Читать книгу Друзья и город - Юрий Лойко - Страница 1

Инженер одной из ведущих, на первый взгляд, компаний страны, Матвей никак не мог предположить, что увлечение всей его жизни может быть смертельно опасным. Разве мог он знать, какая угроза нависнет над ним, если он соберёт из хлама нового друга?

Матвей Петров работал инженером-конструктором, денег платили пусть и не много, но на жизнь хватало. Ему нравились обязанности, вполне устраивали люди, его окружавшие. Искать другое место под солнцем ему не хотелось: не то время, не то настроение. Лет ему пока было немного, всего тридцать два. Другое дело, начальство, оно то и дело ко всем придиралось, искало повод уязвить, наказать, оскорбить и даже унизить.

Вечерами Матвей приходил домой без настроения. Ему не хотелось с кем-либо разговаривать, в голове – пустота, а сердце будто бы придавил тяжелый камень. Парень недолго ужинал, садился на диван в единственной комнате, служившей и кухней и спальней одновременно. И вертел в руках предмет, успокаивающий нервы.

Часы на потёртой от времени цепочке. Он гладил пальцами по стеклу, словно пытался дотянуться до стрелок. Они стояли. Часам не меньше века, с двумя циферблатами: секунды, минуты. Чёрные, немного выпуклые по краям стрелки, плавно выгравированные цифры. Как же через них сквозило время!

Время.

Матвею хотелось остановить его, промотать назад и встретиться с родителями, повидать их и сказать много важных слов. Он бы пересмотрел жизнь, поменял род деятельности, пошёл не в тот институт. Парень усмехнулся: какие великие мысли приходили к нему вечерами.

Иногда он прогуливался и как-то наткнулся на свалку на окраине городка, где жил в ухоженном, хоть и старом, фургоне. Матвей долго озирался прежде, чем подойти к свалке. Полицейские не дремали, могли задержать странного прохожего и нудно допрашивать, пока не наступит рассвет нового дня. Матвей прошел бы мимо, если б не знакомые детали.

Робот. Туловище с квадратной головой, разбросанные конечности. Недолго думая, Матвей собрал детали и приволок к дому. Вынес чемоданчик с инструментами и… провозился до утра. В фургоне сработал будильник, Матвей неспешно отложил отвертку и плоскогубцы, выключил назойливый аппарат.

Придя на работу, ни с кем не разговаривал, лишь поглядывал на часы.

Собираясь домой, Матвей знал, что сегодня он включит робота. Сегодня или никогда.

Погода становилась ненастной. В лицо бросался ветер, неся запахи болота и гнили. Поле, на котором стоял фургон Матвея, то тут то там было затоплено. Лужицы, а иногда и целые озера превращались в грязевые ванны и трясины. Войдя в скромное жилище, Матвей переоделся в домашнее и долго не решался включить робота. Он думал, зачем ему всё это нужно. Наконец, коснулся проводов и закоротил нужные. Сначала ничего не происходило, но затем что-то внутри заурчало, закряхтело. Робот шевельнул рукой, согнул три пальца, со скрипом разогнул. На второй руке повторил то же самое. Когда квадратная голова помощника повернулась то в одну, то в другую сторону, Матвей отступил на шаг и поймал себя на том, что не осознает смысл своих действий. Чувство одиночества проникало в сердце глубже и глубже день ото дня, но в секунды пробуждения старой модели робота он стал ощущать одиночество ещё сильнее. Наверное, от того, что приходит конец его спокойным вечерам, которые он принимал за единственно приятные. А приятными он находил их по одной простой причине ‒ один раз Матвей был женат и очень неудачно. Жена оказалась для него настоящим врагом, хотя до свадьбы души в нём не чаяла.

Робот неспешно выпрямлялся, скрипя конечностями и непрестанно вертящейся головой. Напоминал он старика, только вставшего с кровати и решившего сделать первый шаг без костылей. Когда голова остановилась, глаза загорелись слабым огоньком маленьких лампочек и уставились на Матвея.

‒ Привет, ‒ помахал рукой Матвей. ‒ Я починил тебя.

‒ Привет, я починил тебя, ‒ повторил робот.

‒ Хм, ‒ сказал Матвей. ‒ Давай я назову тебя Игорем. Уж очень нравится имя. Был у меня такой друг.

‒ Игорь, ‒ повторил помощник. ‒ Был такой друг.

‒ Тебе незачем повторять. Твой процессор не настроен на слабоумие. Хоть твои модели уже давно и не выпускают.

Игорь не ответил, но выпрямился во весь рост и ударился головой. На потолке осталась заметная вмятина, посыпались куски краски. Матвей не находил нужных слов, а только смотрел на робота. Немая сцена длилась несколько секунд, пока новоявленный гость не присел на диванчик неподалеку и не продавил его до самого пола.

‒ Игорь и Матвей, ‒ сказал Игорь. ‒ Приятно познакомиться. Много слов не сохранилось.

‒ И не только слов, вся жизнь стерлась, ‒ напомнил Матвей. ‒ Я кое-что смыслю в технике, недаром работаю в инженерной компании.

‒ Хм, интересно. Компании, хм.

‒ Да.

‒ И почему я здесь?

‒ Хороший вопрос, ‒ заметил Матвей. ‒ Ты здесь, потому что я нашел тебя на свалке и решил отремонтировать. А почему я это сделал, объяснять не буду, долгая и нудная история.

Робот молчал, озирался по сторонам и скрипел, скрипел, скрипел. Поначалу скрип раздражал Матвея, но очень скоро он к нему привык. За выполнением рутинных задач он стал замечать, как ему мерещится скрип везде, где бы Матвей ни находился. Ему представлялся непрестанный разговор с роботом, словно они были старыми друзьями. И когда кто-то из коллег окликал Матвея и просил что-то сделать, парень никогда не отказывал, но почему-то делал это без малейшего удовольствия. По дороге домой заходил в антикварный магазин, где заглядывался на старинные часы девятнадцатого века. Какая же мощь чувствовалась в них, как же ему нетерпелось взять их в руки, повертеть, разглядеть и примерить. История ощущалась в каждой детали.

Он хотел разглядеть их поближе. Продавец со скучающим видом вытаскивал их из-под стекла, но ценник, аккуратно приклеенный на ремешке, не снимал. Матвей просил положить на прилавок и долго в них всматривался до тех пор, пока волна воспоминаний и образов не накрывала его с головой. Матвей задумался о роботе и часах. Оба были как бы машинами времени. Оба сливались в один образ, который пленил его и вызывал новые вопросы. Куда он движется и зачем? Зачем он каждый день встает по будильнику, открывает глаза, неспешно поднимается, одевается, завтракает, а перед взором всплывает один и тот же вопрос. Зачем ему всё это нужно?

Матвей никогда не смотрел на ценник на часах, он прикасался к самому предмету. И когда он делал это, ему представлялись люди, носившие часы. Какой у них был характер, кем они работали? Но лица… лица у всех расплывались, как только Матвей пытался их разглядеть.

Тем же вечером парень прикоснулся к старому роботу и поток новых чувств пронзил его. Вещи имели для него ценность иногда большую, чем люди. Однажды девушка, имени которой Матвей не помнил, но с которой у него были недолгие отношения, сказала: "С меня хватит! Ты проводишь столько времени со своими схемами и прочими погремушками, что мешать тебе не хочется! Пока-пока!" Она хлопнула дверью, но Матвей не бросился умолять о прощении, не встал на колени и даже не вздохнул. Он просто сжал сильнее паяльник и продолжил работу.

– Работа и дом, сказал Игорь, и Матвей вздрогнул. Он погрузился в воспоминания, позабыв о железном госте. – Я прочитал в блокноте на твоём столе.

– Не стыдно читать чужие записи?

–Не очень понимаю, но должно быть стыдно. Но… мне не стыдно, ‒ прозвенел робот, на мгновение зависнув.

‒ Ты знаешь, зачем я тебя включил?

‒ Вопрос мало изучен, ‒ ответил Игорь. ‒ Я же говорил, я не настолько умён.

‒ Ты преувеличиваешь.

‒ Не просто так же меня разобрали и выбросили.

‒ Ага! ‒ Матвей щёлкнул пальцами. ‒ Все-таки размышлять можешь. Понятно.

‒ Могу, но не спрашивал себя, зачем ты меня вернул, ‒ сказал робот.

‒ Ну и ладно, пусть будет так, ‒ вздохнул Матвей, откинувшись на спинку кресла. Он пробубнил себе под нос: ‒ И правда, зачем я всё это провернул?

‒ Но я спрашивал себя, почему ты живёшь в бедной черте города.

‒ А?

‒ Когда в городе полно мест для проживания, ‒ договорил робот.

‒ Подожди, ‒ Матвей наклонился к роботу, кресло под ним недовольно скрипнуло, ‒ ты же говорил, память стёрли.

‒ Стёрли, но резервную копию стереть невозможно.

‒ То есть ты кое-что помнишь?

‒ Именно.

Матвей задумался, всматриваясь в робота. Как же помощник, если он был таковым, оказался на свалке в бедном поселении?

‒ Ты хочешь сказать, ‒ продолжил Матвей, ‒ работал в элитном доме?

‒ Не в элитном, а среднего класса. Окраина города, улица Расплетина, дом 9, корпус 3.

‒ И почему же тебя выбросили?

‒ Вышел из строя, программа давала сбои, мня посадили в автомобиль и повезли на ремонт.

‒ Что было дальше?

‒ Дальше запись обрывается, ‒ закончил робот.

‒ Хм, все равно не понятно, ‒ сказал Матвей. ‒ Завтра после работы я загляну на твой адрес. Помогу тебе вспомнить.

‒ Зачем тебе моя судьба? Работать мне осталось не так много, аккумулятор сядет через день-два.

‒ Я знаю тебя, железный друг, знаю лучше любого человека. И почему ты человечнее для меня любого человека?

Робот не ответил. Молча вертел головой.

На следующий день Матвей пришёл на работу и сухо со всеми поздоровался. Коллеги, не глядя на парня, кивнули, и продолжили заниматься своими делами. День тянулся невыносимо долго, а в голове парня мелькали слова робота. Он рассказывал, как работал в полном картинами, книгами старинными предметами доме. Всё бы ничего, но хозяин дома был не кем иным, как уважаемым в городе коллекционером. И если Игорь оказался на свалке, то власти не уследили за деятельностью коллекционера. А если не уследили, то могло произойти очень и очень неприятное событие. Матвея не покидала мысль о домашней галерее, старинных шкатулках и часах на стенах, обклеенных обоями с изображением исторических сцен. Мебель разных времён, как глоток из прошлого. Матвею хотелось окунуться в прошлое, он изучал его, вникал в него и жил им. А с чего вдруг ему покажут все эти богатства? Как он себе представлял встречу с хозяином дома? Здравствуйте, я нашел вашего робота, который оказался на помойке за городом? Ага, в поселении для бедных.

Матвей получил разрешение на работу в городе по чистой случайности, когда обучался на факультете инженерных систем и компьютерных разработок. Тогда один из однокурсников увлекался азартными играми и поддразнивал Матвея, что тот избегает играть с ним в покер. Матвей и правда избегал, потому что играл плохо. Но всё-таки согласился. И неожиданно для себя и окружающих выиграл разрешение. Тогда Матвей был настолько удивлен, что едва не заподозрил соперника в розыгрыше. Матвей встал, бросил карты на стол и вылетел пулей из помещения, лишь на следующий день друзья негодяя нашли его и вручили разрешение на работу. Того парня Матвей больше никогда не видел. Что ж, думал Матвей, раз такое дело, я мог и оправдать себя перед влиятельным человеком.

Матвей неспешно ступал по тротуару ранним вечером. Рабочие дела всё ещё блуждали по закоулкам сознания, не давая покоя. Засунув руки в карманы, Матвей озирался по сторонам. Он испытывал смутное волнение от того, что идёт к дому, где когда-то жил робот. Матвей сощурился, поднял взгляд и увидел яркую вывеску, которая надоедливо мигала. Матвей проходил мимо магазина антиквариата. Ему вспомнились часы, которые он держал в руках едва ли не каждый вечер. Ему хотелось ощущать их как можно дольше и, желательно, почаще. Они будто бы напоминали ему о времени, что протекает сквозь пальцы, как песок. А он лишь наблюдает за ним, беспомощно. И то, что стрелки замерли, давало ему смутную надежду на способ это самое время остановить. Он ощущался очень и очень близко. Нет, Матвей не зашёл в магазин, а продолжил путь. Он старался ни о чём не думать. Вскоре он оказался на месте. В голове будто бы зазвучал голос Игоря:"Я совершенно не помню, чем занимался, хотя обстановка дома прочно осела в голове. Ты говорил, роботы всегда были обычными помощниками. Значит, ничем особенным заниматься я не мог." Бессмысленные слова неразумного существа, электронный мозг Игоря напоминал отформатированную карту памяти. Матвей увидел табличку с нужным адресом и висела она на трехэтажном, обшарпанном здании без окон и дверей. О них напоминали ржавые петли, куски стёкол и досок, скрипящих в порывах ветра, гулявшего по заброшенному дому.

На вид зданию было лет сто. Несколько секунд в голове Матвея ворочались мысли, словно они были булыжниками, небрежно кем-то накиданными на берегу моря. Ради забавы. Море часто представлялось парню не только безмолвной гладью, символизирующей свободу, но и как символ хаоса. особенно на скалистом берегу. Дом никак не рисовался в памяти заброшенным дворцом, когда-то радовавшим глаз. Матвей осмотрелся. Смеркалось, по тротуару поползли тени от соседних домов. Редкие пешеходы виднелись на противоположной стороне улицы. Матвей хмыкнул: быть может, он перепутал адрес? Но нет же, он слишком хорошо знал город, ошибка исключена. Матвей шагнул к полуразрушенному крыльцу. Неспешно поднялся и замер в проходе. Внутри было темно, веяло сыростью и гнилью. Хотелось вернуться, убежать и никогда не возвращаться. Как говорилось в страшных фильмах, за кадром, у него – плохое предчувствие. Но и оно может оказаться обманчивым. Ему страсть, как хотелось узнать правду для Игоря. Ради Игоря. На ум приходили коллеги по работе, давние знакомые, бывшая жена, даже покойные родители, но ни один из них не вызывал в сердце… ничего. Хотя нет. Матвей вздрогнул. Как он мог так говорить о своей матери? Разве она не была ему дорога? Что за бред. Парень вздохнул, понимая беспочвенность пустопорожних размышлений, в которых теплилась доля истины, и шагнул в дом…

…и закричал от изумления. Не своим голосом. Он себя попросту не узнал. Матвей стоял и ошарашенно глядел на увешанные коврами стены. Под ногами – тоже ковры, невероятно мягкие, на них хотелось валяться, нежиться. Матвей вытянул руку и увидел на себе яркое, в блёстках, одеяние: золотистая кофта, белые перчатки, словно пошитые на заказ и только для этого вечера. Пальцы Матвея всё-таки коснулись картины, где мальчик лет десяти стоял в полный рост на лодке и неумело сжимал в руках удочку. А вокруг переливалось в лучах полуденного летнего солнца озеро.

– Ох, как хорошо, вы пришли пораньше, – сказала вошедшая в коридор женщина и улыбнулась Матвею лучезарно, нежно.

Матвей кивнул вместо ответа и не успел сказать ни слова, как его пригласили в зал. Женщина наверняка была хозяйкой дома. Матвей прошёл за ней и оказался в просторном, светлом помещении, где за накрытыми столом сидели люди в пестрых костюмах, смеялись и жадно поглядывали на яства.