Читать книгу Коды, бутерброды и потерянные годы - Юрий Матвеевский - Страница 1

Москва.

Оранжевый диск солнца едва показался над горизонтом. Начиналось утро нового дня. Город только просыпался.

В одном из спальных районов мегаполиса на крыше высотного здания стояли двое. Их лица были обращены в сторону восходящего солнца. Одеты они были в золотисто-желтые просторные одежды. Странного вида головные уборы, напоминавшие полумесяцы, переливались всеми цветами радуги, отражая первые лучи утреннего солнца. Застывшие, словно каменные, лица выражали блаженство и умиротворенность.

– Сквозь приоткрытую дверь не всегда можно увидеть то, что ожидаешь, – нарушил молчание первый.

– Мне не важны последствия. Я просто хочу развлечься, – ответил второй.

– Пусть будет так… Главное, чтобы об этом не узнали хранители.

– Меня это тоже не волнует. Когда-то это все равно произойдет… Так почему бы этому не случиться сейчас?

Хитрая улыбка показалась на лице второго, и он начал медленно растворяться в воздухе. Следом за ним начал растворяться и его спутник.

Едва их очертания полностью исчезли из вида, сильный порыв ветра пронесся над тем местом, где они находились, согнув металлические прутья на ограждении крыши.

Внизу крошечными букашками появлялись первые прохожие.

Начинался новый день.

Дочь Савельевых исчезла при очень странных обстоятельствах. Вечером она пришла с работы, поужинала, зашла в свою комнату и больше ее никто не видел.

Следователь Прохоров даже не успел доехать до своего участка, когда ему позвонили на мобильный. Звонил его помощник Максим Ванин.

– Доброе утро, Андрей Николаевич.

– Доброе. Хотя такой ранний звонок ничего доброго не обещает. Что хотел?

– Да тут такое дело…

Ванин в двух словах обрисовал ситуацию с пропажей Савельевой, продиктовал адрес места происшествия и передал распоряжение начальства, чтобы Прохоров ехал туда лично и немедленно.

– А что за срочность такая и почему я, – удивленно спросил следователь.

– Да Савельев этот каким-то боком нашему боссу. Ну и, вы же у нас самый лучший, – не без иронии сказал Ванин последнюю фразу.

– Да пошел ты, – огрызнулся Прохоров и отключил телефон.

– Каким-то боком, – повторил он слова помощника и, улыбаясь самому себе в зеркало заднего вида, спросил, – и каким же?

Его «БМВ» направилась по указанному адресу.

Входную дверь открыли сразу же, едва Андрей нажал на кнопку звонка.

– Майор Прохоров, – представился следователь и показал свое удостоверение.

– Здравствуйте. Вы от Кости? – мужчина лет шестидесяти протянул ему руку и предложил войти.

– Ну да, от Кости, – ответил Андрей и сам себя поправил, – от Константина Евгеньевича.

Из комнаты вышла женщина и направилась к ним. Заплаканные глаза, поникший вид.

– Доброе утро, – сказала она еле слышно.

– Доброе, – так же тихо поздоровался Прохоров, – мне общую картину только что рассказали. Давайте теперь в деталях и поподробнее.

Мать Савельевой первой начала что-то рассказывать, но эмоции от случившегося сразу взяли верх и она расплакалась. Отец пытался ее успокоить, но безрезультатно.

– Вы пока пройдите в комнату Ирины, – мужчина показал, куда нужно пройти, – я сейчас. Извините.

– Понимаю, – Прохоров попытался выразить на своем лице сочувствие и пошел в указанную комнату.

Кровать, письменный стол со стулом с одной стороны. Платяной шкаф и два больших шкафа, на которых от нижних до верхних полок аккуратно были расставлены множество книг – с другой. Так выглядела комната Ирины.

– Хм, целая библиотека, – сказал про себя Андрей и принялся читать названия книг на корешках.

Астрономия, психология, философия, история, эзотерика, мифология… Книги были расставлены по тематикам, каждая на своей полке. Прохоров не успел до конца разглядеть всю библиотеку, так как в комнату зашел отец пропавшей.

– Я так понимаю интересы у вашей дочери самые разнообразные, – поинтересовался следователь.

– Да, она всегда увлекается чем-то новым, – сухо ответил мужчина, – в последнее время увлеклась графикой. Вот что было у нее на столе сегодня утром.

Прохоров взял из рук отца лист бумаги А4 формата. Рисунок был выполнен простым карандашом. Но сама графика была очень необычной. Андрей начал пристально всматриваться в узоры. В какой-то момент ему показалось, что они словно перемещаются по каким-то странным траекториям. И сразу же он почувствовал, что теряет равновесие.

– Что с вами, – голос отца Ирины заставил Прохорова оторваться от рисунка.

Перед глазами все еще плыли узоры. Но он уже не стоял, а сидел на кровати. Отец Ирины с перепуганными глазами пристально смотрел на него и все время повторял.

– С вами все в порядке? Вы нормально себя чувствуете?

Андрей постепенно пришел в себя.

– Это еще что было, – раздраженно спросил он, но даже собственный голос в этот момент показался ему каким-то чужим.

Прохоров вышел из подъезда и закурил. То, что рассказал ему отец пропавшей, не укладывалось в голове и было похоже скорее на розыгрыш. Но на роль клоунов родители Ирины никак не подходили. Еще этот рисунок… Андрей держал его в руках и вглядываться в него снова ему почему-то не хотелось.

– Мистика какая-то, – сказал он вполголоса, залезая в свою машину.

Прохоров еще не успел закрыть дверь, как кто-то подошел и, наклонившись, спросил.

– Я извиняюсь, огоньку не найдется.

Андрей достал зажигалку и дал просившему. Этот кто-то прикурил сигарету.

– Спасибо.

Последнее, что запомнил Прохоров – рука в дверном проеме, зажигалка, но скорее не его, а может быть и не зажигалка. Затем яркая вспышка.

Испания. Мадрид. Аэропорт. Утро того же дня.

Рейс на Москву задерживали по каким-то техническим причинам.

Ирэн нервничала и постоянно смотрела на табло, на котором отображалась информация о вылетающих рейсах. Карлос стоял рядом и нервничал не меньше супруги. Да и как тут оставаться спокойным. Ночью Ирэн приснился какой-то странный сон, все утро она пыталась дозвониться до родителей, но безрезультатно. В итоге она заявила, что ей надо срочно лететь в Москву. Все дальнейшие попытки дозвониться оказывались такими же безуспешными.

– Я хочу полететь вместе с тобой, – настаивал Карлос.

Ирэн мягко отговаривала его.

– Нет, Карлуша, ты останешься с детьми.

– Но с ними может побыть некоторое время моя мама.

– Нет, нет и нет, – улыбалась она и ласково гладила его по щеке, – лучше тебя с этими сорванцами не справится никто. А уж тем более твоя мама. Да и мне так будет спокойнее.

Карлос только вздыхал и беспомощно разводил руками.

Наконец объявили о начале регистрации задерживающегося рейса на Москву.

Ирэн прошла регистрацию, какое-то время они с Карлосом еще постояли, поговорили о детях, посмеялись, а затем она ушла в накопитель. Они еще долго говорили по мобильной связи, пока Ирэн не поднялась на борт самолета.

– Я очень тебя люблю, – сказала Ирэн.

– Я тебя люблю еще больше и буду по тебе скучать, – ответил Карлос.

– Смотри за детьми. Я через пару дней вернусь.

– Окей. Ждем тебя.

Самолет пошел на взлет и через несколько часов успешно приземлился в Домодедово. Среди прибывших Ирэн не оказалось.

Карлос звонил ей целый день, но так и не смог дозвониться ни до супруги, ни до ее родителей. Уже ближе к вечеру окончательно вымотанный он поехал в полицию.

Москва.

Прохоров очнулся от того, что кто-то тормошил его за руку. Это был отец Ирины. Когда следователь ушел, Савельев вышел на балкон и видел, как Андрей стоял возле подъезда, закурил, как садился в машину, потом непонятно откуда появился молодой человек, попросил видимо зажигалку, отдал, затем обошел машину, сел на переднее сидение с пассажирской стороны, секунд через десять вышел и спокойно удалился. Сначала Савельев думал, что это знакомый Андрея. Но машина не уезжала. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что-то здесь не так и он спустился вниз. Когда он открыл водительскую дверь «БМВ», Прохоров мирно похрапывал, закинув голову на подголовник.

– Нормально денек начинается, – проговорил очухавшийся Прохоров, выслушав рассказ Савельева.

Андрей проверил свои документы, портмоне, ключи, заглянул в бардачок. Все было на месте. Рисунок! Прохоров точно помнил, что положил его на переднее сиденье перед тем, как неизвестный «отключил» его. Теперь его не было. Нигде.

– Василий Степанович, – обратился Прохоров к Савельеву, – что могло быть ценного на листе, разрисованного вдоль и поперек простым карандашом, ради которого произошло нападение на майора полиции?

Выражение лица Савельева говорило само за себя. Удивлен он был не меньше Андрея.

– Так это… Из-за рисунка… Его украли что ли?

– А я вас о чем только что спрашивал? В какую сторону эта сволочь двинула? И сколько времени прошло, пока вы спустились?

– Да минут пятнадцать-двадцать уж прошло. А пошел он в сторону торгового центра.

– Особых примет не заметили?

– Да что ты заметишь с двенадцатого этажа. Весь в черном. Куртка, штаны. Волосы вроде черные тоже.

Прохоров вытянул мобильный.

– Алло, Ванин. Делай, что хочешь, но чтобы в течение десяти минут, прочесали весь район вокруг «Мандарина», брюнет, лет 20-30, черные штаны, черная куртка, нападение на сотрудника органов, то есть на меня. Действуй! – Андрей отключил мобильный и, изобразив на лице безысходность, сказал сам себе, – да это бред… Чем он меня отключил, что я не то что лица, а вообще ничего не помню… Садись, отец, сами покатаемся по окрестностям.

Савельев сел в машину, и они поехали в сторону торгового центра.

Едва машина отъехала от дома, мальчик, который все это время находился на детской площадке на качели и незаметно наблюдал за ними, вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его, достал из другого кармана зажигалку и поджег. Когда лист сгорел полностью, он смешал ногой пепел с песком, залез на качели и, как ни в чем не бывало, продолжил кататься.

Трасса Санкт-Петербург – Москва. Утро того же дня.

Белый «Мерседес» мчал по шоссе со скоростью около 200 километров в час в направлении Москвы. За рулем сидела молодая девушка. В салоне тихо играла музыка.

Зазвонил мобильный. Она убавила громкость на магнитоле и взяла телефон.

– Да… Привет, Ксюха… Нет, сегодня не смогу. К своим надо съездить… Да вроде все нормально. Так, соскучилась очень… Давай я тебе через полчаса-часик позвоню, где-то остановлюсь кофе попью, заодно поговорим… Давай, до звоночка.

Девушка отключила телефон и снова добавила громкость.

Она не перезвонила своей подруге ни через час, ни в течение дня.

Сотрудники ДПС, которые осматривали лежащий в кювете сплющенный «Мерседес», к большому удивлению не обнаружили там ни малейшего следа присутствия человека во время аварии. Только документы владелицы автомобиля.

Москва.

Прохоров с Савельевым неспеша кружили в окрестностях торгового центра.

– Да кого ты сейчас найдешь, – сам себе сказал майор, – даже если именно этого парня я сейчас увижу, я его не опознаю. Разве что он рисунок будет перед собой держать и кричать на весь район «Вот он я!»

Савельев только тяжело вздыхал и старательно высматривал в многолюдной толпе хоть кого-то более-менее похожего на нападавшего.

Затем позвонил Ванин и они поехали в местное районное отделение. Патрульные постарались и задержали семнадцать молодых людей одетых во все черное. Прохоров всматривался в лицо каждого, пытаясь хоть что-то вспомнить, но безрезультатно. Затем всех тщательно обыскали и не найдя единственную улику, похищенный рисунок, извинились и отпустили. Молодых людей в черном все еще подвозили, Прохоров только разводил руками и в очередной раз извинялся.

Рязань. Утро того же дня.

После ночной смены девчонки стояли возле ларька, пили кофе, курили и наперебой рассказывали друг другу всякие сплетни. Смеялись иногда так, что некоторые прохожие даже оборачивались.

– Ирка, ты чего сегодня какая-то не такая? – спросила одна девушка у другой, которая только едва улыбалась над шутками других, в то время когда другие хохотали до слез.

– Все нормально. Так, задумалась, – сухо ответила Ирина и попыталась улыбнуться.

Но уж слишком натянутой получилась эта улыбка, и подруга отозвала ее в сторону.

– У тебя дома все нормально? – продолжила она свой допрос.

– Нормально, – ответила Ира.

Она сделала несколько затяжек, допила свой кофе, отошла к мусорной урне, чтобы выкинуть одноразовый стаканчик, и незаметно сделала жест, чтобы подруга тоже отошла подальше от всех.

– Тревожно как-то, Светка, – Ирина достала из пачки новую сигарету, – надо к родителям съездить… Может быть я и не вернусь… Ты же сама знаешь, какие у нас со Славой отношения. Не смогу я с ним жить дальше…

– М-да, – только и ответила Светлана, тоже закуривая сигарету.

Это были очень близкие подруги, и что творится в душе друг у друга они знали без прикрас и искажений.

– Твоя жизнь, тебе решать… Когда думаешь ехать?

– Поеду прямо сейчас. Даже домой не хочется заезжать.

– Может, с тобой съездить? Не нравится мне что-то твое настроение.

– Та ну, – отмахнулась Ира.

– А что, посмотрю на столицу. Может, олигарха себе какого-то цепану, – Светлана игриво расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и сделала смазливое лицо, – а то этот вечно ноющий фрезеровщик меня уже достал.

Подруги рассмеялись.

– Вы о чем там сплетничаете, – раздался голос из их компании, – мы тоже хотим все знать.

Подруги вернулись к своим.

Через полчаса все разъехались. Светлана проводила Иру на автовокзал. Они еще около часа говорили о своем наболевшем, пока Ирина не села в автобус.

– Ну, сестренка, пока. Доедешь – позвони, – Света коснулась пальцем под глазом, чтобы вытереть появившуюся слезинку.

Она проводила взглядом уезжающий автобус, выкурила еще пару сигарет погруженная в свои мысли и поехала домой.

Близкие подруги больше никогда не виделись и не созванивались.

В автобусе, который прибыл в Москву из Рязани, Ирины не было.

Москва.

Прохоров отвез Савельева к его дому. Они еще какое-то время сидели в машине и майор распрашивал отца пропавшей о последнем увлечении Ирины. Почему-то похищенный рисунок заинтересовал его еще больше, чем таинственное исчезновение девушки. Может быть из-за того, что похищение рисунка зацепило его личную безопасность, в то время, как рассказ Савельева о пропаже дочери казался какой-то мистикой и у Прохорова было ощущение, что блудная дочь вот-вот где-то объявится.

Интуиция никогда не подводила майора. В этот раз у него возникло желание посмотреть на все графические работы Ирины. Откуда появлялись эти желания и предположения Прохоров не знал, но почти всегда они выводили его на верный след.

Майор вместе с Савельевым снова поднялись в квартиру.

Все работы Ирины хранились в обыкновенной толстой папке с файлами А4 формата. Каждый рисунок в своем файле, всего их было не меньше ста. Такие же причудливые узоры, как на украденном листе, с первого до последнего. Но создавалось четкое представление, что начиная с первой работы до последней, одна и та же картина усовершенствовалась, оттачивалась, что-то добавлялось, что-то исправлялось. Автор постоянно перерисовывал одни и те же узоры, добиваясь какого-то совершенства, стремился к какому-то только ему известному идеалу.

– Я возьму это, если вы не возражаете, – обратился Прохоров к Савельеву, все еще рассматривая папку с графикой.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы это делали, – ответил Савельев, – Ирина очень ревностно относится к своим увлечениям, это у нее с детства. Поэтому не обессудьте… А поймите, как отца.

– Но… – попытался что-то возразить майор.

Он посмотрел на суровый взгляд Савельева, который выражал беспокойство, что у него отнимают что-то дорогое и ценное, и все возражения рассеялись сами собой.

– Может быть вы и правы, – сказал Прохоров, – а сделать фото?

– Да, пожалуйста, – более спокойным тоном ответил отец.

Майор достал свой смартфон и сделал около десятка снимков заинтересовавших его рисунков.

В это время у Савельева зазвонил мобильный.

– Привет, Костя. Привет, дорогой… Пока ничего утешительного.

С первых слов Прохоров понял, что Савельеву звонит его начальник.

– Прохоров? Еще у меня, – продолжал разговор отец пропавшей, – хорошо, сейчас дам, – он протянул майору телефон, – вас… Костя…

– Доброе утро, Константин Евгеньевич.

– Привет, Андрей. Что там с девчонкой?

– Пока рано делать какие-то выводы. Работаю.

– Понятно… Как скоро будешь в управлении?

– Раз поставлен такой вопрос, то, как только буду нужен.

– Нужен… Прямо сейчас.

– Понял. Даю Василию Степановичу трубку, – Прохоров отдал Савельеву трубку и пока тот разговаривал с полковником, сделал еще несколько снимков из альбома Ирины.

Когда Савельев закончил говорить с полковником, Прохоров закрыл папку с рисунками и обратился к нему.

– Василий Степанович, ответьте мне, пожалуйста на один вопрос.

– Да, я вас слушаю.

– Тот рисунок, который похитили, был окончательной точкой во всех этих набросках. Именно его она хотела создать. И вы мне отдали его без каких-либо колебаний. Это же по сути – черновики, – майор указал на папку, – и вы к ним относитесь более бережно, чем к завершенной работе. Почему вы с такой легкостью отдали тот рисунок? А то была не простая графика. То, что она обладала каким-то воздействием на вестибюлярный аппарат, я в этом убедился лично.

Савельев тяжело вздохнул, не подав при этом ни малейшего признака волнения.

– Андрей Николаевич, если бы я знал, что так произойдет, я бы вам его не то что не отдал, но даже и не показал бы. Вот боюсь как бы и эти, как вы их называете, черновики не постигла такая же участь. Извините, если я вас таким образом как-то обидел.

Майора такой аргумент убедил и он понимающе кивнул головой.

Савельев помолчал и добавил.

– Да и Бог с ними с этими рисунками, хоть они и ценны для Ирины. Найдите дочь… Пожалуйста.

– Найдем, – сухо ответил Андрей и направился к выходу.

Прохоров вышел из парадного, закурил и достал телефон, чтобы позвонить полковнику и узнать, что там за срочные дела. Не успел он найти в телефонной книге номер начальника, как проходящая по тротуару старушка выронила из рук сумку с продуктами и медленно начала опускаться прямо на асфальт, жадно хватая воздух. Майор подбежал к старушке почти одновременно с мальчиком, который катался на качели на детской площадке.

– Вам плохо, – склонился над ней Прохоров

Старушка не реагировала на вопрос. Она продолжала тяжело дышать и держаться одной рукой за сердце.

– Малой, вызывай скорую, 03, – майор протянул мальчику свой телефон, а сам взял бабушку на руки и аккуратно перенес ее к скамейке, до которой она не дошла буквально несколько метров.

Старушка все еще тяжело дышала, но на лице появилась легкая улыбка.

– Ой, спасибо, милок, – проговорила она шепотом.

– Малой, ты скорую вызвал, – спросил Прохоров у мальчика, которому отдал телефон.

Ответа не последовало. Когда майор обернулся, никакого мальчика в зоне видимости не было. Ни мальчика, ни телефона.

– Твою мать, – выругался Прохоров.

А бабушка уже пыталась подняться со скамейки, чтобы забрать свою сумку с продуктами, которая осталась лежать на тротуаре.

На крыше дома Савельевых стояли двое в золотисто-желтых просторных одеждах.

– Не думал, что хранители окажутся настолько проворными.

– Да… Камешек только коснулся воды, а они уже знают, как сгладить волны.

– Это хорошо… Со слабым противником скучно играть.

– Мне начинает нравиться твоя затея, хоть мы и поставили на кон все, что у нас есть.

– Тогда продолжим.

– Пожалуй.

Отголоски их смеха еще несколько секунд раздавались на крыше после того, как они растворились в воздухе. Затем резкий и мощный порыв ветра унес куда-то в неизвестность и эти отголоски.

По дороге в управление Прохоров заехал домой и забрал коробку со своего телефона, на которой имелся IMEI-код.

– Как же так… Меня… Лучшего, – бормотал себе под нос майор, вспоминая поддевку Максима, – как последнего лоха. При том два раза за одно утро.

Как только он добрался до места работы, сразу же нашел Ванина.

– Макс, слушай сюда. Вот коробка с кодом. Номер моего телефона ты знаешь. Надо найти.

– Сбондили, что ли, – ухмыльнулся Ванин.

– Да! У лучшего из лучших, – зло выпалил Прохоров.

– Бывает, – Максим виновато посмотрел на майора, понимая, что тот имеет в виду, – найдем.

– Теперь дальше. Вот адрес Савельевых, у которых пропала дочь. Ты меня туда утром отправил, – Прохоров протянул помощнику лист бумаги.

– Не я, а Константин Евгеньевич.

– Не перебивай. Здесь же адрес ее места работы. Сначала едешь к ней на работу, потом опросишь пару соседей. Затем идешь к Савельевым, – майор на минутку задумался.

– Я все запомнил, Андрей Николаевич.

– Ты в кого такой наглый? Дай мне до конца все рассказать, – начал нервничать Прохоров.

– Слушаю, – Максим стал по стойке смирно.

– Актер из тебя, конечно, отменный. В театральный не думаешь поступать? Ладно, слушай дальше…

Когда Прохоров зашел к начальнику, в кабинете царила тишина, не смотря на то, что кроме полковника Климова там находилось еще пять человек из их управления.

– Здравствуйте, – поздоровался майор, – разрешите?

– Здравствуй, Андрей, – ответил полковник, – проходи.

Прохоров поздоровался со всеми и сел на свободное место.

– Иван, – обратился Климов к одному из сотрудников, – передай Андрею Николаевичу, – и пододвинул тому папку.

Папка легла перед майором.

– Все могут быть свободны, – обратился полковник к присутствующим, – ты, Андрей, пока останься, я введу тебя в курс дела.

Когда все ушли, Климов продолжал хранить молчание, пока Прохоров изучал содержимое папки.

– И, – майор вопросительно посмотрел на полковника, переворачивая последнюю страницу.

– Вот и я теряюсь в догадках… Кому твой однофамилец мог перейти дорогу? Парень в органах всего полгода. Зеленый еще. Никаких громких дел он не вел и не раскрывал. А машину взорвали вместе с ним сегодня утром прямо на стоянке, когда он собирался ехать на работу.

– Хотите сказать, что это меня заказали… да чего-то напутали, – начал Прохоров с самого мрачного предположения, которое почему-то сразу же пришло ему на ум.

– Врагов у тебя, конечно, хватает. Но, чтобы отомстить таким радикальным способом… Извини, Андрей, но версию, которую ты только что сам озвучил я не могу сбросить со счетов. Некоторые ребята тоже так думают.

– Ладно, с моей версией я сам разберусь, – майор опять открыл папку с материалами, – какие версии были еще?

– Версии, конечно, есть… Но все они, мне кажется, безосновательны – Константин Евгеньевич встал из-за стола, подошел к открытому окну и закурил, – самое интересное – ни одной зацепки… Что там у Савельевых? – спросил полковник после короткой паузы.

Прохоров закрыл папку и тоже подошел к окошку.

– Разрешите, – спросил он у Климова, достав из кармана свои сигареты.

– Андрей, – полковник сделал обиженную гримассу и поднес майору зажженную зажигалку.

Прохоров закурил и в подробностях рассказал все, что произошло сегодня утром.

Ближе к обеду майор Прохоров наконец-то добрался до своего кабинета. Заварил кофе и в третий раз принялся просматривать дело погибшего однофамильца.

– Нет, Константин Евгеньевич, – сказал он воображаемому начальнику, – захотели бы завалить меня, не перепутали бы. А здесь что-то не то…

Размышления прервал звонок стационарного телефона.

– Майор Прохоров.

– Андрей Николаевич, это Ванин.

– Да, Макс. Слушаю тебя.

– Вобщем, не знаю, что и говорить. Вы адреса мне точные дали?

– Точнее не бывает.

– Ну, тогда… Готовы?

– Макс, ты можешь без своих дурацких выпендрежей, – разозлился Прохоров, – Говори уже!

– Вы лучше таким тоном у Климова спросите, откуда у него такие потешные знакомые?

– Все, прелюдия закончилась. Давай по существу, – более спокойным тоном произнес Андрей.

– Савельева Ирина Васильевна в списке работников ОАО «Новый стиль» не числится и никогда там не работала. Соседи, как один утверждают, что она с родителями не проживает, а съехала от них больше десяти лет назад. Иногда приезжает к ним в гости на недельку-две. Последний раз видели ее два года назад. Родители Савельевой говорят, что никаких заявлений о пропаже дочери не делали, что она двенадцать лет назад переехала в Новосибирск, где и сейчас живет, здравствует и передает всем нам большой привет.

– Ты офонарел что ли? Я сегодня утром у них был. Ты сейчас где?

– Да вот только что вышел от этих клоунов.

– Рисунки отсканировал?

– Нет у них никаких рисунков, – произнес Ванин четко каждое слово.

– Жди меня там, – Прохоров бросил трубку и пулей выбежал из кабинета.

Но к дому Савельевых майор не добрался. Андрея спасло то, что его «БМВ» заводилось так же и с брелка. Он нажал кнопку в вестибюле, когда до выхода оставалось всего несколько метров. В это самое время на улице прогремел взрыв.

Спустя час в кабинете у Климова.

– Может, действительно, инициировать твою… – полковник не захотел произносить последнее слово, лишь глазами показал куда-то в потолок.

– И что дальше, Константин Евгеньевич, – Прохоров рассуждал совершенно спокойно, словно и не было на него никакого покушения, – во-первых, вокруг была куча свидетелей из нашего управления и они видели, как все произошло на самом деле. Как не скрывай, а информация все равно рано или поздно просочится. А во-вторых, меня наверняка пасла чья-то наружка. И в такой исторический для них момент они по любому были где-то рядом и все это лицезрели. Да и не буду я ни от кого прятаться.

– М-да, – Климов подошел к майору и посмотрел ему прямо в глаза, – самоуверенный ты мой, может я чего не знаю, а? Два взорванных Прохорова за полдня – тебя это не настораживает?

– Может есть еще претенденты, – попытался пошутить майор.

– Над этим уже работают. Только это не смешно, Андрей.

В это время в дверь постучали и не дождавшись приглашения войти в кабинет ворвался Ванин.

– Андрей Николаевич, – Максим осмотрел взглядом Прохорова с головы до ног, – ну… это…

– Что, – вопросительно посмотрел на него майор.

– Да ничего, – Ванин поменялся в лице и слегка улыбнулся, но его жесты выдавали, что он все еще взволнован, – Извините, не дождался. Смирнов со второго позвонил. Я думал… Фууу… – облегченно выдохнул Максим, – Главное, сами целы.

– Лейтенант, – укоризненно посмотрел на Ванина полковник, – тебя что, не учили как в кабинет к начальству надо входить?

– Учили, конечно, – Максим стал по стойке смирно, – виноват! Разрешите идти?

– Иди, – строго ответил Климов.

– Максим, подожди, – остановил Прохоров Ванина, который направился уже к двери, – о своих приключениях у Савельева я Константину Евгеньевичу уже рассказал. Теперь поведай, что узнал ты. Кстати, – обратился майор к Климову, – кем он вам приходится?

– Савельев, что ли?

– Он самый.

– Служили вместе… Раньше как-то чаще виделись, сейчас… – полковник покосился на майора, – собственно говоря, чего это ты меня допрашиваешь?

Прохоров слегка улыбнулся.

– Докладывай, Макс.

Выслушав рассказ Ванина, Климов был немного обескуражен.

– Он чего, умом тронулся? Ну, Вася…

Полковник достал свой мобильный, чтобы позвонить Савельеву. В это время раздался звонок стационарного телефона. Климов поднял трубку.

– Алло… Что там опять?… Когда… Твою мать… Сейчас буду, – полковник положил трубку и уставился на майора.

– Еще одного однофамильца взорвали, – ухмыльнулся тот.

– На этот раз нет, – Климов направился к выходу, – какого-то фрайера залетного на Кутузовском обстреляли.

– Ого! Начинаю ощущать свою причастность к какому-то грандиозному заговору, – попытался сострить Прохоров.

– Так, – полковник остановился перед самой дверью, – ты, Андрюша, идешь к себе в кабинет и носа оттуда не высовываешь до моего приезда. Ванин, поедешь со мной.

– Но, товарищ полковник, – попытался возразить Прохоров.

– Майор, – Климов перешел на крик, – это приказ! И не заставляй меня нервничать! Ты… лучше вот что, – полковник тяжело вздохнул, – что за день-то сегодня такой… Нет! Ванин, остаешься с майором. Отвечаешь за него головой. Идите к себе и анализируйте, анализируйте… анализируйте… Я ушел!

– Константин Евгеньевич, – остановил его Андрей, – вы Савельеву своему не забудьте перезвонить и уточните, ничего у него не поменялось.

– Хорошо.

Прохоров с Ваниным сидели за столом в своем кабинете друг напротив друга. Между ними лежало около двух десятков исписанных листов. Майор вспоминал, лейтенант записывал все дела, который вел Андрей с начала своей карьеры и вместе они пытались выстроить версию, кому было выгодно избавиться от Прохорова или отомстить ему. К своему большому удивлению Андрей сделал вывод, что таких бы нашлось не мало. Уж слишком много громких дел он раскрыл, а количество совсем уж не рядовых граждан, оказавшихся за решеткой со всеми вытекающими из этого последствиями, впечатляло. На минуту его даже посетила мысль, почему он до сих пор еще жив.

По двум взрывам тоже не было никаких зацепок. Просмотр записей камер наружного наблюдения возле управления и камеры на стоянке, где взорвали его однофамильца, не дали никаких результатов. Взрывные устройства были поставлены где-то раньше. Где? Прохоров вспоминал маршруты своих передвижений за последние дни. В том, что взрывное устройство было радиоуправляемум и включалось для срабатывания дистанционно он был уверен. Еще он был уверен, что отслеживать установку мины надо было от дома Савельева.

– Стоп! – майора как током пронзило, – тот тип, который меня отключил… За то время, пока я был без сознания, машину можно было зарядить так, что половина Москвы на воздух бы взлетела. Как это у меня из головы-то вылетело?

– Ну, знаете, Андрей Николаевич, слишком уж много неожиданностей за одно утро – всего не упомнишь, – выдал Ванин.

– Слышь, театрал оперный, ну-ка набери со своего телефона Климова. Кстати, что там с моим?

– Я ребятам отдал код и номер. Сказали, как только что-то прояснится, сразу мне позвонят. Пока молчат.

– Позвони им сам.

– Так кому звонить? Климову или в третий отдел?

– Климову. И дай мне трубку.

Ванин набрал номер полковника, услышал гудки вызова и отдал телефон майору.

– Я схожу к ребятам, узнаю что там, – сказал Максим, направляясь к выходу, – смотрите мой не потеряйте.

– Да иди ты! Это я не вам, товарищ полковник… Прохоров это…

Ванин тихо засмеялся и закрыл за собой дверь.

Прохорова интересовал сейчас лишь один вопрос. Звонил ли Климов Савельеву и что тот ему ответил?

– Андрей, я ему раз двадцать звонил. Но то ли телефон отключен, то ли … хрен его знает, где он, – выругался полковник.

– Понятно, – спокойно ответил Прохоров.

– Я скоро буду, что-нибудь решим.

– Ждем, – майор отключил телефон и положил его на стол, затем встал и решительно направился к выходу.

На выходе из управления вместо одного дежурного стояли двое. При виде Прохорова, они поменялись в лице, отдали честь и уставились на него.

– Живой я, живой, парни, – улыбнулся им майор.

– Да слава богу, что все так обошлось. Вы же возле меня тогда проходили, когда ваша машина шандарахнула, – сказал один.

– Бывает. Такая у нас работа, – ответил Прохоров и открыл дверь.

– Товарищ майор, вы далеко, – спросил все тот же дежурный.

– Почему интересуемся, – удивился Андрей.

– Вы извините, но Константин Евгеньевич приказал вас никуда не выпускать из управления до его приезда.

«А была мысль, через задний двор выйти. Хотя он и там наверняка кого-то поставил. Вот старый хрен!», выругался майор про себя.

– Я что под арестом, – спросил строго Прохоров.

– Никак нет.

– Так в чем дело?

– Андрей Николаевич, в целях вашей же безопасности. Вы же знаете Климова?

– Сержант, я со вчерашнего вечера ничего не жрал. Мне в магазин, вон за углом. Можно сходить что-то купить перекусить? – начал врать майор.

– Давайте я сбегаю, – с энтузиазмом предложил один из дежурных, – что вам купить?

– А у меня полсумки бутербродов, – предложил второй, – моя ложит, вроде я не на сутки заступаю, а на неделю. И идти никуда не надо.

Майор тяжело вздохнул.

– Ребята, я сейчас вернусь. Все нормально будет.

Но дежурные перегородили ему путь к выходу, сделали виноватый вид и вдвоем отрицательно покачали головами.

Прохоров беспомощно махнул рукой, развернулся и отправился в свой кабинет.

– Товарищ майор, так что вам купить?

– Макс, ты в курсе, что мы под домашним арестом, – сказал Прохоров Ванину как только вернулся в кабинет.

– Ну, не мы, а вы, – поправил его Максим.

– Вон оно как… И ты об этом знал?

– Нет. Вас в кабинете не было. Я побежал сразу вниз. Вижу, вы кордоны штурмуете. Ну, а когда у вас ничего не получилось, бегом сюда.

– Ты что, следишь за мной, – разозлился майор.

– Нет. Просто переживаю.

Прохоров попытался что-то возразить, но Ванин показал жестом, чтобы тот помолчал.

– Андрей Николаевич, просто так машины не взрываются. И если кому-то надо вас убрать, вы сами прекрасно знаете, что они будут использовать для этого все варианты. Давайте пока без героизма. Хоть это и противоречит всем вашим принципам.

– Ты предлагаешь мне отсидется здесь до пенсии?

– Нет. Я думаю, что вас не покидает мысль снова посетить Савельевых.

– Зришь в корень, мой заботливый друг.

– А почему?

– А вот это уже личное…

На минуту в комнате воцарилось молчание.

– Макс, ты точно адрес не попутал, – спросил Прохоров.

– Не должен.

Майор посмотрел на него вопросительно.

– Нет! Не попутал! – уверенно ответил Ванин.

– Тогда что это за цирк был с утра?

– Та на кой вам этот старый склеротик? – теперь уже начал нервничать Максим, – вас на тот свет чуть не отправили, а вы думаете бог знает о чем!

– Думаю. Потому что этот старый склеротик утром делает заявление, что у него пропала дочь. А через каких-то пару часов все отрицает. И при этом все свидетельства очевидцев, которые кстати собрал ты, указывают, что утреннее заявление было ложным. Из-за какого-то рисунка, который я взял у Савельева, меня отключают. А еще через пару часов моя машина взлетает на воздух. И послал меня к этому старому склеротику кто? Климов. А сейчас он видите ли не может к нему дозвониться!

– Поэтому надо добраться к Савельеву и зажать ему в дверях все, что можно туда всунуть?

– Молодец! И чем раньше, тем лучше.

Через сорок минут они уже были во дворе у Савельевых. Из управления беглецы выбрались через запасной выход. Пока Ванин отвлекал всякими байками дежурного, Прохоров незаметно проскользнул в дверь и залез в машину Максима.

Они настойчиво звонили в квартиру Савельевых минут десять, но дверь им так и не открыли. Зато вышла бабушка из соседней квартиры.

– А вы кто будете, – с подозрением посмотрела она на Ванина и Прохорова.

– Мы из полиции, – сказал майор и предьявил документ.

– Из полиции, – удивленно повторила бабушка за Андреем и начала пристально рассматривать его удостоверение, – вон оно что… Так уехали они сегодня.

– Куда уехали?

– К дочке в Новосибирск. Только они с дачи приехали, как тоже вот из полиции какие-то приходили. Не вы часом? – бабушка с подозрением заглянула в глаза Прохорова.

– Мы, бабушка.

– Так это что ли правда, что Иринка пропала, – взволнованно сросила старушка.

– Вот это мы и хотели узнать, – начал объяснять Прохоров, – они ведь сами утром позвонили и сказали, что у них дочь исчезла. А ближе к обеду, когда уже приехал мой коллега, – он указал на Ванина, – они стали отрицать, что делали такое заявление.

– Ой, беда-то какая, – всплеснула руками соседка, – вот и они переполошились. Давай Ирине да мужу ее звонить, да все никак не получается, собрались и бегом на самолет.

– Это уже после того, как мы приходили?

– Ну да. Они только с дачи приехали, а тут такая новость.

– Я что-то ничего не понимаю, – скорее сам себе сказал Прохоров, чем остальным, затем обратился к соседке, – их что не было дома утром?

– На даче они были и приехали уже часу в одиннадцатом.

– Я же около девяти у них был, – удивился Андрей.

– У кого, – переспросила его бабушка.

– У ваших соседей, – указал он на дверь квартиры Савельевых.

– Как же ты там был, когда их дома не было.

– Я с ними разговаривал и был у них в квартире. Может они раньше приехали или вообще не уезжали. Откуда вы знаете?

– Знаю, милок.

– А давно они уехали, – вмешался в разговор Максим.

– Да часа уж три назад.

Прохоров на мгновение оказался в каком-то ступоре от услышанного.

– Поехали, Андрей Николаевич, – легонько толкнул его Ванин.

– Да… Спасибо вам, бабушка. Извините за отнятое время. До свидания, – сказал майор.

– Ой, время, – улыбнулась старушка, – у меня этого времени, болтай хоть сутками. Будьте здоровы, – она проводила их взглядом, пока те не сели в лифт и закрыла дверь.

Уже в лифте Ванин позвонил в управление и дал команду срочно пробить авиакомпании, заказывали ли Савельевы билеты на Новосибирск. Затем он позвонил еще по одному номеру и попросил собрать как можно больше информации по всем членам семьи Савельевых.

– Боюсь Климов будет очень зол, если узнает, что мы под его кореша копаем, – сделал предположение Максим, когда они садились в машину.

– А мы ему об это не скажем, – улыбнулся Прохоров, – ладно, включай свою шпионскую камеру. Посмотрим что здесь без нас творилось?

Ванин включил воспроизведение записи кругообзорной камеры и они начали смотреть, что происходило возле машины за те минут двадцать, что их не было.

Когда запись дошла до того места, где они сами садились в машину, Прохоров сказал.

– Макс, карту записи аккуратно вынимай… Потом словно ничего не произошло тихонько выходим из машины.

– Вы думаете тот футболист малолетний нам что-то прицепил?

– Не уверен. Но учитывая все неприятности, что случились со мной за сегодняшний день, лучше нам перестраховаться.

Саперы прибыли через восемь минут после звонка Ванина.

Полковник Климов примчался через две минуты после саперов.

На днище машины был прикреплен детонатор, который бы разнес автомобиль в щепки, едва Максим завел бы его.

Из кадра записи распечатали фотографию мальчика лет десяти-двенадцати и опросили жильцов этого и близлежащих домов. Никто из более трех сотен опрошенных его никогда не видел.

Уже по дороге в управление Ванину позвонили и сказали, что Савельевы прошли регистрацию и самолет на Новосибирск только что взлетел. Перехватить их не удалось.

Пустыня Гоби. Центральная Азия.

У подножья развалин Большой Китайской Стены прямо на песке, скрестив ноги по-турецки, сидел седовласый старик. Спрятавшись от палящего солнца в тени некогда величественного сооружения, он сам напоминал какую-то статую. Вся его одежда и лицо были лишь оттенками какого-то серого стального цвета. И если бы не ветер, который развевал его длинные волосы и бороду, его бы действительно можно было принять за какого-то отлитого из металла идола.