Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
РАБОТА НАД ПОЧЕРКОМ. Рассказы
ПАСТ ИНДЕФИНИТ
ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД МАТВЕИЧА
ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ТРЕУГОЛЬНИКА
ПОЛИГОН
Я БРАКОНЬЕР
Курить вблизи бензовоза категорически запрещалось, но Колян считал, что правила эти пишут сморчки, ни бельмеса не смыслящие в ГСМ1. В армии они с ребятами на спор тушили бычки прямо в бензине. В те времена университетами Коляна были курилка у казармы с врытой в землю горловиной стальной бочки, ощетинившейся выпирающими из песка окурками; пятнистая, под шкуру питона, кабина армейского тягача и полные завораживающей опасности самоволки за дурью в соседний кишлак. Поэтому он твердо знал, что здесь нужно соблюдать только одно правило – огонь не должен быть открытым. И, как видите, он да и все пацаны до сих пор живехонек-здоровехонек и нос в табаке. Последнее, правда, так, для красного словца, потому что капусту на этой полудохлой колымаге срубить не получалось. Но он не унывал и верил – когда-нибудь и у него начнется пруха.
Повертев головой по сторонам, он выбрал цель – валявшуюся в пыли на обочине рядом с развернутым к нему цифрой «655» километровым столбом пустую консервную банку. Зажав бычок между большим и указательным пальцами, хорошенько прицелился и щелчком отправил его прямо в разинутую, ощерившуюся заусенцами жестяную пасть. Окурок исчез в банке, а стрелок слегка уронил правое плечо и одновременно преломил руку, резко ударив себя левой по сгибу в локтевом суставе. При этом подогнул колени, отклонил торс назад, едва не завалившись навзничь, и, используя всю мощь неповторимой пластики родной речи, махом поженил в одном слове сказуемое, определение и дополнение:
.....
«Вот ты, Витек, – мысленно обратился он к своему оппоненту, – можешь похвастаться, что создал организацию, которая, между прочим, кормит около нескольких тысяч сотрудников? Ты на такое не способен… Это моя корпорация, понимаешь?! Это она кормит, одевает, согревает, дает кров своим работникам и их семьям. И они благодарны, поверь? Ты просто за своими формулами не видишь реальной жизни! И после этого скажи, что я украл твою идею! Да без меня она гроша ломаного не стоила!»
Невысказанный вслух монолог прервался, запнувшись о всплывшую из глубин подсознания хорошо знакомую пораженческую мысль – мысль, с которой Воробьев давно свыкся, которую не любил и даже боялся, старательно затаптывая ее обратно, поглубже в тайники памяти, в шкаф, где хранятся скелеты – будь они неладны! Мысль эта не оставляла камня на камне от всех оправданий, объяснений и отговорок: а чего ты сюда приперся? Кто, скажи, просит тебя устраивать эти, никому не нужные, как прошлогодний снег, разборки со своей совестью? Тем более – Витек не в претензии. И может быть, даже и не знает, что тот, прыткий, который украл… Нет украл – слово нехорошее. Лучше сказать, подобрал… Что тот, который подобрал валявшуюся попусту, грозящую быть заживо похороненной идею – это ты? Быть может, он не догадывается, что те «кровные», что вложены были в раскрутку, ты срубил, приторговывая левыми нефтепродуктами? Скажешь: тогда все так делали? Что тогда не было других – только левые и были? Предположим – да. Но тогда непонятно, о каких таких кровных, собственно, речь?
.....