Читать книгу Лес страха - Юрий Вячеславович Ситников - Страница 1

Пролог

Ночью прошел сильный ливень. Гремел гром, ревел ветер, по небу яркими нитями метались молнии. Дождь хлестал минут пятьдесят, и вдруг все разом прекратилось: сверкнула молния, вдалеке раздался слабый громовой раскат, утих ветер.

Утром в лесу было свежо, прохладно. Бродившая между деревьями старуха, обходя поваленные ветром ели и березы, внимательно всматривалась в усыпанную листвой и хвоей влажную землю. Изредка она останавливалась, доставала из корзины металлический совок и, нагнувшись, делала в почве неглубокие ямки. Из ямок брала витиеватые корешки, стряхивала с них землю, подносила ближе к глазам, а после тщательного осмотра отправляла коренья в корзину.

Когда средних размеров корзина оказалась наполовину заполнена кореньями, старуха поставила её на высокий пень.

Поправив растрепавшиеся седые волосы, она медленно подняла голову и через узкий просвет между кронами долго смотрела на облака.

Внезапно старуха начала бормотать нечленораздельные фразы, изнизанное глубокими морщинами лицо сделалось хмурым. Белёсые брови сошлись на переносице, зрачки сузились, правое нижнее веко дрогнуло.

Услышав треск веток, старуха резко обернулась…

***

Вечерами дядя Ваня любил выпить, утром любил прогуляться по лесу. Сегодня он брел по расстилающемуся под ногами хвойному ковру, зевал и думал, когда и с кем будет опохмеляться. Мысли настолько увлекли дядю Ваню, что он сбился с пути – заблудился.

Запаниковав, начал вертеть головой, не заметив, как наступил на ветку. Раздался треск. Дядя Ваня вздрогнул, и почти сразу же замер. В нескольких метрах от него, возле высокого пня, стояла старуха.

– Чур меня! Чур! – дядя Ваня начал креститься. – Не тронь! Не тронь!

Губы старухи скривились в ухмылке.

– Ведьма! Ведьма! – орал дядя Ваня, пятясь назад. – Изыди, нечистая!

Споткнувшись, дядя Ваня мешком рухнул на землю. Торчавшая из земли ветка оцарапала щёку. Пошла кровь. Пытаясь подняться на ноги, дядя Ваня отчаянно засопел, ища взглядом то, обо что можно было бы опереться.

От истошного карканья у дяди Вани по спине пробежала волна озноба.

Вскочив на ноги, он обернулся и вскрикнул. Старуха исчезла, на пне сидела огромная ворона.

Дядя Ваня побежал.

– Только бы до дома добраться, – бормотал он, растирая оцарапанную щёку. – Только бы не тронула!

Глава первая

Поездка на дачу

– Как дела, Люсь?

– Умираю от скуки!

– Что так?

– Одна дома осталась. Диана на гастролях, Глеб с Алиской к морю ломанулись. Димка на месяц уехал с родителями.

– Да уж, не позавидуешь тебе, – засмеялась Тая.

– А ты чего позвонила, случилось что-то?

– Нет, просто решила звякнуть, узнать, как дела. Слушай, мы в пятницу с Вовкой на дачу собираемся, поехали с нами. Говорят, грибов в лесу много. Поедешь?

– Можно.

– Ну смотри, не передумай. Я ещё позвоню. Пока.

Повесив трубку, Люська задумалась. На дачу к Тайке ехать не хотелось, но и дома торчать в такую жару не вариант. А за городом и в лес можно смотаться, воздухом свежим подышать, и с Тайкой поболтать.

Тая – дальняя родственница, ей двадцать лет, а полтора года назад она вышла замуж за однокурсника Володьку Сергеева.

…В пятницу вечером, втиснувшись в Володькину «Оку», Люська недовольно сказала:

– Чувствую себя здесь слоном. Когда уже ваш идиотский спор кончится? В этом спичечном коробке на колёсиках у меня начинается клаустрофобия.

Вовка промолчал, а Тая улыбнулась.

– Ничего, пусть терпит.

– И долго ему терпеть?

– Полгода, – буркнул Вовка.

Поспорили они год назад. Вовка в шутку назвал Таю пампушкой, сказал, что она ест слишком много сладкого. Тайка оскорбилась, и в запале заявила, что может обходиться без конфет и пирожных. Володька не поверил. Слово за слово и возник спор. Если в течение шести месяцев Тая не притронется к сладкому, Вовка выполнит любое её желание.

Тая слово сдержала и потребовала, чтобы Вовка пересел со своей иномарки на старенькую «Оку», принадлежавшую деду. Ездить на ней он должен целый год – такое вот наказание за одну пампушку. Делать нечего, Вовке пришлось повиноваться. Все честно, проиграл – выполняй условия спора.

– Если соберем грибы, придётся затарить ими «Оку», – смеялась Тая. – Люсь, а мы с тобой побежим сзади. Ты готова к экстремальному возвращению с дачи?

– Хоть какое-то разнообразие будет.

– Хватит ржать! Не нравится, можете на электричку пересесть, никто вас насильно здесь не держит.

– Вов, не обижайся, мы шутим.

Через час заглох мотор, Вовка сказал, что Тае с Люськой придется поработать ломовыми лошадками.

– Подтолкнуть машинку надо.

– Издевательство! – застонала Люська. – Я с трудом влезла на заднее сидение, а ты хочешь вытолкать меня обратно.

– Другого выхода нет, иначе она не тронется с места.

Люська с Таей стали толкать «Оку», Вовка через открытое окно кричал:

– Плавно толкайте, плавно. Во-от, молодцы! Ещё чуть-чуть. Она практически завелась. Так… Ну-у… Давайте, давайте.

Сев в салон и обтерев носовым платком лицо, Люська взяла лежавшую на заднем сидении свежую газету, соорудила из неё веер и начала обмахиваться. Чуть погодя внимание привлекла статья на первой полосе.

– Тай, Вов, послушайте, что пишут! «Жители подмосковной деревни «Топково» видели в лесу существо, напоминавшее Снежного человека…».

Вовка засмеялся.

– Во даёт! Верит всему, что написано. Снежный человек в подмосковном лесу. Хе-хе! А что ещё пишут, в Москва-реке живет Кощей Бессмертный?

Тая повернулась к Люське.

– Желтая газетенка, одна статейка хлеще другой. Ты прочитай на второй странице про говорящую собаку. Обхохочешься!

– Газета рассчитана на дураков, нормальный человек к ней не притронется, – сказал Вовка.

– Тогда как газета оказалась на заднем сидении твоей машины?

– Купил, – нехотя ответил Вовка. – Надо было кое-что завернуть, срочно требовалась бумага.

– И как, завернул?

– Слушай, хватит придираться. И вообще, отвлекаешь меня от дороги, мешаешь сосредоточиться.

– На чем она мешает тебе сосредоточиться? – спросила Тая. – Мы в пробке стоим.

– Ты-то хоть помолчи.

Люська перечитала статью. Володя прав, не статья, а ахинея, но Люське почему-то сделалось не по себе.

– Люсь, чего молчишь? – спросила Тая.

– Испугалась Снежного человека, – засмеялся Вовка. – Не бойся, Люська, наша дача далеко от деревни «Топково». Хотя я очень сомневаюсь, что такая деревня существует.

На дачу приехали в начале девятого.

Участок граничил с лесом. В шутку Тая говорила, что их дача располагается практически в лесу. На девяти сотках стоял двухэтажный каркасный дом, банька, туалет и просторная беседка с примыкающим к ней кирпичным мангалом.

– Ну и глушь, – шепотом сказала Люська Тае, кода они прошли на участок.

– В прошлом году я вздрагивала от каждого шороха, особенно когда оставалась одна. А теперь ничего, терпимо. Диких зверей в лесу нет, маньяки ночами не разгуливают, поэтому, Люсь, никто нас не тронет. Иди сюда, я покажу тебе свою клумбу.

Пока Тая показывала Люське цветы, Вовка заносил в дом сумки с продуктами.

– Опочки! – крикнул он минуту спустя. – Опять облом. Света нет.

– Как нет?

– Отключили.

– Это нормально? – спросила Люська.

– Бывает.

– С шашлыком что делать? Он размороженный, до завтрашнего вечера не протянет.

– Давайте сделаем шашлык сегодня. Вов, неси мясо в беседку и шампура не забудь достать. Люсь, смотри, мои ирисы. Сама высаживала.

– Ты у нас превратилась в знатного цветовода.

– А хочешь на помидоры посмотреть?

– У вас и помидоры есть?

– А то! Иди за мной.

– Раньше ты в клубах зависала, а теперь помидоры выращиваешь. Вот что значит, семейная жизнь.

Тая засмеялась и остановилась у крохотной грядки.

– Ну, как тебе мои помидоры… Ох ты!

– Помидорчиков не вижу, зато вижу шесть привязанных к колышкам высохших стебельков.

– Погибли, – вздохнула Тая. – И черт с ними! Я Вовке сказала, цветами заниматься буду, а грядками – ни за что. Это он помидоры воткнул. Вов, – закричала Тая. – Помидоры умерли.

– От чего умерли? – не понял Вовка.

– От инфаркта, – засмеялась Люська.

– Значит, будем жить без помидор.

Шашлык получился вкусным – умел Вовка его делать, наверняка знал секрет. На запах даже соседка к сетке-рабице подошла.

– С приездом, – крикнула она, махнув пухлой рукой.

Тая махнула в ответ.

– Здрасти, тёть Рай.

– Шашлык едите? А мы в этом году никак не соберемся. Шашлыка хочется – до зубного скрежета.

– Присоединяйтесь к нам.

– Да ну, неудобно.

– Чего неудобно, – сказал Вовка. – Не чужие же люди – соседи.

Тётя Рая оживилась.

– Тогда я сейчас коробку конфет к чаю принесу.

– Не надо, – запротестовала Тая, но Раиса Анатольевна уже спешила к своему одноэтажному домику.

– Все, – заулыбался Вовка, – идиллия закончилась. Сейчас будем слушать бредни тети Раи и нервно поглядывать на часы.

– Да ладно тебе, хорошая она тетка.

– Тетка она хорошая, но…

– Тихо, Вов, она идёт.

В беседке Раиса Анатольевна протянула Тае конфеты.

– К чаю. А у вас гости, да?

– Сестра моя троюродная – Люся. Люсь, это тёть Рая.

Люська кивнула.

Нахваливая Вовкин шашлык, Раиса Анатольевна начала делиться местными новостями. А узнав, что утром Тая собралась в лес, округлила глаза.

– Не советую я вам в лес идти. Ох, не советую, Тай.

– А почему? – насторожилась Люська.

– Грибы появились, – улыбнулась Тая.

– Грибы появились, никто не спорит, но обстановочка в лесу неспокойная.

Вовка усмехнулся:

– Неужели все так серьезно?

Не уловив в его словах сарказма, Раиса Анатольевна мотнула головой.

– Не знаю, как и сказать, язык не поворачивается.

– Тёть Рай, не пугайте нас.

– Существо в лесу появилось!

Люська ойкнула и уронила на пол стакан с соком.

– Разбился? – спросила тетя Рая.

– Нет. Что за существо?

– Поверить невозможно, но я сама… сама его видела. Клянусь, Тай! Во вторник дело было… нет, в среду. Да, в среду. Во вторник мне торф привезли, а в среду я в лес пошла с Топкой.

– Топка – это собака, – пояснила Тая Люське.

– Ага, песик мой. Пуделек. Муж на юбилей подарил. Он у меня любит по лесу бегать: язык высунет и чешет без оглядки.

– Муж? – спросила Люська.

– Топка, – оскорбилась тетя Рая. – Так вот, идём мы вдоль овражека, и вдруг Топка зарычал, назад пятится. У меня душа в пятки, а Топка развернулся, и драпанула по тропинке.

Люська напряглась.

– А потом я увидела его, – прошептала Раиса Анатольевна, сняв с шампура кусок мяса.

– Кого?

– Этого самого… странного. Высокий, лохматый, плечистый – как шкаф. Володь, ты чего смеешься?

– Не обращайте на меня внимания. Продолжайте.

– Я домой побежала.

– А он за вами, да?

– Типун тебе на язык! – отмахнулась Раиса Анатольевна. – Слышала, как он чем-то хлюпал, но обернуться не решилась.

– Как он передвигался? – спросила Люська.

– Обыкновенно.

– На двух ногах?

– На двух. Не знаю, кто это был, но я теперь в лес не ходок. И вы не ходите. От греха подальше. Дались вам эти грибы, в самом деле.

Раиса Анатольевна болтала минут сорок, потом, пожелав всем спокойной ночи, ушла.

Как только она вышла за калитку, Тая в голос расхохоталась.

– Браво! Володь, сегодня она перещеголяла себя.

– Чумовая фантазия. И ведь реально рассчитывала, что мы ей поверим.

– А почему вы не верите? – тихо спросила Люська.

– Люсь, расслабься. Раиса Анатольевна та ещё сказочница. Слышала бы ты, какие истории она рассказывает соседям.

– Хотите сказать, она всё выдумала?

– Разумеется, выдумала.

– А смысл?

– Я объясню, – Тая посмотрела на Вовку и придвинулась ближе к Люське. – Тётя Рая любит собирать грибы. Каждый год приносит из леса полные корзины боровиков. Режет их, сушит, а осенью продаёт на рынке.

– И?

– И ей совсем не нужна конкуренция, – пояснил Володька. – Она запугивает соседей рассказами о странностях, которые регулярно случаются с ней в лесу. Но сама продолжает ходить в лес. То на змей натыкается, то кабанов видит, волков…

– Не забудь про вооруженных мужиков, – напомнила Тая.

– Во-во! Теперь вот существо лохматое. Ты прикинь, Люська, после её россказней соседи в лес зайти боятся.

– А тете Рае полное раздолье.

– Увидишь, она завтра вскочит часов в пять и в лес побежит.

– И мы пойдем, – сказала Тая. – Раз приехали за грибами, значит, идем в лес при любом раскладе.

Люська закусила губу.

– Только у меня одно условие, вглубь заходить не будем. Окей?

Вовка прыснул.

– И Люська повелась. Ваще!

Глава вторая

Там, на неведомых дорожках…

– Люсь, вставай!

– Что, уже утро?

Тая кивнула на часы.

– Почти день.

– Да ладно, который час?

– Двадцать минут девятого.

– Тай, я заснула в три часа.

– А в лес ты когда собралась идти?

– Днем.

– Днем там нечего делать – грибы соберут.

– Кому они нужны? – Люська натянула одеяло до подбородка, надеясь, что Тайка отстанет и уйдет.

Но Тайка не уходила.

– Вставай, я кофе приготовила.

– Вовка уже проснулся?

– Давно. Ждём только тебя.

– Связалась с вами и вашей даче. Дома бы спала, а здесь в лес тащат.

– Ты сама согласилась пойти за грибами.

– Теперь расхотела.

– Поздно.

– Это точно, – Люська свесила ноги с кровати, зевнула. – Уже не засну. Кстати, я ночью видела из окна тень и слышала шум на участке. По-моему, у сетки стоял человек.

– Показалось. А шумят ночью ежи, их здесь много, – Тая посмотрела на часы, нахмурилась. – Люсь, опаздываем, собирайся в темпе и спускайся.

…В лесу Люська постоянно зевала, пинала ногами огромные мухоморы, в упор не замечая съедобных грибов. Тайка постоянно вскрикивала, подбегала к деревьям, срезала подберезовики, моховики, сыроежки.

– Как ты их находишь?

– Я не сплю на ходу. Люсь, ты чуть на гриб не наступила.

– Где?

– Прямо под ногами. Это рыжик.

– Ты не путаешь?

– Нет.

– Так их там много, – Люська кивнула в сторону неглубокого оврага. – Я думала, поганки.

– Нет-нет, рыжики.

– Схожу, соберу.

– Давай.

– А где Вовка?

– Он вглубь пошел. Вов, ау!

– Здесь я, не ори, – отозвался Вовка.

Люська вернулась к оврагу, села на корточки.

– Люсь, овраг служит ориентиром. Далеко от него не отдаляйся, он выведет к нашим участкам.

– Зачем ты мне это говоришь?

– На всякий пожарный.

– Не будет никаких пожарных случаев, я уже иду. – Люська встала, прошла вперед, наткнувшись на многочисленные рыжие шляпки. – Тай, ещё рыжики.

Тая не ответила. Люська не стала повторять дважды.

Прошло минут десять, Люська шла вперед, внимательно глядя под ноги. Корзина была наполовину заполнена грибами, появился азарт, захотелось наполнить её доверху. Но грибов не видно, значит, надо искать. И Люська искала. Шаг вперед, пять шагов в сторону, снова вперед, в сторону. Кусты, деревья, пни, овраги…

– Тай, вы особо не рассредотачивайтесь.

Тишина.

– Тай, ты где?

Тишина.

– Тая! Володя!

Достав из кармана телефон, Люська чертыхнулась. Телефон в лесу не ловил.

Главное – не паниковать. Это всего лишь лес, а не джунгли. Рядом дачные участки, просто надо собраться с мыслями и обмозговать ситуацию. Тайка с Вовкой остались позади… Или зашли вперед? А может, взяли правее?

– Тая!

Ведь наверняка догадались, что Люська отстала, зовут её, ищут, но криков не слышно. Неужели они так далеко друг от друга? Тайка говорила про овраг, но кто скажет, где он? Был да сплыл.

Люська ускорила шаг, шла наугад, проклиная минуту, когда согласилась провести выходные за городом. Дались ей эти грибы, все из-за них. Швырнув корзину, она остановилась, показалось, что кто-то кричит.

– Тая! Вова!

Лес отозвался шелестом листвы.

К глазам подступили слёзы. Люська пробиралась сквозь густые заросли орешника, поминутно снимая с лица и шеи липкую паутину. Вскоре деревья стали редеть, впереди показался спасительный просвет. Полагая, что выйдет на поляну, Люська рванула вперед, и вскрикнула, увидев обрыв.

Подойдя к краю обрыва, она заметила внизу несколько старых домишек. Люська насчитала пять почерневших крыш. Наверняка раньше на том месте располагалась небольшая деревенька, теперь же, придя в полное запустение, дома пустуют. Хотя место довольно странное, и для деревни совсем неподходящее. Жутковато здесь.

С четырёх сторон местность окружена густым лесом, дома находятся в глубокой воронке, это наводит на определенные мысли. Такое впечатление, что много-много лет назад, сюда упал огромный метеорит, и в образовавшейся воронке со временем раскинулась деревушка. Интересно, кто здесь жил? Лесники? Егеря?

Люська нагнулась, вытянула шею. Взгляд наткнулся на ветхую деревянную лестницу с прогнившими ступенями и перилами. Ясно, значит местные жители выбирались на «волю» именно по этой лестнице.

Прежде Люське не приходилось видеть ничего подобного. На мгновение она представила себя там, внизу, и ей показалось, что когда начинают сгущаться сумерки, возвышающийся над деревней лес выглядит зловеще. Деревья отбрасывают на дома и дорогу пугающие тени, человек, впервые оказавшийся внизу, будет чувствовать себя пленником, попавшим в ловушку.

Неожиданно на заросшей травой дороге Люська увидела черную собаку.

Холодок пробежался по спине. Как в этом забытом богом месте могла оказаться собака? Что она здесь делает одна? Вроде бы собаки всегда живут в непосредственной близости от людей. Но в этой деревеньке не могут жить люди. Не могут по определению. Может, бомжи? Да нет, не сходятся концы с концами. Бомжи должны чем-то питаться, без воды и еды не обойтись, а сюда вряд ли приезжает автолавка. Получается, и бомжам здесь делать нечего.

Задрав голову, собака заметила Люську. Гавкнула несколько раз, потом завыла.

Люська отшатнулась, и в этот момент, словно из ниоткуда появились вороны. Их было пять. Птицы начали кружить над завывающим псом, издавая пронзительное, скрипучее карканье. Внезапно одна ворона взмыла вверх, начав приближаться к Люське.

Она пролетела в метре от головы, и Люське показалось (скорее померещилось), ворона сверкнула ядовито-зелёными глазами.

Когда спустя минуту Люська снова подошла к краю обрыва, внизу уже не было ни собаки, ни кружащих над ней птиц. Под ложечкой засосало, кровь прилила к вискам, появилось стойкое ощущение, что за ней кто-то наблюдает.

Отдаляясь от обрыва, Люська вертела в руках телефон.

Лежавшего возле огромного пня мужчину она заметила, перешагнув замшелый ствол березы.

– Эй, – позвала Люська. – Вы меня слышите?

Человек не реагировал.

Сглотнув, и на всякий случай посмотрев на дисплей телефона, Люська приблизилась к пню. На вид мужчине было лет сорок. Лицо бледное, нос с горбинкой, губы чуть полноваты и почему-то синего цвета. Он был одет в темные брюки, черные кожаные туфли и голубую рубашку.

Верхние пуговицы расстегнуты, Люська увидела висевшей на цепочке золотой медальон. Круг, а внутри изображена игральная карта – туз червей. В самом центре карты виднелось выпуклое сердце – масть червей. В верхнем левом углу и в нижнем правом выпуклые буквы «Т» с маленькими сердечками.

В голове мелькнула какая-то мысль. Вроде Люське уже приходилось видеть золотую карту, но где и когда, она, хоть убей, не помнила.

Дотронувшись до плеча мужчины, Люська спросила:

– Вам плохо?

Пульс не прощупывался. Люська вскрикнула. А увидев на левом виске маленькую дырочку и кровоподтёки, закричала в голос.

Как она бежала и кричала, Люська помнила с трудом. Несколько раз падала, вскакивала на ноги и неслась вперёд.

На Таю с Вовкой наткнулась возле злополучного оврага.

– Люсь, где ты была? Мы чуть с ума не сошли…

– Дай мне телефон, Тайка! Быстро дай телефон!

– Что случилось?!

– Там… – Люська обернулась назад и вытянула руку. – Там мужчина. Он… У него дырка от пули. Его убили! Надо вызвать полицию.

Вовка достал телефон, а у Люськи началась истерика. Уткнувшись в плечо Таи, она повторяла, что у пня лежит мертвый мужчина.

– Сообщил, – сказал Вовка, переглянувшись с Таей. – Люсь, может, тебе прилечь?

– Какой прилечь, Вов? Ты вообще меня слышал? Он там… лежит… и дырка…

Люська пыталась прийти в себя, но лицо убитого незнакомца упорно продолжало мелькать перед глазами.

Глава третья

Быль или небыль?

Впереди шел долговязый капитан Орлов, за ним, крепко держа за руку Таю, семенила Люська. Чуть правее шли два старших лейтенанта, замыкал процессию Вовка.

– Долго ещё идти? – спросил Орлов, промокнув носовым платком взмокшие виски.

– Не могу сказать точно, я не засекала время.

Лейтенант остановился.

– Корзина, – сказал он, нагнувшись. – Рядом лежит нож.

– Это моя корзина, я бросила ее, когда поняла, что заблудилась.

Орлов недоверчиво посмотрел на Люську.

– Почему ты не вернулась в садовое товарищество, а пошла вглубь леса?

– Я же вам сказала, я заблудилась, и не знала в какую сторону идти.

– В таком случае, как мы найдем место, где лежит мужчина?

Хороший вопрос. Люська пожала плечами.

– Мне кажется, идти надо в ту сторону.

– Тебе кажется, а мне кажется…

– Товарищ капитан, я вижу пень.

Люська проследила за взглядом лейтенанта и закричала:

– Это он! Он!

Когда Орлов подошел к пню, на его лице появилась легкая улыбка.

– Хм, – сказал он, повернувшись к Люське. – Ты уверена, что это именно тот пень?

Люська сделала несколько шагов вперед.

– Конечно, – ответила она, ища взглядом тело убитого мужчины. – Вон валяется мой носовой платок, я его выронила. Это тот самый пень.

– А где покойник?

– Не знаю. Но он здесь был, – Люська села на корточки. – Я собственными глазами видела мертвого мужчину. Я проверяла у него пульс – пульс не прощупывался. И потом, его лицо, губы… Лицо очень бледное, почти белое, а губы синего цвета. И дырка на виске от пули.

– Дырка от пули, – задумчиво сказал Орлов. – Похоже, ложный вызов, ребята

– Как ложный?! – вспыхнула Люська. – Труп был! Я не знаю, где он сейчас, но сорок минут назад мужчина лежал возле пня.

– Полежал, а потом встал и убежал, – засмеялся лейтенант.

– Прекратите! – Люська топнула ногой. – Вы обязаны его найти.

Орлов переглянулся с лейтенантами. Те кивнули и разошлись в разные стороны.

– Послушай, Людмила, не пойми меня неправильно, но у тебя, должно быть, разыгралось воображение. Такое иногда случается, особенно после стресса. Ты в последнее время не попадала в стрессовые ситуации?

– Намекаете, что я постепенно схожу с ума?

– Ни в коем случае.

– Тогда при чем здесь стресс?

– Ты сама видишь, твои слова расходятся с делом. Говоришь, видела в лесу труп, мы приехали, трупа нет. Как бы ты поступила, окажись на моём месте?

– Почему вы не взяли с собой собаку? В кино полицейские всегда так делают.

– В кино… Не путай, пожалуйста, кино и реальную жизнь.

– Люсь, – Тая положила руку Люське на плечо. – А вдруг тебе померещилось?

– Тайка, как ты можешь так говорить?! Я не спятила.

– Есть ещё один вариант развития событий, – сказал Орлов. – Ты видела у пня человека, потерявшего сознание. Или же он был пьян. Ты убежала, он пришел в себя, встал, пошел по своим делам.

– Исключено. Не забывайте про дырку.

Вернувшиеся лейтенанты многозначительно переглянулись с Орловым.

– Я так и думал, – кивнул Орлов. – Отчаливаем.

…На участке Люське никак не могла прийти в себя.

– Никому ничего не надо. Вы слышали, как он со мной разговаривал? Я для него обыкновенная дура с расшатанными нервами. Они даже землю возле пня не обследовали, а ведь там наверняка остались какие-нибудь следы.

– Какие следы? – равнодушно спросила Тая.

– Например, кровь. Вы мне тоже не верите? – Люська поднялась на крыльцо, открыла дверь. – Ну и денек! Лучше бы я в городе осталась.

– Люсь…

– Оставь меня в покое!

В комнате Люська легла на кровать, уставившись в потолок. В голове было слишком много мыслей.

Мертвый мужчина исчез, испарился. Какое можно найти объяснение?

Разумеется, сам уйти он не мог, значит, в лесу был тот, или те, кто спрятал труп. Убийца? А если мужчину убили незадолго до её появления, и она своим присутствием спугнула преступника? Предположим, он услышал, как Люська зовет Вовку с Таей, испугался и притаился где-нибудь поблизости. А когда Люська побежала, убийца перетащил покойника в другое место.

Через час Люська спустилась вниз. Таю она застала в беседке.

– Привет.

– Ты спала?

– Какой там. Просто лежала, думала.

– О чем?

– О ком, – поправила Люська. – Тай, скажи честно, я похожа на сумасшедшую?

– Не мучь себя, забудь.

– Ты мне не веришь?

Тайка отвернулась.

– Люсь, давай рассуждать логически. Если бы в лесу был труп, он бы не исчез до приезда полиции. Ты со мной согласна?

– Нет.

– Почему?

– Труп могли перенести.

– Кто? Зачем?

– Убийца, которого я спугнула.

– Не было убийцы, – неожиданно жестко заявила Тая. – Капитан прав, ты видела пьяного мужика, который ушел оттуда после того, как ты убежала. А дырка в голове и кровь… Тебе померещилось. Дыркой на самом деле могла быть обычная ссадина. Пьяный упал, ударился головой о корягу, из раны пошла кровь, а ты с испуга приняла её за дырку от пули.

Люська сложила руки на груди.

– Продолжай дискутировать, очень интересно тебя слушать. У мужика было бледное лицо, чем возразишь на это?

– Он потерял сознание, кровь отлила от головы, лицо сделалось бледным.

– А синие губы?

– Посинели по той же причине.

– Отсутствие пульса.

– Ты, скорее всего, не там его прощупывала. Нет, правда, Люсь, я иногда сама пытаюсь нащупать у себя пульс, а его вроде как нет. Надо знать, где именно щупать.

– С тобой всё ясно. Тай, от тебя я такого не ожидала. Даже немного бесит твоё спокойствие.

Минуты три Тая напряженно молчала, вертя в руках чайную ложку, потом, сев ближе к Люське, тихо сказала:

– Не хотелось говорить, но раз пошла такая пьянка, то слушай. Недалеко от того места, где ты якобы видела труп…

– Не якобы, – возразила Люська. – Я его видела!

– Не перебивай. Недалеко располагается деревня.

– Знаю. Я подходила к обрыву и заметила несколько заброшенных домиков.

– Заброшенных? С чего ты решила, что они заброшены?

– Домики не сегодня-завтра развалятся.

– В деревне живут люди.

– Смеёшься?

– Там живут старухи, вроде их пятеро… и они… короче, ходят слухи, что бабки ведьмы.

– Тай, ты пытаешься меня запугать?

– Люсь, я не верю слухам, но знаешь, как говорят – нет дыма без огня. Деревня называется «Ведьмино» и часто вблизи тех мест случаются какие-нибудь странности.

– Например?

– В прошлом году сосед встретил у обрыва одну из старух. Она попросила его вытащить из земли корягу. И вот представь, не успел он сделать и двух шагов к оврагу, у него закружилась голова. По его словам, деревья начали двигаться по кругу, в лесу появились вороны. Через пару минут головокружение прекратилось, он обернулся, а бабки нет.

– Я не догоняю, Тай, при чём здесь ведьмы? Ну закружилась голова, а дальше что?

– Ты до конца дослушай. Он пять часов по лесу плутал, не мог дорогу домой отыскать.

– И?

– Не и! Люсь, это были проделки старухи. Посуди сама, как можно заблудиться, когда у тебя в руках компас?

– Я видела ворон и собаку черную.

– Вот-вот, – закивала Тая. – Бабки решили над тобой прикольнуться. Ты вроде видела мужика, а на самом деле его там не было.

– Слабоваты твои доводы, Тайка. Сначала говоришь, что не веришь в россказни про ведьм, а пять минут спустя противоречишь сама себе.

– Я не хочу в это верить, но факты-то налицо.

– Единственный факт – убитый мужчина в лесу. И он исчез. А если в деревне живут люди…

– Не люди, а старухи, – перебила Тайка.

– По-твоему, старухи не люди? Убитый мужчина запросто мог быть родственником одной из бабок. Приехал в гости, пошел в лес…

– Люсь, с тобой невозможно разговаривать, в кого ты такая упертая?

– До твоего «Ведьмино» есть другая дорога?

– Оно не моё.

– Ладно, не придирайся к словам. Так есть ещё дорога или нет?

– Зачем тебе?

– Ответь.

– Есть, – нехотя сказала Тая. – До «Ведьмино» можно добраться от станции.

– А откуда тебе известно, что там живут только старухи?

– Так говорят.

– Кто?

Тая пожала плечами.

– Многие.

– Ты сама-то их видела?

– Слава богу, нет. Как-то не хочется мне сталкиваться лоб в лоб с…

– С ведьмами? – усмехнулась Люська. – Я и забыла, что они могут сотворить какую-нибудь подлянку.

Из дома вышел Вовка.

– Тай, на пару слов.

Несколько минут они о чём-то переговаривались. Изредка Тая смотрела на Люську, мотала головой, потом закивала, засмеялась, показала Вовке кулак и вернулась в беседку.

– Люсь, мы тут посоветовались и решили рвануть в Москву сегодня. Ты не против?

Люська не возражала. Сказать честно, ей самой хотелось скорее вернуться в город.

***

Всю обратную дорогу Люська соображала, как ей действовать дальше? Ей никто не верит. Ведут себя так, будто не было никакого убийства. А ведь ей-то известно, что в подмосковном лесу застрелили мужчину. Было бы неплохо установить его личность, но для этого необходимо располагать хоть какими-то сведениями. Сведений нет. Хотя… Тайка упомянула старух, а вдруг мужик и в самом деле приезжал к одной их них? Или же бабки могли слышать выстрел в лесу, видеть кого-нибудь поблизости, да мало ли что. Нужно уцепиться за эту ниточку и рискнуть.

Люська решила отправиться в «Ведьмино».

…Ночью не спалось. Люська сидела возле открытого настежь окна, в мельчайших подробностях вспоминая утренний поход в подмосковный лес. Вспоминала овраг, рыжики, обрыв, покосившиеся от времени домики в деревне «Ведьмино», черную собаку, стайку ворон. Потом перед глазами появился заросший мхом высокий пень. Мужчина… Кровь… Золотой медальон…

– Медальон. Где же я его видела?

В голове проскользнула мысль, но она оказалась настолько шустрой, что Люська не успела за неё ухватиться.

На часах половина третьего, спать все ещё не хотелось.

Глава четвертая

Яма

В понедельник утром Люська приступила к расследованию. Плана действий не было, как не было и уверенности в успешности предстоящей поездки. Найдет ли она в себе силы дойти до деревни? Сможет ли спуститься по сгнившей лестнице вниз? Осмелится заговорить со старухами?

В электричке у Люськи слипались глаза, она закрывала их секунд на пять и сразу проваливалась в сон. Голова опускалась все ниже, Люська вздрагивала и просыпалась. Сидевший напротив парень смотрел на неё с усмешкой, Люська смущалась, клялась себе, что больше не посмеет закрыть глаза, но через минуту снова вздрагивала от кратковременной дремы.

На станции она осмотрелась и подошла к женщине, торговавшей семечками.

– Один, два? – спросила женщина.

– Что? – не поняла Люська.

– Сколько стаканчиков тебе: один или два?

– А-а, давайте один.

– Семечки хорошие, крупные.

Люська достала деньги, взяла кулек с семечками и немного поколебавшись, спросила:

– Не подскажите, как добраться до деревни «Ведьмино»? Представляете, потеряла бумажку с адресом. Помню, что нужно выходить на этой станции, а куда потом – забыла.

– А тебе кто в «Ведьмино» нужен?

– Бабушка у меня там живет.

– Ох ты! А я думала, старухи одинокие.

– В «Ведьмино» живёт моя троюродная бабушка, – начала выкручиваться Люська. – Я видела её всего пару раз, в детстве.

– А сейчас она тебе зачем понадобилась?

– Да так… Возникло неотложное дельце.

– Ты смотри сюда, – женщина взяла Люську за локоть. – Сейчас перейдешь железнодорожные пути, а потом – прямо по тропинке. Впереди увидишь поле, сворачивай направо и заходи в лес. По лесу минут семь идти, быстрым шагом скорее будет. Яму сама увидишь, не ошибешься.

– Яму?

– Мы «Ведьмино» ямой называем. Яма и есть! Живут бабки, как в норе. Прости Господи, – женщина перекрестилась. – Я сама редко в ту сторону хожу, боязно там грибы собирать. Леший кругами водить начинает, – женщина нахмурилась. – Их проделки!

– Кого вы имеете в виду?

– Что ты, как маленькая. Не поняла, о ком я говорю? О бабке твоей троюродной и соседках её. Знахарками их некоторые называют. А какие они знахарки, если с нечистой силой знаются.

– С чего вы это взяли?

– Люди говорят.

Опять люди. Даже противно. И Тайка то же самое твердила – люди говорят. Да мало ли люди ерунды болтают и сплетен разносят. Один дурак ляпнул, другой дурак подхватил, извратил, исковеркал смысл сказанного и разнес по округе. Вот и готовая сплетня. А то ведьмы, ведьмы… Нет здесь никаких ведьм, выдумки это, от дурости и необразованности.

– Не знаю, – продолжала женщина, – нужно ли тебе туда ходить. Плохое в яме место, очень плохое. Знаешь, почему деревню «Ведьмино» назвали?

– Нет.

– Там ещё триста лет назад ведьмы жили.

Люська внимательно посмотрела на тетку. С виду вроде нормальная женщина, на шизанутую не похожа… когда молчит. А рот откроет – измена. С другой стороны хорошо, что удалось встретить именно её, пусть расскажет все, что знает (хоть половина из её болтовни окажется сплетнями), какая-никакая, а информация к размышлению.

– Не преувеличивайте, – сказала Люська, стараясь раззадорить тетку.

– Я преувеличиваю?! Мне моя бабка рассказывала, а ей её бабка говорила, было время, когда над деревней летали ведьмы в ступах. Страшные были времена! Говорили, днём ведьмы ничем от обычных женщин не отличались, а ночами в старух превращались, пакостили людям.

– Зачем?

– Такая у них натура колдовская. Во-о-он там, – торговка кивнула вдаль, где начинался лес, – усадьба помещика Саморокина стояла. Угодья эти все ему принадлежали. Богатый был мужик, ничего не скажешь. А у богатых, как заведено, вроде все есть, но чего-нибудь обязательно не хватает. Саморокину не хватало наследников. Не могла жена родить, бесплодная была. А тут вдруг у ворот усадьбы встретил Саморокин старуху, она ему руку на плечо положила и сказала, что родятся у него скоро две дочери. Одну он должен отдать ей. Саморокин обалдел, а бабка стоит, ухмыляется. Ты, говорит, ко мне ещё на коленях приползёшь, молить о наследниках станешь. Как в воду глядела. Через два года у жены помещика шарики постепенно начали заезжать за ролики. Саморокин разыскал старуху, она ему опять про уговор напомнила – родятся две девочки, одну она заберет себе.

– Дети родились? – спросила Люська, обратив внимание, что небо начало затягивать густыми серыми тучами.

– Ровно через девять месяцев Саморокина родила близняшек.

– Круто!

– Какой там круто, дальше вообще началась чехарда. Через два дня после рождения дочерей, помещик с семьёй решил покинуть усадьбу. Думаешь, удалось ему? Нет! Когда девочек несли к карете, лошади неожиданно зафыркали, вздыбились – на дороге появилась старуха. Начала бормотать, руками размахивать, и одна из девочек превратилась в ворону. Бабка исчезла. Саморокин несколько лет дочь разыскивал – не нашел. А деревню, в которой жила старуха с тех пор стали называть ведьминской деревней. Отсюда и появилось название – «Ведьмино».

– Какое отношение к этой легенде имеет моя бабушка?

– Я тебе не легенду рассказывала, – обиделась женщина. – И нет там у тебя никакой бабки. Приворожить, наверное, кого-нибудь захотела, потому и сунулась сюда.

Люська молчала.

– Молчишь? Вот ты себя и выдала. Послушай совета умного человека, уезжай отсюда, здоровее будешь.

– Вы их видели? – спросила Люська.

– Старух? Видела. Раз в неделю в магазин приходят, продукты покупают. Полные сумки в яму тащат.

Неприятный осадок от разговора остался. Люська шла в деревню, поглядывая на мрачное небо. Зонт она не взяла, значит, будет дождь – закон подлости всегда срабатывает.

Впереди показался обрыв, потом черные крыши домов, лестница. Едва Люська коснулась перил, лес загудел, беспокойно зашуршала листва, затрещали ветви, застонали стволы.

– Это ветер, – успокаивала себя Люська, осторожно спускаясь по неудобным ступеням.

Внизу, оказавшись на узкой, заросшей с двух сторон кустами сирени дороге, Люська начала чихать. Воздух пах чем-то приторным, в горле мгновенно запершило, из глаз покатились слезы. На участках мелкими розовыми цветками цвели неизвестные Люське растения. От них исходил тот самый приторный аромат.

Толкнув первую калитку, Люська хотела пойти по протоптанной дорожке, но помешала выскочившая из-за угла дома черная собака. Люська отскочила, потянула калитку, а та сорвалась с верхней петли.

– Чёрт!

Собака остановилась, завиляла хвостом, начала тихо поскуливать.

– Умная собака! Умная! Только не ходи за мной.

Подходя к соседней калитке, у Люськи снова возникло ощущение слежки. Чувствуя спиной чей-то колкий взгляд, она резко обернулась. Никого. Собака продолжала сидеть на участке, скулила, с интересом наблюдая за Люськой.

Шумел ветер. Свинцовые тучи на небе сменились цветными. Медленно передвигаясь по небу, и будто опускаясь все ниже и ниже, разноцветные тучи нависали над самой головой, и, казалось, хотели поглотить деревушку. За какие-то секунды на улице сделалось темно. Яркая вспышка молнии рассекла небо пополам.

Люська села на корточки, прижав к ушам ладони.

От мощного громового раската задрожала земля. Стая ворон разразились громким карканьем, собака завыла. Ситуация безвыходная. С минуту на минуту начнется ураган, а Люська одна в незнакомом месте, практически в лесу, в разгар стихии.

Дребезжащий голосок раздался над самым ухом:

– Что ты здесь делаешь?

Люська подняла голову и увидела старуху в черном ветхом платье.

– Грома испугалась.

– Почему ты сидишь на корточках?

– Так я же говорю… гром.

Удивившись, бабка подняла к небу лицо.

– Это не гром, это суета. Грозы сегодня не будет.

– Как не будет? Посмотрите, что там делается. Тучи! Они фиолетовые, зелёные… Сейчас начнётся ураган!

– Грозы сегодня не будет, – повторила бабка. – Ветер унесет тучи на запад.

– Верится с трудом, – Люська еле шевелила губами.

– Что ж ты, родненькая, грома испугалась? Ты его не бойся.

Совершенно невероятным образом тучи на небе стали рассеиваться.

Люська не верила глазам. Минуту назад небо было воинственно-мрачным, теперь же, сквозь уплывающие вдаль тучи, просачивался солнечный свет.

– Я предупреждала, – засмеялась бабка. – Грозы не будет. Повезло тебе, родненькая. Можешь спокойно назад воротиться.

– У меня здесь дело.

– Что ты, родненькая! Нет у тебя в наших краях никаких дел. Уходи, – бабка развернулась и быстрой походкой подошла к низкой калитке.

– Подождите, мне надо с вами поговорить.

– Не о чем, не о чем говорить, родненькая.

– Но…

– Ступай-ступай.

Проведя рукой по взмокшему лбу, Люська достала из сумочки бутылку минеральной воды, сделала несколько больших глотков, перевела дух. Бабка, конечно, на ведьму не похожа, но после встречи с ней, а особенно после загадочного рассеивания туч, появилось ощущение жуткой неуверенности в себе.

Пройдя вперед, Люська услышала хихиканье. Она остановилась, повернула голову, хихиканье прекратилось, но сильно заколыхались листья сирени.

Большая ворона вылетела из кустов и, подлетев к Люське, начала махать крыльями.

– Уйди! Уйди! – кричала Люська, прикрывая глаза рукой.

Ворона не отступала. Почувствовав, как когти птицы в кровь разодрали ладонь, Люська завизжала.

Агрессивная ворона собиралась пустить в ход острый клюв, и в этот момент Люська отчётливо услышала слово «Кыш».

Ворона улетела. Но поблизости никого не было. Никого, кто мог бы произнести чёткое «Кыш».

– Померещилось, – шептала Люська, осматривая раны на ладони. – И хихиканья в кустах не было, это нервы.

Рука ныла, боль разливалась по всему телу. Морщась, Люська прошла в распахнутую калитку и побежала к крыльцу.

На стук никто не отозвался, входная дверь оказалась открытой. Люська толкнула её, прислушалась и сделала шаг вперед. Она оказалась в крохотном полутемном помещении с маленьким овальным окошком под самым потолком. Люська снова постучала. Теперь по деревянной стенке.

– Дома кто-нибудь есть? К вам можно?

Приоткрыв вторую дверь, Люська несмело просунула голову внутрь, увидела большой стол. На столе лежали янтарные бусы. Нитка была разорвана, несколько крупных камней откатились в сторону. На краю стола сверкала чайная ложка, в блюдце лежало нарезанное дольками зеленое яблоко. В центре стоял графин с водой, чуть левее ножницы, напёрсток и катушка белых ниток.

На примостившейся возле стола табуретке лежала старая – вся в заплатах – безрукавка. На полу валялся клубок шерсти.

Взгляд скользнул в сторону, и Люське показалось, что на голове зашевелились волосы.

У окна на двух табуретках стоял деревянный гроб. В гробу лежала старуха. На узком подоконнике, между горшком с полузасохшей геранью и стеклянной банкой, дремала пушистая кошка.

Услышав скрип двери, кошка проснулась, зашипела и, начав разворачиваться, скинула с подоконника банку. Старуха в гробу вздрогнула, резко открыла глаза и приподняла голову.

На этом терпение Люськи иссякло. Стало жарко, потом холодно, перед глазами появилась яркая вспышка… Все кругом потемнело.

Глава пятая

Апроксинья Власовна

Люську кто-то легонько тряс за плечо. Открыв глаза, она ойкнула и, попытавшись встать, взбрыкнула ногой.

– Тише-тише, – шептала старуха. – Не шевелись, тебе надо полежать.

Обнаружив, что лежит на деревянном топчане, покрытым выцветшим коричневым пледом, Люська немного успокоилась. Спокойствие длилось не больше минуты, вспомнив, почему упала в обморок, Люська встрепенулась, отыскала глазами гроб и, ткнув в него пальцем, закричала:

– Я видела вас в гробу. Вы там лежали!

– Не лежала, а спала, – спокойно ответила старуха.

– В гробу?!

– Он удобный, и спина у меня в нем не болит. А на топчане бессонница, кости ломит.

Сглотнув, Люська тряхнула головой, надеясь, что очнется ото сна и поймет, привидевшаяся нелепица была обычным ночным кошмаром.

– Зачем головой трясешь, она у тебя разве болит?

– Мне надо встать.

– Лежи, ты ещё слаба. Хвораешь, что ли, чем? Почему в обморок упала?

– Испугалась.

– Кого?

– Вас.

– Не такая я страшная, – улыбнулась старуха, убрав морщинистой рукой локон седых волос.

– Мне показалось, вы… ну, понимаете? А когда подняли голову, перед глазами потемнело.

– Ну да, ну да, непривыкшая ты к таким вещам. Небось, городская?

– Городская, – кивнула Люська. – Откуда у вас гроб?

– Жил давно в деревне мужичек, Павлом звали – мастер на все руки. Павел гробики нам и сколотил. Лет двадцать прошло, а он все стоит, часа своего дожидается.

– Нам – это кому?

Сделав вид, что не услышала вопрос, старуха обратилась к Люське со странной просьбой:

– Пальчиками пошевели. Боль чувствуешь?

Люська уставилась на бабку.

– Чего смотришь, рука не болит?

Только сейчас Люська вспомнила про атаку вороны. Посмотрела на руку, обнаружив, что кисть правой руки перебинтована.

– Когда вы успели забинтовать мне руку?

– Ты без сознания минут двадцать лежала. Ранки я обработала, они быстро затянуться. Где тебя угораздило?

– Ворона на меня напала, кстати, прямо напротив вашего дома.

– Ворон у нас много, чувствуют себя в «Ведьмино» хозяевами.

– И все такие бешеные?

– Они добрые.

– Ага, добрые, поэтому у меня рука перебинтована.

– Детки у неё в гнезде, – сказала бабка. – Хлопочет над ними, охраняет от посторонних глаз.

Люська села на топчане, дотронулась до перебинтованной кисти, посмотрела на приоткрытую дверь.

– Как я оказалась на кровати? Только не говорите, что сами перетащили меня от двери до топчана.

Старуха почесала щёку.

– Меня зовут Апроксинья Власовна.

– А меня Люська, – машинально ответила Люська.

– У отца моего была дюжая сила. Богатырь! Силу я от него унаследовала. Ты не смотри, что я ссохлась вся, силенок не растеряла.

– Апраксинья Власовна…

– Я Апроксинья. Ты, голубка, не путай меня с Апраксиньей.

– Извините, я думала это одно и то же. А сколько вам лет?

– Много.

– Больше ста? – улыбнулась Люська.

– Сто третий пошел.

– И вашим подругам столько же?

– У меня нет подруг! – сухо сказала Апроксинья Власовна.

– Разве вы не общаетесь с соседками?

– Общаемся, но они не соседки. Родственницы мы.

– Сёстры?

– Они сёстры, я их мать.

Люська присвистнула.

– Чего так удивляешься? – нахмурилась Апроксинья Власовна. – Полю я в семнадцать родила, через год Дуся родилась, а в двадцать близняшки – Агаша и Глафира. В «Ведьмино» мы перебрались, они еще детьми были, здесь замуж вышли, здесь недалеко мужья их схоронены. Раньше деревня была большая, потом поумирали все, избы, какие сломали, а какие сгнили. Остались мы впятером.

– В самой глуши живете, – сказала Люська. – Страшно, наверное.

– Привыкли мы.

– Как же к вам врачи ходят?

– Врачи? – Апроксинья Власовна вскинула белесые брови. – Отродясь к врачам не обращались. На здоровье не жалуемся – тем и живём.

– А если плохо станет?

– В нашем возрасте, голубка, если станет плохо, врачи не помогут.

– Апроксинья Власовна, а кроме дочерей у вас совсем нет родственников?

– Ни души.

– Значит, к вам никто не приезжает?

– Кто ж приезжать будет, если нет никого.

У Люськи пересохло во рту, и сразу же Апроксинья Власовна спросила:

– Водички попьешь?

Люська поежилась.

– Вода у меня чистая, – говорила Апроксинья Власовна, протягивая Люське металлическую кружку. – Пей, не бойся.

– У меня с собой минералка, – Люська прижала к груди сумочку.

– Ну, как знаешь, – ухмыльнувшись, Апроксинья Власовна поставила кружку на подоконник и, дождавшись пока Люська сделает несколько глотков из бутылки, сказала: – Не случайно ты в деревне появилась, никак спросить у меня чего хочешь?

– Хочу! Но как вы догадались?

– По глазам вижу. Все вижу, голубка. Меня не проведешь.

– В «Ведьмино» появляются посторонние?

– Грибники по лесу плутают, иногда к нам спускаются, дорогу спрашивают.

– А кроме грибников?

Апроксинья Власовна прищурилась.

– Ты спроси прямо, голубка, я отвечу. Не юли.

– В субботу в деревне не появлялись незнакомые люди?

– Нет.

Как показалось Люське, Апроксинья Власовна дала ответ раньше, чем она успела задать вопрос.

– Вы в этом уверены?

– У меня, голубка, хорошая память. Память и зрение. В деревне чужих не было. В субботу, – добавила она после паузы.

– А в пятницу?

– Давно чужаков не было.

– Понимаете, Апроксинья Власовна, минутах в двадцати от вашей деревни есть садовое товарищество. У моей троюродной сестры там дача. В субботу мы пошли в лес за грибами…

– Знаю. Я тебя видела.

– Где?!

– Ты на обрыве стояла, на собаку нашу смотрела.

– Возле пня… Там, наверху, есть пень…

– Есть, – кивнула Апроксинья Власовна.

– Возле него я обнаружила мужчину. Он лежал на земле…

– Много, кто бродит по лесу в выходные дни, – тяжело задышала старуха. – На людей я не обращаю внимания, к нам давно никто не спускался. И ты, голубка, зря спустилась. Пора тебе уходить. Прощай.

– Апроксинья Власовна, может, вы что-нибудь слышали? Выстрел, например? Или крики? Странный шум?

Взгляд старухи сделался безумным. Отступив на шаг, она прикрыла глаза и быстро зашептала:

Тише-тише, я всё слышу,

Подполом скребутся мыши.

Коршун смотрит свысока,

Красной сделалась река.

Кровь на землю пролилась,

Смерть в дорогу собралась.

Леший ждёт дурных вестей,

От непрошенных гостей.

– Апроксинья Власовна, что с вами?

– Иди, голубка. Иди, не оглядывайся.

– Ответьте мне… Пожалуйста! Это очень важно.

Старуха выставила Люську за порог.

Возле калитки Апроксиньи Власовны стояли её дочери.

– Здравствуйте, – кивнула им Люська.

– Здоровались уже, родненькая, – ответила старуха, которая советовала Люське поскорее покинуть «Ведьмино». – Ты никак решила у нас задержаться?

– Нет. Я ухожу.

– Ступай, родненькая, ступай.

Глядя под ноги, Люська побежала к полусгнившей лестнице. А когда до первой ступени оставалось несколько шагов, обернулась.

Старух на дороге не было. Возле калитки Апроксиньи Власовны сидела собака, над сиренью кружили четыре вороны.

Глава шестая

Кое-что о медальоне

Кондиционер сломался, поэтому на ночь Люська оставляла окно открытым. Сегодня заснуть не давал собачий лай. Сначала выла большая дворняга, потом начала тявкать какая-то шавка, которую Люська возненавидела и при встрече была готова убить. Шавка лаяла под самыми окнами, заснуть невозможно, а закроешь окно, задохнешься от духоты.

– Ненавижу собак, – простонала Люська, положив на голову подушку.

Собаки… тявкающие шавки… Люська вскочила с кровати. Вспомнила! Золотой медальон она видела в квартире Евгении Александровны – своей первой учительницы. Евгения Александровна уже не работает в школе, но раза два в год Люська с девчонками приезжают к ней в гости. Последняя встреча была в январе этого года… да, точно, сразу после праздников. Именно тогда Люська заметила на журнальном столике золотой медальон. Такой же медальон, что висел на шее убитого мужчины.

Наконец появилась точка опоры, зацепка. Удивительно, но вытащить из подсознания необходимые воспоминания помогла вредная собачонка. Дело в том, что Евгения Александровна занимается разведением йоркширских терьеров, у неё дома постоянно тявкают то ли четыре, то ли пять йорков. Или шесть? Ладно, фиг с ними, с йорками, не до них сейчас.

Утром Люська приехала к Евгении Александровне. Посидели на кухне, выпили чай с тортом, вспомнили общих знакомых, и Люська решила, что с официальной частью пора заканчивать.

– Евгения Александровна, у меня к вам срочное дело.

– Слушаю тебя.

– Помните, мы с девчонками приезжали к вам после Нового года?

– Конечно, помню.

– Я видела у вас на журнальном столике золотой медальон. Круг, а в середине карта – туз червей.

– Все верно, это медальон Семена Григорьевича.

– Он его купил или…

– Или, – перебила Евгения Александровна. – Медальон ему дали в клубе. Семен Григорьевич два года состоит в клубе любителей преферанса.

– А что это за клуб, вы там были?

– Пару раз, Люсь. Так – шарашкина контора. Ничего особенного. Члены клуба более-менее состоятельные мужчины, играют в преферанс, устраивают какие-то турниры или что-то навроде того, я не особо вдавалась в подробности. Карты с детства терпеть не могла. По-моему, медальоны они вручают каждому члену клуба, который становится победителем турнира. У Семена Григорьевича и кубок есть, на нем так же изображена карта – туз червей. Это эмблема клуба.

– Медальон из чистого золота?

– Да брось ты, позолота.

– Евгения Александровна, тогда мне нужно поговорить с вашим мужем.

– А что стряслось, Люся?

– Я пытаюсь раздобыть сведения о человеке, который, как и ваш муж, является обладателем медальона.

– Понятно, – закивала Евгения Александровна, хотя по выражению её лица Люська видела, ей ничего не понятно. – Если этот человек член клуба, Семен Григорьевич наверняка его знает.

– Когда Семен Григорьевич будет дома?

– Он дома, Люся, – скривилась Евгения Александровна. – Спит. Вчера корпоратив был, Семен Григорьевич не рассчитал силы и переборщил с коктейлем. Он немного захмелел.

– Евгения Александровна, его нельзя разбудить?

– Можно, конечно, но…

– Пожалуйста! Очень надо.

– Хорошо, если ты настаиваешь. – Евгения Александровна вышла в коридор, Люська шла за ней.

Семен Григорьевич лежал на полу в гостиной, уткнувшись лицом в круглую подушку. Лежал в мятом костюме, рядом валялся галстук, на нём спал один из йорков.

Щёки Евгении Александровны залил румянец.

– Захмелел немного Семен Григорьевич на корпоративе, – повторила она. – Видишь, даже до кровати доползти по-человечески не смог.

– Все оказалось серьезней, чем я думала, – протянула Люська. – Будить его бесполезно, ничего мне Семен Григорьевич не расскажет в таком состоянии.

– Люся, ты не знаешь Семена Григорьевича, он очень быстро приходит в себя. Если я так захочу, – добавила Евгения Александровна.

Нагнувшись, она начала будить мужа.

– Сёма, просыпайся.

Семен Григорьевич продолжал спать, даже не шелохнулся.

– Сёма, с добрым утром. Э-э-эй, ты меня слышишь, Семен?!

Семен Григорьевич засопел.

– А-а-а, – простонал он, перевернувшись на спину.

– Сёма, открой глаза!

– Чего тебе надо?

– У нас к тебе дело.

– У кого – у нас? – Семен Григорьевич посмотрел на жену, зевнул, поморщился.

– С тобой хочет пообщаться Люся.

– Кто?

– Люся Озерова – моя бывшая ученица.

– Позже… позже пусть приходит твоя Озерова… выспаться мне надо.

– Сёма, ты ставишь меня в неловкое положение. Ради меня, приобрети человеческий облик.

– Вечером приобрету.

– Евгения Александровна, оставьте его, пусть выспится.

– Нет уж, теперь из принципа подниму его на ноги.

– У вас ничего не выйдет.

– Посмотрим.

– Он пьян.

– Протрезвеет.

– Вряд ли.

– Люся, ты меня недооцениваешь. Гарантирую, через двадцать минут Семен Григорьевич будет в полной боевой готовности.

– Собираетесь смочить вату нашатырем?

– Нашатырь его не отрезвит, у меня есть другое средство.

Заинтригованная Люська облокотилась спиной о дверной косяк, а Евгения Александровна отступила на шаг и крикнула:

– Сёма, вставай!

– Уйди!

– Сёма, к нам едет моя мама.

Неизвестно, что произошло в мозгу Семена Григорьевича, но что-то там определенно произошло. Услышав слова жены, он резко оторвал голову от подушки, заморгал сонными глазами, засопел.

– Что ты сказала? Кто к нам едет?!

– Моя мама.

Семен Григорьевич вскочил на ноги.

– Заколотить окна! Замуровать двери! Замаскировать дом! Переименовать улицу!

– Сёма, будь скромнее, у нас гости, – Евгения Александровна кивнула на Люську.

– Мать твоя… твоя мать… зачем она приезжает? Мы же договорились, вместе празднуем Новый год и её день рождения.

Евгения Александровна подвела мужа к окну, они начали переговариваться. До Люськи долетел встревоженный голос Семена Григорьевича:

– Точно не приедет? Ну и шуточки у тебя.

Когда он вышел из гостиной, Евгения Александровна сказала:

– Семен Григорьевич примет ванну, приведет себя в порядок, и ты сможешь с ним поговорить.

– Ловко у вас получилось его оживить.

– Недолюбливает Семен Григорьевич мою маму, – вздохнула Евгения Александровна.

– Я заметила, – засмеялась Люська.

***

Разговор с Семеном Григорьевичем Люська начала без долгих предисловий.

– Семен Григорьевич, вы являетесь членом клуба любителей преферанса.

– Более двух лет.

– Евгения Александровна сказала, у каждого члена клуба есть золотой медальон…

– Нет! Не у каждого члена клуба есть медальон. Его нужно заслужить.

– А сколько человек состоит в вашем клубе?

– Около пятидесяти.

– И вы всех знаете?

На лице Семена Григорьевича появилась лёгкая улыбка.

– Люда, а можно встречный вопрос, почему тебя интересует наш клуб?

– Я пытаюсь найти одного человека. Мне известно, что у него есть золотой медальон вашего клуба. Помогите его разыскать, Семен Григорьевич.

– Как его фамилия?

Люська опустила голову.

– Не знаю.

– А имя?

– Неизвестно.

– То есть, как неизвестно?

– Я видела его всего один раз. Но медальон у него точно есть.

– Забавно, – Семен Григорьевич почесал подбородок. – Ты меня извини, но зачем тебе понадобился человек, которого ты видела всего один раз и даже не поинтересовались его именем?

Люська молчала. А что она могла сказать, наткнулась в лесу на покойника, а потом он таинственным образом исчез? И кто ей поверит? Семен Григорьевич точно не поверит.

– Не хочешь отвечать?

– Не могу, Семен Григорьевич.

– Озадачила ты меня. Хочет пойти туда – не зная куда, найти то – не зная что.

В чем-то Семен Григорьевич, конечно, прав. Люська действительно не знает, куда идти и что искать. Пока нет ни единой подсказки, а появятся ли они или нет, напрямую зависит от Семена Григорьевича.

– Как выглядит твой знакомый незнакомец, помнишь?

– У него светлые волосы… стрижка короткая…

– Хм… впечатляющее описание внешности. Рост?

– Наверное, высокий.

– Наверное, или высокий?

– Рост средний, – соврала Люська. Не скажешь же, что когда она его видела, он лежал возле пня с дыркой от пули в виске.

– У них рост средний, волосы светлые, и имя им – легион. Ладно, не вешай нос, решаема твоя проблема. – Семен Григорьевич взял бумагу и ручку. – Напишу тебе адрес клуба. Сможете подъехать завтра часикам к шести?

– Да, конечно.

– Найдешь Ларису Дмитриевну Шлыкову. Чем сможет, поможет. Я ей звякну, предупрежу.

– А вдруг не поможет?

– Поможет, поможет. У Ларисы доступ к базе данных всех членов клуба. Если тот, кого ты ищешь, имеет отношение к клубу, информацией о нем Лариса поделится.

Вот и адресок в кармане появился, а с ним и уверенность, что в самое ближайшее время удастся узнать имя убитого мужчины. Люська верила в удачу и собственные силы.

Глава седьмая

Ошибки быть не может

Здание, в котором любители преферанса проводили время, не произвело на Люську впечатления. Облупившийся двухэтажный особнячок на окраине города, больше всего походил на дом, готовящийся под снос. Охраны у входа не было, Люська прошла внутрь, наткнувшись на пожилую уборщицу.

– Здравствуйте.

– Куда идешь? Нет здесь сегодня никого. Клуб закрыт.

– Как закрыт?

– Обыкновенно.

– Здесь вообще никого нет? А у меня назначена встреча с Ларисой Шлыковой.

– По второму разу полы мыть придётся. Здесь Лариса, в кабинете сидит. Иди, раз пришла, только ноги вытри.

Люська встала на тряпку.

– Лучше вытирай, – сказала уборщица. – Чтоб ни одной песчинки на обуви не осталось.

– А как мне найти Шлыкову?

– Последняя дверь справа.

Дверь была приоткрыта, Люська просунула голову в кабинет, увидев сидевшую за широким столом девушку лет двадцати.

– Извините, где я могу найти Ларису Шлыкову?

– Уже нашла.

– Это вы? – удивилась Люська. Когда Семен Григорьевич назвал Шлыкову по имени отчеству, она решила, что встретится с женщиной в возрасте.

– Ты Людмила?

– Да.

– Проходи. Мне звонил Семен Григорьевич.

В коридоре послышались шаги, дверь открылась, недовольная уборщица обратилась к Шлыковой:

– Лариса, долго вы здесь просидите?

– Не очень, тятя Паша.

– Не засиживайтесь, мне убираться надо.

– Слышала? – улыбнулась Лариса. – Нас попросили не засиживаться.

– Тогда давайте сразу к делу.

– Давай. Только не выкай мне, хорошо?

Люська кивнула.

– Говори, какая помощь от меня требуется?

– А Семен Григорьевич не сказал?

– Предупредил, что ты приедешь, просил помочь.

– Мне… я пытаюсь разыскать человека, который, скорее всего, имеет отношение к вашему клубу.

– Почему ты так решила?

– У него есть золотой медальон с эмблемой клуба.

– Понятно. Сейчас выясним, – Лариса повернулась к монитору. – Фамилию скажи.

– Ни фамилии, ни имени не знаю. В базе есть фотографии?

– А как же.

– Можно мне их посмотреть?

Лариса оторвала взгляд от монитора.

– Слушай, а Семен Григорьевич тебе кто?

– Муж моей бывшей учительницы.

– Не врешь?

– С какой стати мне врать.

– Вот папка с файлами. Садись поближе.

Лариса листала электронные странички, Люська внимательно вглядывалась в лица незнакомых мужчин.

– Ларис, помедленней, я не успеваю.

– Окей.

– Вернись, пожалуйста, на предыдущую страницу.

– К Соболевскому? Это он?

Люська прищурила глаза.

– Нет. Не похож.

– А тот, кого ты ищешь, зачем тебе понадобился?

– Да так.

– Секрет, да?

– Типа того. Лариса, стоп! – Люська содрогнулась. Она увидела фотографию того самого мужчины, на которого наткнулась в лесу.

– Ты его искала? – удивилась Лариса.

– Его, – кивнула Люська.

– Не ошиблась?

– Нет. Это он! – Люська впилась взглядом в анкету. – Богданов Алексей Иванович. Лариса, дай мне ручку и бумагу.

Протянув Люське листок, Лариса встала и подошла к окну.

– Объясни, зачем тебе понадобился Алексей Богданов?

– Извини, Ларис, не могу.

– Он что-то натворил? Его разыскивает полиция?

– Богданов давно член клуба? – вопросом на вопрос ответила Люська.

– Года полтора.

– Где и кем он работает?

– Массажистом.

– А где?

– На дому.

– Он случайно…

– Притормози! Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, пока ты не объяснишь в чем дело. Просьбу Семена Григорьевича я выполнила, большего от меня не жди.

– Ларис, для меня эта информация очень важна.

– Для меня тоже.

– Что?

Лариса отвернулась.

– Выбирай, или мы друг с другом откровенны или… бери свои записи и уходи.

– Ларис, сядь. Поклянись, что о нашем разговоре никто не узнает.

– Клянусь! Я могила. Всё сказанное останется строго между нами.

– Понимаешь, в выходные я ездила на дачу.

– Так.

– Утром пошла в лес… заблудилась… но это не важно. Ларис, в лесу я увидела мужчину. Это был он, – Люська кивнула на монитор.

– Лешка? Не может быть!

– Он сидел на корточках, – врала Люська, – прижимал ладони к лицу, а лицо в крови. На шее я заметила золотой медальон.

Лариса схватила кружку с остывшим чаем.

– Мне надо было подойти, узнать, что случилось, но я испугалась. Убежала. А через час мы с сестрой вернулись на то место, но Богданова уже не было. А на земле кровь… Теперь меня совесть мучит, вдруг ему требовалась помощь, а я струсила. В воскресенье вспомнила, что видела похожую эмблему дома у Нечаевых, поехала к Семену Григорьевичу, он отправил меня к тебе. Мне необходимо узнать, все ли в порядке с Богдановым, а то спать нормально не могу.

Умолкнув, Люська посмотрела на Ларису. Вроде история получилась правдоподобной, во всяком случае она не лишена логики. Да и не тот Лариса человек, который будет искать в рассказе нестыковки и придираться. Вон как занервничала, чай залпом выпила, пальцы на руках заламывает. Даже как-то странно это.

– Люд, мне все-таки кажется, нет… я уверена, ты обозналась.

– Да нет же, Лариса. Я хорошо его разглядела.

– Сама сказала, мужчина прижимал ладони к лицу. Как ты могла его разглядеть, если лицо закрыто ладонями.

– Потом он убрал ладони. Ларис, это точно Богданов, я его узнала.

– Нет!

– И медальон у него был. Все сходится.

– Произошла какая-то ошибка. Не мог Лешка быть в лесу в выходные.

– Почему не мог, откуда ты знаешь?

– Знаю и все.

– Ты предложила быть мне откровенной, а сама недоговариваешь.

Лариса молчала.

– Ларис.

– Мы с Лешкой встречаемся.

– Как?

– Так! Любит он меня. Если бы не Вера, мы били бы вместе.

– А Вера кто такая?

– Жена Лешкина. Рано или поздно он от неё уйдет, я точно знаю – уйдет.

– Расскажи мне о Богданове, – попросила Люська.

– Что рассказывать… Леша попал в клуб благодаря протекции Щербакова Максима Павловича. Как я потом узнала, он был его массажистом. Меня начал клеить почти сразу, умеет Лешка красиво ухаживать. Он вообще особенный, мы с ним подходим друг другу. Я у астролога была, представляешь, у нас с Лешкой стопроцентная совместимость.

– Тебе известно, где сейчас Богданов?

– Они с Верой собирались в Грецию. Мы виделись неделю назад, Леша сказал, что теперь встретимся после их возвращения.

– А этот Щербаков, который его привел в клуб, что за птица?

– Обыкновенный стареющий донжуан. Мне он не нравится, есть в нем что-то отталкивающее. Леша последнее время очень тесно с ним общался, меня это раздражало. Такое впечатление, они вступили в сговор: секреты какие-то, звонки, встречи, – Лариса пожала плечами. – Или я себя накрутила, или он действительно ввязался в авантюру.

– Есть повод так думать?

– Есть. В начале месяца Вера на пару дней уехала, Леше позвал меня домой. Вечером, когда Лешка был в ванной, в дверь позвонили. Я на цыпочках вышла в коридор, посмотрела в глазок, а там…

– Вера вернулась?

– Там стоял Максим Павлович. Я к Лешке, а он мне говорит, чтобы я закрылась в спальне, а когда они с Щербаковым пройдут в большую комнату, незаметно вышла из квартиры. Сам занервничал, сказал, что увидимся теперь после отпуска.

– Так это была ваша последняя встреча?

– Да.

– А о чем они говорили, ты не слышала?

– Не прислушивалась. Схватила ключи, открыла входную дверь и убежала. Дома спохватилась, я ведь Лешкину связку ключей с собой прихватила, позвонила ему, он сказал, есть запасные.

Люська задумалась.

– Лариса, покажи фотографию Щербакова.

– Щербаков… Щербаков… Вот он! – Лариса повернула монитор в сторону Люськи. – Кстати, в клубе Максим Павлович не появляется больше месяца. Странно. Раньше был завсегдатаем.

Люська пыталась запомнить домашний адрес Максима Павловича. Проговорив его про себя несколько раз подряд, она встала и подошла к двери.

– Лариса, спасибо за помощь, мне пора. Наверное, ты права, в лесу я видела не Алексея Богданова.

– Конечно, обозналась. Лешка с Верой в отпуске. И медальон наверняка другой, ты ведь близко к мужику не подходила.

– Да, – улыбнулась Люська. – Я сделала, что могла. Будем надеяться, тот мужчина жив-здоров и не кашляет. Пока.

– Пока-пока, – сказала Лариса.

На улице Люська записала в блокнот адрес Щербакова.

Глава восьмая

Знакомство с Денисом, или Талисман на удачу

Два дня подряд Люська ездила к Богдановым – дома никого не было. Сосед неделю назад видел, как Вера и Алексей садились в машину, предположил, что они уехали в отпуск. Измена.

…В пятницу Люська зашла в подъезд, где жил Щербаков, остановилась у лифта, но вызывать его не спешила. Колебалась. Правильно ли она поступила, приехав сюда? Сейчас поднимется на этаж, позвонит, если повезет, застанет дома Щербакова и… А что, собственно, будет потом? Ну, скажет она ему про Богданова, а вдруг Максим Павлович уже в курсе? Предположим, он имеет отношение к убийству Алексея, не прямое, так косвенное. Тогда Люська выдаст себя с потрохами, и её жизни будет угрожать опасность.

Не зря Лариса переживала, не просто так к Богданову приезжал Щербаков. Допустим, они действительно замышляли аферу, впоследствии афера удалась (или не удалась) и Щербаков расправился с сообщником. Чисто теоретически такое вполне могло произойти.

Люська облокотилась спиной о стену. А если это её фантазия, и Максим Павлович не имеет отношения к убийству Богданова, и пытается его найти, названивает, но абонент постоянно недоступен. Недоступен – потому что убит. Тогда она просто обязана встретиться с Щербаковым, рассказать правду, чтобы дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки.

Люське полиция не поверила, не было доказательств, и сейчас нет. По непонятным причинам никто до сих пор не хватился Богданова. Вера куда-то подевалась (окажись она дома, наверняка написала заявление о пропаже мужа). Но она этого не сделала. Полиция непременно наведалась бы в клуб любителей преферанса, и Лариса была бы в курсе событий. А там затишье, значит, Вера бездействовала. В чем кроется причина? Ответ очевиден – скорее всего, Вера уехала в отпуск без мужа. Алексей остался в городе, потом его убили и… Вера даже не подозревает, что стала вдовой.

Вместо Веры в полицию может пойти Максим Павлович, но сначала надо рассказать ему правду. Сейчас. Немедленно.

Люська протянула руку к кнопке вызова лифта и вздрогнула. В метре от неё стоял высокий светловолосый парень, лет восемнадцати.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да.

– А чего на вопросы не отвечаешь?

– Ты меня о чем-то спрашивал?

– Не один раз. Думал, ты того… обкурилась.

Хмыкнув, Люська вызвала лифт.

– Я не курю.

– Значит, впала в глубокую задумчивость.

Люська не ответила. В лифт зашли вместе, парень вопросительно посмотрел на Люську.

– Мне девятнадцатый, а тебе?

– Девятнадцатый.

– Какое совпадение, – он нажал кнопку, створки закрылись.

И сразу же в его кармане зазвонил телефон.

– Да, Борь. Конечно, буду… Дай мне немного времени. Какие? Подожди минутку, – парень обратился к Люське. – Какое число больше нравится: восемь, четырнадцать или двадцать три?

– Двадцать три.

– Борь, на двадцать три. Как всегда – по полной. Ладно, жду звонка.

Внезапно лифт остановился, в кабинке начал мерцать свет.

– Приехали.

– Что случилось? – испугалась Люська.

– Застряли.

– Как?

– Ни разу в лифте не застревала?