Читать книгу Второе дыхание - Юрий Дмитриевич Бойко - Страница 1

«Раз, два, три – вдох. Раз, два, три – выдох. Не отставать. Только бы не сбить дыхания». Андрей Кочетов из последних усилий старался сохранить темп бега, а сам чувствовал, как постепенно наливаются уже знакомой ему тяжестью ноги и грудь раздирает от горячего сердцебиения. Он перешел на ускоренный шаг, но встречный порыв ветра окончательно выбил его из размеренного ритма. По натяжению поводка Андрей ощутил, что Баргут перестал тянуть его с прежней силой за собой. Он на секунду расслабился и, не устояв на ногах, упал на землю. «Слизняк, – выругал он себя, – опять выдохся». Андрей представил, как старший лейтенант Зотов спросит его по возвращении на заставу: «Ну что, Кочетов, уложились в отведенное время?» – и ему стало еще обиднее за свою немощь. «Не осилить какой-то десяток километров!» Он поднялся с земли.

– Баргут, вперед!

Шел третий месяц с той поры, как Андрей Кочетов прибыл после окончания учебного подразделения на заставу. Носила она название – «Солнечная». Как потом узнал Андрей, название это вполне отвечало спокойной обстановке, складывавшейся на данном участке границы – нарушители появлялись здесь редко. Последний – лет десять назад. Поблизости располагался санаторий, круглый год – отдыхающие. «Курорт», – любили называть свои края местные жители. «Курортным» среди пограничников отряда считалось и место службы на заставе, расположенной у окраины рыбацкого поселка.

Приехал Кочетов вместе со своей овчаркой. «Пес умный и крепкий, – дали Баргуту характеристику отрядные специалисты. – Границу охранять должен надежно».

Место службы Андрея располагалось на побережье. Повсюду здесь росли длинноствольные сосны. Особенные, не такие, какими он встречал их раньше, а необыкновенно лохматые, с широко раскинутыми в разные стороны ветвями-лапищами. От этого они походили на сказочных чудищ, но тем не менее своей чарующей привлекательности не теряли. Севернее жилых построек, прямо от опушки леса, начиналась песчаная коса. На десятки километров вперед открывалась с нее взору синяя громада вечно ворчащего моря, выглядывающие из воды гребни огромных валунов, да вытянутые, ящерообразные островки.

Офицеры заставы понравились Кочетову с первой же встречи. Особенно заместитель начальника по работе с личным составом, крепко сбитый, коренастый, с открытым, приветливым лицом старший лейтенант. Предельно собранный, энергичный, в отличие от сурового, задумчивого начальника заставы, он сразу же поразил Кочетова своим пронизывающим взглядом. Словно врач пациента, прощупывал он Андрея прищуренными глазами-буравчиками, как будто сразу же хотел определить: настоящий ли часовой границы прибыл к ним на заставу. По этому взгляду угадывались деловитость, напористость, требовательность офицера. И только наивно-привлекательная улыбка, изредка оживавшая на его лице, открывала в нем никак не сочетающиеся с деловитостью, казалось, неожиданные для него, доверчивость и добродушие. Позже Андрей понял, что именно эти качества располагают к нему людей, заставляют, не таясь, делиться самым сокровенным. Но это Кочетов понял позже. А тогда он сидел в канцелярии и рассказывал о себе, о том, как школьником нашел на улице щенка и принес его домой, как с помощью соседа, участкового милиционера, обучал его приемам общей дрессировки, о первых победах Баргута на городских соревнованиях, о своей мечте служить только на границе…

Офицер слушал Кочетова и итожил первое впечатление о молодом солдате. Если бы Андрей был больше знаком со старшим лейтенантом Зотовым, он бы уже тогда догадался, что произвел на него хорошее впечатление. Но так как встречался он с Зотовым впервые, то покинул канцелярию в неведении, отчего после его рассказа так долго не сходила с лица офицера улыбка, да так весело искрились его глаза.

Понравился Андрей и старшине Чернову. Дмитрий Васильевич – среднего роста, темноволосый, с продолговатым обветренным лицом прапорщик – ценил людей хозяйственных. А воспитать из щенка розыскную собаку, по его мнению, мог только человек ответственный и хозяйственный.

Спустя неделю Андрей Кочетов почти ничем не отличался от своих товарищей. Казалось, он всегда служил здесь. Парнем он оказался скромным, работящим и ко всему очень общительным. И стал бы Кочетов вообще образцом для подражания, если бы не один его недостаток – слабо бегал на длинные дистанции. Назначили его на должность вожатого, а так как по долгу службы ему необходимо было бегать лучше всех, то именно эта его слабина не на шутку обеспокоила начальника заставы капитана Антонова. Он уже хотел было перевести Кочетова в другое отделение, но за Андрея заступился старший лейтенант Зотов. Зотов придерживался мнения, что на солдатское становление влияет даже случайно брошенное слово командира. Он считал более правильным с педагогической точки зрения несколько переоценить возможности солдата, чем недооценить их и своим недоверием обречь человека на подтачивающие веру в себя сомнения. Именно поэтому решение начальника заставы показалось Зотову поспешным, и он сначала отстоял Кочетова, убедив Антонова в том, что у молодого солдата дела еще пойдут на лад, а вскоре подыскал ему хорошего наставника в лице инструктора службы собак сержанта Виктора Кравцова.

…Кочетов выбежал из леса. «Стоп. Передышка. Нет больше сил…» Смахнул с открытого лба соленые бисеринки пота. Светлые волосы его были растрепаны, под уставшими серыми глазами виднелись темные круги. «Вперед. Не расслабляться. Кажется, Баргут почувствовал преследуемого».

– Ты делаешь успехи, Андрей, – поднялся из-за укрытия Виктор Кравцов. – Штрафное время сократил на пятнадцать минут.

– Зачем же так петлять? – обиделся Кочетов.

– Это только цветочки, – продолжил в том же тоне подтянутый, атлетически сложенный сержант. – Ягодки тебе настоящий нарушитель преподнесет.

– Если он вообще когда-нибудь будет…

– Небольшой сдвиг вперед ты все же сделал. Маршрут прошел полностью. Апорты собрал. Даже чуть было во время не уложился.

Кравцов наклонился к тяжело дышащему Баргуту.

– Ну что, старина, и ты устал?

Баргут трижды пролаял в ответ и, подойдя к распластавшемуся на песке хозяину, лизнул его в лицо.

– Сговорились, – с напускным недовольством произнес Кравцов. И уже про себя подумал: «Это хорошо, что друг за друга горой. В нашем деле это одно из главных».

– Поднимайся, Андрей, на сегодня все.