Читать книгу Османская цивилизация - Юрий Петросян - Страница 1

Малая Азия, или Анатолия, – большой полуостров на западе Азиатского материка. Сама природа создала его в качестве своеобразного моста между Востоком и Западом, между Азией и Европой. Анатолия расположена в том месте, где сходятся три части света – Европа, Азия и Африка. Уже одно это должно было сделать ее местом контактов многих народов. Пожалуй, на земном шаре нет другого географического района, где на протяжении десятков веков побывало бы столь много разных народов и племен. По территории Малой Азии с древних времен проложены были торговые караванные пути, связывавшие страны Азии и Европы. В водах пролива Босфор прокладывали себе путь мореходы и купцы из Малой Азии на Балканы, из Средиземного моря в Черное.

Не раз малоазиатские земли обагрялись кровью. Огнем и мечом покоряли их воины персидского царя Дария и солдаты Александра Македонского, орды монгольских завоевателей и полчища Тимура. Малая Азия была ареной жестоких сражений и в годы существования Византийской империи, вечно воевавшей со своими соседями на Востоке.

Все это происходило там, где еще в глубокой древности возник один из очагов цивилизации, где земля тысячелетиями сохраняла плоды творчества многих народов, начиная со знаменитых своей государственностью и культурой хеттов. Их царство (XVII–XIII вв. до н. э.) было наиболее древней государственной организацией в Анатолии.

Целая эпоха в истории Малой Азии связана с греками, которые начали заселять Западную Анатолию с IX в. до н. э. В VI–IV вв. до н. э. они составляли большую часть населения Малой Азии, бывшей в ту пору под властью персидской державы Ахеменидов. К началу нашей эры Западная и Центральная Анатолия оказалась во владении Рима, а после распада Римской империи вошла в состав Византии. На востоке Анатолии также сложились отдельные колонии греков. С IV в. до н. э. греческая колонизация привела к распространению культуры эллинизма в этих районах. В III–IV вв. н. э. создали свое царство лазы и дчаны – древние жители восточных областей Анатолии. В VI в. они также попали под власть Византии.

Значительную историко-культурную роль в регионе Малой Азии сыграло государство Урарту – один из древнейших очагов цивилизации в Западной Азии. Оно существовало на территории Армянского нагорья в IX–VI вв. до н. э. Его яркая и самобытная культура была унаследована армянами, которые, пережив господство Ахеменидов и Селевкидов, создали в I в. до н. э. сильное государство с развитой экономикой и культурой. В конце IV в. н. э. земли Армении захватили и поделили византийцы и парфяне, а в конце VII в. они попали под власть арабских халифов. С конца IX до середины XI в. армянское государство пережило еще одну полосу независимости и подъема.

Такова была в самых общих чертах политическая и этническая картина Малой Азии до появления и расселения тюркских племен, со временем создавших здесь свои государства, история которых непосредственно связана с процессом зарождения будущей империи турок-османов.

Когда и как появились в Малой Азии те тюркские племена, историческое развитие которых привело к образованию в XI в. сильного государства тюрок-сельджуков? Откуда пришли они в Малую Азию и что принесли в мир, представлявший собой конгломерат многих народов, средоточие самых различных культурных традиций? С чем столкнулись пришельцы в новых для них краях, как осваивали незнакомые традиции хозяйствования и военного искусства, культуры и быта?

Тюркские племена стали проникать в Малую Азию с конца IV в. Шли они самыми разными путями – через Кавказ и Иран, через Причерноморье и Балканы. Их появление в Малой Азии было, в частности, связано с Великим переселением народов, походами гуннов Аттилы и вторжениями в Малую Азию в VI–VII вв. больших масс булгар и сувар. Булгар, а несколько позже и аваров византийские императоры селили в своих малоазийских владениях. Примечательно, что уже в конце VI в. среди жителей Константинополя были представители некоторых тюркских племен, вероятнее всего, аваров, булгар и хазар. Во всяком случае, когда Византия посылала ответное посольство в Тюркский каганат, который в VI в. занимал обширные территории от Китая до границ Византии и Ирана, в свите посла было более ста константинопольских тюрок. Некоторые византийские императоры были женаты на хазарских принцессах. В VII в. в Малой Азии появилось немало хазар, а в IX в. при дворе императоров была даже хазарская гвардия. Но в целом результаты проникновения тюркских племен в IV–VII вв. были незначительны и этническую картину Малой Азии в тот период не изменили. Пришельцы довольно быстро растворились в местном этносе.

Ситуация стала серьезно меняться в VIII–X вв., после того как произошла почти полная исламизация тюркских племен Средней Азии и Хорасана. Арабские халифы стали широко использовать эти племена для набегов на земли Малой Азии. В результате в IX в. в Анатолии уже существовало много поселений среднеазиатских тюрок, а их военные отряды составляли главную силу халифов в пограничных анатолийских провинциях халифата. Порой вожди тюркских племен вели себя в этих районах как независимые владетели.

Новая тюркская волна хлынула в Малую Азию в X столетии. В начале века там появилось несколько крупных тюркских племен, которые покинули Приаралье в результате неудачно для них сложившихся войн с другими тюркскими племенами. В том же веке тюрки активно проникали в Малую Азию со стороны Балкан. Это были главным образом печенеги, узы и куманы. Многие из них поступали на военную службу к византийским императорам.

Таким образом, разными путями и при разных исторических обстоятельствах пришли тюркские племена в Анатолию. И хотя в VIII–X вв. не произошло массового заселения ими Малой Азии, именно в то время была во многом подготовлена почва для тюрки-зации полуострова, которая связана с массовым вторжением огузов (восточных огузов часто именуют туркменами) из Средней Азии. Их предводители были из рода Сельджука, вот почему они вошли в историю под именем сельджуков.

XI век принес Малой Азии новые испытания. Анатолия стала ареной ожесточенного столкновения дряхлевшей, но еще очень сильной Византийской империи и ее нового опасного противника – Сельджукского султаната. В ходе этой борьбы летом 1071 г. произошло событие, которому суждено было стать поворотным пунктом в истории Малой Азии.

19 августа 1071 г. у стен крепости Маназкерт на востоке Малой Азии, на землях, формально принадлежавших императору византийцев, стояли в ожидании битвы два больших войска. Одно из них возглавлял византийский император Роман IV Диоген, вторым командовал султан тюрок-сельджуков Алп-Арслан. Ни рядовые воины, ни полководцы не сознавали, сколь многое в будущем Малой Азии определит исход предстоящего сражения. Роман надеялся победой спасти малоазийские владения империи от натиска сельджуков и укрепить свой пошатнувшийся трон. Алп-Арслан стремился к расширению своих владений.

Сельджукская опасность грозила византийцам уже не первый год. За несколько лет до битвы у Маназкерта войска Алп-Арслана разорили Армению. Желая остановить дальнейшее продвижение сельджуков, император Роман еще летом 1068 г. выступил в поход против Алп-Арслана. Почти два года ему сопутствовала удача, но 19 августа 1071 г. стало для византийской державы роковым днем.

Войско византийцев насчитывало около 80 тыс. человек. Среди них было немало иноземных наемников, в том числе и русских воинов. Историки по-разному излагают ход сражения, но в оценке его исхода они едины: армия Романа была полностью разгромлена. Сам император, проявивший в сражении недюжинную храбрость, попал в плен. Судя по дошедшим до нас сведениям, Роман Диоген стал жертвой предательства своих военачальников, действия которых направляли его враги из среды высшей константинопольской знати. Во всяком случае, в решающий момент Романа покинул его арьергард под командованием Андроника Дуки – сына одного из противников императора. Более того, Андроник Дука посеял ложный слух о поражении передовых отрядов Романа и его бегстве с поля боя.

Все значение исхода битвы при Маназкерте для будущего Малой Азии стало ясно лишь со временем. Но уже в те дни, когда заключался мирный договор между Романом Диогеном и Алп-Арсла-ном, все понимали, что сельджуки открыли себе путь в Малую Азию. Большая часть малоазийских владений империи (Маназкерт, Эдесса, Манбидж и Антиохия) перешла под власть сельджуков в качестве залога верности императора условиям договора, по которому Роман Диоген обязался внести огромный выкуп за свое освобождение из плена и платить сельджукским султанам ежегодную дань.

Победа сельджуков в битве при Маназкерте знаменовала собой начало длительной исторической полосы господства тюркских племен на землях, которые были политы потом и кровью многих народов, создавших здесь очаг цивилизации и культуры.

После битвы при Маназкерте вся Малая Азия в течение нескольких лет оказалась под властью сельджуков. Захваченную в 1077 г. Никею (Изник) сельджукский предводитель Сулейман Кутулмыш сделал столицей нового государства, которое стали именовать Румским султанатом или государством Сельджукидов Рума. Румом – страной греков – издавна называли на Востоке Малую Азию. Государство это было частью обширной державы Великих Сельджукидов, которая начала складываться в первой трети XI в. после завоевания сельджуками Ирана. Предводитель сельджуков Тогрул-бек в 1038 г. провозгласил себя султаном, а когда в 1055 г. занял Багдад, заставил халифа – религиозного главу всех мусульман – подтвердить султанский титул. Новый султанат рос быстро, и при преемнике Алп-Арслана Маликшахе владения сельджукских султанов простирались от Сырдарьи до Нила, от берегов Каспия до средиземноморских вод. Румский султанат признавал верховную власть державы Великих Сельджукидов. Это выражалось, в частности, в том, что он не обладал таким признаком самостоятельного государства, как право чеканки собственной монеты.

Наступление сельджуков на западе серьезно угрожало Византийской империи и всей Юго-Восточной Европе. Трудно сказать, чем бы обернулась эта угроза, если бы сельджукам не нанесли тяжелый удар крестоносцы. Произошло это во время Первого крестового похода (1096–1099). Крестоносное воинство разгромило армию сельджуков под Никеей, а затем одержало еще одну победу в битве при Дорилее (Эскишехир). Сельджукам пришлось отступить на восток Анатолии. Но опасность со стороны крестоносцев была временной, и через несколько лет сельджукским султанам удалось восстановить свою власть почти на всей территории Анатолии. Но столицу они перенесли подальше на восток, чтобы избежать угрозы с запада. Ею стал в 1116 г. город Конья в Центральной Анатолии, после чего государство Сельджукидов Рума начали именовать и Конийским султанатом.

Что представлял собой Сельджукский султанат в Малой Азии? Это была феодальная монархия со многими пережитками родоплеменных отношений. Постепенно в государстве сельджуков сложилась военно-ленная система землевладения. Нашествие сельджуков привело к разорению многих процветавших торгово-ремесленных центров армян и византийцев, но со временем торговля и ремесло в городах Сельджукского султаната, таких, как Конья и Сивас, Кайсери и Эрзурум, вновь получили развитие. Впрочем, процветание городов Малой Азии под владычеством сельджуков было делом рук армян, греков и персов. Новые хозяева Малой Азии в своем большинстве оставались, даже в пору заката могущества султаната, теми же скотоводами-кочевниками, которые за два века до этого хлынули сюда из Средней Азии. Земледелие медленно распространялось среди сельджуков, хотя полукочевники встречались у них и в пору переселения. Во всяком случае, процесс феодализации племен пришельцев длился в Малой Азии несколько столетий. Лишь к концу существования Румского султаната большая часть кочевников, перейдя к оседлой жизни, занималась земледелием и, в меньшей степени, ремеслом. К тому времени феодальные отношения приобрели в государстве малоазийских сельджуков господствующий характер. Этот процесс мог бы быть и более длительным, но на развитие сельджукского общества значительное воздействие оказали социально-экономические и культурные традиции населения завоеванных сельджуками земель.

Целое столетие Румский султанат был сильным государством, которое вело длительные войны со своим восточным соседом – тюркским государством Данышмендидов, возникшим почти одновременно с султанатом сельджуков. Борьба Сельджукидов и Данышмендидов, сделавших своей столицей г. Сивас, окончилась победой сельджуков. В 1174 г. государство Данышмендидов перестало существовать. Это позволило Сельджукидам Рума начать более активные наступательные действия на западе, угрожая владениям Византии.

Правители дряхлевшей Византийской империи сознавали опасность, надвигавшуюся с востока. И хотя некоторое время военная удача сопутствовала византийцам и сельджукский султан Кылыч-Арслан II вынужден был в начале 60-х годов XII в. на время отказаться от притязаний на владения Византии, император Мануил с почетом принимал Кылыч-Арслана в своей стране. Правитель сельджуков, сопровождаемый огромной свитой и отрядом в тысячу всадников, около месяца пребывал в Константинополе. Император устраивал парадные приемы, турниры и зрелища, явно стремясь угодить опасному гостю. Кылыч-Арслана буквально осыпали драгоценными дарами, но византийцам так и не удалось обеспечить безопасность своих восточных границ. Договор 1162 г. между императором и султаном, предусматривавший освобождение сельджуками ряда ранее захваченных византийских владений, не был выполнен Кылыч-Арсланом. Отношения между Византией и Конийским султанатом постепенно вновь обострились. В 1176 г. император Мануил выступил в поход против Кылыч-Арслана.

Армия византийского императора двинулась на Конью. Поход был трудным для большого войска, обремененного тяжелой осадной техникой и значительным обозом. Путь часто пролегал по узким горным ущельям. В сентябре 1176 г. армия Мануила сделала остановку в Мириокефалоне, а оттуда продолжила свой путь в Конью через горное ущелье Циврица. И тут сельджуки неожиданно атаковали византийцев. Им удалось отрезать авангард от основных сил. Стрелы сельджуков буквально косили ряды византийцев. Узкое ущелье загромоздили повозки, погибшие животные, трупы воинов. По дну ущелья текли потоки крови. Уцелевшие воины императора к ночи собрались вокруг Мануила, готовясь наутро продолжать битву. Но Кылыч-Арслан, удовлетворившись страшным поражением византийцев, согласился на переговоры с Мануилом. Они закончились подписанием мирного договора, который среди прочих пунктов предусматривал обязательство императора срыть незадолго до того сооруженные по его приказу укрепления в ряде городов, граничивших с владениями сельджуков, в частности в Дорилее.

Как пишут историки, Мануил сравнивал свое поражение в битве при Мириокефалоне со столь же несчастливым для византийцев исходом битвы при Маназкерте. Основания для такого сравнения были и в более широком плане. Если битва при Маназкерте открыла сельджукам путь в Малую Азию, то в сражении при Мириокефалоне было закреплено на долгие годы практически безраздельное господство сельджукских султанов на малоазийских землях. Неудача похода Мануила, в котором участвовало некоторое число западных рыцарей, была воспринята в Западной Европе не только как свидетельство слабости Византии, но и как удар по делу крестоносцев, которым византийский император обещал расчистить путь для очередного крестового похода.

Прошло немногим более четверти века после битвы при Мириокефалоне, и те же крестоносцы оказали неожиданную услугу сельджукским султанам. Произошло это в 1204 г., когда участники Четвертого крестового похода штурмом овладели Константинополем и разорили город. Захват крестоносцами византийской столицы знаменовал крушение могущественной в прошлом империи византийцев.

И хотя в 1261 г. император Никейской империи, созданной в северозападной части Малой Азии на обломках византийских владений, сумел вернуть византийцам их древнюю столицу, былого величия и могущества Византия вернуть не смогла. Сельджукские султаны после падения Константинополя укрепили свою власть почти над всей территорией Малой Азии и большей частью Армянского нагорья.

Султан Алаэддин Кейкубад I (1219–1237) даже совершил морской поход по Черному морю и захватил греческую колонию Сугдею (Судак) в Крыму. Было похоже, что государство Сельджукидов Рума достигло большего могущества и ему суждена долгая власть над Малой Азией. Но прошло всего два десятилетия, и на него обрушились монголы, вторгшиеся во владения сельджукских султанов через Среднюю Азию и Иран.

Весной 1243 г. произошло событие, которое сыграло решающую роль в судьбе государства Сельджукидов Рума. У горы Кеседаг к северо-востоку от Сиваса сошлись два войска – сельджукское и монгольское. Султан сельджуков Гияседцин Кейхосров II, который уже испытал к тому времени горечь поражения в сражениях с монгольскими завоевателями, собрал огромную армию, численностью до 180 тыс. человек, среди которых было несколько тысяч наемников – греков, латинян, арабов, армян и курдов. Монгольское войско, которым командовал Бачу-нойон, состояло лишь из 30 тыс. воинов, но оно было хорошо организовано и тщательно подготовлено к сражению. Монголы тоже использовали иноземные военные отряды, в числе которых были дружины некоторых армянских и грузинских князей. В битве у Кеседага сельджуки потерпели сокрушительное поражение. Сам султан вынужден был бежать, спасая жизнь. Вскоре после этого монголы овладели Сивасом, Кайсери и многими другими городами. Отныне сельджукские султаны стали вассалами монгольских ханов.

Нашествие монголов привело к опустошению земель Конийского султаната. Период монгольского владычества в Малой Азии, длившийся более полувека, вошел в историю народов этого региона как пора страшного гнета и произвола. Экономика и государственные институты султаната все более и более приходили в упадок. Государство сельджуков неуклонно шло к гибели. К 1307 г. Сельджукский султанат Малой Азии окончательно распался.

Этническая и религиозная картина Малой Азии была к тому времени необычайно пестрой. Здесь жили различные группы христиан – представителей коренного населения края. Арабский путешественник Ибн Баттута, который побывал в Анатолии в начале 30-х годов XIV в., писал, что в этих краях жило множество христиан, находившихся под властью мусульман-тюрок. Меньше всего тюркских племен было на северо-востоке Анатолии, где полтора века существовала независимая Трапезундская империя, созданная в начале XIII в. греками и лазами. На территорию Киликийского армянского царства, образовавшегося в XI в. и просуществовавшего три столетия, тюркские племена проникали мало.

В большинстве районов Малой Азии значительная часть тюрок постепенно перешла на оседлый образ жизни, образовав целые кварталы в городах и деревнях. Они также обживали и деревни, заброшенные в результате войн и набегов, создавали новые поселения. Предводители племен со своими военными отрядами обосновались во многих городах и крепостях Малой Азии. Здесь же располагались обычно представители сельджукской администрации – наместники и сборщики налогов, а также представители мусульманского духовенства. Исламизация части коренного населения стала новым фактором в социальной и культурной жизни населения Малой Азии. Начался и процесс этнического смешения оседлой части малоазийских тюрок с коренными жителями, в основном с их исламизированной частью. Кочевые тюркские племена, в свою очередь, смешивались с местными кочевниками.

Процесс смешения начался не сразу, ибо первое время племена-пришельцы жили обособленно. Тюрки – скотоводы, греки – виноградари и ремесленники, армяне – земледельцы и ремесленники, лазы – рыбаки и другие народы Малой Азии сохраняли свой образ жизни и характер труда, религию и язык. Но постепенно язык завоевателей был освоен коренными жителями Малой Азии, а тюркские племена заимствовали у них многие обычаи – хозяйственные и бытовые. Очевидцы, в частности европейские хронисты крестовых походов XII–XIII вв. и путешественники той поры, описывая тюркские племена Анатолии, отмечали, что тамошние огузы и туркмены разводили овец и коз, а жилищем им служили юрты и палатки. А веком позже уже упоминавшийся нами Ибн Баттута описывал деревню оседлых туркмен в Анатолии. У огузов появилось и новое занятие – виноградарство.

У курдов Анатолии пришельцы заимствовали новый для них тип жилища – «черную палатку», покрытие которой выделывалось из шерсти черных коз. В свою очередь, племена-пришельцы изменили характер традиционного анатолийского скотоводства, в частности внедрив разведение двугорбых азиатских верблюдов. С приходом тюркских племен пахотным и тягловым животным постепенно стала лошадь вместо традиционного для этих мест вола. Но основные традиции местного скотоводства и его главные породы (овцы и козы, буйволы и коровы) остались без изменений. Тюркские племена продолжали разводить те местные породы овец, которыми Малая Азия славилась еще во времена древних греков.

В какой-то степени пришельцы осваивали и духовную культуру местных жителей. В их языке появилось множество заимствований из иранских и славянских языков, греческого, арабского и армянского.

Все это сыграло важную роль в тюркизации коренного населения Малой Азии. Это была своего рода предыстория процесса образования турецкой народности, который пришелся на первые века существования нового государства, известного в истории под названием Османской империи.

Порой рождения государства турок-османов можно считать, конечно, условно, годы, непосредственно предшествовавшие гибели Сельджукского султаната в 1307 г. Возникло это государство в обстановке крайнего сепаратизма, воцарившегося в государстве Сельджукидов Рума после поражения, которое его правитель потерпел в битве с монголами в 1243 г. Беи Айдына, Гермияна, Карамана, Ментеше, Сарухана и ряда других районов султаната превратили свои земли в самостоятельные княжества. Среди этих княжеств выделялись бейлики Гермиян и Караман, правители которых продолжали вести борьбу, нередко успешную, против монгольского владычества. В 1299 г. монголам пришлось даже признать независимость бейлика Гермиян.

В последние десятилетия XIII в. на северо-западе Анатолии возник еще один практически самостоятельный бейлик. В историю он вошел под названием Османского, по имени предводителя небольшой тюркской племенной группы, главной составной частью которой были кочевники огузского племени кайы.

Согласно турецкой исторической традиции, часть племени кайы откочевала в Анатолию из Средней Азии, где предводители кайы некоторое время находились на службе у правителей Хорезма. Вначале тюрки-кайы избрали местом кочевья земли в районе Караджадага к западу от нынешней Анкары. Затем часть их перебралась в районы Ахлата, Эрзурума и Эрзинджана, доходя до Амасьи и Алеппо (Халеба). Некоторые кочевники племени кайы нашли себе пристанище на плодородных землях в районе Чукурова. Именно из этих мест небольшое подразделение кайы (400–500 шатров) во главе с Эртогру-лом, спасаясь от набегов монголов, направилось во владения сельджукского султана Алаэддина Кейкубада I. Эртогрул обратился к нему за покровительством. Султан пожаловал Эртогрулу удж (окраинная область султаната) на землях, захваченных сельджуками у византийцев на границе с Вифинией. Эртогрул принял на себя обязательство защищать границу сельджукского государства на территории дарованного ему уджа.

Удж Эртогрула в районе Мелангии (тур. Караджахи-сар) и Сегюта (к северо-западу от Эскишехира) был невелик. Но правитель был энергичен, а его воины охотно участвовали в набегах на соседние византийские земли. Действия Эртогрула облегчены были немало тем, что население пограничных византийских областей было крайне недовольно грабительской налоговой политикой Константинополя. В результате Эртогрулу удалось несколько увеличить свой удж за счет пограничных областей Византии. Трудно, правда, точно определить масштабы этих захватнических операций, как, впрочем, и первоначальные размеры самого уджа Эртогрула, о жизни и деятельности которого нет сколько-нибудь достоверных данных. Турецкие хронисты, даже ранние (XIV–XV вв.), излагают много легенд, связанных с начальным периодом сложения бейлика Эртогрул. Эти легенды гласят, что жил Эртогрул долго: он умер в возрасте 90 лет в 1281 или, по другой версии, в 1288 г.

Сведения о жизни сына Эртогрула, Османа, давшего имя будущему государству, тоже в немалой мере легендарны. Осман родился примерно в 1258 г. в Сегюте. Этот горный малонаселенный район был удобен кочевникам: здесь было много хороших летних пастбищ, хватало и удобных зимних кочевий. Но, пожалуй, главным преимуществом уджа Эртогрула и наследовавшего ему Османа было соседство с византийскими землями, что давало возможность обогащаться за счет набегов. Эта возможность привлекала в отряды Эртогрула и Османа представителей других тюркских племен, обосновавшихся на территориях других бейликов, так как завоевание принадлежавших немусульманским государствам территорий почиталось у адептов ислама делом священным. В результате, когда во второй половине XIII в. правители анатолийских бейликов в поисках новых владений воевали между собой, воины Эртогрула и Османа выглядели борцами за веру, разоряя в поисках добычи и с целью территориальных захватов земли византийцев.

После смерти Эртогрула правителем уджа стал Осман. Судя по некоторым источникам, были сторонники передачи власти брату Эртогрула, Дюндару, но тот не рискнул выступить против племянника, ибо видел, что его поддерживает большинство. Через несколько лет потенциальный соперник был убит.

Осман направил свои усилия на завоевание Вифинии. Зоной его территориальных притязаний стали области Брусы (тур. Бурса), Белокомы (Биледжика) и Никомедии (Измита). Одной из первых военных удач Османа стал захват в 1291 г. Мелангии. Этот небольшой византийский городок он сделал своей резиденцией. Поскольку прежнее население Мелангии частью погибло, а частью бежало, надеясь найти спасение от войск Османа, последний заселил свою резиденцию выходцами из бейлика Гермиян и других мест Анатолии. Христианский храм по велению Османа был превращен в мечеть, в которой его имя стало упоминаться в хутбах (пятничных молитвах). Согласно легендам, примерно в это время Осман без особого труда добился от сельджукского султана, власть которого стала совсем призрачной, титула бея, получив соответствующие регалии в виде барабана и бунчука. Вскоре Осман объявил свой удж самостоятельным государством, а себя – независимым владетелем. Произошло это около 1299 г., когда сельджукский султан Алаэддин Кейкубад II бежал из своей столицы, спасаясь от взбунтовавшихся подданных. Правда, став практически независимым от Сельджукского султаната, который номинально существовал до 1307 г., когда последний представитель династии румских Сельджукидов был задушен по приказу монголов, Осман признал верховную власть монгольской династии Хулагуидов и ежегодно посылал в их столицу часть дани, которую собирал с подданных. От этой формы зависимости Османский бейлик освободился при преемнике Османа, его сыне Орхане.

В конце XIII – начале XIV в. Османский бейлик значительно расширил свою территорию. Его правитель продолжал набеги на византийские земли. Действия против византийцев облегчались тем, что другие его соседи не проявляли тогда еще враждебности к молодому государству. Бейлик Гермиян воевал то с монголами, то с византийцами. Бейлик Кареси был просто слаб. Не беспокоили бейлик Османа и правители расположенного на северо-западе Анатолии бейлика Чандар-оглу (Джандариды), поскольку и они были главным образом заняты борьбой с монгольскими наместниками. Таким образом, Османский бейлик мог все свои военные силы использовать для завоеваний на западе.

Захватив в 1301 г. район Енишехира и построив там город-крепость, Осман стал готовить захват Брусы. Летом 1302 г. он разбил войска византийского наместника Брусы в сражении при Вафее (тур. Коюнхисар). Это было первое крупное военное сражение, выигранное турками-османами. Наконец-то византийцы поняли, что имеют дело с опасным противником. Однако в 1305 г. войско Османа потерпело поражение в битве при Левке, где против них дрались каталонские дружины, находившиеся на службе у византийского императора. В Византии началась очередная междоусобица, облегчившая дальнейшие наступательные действия турок. Воины Османа овладели рядом византийских городов на Черноморском побережье.

В те годы турки-османы совершили и первые набеги на европейскую часть территории Византии в районе Дарданелл. Войска Османа захватили также ряд крепостей и укрепленных населенных пунктов на пути к Брусе. К 1315 г. Бруса была практически окружена крепостями, находившимися в руках турок. Брусу захватил несколько позже сын Османа Орхан, родившийся в год смерти своего деда Эртогрула.

Армия Орхана состояла в основном из кавалерийских частей. Не было у турок и осадных машин. Поэтому бей не решился на штурм города, окруженного кольцом мощных укреплений, и установил блокаду Брусы, прервав все ее связи с внешним миром и лишив тем самым ее защитников всех источников снабжения. Подобную тактику турецкие войска применяли и впоследствии. Обычно они захватывали окрестности города, изгоняли или обращали в рабство местное население. Затем эти земли обживались людьми, переселенными туда по приказу бея. Город оказывался во враждебном кольце, и над его жителями нависала угроза голодной смерти, после чего турки легко им овладевали.

Осада Брусы длилась десять лет. Наконец в апреле 1326 г., когда армия Орхана стояла у самых стен Брусы, город капитулировал. Это произошло в канун смерти Османа, которому сообщили о взятии Брусы на смертном одре.

Орхан, наследовавший власть в бейлике, сделал Бурсу (так ее стали именовать турки), славившуюся ремеслами и торговлей, город богатый и процветавший, своей столицей. В 1327 г. он распорядился чеканить в Бурсе первую османскую серебряную монету – акче. Это свидетельствовало о том, что процесс превращения бейлика Эртогрула в самостоятельное государство близился к завершению. Важным этапом на этом пути стали дальнейшие завоевания турок-османов на севере. Через четыре года после захвата Брусы войска Орхана овладели Никеей (тур. Изник), а в 1337 г. – Никомедией.

Когда турки двинулись к Никее, между войсками императора и турецкими отрядами, которыми предводительствовал брат Орхана, Алаэддин, произошло сражение в одном из горных ущелий. Византийцы были разгромлены, император ранен. Несколько штурмов мощных стен Никеи не принесли туркам успеха. Тогда они прибегли к испытанной тактике блокады, захватив несколько передовых укреплений и отрезав город от окружавших его земель. После этих событий Никея была принуждена к сдаче. Измотанный болезнями и голодом гарнизон не смог более сопротивляться превосходящим силам противника. Захват этого города открыл туркам дорогу к азиатской части византийской столицы.

Девять лет длилась блокада Никомедии, получавшей военную помощь и продовольствие морским путем. Чтобы овладеть городом, Орхану пришлось организовать блокаду узкого залива Мраморного моря, на берегах которого была расположена Никомедия. Отрезанный от всех источников снабжения, город сдался на милость победителей.

В результате взятия Никеи и Никомедии турки овладели почти всеми землями к северу от Измитского залива вплоть до Босфора. Измит (такое наименование отныне получила Никомедия) стал для зарождавшегося флота османов верфью и гаванью. Выход турок к берегам Мраморного моря и Босфора открыл им путь к набегам на Фракию. Уже в 1338 г. турки начали разорять фракийские земли, а сам Орхан с тремя десятками судов появился у стен Константинополя, но его отряд был разбит византийцами. Император Иоанн VI попытался поладить с Орханом, выдав за него свою дочь. На некоторое время Орхан прекратил набеги на владения Византии и даже оказывал византийцам военную помощь. Но земли на азиатском берегу Босфора Орхан рассматривал уже как свои владения. Приехав в гости к императору, ставку свою он расположил именно на азиатском берегу, и византийский монарх со всеми своими придворными был вынужден прибыть туда на пир.

В дальнейшем отношения Орхана с Византией вновь обострились, его отряды возобновили набеги на фракийские земли. Прошло еще полтора десятилетия, и войска Орхана начали вторгаться в европейские владения Византии. Этому способствовало то обстоятельство, что в 40-х годах XIV в. Орхану удалось, воспользовавшись междоусобицей в бейлике Кареси, присоединить к своим владениям большую часть земель этого бейлика, доходивших до восточных берегов пролива Дарданеллы.

В середине XIV в. турки усилились, начали действовать не только на западе, но и на востоке. Бейлик Орхана граничил с владениями монгольского наместника в Малой Азии Эртена, ставшего к тому времени практически независимым владетелем ввиду упадка государства Ильханов. Когда наместник умер, и в его владениях началась смута, вызванная борьбой за власть между сыновьями-наследниками, Орхан напал на земли Эртена и значительно расширил за их счет свой бейлик, захватив в 1354 г. Анкару.

В 1354 г. турки без труда захватили город Галлиполи (тур. Гелиболу), оборонительные укрепления которого были разрушены в результате землетрясения. В 1356 г. армия под командованием сына Орхана, Сулеймана, переправилась через Дарданеллы. Захватив несколько городов, в том числе Дзориллос (тур. Чорлу), войска Сулеймана начали двигаться в сторону Адрианополя (тур. Эдирне), который был, возможно, и главной целью этого похода. Однако около 1357 г. Сулейман умер, не осуществив всех своих замыслов.

Вскоре турецкие военные операции на Балканах возобновились под руководством другого сына Орхана – Мурада. Туркам удалось взять Адрианополь уже после смерти Орхана, когда Мурад стал правителем. Произошло это, по данным разных источников, между 1361 и 1363 г. Захват этого города оказался сравнительно простой военной операцией, не сопровождавшейся блокадой и затяжной осадой. Турки разбили византийцев на подступах к Адрианополю, и город остался практически без защиты. В 1365 г. Мурад на некоторое время перенес сюда свою резиденцию из Бурсы.

Мурад принял титул султана и вошел в историю под именем Мурада I. Желая опереться на авторитет аббасидского халифа, находившегося в Каире, преемник Мурада Баязид I (1389–1402) отправил ему письмо, испрашивая признания титула султана Рума. Несколько позже султан Мехмед I (1403–1421) стал посылать в Мекку деньги, добиваясь признания шерифами его прав на султанский титул в этом священном для мусульман городе. Так, меньше чем за полтораста лет, небольшой бейлик Эртогрул преобразился в обширное и довольно сильное в военном отношении государство.

Что же представляло собой молодое османское государство в начальной стадии своего развития? Его территория охватывала уже весь северо-запад Малой Азии, распространяясь до вод Черного и Мраморного морей. Начали складываться социально-экономические институты.

При Османе в его бейлике еще господствовали социальные отношения, присущие родоплеменному быту, когда власть главы бейлика основывалась на поддержке родоплеменной верхушки, а захватнические операции осуществляли ее военные формирования. Большую роль в формировании османских государственных институтов играло мусульманское духовенство. Мусульманские богословы, улемы, выполняли многие административные функции, в их руках было отправление правосудия. Осман установил прочные связи с дервишскими орденами мевлеви и бекташи, а также с ахи – религиозно-цеховым братством, которое пользовалось большим влиянием в ремесленных слоях городов Малой Азии. Опираясь на улемов, верхушку дервишских орденов и ахи, Осман и его преемники не только укрепляли свою власть, но и обосновывали мусульманским лозунгом джихада, «борьбы за веру», свои захватнические походы.

Осман, племя которого вело полукочевой образ жизни, еще не обладал ничем, кроме табунов коней и овечьих стад. Но когда он стал завоевывать новые территории, возникла система раздачи земель его приближенным в награду за службу. Эти пожалования получили название тимаров. Турецкие хроники так излагают указ Османа относительно условий пожалований: «Тимар, который я дам кому-либо, пусть без причины не отнимают. А если тот, кому я дал тимар, умрет, то пусть передадут сыну его. Если сын мал, то все равно пусть передадут, чтобы во время войны слуги его ходили в поход до тех пор, пока он сам не станет пригодным». В этом и состоит суть тимарной системы, являвшейся разновидностью военно-ленной системы и ставшей со временем основой социальной структуры османского государства.

Тимарная система обрела законченную форму в течение первого века существования нового государства. Верховное право предоставления тимаров было привилегией султана, однако уже с середины XV в. тимары жаловались и рядом высших сановников. Земельные наделы давались воинам и военачальникам как условное держание. При условии выполнения определенных военных обязанностей держатели тимаров, тимариоты, могли передавать их из поколения в поколение. Примечательно, что владели тимариоты, в сущности, не землями, являвшимися достоянием казны, а доходами с них. В зависимости от этих доходов владения такого рода делились на две категории – тимары, приносившие до 20 тыс. акче в год, и зеаметы – от 20 до 100 тыс. акче. Реальное значение этих сумм можно представить в сравнении со следующими цифрами: в середине XV в. средний доход с одного городского хозяйства в балканских провинциях османского государства составлял от 100 до 200 акче; на 1 акче в 1460 г. в Бурсе можно было приобрести 7 килограммов муки. В лице тимариотов первые турецкие султаны стремились создать прочную и верную опору своей власти – военную и социально-политическую.

В исторически сравнительно короткий срок правители нового государства стали обладателями больших материальных ценностей. Еще при Орхане случалось, что у правителя бейлика не было средств для обеспечения очередного захватнического набега. Турецкий средневековый хронист Хюсейн приводит, например, рассказ о том, как Орхан продал пленного византийского сановника архонту Никомедии, с тем, чтобы на добытые таким способом деньги снарядить войско и отправить его против этого же города. Но уже при Мураде I картина резко изменилась. Султан мог содержать войско, сооружать дворцы и мечети, тратить немалые деньги на празднества и приемы послов. Причина такой перемены была проста – со времени правления Мурада I стало законом отчисление в казну пятой части военной добычи, в том числе пленных. Военные походы на Балканы стали первым источником доходов османского государства. Дань с покоренных народов и военная добыча постоянно пополняли его казну, а труд населения покоренных областей постепенно начал обогащать знать государства османов – сановников и военачальников, духовенство и беев.

При первых султанах стала складываться система управления Османского государства. Если при Орхане военные дела решались в тесном кругу его приближенных из числа военачальников, то при его преемниках в их обсуждении начали участвовать везиры – министры. Если Орхан управлял своими владениями с помощью ближайших родственников или улемов, то уже Мурад I из числа везиров стал выделять человека, которому поручал управление всеми делами – гражданскими и военными. Так возник институт великого везира, веками остававшегося центральной фигурой османской администрации. Общими делами государства при преемниках Мурада I в качестве высшего совещательного органа ведал султанский совет в составе великого везира, глав военного, финансового и судебного ведомств, представителей высшего мусульманского духовенства.

В годы царствования Мурада I получило первоначальное оформление османское финансовое ведомство. Тогда же возникло сохранявшееся на протяжении веков разделение казны на личную казну султана и государственное казначейство. Появилось и административное деление. Османское государство было разделено на санджаки. Слово «санджак» означает в переводе «знамя», как бы напоминая о том, что управители санджаков, санджак-беи, олицетворяли на местах власть гражданскую и военную. Что касается судебной системы, то она целиком находилась в ведении улемов.

Государство, развивавшееся и расширявшееся в результате захватнических войн, проявляло особую заботу о создании сильной армии. Уже при Орхане были сделаны первые важные шаги в этом направлении. Было создано пехотное войско – яя. Пехотинцы в период участия в походах получали жалованье, а в мирное время жили за счет обработки своих земель, будучи освобождены от налогов. При Орхане были созданы и первые регулярные кавалерийские части – мюселлем. При Мураде I армия была усилена за счет крестьянского пехотного ополчения. Ополченцы, азапы, набирались только на время войны и в период военных действий также получали жалованье. Именно азапы составляли на начальном этапе развития Османского государства основную часть пехотного войска. При Мураде I начал формироваться и корпус янычар (от «ени чери» – «новое войско»), ставший впоследствии ударной силой турецкой пехоты и своего рода личной гвардией турецких султанов. Он комплектовался путем принудительного набора мальчиков из христианских семей. Их обращали в ислам и обучали в специальной военной школе. Янычары были подчинены самому султану, получали жалованье от казны и с самого начала стали привилегированной частью турецкого войска; командир янычарского корпуса входил в число высших сановников государства. Несколько позже янычарской пехоты были сформированы конные отряды сипахи, которые также подчинялись непосредственно султану и находились на жалованье. Все эти военные формирования обеспечивали устойчивые успехи турецкой армии в период, когда султаны все более расширяли завоевательные операции.

Таким образом, к середине XIV в. сложилось первоначальное ядро государства, которому суждено было стать одной из самых крупных империй Средневековья, мощной военной державой, в короткий срок подчинившей себе многие народы Европы и Азии.