей дорогой жены.

Однако провидение было на стороне королевской четы. Они появились под аплодисменты придворных в золотых костюмах Солнца и Осени. Барбариза досадливо топнула ножкой. Клевия была великолепна! Сверкающее парчовое платье королевы слепило глаза.

– Вы же опытная обольстительница, дорогая, – прошептал ей Гуго Простачкини, – как вы могли так опростоволоситься? Король на вас даже не смотрит.

– Ничего, я исправлю эту оплошность, – проскрипела с досадой баронесса. – У меня ещё будет возможность скомпрометировать королеву!

Именно этим была занята сейчас Цыпочка Пшёнская. Подбросив записку в королевскую библиотеку, она была уверена, что Ланкикур её прочёл и явится на развалины замка Авроры. Теперь ей следовало заманить туда Кристона. И подбросить какую-нибудь вещицу королевы. Вспыльчивый Ланкикур наверняка поверит, что Клевия встречалась с братом капитана мушкетёров.

Записка Кристону, наскоро нацарапанная на клочке бумаги была передана слуге. Её содержание не оставляло сомнений, что охочий до приключений Кристон, тут же явится куда нужно. Текст был следующий:

«Если вам дорога честь прекрасной дамы, будьте на развалинах замка Авроры в 6 часов вечера. Моя жизнь в ваших руках!»

Белоснежный шарф Клевии, забытый ею третьего дня в парке, предприимчивая дочь герцога Пшёнского принесла с собой и бросила на самом видном месте – у входа. Сама же затаилась в кустарнике неподалёку.

Увидев Кристона, она удовлетворённо хмыкнула: помощник королевского доктора явился вооружённым до зубов с твёрдым намерением защищать честь прекрасной незнакомки.

– Так это вы? – раздался позади него возмущённый возглас.

– Так это вы? – ахнул Кристон, обернувшись и увидев королеву, закутанную в плащ. – Что с вами случилось?

– Случилось то, что ваше письмо, негодяй, попало не к королю, а ко мне! И он не придёт сюда, чтобы убедиться, как я его «дурачу»! Ваш план не удался!

– Мой план? – изумился Кристон. – Но я писал не королю, а вам. И это были стихи, признание в моём к вам восхищении, а вовсе не приглашение на свидание!

Клевия вспомнила о письме, которое сегодня утром принёс Ланкикур. Действительно! Всё совпадало! В этом письме были стихи.

– Тогда что вы делаете здесь, в этот час, указанный в записке, адресованной королю?

– Спасаю несчастную незнакомку, – пожал плечами Кристон и показал клочок бумаги, который ему передали после обеда.

– Кто же мог это написать? – недоумевала Клевия.

– Вероятно, тот, кто мечтает поссорить вас с королём. Постойте! Если письма перепутались, то ваш враг либо барон Ин Дюк, либо дочь герцога Пшёнского!

У Цыпочки в кустах перехватило дыхание.

– Почему? – спросила королева.

– Потому что я столкнулся с ними сегодня утром, когда они спешили куда-то со своими записками. Именно тогда конверты могли перепутаться. Ведь они не были подписаны!

– И что мне теперь делать? – в отчаянии взмолилась Клевия.

– Возвращайтесь к королю, Ваше Величество, – сказал Кристон. – Я обязательно выясню, кто мешает вам жить и… – тут Кристон запнулся, так как понятия не имел, что он может сделать с Цыпочкой, если выясниться, что письмо королю писала именно она, – и…пропишу ему успокоительные капли!

Клевия кивнула. Действительно, уже почти стемнело, пора было возвращаться, пока никто не обнаружил её внезапного исчезновения.

Королева растворилась в темноте, а Кристон крепко задумался. Тут ему в голову пришла простая мысль: злоумышленник должен прийти на развалины, чтобы убедиться, что его план сработал!

Кристон заозирался по сторонам. Что, если он уже здесь?

– Пожалуй, мне тоже пора! – нарочито громко заявил он и, сделав вид, что уходит, притаился среди камней.

– Болван! – прошептала в своём укрытии Цыпочка.

Неизвестно сколько времени эти двое прятались бы друг от друга, если бы не тёмная фигура, неожиданно возникшая у развалин.

– Ин Дюк! – присвистнул в своём укрытии Кристон. – Значит, это всё-таки он! Ну, я тебе покажу!

С громкими криками помощник королевского доктора выскочил из своего укрытия и ринулся на ничего не подозревающего барона. Кубарем они покатились по траве. Барон визжал и отплёвывался, Кристон рычал как тигр и, наконец, оседлав Ин Дюка, схватил его за горло:

– Как ты посмел, негодяй, оскорбить королеву?

Внезапно Кристон почувствовал острый кинжал у себя под боком.

– Советую не делать резких движений, иначе я могу вас ранить.

Кристон обернулся. Посол Фазании, увидев его лицо, убрал кинжал в ножны.

– Я думал, это вор и разбойник напал на беззащитного барона, под прикрытием темноты! А это, оказывается, добропорядочный медик избивает людей на развалинах. Вы здесь работаете местным привидением, господин доктор?

Кристон поднялся с земли.

– Я всего лишь хотел наказать негодяя, желающего скомпрометировать нашу королеву, – дерзко ответил он. – Но я благодарен, что вы мне помешали. Однако, господин барон, предупреждаю, что буду присматривать за вами и не позволю вам обидеть её величество!

– Я и не собирался никого компрометировать! – испуганно оправдывался Ин Дюк. – Я хотел подышать свежим воздухом. У меня голова болит от громкой музыки и большого количества людей!

– А зачем вы написали королю письмо, будто у Клевии здесь свидание?

– Да вы с ума сошли! – совершенно искренне возмутился барон. – Зачем мне, пожилому человеку писать такие письма?

– Я думаю, это плод вашего воображения, юноша, – усмехнулся Простачкини. – В вашем романтическом возрасте всё время хочется кого-то спасать! Особенно прекрасную даму. Тем более, королеву.

Он помог Ин Дюку подняться с земли.

– Идёмте, барон, я помогу вам дойти до вашей комнаты. А вам, молодой человек, дам совет: думайте, прежде чем что-то предпринять. Поверьте, это бывает, порой, просто необходимо.

– Да не нуждаюсь я в ваших советах! – крикнул Кристон и вдруг увидел белый шарф Клевии прямо у входа в развалины. Он поднял его и, бережно сложив, прижал к губам. Затем прикрыл глаза и медленно направился к королевскому замку. Но будучи совершенно одурманен прекрасным образом Клевии, сразу же возникшим в его воображении, споткнулся и свалился в кусты, за которыми пряталась Цыпочка.

От неожиданности оба закричали одновременно.

– Что вы здесь делаете? – первым пришёл в себя Кристон.

– Прячусь от вас всех, несносный вы идиот!

– Так значит, это вы написали письмо королю?

– Ничего я ему не писала!

– А кому писали?

– Своей подруге! – уверенно солгала Цыпочка. – Мы должны были здесь встретиться, чтобы она передала мне… кое-что…вас это не касается!

– Отчего же она не пришла?

– Наверное, испугалась темноты, или забыла, она очень легкомысленная!

Кристон, наконец, перевёл дыхание.

– М-да, зачем вам писать королю, он ведь ваш кузен. Значит, это барон.

– Конечно, – подтвердила Цыпочка, – Барон и Простачкини. Они плетут зловещие интриги.

– Простачкини случайно проходил мимо, – возразил Кристон.

– Вы действительно, болван, – рассердилась Цыпочка. – Я давно здесь сижу и видела, что Простачкини прятался в тени деревьев, поджидая Ин Дюка!

– Ин Дюка? – удивился Кристон.

– Ну, не вас же он там поджидал! – развела руками Цыпочка.

– Или королеву.

– В любом случае, это подозрительно. Барон уже один раз участвовал в заговоре против короля. Не удивлюсь, если это случилось снова!

– Нужно сказать об этом королю! – решил Кристон.

– О чём? – издевательски спросила Цыпочка. Ей не хотелось, чтобы эта история стала известной, ведь она могла оказаться под подозрением. – О том, что барон встретился с послом? Или на ваших глазах они передали друг другу тайные сведения?

– Вы правы, – согласился Кристон. – Но нам надо наблюдать за этими двумя. Возьмите на себя барона, а я прослежу за Простачкини.

– Ну, хорошо! – Цыпочке не терпелось поскорее отделаться от Кристона.

– Нам нужно придумать условную фразу, когда мы соберёмся обсудить что-нибудь важное!

Цыпочка раздражённо пожала плечами.

– Вот! Условными словами будут: «Что-нибудь успокоительное». Если вы что-нибудь пронюхаете, то скажете: «мне необходимо Что-нибудь успокоительное». А если я, то «вам необходимо Что-нибудь успокоительное». Годится?

– Годится! – едва сдерживаясь подтвердила Цыпочка. – Настоящий болван! – прошептала она, направляясь ко дворцу.

Глава 6, в которой у Гога появляется соперник.

Тем временем, в королевском парке сгущалась ночная мгла. Стало по-осеннему холодно, и было объявлено, что придворные и гости могут переодеться к предстоящему маскараду, который состоится в главной бальной зале.

Маркиза де Белокур отыскала адмирала фон Кряка.

– Дорогой Адмирал! Умоляю, удовлетворите моё любопытство! В Фазании все только и говорят о вашем гениальном изобретении – летающих кораблях! Неужели такое возможно? Ведь летают только божественные создания – птицы и ангелы! Кто вы, господин адмирал, если вам удалось подарить крылья тяжёлым кораблям. Может, вы могущественный волшебник?

Адмирал, который не был лишён тщеславия, довольно разулыбался.

– Ну, что вы, сударыня. Я старый вояка на службе своего государя. Летающие корабли – всего лишь военные механизмы.

– Ну покажите мне хотя бы один рисунок такого корабля! Вы сделаете меня самой счастливой женщиной – ведь в Фазании я смогу похвастаться, что видела чудеса самого знаменитого чародея нашего времени!

Адмирал насторожился:

– Нет, нет, летающие корабли не созданы в натуральную величину. Это пока лабораторные опыты.

– Да я и не прошу вас выдавать мне военные тайны! Дайте взглянуть хотя бы на один эскиз, сейчас, пока вы не надели маскарадный костюм и не потерялись от меня в толпе!

– Ну что ж, – поразмыслив сказал адмирал, которому всегда было приятно поговорить о своих увлечениях, – идёмте в мой кабинет, я покажу вам макет своего детища.

Барбариза довольно улыбаясь, проследовала за адмиралом.

Открыв дверь, фон Кряк пропустил маркизу вперёд, но она вдруг покачнулась и упала прямо на руки адмирала. От неожиданности тот даже выронил ключ.

– Ах, простите, – быстро пришла в себя маркиза. – Я такая впечатлительная. Просто закружилась голова от восторга.

Смутившись, Барбариза подняла с пола ключ, на который случайно наступила, подала его адмиралу и, войдя в кабинет, направилась к столу.

– Пожалуй, я присяду.

Адмирал поспешно сгрёб в охапку документы, разложенные на столе и убрал их в правый ящик стола.

– Это скучные деловые бумаги, – пояснил он, уже жалея, что пригласил Белокур.

Но красавица не обращала внимания на стол. Взгляд её был прикован к деревянному макету, закреплённому в стеклянном ящике у окна.

– Невероятно! Божественно! У вас редкий, непревзойдённый дар! Вы – гений, гений!

Адмирал тут же пустился в пространные объяснения о том, как летающие корабли скоро наводнят небеса во всех странах мира, о том, как их можно усовершенствовать и сколько человек сможет поместиться на борту. Белокур, улыбаясь, слабо вслушивалась в неосуществимые пока фантазии фон Кряка. Она сделала своё дело. Теперь ей нужен был Гуго Простачкини.