Оглавление
Юрий Молин. История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта
Введение
Глава 1. Отцы и дети
Глава 2. Возвращение блудного сына
Глава 3. Корона и яд?
Глава 4. Брауншвейгское семейство
Глава 5. Засохшие ветви фамильного древа
Глава 6. Три возраста русской Венеры
Глава 7. «Паденье третьего Петра»
Глава 8. Императрица Екатерина II. Великая?
Глава 9. Золотая табакерка и гвардейский шарф…
Глава 10. Смерть в Таганроге, смерть в Белеве
Глава 11. Забытый Великий Князь
Глава 12. «Я больше русская была, чем многие цари, по крови вам родные»
Глава 13. Царь и его храм
Глава 14. Принцесса из Дармштадта
Глава 15. Генерал-адмирал Флота Российского
Глава 16. Перо и шашка
Глава 17. Перед заходом солнца
Глава 18. Путь на Голгофу
Заключение
Послесловие
Комментарии[293]
Отрывок из книги
Задача этой книги – в человеческих судьбах, увиденных глазами судебно-медицинского эксперта, попытаться представить эпизоды истории России. Прошлое страны – своеобразная совокупность биографий людей, и многое находит объяснение в изучении ярких представителей той или иной нации. Мне, как врачу, импонирует, что история в последние годы, устав от борьбы классов, все больше и больше обращается к личности человека, его характеру, бытовым особенностям, здоровью… Тяга современных читателей к истории оправдана тем, что долгие годы мы были отрешены от нее. Преподносилась она школьникам, студентам и аспирантам в ошельмованном, идеологизированном виде.
«Исторический» приговор Романовым был вынесен, не нуждался в доказательствах и не подлежал пересмотру. Иногда это происходит и сейчас, когда составителями книг выступают лица, либо кем-то ангажированные, либо плохо знакомые с архивными первоисточниками. Вследствие этого, начиная с 20-х годов прошлого века, в научной и художественной литературе распространилось множество не просто неточных, а заведомо ложных сведений по истории этого рода. Писатель, если он честный человек, обязан основываться на добросовестном изучении фактов. Неправда, даже многократно повторенная, никогда не сделается истиной. Ложь способна породить искажения, в ее липкие сети попадаются доверчивые современники. Одна ложь закономерно порождает другую – и вот уже возникает цепная реакция, от которой сложно избавиться. Искаженные представления проникают в статьи, обзоры, из них – в солидные исторические источники, в диссертации, синтезируя уродливые живучие химеры.
.....
Дурные поступки других тяжело действовали на царя всего более потому, что возлагали на него противную ему обязанность наказывать за них. Гнев его был отходчив, проходил минутной вспышкой. Царь первый шел навстречу к потерпевшему с прощением, стараясь приласкать его, чтобы не сердился. Страдая тучностью, Алексей Михайлович раз позвал немецкого «дохтура» открыть себе кровь; почувствовав облегчение, он по привычке делиться всяким удовольствием с другими предложил и своим вельможам сделать ту же операцию. Не согласился на это один боярин Родион Стрешнев, его родственник по матери, ссылаясь на свою старость. Царь вспылил и прибил старика, приговаривая: «Твоя кровь дороже что ли моей? Или ты считаешь себя лучше всех?». Но скоро государь и не знал, как задобрить обиженного, чтобы не сердился, забыл обиду… «На хвастуна или озорника царь вспылит, пожалуй, даже пустит в дело кулаки, если виноватый под руками, и уж непременно обругает вволю: Алексей был мастер браниться тою изысканною бранью, какой умеет браниться только негодующее и незлопамятное русское добродушие» (Ключевский В.О., 1957).
Как писал С.М. Соловьев (1963), «для человека, замкнутого постоянно среди немногих явлений бедной жизни, обыкновенно является стремление искусственными средствами, вином и опиумом или чем-нибудь другим переходить в иное, возбужденное состояние, производить искусственно веселое состояние духа, переноситься в другой, фантастический мир, “забываться”. Сам благочестивый и нравственный Алексей Михайлович любил иногда “забываться”. В 1674 году 21 октября было у государя вечернее кушанье в потешных хоромах, ели бояре “все без мест”, думные дьяки и духовник. После кушанья изволил себя тешить всякими играми, играл в немчин, и в сурну, и в трубы трубили, и в суренки играли, и по накрам, и по литаврам били; жаловал духовника, бояр и дьяков думных, напоил их всех пьяных, поехали в двенадцатом часу ночи…». Здесь следует заметить, что в 1652 году по совету Патриарха Никона было поставлено на Соборе: «…продавать по одной чарке человеку, и больше той чарки одному человеку не продавать, и на кружечных дворах и близко от двора питухам (т. е. пьяницам) ожидать и пить давать им не велено… Ни в долг, ни под заклад вина не отпускать». Во время постов, по воскресеньям, средам и пятницам вино совсем не отпускалось, а в остальные дни продажа вина начиналась только «после обедни и прекращалась за один час до вечерни». Эти правила просуществовали недолго, и во времена Петра были отменены. Именно в годы правления Алексея Михайловича сложилась технология тончайшей очистки монопольной русской водки, не имевшая аналогов в винокурении Европы. Сначала хлебное вино отстаивали, затем подвергали резкому охлаждению на морозе. Водку большими партиями замораживали в бочонках с отверстиями, через которые затем сливали незамерзавший спирт, а воду с фиксированными в ней сивушными маслами выбрасывали. Затем проходил процесс фильтрации (через сукно, войлок, полотно, речной песок, золу, древесный уголь). После этого применялись биокоагулянты – молоко, яичный белок, ржаной свежеиспеченный хлеб…
.....
