Читать книгу Книга теней - Юрий Вячеславович Ситников - Страница 1

Глава первая

Гость из Англии

– И выскочила чёрная рука! – сказал я, выключив фонарик.

– Бли-и-ин… – закричал Тёмка. – Витька, включи свет!

– Не ори, родителей разбудишь.

– Включи свет! – Артём вскочил с кровати, подбежал к двери и нащупал выключатель.

Я засмеялся, поправил подушку, положил руки под голову.

– Трус ты, Тёмка, тебе не страшилки на ночь рассказывать надо, а сказки читать. В следующий раз я тебе про Колобка расскажу.

– Твоя чёрная рука меня не испугала, дурацкая история, на страшилку не тянет. Фигня! Понял?

– Чего тогда разорался?

– Сам знаешь, – надулся Артём. – Темноты боюсь, договорились же, фонарь не выключать.

– При свете страшилки не рассказывают, темно должно быть.

– Дурак, – прогудел Тёмка и вышел из комнаты.

– На себя посмотри, – крикнул я вслед брату. – И свет выключи. Слышишь?

– Сам выключишь, – ответил из коридора Тёмка.

Мне пришлось вставать с кровати и топать к двери. Артём в принципе парень не вредный, мы вообще-то редко ссоримся, но иногда он меня выводит, а временами просто бесит. Как сейчас, например. Сам предложил рассказать страшилку, сам до смерти перепугался, а меня сделал крайним.

Услышав из соседней комнаты звук телевизора, я перевернулся на правый бок и зевнул. Всё ясно, Тёмка сегодня будет спать в большой комнате, опять до трёх просидит перед теликом, а утром проваляется до часу, вопя, чтобы никто не шумел, не гремел, не топал.

Ничего, последнее слово всё равно останется за мной. За свет, который он не выключил, и за дурака, я специально завтра устрою в квартире репетицию праздничного парада. Тёмка у меня в девять утра с кровати вскочит. Тогда и выясним, кто дурак, а кто умный.

Многие говорят, мы с братом очень похожи, иногда нас даже путают – в основном, сидящие у подъезда подслеповатые старушки, – я с этим в корне не согласен. Во-первых, я на год старше Артёма, а год это о-го-го как много. Взять хотя бы школу, я в восьмой класс перешёл, Тёмка только шестой закончил. Большая разница? Огромная! Идём дальше. Я люблю ложиться спать не позднее двенадцати ночи, зато утром без проблем просыпаюсь в семь часов. Тёмка ложится в три, в школу его приходится будить раз по пятнадцать. Опять-таки значительна разница между нами. Он сова, я – жаворонок.

Характеры у нас разные: я более сдержанный, уравновешенный, в критических ситуациях – время от времени в них попадаю – сосредотачиваюсь и стараюсь мыслить разумно, игнорируя панику. Тёмка же, ещё тот паникёр. Подброшенный на кровать искусственный глаз или латексный нос, купленный в сувенирной лавке, доводит Артёма до истерики. Возмущается он громко и долго, осыпая меня с моими приколами самыми яростными проклятиями, и обещая непременно отомстить.

А ещё у нас Темкой разные вкусовые пристрастия. Как правило, всё, что нравится ему, на дух не переношу я, и наоборот. Я люблю халву, молоко, мясо и орехи. Тёмка ненавидит халву, молоко пьёт реже, чем получает пятерки по ненавистной алгебре, мясу предпочитает рыбные блюда, а на орехи у него аллергия.

Короче говоря, только глупец назовёт нас похожими. Мы разные, чем оба и гордимся, особенно когда друг с другом враждуем.

…Я засыпал, уже проваливался в мягкую невесомую дрёму, которая служила чем-то промежуточным между бодрствованием и крепким сном, когда её бесцеремонно разрушил громкий голос брата:

– Витёк, ты спишь? Вить!

– А-а? Чего тебе?

– Спишь, спрашиваю?

– Придурок! Ты сам не видишь? Зачем разбудил?

– Там фильм ужасов начался, пойдём, посмотрим.

– Не хочу, завтра вставать рано.

– Про вампиров, Вить. Пойдём, я коробку конфет открыл.

Мне хотелось спать, но услышав про конфеты и фильм про вампиров, оживился, привстал на локтях, пытаясь отогнать подальше подступивший сон. Мы с Тёмкой обожаем смотреть фильмы ужасов, пожалуй, в этом мы с братом похожи, как и в поедании шоколадных конфет, когда на экране за главными героями гоняются вампиры или оборотни.

Свесив ноги с кровати, я отыскал тапки.

– Надо чайник включить.

– Включил уже, – усмехнулся Тёмка, выскочив в коридор. – Кстати, Вить, фильм двухсерийный, в начале пятого закончится.

Я присвистнул. Не слабо! И как, интересно, завтра утром я встану в девять часов? Меня пушечный выстрел не разбудит, как минимум проваляюсь до полудня. Может, плюнуть на поездку в аэропорт? Да, наверное, так и сделаю, буду отсыпаться, а Алекса родители встретят без меня.

Алекс Поляков мой ровесник, он живёт в Англии и ближайший месяц – точнее, полтора, с середины июля до конца августа – будет гостить у нас. Я никогда его не видел, но отец заверил нас с Тёмкой, что Алекс хороший парень, свой в доску, и мы обязательно подружимся.

Наш отец учился с отцом Алекса в университете, правда, потом их пути разошлись: Поляков женился, уехал в Лондон, вроде у него там родня жила, на том общение закончилось. А пару недель назад Роман Поляков позвонил папе, попросив приютить на полтора месяца Алекса: американцу русского происхождения жутко хотелось побывать на каникулах в Москве. Мы не возражали, а что такого, пусть парень приедет из своего Лондона, пусть увидит, что у нас ничуть не хуже. У нас намного лучше!

…Фильм ужасов смотрели до половины пятого, на улице рассвело, мы умудрились съесть коробку шоколадных конфет, выпить по три чашки чая и обзеваться.

– А фильм не страшный, – раздосадовано проговорил Тёмка, когда мы вернулись в спальню. – Так, фиговый фильмец! На троечку, не более.

Я вспомнил свою страшилку, которая, по словам Артёма, тоже была фиговой и не сдержался.

– У тебя всё фиговое, зачем тогда до конца смотрел, мог бы спать идти после первой серии.

– Хотел узнать, убьют вампира или он скроется.

Я хмыкнул, а минут пять спустя, прошептал:

– Из чёрной дыры вылезла чёрная рука!

– Не страшно, – протянул Тёмка. – На улице светло, твоя чёрная рука мне по-барабану.

– Посмотрим, как запоёшь завтра ночью, я другую страшилку расскажу. Там вообще – жесть!

– При Алексе страшилки лучше не рассказывать, не хочется идиотом в глазах иностранца выглядеть.

Я пожал плечами. Не рассказывать, так не рассказывать. Зевнув в сто первый раз, я не заметил, как провалился в глубокий сон.

Проснулся от резкого толчка в бок, открыл глаза, увидел перед собой довольное лицо Тёмки.

– Витька, вставай.

Странно, обычно мне приходится расталкивать Артёма в кровати, талдыча, что пора в школу, а тут вдруг всё наоборот.

– Вставай, – повторил брат. – Приехали!

– Кто приехал, куда приехали? Тём, который час?

– Пятнадцать минут второго.

– Сколько?!

– Ага, ты сегодня рекорд поставил, меня переплюнул.

В коридоре что-то упало. Я привстал, начал растирать сонные глаза.

– Кто грохочет?

– Алекс приехал, – шёпотом повторил Тёмка. – Одевайся, пошли знакомиться.

– Блин, почему ты не разбудил меня раньше?

– Да так, – ухмыльнулся Артём.

– Из вредности?

– Может быть.

– Последнее слово за мной останется, – я быстро вскочил с кровати, оделся и вышел из спальни.

Алекс был примерно одного со мной роста, худощавый, темноволосый, лицо смуглое, нос картошкой. Обычный парень. Встретив такого на улице, никогда бы не подумал, что он всю жизнь прожил в Лондоне. По-русски Алекс говорил лучше, чем мы с Тёмкой, мне даже сделалось стыдно: сам-то я по-английски говорю не ахти как. Так, знаю шаблонные фразы типа: «Хау дую ду» или «Май нэйм из Виктор». С такими познаниями далеко не уедешь, и если я вдруг волею случая когда-нибудь окажусь в англоязычной стране, то идеальным способом общения с иностранцами для меня будет старый добрый разговорник, листая который, я с большой натяжкой смогу что-то там промямлить.

– Зато мы немецкий знаем, – прошептал мне на ухо Тёмка. Очевидно, он, как и я, испытывал некоторый дискомфорт.

Алекс не смущался незнакомых людей, не тушевался, поддерживал разговор, шутил, бойко отвечал на наши вопросы, рассказывал о себе.

Мне это импонировало, люблю людей без комплексов, компанейских, умеющих находить общий язык с любым, с кем доводится завязывать беседу. И отношусь с предубеждением к тем, кто разговору предпочитает молчание. Мне с ними скучно, неудобно, начинаешь чувствовать себя каким-то неполноценным, нервничаешь, затяжное молчание давит на психику.

Алекс меня не разочаровал, с ним можно пообщаться на различные темы, обсудить многие вопросы, он хорошо подкован, раскрепощён, уверен – нас ждёт веселое времяпрепровождение.

Вечером родители сообщили, что им необходимо уехать из города. Опять командировка! Опять быстрые сборы, спешка, суета, ценные указания на ходу нам с братом, проверка документов, срочные звонки и прочая суматоха. Я к подобным сюрпризам давно привык, мать с отцом работают в одной строительной корпорации ведущим архитектором и инженером-проектировщиком. Командировки являются неотъемлемой частью работы, и часто они могут сорваться в очередной Питер, Архангельск, Тюмень или Нижневартовск в одночасье, поставив нас с Артёмом перед фактом. Мол, снова надо лететь туда-то на столько-то. Чем конкретно они занимаются в командировках, я не знаю, вроде осуществляют архитектурный надзор за строительством проектируемых объектов, принимают участие в разработке архитектурных решений и всё в таком духе. Иногда кто-нибудь один или сразу оба могут уехать на несколько дней на семинар или конференцию, так же, редко, но случаются, командировки в ближнее зарубежье.

– И куда вас занесёт на этот раз? – иронично спросил Тёмка, прислонившись спиной к шкафу, наблюдая, как отец ищет в верхнем ящике стола файл с документами.

– В Пермь.

– Надолго?

– На две-три недели, – сказала мама, переведя виноватый взгляд на Алекса. – Неудобно получилось, гость приехал, а мы уезжаем. Ты извини, работа есть работа.

– Не волнуйтесь, Наталья Вячеславовна, – заверил её Алекс. – Мы с ребятами здорово проведем время. Кстати, готовить я умею, с голоду мы точно не умрём.

Вообще-то я тоже умел готовить, во всяком случае, сварить суп и пожарить картошку для меня не составляло особого труда. Но в принципе делать этого не требовалось, потому как на одной лестничной площадке с нами проживает сердобольная Ирина Константиновна. Когда родители уезжают, баба Ира превращается в заботливую, иногда даже чересчур заботливую соседку. Она готовит настолько вкусно и много, что если бы мать с отцом не возвращались обратно через пару недель, баба Ира закармливала бы нас до смерти.

…Артём проявил благородство и отдал Алексу свою кровать, заявив, что сам будет спать в большой комнате, поближе к телевизору.

Итак, мы проводили родителей, оставшись за хозяев.

– Свобода! – завопил Тёмка, сразу после их ухода. – Мы одни.

– Если не брать в расчёт бабу Иру, – засмеялся я.

В течение дня Ирина Константиновна заходила к нам четыре раза, проверяла, не устроили ли мы случайно пожар, наводнение или какое-нибудь масштабное ЧП. Для неё мы до сих пор оставались маленькими мальчиками, за которыми необходимо присматривать и постоянно быть начеку. Приходила баба Ира, разумеется, не с пустыми руками: на завтрак сварила кашу – я манку с детства не могу терпеть, – напекла блинов, принесла банку варенья, в обед мы ели борщ, пюре и котлеты. Через пару часов Ирина Константиновна вспомнила о полднике, на столе оказалось блюдо с пирожками. На ужин мы снова увидели манную кашу, оладьи и поджаренные хлебцы.

– Слушайте, а нельзя сделать так, чтобы она сюда не приходила? – спросил Алекс, с отвращением глядя на жидкую манку. – Я не смогу есть кашу, меня от неё тошнит.

– А кто тебя заставлял давиться кашей? – засмеялся Тёмка, проглотив шестую конфету. – Возьми тарелку и дуй в туалет.

– Зачем в туалет?

– Выбросить кашу в унитаз. Как мы с Витькой.

– Каша – тоже еда, – сказал Алекс. – Нельзя еду выбрасывать в унитаз. Вы знаете, сколько людей голодает, они готовы отдать всё на свете за тарелку каши.

– Что ты предлагаешь? – насупился Артём. – Тебе каша не нравится, но выбрасывать её ты тоже не хочешь. Выход один – давись и продолжай есть. Кстати, я у Мишки диск с фильмом взял, можем сегодня ночью посмотреть. Я сейчас в супермаркет за мороженым сгоняю.

– Мне ванильное с фисташками и шоколадное, – крикнул я.

– Знаю, – отмахнулся Тёмка, – всегда одно и то же ешь. Лёха, а тебе какое купить?

Алекс не прореагировал.

– Ты чего, заснул? – громче спросил Артём.

– Как ты меня назвал?

– Лёхой, а что?

– Меня зовут Алекс.

– Я и говорю, Лёха. Алекс это у вас там, в Англии, а у нас ты Лёха. Врубаешься?

– Нет, – замотал головой Алекс. – Мне не нравится Лёха, зови меня Алексом. Окей?

– Окей, – согласился Тёмка. – Алекс, так Алекс. Третий раз спрашиваю, какое мороженое будешь?

– Клубничное, если можно.

– Окей! – повторил Тёмка и выбежал из квартиры.

– И купи, пожалуйста, вишнёвый джем, – крикнул вслед Алекс. – Его можно намазать на хлеб, будет очень вкусно.

– Лады, – услышали мы голос Тёмки.

– Не сердись на Артёма, – я похлопал Алекса по плечу. – Я ведь тоже сначала хотел назвать тебя Лёхой.

– Я, скорее Александр, Саша, по-вашему, а не Лёха.

Я задумался. А он прав. Тёмка сглупил. Алекс – это Сашка. Как я сразу не догадался.

– Будем знакомы, – протянул я руку. – Виктор Лопаткин.

– Александр, он же Саша Поляков, – засмеялся Алекс.

Отец оказался прав – Алекс хороший парень, мы обязательно станем друзьями.

…В полночь, обложившись мороженым, мы сели у телевизора, приготовившись к просмотру очередного ужастика. Но когда на экране появились первые кадры, Алекс сказал, что уже видел этот фильм.

– Ещё в прошлом году. Если честно, сюжет мне не понравился, неправдоподобный, высосанный из пальца, и актеры не справились со своей задачей. Одни переигрывали, другие недоигрывали, короче, впечатление осталось средненькое.

– А ты у нас кто, Станиславский или этот… Как его, Витёк? Немирович-Данченко?

Я толкнул брата в плечо.

– Помолчи, умник.

– Не Станиславский, – спокойно ответил Алекс. – Просто высказал собственное мнение, но вы можете посмотреть фильм, возможно, вам он понравится.

– Ага, значит, намекаешь, мы с Витькой глупее тебя. Для тебя фильмец средненький, а для нас, убогих, в самый раз, так?

– Слушай, ты, убогий, советую тебе заткнуться, – я показал Артёму кулак и обратился к Алексу. – Не слушай его, он прикалывается.

– Ну да, – сник Тёмка. – Точно, прикалываюсь. Я жуткий приколист. Но разобраться всё-таки хочу до конца, фильм мы смотреть не будем? – он уставился на меня, хотя и сам отлично понимал, если гость кино видел, то крутить его второй раз – неприлично.

– Ладно, – я несколько раз лизнул фисташковое мороженое. – Если фильм отменяется, давайте рассказывать страшные истории. Алекс, ты как, с нами?

Вопреки опасениям Артёма, Алексу моя идея пришлась по душе.

– Можно первую историю расскажу я? – попросил он. – Она называется «Чёрный сайт».

Мы с Тёмкой не возражали.

***

Всё свободное время Игорь проводил за компьютером. Возвращаясь из школы, сразу мчался к компу, бродил по всевозможным сайтам, играл в игры, заходил на различные форумы, общался с друзьями по скайпу. День пролетал незаметно, об уроках Игорь вспоминал только вечером, наспех что-то черкал в тетрадях, перекусывал и спешил к компьютеру.

Спать ложился около полуночи, хотя иногда мог засидеться и до часа и до половины второго. На упрёки родителей и ворчание бабушки отвечал, что все так делают, и вообще, пока они отвлекали его своими нравоучениями, он потерял ещё одну жизнь.

– Какую жизнь? – пугался дед, хватаясь за сердце.

– Дед, помолчи, я играю – отмахивался Игорь.

В один из дней Игорь совершенно случайно наткнулся на странный сайт. На главной странице – она имела чёрный фон – красными буквами было написано: «Не заходите на этот сайт!».

Не раздумывая, Игорь кликнул мышкой. Открылась новая электронная страница, на ней, теперь уже жирными красными буквами было написано следующее: «Предупреждаем! Не заходите на этот сайт!».

Игорь выругался, щёлкнул мышью и увидел новое окно. На этот раз буквы были огромные, жирные, а текс подчёркнутый: «Осторожно! Последнее предупреждение! Не заходите на этот сайт!».

Игорь был упорным пареньком, поэтому ему не составило труда в очередной раз кликнуть мышью.

Надоедливые надписи с предупреждениями исчезли, вместо них появилась другая, более приятная: «Добро пожаловать!».

Далее Игорю было предложено представиться, вписав в специальные графы свои имя, фамилию и отчество. Потом указать число, месяц и год рождения. Затем сообщить цвет волос, глаз и рост.

Напоследок Игорю требовалось написать адрес своей электронной почты. Ожидая, что же последует дальше, он быстро вписал мейл и коснулся мыши.

Внезапно на экране появилась цветная фотография. Это было фото Игоря! Он смотрел в монитор, не веря глазам.

Под фотографией мелькала надпись: «Важное сообщение отправлено вам на электронную почту».

И уже через пятнадцать секунд фото исчезло, буквы превратились в чёрных бабочек и стали летать по электронной странице. А вскоре пропали и они, сайт сам закрылся, оставив Игоря в замешательстве.

Пришлось срочно зайти на почту и проверить важное сообщение. Игорь нервничал, с одной стороны его душило любопытство, с другой сомнения. А вдруг это всего-навсего прикол? Сейчас он зайдёт на почту, откроет письмо, а там какая-нибудь фигня в виде спама. Или ещё похлеще – вирус.

Но любопытство взяло вверх, Игорь открыл письмо. Оно было кратким: «Игорь, ты умрёшь через сорок секунд!».

От неожиданности и внезапно напавшего страха, Игорь на мгновение опешил. Ему сделалось очень холодно, потом стали неметь ноги, в ушах появился шум. Резко вскочив со стула, Игорь посмотрел на часы и метнулся к двери.

…Дед прибежал в комнату внука, услышав грохот. Игорь лежал на полу, над ним летало несколько чёрных бабочек. На мониторе мелькали красные буквы «Game over».

***

– Фигня-история! Её в ясельной группе рассказывать можно, малышня обсмеётся.

– Хочешь сказать, совсем не страшно?

– Мне нет! Чушь это! Я вообще не верю в существование потусторонних сил. Привидения там всякие, призраки.

– Если ты их никогда не видел, это не значит, что их нет на самом деле.

– Ты их, наверное, видел.

– Может, и видел, – с вызовом ответил Алекс.

– Да ладно, не гони, где ты мог их увидеть? У вас что, в Англии, они по улицам ходят?

– У вас, в Москве, их тоже предостаточно. Хочешь, докажу?

– Давай, – у Тёмки загорелись глаза.

– Мне нужен чистый лист бумаги и ручка.

– Сейчас принесу, – Артём вскочил и побежал в нашу спальню.

– Сработало! – засмеялся я, и мы с Алексом ударили друг друга по рукам. – Он повёлся. Затыкай уши.

Артём забежал в спальню, включил свет и квартиру заполнил его вопль.

– Привидение! Витька, привидение! А-а-а…

Мы с Алексом выскочили в коридор и, держась за животы, начали громко смеяться. Идея накинуть на люстру белую простынь и нарисовать на ней глаза нос и рот, посетила меня ещё вечером, когда Тёмка бегал в супермаркет. «Привидение» получилось очень даже впечатляющим, во всяком случае, Тёмку оно напугало по полной программе.

– Это вы… Вы придумали?! – орал Артём, когда стало ясно, что в роли привидения выступает белая простынь. – Придурки! Козлы! Слова вам не скажу.

– Тём, не злись, – я всё ещё не мог перестать хохотать. – Ты же не веришь в привидений.

– Было смешно, – поддакивал Алекс.

Артём закрылся в спальне родителей, наотрез отказавшись оттуда выходить и идти с нами на примирение.

– Здорово получилось, – мы с Алексом снова ударили друг друга по рукам. – Прикольно!

Глава вторая

Гном

Ночью Артём вбежал в спальню и заголосил:

– Витька вставай! Там привидение!

Я был готов к Тёмкиной мести, поэтому ничуть не удивился. Конечно, ему не понравился наш с Алексом розыгрыш, Тёмка терпеть не мог оказываться в глупом положение, и, разумеется, ему захотелось отыграться. Наверняка пока отсиживался в родительской спальне, обдумывал, как лучше нас проучить. Но я ему не поверил, слабоват розыгрыш Тёмки, зря он приплёл сюда привидение.

– Завтра про привидение расскажешь, – ответил я, не собираясь переворачиваться на другой бок.

– Витька, я не шучу, там призраки. За окном! Их несколько. Вставайте!

– Ха-ха, считай, мы с Алексом дрожим от ужаса. Ты доволен?

Артём сдернул с меня одеяло.

– Не шучу! – заорал он.

Алекс спешно встал и обеспокоенно посмотрел на взволнованного Тёмку.

– Ты серьёзно видел призраков?

– Идите, сами посмотрите. Они за окном… Летают.

Ожидая в любой момент услышать от Тёмки, что мы попались на крючок, я нехотя побрел в соседнюю комнату.

– Где твои призраки?

– Подойди к окну.

Я выглянул на улицу. Ничего кроме привычного пейзажа за окном не увидел. Горели фонари, отбрасывая на тротуар жёлтый свет, в песочнице сидело несколько кошек – ночью это было их излюбленным местом – да и тени деревьев возле подъезда не имели ничего общего с призраками. Всё как обычно. Ночной московский дворик.

Артём встал у меня за спиной.

– Вить, честно, они летали возле нашего окна, по-моему, трое… Прозрачные, как в фильмах, в каких-то белых широких одеждах.

– В балахонах? – спросил Алекс.

– Ну да, типа того.

– Не слушай его, – разозлился я, – никто здесь не летал, Тёмка успокоиться не может, что мы над ним прикольнулись.

– Вить, я…

– Ложись спасть, и не доставай нас. Идём, Алекс, пусть один со своими призраками общается.

Минут пять спустя, слыша как Тёмка чем-то гремит на кухне, я перевернулся на спину.

– Всё, теперь до утра шастать по квартире будет. Блин, из вредности нам спать не даст.

– Ты уверен, что твой брат соврал? – с сомнением в голосе спросил Алекс.

– А ты ему поверил?

В комнате повисла пауза.

– Алекс, чего молчишь?

– Думаю, Артём мог сказать правду.

– Угу, молодец, от тебя я такого не ожидал. Если охота, можешь составить ему компанию, только умоляю, не громыхайте на кухне. Я спать хочу. Спать!

Утром после завтрака – я приготовил яичницу с колбасой, Алекс нарезал бутербродов, а Тёмка сделал чай – мы, старались особо не шуметь, чтобы нас не услышала Ирина Константиновна, поспешили улизнуть из квартиры. Планировали показать Алексу город, сводить его в зоопарк, а вечером смотаться в кино. Программа мероприятий была всеми одобрена и прията на «ура».

Алексу понравилась Москва, он то и дело останавливался, щёлкал своим цифровым фотоаппаратом и мотал головой. Мы его торопили, говорили, что за полтора месяца он успеет насмотреться на фасады старых домов и улочки, наделает тысячи фотографий, и впечатлений наберётся по самую макушку.

– Подождите, – упирался Алекс. – Смотрите, какой красивый дом! А фасад! Здорово! Я его сфотографирую. Вить, а потом ты сфотографируй меня на крыльце.

– Такими темпами мы доберёмся до зоопарка к вечеру, – бурчал Тёмка.

– В зоопарк можем пойти в другой раз, например, завтра.

Весь день нам пришлось выступать в качестве гидов-экскурсоводов. Мы не пошли ни в кино, ни в зоопарк, домой вернулись около девяти вечера: уставшие, но довольные. Есть хотелось ужасно, те булки и сок, которыми мы подкреплялись днём, не смогли утолить голод.

На лестничной клетке встретили Ирину Константиновну с кастрюлей.

– Мальчишки, где вы пропадаете с самого утра? Голодные, да? Быстро за стол, я вам каши манной сварила.

Я застонал, Тёмка закатил глаза, а Алекс проголодался настолько, что умял аж две тарелки манки. А ещё говорил, не любит кашу. Верно подмечено – голод не тётка.

В двенадцать часов мы устроились на полу в большой комнате. Опять обложились мороженым и опять намеривались пугать друг друга страшилками. Лично я собирался рассказать историю о красной занавеске, которая висела в гостиной загородного дома и мучила всех членов семьи. Эту историю я услышал года три назад, когда отдыхал в летнем лагере. Тогда мы частенько травили байки про разные зловещие занавески, простыни-убийцы и прочую чушь. Дожидались, пока уснут наши вожатые, садились на кроватях и почти до утра болтали. Особого страха никто не испытывал, липким потом не покрывался, зато было прикольно и весело. Но сейчас не об этом.

Рассказать о красной занавеске я не успел. Стук в дверь заставил нас вздрогнуть. Тёмка как раз потянулся за мороженым и вдруг этот резкий стук.

– Чёрт! – вскрикнул я.

– Не упоминай чёрта на ночь, – прошептал Алекс.

Стук повторился.

– Кто может стучать в первом часу ночи? – Артём посмотрел на меня и перевёл взгляд на Алекса.

– Ваша баба Ира не могла принести нам манку?

– Смеёшься? Она спит давно, да и звонок у нас есть, зачем стучать?

На цыпочках я подошёл к входной двери.

– Кто? – крикнул, примкнув к глазку.

Мне не ответили, но в дверь продолжали стучать.

– Вить, кто там стоит? – спросил Тёмка.

Я повернулся к ребятам.

– Не поверите, на лестничной площадке никого нет.

– Шутишь, а стучит кто?

– Сами смотрите.

Алекс с Тёмкой по очереди посмотрели в глазок.

– Призраки, – едва слышно прошелестел Артём и начал пятиться в большую комнату. – Витька, закрой дверь на цепочку, Алекс, опусти в каждой комнате жалюзи. Что делать, Вить? Я отцу позвоню.

– Не надо звонить, – я приложил палец к губам, подошёл к двери и со всей силы саданул по ней кулаком.

Стук сразу же прекратился. Я посмотрел в глазок, и мне показалось, наверное, от легкого волнения, что я увидел едва заметную тень. Вроде бы она метнулась от нашей двери в сторону лифта.

Артём принёс из кухни нож.

– В случае чего, будем обороняться, – сказал он таким голосом, что нам с Алексом стало смешно.

– Кто-нибудь решил прикольнуться, – ответил я. – Скорее всего, сидели под дверью и стучали, поэтому и в глазок их не видно.

Артём отнесся к моей версии весьма скептически, да и Алексу она показалась маловероятной. Я сам пребывал в растерянности, гадая, что могло явиться источником шума. Нам всем требовалось хорошенько расслабиться, я предложил приготовить чай и посмотреть какую-нибудь комедию, Тёмка вызвался помочь мне на кухне, Алекс вернулся в комнату, выбрать подходящий диск. И вдруг…

– Пусти! – услышали мы его приглушённый голос.

Я выронил чашку, она разбилась, бросился в комнату. Тёмка бежал следом.

Алекс валялся на полу, пытаясь отбиться от вцепившегося в него гнома. Балконная дверь была открыта, окно на балконе тоже. С нашим появлением в комнате, гном, он был величиной с небольшую кошку, ослабил хватку и начал быстро перемещаться по комнате. Он бежала на коротких ножках, злобно шепча что-то себе под нос. На балконе гном ловко подпрыгнул до подоконника, зацепился за оконную ручку и сиганул вниз.

Алекс растирал шею, громко кашлял, просил принести ему воды, а мы с Тёмкой стояли в дверях как вкопанные. Увиденное не укладывалось в голове. Первым в себя пришёл Артём, он бросился на балкон, закрыл окно, потом забежал в комнату, хлопнул балконной дверью и для надёжности подпёр её стулом.

– Что это было? – спросил я у Алекса, обретя способность говорить.

– Воды, – простонал он.

– Тёмка, воды!

– Пошли вдвоём, один боюсь.

Когда Алекс жадно выпил целую чашку холодной воды, ему полегчало. Откашлявшись, он боязливо покосился в сторону балкона и затряс головой.

– Он выскочил оттуда и набросился на меня. Я сначала даже не понял, кто это. Показалось, кошка. Откуда здесь взялся гном?

Хороший был вопрос, мне бы тоже хотелось узнать, как гном – всегда считал, они существуют лишь в сказках – мог оказаться в нашей квартире, наброситься на Алекса, а потом спрыгнуть с девятого этажа?

– Теперь мне верите? – спрашивал Тёмка. – Верите про летающих перед окнами призраков?

Алекс ойкнул. Несколько минут он сидел, задумавшись, затем признался:

– Кажется, я догадываюсь, кто стучал в дверь, летал за окнами, и откуда появился гном. Дед был прав, на книгу наложено проклятие, оно начало преследовать меня. Он не хотел, чтобы я знал правду, боялся за мое будущее, но в итоге раскололся. Я люблю деда, а ему никто не верит, понимаете?

Мы с Тёмкой ничего не понимали.

– Ты про своего деда говоришь?

– Да, – кивнул Алекс. – Вообще-то он мне не дед, а прапрадед.

– Прапрадед? Не хило! А сколько ему лет?

– Сто девять.

Я сел на край дивана.

– Ничего себе. Сто девять лет! Прикинь, Тёмка.

Артём почесал затылок и восторженно посмотрел на Алекса.

– Сто девять – это круто!

– Дед здоров, крепкий, у него отличная память, зрение, слух, до недавнего времени он даже машину сам водил.

– Круто! – повторил Тёмка, вспомнив нашего семидесятилетнего деда, который не вылезал из поликлиник и постоянно жаловался на разные болячки.

– Прапрадед уехал в Англию ещё до рождения моего деда, а раньше он жил в Москве. Сейчас ему очень плохо.

– Подожди, ты же сказал, дед здоров.

– Недавно его положили в сумасшедший дом, провёл там месяц, теперь родители опять настаивают на клинике, – признался Алекс, после короткой паузы.

– Не переживай, – тихо вздохнул Тёмка. – Со стариками такое часто случается. Всё-таки сто девять лет это серьёзно. И круто! – третий раз повторил он.

– Дед не сумасшедший! – закричал Алекс. – Я ему верю. А другие нет, они считают деда чокнутым, говорят, возраст подошёл, в голове помутилось. Он боится открыть им правду, опасается, что тогда его начнут пичкать таблетками, и он действительно сойдёт с ума. А я знаю правду. Я один!

– Что за правда?

– Дед признался, что давно хочет умереть, он устал жить, но смерть его не забирает. Всё из-за книги, которую они нашли много лет назад.

– Кто они?

– Дед, и его друг. Книга с заклинаниями попала им в руки случайно, их предупредили, что она проклята, они не поверили. Дед говорит, что сможет умереть только когда книга окажется у него в руках. И я обещал помочь.

– Подожди, – нахмурился Тёмка. – Ты хочешь, чтобы твой прапрадед умер?

– Не хочу я, чтобы он умирал, он сам этого хочет. А знаешь почему? Если дед не умрёт до ста десяти лет, проклятие перекинется на его родню: внуков, правнуков, праправнуков. Остался один год, времени мало. У меня есть адрес старика, друга деда, книга должна быть у него. Её следовало забрать намного раньше, но у деда напрочь стерлось из памяти и имя друга, и его адрес. Понимаете, напрочь! Дело в проклятии, тёмные силы мешают, они против того, чтобы книга заклинаний оказалась в его руках.

– А как он вспомнил адрес?

– Ему приснился сон, его детство, юность, молодость, дед вскочил ночью с кровати и записал на клочке бумаги имя и адрес друга. Он поступил правильно, утром опять ничего не помнил.

– Называется, здоров как бык, – усмехнулся Артём. – А имя лучшего друга вспомнить не может.

– Я же тебе сказал, всему виной проклятие книги, – вспыхнул Алекс. – Дед помнит всё, связанное с книгой, помнит и друга, но лишь его образ: лицо, голос, даже походку. Всё кроме имени и места жительства. Артём, почему ты не научился слушать людей, ты слышишь только то, что хочешь слышать. И знаешь, иногда тебе лучше молчать.

Тёмка смотрел на Алекса как на кровного врага, а тот быстро повторил:

– Вить, надо разыскать пенсионера, вы мне поможете?

– Алекс, подумай хорошенько, если твоему деду сто девять лет, то и другу должно быть столько же. Он давно умер.

– Нет! Он жив, они оба читали заклинание на вечную жизнь. Тот старик умрёт вторым, только после моего прапрадеда. Его надо найти, адрес есть.

– Значит, ты приехал к нам не просто погостить, – проговорил я. – А твой отец в курсе?

– Нет, что ты, родители ничего не знают, я упросил отца отправить меня к вам, чтобы посмотреть Москву.

– А при чем здесь гном и призраки? – спросил Артём, быстро взглянув на балконную дверь.

– Я узнал о существовании книги, узнал о проклятии, по словам деда, злые духи попытаются мне помешать.

– Ты в это веришь?

– Сегодня убедился окончательно. Ещё в самолете начались странности, я увидел, как по полу пробежались прозрачные маленькие человечки.

– Что?!

– Зажмурился, открыл глаза, они исчезли. Когда ваши родители везли меня из аэропорта домой, я посмотрел в окно, за нами неслась тень. Она была похожа на тех призраков, которых Тёмка видел за окном. Говорю вам, меня преследуют злые силы.

Я подошёл к балкону. Да, странная история. Не верить Алексу у меня нет оснований, возможно, я бы усомнился в его словах, расскажи он эту историю днём, во время нашей прогулки по городу, но теперь, после того, как сам увидел тень за дверью и злобного гнома, мне сделалось не по себе. С одной стороны это нелепо, неправдоподобно, а с другой, есть неопровержимые факты, с ними не поспоришь.

– Адрес старика покажи, – попросил Артём. – Вдруг дом давно снесли, не найти тогда тебе книгу. Витёк, скажи.

Алекс достал бумажку с адресом, протянул её мне.

– Тебе повезло, – ответил я. – Дом не снесли, он находится недалеко от нас, можем завтра же туда отправиться.

– Уже сегодня, – поправил меня Тёмка.

Я посмотрел на часы. Без пятнадцати три ночи. Да, Артём прав, к Михеечеву Геннадию Адамовичу мы поедем сегодня утром. А зачем откладывать дела в долгий ящик, лучше ковать железо, пока оно горячо.

Глава третья

Чересчур подозрительный старик

Утром начался дождь, Алекс сказал, эта плохая примета, мол, он где-то слышал, что нельзя начинать важные дела во время дождя.

Я с ним согласился, не стал убеждать в обратном, мне самому не очень хотелось идти к Михеечеву под проливным дождём, обходя многочисленные лужи. Конечно, можно взять зонт, но у меня с ним давние счёты. Совершенно не умею обращаться с зонтом! Серьёзно, я не шучу. Открыть его я в состоянии, держать в руке тоже, но толку от этих действий будет мало. По-любому промокну с ног до головы, забрызгаю кроссовки, испачкаю брюки, и обязательно промочу ноги, так как пару-тройку раз – это уже закономерность – наступлю в лужу. Поэтому когда на улице дождь, я предпочитаю отсиживаться дома.

Чтобы убить время, мы стали играть в «дурака». Правда, прежде чем начать игру пришлось несколько раз объяснить Алексу правила. Удивительно, но они в Лондоне не умеют играть в карточного «дурака». Забавно! Мне казалось, «дурак» – игра международная.

– Ты опять бросил не ту карту, – раздражённо, терпения у него никогда не было, сказал Тёмка, вернув Алексу восьмёрку червей. – Я тебе говорил, нельзя «бить» старшую карту младшей.

– Ты в прошлый раз сам бросил восьмёрку на короля.

– В прошлый раз черви были козырем, а король пиковый. Козырем можно «бить» любую карту, если только это не старший козырь.

Алекс бросил карты на пол.

– Не буду я играть в вашего идиота, не хочу.

– В «дурака», – поправил я Алекса.

– Какая разница, лучше скажите, когда кончится дождь?

– Мы тебе не метеостанция, – буркнул Тёмка, начав тасовать колоду карт. – Ладно, не хочешь в карты, давайте комп включим.

В дверь позвонили. Алекс быстро вскочил на ноги и выбежал из комнаты.

– Это Ирина Константиновна, она обещала принести оладьи. Я сам открою.

– Всё, мы его потеряли, он подсел на её еду, – продолжал бурчать Артём. – Оладьи, блин! У меня они уже в печёнках сидят. Чего ты смеёшься, я джинсы сегодня с трудом застегнул, бабе Ире надо плиту сломать. А что, сойдёт, как вариант временной голодовки, а, Вить?

– Иди, сломай, и тогда она с утра до вечера будет тусить на нашей кухне. Предупреждаю, ты переберёшься жить на лестничную площадку, сам твои шмотки туда вышвырну.

– Вить! Артём! Опять…

Мы выскочили в коридор. Ирину Константиновну не увидели, зато стали свидетелями очередной чертовщины: Алекс держался за распахнутую металлическую дверь, а неведомая сила вытягивала его на лестничную площадку.

– Держите меня! – просил он. – Вить, Тёмка!

Я протянул руку, Артём схватил Алекса за ногу. Нас буквально высасывало из квартиры.

– Зачем ты открыл дверь? – кричал я, почувствовав, что ноги оторвались от пола, и я наполовину оказался на лестничной площадке. – Тёмка, не тормози, держи крепче!

Артём собирался протянуть мне руку, но не успел. Возле двери он увидел тень, она приблизилась ко мне почти вплотную. В сознании паникёра Артёма произошло кратковременное замыкание. Он не стал кричать, не стал трястись от страха при виде тени, в Артёме пробудился героизм, дремавший доселе где-то глубоко в закоулках его подсознания.

Издав нечто вроде победоносного клича, он схватил стоявший в коридоре стул, поднял его, словно тот был не тяжелее теннисной ракетки, и со всего размаху саданул по тени. Стул, разумеется, сломался и сразу прекратился этот кошмар. Я упал на пол, вспотевший от страха Алекс, продолжал мёртвой хваткой держаться за металлическую ручку, а Тёмка поспешил втащить меня в прихожую и хлопнуть дверью.

– Пронесло! – сказал я, сидя на полу, облокотившись спиной о стену.

– Зачем ты сломал стул? – спросил Алекс.

Тёмка рассказал нам о тени.

– Тень? Хм-м… Видел её вчера в глазок, – сказал я, осторожно поднявшись с пола. – Алекс, ты прав, нам хотят помешать. И думаю, они ни перед чем не остановятся, время работает против нас, это фигово. Слушайте, плевать на дождь, идёмте к старику прямо сейчас.

Когда в прихожей раздался звонок, мы, не сговариваясь, отпрянули назад.

– Не подходи, – шикнул мне Тёмка. – Витька, стой!

– Я в глазок посмотрю.

В дверь начали стучать.

– Ребята, у вас всё в порядке? – услышали мы голос Ирины Константиновны. – Почему не открываете? Витя! Тёма!

Я распахнул дверь. Обеспокоенная Ирина Константиновна зашла в прихожую, посмотрела на перепуганного Алекса, нахмурила брови, сморщила лоб, на нём сразу же прибавилось морщин.

– Чем вы занимались, откуда на площадке сломанный стул? Виктор, ваши штучки?

– Стул случайно сломался, – начал выкручиваться Артём. – А вообще мы на улицу собирались.

– А со стулом что?

– Не выдержал веса Алекса, вы слишком хорошо нас кормите.

– Не остри, зачем Алекс вставал на стул на площадке?

– Лампочку выкрутить хотел, – быстро соврал я. – Вчера она перегорела, надо новую вкрутить.

Баба Ира мотнула головой, подняла с пола спинку стула и, спохватившись – у неё на плите что-то подгорало – поспешила к себе.

– Сваливаем, пока она не вернулась, – сказал я Темке, зашнуровывая кроссовки.

В кухне послышался грохот и крик Алекса. Понимая, что на него опять совершенно нападение, я рванул на крик. Но вбежав в кухню, не увидел, ни теней, ни гномов, ни призраков. Алекс сидел на полу, растирая правую ногу, рядом валялась апельсиновая кожура.

– Поскользнулся, – простонал он. – Какой идиот догадался кожуру на пол швырнуть?

Я посмотрел на смущённого Тёмку.

– А чего сразу я, – начал оправдываться брат. – Она случайно со стола упала, я хотел подобрать, но не успел. Ну, с кем не бывает. Сильно ногу ушиб?

– Это не перелом, жить буду.

Мы помогли Алексу встать, он постоянно ойкал и морщился.

– Сходили к Михеечеву, – злился я, усадив Алекса на кровать. – Тём, тебе голову надо оторвать.

– При чем здесь я?

– А кожура? Ты один у нас любитель апельсинов, и только ты бросаешь кожуру, где попало. Соображать надо! А если бы он ногу сломал.

– Не сломал же.

– К старику надо идти в любом случае, – Алекс с мольбой посмотрел на Тёмку, затем на меня. – Останусь дома, а вы идите.

– Один останешься? Офигел?! А если на тебя опять кто-нибудь охоту откроет, не-е, Вить, одного его оставлять нельзя.

– Сам знаю.

– Ничего со мной не случится.

– Не спорь, Алекс, мы должны быть уверены в твоей безопасности.

– И что предлагаете? – Алекс сник. Бездействовать, теряя драгоценное время, было непозволительно.

– За Алексом присмотрит Ирина Константиновна. – Артём выбежал из спальни. – Сейчас её позову.

– Не говори про апельсиновую корку.

– Не учи! – крикнул Артём, хлопнув входной дверью.

Баба Ира, узнав, что у Алекса ушиб, начала суетиться над ним как квочка над любимым цыплёнком. Про нас с Тёмкой она вообще забыла, что оказалось нам очень даже на руку. Незаметно ускользнув из дома, мы выбежали на улицу. Дождь закончился, ветер разогнал тучи, дышалось легко, влажный воздух был пропитан ароматом сирени, и мы, ловко маневрируя между лужами, пошли к автобусной остановке.

…Геннадий Адамович жил в старом доме, еще довоенной постройки, на третьем этаже в двадцатой квартире. Увидев Михеечева, я сначала насторожился, в голове мелькнула мысль, суть которой мне не удалось уяснить. Потом появились сомнения, я снова и снова вглядывался в лицо пенсионера, понимая, что произошла ошибка. Не может быть, чтобы стоявшему перед нами человеку перевалило за сто лет. Выглядел он намного моложе, я бы дал старику лет семьдесят-семьдесят пять.

– Простите, вы Михеечев?

– Он самый, – улыбнулся дед.

– Геннадий Адамович? – меня все ещё мучили подозрения.

– Геннадий Адамович.

– И вам сто девять лет? – ляпнул Тёмка.

Старик засмеялся, поинтересовался причиной нашего визита. Услышав, что дело не терпит отлагательств, Геннадий Адамович проводил нас на кухню – к слову, передвигался он не по-стариковски медленно, а довольно резво – усадил за стол, сам сел напротив и выжидательно посмотрел на Тёмку.

– Я вас слушаю, господа, – сказал он чуть иронично.

Тёмку назвали господином впервые, и он растерялся. А я, понимая, что Геннадий Адамович шутит, поспешил пересказать старику историю, услышанную от Алекса. Не было смысла ходить вокруг да около, время поджимало, всякие предисловия оказались бы лишними.

Михеечев разволновался. Едва я умолк, старик несколько раз громко причмокнул, из чего я сделал вывод, что у него вставная челюсть, а затем начал растирать морщинистой рукой щеки. Растирал их долго, сосредоточено, трогал шею, вставал, ходил по кухне, снова садился.

– Внук, значит, за книгой приехал? – наконец спросил он, пристально посмотрев на Артёма.

– Праправнук.

– Ну да, ну да. Задачку вы мне задали, ребятки, – проговорил Михеечев. – Ох, задачку. Сами-то вы, где живёте?

Мы назвали свой адрес, после чего Геннадий Адамович попросил озвучить номер школы и даже номер нашей районной поликлиники.

– Тогда подытожим, ребятки. Ты – Виктор Лопаткин, а ты, стало быть, Артём Лопаткин. Ясно-ясно! Ещё мне требуется ваше отчество и даты рождения.

– Зачем, Геннадий Адамович?

– Так надо, иначе не получится у нас с вами разговора, ребятки. Извините.

Пожав плечами, мы выложили о себе требуемые сведения. А Михеечев продолжал нас удивлять. Попросил выйти на улицу, подождать его у подъезда минут пятнадцать.

– Я позову вас, если всё подтвердится, – сказал он, выпроваживая нас на лестничную площадку.

– По деду давно дурка плачет, – выпалил Тёмка, когда мы вышли из подъезда. – Назовите дату рождения, номер школы, номер поликлиники, ещё бы отпечатки пальцев попросил оставить и анализ крови сдать. Точняк, Витёк, старикан в маразме. Ему больше ста лет. Жесть! Зря прокатились.

– Не факт. Он просил его подождать.

– Ну жди до второго пришествия, он, наверное, забыл про нас и спать завалился, а мы как дураки здесь до вечера проторчим.

– И всё-таки предлагаю чуток подождать.

– Как хочешь, – Артём сунул руки в карманы и начал пинать смятую жестяную банку.

Геннадий Адамович вышел во двор четверть часа спустя. Подошёл к нам, потрепал меня по волосам и, подмигнув Тёмке, сказал:

– С вами полный порядок, ребятки, вы действительно Артём и Виктор Лопаткины.

– А вы думали мы Веня и Феня Петровы?

Михеечев погрозил Тёмке морщинистым пальцем.

– Соседка с верхнего этажа работает заведующей в нашей районной детской поликлиники. Я с ней связался, она подняла ваши амбулаторные карты. Всё совпадает.

– Для чего столько суеты, мы вам сразу сказали кто мы и откуда, или есть основания нам не доверять?

– Доверяй, но проверяй.

– И как, проверили? – Артёма начал напрягать разговор с чересчур подозрительным стариком, да и я постепенно раздражался.

– Геннадий Адамович, теперь можно с вами поговорить или вас ещё что-нибудь интересует?

– Я хочу видеть Алекса Полякова.

– Это невозможно, он ногу подвернул, ему ходить трудно.

– Я никого не тороплю, поправится и, милости прошу к себе в гости, чаем вас напою, конфетами угощу. А пока, ребятки, бывайте, – Михеечев развернулся, а Артём заорал:

– Стойте! Геннадий Адамович, мы с Алексом приедем к вам через часик, идёт?

– Договорились, – кивнул старик и скрылся в подъезде.

– Я фигею, Витёк, это полный жесткач! Алекса ему подавай.

– Зачем про Полякова наврал, Алекс не сможет с больной ногой сюда приехать.

– Забудь про Алекса, нам надо узнать у старика про книгу, и сделаем мы это без помощи Полякова.

– Каким образом, ты же слышал, что он сказал.

– Слышал я его бредни, но кто мешает заменить настоящего Алекса Алексом ненастоящим, а?

– Не понял.

– Сейчас поймёшь, – Артём достал телефон, набрал номер и знаком показал мне, чтобы я помалкивал. – Привет, Серёга! Я. Ну да, в Москве, а ты тоже не уехал? Послезавтра? Класс. Слушай, Серёг, нужна твоя помощь, можешь подъехать на улицу… – Тёмка назвал адрес и довольно закивал. – Жду. Давай, пока.

– Колись, в чём дело?

– Ты Серого, что ли, не знаешь, с его врожденным талантом врать всем и каждому он запросто выдаст себя за Алекса Полякова. А чего, старик хотел увидеть праправнука друга, он его увидит. Введем Серого в курс дела, всю правду, конечно, не расскажем, но так в общих чертах, – Тёмка потер ладони. – Витёк, положись на меня.

Серёга Крутинин примчался к дому Михеечева через пятнадцать минут. Артём сразу взял быка за рога, сказал, что надо зайти в гости к одному старикану и выдать себя за праправнука некоего Андрея Полякова. Далее Артём рассказал о книге заклинаний, не забыв упомянуть, что это часть розыгрыша, суть которого Серёге знать необязательно.

– Ты главное выдавай себя за Алекса, не забывай хромать, у тебя больная нога, ну и на вопросы старика отвечай бодряком. Импровизируй на ходу.

– Кого ты лечишь, Тёмыч. Я врубился. Старику надо гнать по полной. Понял – не дурак. Меня другое беспокоит.

– Говори.

– С чего вы решили, что я соглашусь на вашу авантюру?

– Серёг, мы ж друзья.

– Старшим врать нельзя, меня потом совесть замучит.

Я засмеялся.

– Понимаю тебя и твою совесть. И что ты хочешь взамен?

Серёга ответил не раздумывая.

– Плеер Тёмыча сойдёт.

– Плеер?! Ты офонарел, я его месяц назад купил.

– Решайте, – перебил Серый. – Время пошло.

– По рукам, – Тёмка последний раз пнул смятую банку, и она приземлилась под ногами вышагивающей по тротуару полной женщины.

Глава четвёртая

Марфина книга

Серёга сразу начал переигрывать, а я знал, ещё внизу, у подъезда почувствовал, Крутинин обязательно выкинет что-нибудь эдакое. Когда Михеечев пропустил нас в прихожую, Сергей заговорил с акцентом. Кто его просил коверкать слова, ведь ясно было сказано, импровизируй с ответами на вопросы, об акценте речи не шло.

Поразила и реакция Геннадия Адамовича. Положив Серёге руки на плечи, он улыбнулся, потом притянул лже-Алекса к себе и твёрдо проговорил:

– Внучёк! Андрюшкина порода.

– А я и похож на деда, – ляпнул Серый. – Мне все об этом говорят.

Старик вспомнил о чае и конфетах. Пока он суетился возле стола, мы уселись на стулья и стали переглядываться. И я и Тёмка опасались ненужных вопросов Михеечева, Серёга сохранял титаническое спокойствие. Начал нести какую-то ахинею про деда, про их увлечение рыбалкой, походы в горы – ну какие в Лондоне горы? – и возможно, наговорил бы ещё много чуши, если бы Артём не пнул его ногой под столом. Серёга заткнулся.

Поставив перед нами чашки и коробку шоколадных конфет, Геннадий Адамович забросал Серого вопросами: а что, а где, а как, а когда…

Серёга не тушевался, врал напропалую. Честное слово, он был настолько убедителен, что я сам уже начал верить ему на слово.

– Деду нужна ваша помощь, – заключил Крутинин. – Его упеклут в клинику, сумасшедшим считают, а он книгу ждёт. Она у вас, Григорий Садамович?

– Геннадий Адамович, – процедил я сквозь зубы, метнув на Серого гневный взгляд.

– Простите мой русский, – быстро нашёлся Серёга. – Имена постоянно путаю.

Михеечев не успел ответить, ему помешал телефонный звонок. Серый поднес телефон к уху и начал тараторить:

– Сейчас? Нет… Да, но… А подождать нельзя? Хорошо. Ну да, буду, а куда я денусь. Да, постараюсь не опоздать.

– Что-то случилось? – спросил Тёмка.

– Мне идти надо, – Серёга виновато покосился на меня, затем на старика. – Не возражаете?

– А-а, – сориентировался Артём. – Тебе из посольства звонили, это насчёт билетов, да?

Серёга на миг растерялся, но лишь на миг.

– Разумеется, из посольства, – сказал он секунду спустя, – откуда мне еще могут звонить, если я здесь никого не знаю.

– Как же ты до посольства доедешь с больной ногой? – спросил Михеечев.

– Такси поймаю. Да вы не волнуйтесь, я парень самостоятельный, не пропаду. Приятно было с вами познакомиться, я ещё к вам забегу. До встречи.

Закрыв за ним дверь, Геннадий Адамович качнул головой.

– Андрюшкина порода, – повторил он. – Тот в его годы тоже парнем со стержнем был. Ну, надо же, праправнук Полякова объявился. Эх, ребятки, знали бы вы, как давно это было. Я и не думал, что услышу о нём когда-нибудь, координат Андрея у меня нет, разошлись наши дороги, и вот вам, пожалуйста… Это судьба! Ох, и накуролесили мы по молодости, взяли на свою беду книгу, а теперь помереть нормально не можем. Мне весной сто девять лет исполнилось, целый век за спиной остался.

Геннадий Адамович помолчал, повертел в руках чайную ложку и, глядя перед собой, снова заговорил:

– Мы с Андреем тогда мальчишками были, как вы сейчас. Глупые, несмышлёные, оттого и дров столько наломали.

Я заёрзал на стуле. Получается, Геннадий Адамович считает нас с Темкой глупыми и несмышлёными? Чуть погодя я решил, что для человека прожившего целый век, любой, кому было меньше семидесяти лет, казался глупым и несмышлёным. От этой мысли мне сделалось более комфортно, я продолжил слушать рассказ Михеечева.

– Жили мы тогда в деревеньке, неподалеку от Москвы. С Андреем с детства дружили, были, как говорят, не разлей вода. Самый крайний дом в деревне принадлежал старухе – Марфе. Люди говорили, она вроде бы ведьмой была.

– Вроде бы или ведьмой? – Спросил Тёмка.

Я толкнул брата в бок.

– Не перебивай.

– Чего, и спросить нельзя?

– Для меня она была обычной старухой, – ответил Геннадий Адамович. – Ходила, правда, всегда вся в чёрном, с людьми особо отношений не поддерживала, жила одна. Другие старухи шептались, что время от времени Марфа колдует, порчу навести может, заговор на несчастье сделать, на домашний скот мор наслать. Сама Марфа из живности держала одну козу однорогую.