Отрывок из книги
Все мы задумываемся о смысле жизни, о тех вечных ценностях, которые, так или иначе, присутствуют в любой вере, в любой религии. Все мы хотим знать: что такое судьба? В чём наше предназначение? Существуют ли некие высшие силы, которые многие называют по-разному: Богом, Творцом, Отцом Небесным, Создателем, Высшим разумом и так далее? Всем нам хочется заглянуть за эту таинственную границу, куда уходят наши любимые и близкие, наши родственники и друзья. За тот предел, который называют смертью или потусторонним миром. Ведь, и нам когда-то придётся познакомиться с этим таинством, заглянуть за эту завесу. Что там ждёт нас? И ждёт ли что-нибудь, кроме мрака небытия?
Я заинтересовался этим вопросом в ранней молодости, будучи убеждённым атеистом, любящим современную физику, и свято верившим, что «Бога нет, а есть наука». По своему характеру, я ничего не принимаю на веру, и люблю сам разбираться в каждом сложном вопросе. Ещё в школе мне не понравилась Теория Относительности А. Эйнштейна, и более сорока лет я пытался понять, что же в ней не так? В результате появилась моя книга, изданная в Германии на русском и английском языках, которая называется «Новый взгляд на современную физику и теорию мироздания», в которой я, в частности, написал новые решения уравнений Эйнштейна, как в трёхмерном, так и в четырёхмерном метрических пространствах, и дал отличную от точки зрения Эйнштейна их интерпретацию. Точно так же я подошёл к вопросу, когда в начале восьмидесятых годов прошлого века, мне попалась книга Раймонда Моуди «Жизнь после смерти».
.....
Там какая-то серая, унылая, безликая бездна, в которую я падаю медленно и бесконечно долго. Серый, лежащий неровными кучами, песок так близко, и, в то же время, так далеко. Потом, откуда-то появляются такие же безликие врачи в белых и зелёных халатах, они длинной нескончаемой вереницей идут мимо меня, держа в руках историю моей болезни, и каждый из них считает своим долгом сообщить мне свой, отличный от других, диагноз. И, вот, я уже снова лежу на спине, на своей металлической каталке в огромной белой – белой реанимационной палате. Слева и справа от меня где-то в туманной дымке теряются стройные шеренги таких же каталок с другими больными. Вокруг меня, боль и страдания, я слышу плач и стоны. Они всё глуше и глуше, моя каталка начинает отдаляться от них, меня куда-то везут, но я никак не могу увидеть того, кто и зачем это делает…
Наконец, мне удаётся открыть глаза. Я проснулся! Боли нет, во всём теле ощущается необычайная лёгкость и свобода. Ощущение такое, словно я спал и видел долгий, тяжёлый и муторный сон, а сейчас пришёл в себя, с облегчением сознавая, что это было всего лишь сновидение. Прямо надо мной очень ясно и отчётливо виднеется белый потолок, он нависает настолько близко перед моим лицом, что я, поначалу, даже, пугаюсь, не случилось ли землетрясение, и не оказался ли я под завалом. Но, в следующее мгновение, понимаю, что мои движения ничто не стесняет, и легко переворачиваюсь на живот. То, что я вижу внизу под собой, потрясает меня до глубины души. Сказать, что в первое мгновение я испытываю глубочайший шок, значит – ничего не сказать. Оказывается, что я свободно парю под потолком какого-то незнакомого помещения похожего на операционную. Земное притяжение куда-то исчезло. Внизу подо мной врачи в голубых халатах окружили кого-то на операционном столе, подключенного проводами к различным медицинским приборам, и, судя по всему, осуществляют отчаянные попытки по его реанимации. В памяти неожиданно и совсем не к месту всплыло какое-то незнакомое и очень странное имя – Сверинон, и почему-то пришла уверенность, что это – моё собственное имя.
.....
