Читать книгу Люффены - Юрий Вячеславович Ситников - Страница 1

Глава первая

Последняя ночь в доме

Должно быть, Дэльффену приснился страшный сон. Он проснулся и начал чесать за правым ухом – верный признак ночных кошмаров. Обычно Дэльффен помнил все свои сны, и тревожные и весёлые, но сегодняшний сон, едва открылись глаза, сразу забылся.

– Раз чешется за правым ухом, значит, кошмар всё-таки был, – сказал Дэльффен и встал с кровати.

В маленькое окошко его уютной спальни пробивался молочный лунный свет. Дэльффен оглядел комнату, задержал взгляд на своём шкафе, письменном столике, стуле и вздохнул. И таилось в этом вздохе столько грусти, что у Дэльффена мгновенно навернулись на глаза слёзы. В шкафу больше не было одежды, а ящики письменного стола зияли пустотой. Вещи давно собраны и спущены на самый нижний этаж. Они аккуратно сложены в многочисленные коробки и ожидают момента, когда начнётся переезд.

Уже утром мы переедем на новое место, подумал Дэльффен, спускаясь вниз по красивой винтовой лестнице. Как жаль покидать дом, в котором ты родился и вырос. Дом, где было много радости, веселья, моментов огромного и тёплого счастья. Правда, случалось переживать и горести. В прошлом году, например, бесследно исчезла мама Дэльффена. Тут, конечно, не обошлось без Зловреда – именно он забрал её. И теперь ни Дэльффен, ни его сестра Лиффен больше никогда не увидят маму.

Как же сильно Дэльффен ненавидел Зловреда. Он был готов сразиться с ним в самой страшной схватке, только бы удалось вернуть маму. Но, увы, это невозможно. Зловред слишком хитёр и коварен.

На первом этаже Дэльффен посмотрел на высившиеся горой коробки и ощутил страх. Пушок на теле зашевелился, зачесалась спинка. Полагая, что у него начинают расти крылья, Дэльффен, чтобы успокоиться, задышал быстро-быстро, как его учила бабушка. Через минуту спинка перестала чесаться, взъерошенный пушок снова лёг в правильном направлении.

Дэльффен был самым настоящим люффеном, существом, которых, не беря в расчёт его семью, осталось не более полутора сотен на всём белом свете. Давным-давно количество люффенов исчислялась миллионами. Но со временем они вздумали начать вымирать. Вымирали-вымирали и практически все вымерли. Жаль, конечно, но ничего не попишешь, так всегда говорит дедушка Дэльфенна.

Так вот, у люффенов, к которым, как уже известно, принадлежит Дэльффен и его семья, есть одна необычная особенность. В моменты сильного страха на их спинах вырастают крылья. Ими можно махать и даже преодолеть расстояние в несколько метров. А стоит страху пройти, крылья исчезают. Будто и не было их вовсе.

Дэльффен подошёл к входной двери и дёрнул ручку.

– Закрыто, – прошептал он с облегчением.

Некоторое время Дэльффен бродил среди коробок с вещами, проводил по ним пальцами, продолжая вздыхать. Жутко не хотелось переезжать, но папа нашёл более подходящее дерево, спроектировал будущее жилище в целых четыре этажа и договорился с жуками со стальными челюстями, чтобы те незамедлительно принялись за работу.

Испокон веков люффены проживали в стволах высоких деревьев, в которых жуки со стальными челюстями вытачивали квартиры в несколько этажей. Помимо комнат и лестниц, они вытачивали шкафы, кровати, тумбочки, столы, кресла и многое другое. Работа считалась кропотливой, но жуки трудились дружно и споро, люффены по праву гордились своими многоуровневыми квартирами.

Дом, в котором родился Дэльффен, всем был хорош, и, наверное, папа никогда не задумался о переезде, если бы не сильная гроза, разбушевавшаяся недавно. Молния попала в дерево и практически расколола его на две части. Стало ясно, необходим переезд.

Вчера утром люффены сфотографировались на память в своей просторной, где-то даже торжественной гостиной. И хотя Дэльффен, глядя в объектив фотоаппарата, широко улыбался, исключительно для того, чтобы не испортит кадр, на душе у него было тоскливо.

Как мог он старался приободриться, ища в предстоящем переезде положительные моменты. К счастью, такие моменты были. Вблизи нового дома проживали почти все друзья семейства люффенов. Бесспорно, это огромный плюс. К примеру, лучший друг Дэльффена Тинни-Ти будет жить прямо под корнями их дерева. Именно там располагается большая нора Тинни-Ти и его вредной тётки госпожи Хру-Хо.

Вдруг за спиной Дэльффена что-то звякнуло. Он вздрогнул и спешно обернулся. Ему показалось, звяканье родилось под лестницей. Но подойти к лестнице Дэльффен не осмелился. Вместо этого он решил покормить Эду, цветок, который рос в красивом горшке и всегда стоял на полу возле входной двери. Сейчас Эду поставили на одну из коробок, она мирно спала, шевеля во сне зелёными листочками.

Эду очень уважали в семействе люффенов, она умела заблаговременно предугадывать появление Зловреда. В такие моменты белые лепестки Эды наполнялись ярким светом. Больше всего Дэльффен боялся увидеть светящийся цветок, но когда это происходило, каждой своей пушинкой начинал ощущать присутствие Зловреда. Чесалась спина, появлялись крылья, и страх главенствовал вовсю.

Взяв с подоконника маленькую баночку, Дэльффен обнаружил, что внутри не осталось ни одного сухого кузнечика. Но поднеся банку ближе к окну, заметил на дне маленькую засохшую лапку. Положив её на один из лепестков Эды, он слегка подул на спящий цветок. Эда проснулась, учуяла запах лапки кузнечика и, чавкнув пару раз, проглотила угощение. Продолжая шевелить лепестками, Эда просила у Дэльффена добавки. Но кузнечиков в банке не было.

– Извини, Эда, – виновато произнёс Дэльффен. – Кузнечики закончились. Завтра утром я обязательно наловлю их и засушу. Целую банку.

Эда затрепыхалась листочками, выказывая явное неудовольствие подобным положением дел.

Чтобы и дальше не раздражать Эду, Дэльффен поспешил подняться в свою спальню. Спать совсем не хотелось, но он лег на кровать и укрылся лёгким летним одеяльцем. Зевнул один раз, второй, и, закрыв глаза, пришёл к мысли, что поспать всё-таки стоит.

– Завтра предстоит трудный день, – Дэльффен снова зевнул и крепко уснул.

Утром, едва луч солнца проник в спальню, к Дэльффену прибежала довольная Лиффен.

– Просыпайся скорее, и спускайся завтракать. Бабушка уже испекла булочки! Чувствуешь, как вкусно пахнет?

Дэльффен втянул носом воздух и кивнул.

– Удивительно, почему я не проснулся от запаха бабушкиных булочек?

– Потому что ты соня. Любишь поспать, будто ты не люффен, а груст.

– Не перегибай палку, – ответил Дэльффен, спрыгнув с кровати. – Грусты спят весь день, до самого вечера.

– А ты всё равно похож на груста, – засмеялась Лиффен и выбежала в коридор.

– Вечно ты придумываешь всякую чепуху, – бормотал Дэльффен, выскочив из спальни вслед за сестрой.

– Зато моя чепуха смешная.

– И вовсе она не смешная. Нисколечко не смешная. Сравнила меня с грустом! Кому сказать, не поверят.

В просторной столовой дедушка Дорффен уже сидел за столом, о чём-то сильно задумавшись. Бабушка Эффен приносила из кухни тарелки, чашки и столовые приборы. Папы нигде не было видно.

– А где папа? – спросил Дэльффен, вскарабкавшись на стул.

– Ты забыл пожелать нам доброго утра, – нахмурившись, ответил дедушка Дорффен.

– Извини, – смутился Дэльффен. – Доброе утро, дедушка и бабушка. И тебе доброе утро, Бубуль.

Бубуль ничего не ответил Дэльффену.

– Ты бы лучше его полил, – захихикала Лиффен.

– Вот именно, полил бы! – послышался писк из кармана Лиффен. И почти сразу оттуда высунулась Меховичка, уставившись на Дэльффена своими розовыми глазками.

Меховичка была питомицей Лиффен. Забавное маленькое существо, покрытое густой белой шерстью, оно упало на Землю с пролетавшего мимо метеорита. Лиффен нашла малютку у кипящего озера и сразу же принесла домой. Так Меховичка, которая постоянно пряталась в кармане своей новой хозяйки и любила повторять за ней слова, стала новым членом семьи.

Что же касается Бубуля, он ни в коем случае не относился к люффенам. Даже не состоял с ними в самом дальнем родстве. Он просто жил в их семье уже много-много лет. Сколько Дэльффен себя помнил, Бубуль всегда сидел в своей корзине и тихо посапывал. И папа Дэльффена, и дедушка Дорффен, рассказывая о своём детстве, упоминали Бубуля. Дэльффену иногда казалось, что Бубулю исполнилось сто лет. А может, и больше. Он всё собирался поинтересоваться об этом у самого Бубуля, но никак не мог решиться.

Выглядел Бубуль причудливо. Его тело без рук, ног, но с коротким хвостиком, напоминало расплывшееся тесто. На голове, которая сливалась с бесформенным телом, лежала коричневато-зелёная болотная тина. Глаза Бубуля прикрывали морщинистые веки, щёки сильно обвисали, а стоило ему открыть широкий рот, как оттуда виднелся зеленоватый свет. Бубуль обожал воду, постоянно просил полить его из лейки, а если это забывали сделать вовремя, ворчал, что совсем высох и скоро умрёт. Во время дождя корзину с Бубулем выносили на улицу, и тогда он становился необычайно довольным, а зеленоватый свет из его рта начинал светить ярче обычного.

Однажды дедушка Дорффен, действуя из благих побуждений, предложил поместить Бубуля в аквариум. После таких слов Бубуль сильно оскорбился, заявив, что люффены хотят его утопить. Больше в семействе об аквариуме разговоров не заводили.

Дэльффен вышел в гостиную и принялся искать лейку, из которой обычно поливали Бубуля. Но она, очевидно, уже была упакована в одну из коробок. Пришлось идти на кухню и просить у бабушки полотенце. Смочив полотенце водой, Дэльффен положил его на голову Бубуля, услышав недовольное бурчание:

– Давно бы так! А то проходят мимо, занимаются своими делами, а о бедном Бубуле не вспоминают. Наверное, ждёте, когда я высохну и умру. Вот вам облегчение-то будет!

– Ну что ты, Бубуль, – улыбнулся Дэльффен. – Мы всегда помним о тебе. Сейчас начнём завтракать, и я дам тебе самую большую булочку.

– Сначала забывают намочить, а потом булочками задабривают, – бормотал Бубуль, но уже с лёгкой улыбкой на губах.

Когда завтрак начался, домой примчался встревоженный папа. Он так переживал за предстоящий переезд, что даже не смог как следует позавтракать. Выпив чашку горячего кофе, папа сообщил, что пора собираться в дорогу. Коробки с вещами предстояло перевозить к новому дому на тележках. Всего их было три. Погрузив на тележки часть коробок, папа скомандовал:

– Вперёд!

Одну тележку толкал он, вторую дедушка Дорффен, третью бабушка Эффен. Дэльффен, Лиффен и прибежавший на помощь друзьям Тинни-Ти, шли следом, неся каждый по небольшой коробке.

– Ну и барахла у вас набралось, – небрежно бросил Тинни-Ти. – Зачем вам столько хлама?

– Какой же это хлам, – возмутилась Лиффен. – В коробках лежит всё самое необходимое.

– Самое необходимое! – повторила Меховичка, выглянув из кармана Лиффен.

– Ты говоришь, как моя тётка, – не успокаивался Тинни-Ти. – Её наряды занимают целых четыре шкафа. Вы только вдумайтесь в эту цифру. Четыре! А ещё есть шкафы для шляп.

– Госпожа Хру-Хо любит принарядиться, – хохотнула Лиффен.

Тинни-Ти насупился и Лиффен, решив его приободрить, сообщила, что у них осталось несколько бабушкиных булочек.

– Другой разговор, – обрадовался Тинни-Ти. – Булочки вашей бабушки я люблю.

– Ой! – вскрикнул Дэльффен. – Я же совсем забыл наловить кузнечиков для Эды. Она наверняка сильно проголодалась.

– А разве в банке нет кузнечиков? – удивилась Лиффен.

– Ни одного, – Дэльффен наморщил лоб. – Кто-то скормил всех кузнечиков Эде вечером. И я знаю, кто это сделал.

– Не смотри на меня так, я не кормила вечером Эду.

– Не кормила! – крикнула Меховичка, и добавила, уже от себя: – И я не кормила Эду. Я вообще её боюсь. Она так чавкает кузнечиками, что может и меня запросто слопать.

– Не переживай, – сказала Лиффен. – Эда питается исключительно сухими кузнечиками.

– Интересно, – Дэльффен остановился и поставил коробку на землю. – Если ты не кормила Эду, кто же тогда отдал ей всех кузнечиков?

– Возможно, бабушка, дедушка или папа.

– А вот и нет, – запротестовал Дэльффен. – Они всегда оставляют пару-тройку кузнечиков Эде на утро.

– Хватит вам говорить про кузнечиков, – попросил Тинни-Ти. – Перевезём вещи, наловим вашей Эде тысячу кузнечиков.

– Ты не понимаешь, – взволнованно произнёс Дэльффен. – Если Эда голодна, её лепестки не будут светиться при появлении Зловреда.

– Да знаю я, – отозвался Тинни-Ти. – Но когда Зловред рядом это и так можно почувствовать. Разве я не прав?

– Прав, – согласилась Лиффен. – Просто Эда чувствует его появление раньше, чем любое другое живое существо.

Сказав, что они расстраиваются по мелочам и создают проблему на ровном месте, Тинни-Ти ускорил шаг.

– Надо бы поскорее закончить переезд, – прошептал Дэльффен. – Меня не отпускают нехорошие предчувствия.

Переезд растянулся почти на целый день. Пришлось делать несколько ходок, а потом ещё отдыхать после каждой. Но вот, наконец, последняя коробка была снята с тележки и занесена в новый дом. Папа сказал, что планирует заколотить в старом доме все оконца, и попросил Дэльфенна ему помочь.

– Зачем их заколачивать, раз дерево скоро упадёт? – спросил Дэльффен, следуя за папой.

– Так полагается, – ответил папа, неся в руке деревянный чемоданчик с инструментами.

Работал он быстро, брал фанерку и приколачивал её к стволу дерева. Дэльффен подавал папе гвозди, представляя, как, должно быть, мрачно и неуютно стало в их доме. Ему так захотелось зайти внутрь и последний раз подняться по лестнице в свою спаленку, что он попросил разрешения у папы ненадолго отлучиться.

На первом этаже царила мгла, Дэльффен подошёл к лестнице и положил ладонь на перила. Слушая стук папиного молотка, он поднялся наверх, сел на свою кровать и задумался. Мысли в голове путались, спотыкались и мешали друг другу. Дэльффен не знал, сколько времени просидел на кровати, уставившись на открытую дверь. В себя он пришёл, когда понял, что больше не слышит стук молотка. В тот же миг сильнейшее волнение охватило Дэльффена. Он встал, сделал несколько шагов к двери и ощутил, как от страха на спине вырастают крылья. Послышался треск – разорвалась жилетка. Дэльффена затрясло, он даже присел на корточки от жуткого озноба. Стало ясно – Зловред совсем близко. Возможно, он подкрался к их дому, а там папа.

– Папа! – вскричал Дэльффен, мгновенно лишившись страха.

Пока он сбегал по ступенькам, крылья на спине пропали. Дэльффен уже ничего не боялся. В настоящий момент он хотел только одного, выбежать на улицу и удостовериться, что с папой всё в порядке.

Но на улице Дэльффена ждало разочарование. К стволу дерева по-прежнему была приставлена лестница, но папы на ней не было. Внизу стоял деревянный чемоданчик с инструментами. В метре от него валялся молоток и три гвоздя.

– Папа! – снова крикнул Дэльффен, обежав два раза вокруг дерева.

Замерев у чемоданчика, он понял – папа исчез. Как и маму, его забрал Зловред. Навсегда.

Сильно-сильно зачесалась спинка. Страх начал нарастать – у Дэльффена вновь выросли крылья.

Глава вторая

Встреча на тыквенном поле

Новоселье пришлось отменить. Какой уж тут праздник, когда семейство люффенов постигло такое потрясение. Даже вещи раскладывали в угрюмом молчании. Дедушка Дорффен хоть и не показывал вида, и старался держаться невозмутимым, переживал по поводу исчезновения сына не меньше остальных. Бабушка Эффен, развешивая на стены зеркала или укладывая в шкаф посуду, то и дело смахивала со щёк слезинки и всхлипывала.

Лиффен плакала громко, никого и ничего не стесняясь. Меховичка перестала разговаривать, сидела в кармане, боясь оттуда выглядывать. Бубуль был настолько расстроен и потерян неприятным известием, что за целый день ни разу не попросил полить его водой. Он поднимал и опускал морщинистые веки, вращал круглыми глазами и шевелил губами. Зеленоватый огонёк, то ярко вспыхивал, то становился едва заметным, а то и вовсе потухал.

Дэльффен же не проронил ни единой слезинки. Ему было настолько жаль папу, что негодование и обида на Зловреда вытеснили всякую сентиментальность. Молча вышагивая по своему новому дому, он всё думал и думал, как вернуть папу. Дэльффен поставил себе цель, во что бы то ни стало, отыскать Зловреда и заставить его отдать папу. Когда Зловред забрал маму, Дэльффен считался ещё маленьким, и его не посещали мысли о встрече со злодеем. Но теперь он вырос и обязан что-то предпринять. Не сидеть же сложа руки, в самом деле.

Проходя мимо комнаты сестры, Дэльффен услышал доносившийся из-за закрытой двери плач. Ему хотелось зайти в комнату и успокоить Лиффен, но какая-то сила не позволила сделать это. Наверное, я ещё не совсем к этому готов, размышлял Дэльффен. Всему своё время.

Он спустился на следующий этаж, подошёл к дедушкиной мастерской и прислушался. Дедушка Дорффен, чтобы отвлечься от гнетущих дум, вновь принялся собирать робота – помощницу по хозяйству. По его собственным признаниям, он задумал изобрести робота много лет назад, ещё до рождения Лиффен и Дэльффена. Будучи совсем маленьким люффеном дедушка любил сливовый пирог, который готовила его прабабушка. Но когда та умерла, выяснилось, никто во всём семействе не знает рецепта.

Женившись на бабушке Эффен, правда, тогда она ещё была не бабушкой, а молоденькой люффеной, дедушка рассчитывал, жена станет баловать его вкусным сливовым пирогом. Но, к сожалению, бабушка Эффен пекла совсем другой сливовый пирог. Много лет спустя дедушка Дорффен решил изобрести помощницу по хозяйству, которая облегчит бабушке Эффен работу по дому, а заодно начнёт печь тот самый сливовый пирог из его далёкого детства.

Иногда дедушка Дорффен проводил в мастерской дни и ночи напролёт, а порой не появлялся там целыми месяцами.

Приоткрыв дверь, Дэльффен увидел склонившегося над столом дедушку. В руках он держал карандаш, слегка постукивая им по столу, где лежал развёрнутый чертёж и блокнот. Делая записи, дедушка Дорффен хмурил брови, мотал головой и поглядывал на громоздившуюся в центре мастерской будущую помощницу по хозяйству. Выглядела она довольно забавно и очень напоминала груду металлолома под садовым зонтиком.

Решив не мешать дедушке, Дэльффен спустился на самый первый этаж. Бабушка Эффен занималась чисткой столовых приборов. Она так часто и усердно их чистила, что вилки, ложки и ножи сияли ярче солнца. При этом бабушка сочиняла стихи, которые никогда не записывала и почти сразу же их забывала. Вот и сейчас, отложив в сторону начищенную вилку и принявшись за ложку, бабушка Эффен проговорила:

– Отменили новоселье,

Нам теперь не до веселья.

Виноват во всём Зловред,

От Зловреда один вред!

Дэльффен сжал кулаки и сильно зажмурился. Его уверенность, что удастся отыскать Зловреда и вернуть папу, а может, и маму тоже, возросла и окрепла.

– Завтра же я отправлюсь на поиски, – сказал он своему отражению в овальном зеркале.

– Кого ты собираешься искать? – раздался за спиной голос Бубуля.

Вздрогнув, Дэльффен почувствовал, как щёки залились краской.

– А почему ты здесь, Бубуль? В прихожей!

– Хороший вопрос. Мне бы тоже хотелось это знать, зачем корзину поставили на тумбочку? Всем на меня наплевать! Поставили и забыли. Хоть бы тряпочкой влажной накрыли, так нет же. Вы хотите, чтобы я поскорее умер!

– Мы этого не хотим, – Дэльффен взял корзину и, пыхтя, отнёс её в гостиную. – Сейчас я тебя полью.

– И смотри, чтобы вода была похолоднее. А то в прошлый раз полили меня тёплой водой, я чуть не сварился, – как всегда преувеличивал Бубуль. Такой уж он был, любил пофантазировать и преувеличить.

В своей комнате Дэльффен взял с подоконника маленькую коробочку и поднёс ее к уху. Внутри послышалось шебуршание.

– Как поживаешь, Кусспусс? – Дэльффен открыл коробочку, подмигнув небольшому ярко-синему панцирю на дне.

Своего питомца Кусспусса он никогда не видел, тот был настолько проворен, что едва Дэльффен открывал коробочку, сразу прятался в панцире. Дэльффен неоднократно просил Кусспусса показаться, интересно же всё-таки полюбоваться на своего любимца, но Кусспусс не соглашался. Зато когда у него было хорошее настроение, он начинал громко и заразительно хохотать. Питался Кусспусс мелкими стёклышками, их Дэльффен набирал на берегу реки и хранил в жестяной банке под кроватью.

Положив несколько разноцветных стёклышек на дно коробочки, Дэльффен закрыл крышку и громко произнёс:

– Приятного аппетита, Кусспусс.

Пару минут из коробочки слышался хруст, а затем раздался хохот Кусспусса. Дэльффен тоже улыбнулся, но лишь на несколько секунд. Не до смеха ему сейчас было, слишком тяжёлые мысли мучили беднягу.

Рано утром Лиффен, как это частенько случалось, пришла в комнату Дэльффена и начала рассказывать свой сон. Почти каждую ночь Лиффен снились красочные сны, самые запоминающиеся она рисовала и развешивала на стенах спальни. В основном Лиффен видела в снах свою давнюю мечту – Шоколадный остров. Существовал ли он в действительно, никто не знал, но разговоры об острове, где всё из чистого шоколада, ходили. Дэльффен не исключал, что Шоколадный остров может оказаться обычной легендой. Зато легендой красивой. И, бесспорно, сладкой.

– Ты только представь, – тараторила Лиффен, сняв с плеча Меховичку, – на острове даже пальмы шоколадные. И камни, и ракушки.

– Ракушки, – повторила Меховичка. Помолчав, она спросила: – А опасные звери там есть?

– Наверняка есть, – ответила Лиффен.

– Они тоже шоколадные?

Лиффен растерялась и посмотрела на Дэльффена. Тот лишь пожал плечами.

– Я не знаю, но раз остров шоколадный, значит, и опасные звери должны быть шоколадными.

– Мне приснилось, что я ем ракушки из разноцветного шоколада, – улыбнулась Лиффен. – И ты, Дэльффен тоже был в моём сне.

– Чем я занимался?

– Просто стоял и смотрел на меня.

– А я там была? Была?! – заволновалась Меховичка.

– Конечно. Ты сидела у меня в кармане.

– Уф! Тогда я спокойна.

Лиффен ещё долго рассказывала о сне, но Дэльффен уже не прислушивался к словам сестры. Глядя в окно, он решал, как лучше составить письмо, чтобы бабушка и дедушка, когда его прочтут, сразу всё поняли и не расстроились. Хотя они наверняка сильно расстроятся. Но Дэльффен уже не отступит от своего замысла. Сразу после завтрака он переговорит с Тинни-Ти, напишет письмо и отправится на поиски Зловреда.

Тинни-Ти, узнав о намерении друга, покрутил пальцем у виска.

– Определённо, ты сошёл с ума! Каким образом ты найдёшь Зловреда, если его никто и никогда не видел?

Тинни-Ти был прав. Никому ещё не довелось увидеть Зловреда, все только чувствовали его присутствие. Это выражалось во внезапном страхе, тревоге, учащённом сердцебиении и ощущении, что вот-вот произойдёт нечто ужасное и непоправимое. Дэльффен несколько раз испытывал подобное. В такие моменты он знал, Зловред где-то рядом, и возможно, сегодня ему вздумается утащить именно его, Дэльффена. Но всякий раз исчезал кто-то другой. Дэльффену везло.

– Я тут подумал, – признался он Тинни-Ти, – если Зловред меня утащит, то там, где я окажусь, я могу встретить своих родителей.

– Хм, такое не исключается, – Тинни-Ти почесал щёку и сразу мотнул головой: – И, тем не менее, ты совершаешь большую ошибку. Ты представь, что будет с бабушкой Эффен и дедушкой Дорффеном, если тебя и след простынет. Ты поступаешь как эгоист.

Не ожидавший столь ранящих слов, Дэльффен вспыхнул от возмущения, словно свечка.

– Как ты можешь называть меня эгоистом?! Не ты ли знаешь меня лучше, чем кто-либо другой? Я никогда не был эгоистом!

– А сейчас им стал, – стоял на своём Тинни-Ти.

– Мне хочется найти родителей, – выкрикнул Дэльффен.

– А мне, по-твоему, не хочется? – уже намного тише, почти шёпотом спросил Тинни-Ти. – Моих родителей тоже забрал Зловред, поэтому я и вынужден жить с несносной тёткой. Но мне и в голову не придёт мысль, искать Зловреда. А ты знаешь, я не трус.

Некоторое время друзья сидели на сером камне и молчали. Неожиданно Тинни-Ти спрыгнул с камня и заявил:

– Решено! Решено окончательно и бесповоротно – я отправляюсь с тобой.

– Вот здорово! – обрадовался Дэльффен.

Но радость длилась недолго. Откуда ни возьмись перед друзьями появилась разгневанная тётка Тинни-Ти – госпожа Хру-Хо. На ней было пышное платье с множеством цветочков и оборок. На голове большущая жёлтая шляпа, по которой ползало несколько божьих коровок. В руках госпожа Хру-Хо держала свой старый зонтик, им она любила размахивать по любому поводу. Вот и сейчас, стоило ей увидеть племянника, как она затопала ногами и взмахнула зонтом:

– В норе не осталось ни одного жёлудя, а этот лентяй прохлаждается без дела. Немедленно бери корзину и отправляйся за провизией!

– Никуда я не пойду! – ответил Тинни-Ти, повысив на тётку голос. – Сама собирай свои жёлуди, а я ухожу.

Госпожа Хру-Хо так громко рассмеялась, что её начал бить кашель.

– Уходишь? И куда же, если не секрет? Ну и рассмешил. Ты сам не веришь тому, о чём говоришь, – и вновь топнув ногой, госпожа Хру-Хо приказала: – Бери корзину!

Тинни-Ти посмотрел на Дэльффена и обречённо вздохнул. Дэльффен понял, что означает этот вздох. Опять вредная тётка одержала победу над Тинни-Ти. Такое случалось уже не раз.

– Извини, Дэльффен, – проговорил Тинни-Ти. – Но ты прекрасно знаешь, почему я не могу уйти от тётки.

– Не переживай, я на тебя не в обиде. У меня к тебе просьба, передай вечером моему дедушке письмо. Только не раньше ужина, обещаешь?

– Даю слово друга, – ответил Тинни-Ти.

Прежде чем отправиться в путь, Дэльффен поднялся в комнату, взял из шкафа непромокаемую куртку, кепку, свой походный рюкзак и, пока бабушка была на улице, забежал на кухню. В рюкзак он положил бутылку с водой, несколько булочек, большую плитку шоколада и мешочек орехов. Теперь он был готов к любым трудностям.

У входной двери Дэльффен, укорив себя за забывчивость, вернулся в комнату и схватил с тумбочки коробочку с Кусспуссом. В коробочке с двух сторон имелись специальные отверстия, в них продевался длинный шнурок, который Дэльффен накидывал себе на шею. Кусспусс всегда находился рядом со своим хозяином, если тот отправлялся в поход или, скажем, уезжал с родителями навестить дальних родственников. Пересыпав в другую коробочку стёклышки, Дэльффен виновато проговорил:

– Кусспусс, я чуть тебя не забыл.

В ответ Кусспусс едва слышно фыркнул.

Выйдя на улицу, Дэльффен осмотрелся по сторонам, и уже хотел было рвануть со всех ног к кусту дикого шиповника, но его остановил голос Бубуля:

– Куда это ты направился с рюкзаком? – спросил Бубуль, приоткрыв левый глаз.

– Мы с Кусспуссом решили устроить небольшой пикник у реки, – сказав неправду, Дэльффен почувствовал себя очень неловко. Он почти никогда никого не обманывал и не любил, если обманывали его.

– Вот так повезло, – проворчал Бубуль. – На речку идёшь. А я вынужден сидеть на самом пекле. Зачем корзину поставили на солнцепёк? Специально, чтобы я поскорее высох и умер? Все ждут моей смерти!

– Корзина стояла в тени, – пояснил Дэльффен, переместив Бубуля в более выгодное местечко. – Ты же знаешь, тень постоянно двигается, она такая неугомонная.

Бубуль пробубнил что-то невразумительное, а Дэльффен, опасаясь появления бабушки, спешно скрылся за кустом шиповника.

***

Приблизительно через час на небо наползли сердитые серые тучки. А у самого горизонта чернела одна, но огромная чёрная туча. Наверное, она была главной в этом тучном царстве, оттого и перемещалась по небу не так быстро, а скорее, величественно.

– Как хорошо, Кусспусс, что я догадался взять непромокаемую куртку.

Надев её, Дэльффен подумал, что ему пора научиться контролировать свой страх. Как уже известно, в моменты сильного страха у люффенов на спине вырастают крылья, и если ты одет во что-нибудь симпатичное, это симпатичное неминуемо рвётся. Неоднократно у Дэльффена рвались рубашки, свитера и куртки. Бабушка, дедушка и родители давно научились справляться со страхом, поэтому крылья за их спинами не появлялись.

Постепенно чёрная туча заволокла собой всё небо. Она слопала многочисленные серые тучки и теперь одна главенствовала наверху, нагоняя ужас на всё живое. Дэльффену не давала покоя мысль, если он сильно испугается и не успеет снять с себя куртку, она непременно порвётся.

– Вот будет обидно, – сказал он, погладив коробочку с шуршащим внутри Кусспуссом.

Яркая молния появилась настолько внезапно, что Дэльффен вскрикнул. Спина слегка зачесалась.

– Мне не страшно! Совсем не страшно! – громко проговорил он, желая, чтобы и молния, и чёрная туча услышали эти слова и больше его не пугали.

Вскоре грянул гром, рассвирепел ветер, срывая с деревьев листья и ломая тонкие ветки. Один из порывов оказался настолько сильным, что кепка Дэльффена закружилась в воздухе и улетела.

– Моя любимая кепка, – вздохнул Дэльффен, понимая, что идти с каждым шагом становится всё труднее.

Будто пытался отговорить Дэльффена от его затеи, ветер продолжал безумствовать. После второго громового раската припустил дождь. Крупные капли падали на землю с шумом, быстро образовывались лужицы, пузырясь и пенясь. Дэльффену негде было укрыться от непогоды. Под деревьями стоять нельзя, в них может попасть молния, и на поляну не выбежишь, там молния доберётся до тебя в два счёта. Поблизости никаких укрытий. Хоть бы коробка какая на глаза попалась, и то вещь.

И тут Дэльффен вспомнил про свою непромокаемую куртку. Он быстро снял и накинул её на круглый куст. Сам забрался под куст, положив на колени рюкзак. Кусспуссу Дэльффен насыпал стёклышек, для себя достал булочку и плитку шоколада. Никогда ещё бабушкины булочки не казались ему вкуснее, чем сейчас. Кругом всё гремит, сверкает, течёт и завывает, а он, Дэльффен, сидит под довольно хлипким укрытием и поедает булку с шоколадом.

– Увидели бы меня Тинни-Ти и Груру, – усмехнулся он. – Они бы мне наверняка позавидовали.

Потом мысли Дэльффена переключились на Бубуля. Вот уж кому сейчас хорошо. Сидит в своей корзине под проливным дождём и чувствует себя настоящим счастливчиком.

Невероятно, но после съеденных сладостей, Дэльффен сперва принялся зевать, а затем и вовсе улёгся поудобнее, подложив под голову рюкзак. Под шум непогоды он задремал. А проснувшись, с восторгом обнаружил, что на небе светит солнце, а вокруг – ни облачка.

– Можем идти дальше, Кусспусс. Погода нам разрешает.

У неглубокого оврага, заросшего вьюнами с цепкими усиками, Дэльффен повстречался с туманками. Эти пухлые прозрачно-белые облачка, дальние родственники густых туманов, никогда не нравились Дэльффену. Слишком болтливые и бесцеремонные. Вот и сейчас, заметив Дэльффена, туманки, непрестанно посмеиваясь, принялись кружить над ним, словно привидения.

– Куда идёшь? Хи-хи!

– Что у тебя в рюкзаке? Ха-ха!

– Какая чудная коробочка висит на шнурке. Хе-хе!

– Отстаньте, – отмахнулся Дэльффен. – Мне совершенно некогда с вами разговаривать. Я иду искать Зловреда.

– О-хо-о! – заголосили все туманки разом. – Какой глупый люффен! Идёт, сам не зная куда.

– Зловред забрал сначала мою маму, потом папу. Я должен его найти!

– Одумайся!!

– Смирись! – тараторили туманки. – Ты не вернёшь родителей.

Дэльффен нагнулся, поднял с земли ветку и, замахнувшись, бросил её в туманок.

Хихикнув, туманки разлетелись в разные стороны.

– Не попал! Промахнулся! – смеялись они.

Будучи хорошо воспитанным люффеном, Дэльффен никогда не бросил бы ветку, даже в легкомысленных туманок. Но сейчас, когда эти хихикающие прозрачные облака откровенно над ним издевались, да к тому же пытались отнять надежду, он рассердился не на шутку. Приказав себе не обращать на туманок внимания, Дэльффен продолжал идти вперёд, глядя себе под ноги. Какое-то время туманки следовать за ним, но вскоре отстали.

Солнце сильно припекало, Дэльффен вспомнил унесённую ветром кепку, подумав, что сейчас она пришлась бы ему кстати. Чуть погодя Дэльффен добрёл до тыквенного поля. Оно казалось бескрайним. Поле имело начало, но не имело конца. Тысячи, а быть может, миллионы маленьких тыковок, грели в солнечных лучах свои блестящие бока. Это зрелище настолько впечатлило Дэльффена, что он открыл коробочку и достал оттуда успевшего спрятаться в панцирь Кусспусса.

– Посмотри, какое поле, Кусспусс. А какие чудные тыковки!

Не изъявив желания насладиться такой красотой, Кусспусс продолжал отсиживаться в панцире и чем-то пощёлкивать. Дэльффен шёл вдоль поля, любуясь ярко-оранжевыми тыквами. Он представлял, как придёт осень, тыквы к тому времени вырастут и станут похожими на большие-пребольшие мячи. И тут взгляд Дэльффена наткнулся на нечто непонятное. Это Нечто стояло в самом центре тыквенного поля и не двигалось. Поначалу Дэльффен решил, ему померещилось, но стоило ускорить шаг и пойти вдоль тыквенных грядок, убедился – Нечто действительно существует.

С каждым шагом Дэльффена Нечто увеличивалось в размерах. На несколько секунд Дэльффен даже рискнул предположить, что Нечто на самом деле не кто иной как Зловред. Ведь никто его не видел, а значит, выглядеть он может именно так. От подобных мыслей Дэльффену сделалось неуютно, ноги отяжелели, пришлось замедлить ход и быстро почесать спину, где в любой момент могли вырасти крылья.

Вспомнив, что отправился на поиски Зловреда, Дэльффен, пересилив себя и сильнее сжимая походный рюкзак, упорно продвигался вперёд. Он уже не обращал внимания на блестящие бока тыковок, более того, тыковки больше не казались ему милыми и красивыми.

Чем ближе Дэльффен подходил к странному Нечто, тем сильнее стучало в груди сердце. Стук отдавался в ушах и мешал прислушиваться к собственным шагам. Но вот подул лёгкий ветерок, Нечто зашевелилось, повернулось лицом к Дэльффену и слегка закачалось на месте.

– У-у-ух! – протяжно выдохнул Дэльффен, коснувшись пальцами взмокшего от волнения лба.

Перед ним стояло обычное огородное пугало. Хотя учитывая, что его установили в поле, правильнее будет назвать пугалом полевым.

К длинному, вбитому в землю шесту был прикреплён второй поперечный шест меньшего размера. Он служил сторожу тыквенного поля расставленными в стороны руками. На пугале красовался чёрный плащ, застёгнутый на золотистые пуговицы и перчатки, натянутые на концы поперечного шеста. Голову, сделанную из набитого ватой мешка, венчал поварской колпак с маленьким бантиком. Нос нарисовали краской, вместо рта зияла дыра, с выбивающейся из неё пожелтевшей ватой. Больше всего Дэльффена удивили глаза пугала, вернее, глаз, так как он почему-то был один. Крупный сверкающий янтарь смотрел на Дэльффена столь пристально, что делалось не по себе. Попятившись, Дэльффен спотыкнулся о тыквину и упал. Пугало покачнулось и ни с того ни с сего закашляло. Изо рта вывалилось несколько кусочков старой ваты.

– Осторожно! – миролюбиво проговорило пугало. – Смотреть надо, куда идёшь. Так и голову потерять недолго.

– Ты… Вы умеете разговаривать?

– А, по-твоему, я гожусь только для отпугивания птиц?

– Не знаю, – признался растерянный Дэльффен.

Пугало рассмеялось, и вновь из его рта посыпались кусочки ваты.

– Как ты здесь очутился? Уж не воровать ли тыквы пожаловал?

– Что вы?! – торопливо отозвался Дэльффен и, сам не ведая почему, рассказал пугалу о своих смелых планах.

– Напрасно, – ответило пугало. – Напрасно ты пытаешься отыскать Зловреда. Поверь мне, а мне можно верить, Зловреда ты не найдёшь. Его нельзя найти, понимаешь?

– Нет, – мотнул головой Дэльффен. – Я мало знаю о Зловреде. Не могли бы вы рассказать мне о нём более подробно?

– Признаться, я и сам не слишком осведомлён. Хотя, конечно, за свою долгую жизнь всякого наслушался о Зловреде. Как тебе известно, он невидим, его появление можно почувствовать посредством сильнейшего страха и необоснованной тревоги. В большинстве случаев приход Зловреда заканчивается чьим-нибудь исчезновением. Я слышал, Зловред живёт на другой планете, и все те, кого он за собой утаскивают, оказываются на той планете пленниками. Они уже никогда не вернутся назад. Извини, малыш, но если твоих родителей действительно утащил Зловред, больше ты их не увидишь.

– Неправда, – всхлипнул Дэльффен, отказываясь верить пугалу.

– Ты слишком юн, а я очень старое пугало. На своём веку я многое повидал. Никому из тех, кто исчез при появлении Зловреда, не довелось вернуться. Увы, такова правда. Она жестока и бессердечна, но так уж устроена жизнь.

Сдерживаясь из последних сил, чтобы не расплакаться, Дэльффен спросил:

– Почему вы сказали, что Зловреда нельзя найти?

– Только он может найти тебя. Ты его не найдёшь, как ни старайся.

У Дэльффена защемило сердце от горя и тоски, нестерпимо хотелось заплакать, но он стеснялся присутствия пугала. Чуть погодя Дэльффен открыл рюкзак и достал мешочек с орехами.

– Я могу вас угостить, – сказал он пугалу.

– Буду очень признателен. Если тебе не трудно, положи несколько орехов мне в рот.

Когда пугало начало жевать орехи, Дэльффен осмелился поинтересоваться судьбой его второго янтарного глаза.

– Ты прав, когда-то у меня было два глаза, но позавчера один глаз унёс Зловред.

– О-ох! – вскрикнул Дэльффен. – Как же это возможно?

– Никогда не забуду этот пасмурный день, – медленно заговорило пугало. – Ближе к полудню я ощутил рядом с собой чьё-то присутствие. И, несмотря на то, что у меня нет сердца, и я не умею бояться, я по-настоящему испугался. Можешь себе такое представить? Испугался так, что с головы упал колпак.

– Отлично вас понимаю, – прошептал Дэльффен.

– Стало ясно, на поле появился Зловред. А когда страх сковал меня всей своей силой, я лишился глаза. Он просто испарился. Держу пари, Зловред пытался утащить с собой меня, но у него ничего не получилось, я ведь крепко вбит в землю. И тогда он от злости лишил меня глаза.

– Я вам сочувствую, – проговорил Дэльффен, положив в рот пугалу ещё несколько орехов.

– Теперь ты понимаешь, что тебе не стоит искать Зловреда? Это бесполезное занятие. Прислушайся к моему совету, возвращайся домой.

После разговора с пугалом Дэльффен был вынужден признать, что поступил необдуманно, уйдя из дома. Попрощавшись с новым знакомым, и выказав надежду, что они ещё обязательно встретятся, Дэльффен надел рюкзак и, придерживая коробочку с Кусспуссом, помчался домой.

– Только бы успеть до ужина, – тараторил он, пробегая мимо хихикающих туманок.

Дома он оказался в тот момент, когда дедушка Дорффен прочитал письмо внука. Прочитал и ужаснулся. Бабушка Эффен и Лиффен запаниковали, забегали по комнатам, решая, как поступить в сложившейся ситуации. В разгар семейного переполоха запыхавшийся Дэльффен и возник на пороге.

От дедушки он получил хороший нагоняй, да и от бабушки досталось. Даже Бубуль прочитал Дэльффену длинную и нудную нотацию. А Лиффен сильно обиделась на брата за то, что он ушел на поиски Зловреда и не взял её с собой.

Когда стемнело, и Дэльффен уже был готов заснуть, в комнату зашла бабушка Эффен. Поправив одеяло, она попросила внука дать ей слово, что впредь он не станет уходить и дома. Дэльффен пообещал, а заодно рассказал бабушке о встрече с пугалом.

– Надо же, – изумилась бабушка Эффен. – Я знаю пугало, о котором ты говоришь. Оно стояло на тыквенном поле ещё во времена моей молодости. Не предполагала, что пугало умеет разговаривать.

– Для меня это тоже было открытием, – признался Дэльффен, довольный тем, что сумел удивить бабушку.

– А теперь спать, – сказала бабушка. – Пусть тебе сняться только хорошие сны.

Луна в небе светила серебром, ночные птицы запели свои трогательные песни, тёплый ветерок играл с шелестящей листвой. Дэльффен лежал с открытыми глазами, вспоминая пережитые за день события. Вспоминал, и не заметил, как окунулся в свой первый сон.

Глава третья

Открытия Груру

Однажды в субботу Дэльффен проснулся в прекрасном расположении духа. Настроение было настолько приподнятым и бодрым, что он спустился в столовую, насвистывая весёлый мотив и дирижируя руками. Во время завтрака Лиффен рассказала о своём страшном сне, в котором спасалась бегством от зубастых туманок. Услышав это, Дэльффен в голос рассмеялся, его и без того хорошее настроение, улучшилось в два раза. Или даже в три.

– Твой сон не страшный, – сказал он сестре, – а смешной. Вы только представьте туманок с зубами. Умора!

Поразмыслив, Лиффен согласилась с братом и тоже засмеялась. Бабушка Эффен призналась, что утром сочинила новое стихотворение, но, к большому её разочарованию, уже успела его забыть.

Дэльффен и Лиффен обменялись улыбками и стали корчить друг другу смешные рожицы. Сидевший во главе стола дедушка Дорффен сделал внукам замечание. Сегодня он выглядел мрачным и, как заметила бабушка, разражался по малейшему поводу.

– Возникли трудности с роботом, – сообщил он, когда бабушка Эффен принесла на подносе чашки с горячим чаем. – Придётся проверять чертежи. А это такое хлопотное занятие.

Взяв чашку чая, дедушка Дорффен поднялся в мастерскую и закрылся там до самого обеда. Дэльффен с Лиффен вновь принялись корчить потешные рожицы. И вот в столовой появились нивисоны – мохнатые существа, умеющие проходить сквозь стены и расхаживать по потолку вниз головами. Нивисоны считались троюродными братьями лесных гномов и четвероюродными племянниками привидений из заброшенных замков. Они давно водили дружбу с семейством люффенов и частенько появлялись у них дома, когда бабушка Эффен заваривала крепкий чай. Нивисоны любили пить чай. Во время чаепития они делились последними новостями и комично болтали ножками, сидя на стульчиках.

– Что нового произошло в наших краях? – поинтересовалась бабушка Эффен, поставив перед гостями чашки с чаем.

– От тётушки Февралины опять сбежали все беглянки, – смеясь, ответил один из нивисонов.

– Минувшей ночью на улице было прохладнее обычного, – заявил второй.

– Во второй половине дня будет дождь, – сказал третий нивисон. – От меня сильно пахнет клубникой – явный признак, что испортится погода.

– Дождь – это хорошо, – подал голос Бубуль. – Может, если меня не забудут вынести на улицу, я смогу как следует насладиться влагой. А то сижу в этой корзине и засыхаю. Обо мне все забыли! Не смачивают, ни поливают. Смерти моей дожидаются!

– Бубуль, я поливала тебя полчаса назад, – сказала бабушка Эффен.

– Полчаса! – вскричал Бубуль, широко раскрыв глаза. – Целую вечность назад! За это время я мог четыре раза умереть. Вы, наверное, мечтаете об этом.

Лиффен смочила водой тряпочку и накрыла Бубуля.

– Уже лучше, – вздохнул он и умолк.

Нивисоны продолжили делиться с бабушкой Эффен новостями, а Дэльффен с сестрой выбежали на улицу, наловить кузнечиков для Эды. Из высокой травы доносилось звонкое стрекотание. Кузнечики соревновались друг с другом в прыжках в высоту. Ловко орудуя сачками, Дэльффен и Лиффен за пять минут наловили несколько десятков кузнечиков. Меховичка, перебравшись из кармана на голову Лиффен, щурила розовые глазки и выкрикивала:

– Ловите их! Вон один! А вон второй! Махай сачком! Махай-размахивай!

Кузнечики, обитавшие в этих местах, относились к редкому виду насекомых. Стоило им оказаться в сачке, как они переставали двигаться и меняли цвет, превращаясь из ярко-зелёных в красно-жёлтых. Оставалось дать им немного подсохнуть и корм для Эды готов.

Дэльффен как раз выкладывал кузнечиков на лист бумаги, что заранее положил на скамейку, когда из норы выскочил взволнованный Тинни-Ти. За ним выбежала недовольная госпожа Хру-Хо.

– Дэльффен, помоги, – крикнул Тинни-Ти. – Моя тётка сошла с ума! Она хочет меня сварить!

Тинни-Ти забрался под скамейку, а Дэльффен уставился на суровую тётю своего друга.

– Прекрати нести околесицу! – приказала племяннику госпожа Хру-Хо. – И живо вылезай из-под скамьи.

– Не вылезу! – заявил Тинни-Ти. – Хоть на части меня режь, а я отсюда не вылезу.

– Зачем вы хотите сварить Тинни-Ти? – спросил опешивший Дэльффен.

– Никто не собирается его варить! Я всего лишь хочу, чтобы этот несносный сорванец хорошенько вымылся.

– Я чистый.

– От тебя второй день подряд пахнет красными цветами, – взвизгнула господа Хру-Хо.

– Я проходил мимо поляны, где они росли, – ответил Тинни-Ти. – Но клянусь, я не приближался к ним.

– А их запах успел к тебе прицепиться, – негодовала госпожа Хру-Хо. – И я приложу все свои силы, но заставлю тебя хорошенько вымыться.

Дэльффен понял, что другу придётся покориться воле тётки. Если дело касается красных цветов, госпожа Хру-Хо непреклонна. Она ненавидела любые цветы красного цвета. Ненавидела до такой степени, что при виде безобидных цветочков, начинала топтать их ногами и размахивать зонтиком. К цветам других расцветок она относилась терпимей, но если на пути госпожи Хру-Хо попадался красный цветок, его участь была предрешена.

Дэльффен заглянул под скамью и прошептал:

– Тинни-Ти, боюсь, тебе придётся помыться, чтобы смыть запах красных цветов. И хотя они очень приятно пахнут, твоя тётка от тебя не отвяжется.

– Я согласен мыться, но не в кипятке. Видел бы ты, какую горячую воду она налила в корыто. Там запросто можно свариться заживо.

– Не преувеличивай! У воды самая подходящая температура для мытья такого вруна как ты, – госпожа Хру-Хо помолчала и уже более ласковым голосом добавила: – Если ты обещаешь избавиться от запаха красных цветов, я согласна сделать воду чуточку попрохладнее.

– Соглашайся, – посоветовал Дэльффен. – А когда помоешься, отправимся к кипящему озеру, варить кукурузу.

– Ладно, – протянул Тинни-Ти, вылезая из-под скамьи. – Ваша взяла. Помоюсь я.

– Фу-у-уф! – госпожа Хру-Хо зажала нос пальцами и поморщилась, когда Тинни-Ти подошёл к ней ближе. – Ну и запах! Я задыхаюсь. Моё нежное обоняние не выдержит такого мерзкого смрада.

Стоило им уйти, и Дэльффен невесело улыбнулся. Не повезло Тинни-Ти с родственницей. Уж слишком госпожа Хру-Хо своенравна и взбалмошна. Взять хотя бы её привычку везде упоминать, что она относится к особам королевских кровей и требование называть себя госпожой. На самом деле ни к каким королевским особам госпожа Хру-Хо не относилась.

Когда-то предки Тинни-Ти и его тётки были настоящими людьми, но после того, как ведьма наслала на весь их род проклятье, они превратились в маленьких человечков и стали селиться в норах под корнями деревьев. Об этом все знали, но госпожа Хру-Хо упорно доказывала обратное. Сочиняла множество самых невообразимых и неправдоподобных историй и сама в них верила.

Оставив кузнечиков сушиться на скамейке, Дэльффен пошёл попросить у бабушки несколько початков кукурузы. Поместив их в металлическую складывающуюся корзинку, он прихватил свою удочку и вышел на улицу. Пока Тинни-Ти принимал ванну, Дэльффен решил посмотреть, что делают Лиффен и её лучшая подруга Груруша. Их смех доносился из-за гигантского валуна, туда-то и поспешил Дэльффен, снедаемый любопытством. Но стоило ему появиться, как Груруша и Лиффен умолкли, сделав вид, что не заняты ничем интересным.

– Над чем вы смеялись? – спросил Дэльффен.

– Ни над чем.

– А что вы делали?

– Ничего, – сказала Груруша и коснулась висевшего у неё на шее талисмана из переливающихся ракушек.

– Ну и ладно, держите свои дела в секрете. Не очень-то и хотелось о них знать, – Дэльффен развернулся, но тут вспомнил, что хотел спросить у Груруши о её брате.

– Гругу дома или на озере? – крикнул он.

– На озере, – усмехнулась Груруша. – Где ж ему ещё быть в такой солнечный день. Ждёт свою птицу.

Раз Груру на озере, значит, надо взять кукурузу и на его долю, решил Дэльффен. Груру считался вторым другом Дэльффена. Их семья, в которую входили папа Гру, мама Грута, сам Груру и его сестра Груруша жили по соседству с люффенами. Далёкие предки Груру были инопланетными созданиями, они прилетели на Землю с планеты Груст. Их внешний вид за много веков пребывания на Земле ничуть не изменился. Грусты по-прежнему оставались невысокими, округлыми существами с толстыми ручками и ножками. Глаза у грустов большие и добрые, а волосы всегда стоят дыбом.

Все без исключения грусты любят наряжаться в белые одежды и носить на шее всевозможные амулеты, талисманы и обереги. Например, на шее Груру висело на верёвочке несколько металлических пробок, медный ключ, зелёная скрепка и фиолетовое перо. В левом кармане Груру носил засохший цветок от сглаза, в правом чей-то большой зуб, найденный как-то ночью у реки.

Но, пожалуй, самой необычной особенностью грустов была их привычка спать днём и бодрствовать ночами. Рано утром мама и папа Груру засыпали крепким сном до самого вечера. Груру с Грурушей тоже ложились утром спать, но через два-три часа просыпались и выходили на улицу.

А поздним вечером грусты всем своим дружным семейством отправлялись на ночную рыбалку. Пока папа Гру и Груру ставили сети, мама Грута с Грурушей занимались на берегу приготовлением всяких вкусностей на прихваченной с собой походной плитке.

Утром грусты возвращались с большим уловом изумрудных рыбок. Высыхая на солнце, изумрудные рыбки становились твёрдыми, будто камешки – папа Гру считал их идеальным материалом для строительства дома. Ведь свой огромный дом с десятком комнат, длинными коридорами, кладовками и прочими помещениями, папа Гру выстроил из изумрудных рыбок. Строительство было его страстью. Наловив достаточное количество изумрудных рыбок, папа Гру ночами пристраивал к дому новые комнаты.

С недавних пор работы у папы Гру прибавилось. В просторном доме грустов завёлся грызок – прожорливый зверёк обожавший лакомиться затвердевшими изумрудными рыбками. Он объедал двери, оконные проёмы, и всего за какой-то час мог сделать большую дыру в стене дома. Последствия пиршеств неуловимого грызка приходилось исправлять папе Гру, чем он и занимался, ворча на маленького вредителя.