Читать книгу Прокофий и Свет Желаний - Захарова Нина, Нина Захарова - Страница 1

ГЛАВА 1

ДОМ № 27

Мягкое осеннее солнце лилось в окна домов Основания, желая всем доброго утра, а ветер гонял по тротуарам разноцветные листья и весело насвистывал о чем-то новом и удивительном.

В доме №27 по улице Чтецов, завернувшись в теплую кофту, мальчик по имени Прокофий Фарадей осторожно спускался вниз по большой деревянной лестнице. Прокофию было двенадцать, и он был волшебником, таким же, впрочем, как и все люди. Его светло-рыжие золотистые волосы крупными завитками спускались на плечи и лежали длинной челкой на лбу. Большие зеленые глаза хитро щурились, широкие губы растянулись в загадочной улыбке, и, казалось, даже веснушки, похожие на крошечные капельки меда, рассыпанные по всему носу, дрожали от радостного нетерпения. Сегодня ему предстояло одно очень важное дело, но сначала нужно позавтракать.

При каждом его шаге лестница глухо поскрипывала, а за спиной летел огонек живого света. Прокофий ступал очень осторожно, внимательно прислушиваясь к шепоту старых ступеней. Вот и последняя. Странно, но на его памяти она ни разу не издала ни звука.

С этой лестницей была связана одна удивительная история. В день, когда Прокофий появился на свет, она неожиданно возникла в доме Марвина и Винни Фарадеев, родителей мальчика. По правде говоря, они не имели ни малейшего представления, откуда взялась загадочная лестница, и были ужасно удивлены. Но магия то и дело сбывалась в самых неожиданных местах, и Фарадеи решили, что это вещь кого-то из соседей и, должно быть, ее уже всюду разыскивают. Однако в последующие несколько дней никто из их знакомых и словом не обмолвился о пропаже, и родители оставили лестницу у себя, тем более что прежней они лишились – новая своим появлением превратила ее в гору щепок. Впрочем, утрата вскоре забылась: красивые перила из дерева цвета карамели, слегка потертые ступени и глухие поскрипывания так полюбились хозяевам дома, что они перестали гадать, как эта лестница к ним попала.

Когда Прокофий немного подрос и узнал о необычном «подарке», полученном родителями в День его Появления, он стал с большим интересом наблюдать за таинственной лестницей: возможно, она хранила еще немало секретов. Там, где дерево местами потрескалось, виднелись загадочные символы, определенно оставленные чарами. А однажды Прокофий нашел в небольшом деревянном отверстии малиновую конфету. Не раздумывая, он снял обертку и закинул карамель в рот. Всю последующую неделю он старался не улыбаться на людях, потому что зубы его стали розовыми. А порой казалось, будто он слышит какие-то слова в глухом шепоте древних ступеней. Даже мистер и миссис Фарадей не могли с уверенностью этого отрицать, ведь никто по-настоящему не знал, как именно заколдована лестница.

Потягиваясь и зевая, Прокофий поглядел по сторонам. На каменном полу прихожей трепетали солнечные блики, справа – распахнутые двери гостиной, слева – большая прозрачная галерея, ведущая в уютную кухню.

Прокофий любил свой дом. Большой и светлый, он хранил волшебство в каждой комнате. Тут была и старая мебель, и та, что мистер и миссис Фарадей создали сами. Однако все, будь то диван или ложка, обладало особым нравом и магическими способностями. Фарадеи и сами частенько удивлялись, что могли вытворять их вещи. А все потому, что двенадцать лет назад, узнав о скором появлении малыша в их семье, мистер и миссис Фарадей перебрались из волшебного мира, где они тогда жили, в другой – Основание. Ведь именно здесь появлялись на свет все дети Земли, и волшебники растили их в заботе и любви, обучая основам магии.

Первым делом Фарадеи решили создать подходящий дом. Как только гостиная и спальня были закончены, в него тут же въехали, оставив многие вещи не доделанными до конца. Чтобы не ждать появления самых обычных предметов, таких как тарелки и светильни, их купили в волшебной лавке, куда прежние жильцы Основания отдавали то, что им было уже ненужно (вырастая, дети покидали Основание, а значит, и родителям было не за чем оставаться). Поэтому цветочные горшки и занавески, вели себя еще ничего, а вот о шкафах, зеркалах, стульях и диванах такого не скажешь. Живые огоньки частенько убегали и проказничали, подстрекая все вокруг на разные проделки, посуда танцевала по воздуху, а зеркала пели песни.

Пожалуй, кухня была самым спокойным местом в доме. Правда, во время ее создания миссис Фарадей ненадолго отвлеклась и забыла точно указать место, где она должна появиться. Очевидно, по этой самой причине кухня и прилепилась к дому с краю, похоронив под собой добрую часть маминого сада. Похожая история вышла и с папиным баром, который он колдовал для веселых вечеров в кругу друзей за бокалом сладкой шипучки и мороженым. Бар вырос на правом боку крыши, что явно не прибавило дому красоты. Зато всем этим он отличался от остальных домов на их улице, чем Прокофий всегда очень гордился.

Шагая по галерее, украшенной большими горшками с цветущими магнолиями, он предвкушал вкусный завтрак. Волшебная кухня готовила лучшую еду на всем свете. Она могла создать что угодно, но заказ стоило делать заранее, чтобы долго не ожидать возле стола, пока кухня завершит волшебство и еда наконец покажется на тарелке. Правда, из-за их многолетней дружбы у Прокофия были свои привилегии. Вот и сейчас завтрак уже ждал его на столе: шоколадные шарики с воздушным рисом и карамелью, вкуснотища! Струи миндального молока задорно плещутся в глубокую тарелку, появляясь прямо из воздуха, а шоколадные шарики резвятся в них, словно в водопаде, высоко подпрыгивая и тут же плюхаясь обратно в «молочное море».

Поглядев на стол, Прокофий заметил, что кое-чего не хватает.

– Ладно, возьму ложку сам, – пожал он плечами и, шутливо вздохнув, поплелся к шкафчику со столовыми приборами. Разумеется, он мог бы заставить ящик открыться и при помощи волшебства – стоило только мысленно пожелать, и через несколько минут все бы исполнилось, – но ждать не хотелось.

Тарелка с завтраком соскочила со стола и поплыла за ним. Не видя ее, Прокофий продолжал рыться в ящике, пока не нашел нужную ложку. С нетерпением ринувшись к столу, он случайно задел тарелку, так не вовремя подвернувшуюся под руку, и все ее содержимое вылилось на пол.

– И кто, спрашивается, виноват? – печально поглядел он на молочные лужи. Горсть шоколадных шариков жалко плавала в остатках молока. – Надеюсь, мне вернут завтрак, – обратился он к волшебной кухне, наблюдая, как лужицы сами собой исчезают с пола (на доме лежали чары неизменной чистоты и порядка).

Тарелка в его руках тут же вновь наполнилась до краев, и, благодарно кивнув кухне, мальчик пошагал назад, в основную часть дома. Двери гостиной все еще были распахнуты – очевидно, комната в хорошем настроении. Дело в том, что гостиная дома Фарадеев отличалась довольно строптивым характером: загрустив о чем-то таинственном, она частенько захлопывала двери и никого не пускала внутрь. Приходилось подолгу выжидать под дверями, уговаривая комнату открыться. Прокофий не раз наблюдал, как отец, стоя возле гостиной, пытался вспомнить все веселые истории, которые знал, чтобы поднять ей настроение.

«Совесть не позволяет оставлять ее в растрепанных чувствах», – вздохнув, говорил он сыну, а Прокофий, наблюдая за отцом, еле сдерживал смех.

Каждый раз оказавшись на коричневом диване в гостиной, он представлял себя взрослым и старался делать все, как отец: закидывал ногу на ногу и рассуждал о погоде с огоньками живого света. Разумеется, поддержать беседу они не могли, зато всегда были рады компании мальчика.

Но на этот раз Прокофий торопился и не стал тратить время на забавы. Устроившись поудобнее, он тут же принялся за еду, и, отправляя в рот ложку за ложкой, наблюдал за стайкой волшебных рыбок. Красивые и блестящие, они безмятежно плавали в прозрачных ручках дивана. Правда, до того, как мистер Фарадей над ними поколдовал, это были два самых обычных аквариума. Когда-то он приобрел их в волшебной лавке, чтобы украсить гостиную, а принеся домой, мысленно повелел им занять тумбы возле дивана. Какого же было его удивление, когда, заглянув вечером с чашкой чая в гостиную, он обнаружил, что аквариумы прикрепились к дивану с боков. Что ж, будет еще одна необычная вещь в доме, решил мистер Фарадей и превратил аквариумы в ручки дивана, а стекло – в особую волшебную материю, чтобы рыбки могли дышать.

Наблюдая за ними, мистер Фарадей расслаблялся после ежедневных магических забот, которых у любого отца всегда бывает немало. При нем рыбки старались быть милыми: пускали хвостами пузырьки и игриво сверкали чешуйками. Стоило мистеру Фарадею на минуту заглянуть за чем-нибудь в гостиную, как они тут же выстраивались в плавные линии и принимались двигаться узором по кругу, словно танцуя под музыку. Но для Прокофия они бы ни за что не стали так стараться. Заметив мальчика, они разве что кривлялись: строили гримасы и дразнили. При взрослых рыбки, конечно, ничего подобного себе не позволяли, но вот с Прокофием от чего-то не церемонились, хоть он и понятия не имел, чем им не угодил. Должно быть, они просто завидуют, ведь мистер Фарадей любил его больше, – вот и не хотят с ним дружить.

Заметив взгляд мальчика, небольшая жемчужно-розовая рыбка постучала плавником по волшебной поверхности, отвлекая его внимание от остальных зазнаек, и быстро поплыла к другому краю. Мельтеша длинным хвостом и плавниками, похожими на развевающееся шелковое полотно, она окружила себя бурной пеной, а когда та рассеялась, рыбки уже и след простыл.

– Дождетесь, я все расскажу отцу, – пробормотал Прокофий, встал с дивана и подошел к окну.

Он осторожно раздвинул шторы, и гостиную тут же наполнило светом. Услышав тихий скрип за спиной, Прокофий обернулся. Оказалось, что это старый шкаф с книгами перемещался в тень, чтобы уберечь свое содержимое от солнечных лучей. Мальчик пожал плечами: ну, раз так будет лучше. Надо сказать, он уже давно привык к странным привычкам волшебной мебели в их доме и не слишком удивился.

За окном на площадке перед изгородью ветер гонял опавшие листья. Проводив взглядом этот разноцветный вихрь, Прокофий увидел, как тот вскоре исчез, рассыпавшись у первого же камня. Он с сожалением поглядел на неподвижную кучу листьев и поднял глаза наверх. В прозрачном безоблачном небе медленно вращались огромные планеты, мощным кругом нависая над городом; слышался шелест листвы и шаги прохожих в переулке за изгородью. Вроде бы все, как всегда, и все же кое-что делало этот день особенным – Прокофий наконец-то был в доме один. Он уже давно ждал подходящего момента, чтобы совершить нечто очень важное, и вот такой случай представился.

Все дело в предстоящем Бале Огней, который по давней традиции Основания каждый год проводился в октябре. Попасть туда могли только дети, которым уже исполнилось двенадцать или должно было исполниться до конца года. Все дети тринадцати лет по окончании торжества перемещались в другие миры – им предстояло узнать о колдовстве много нового и начать жизнь среди взрослых волшебников. Ну а те, кому было двенадцать, удостаивались чести побывать на загадочном Балу, полакомиться угощениями и полюбоваться восхитительным фейерверком, поражающим воображение (по крайней мере так о нем говорили). Младшие не принимали участия в празднике – по мнению наставников, они были для этого еще слишком юны.

Прокофий уже привык быть одним из тех, кто знал о дате праздника, но даже не слыхал взрывов фейерверка. В этот день Сад Гармонии надежно скрывали магией от любопытных малышей, и те, как ни старались, не могли незаметно проскользнуть на Бал. И все-таки каждый год они ходили кругами возле Сада, с надеждой глядя на сверкающую в вечернем небе магическую надпись, сообщавшую о начале торжества, но так и не находили входа в парк, хотя в любой другой день это не составило бы труда.

Однако с тех пор, как седьмого августа Прокофию исполнилось двенадцать, для него все должно было измениться, ведь его ждал первый Бал Огней. Впрочем, этот День Появления он запомнит надолго еще и по другой причине: на двенадцатый День Появления было принято показывать гостям свои магические достижения, удивить их чем-то особенным, и Прокофий жутко измучился, ломая над этим голову.

Волшебству его учили родители, и чаще всего не похожими на обычные уроки занятиями. Мистер Фарадей брал сына с собой на красивый обрыв в горах и объяснял, как нужно колдовать с помощью захватывающих мечтаний. Он рассказывал, что глядя на все, созданное Вселенной – облака, горы, леса, моря, планеты и далекие звезды, – можно ощутить тот порыв, который и называется магией. На этом живописном обрыве Прокофий с отцом провели немало чудесных вечеров, это было их особое место.

Когда Прокофий смотрел в ночное небо, усыпанное яркими звездами, у него захватывало дух от восторга. Неожиданно все слова отца вдруг обретали смысл, и, любуясь чудесами природы, он начинал создавать. В такие минуты Прокофий чувствовал себя самым лучшим другом Вселенной, казалось, ему все по плечу, нужно лишь немного времени и…

– Почаще браться за дело! – всегда любил прибавлять отец. – Спрашивай себя, чего хочет твоя душа, и создавай это с радостью!

Самым простым вещам, таким, как читать и писать, юных волшебников учило Пространство Знаний – невидимое поле, где хранилась вся информация на Земле. Чтобы заглянуть в него, нужно создать волшебный экран, который покажет все, что есть в Пространстве на интересующую тему. Это умел любой малыш. Дети без труда усваивали полученные знания, а картинки с живыми примерами разъясняли, как их лучше использовать.

Миссис Фарадей часто показывала сыну свои творения и предлагала создать что-нибудь самому. Они здорово веселились, ухаживая за садом, приводя в порядок дом и прогуливаясь по волшебным лавкам в окрестностях. Вместе с ней Прокофий знакомился с городом, к которому очень привязался.

В свой двенадцатый День Появления Прокофий больше всего боялся, что подведет родителей. Ведь он должен был не только удивить гостей, сотворив что-нибудь необычное, но и загадать для себя подарки. Если пожелать очень сильно, то другие это почувствуют и успеют создать подарки до праздника.

Само собой, предполагалось, что это должно быть весело, но не для Прокофия – он просто не знал, что пожелать. Единственное, чего мальчик хотел всем сердцем, было невозможно подарить. Он мечтал о путешествиях и захватывающих приключениях, побывать в разных волшебных мирах, как его мама и папа, и увидеть много интересного. Но даже самым умелым волшебникам было не под силу положить это в коробку.

Что еще приносило ему радость? Когда были счастливы его близкие. В этом-то Прокофий в конце концов и нашел выход, наколдовав желания-«пустышки». Создавая для него подарки, гости на самом деле исполняли свои собственные желания, даже не подозревая об этом. Так Прокофий одновременно справился сразу с двумя задачами, ведь тем самым он по-настоящему удивил родителей и своих четверых друзей: Аспена Тинтагеля, Твинкл Карадокус, Ману Бар-Вэндел и Тельмана Мобиногиона – лучшего друга Прокофия.

С того дня миссис Фарадей не умолкая говорила о предстоящем Бале. И, хотя Прокофий в этом году не перемещался в другой мир, мама переживала так, словно ему уже завтра предстояло покинуть Основание.

– Нужно как можно скорее найти в лавке подходящий костюм для Бала, чтобы не оставлять все на последнюю минуту. Колдовать сами не будем – долго ждать, а вдруг не подойдет. Придется все переделывать, а затем снова ждать появления, – говорила она тем чаще, чем быстрее кончалось лето.

Мистер Фарадей благоразумно не вмешивался – должно быть, он понимал, как важен этот Бал. Что же до самого Прокофия, то ему о загадочном торжестве было почти ничего не известно. На любые вопросы родители отвечали: «Такая традиция», – и ни единого слова о том, что ждет его на Балу.

Вконец устав от их отговорок, Прокофий решил взять дело в свои руки и, дождавшись удобного случая, разузнать все о таинственном празднике в Пространстве Знаний. До Бала, однако, было всего несколько дней, и он уже почти не надеялся, что успеет заглянуть в Пространство так, чтобы рядом никого не оказалось.

Но вот дом наконец-то пуст! Мама с папой куда-то ушли – перед Балом у них хватало дел. Как родители приглашенного, мистер и миссис Фарадей участвовали в приготовлениях к торжеству вместе с другими взрослыми.

Прокофий задернул шторы, плюхнулся обратно на диван и приступил к созданию магического экрана. Несколько раз глубоко вздохнул, чтобы расслабиться, и тут же ощутил приятную силу волшебства. От предвкушения у него захватило дух – поскорее бы узнать все ответы!

Через пару минут в воздухе показалось искрящееся золотистое облако. Оно едва заметно подрагивало и шевелилось. Прокофий выпрямил спину и уверенно скомандовал: «Бал Огней!».

ГЛАВА 2

«ШИПЯЩИЕ» КЕДЫ

Вспыхнув, магический экран принялся за дело, тщательно выискивая любые упоминания о Бале. Прокофий уже приготовился впиться глазами в страницы, когда внезапно контуры золотистого облачка стали меркнуть, и волшебный экран неожиданно погас. Не понимая, что произошло, мальчик ошарашенно уставился на него. Наверное, это просто случайность, и сейчас экран снова засветится. Но темная материя все так же продолжала висеть в воздухе, не исчезая и не двигаясь с места.

Что же делать? Раньше такого никогда не случалось. Встав с дивана, Прокофий приблизился к погасшему экрану и протянул было к нему руку, как вдруг неожиданно ощутил тягучую слабость, за которой последовал резкий толчок. Ожив, облачко ярко вспыхнуло и зашевелилось, и Прокофий полетел вперед, прямо в его мерцающую бездну.

Долгое время он ничего не мог разглядеть – яркий золотистый свет Пространства Знаний слепил глаза. Когда же взгляд немного привык, стало видно, как дома на его улице рушатся, превращаясь в кучи серых обломков, вдалеке оседают горы, словно проваливаясь под землю, и отовсюду валит густой дым, заволакивая собой Основание.

От испуга Прокофий зажмурился. Не может быть, чтобы это происходило на самом деле. Ведь он только что сидел на диване в своем доме, и все было в порядке. Но снова открыв глаза, он увидел уже иную картину: шумная толпа людей в какой-то незнакомой комнате; музыканты у дальней стены одеты в странные костюмы, в центре зала танцуют люди, и повсюду летают огоньки живого света.

Прокофий ошарашенно озирался по сторонам, не понимая, что это за место и как он сюда попал. Но тут все снова окутало туманом, а когда он рассеялся, послышались чьи-то голоса и замелькали расплывчатые силуэты. Люди сидели на мягких диванах, громко звенели бокалы с шипучкой, мужчины кричали тосты, и скромно смеялись женщины.

Прокофий поднял вверх голову – ему показалось, что оттуда исходит какой-то свет. Вместо потолка в зале был хрустальный купол, а вокруг, на пологих сводах – изумительной красоты фрески. Изображенные на них люди, хоть и скрывали свои лица под темными капюшонами, все же не смогли утаить от художника глубокой печали.

Как странно, подумал Прокофий, волшебники редко испытывали досадные чувства, никто не огорчался взрез. Он еще раз всмотрелся в загадочный потолок: что же случилось с этими людьми? От чего они так грустны? Хотя, пожалуй, видя минуту назад, как рушатся дома его улицы, Прокофий и сам почувствовал нечто сильное и гнетущее.

Но тут потолок начал таять, пока совсем не исчез, вдруг превратившись в бескрайнее небо. На этот раз Прокофий обнаружил себя лежащим в душистых травах, таких густых и высоких, что скрывали его с головой. Из своего нехитрого укрытия он видел, как впереди под белым тряпичным навесом волшебницы и колдуны в праздничных нарядах кружатся в бурлящем вальсе. Платья подхватывал ветер, от чего они становились похожими на пену в кипящем котле; деревянный пол застилали разноцветные лепестки, по которым в танце порхали туфли, заставляя дрожать хлипкие дощечки.

На миг у Прокофия отлегло от сердца – хоть что-то он увидел хорошего. Но внезапный толчок словно выбросил его из видения. Однако на этот раз он оказался не в каком-нибудь незнакомом зале, а в своем собственном доме. Он снова сидел на коричневом диване, в окружении деревянных шкафов гостиной. Там, где еще недавно висел магический экран, теперь были только темные шторы.

– С ума сойти! Что произошло? – Прокофий потер рукой холодный лоб, все еще ощущая неприятную дрожь в коленях.

Поглядев по сторонам, желая убедиться, что это действительно его дом, а не очередное видение, он замер на диване и ждал, когда стены снова поплывут и исчезнут. Но, к счастью, все осталось на месте. Прокофий обрадованно вздохнул: он и в самом деле вернулся. Огоньки живого света притаились в светильнях под потолком, – наверняка, как всегда, замышляют какие-нибудь шалости; ковер лежал под ногами, не думая таять. Впрочем, диван тоже казался вполне себе настоящим, как на глаз, – Прокофий для верности коснулся его рукой, – так и на ощупь.

– Эй, вы это видели? – постучал он по ручке дивана. – Я был там… внутри Пространства Знаний!

Но обиженные рыбки сидели на самом дне и не желали его слушать. Он встал и поплелся на кухню за угощением – от еды рыбки никогда не отказывались.

Прокофий шагал словно в забытьи. Неужели это в самом деле случилось? Пока создавалось лакомство для рыбок, он размышлял, как ему быть. Просто взять и признаться родителям, что он очутился в Пространстве Знаний, да еще насмотрелся там всякого… Очевидно, это не лучший план. А вдруг они запретят ему заглядывать в магические экраны? «Сам подумай, ведь это очень опасно! Раз случилось однажды, то может и повториться!» – решит мама. Да и отец вряд ли будет иного мнения. Нет, родителям Прокофий ничего не скажет. Тем не менее, ему страшно хотелось с кем-нибудь поделиться.

«Тельман! – обрадованно подумал он. – Нужно все рассказать ему!»

Мигом забыв о еде, Прокофий побежал на второй этаж, в свою комнату и рывком раскрыл дверцы шкафа. Большое зеркало на деревянной подставке слева от окна тихо пело какую-то песенку, отражая каменные стены комнаты. Он схватил с полки любимый зеленый свитер и стянул с вешалки коричневые брюки.

Натянув одежду, спустился вниз и на минуту забежал в кухню, чтобы захватить с собой бутылочку яблочной шипучки. Еда для рыбок все еще не появилась, но Прокофий не мог ждать дольше.

– Подуйтесь на меня еще немного, – бросил он на прощанье рыбкам, пробегая мимо гостиной, и с грохотом закрыл большие двери комнаты.

Снаружи сияло солнце и дул приятный ветерок. Прокофий быстро зашагал к ангару за домом. Там он с помощью магии легко раскрыл тяжелые высокие двери и, оказавшись внутри, растянулся в довольной улыбке. На площадке из затертого камня, покинутый своими соседями, улетевшими с папой и мамой по неотложным делам, его ждал любимый эраунд – волшебный шар для воздушных полетов.

***

Как только Прокофий удобно устроился в широком кресле летающего шара, прозрачная материя эраунда приветственно засверкала. Мальчик поставил шипучку на специальный поднос для емкостей и дал указание:

– Летим в Крепость Мудрых!

Эраунд тут же послушно задергался и стал плавно подниматься в воздух. Прокофий внимательно поглядел по сторонам – нет ли кого поблизости? – и, беззаботно откинулся в кресле, прихлебывая сладкий напиток.

Ближе к центральной площади все воздушное пространство было заполнено такими же летающими шарами. Люди в эраундах махали друг другу и улыбались, приветствуя знакомых. Погода стояла чудесная. С крон деревьев падали разноцветные листья, лучи солнца растекались по улицам города, освещая переулки и большую центральную площадь, дома и волшебные лавки, уютные парки, кафе и статуи знаменитых чародеев. Время от времени то тут, то там искрились вспышки магии – значит, где-то появилась еда или долгожданная вещь.

Залюбовавшись всем этим великолепием, Прокофий забыл о бутылочке в своей руке. Шипучку так сильно нагрело солнцем, что обожгло пальцы. И вот на горизонте показались верхушки суровых гор. Множество окон Крепости Мудрых призывно мелькало вдали, напоминая одну большую праздничную гирлянду. Когда огоньки стали ближе, эраунд начал плавно снижаться, пока в конце концов не оказался на земле, неподалеку от Крепости. Все гости оставляли свои эраунды здесь – летать над Крепостью не разрешалось, чтобы не нарушать покой ее жителей.

Выйдя из эраунда, Прокофий направился к огромным воротам из серого камня.

Вряд ли кто-то из обитателей Крепости мог бы вспомнить, когда их открывали в последний раз. Здесь уже давно пользовались сетью разветвляющихся под землей широких тоннелей. По ним носился самый удивительный волшебный поезд из всех, что только можно вообразить, а на станциях кипела жизнь. Множество поколений юных магов и колдуний превратили подземку в комфортабельный пункт сообщений с кафе и волшебными экранами на станциях.

Оказавшись в небольшом полутемном зале первой станции, Прокофий услыхал чьи-то взволнованные голоса. За столиком в открытом кафе на платформе сидела компания ребят. Они громко о чем-то беседовали и делились друг с другом содержимым тарелок. По их виду Прокофий догадался, что это выпускники. Наверное, радуются предстоящему Балу Огней и своему скорому перемещению, обсуждают, как это будет здорово.

Оказалось, однако, что ребята говорили совсем о другом. Они смотрели, как на большом экране, сверкавшем меж двух мраморных колонн, какой-то юный волшебник летает по воздуху, выпуская огонь прямо из пяток.

Прокофий с силой потер глаза. Но нет, он ничего не напутал – именно это и показывало золотистое облачко. Ну и странный же выдался денек: сначала прогулка в Пространстве Знаний, а теперь такое.

– Разве это не высшая магия? – громко возмущался темноволосый мальчик в бардовом свитере. – Да если бы я знал, что такое разрешено, создал бы еще лет в пять! Подумаешь, «шипящие» кеды!

Девочка рядом с ним согласно кивала.

А Прокофий с еще большим интересом вгляделся в экран. В Основании столько детей – всех не упомнишь. Наверняка, он не раз видел этого создателя летающих кед то тут, то там, но не знал его имени.

А тем временем мальчик в экране, улыбаясь, косился на волшебную обувь. Похоже, он очень гордился собой. Кеды как кеды, подумал Прокофий, разве что подошва чуть больше обычного. Но, присмотревшись, он заметил, что внутри белой матовой резины светится зеленоватая жидкость. Она бурлила и пузырилась, превращаясь в огонь прямо под пяткой.

– Эта умноженная в несколько раз сила движения внутри подошвы поможет вам свободно подняться ввысь! – комментировал сюжет взрослый колдун с длинными серебристыми усами, свисавшими ниже острого подбородка, и смешно вскидывал брови каждый раз, когда за его спиной пролетал мальчик в волшебных кедах.

Надо сказать, Прокофий был удивлен ничуть не меньше компании за столиком: как что-то подобное случилось здесь, в Основании? Ведь обычно любой предмет, сложнее огонька живого света, не мог быть действительно создан, подчиняясь Закону Защиты. А тут на тебе – «шипящие» кеды, и никакого запрета на высшее колдовство!

Дело в том, что в Основании сила магии была очень слаба, защищая маленьких волшебников от их неумелых творений. Что-то вроде страховки на случай непоправимой ошибки, правда дети и сами толком не знали, что такого страшного могли сотворить. Но подобный склад работы Вселенной все находили естественным, словно закон природы. Получалось, что мальчик в волшебном экране как-то этот закон обошел, раз сумел наколдовать летучую обувь. Одно дело эраунд – просто летающий шар, а тут какая-то там энергия, превращающаяся в волшебный огонь!

Минуту или две Прокофий не мог решить, как расценить такую новость, а затем хмыкнул себе под нос:

– Несправедливо!

– А я о чем говорю? – подхватил мальчик в бардовом свитере, очевидно, услыхав его возглас. – Глядите-ка, – выкрикнул он, снова возвращаясь глазами к экрану, – а это еще что такое?

Продолжая широко улыбаться, маленький гений приглашал всех жителей города на торжественную презентацию своего феноменального творения. Как понял Прокофий, она будет сегодня в шесть часов вечера на центральной площади.

– Уникальная демонстрация на подмостках прямо в небесах! А специально для наших гостей – вкуснейшие волшебные лакомства. Удачных полетов, друзья!

Девочка за столом поджала губы. Наверное, она ожидала, что увидев это, ее приятель снова рассердится. И, судя по всему, он не заставил долго ждать. Но Прокофий успел заметить лишь то, как мальчик широко раскрыл рот, приготовившись снова возмущаться, услышать его он уже не мог: к платформе с оглушающим ревом приближался Железный Бью – тот самый волшебный поезд, – перекрывая все другие звуки на станции.

Огромная голова в начале состава мерцала желтыми огнями в глазах и очень напоминала Синапида Бью – главного мага Крепости Мудрых, потому-то поезд и носил его имя. Остальная часть изображала всю фигуру волшебника целиком так, словно он летел вперед по темным тоннелям, прижав руки к железным бокам.

Когда-то причудливый поезд выдумал воспитанник Крепости Френсис Олм, после этого, разумеется, ставший легендой для всех следующих поколений Основания. Поезд не считался высшим колдовством, потому что был создан по подобию обычных эраундов, просто выглядел иначе. Говорят, мудрец Бью от души посмеялся, узрев сие творение. Он воспринял его, как забавную выходку Олма, эдакий знак внимания, и не стал возражать против того, чтобы поезд остался в Крепости.

Дождавшись, когда все покинут кабины, Прокофий нехотя забрался на сиденье. Как можно крепче сцепив ремень «Бью»-безопасности, он посмотрел назад: что ж, похоже, кроме него, никто больше не желал прокатиться. Он хотел было еще раз взглянуть на волшебный экран: не покажут ли там, случаем, еще какое-нибудь невероятное магическое изобретение? Но тут Железный Бью резко тронулся с места и с визгом понесся вперед.

Сколько Прокофий не ездил на этом сумасшедшем поезде, но так и не смог к нему привыкнуть. Крутые повороты и высокие спуски побуждали съеденный им завтрак взбунтоваться и выйти наружу. Из передней части состава доносился веселый ребяческий смех Бью, а по тоннелю клубился волшебный дым. И вот, когда Прокофий уже было приготовился к очередному прыжку, поездка внезапно завершилась. Правда, сама остановка не принесла большого облегчения – тормоза визжали так громко, что заболели уши. Толчок, еще толчок, ремни мгновенно сами собой отстегнулись, и Прокофий почти что вывалился из кабины на каменный пол.

– Последняя станция, – оглушительно возвестил Железный Бью и, громко захохотав, умчался прочь.

Покачиваясь и ощущая неприятную дрожь в коленях, Прокофий поплелся к выходу, туда, где сияло солнце. Здесь повсюду росли деревья, а вверху, среди гор виднелись крыши каменных особняков, в которых жили воспитанники Крепости. Тельман же, всегда стремясь быть особенным, не жил с остальными детьми. Он выбрал себе комнату в старой полуразрушенной башне на самой окраине Крепости Мудрых, считая, что тишина и ни души в округе – это как раз то, что нужно для волшебника вроде него.

Прокофий с этим не спорил, да и вряд ли бы кто-то решил, что заброшенная башня – подходящее место для вечеринок. Даже несмотря на то, что Тельман неплохо над ней поколдовал, было нелегко вообразить, как кто-то туда заходит. Но вот, что удивительно, каким-то образом Тельман всегда оказывался в курсе всех событий Основания даже немного больше, чем сам Прокофий, живущий в городе. Было сложно застать его хоть чем-то врасплох. Однако сегодня, похоже, настал тот самый день. Прокофий был просто уверен, что о «шипящих» кедах он узнал раньше Тельмана, но главное, конечно, его рассказ о невероятном путешествии в Пространство Знаний.

Предвкушая то, как удивится Тельман, Прокофий взбирался вверх по закрученной каменной лестнице. И вот, когда до двери остался один пролет, он внезапно остановился – живой лучик света из щели под дверью лег ему на ладонь, стало щекотно. Этот волшебный свет сообщал Тельману о гостях, которые в его башне в любое время были нежданными.

Прокофий тряхнул рукой, чтобы избавиться от любопытного лучика, и зашагал через две ступеньки, пока наконец не оказался возле двери комнаты Тельмана. Она располагалась на самом верху башни, – на других этажах Тельман бывал редко, и комнаты там пустовали.

– А это что? – Прокофий с удивлением уставился на сверкающую табличку на стене слева. Раньше ее здесь не было. Внутри волшебной материи, похожей на клубящийся прозрачный туман, защищающий табличку от пыли, аккуратными серебристыми буквами было выведено: «Мистер Т. Мобиногион».

Прокофий хмыкнул и без стука распахнул дверь.

– Знаешь ли, мистер Т., вместо этой таблички, лучше бы создал волшебный лифт! – выкрикнул он, разыскивая друга взглядом по комнате. – Иначе, боюсь, твое имя будет некому прочесть.

– Не важно. Кроме тебя, здесь все равно почти никого не бывает… – донесся голос откуда-то сверху.

– И все-таки для кого-то же ты ее повесил, – усмехнулся Прокофий, шагая вглубь комнаты.

– Да просто так, от скуки. Ты ведь знаешь, сюда приходят только по особым причинам. Вот, ты, например. Или скажешь, просто захотел прокатиться на Железном Бью? Помнится, вы с ним не очень-то ладили.

– Да, вроде того, – согласился Прокофий. – Но сегодня кое-что произошло…

Темноволосый мальчик с сиреневыми глазами и красивыми тонкими чертами лица лежал на жемчужном облаке почти под самым потолком. Облако едва заметно двигалось, расширяясь и сужаясь, словно мягко и ровно дыша.

Возле этой странной постели по кругу летали книги. Тельман очень любил читать. Магией доставая книгу из круга, он открывал ее на нужной странице, затем вновь возвращал на место и брал в руки следующую, – и так дни напролет. Если он был не в городе, заказывая новый костюм у какого-нибудь чародея-портного, то, скорее всего, сидел здесь, в своей башне среди излюбленных книг, без конца шелестя страницами. Иной страсти у Тельмана не было, но вполне хватало и этих двух, чтобы прослыть странным и нелюдимым.

– Все не то! – неожиданно воскликнул он, рывком соскакивая с облака, и прямо перед носом у Прокофия захлопнул книгу, которую держал в руках. Было ясно, что Тельман чем-то сильно недоволен. Взгляд его сиреневых глаз на секунду вцепился в лицо друга, но тут же рассеянно скользнул за окно: – Как, уже вечер?

– Конечно нет. Сколько раз я тебе говорил: не закрывай занавески. Ты хотя бы спал сегодня? – поинтересовался Прокофий.

Тельман кивнул, но Прокофий ему не поверил. Вид у Тельмана был такой, словно он не смыкал глаз несколько ночей, пытаясь до чего-то додуматься. Впрочем, Прокофий отлично знал: если Тельман сам не захочет, то все равно ничего не скажет, а потому не стал расспрашивать. На этот раз ему и самому было чем поделиться.

– Сегодня кое-что… – Прокофий почти обмолвился о своем путешествии в Пространство Знаний, но вдруг вспомнил про «шипящие» кеды. – Ты, наверное, еще не слышал…

Лукаво улыбнувшись, Прокофий нарочно замолчал, ожидая, как Тельман воспримет, что это он принес ему свежие новости, а не наоборот. Тельман, зевая, подошел к большому столу в центре комнаты, где лежали остатки вчерашней пиццы, взял последний кусок и сел на диван.

Может, он не расслышал его слов, подумал Прокофий, и решил как-то привлечь внимание друга. Опустившись на диван рядом с Тельманом, он выждал нужный момент и исподтишка дернул его за густой пучок волос на затылке. Тот мгновенно разжал челюсти и возмущенно вскочил с дивана, а Прокофий, довольно улыбаясь, поднял брошенный им кусок пиццы.

– Я знал, что тебе не понравится, – произнес он без малейшего сожаления, – но ты должен встряхнуться. Только и знаешь, что рыться в своих книгах. Можешь считать, что пицца – это мое вознаграждение за то, что я терплю в своем обществе такого зануду, – весело рассмеялся Прокофий, откусывая большущий кусок. – Можно мне воды?

Тельман молча удалился, вскоре вернувшись со стаканом воды.

– Вот, держи. Настояна на чистом серебре.

– У тебя ведь другой и не бывает, верно? – тихо хмыкнул в стакан Прокофий. Тельман где-то прочел, что «серебряная» вода помогает усилить магию, и с тех пор пил только ее. – Так тебе интересно, что я узнал?

Тельман брезгливо наблюдал, как, запив большим глотком последний кусочек пиццы, Прокофий вытирает пальцами рот и отряхивает ладони от крошек.

– Ну, говори, – Тельман демонстративно смахнул крошки с дивана и протянул другу несколько салфеток.

Но Прокофий отказался – руки и так уже были чистыми, а еда все равно закончилась.

– Я видел, как ребята на станции смотрели новости. Представляешь, один мальчик создал «шипящие» кеды!

– Они шипят? И что тут интересного? – разочарованно хмыкнул Тельман.

– Они не просто шипят. С их помощью можно летать! – Прокофий забрался на стол и, высоко подпрыгивая, начал смешно перебирать ногами в воздухе.

– Хотел бы я на это поглядеть, – внезапно оживился Тельман.

– Давай со мной в город! – обрадовался Прокофий. – В шесть часов на центральной площади будет презентация – все детишки в супер-кедах. Пойдем и сами все увидим.

Тельман поджал губы, должно быть, размышлял, стоит ли оно того. Он не слишком любил тратить время на бесполезные вылазки в город.

– Да ладно тебе, Тельман, такое событие! Неужели мы его пропустим?

– А ты-то почему так взволнован? – подозрительно прищурился Тельман. Он прекрасно знал, что Прокофий никогда не питал особого интереса к одежде, всегда с гордостью заявляя, что у него свой ообый стиль. Тельман этого стиля не одобрял, считая его простоватым: бесформенные брюки, свитеры и кофты на пуговицах. Сам он признавал только идеально сидящие костюмы. Однако давно усвоил, что давать советы Прокофию бесполезно – он все равно к ним никогда не прислушивался. Прокофий любил носить только то, в чем ему было удобно.

– Ну, я просто подумал… Может, нам удастся разузнать, как у этого мальчика вышло создать нечто подобное, – предположил Прокофий, соскакивая со стола.

– Пожалуй, ты прав. Мне стоит чаще заглядывать в волшебный экран. – Тельман скептически окинул взглядом свою шелковую пижаму и быстро зашагал к гардеробу. – Пойду переоденусь.

Довольный тем, как все обернулось, Прокофий пошел за ним.

– И кстати, о  волшебных экранах… – он вдруг вспомнил, для чего вообще решил заглянуть к Тельману.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться, – в ответ донесся до него голос друга, затерявшегося где-то среди шкафов.

Гардеробная Тельмана занимала почти треть всего пространства комнаты. Тут было множество витрин с аккуратно расставленной обувью, вешалки с пиджаками, брюками, пальто и рубашками, висящие прямо в воздухе, большие деревянные шкафы, битком набитые одеждой и огромные зеркала, позволяющие рассмотреть себя со всех сторон с ног до головы.

Наблюдая за тем, как Тельман перебирает одежду, что-то при этом бормоча себе под нос и беззвучно шевеля губами, Прокофий уселся в кресло возле напольного зеркала.

– А где же твой костюм для Бала Огней? У тебя ведь уже есть костюм, правда? То есть, я в этом не сомневаюсь, – торопливо прибавил он после того, как Тельман, выглянув из-за вешалок, одарил его строгим взглядом, что могло означать только одно: костюм есть, надежно спрятан, и Тельман ни в коем случае никому не покажет его до праздника. – Ладно, хорошо, я отстану. Кстати, ты, кажется, забыл спросить, как у меня дела.

Тельман ничего на это не ответил, он сосредоточенно разыскивал что-то в шкафу. Но Прокофия это совсем не беспокоило – он был уверен, что друг слышал каждое его слово, даже если не хотел или делал вид, что не слушает.

– Так вот, сегодня утром я собирался разузнать кое-что об истории Бала Огней. Что это все-таки за праздник? Родители говорят, огни – что-то вроде символа свободы. Но что это может значить? И почему Бал так важен? Папа говорит, что историю праздника точно никто не помнит и что Бал Огней – просто старая красивая традиция. Но кто в своем уме в это поверит? Миллионы жителей Основания празднуют невесть что? Да и в других мирах его тоже отмечают, верно? В общем, я наконец-то дождался, когда родителей не будет дома, создал волшебный экран и…

Прокофий осекся, заметив, как что-то ярко блеснуло на ладони друга. Тельман поднес руку к плечу и приколол это «что-то» на воротник своего пальто. Круглая брошь с прозрачным камнем в оправе из белого золота явно была зачарованной, иначе для чего было Тельману ее надевать? (Маги никогда не носили украшений, если те не были волшебными.) Внутри камня что-то красиво сверкало.

Но не успел Прокофий спросить о загадочной броши, как отражение Тельмана вдруг пропало из зеркала, и Прокофий, покачав головой, устремился за ним к выходу.

ГЛАВА 3

НЕУДАВШЕЕСЯ ВОЛШЕБСТВО

На центральной площади в этот вечер было полным-полно волшебников. Признаться, такого размаха друзья не ожидали. Но, очевидно, жители города посчитали создание летающей обуви событием достойным внимания.

Прокофий огляделся. Все на площади были торжественно одеты, а в воздухе, как и обещал волшебник с усами, действительно создали что-то вроде невидимых подмостков. Их силуэт украшали маленькие огоньки живого света. Люди в толпе восхищенно ахали, глядя на мигающие в небе огоньки, которые загадочно переливались, то неожиданно разгораясь, то плавно затухая.

– Нужно было одеться по-другому, – недовольно пробормотал Тельман, хватая бокал с волшебного подноса, грациозно лавирующего в гомонящей толпе.

Прокофий с большим изумлением проводил глазами летающий поднос с напитками, искренне недоумевая, как ему удается ничего не разлить на гостей, ведь люди повсюду то и дело взмахивали руками или окликали знакомых, спеша им навстречу.

– Так я сливаюсь с толпой, – Тельман неодобрительно глянул на свое серое пальто.

– Куда важнее, чтобы на тебя ничего не вылилось. Этот поднос… Ясно, что ему нелегко разносить напитки в такой толкотне, – мудро заметил Прокофий. – А вообще, тебе не о чем побеспокоиться. Пожалуй, во всем Основании у тебя только один конкурент, – он кивнул в сторону темноволосой волшебницы, беседовавшей с кем-то неподалеку, и оба чуть слышно рассмеялись.

Это была миссис Скидл. Красивая колдунья, как всегда, очаровательно улыбалась всем, на кого натыкался ее взгляд, но слишком уж сдержанно, как показалось Прокофию, будто она сильно волновалась, но не хотела, чтобы кто-нибудь это заметил.

– Да уж, она всех превзойдет, – вполголоса сказал другу Тельман и сделал большой глоток ванильного сиропа, чтобы скрыть улыбку – колдунья была уже близко. – Здравствуйте, миссис Скидл, чудесно выглядите.

– Рада вас видеть, мальчики. Поверьте мне на слово, этот вечер вы еще долго не забудете. Скажу вам по секрету, я уже видела эти «шипящие» кеды. Просто чудо! А ты, Тельман, как всегда, не по годам галантен, – улыбаясь, проговорила миссис Скидл и, изящно взмахнув рукой на прощенье, поплыла навстречу кому-то еще в толпе.

– А ты, Тельман… Ах! – Прокофий смешно изобразил тон волшебницы, когда та отошла на приличное расстояние и уже не могла его слышать.

– А ну иди сюда, – грозным шепотом позвал его Тельман, стараясь сделать серьезное лицо, хоть и было заметно, что он еле сдерживается от смеха.

Прокофий напоследок игриво моргнул Тельману от имени миссис Скидл и быстро вернулся обратно, пока его никто не заметил.

Миссис Скидл была известна своей любовью к нарядам. Сегодня на ней было длинное платье из фиалковой тафты.

– И как ей только не холодно? Брр, даже смотреть и то зябко, – поежился Прокофий.

– Хорошо, что в Основании слабая магия, и ее фантазия ограничивается платьями, – хмуро подметил Тельман, но тут же хитро улыбнулся: – Как думаешь, оно исполнилось в срок?

– Не знаю, может, она в нем проснулась? – И Прокофий изобразил удивление колдуньи, обнаружившей на себе по утру готовое платье. Тут уж Тельман не смог удержаться и рассмеялся.

Незаметно подкрались сумерки, и на улице ощутимо похолодало; вокруг громко звучала музыка и начал дуть неприятный ветер. Все это склоняло волшебников на площади к чему-то вроде медленных танцев: кто-то двигался в такт мелодии, кто-то просто пытался согреться, покачиваясь из стороны в сторону или слегка приседая. Однако, как бы надолго не откладывалось начало показа, никто не спешил уходить с площади. Все терпеливо ждали, хватая очередные напитки с летающих подносов, и изо всех сил пытались подогреть их содержимое с помощью магии.

– Зря стараются, – хмыкнул Тельман, искоса наблюдая за тем, как один волшебник весь позеленел от потуг. – Повезет, если напитки согреются хотя бы через час. Может, заглянем в книжную лавку?

Впрочем, Тельман был почти уверен, что Прокофий не захочет идти. Он не слишком-то любил подобные развлечения и не знал, что нужно делать в книжной лавке. Обычно Прокофий читал лишь то, что находил на полке отца, а ждать, пока Тельман играет среди книг в «искателя приключений», не входило в список его избранных занятий. Однако сейчас от скуки и холода он все же решил согласиться.

Не дожидаясь, пока он передумает, Тельман быстро зашагал через толпу и свернул в переулок. Прокофий молча следовал за ним. За углом их ждал уютный каменный подвальчик с волшебной вывеской «Книжный Тоннель» – самое любимое место Тельмана во всем городе. Лавка пересекала дом насквозь, имея сразу же два выхода: один вел прямиком на площадь, другой – в переулок за домом. Именно из-за этой особенности магазинчик и получил свое название. За стеклянными дверями волшебной лавки виднелись низкие своды каменного потолка и широкий прямой коридор, весь заставленный деревянными книжными полками, который заканчивался прямиком у параллельного выхода.

– Родители снова прислали мне гору всякого хлама! – пожаловался Тельман, распахивая дверь.

«Теперь ясно, от чего он не в духе,» – подумал Прокофий.

Семейство Мобиногионов было настолько известным, что слава об этих великих ученых гремела по всем волшебным мирам. Они часто переселялись из одного места в другое. Сейчас, по рассказам Тельмана, они жили в каком-том очень большом и красивом мире, где сила магии велика, жизнь кипит, а волшебные исследования и эксперименты его родителей проходят крайне успешно. Вечно занятые Мобиногионы редко бывали в Основании. Обычно к Тельману заглядывал его дядя, Абелард Мобиногион и рассказывал ему все последние новости.

Впрочем, многие взрослые, пожелавшие стать родителями, но не выносящие бесчисленных ограничений мира детей, оставляли своих чад в Крепости Мудрых, где их растили величайшие колдуны и волшебницы. Никто не знал, почему мудрецы выбирали жизнь в Крепости и нелегкую долю наставников подрастающих чародеев. Но эти веселые люди всегда казались Прокофию очень счастливыми, несмотря на то что в Основании у них было мало возможностей проявить свои колдовские способности, которые, как говорят, были не малыми.

Кроме них, из-за небольшой силы магии все опытные волшебники умирали в здешних городах от скуки. Поэтому редкие семьи жили с детьми в Основании, предпочитая дожидаться, когда повзрослеют их дети, не отрываясь при этом от излюбленных магических занятий и время от времени наведываясь к своим отпрыскам. Семейство Фарадей не осуждало подобного подхода к воспитанию, напротив, почти все их друзья решили остаться в своих мирах. Сами Фарадеи, однако, поселились в Основании вместе с сыном. Они говорили, что время проходит быстро, и важно самим увидеть, как растет их малыш.

Прокофий был рад этому, но все же не считал, что Тельман, воспитывавшийся в Крепости Мудрых, заслуживает сочувствия. Сила и свет, исходящие от великих наставников Крепости, была настолько могущественной, что всех вокруг наполняла теплом. Той любви, которую получали маленькие волшебники, растущие с мудрецами, можно было только позавидовать. Прокофий был уверен, что Тельман тоже это понимал, но из глупого упрямства продолжал делать вид, будто внимание наставников ему безразлично.

Главным желанием Тельмана оставались его мама и папа, ни разу не навестившие сына за последние полгода. Чтобы загладить свою вину, они присылали подарки. Тельману очень хотелось верить, что там, внутри огромных коробок из мира, где сила магии велика, было что-то крайне полезное, и даже, возможно, редкое, но, к сожалению, проверить этого не мог. Что приходило в коробках, оставалось тайной: как только Тельман принимался открывать очередную коробку, все ее содержимое тут же с яркой вспышкой исчезало, не выдержав слабой магии Основания. «Выживали» только книги.

Утопая в бесчисленных строчках, вдыхая запах переплетов и волшебных чернил, Тельман понемногу склеивал кусочки того внимания, которого он ждал от своей знаменитой семьи. Шнурком из переплета первой подаренной ему книги он повязал себе волосы и дал торжественное обещание не снимать его до тех пор, пока однажды не вернется к родителям.

Однако со временем он стал куда более придирчив к их посылкам. Ему хотелось новых тайн и разгадок, а вместо этого он получал только красочные истории, которые предназначались маленькому сыну Мобиногионов, о неумолимом взрослении которого, они, как видно, забыли.

– Но разве брошь не пришла в посылке? – поинтересовался Прокофий. Он был уверен, что эта штука – подарок от семьи Тельмана на его первый Бал Огней.

– Нет. Это мое, – сдержанно ответил Тельман. Но Прокофий успел заметить, как крепко он сжал при этом губы, словно хотел сказать что-то еще, но передумал.

Тельман направился к книжным полкам, и Прокофий с сожалением вздохнул – он знал, что конца этого разговора можно не ждать. Тельман будет долго листать страницы, открывая книгу за книгой, пока наконец не найдет что-нибудь стоящее. Но сегодня Прокофий и сам был не прочь этим заняться: поиски в Пространстве Знаний больше не были безопасны, а потому самые обычные записи в книгах могли стать его последней надеждой разузнать что-нибудь о предстоящем торжестве. Тельман всегда говорил, что в книгах можно найти о магии все. Что ж, вот и настало время это проверить.

Окинув взглядом книжные стеллажи, Прокофий нашел табличку: «История магии. Праздники», и пошагал туда. Но, перелистав почти дюжину книг и потратив немало времени, он так и не встретил ни единого слова о Бале.

«Что же это за традиция такая, о которой не пишут в книгах?» – Он не мог поверить, что последняя надежда хоть что-нибудь разузнать не привела к ответам.

– Назовите вслух нужную тему, – вдруг раздался чей-то голос позади него. Это был мистер Олднолидж – хозяин «Книжного Тоннеля». Очевидно, волшебник решил помочь Прокофию, увидев его растерянность. – Ну же, называйте! – подбодрил он мальчика.

– «Бал Огней», – выпалил Прокофий, хотя больше было похоже на то, что он громко чихнул.

Мистер Олднолидж взял в руки книгу, прилетевшую к ним по воздуху, и отдал ее Прокофию, вежливо улыбаясь и поправляя свои длинные светлые волосы. Но Прокофий знал, что мистер Олднолидж славился большой симпатией к любителям книг и более чем прохладно относился к тем, кто не проявлял интереса к чтению. Разумеется, Прокофий вовсе не считал себя последним, и все же в «Книжном Тоннеле» он появлялся нечасто, из чего мистер Олднолидж вполне мог сделать неверные выводы. Его темно-бардовый бархатный пиджак и идеально начищенные ботинки, тоже будто говорили, что здесь скорее рады таким, как Тельман.

– Сразу видно… м-да, сразу видно, что вы редкий гость в моей лавке, – как и ожидалось, после недолгой паузы, во время которой он несколько раз снисходительно кивнул, заметил вслух мистер Олднолидж. – Не знаете элементарных правил, м-да…

– Пожалуй, вы правы, сэр. – Прокофий был смущен своим столь явным невежеством. Он осторожно принял книгу из рук владельца лавки и отвернулся в сторону, дав понять, что желает остаться один. Но мистер Олднолидж не сдвинулся с места.

Не успел Прокофий раскрыть книгу, как листы тут же зашевелились и распались сами собой. Одна строчка на левой странице тускло светилась желтым. Он заслонил собой книгу, надеясь, что продавец не станет подсматривать, и быстро пробежал глазами по сияющим буквам:

«Мы готовились к Балу Огней, понимая, что время уже подходит. Создание платьев – дело нелегкое, но до их появления еще неделя…»

Прокофий оторвал взгляд от книги и уставился на продавца. Тот явно знал, о чем только что прочел мальчик – на его строгом вытянутом лице играла загадочная улыбка.

– Ждать одно платье неделю! Какого года это издание? – недоуменно вымолвил Прокофий.

– Если бы вы чаще читали, а не приходили сюда… м-м… исключительно по редкой необходимости, то наверняка бы уже знали, что подобные поиски истины – пустая трата времени, м-да. Незначительные упоминания – вот и все, что найдется о Бале Огней в волшебной литературе, – ответил продавец. – Слишком уж это традиция древняя.

Книга вдруг захлопнулась сама собой, и мистер Олднолидж отправил ее по воздуху обратно на полку.

– Знаете, – вымолвил Прокофий, провожая книгу глазами, – не так уж и важно, как часто я здесь бываю. Главное, я убедился, что именно ваши книги, а вовсе не мои поиски, действительно пустая трата времени.

– Хм, в таком случае извольте усвоить, что существуют знания не для юных жильцов Основания. – Олднолидж был, как и прежде, невозмутим. Он так свободно облокотился на узкую полку с книгами, что, казалось, та может не выдержать.

Прокофий решил, что пора уходить из этого душного книжного зала. Отыскав взглядом Тельмана, он увидел, как тот взбирается наверх по большой деревянной лестнице. Похоже, Тельман собирался покорить те упрямые полки, что наивно пытались скрыться от него под самым потолком.

Выйдя на улицу один, Прокофий взял стакан горячего чая у торговца пирожками за углом, подарив ему взамен благодарность, как это было принято у волшебников. Делая глоток за глотком, он ждал, когда появится Тельман, и думал обо всем, что произошло за день.

Тельман вышел из лавки еще не скоро, с трудом держа в руках огромную стопку книг.

– Будешь все это с собой таскать? – подавил смешок Прокофий.

Но ответ не понадобился, когда довольный Тельман убрал руки с книг, а стопка так и осталась висеть в воздухе.

– Что ж, ясно, – поджал губы Прокофий. – Видимо, теперь здесь все летает.

– Смотри, похоже, началось! – Тельман указывал на небо.

Прокофий поднял голову. Там и в самом деле что-то происходило. Небо как будто зашевелилось, воздух вокруг невидимых подмостков весь плескался в дыму и огнях.

Мальчики поспешили на площадь. Но, как оказалось, необходимости в этом не было – при желании «сцену» можно было увидеть даже из окон домов окраин. Все выглядело так, словно юные волшебники и колдуньи шагали прямо по вечернему небу под красивую музыку. Дети весело улыбались людям на площади, вокруг то и дело взрывались фейерверки, а на ногах у ребят сверкали те самые «шипящие» кеды, которые Прокофий видел в магическом экране. Дойдя до конца сцены, они возвращались назад уже по воздуху, легко отталкиваясь и взлетая.

На минуту друзья застыли, с раскрытыми ртами наблюдая за происходящим, но вскоре взяли себя в руки и приняли более сдержанный вид – еще не хватало, чтобы кто-то решил, будто они в восторге от каких-то там летающих кед.

Тельман презрительно сморщил нос, и Прокофий невольно вспомнил возмущение мальчика в подземке. А ведь он в чем-то прав: не будь в Основании ограничения волшебства, они с Тельманом еще и не такое могли бы наколдовать.

– Чувствуешь запах? – настороженно прищурился Тельман.

– Ага, это точно, чувствую! Пахнет чьим-то паленым задом, – с усмешкой отозвался Прокофий. – Не стоит высоко задирать ноги, если твои пятки горят.

– Я говорю серьезно, – Тельман поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, тщательно принюхиваясь, и постепенно Прокофий тоже различил нечто странное.

В воздухе и в самом деле появился явственный запах гари, а лица детей, еще минуту назад излучавшие восторг, теперь заметно исказились. И вскоре стало ясно почему: подошвы волшебной обуви кипели и плавились прямо на глазах. В толпе послышались взволнованные крики – похоже, кто-то успел вовремя поймать упавшую сверху девочку.

Окинув взглядом встревоженную толпу, Прокофий заметил миссис Скидл; она торопливо раздвигала руками всех на своем пути, испуганно пробираясь к сцене.

– Пустите меня, там мой сын!

Скорее, бежим туда, возможно, им понадобится помощь, – дернув Прокофия за руку, Тельман потащил его через толпу, стараясь следовать за миссис Скидл. Ему не терпелось узнать, в чем проблема волшебной обуви.

– Ты что, ничего не проверил? – тревожно шептала миссис Скидл, наставляя непутевого сына. – Что о нас теперь будут думать? – Она едва заметно шевелила губами, очевидно, чтобы никто ее не услышал. Но Прокофий и Тельман стояли так близко, что улавливали каждое слово.

Вот это да! Значит, сын миссис Скидл наколдовал эти кеды, и это его Прокофий видел в волшебном экране.

– Но… н-но я думал, что все безопасно, – растерянно оправдывался мальчик. – Да и когда мне было проверять? Кеды появились только вчера! Я просто представил, как было бы здорово иметь такие, а через пару минут вхожу в спальню, а они висят в воздухе!

– Как это, через пару минут? Что значит, через пару минут? – не поверила ему мать. – Такого просто не может быть, дорогой, это ведь Основание. Здесь даже огонь в камине появляется только к утру.

Конечно, насчет последнего миссис Скидл немного преувеличила, но в остальном ее сомнения были вполне понятны. Прокофий покосился на Тельмана, уверенный, что они думают об одном и том же. Неважно, в каком мире ты живешь и как велика в нем сила магии, – ничего не сбывается сразу. Иначе проблем не оберешься: мало ли о чем думают люди, просто так, не всерьез.

Должно быть, этот Скидл решил – если его чары осуществились так скоро, значит, он какой-то особенный. Немудрено, что ему захотелось похвастаться своим творением перед всеми. Но что бы сказали взрослые, узнай они, как все произошло: обрадовались или насторожились?

– Думаю, нам лучше уйти отсюда, – поторопил Прокофия Тельман.

И действительно, не успели они покинуть шумную площадь, как толпа вдруг ожила и задвигалась. Люди повсюду колдовали воду, заливая неудачные творения Скидла. И как он успел создать столько пар кед за один день, глядя на все это, думал Прокофий.

Свернув на одну из улиц, отходивших от площади, друзья наконец сбавили шаг. Им явно было о чем поразмыслить.

– Прокофий, смотри, вода… она появляется сразу! – В глазах Тельмана еще отражались время от времени озарявшие небо вспышки.

– Ну… – неуверенно пожал плечами Прокофий, – может, такое бывает, если волшебство нужно срочно? Как думаешь, стоит позвать остальных и рассказать им обо всем?

– Кажется, я знаю, что нам делать, – Тельман быстро зашагал вперед. – Идем!

ГЛАВА 4

ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

Жизнерадостный Паф Снорри, хозяин уютного кафе «Вкуснятина-Бар», знал по имени каждого гостя своего заведения. Этот добродушный волшебник всем сердцем любил сладкоежек, заботясь о них, как о собственных детях, и всегда имел парочку добрых слов наготове.

Прокофий, Тельман, Ману, Твинкл и Аспен частенько сюда наведывались. Болтая и наслаждаясь отменными сладостями, они забывали о времени. Излюбленный столик друзей имел сразу же два достоинства: с одной стороны – уютный камин, с другой – большое полукруглое окно, из которого открывался чудесный вид на город.

Устроившись на своих привычных местах, Тельман и Прокофий задумчиво глядели в волшебный камин, где приятно потрескивало разноцветное пламя (мистер Снорри всегда создавал его на забаву детям) и напряженно молчали. Удобные кресла с высокими спинками надежно скрывали лица мальчиков от посторонних глаз. Сейчас это было очень кстати – если кто-нибудь заметит их растерянный вид, начнутся расспросы: что случилось и не нужна ли им помощь, а этого друзьям совсем не хотелось.

– Ну что, пора бы начать, – шепнул Прокофию Тельман, первым нарушая молчание.

Прокофий неуверенно кивнул и тут же закрыл глаза, набирая полную грудь воздуха, чтобы унять волнение. Дело в том, что мальчики решили воспользоваться особыми чарами, которые применяли взрослые волшебники в других мирах для связи друг с другом.

– Нужно мысленно представить человека и продолжать до тех пор, пока не почувствуешь, что он принял твое сообщение, кажется так, – пытался вспомнить Прокофий, что ему рассказывал об том отец.

– Верно, – деловито кивнул Тельман. Он много читал о Призывании. – А если хочешь встречи, то представляешь, будто эти люди уже рядом с тобой, например, в этом самом кафе.

Но на словах это звучало куда проще, чем оказалось на деле. Конечно, представить в воображении лица друзей – не такая уж проблема, но вот как узнать, что они услышали послание?

Друзьям не терпелось использовать Призывание с тех пор, как они узнали о нем. Но подобное волшебство не могло получиться в Основании из-за слабой магической силы. Прокофий видел, как минимум, еще одну причину, по которой не стоило и пытаться. Уметь заранее создавать в себе чувство, которого ты еще не испытывал (в данном случае ощутить, будто друзья явились в кафе по его зову), всегда считалось величайшим мастерством, и двум волшебникам двенадцати лет такое вряд ли под силу.

Но теперь, когда Скидлу удалось создать «шипящие» кеды, а Прокофий побывал в Пространстве Знаний, и Призывание казалось возможным. К тому же, если это сработает, значит, с магией Основания и в самом деле что-то не так.

Сидя с закрытыми глазами, Прокофий, как мог, старался расслабиться и ощутить в себе прилив волшебной силы, чтобы совершить Призывание. Он очень хотел попробовать первым, а если не выйдет – Тельман продолжит.

Прокофий стал по одному представлять своих остальных трех друзей, сидящими в креслах за этим самым столом. Помня о том, что фантазия должна быть как можно ярче, он старался тщательно вообразить все детали – так больше шансов, что магия сработает: любимую кофточку Твинкл, ее волосы цвета ириски и сверкающие желтые глаза, коричневые пряди Ману и крохотные веснушки на аккуратном носу, взъерошенные светлые локоны Аспена, его большие голубые глаза и вечно растерянный вид; на их лицах играют тени от костерка в камине, друзья весело улыбаются и пьют горячий шоколад, густо политый взбитыми коксовыми сливками.

– Ну, вроде бы все, – неуверенно произнес он, когда решил, что сделал уже достаточно.

Тельман ничего на это не ответил. Он, не отрываясь, глядел за окно, водя пальцем по деревянной раме. Это помогало ему отвлечься и не думать о том, чем занят Прокофий, чтобы случайно ничего не испортить, ведь любая плохая мысль могла навредить волшебству. Тельман знал – стоит ему хотя бы мельком взглянуть на друга, и он тут же поддастся сомнениям, что тот не смог выполнить все, как нужно. А потому, предпочел сделать вид, будто не услышал его и погрузился в мечтания о величайших творениях, которые он создаст в будущем.

Так они и сидели молча, пока проходило время. Прокофий затуманенным взором глядел на дрожащее пламя костерка и считал про себя минуты. Он старался как можно дольше удержать в себе чувство уверенности, что друзья и впрямь получили его необычное послание. Но никто из них пока не объявился, и Прокофий начинал терять терпение, все больше сомневаясь, что Призывание сработало.

– Ты точно все правильно сделал? – в конце концов не вытерпел Тельман. Казалось, его лицо покраснело от напряжения, а может, дело было в теплом пламени камина. – Уже целый час прошел, и никто не явился.

– Ну, – немного помедлив, ответил Прокофий, – сначала я подумал о Ману, Твинкл и Аспене, представляя, будто они уже сидят здесь, с нами. А потом, постарался почувствовать… В общем, думаю, может сработать.

– Может сработать? И это все? – вот теперь Тельман всерьез занервничал.

Прокофий хотел было возразить: он сделал, что мог, пускай Тельман сам попробует, раз он думает, что это так легко. Но к их столику уже приближался хозяин кафе, как обычно, напевая себе под нос, и пришлось промолчать. Не хватало еще, чтобы мистер Снорри случайно догадался о том, что они тут потихоньку колдуют. Нет, в кафе вовсе не запрещалось применять магию, но вряд ли мистер Снорри обрадуется, что мальчики здесь проводят эксперименты с таким серьезным колдовством, как Призывание. Кто знает, чем это могло обернуться, пойди что-то не так.

– Очень рад нашей новой встрече, – улыбнулся им волшебник. – Мистер Мобиногион, мистер Фарадей, вы, должно быть, идете с презентации? Я слышал, сегодня на площади… А где же остальная компания? Неужели они уже успели прикупить себе по паре «шипящих» кед и теперь во всю летают по воздуху? – мистер Снорри загадочно кивнул за окно, будто он и впрямь рассчитывал увидеть, как в темнеющем небе промелькнут лица ребят.

– Э-э… Мы сегодня еще не виделись, – растерянно пробормотал Тельман. – Просто шли мимо и… вот подумали забежать к вам, погреться возле камина, выпить чего-нибудь горячего, на улице к вечеру сильно похолодало. – Тельман искоса взглянул на Прокофия, тем самым давая ему знак держать язык за зубами.

Но Прокофий не обратил внимания.

– Наверняка, они скоро придут. И было бы здорово, сэр, если угощения уже будут на столе. Пожалуйста, пришлите нам пять кружек горячего шоколада. И побольше взбитых сливок, иначе Аспен расстроится. Вы ведь знаете, как он их любит, – вежливо попросил Прокофий.

Мистер Снорри вопросительно взглянул на Тельмана. Тот не стал упрямиться и молча кивнул.

– Что ж, хорошо, – снова улыбнулся хозяин и направился к соседнему столику, за которым весело хохоча, рассаживалась очередная компания малышей.

Глядя на них, Прокофий решил, что на презентации кед они не были. Похоже, эти ребята отлично провели время, бегая где-нибудь в парке, играя в прятки или еще что – к их курткам прилипли пожухлые листья и ветки, а на штанах местами виднелись темные пятна от земли. «Должно быть, они здорово повеселились,» – думал Прокофий, даже немного завидуя их беззаботности.

Увидев грязь на куртках новых гостей, мистер Снорри применил очищающие чары. Правда, на этот раз все было как обычно, и магия исполнилась не сразу, а уже после того, как он принял у шумной компании заказ.

– Думаешь, он ничего не заподозрил? – тихонько спросил Прокофий у Тельмана.

– Ты мог бы и промолчать, – ответил тот, не скрывая своего недовольства.

– Просто, когда я призывал, то представил, как Ману, Твинкл и Аспен пьют горячий шоколад. Вдруг колдовство не сработает, если мы закажем что-нибудь другое?

Тельман в ответ только равнодушно пожал плечами:

– Как скажешь.

А в это время над баром загорелась волшебная табличка «Пять чашек горячего шоколада со сливками». Это означало, что заказ друзей принят и вот-вот начнется магия приготовления той самой вкуснятины, которую так заманчиво обещало название бара. Вскоре горячие напитки полетели по воздуху к столику ребят. В широких белых чашках, ровной линией, не разливаясь, они чуть слышно шумели густой пеной, вырывавшейся из-под горы взбитых сливок.

– Готова спорить, что это мое! – обрадованно улыбнулась рыжеволосая девочка, появляясь на пороге кафе.

При виде ароматного напитка желтый взгляд ее больших глаз ярко вспыхнул. И, не успел хозяин поприветствовать новую гостью, как одна из чашек покинула воздушный строй. Взяв в руки теплую кружку, девочка уверенно пошагала к камину. Поставив сумку на стол, она с удивлением взглянула на Прокофия и Тельмана.

– Привет, Твинкл! – воскликнул Прокофий, чуть не подпрыгнув от радости: неужели чары сработали?

– Надеюсь, что придут и остальные, – шепнул ему Тельман, правильно истолковав восторг на лице друга.

Твинкл недоуменно вскинула светлые брови:

– Что это вы тут вытворяете? Я была неподалеку, выбирала платье для Бала. И вдруг ваши лица… они… появились прямо у меня перед глазами! Я словно вижу картину: вы вдвоем сидите за нашим столиком и зовете меня. Сначала я решила, что мне просто привиделось, все-таки уже вечер, я устала, и меня немного клонит в сон… – Она протяжно зевнула. – Но когда все повторилось снова, а затем еще раз и еще, я решила на всякий случай проверить и на минутку забежать во «Вкуснятину». И смотрите-ка, вы оба здесь!..

– Тише, Твинкл! – предостерегающе зашептал Прокофий и огляделся: не наблюдает ли за ними кто-нибудь? – Здесь не стоит слишком громко болтать об этом.

– Когда придут Ману и Аспен, мы все объясн… – начал было Тельман, но вдруг смолк, с подозрением уставившись на сумку Твинкл. Она странно зашевелилась, и из уголка показался крохотный черный нос. Он тщательно нюхал воздух, раскрывая сумку все шире и шире.

– Опилка! – обрадовался Прокофий.

В конце концов белая ласка Твинкл все же выбралась на свободу и, судя по всему, намеревалась окунуть нос в кружку Тельмана, только что приземлившуюся на его стороне стола. Но, к счастью, он успел пододвинуть чашку к себе.

– На столе никаких животных! – фыркнул Тельман, хватая ласку.

– Дай ее мне, – вызвался Прокофий.

Тельман, с отстраненным видом передавая ласку через стол, вытянул руки вперед так, что задние лапы Опилки неожиданно оказались прямиком в обоих кружках друзей, испачкав ее шерстку в густых сливках. Пушистый белый хвост недовольно полоскал воздух в пустом пространстве между чашками.

– Ты не можешь иначе, да, Тельман? – попеняла ему Твинкл, убирая ложкой верхнюю часть сливок со всех трех кружек.

В глазах Тельмана играла озорная улыбка. Заметив это, девочка собиралась что-то добавить, однако вид растерянной ласки, гневно дергающей испачканными лапами, до того насмешил друзей, что они просто не могли продолжать сердиться на Тельмана.

Взяв на руки зверька, Прокофий чмокнул Опилку в пушистый лоб, но увидел ее глаза и громко ахнул. Вместо обычных зрачков у ласки были… часы!

– Что это с ней? – Прокофий ошарашенно глянул на Твинкл.

– Да вот, приключилось на днях. Я опаздывала домой…

– М-м, а причем тут Опилка? – полюбопытствовал Тельман, улыбаясь и косясь на Прокофия.

– Узнаешь, если дашь мне договорить, – осадила его Твинкл, и тот замолчал. – Я старалась бежать быстрее. Чувствовала себя очень виноватой, ведь со мной такое постоянно – все время про все забываю.

– Брось, – поспешил утешить ее Прокофий. Но на самом деле это было правдой – Твинкл частенько не могла совладать со временем.

– …и я на минуту представила, просто замечтавшись, что Опилка – это живые часы. Тогда-то все и случилось. – Она указала на ласку, виновато пожимая плечами. – Сама не понимаю, как все вышло. Сначала я даже испугалась, но зато теперь я везде успеваю, и Опилке это, похоже, ничуть не навредило.

– Да уж. Твои желания, как бы сказать… немного смешались… Ведь Опилка не стала часами, я имею в виду целиком… – как обычно, принялся умничать Тельман.

Но в этот момент дверь кафе с треском захлопнулась, и по залу прогулялся прохладный ветерок. Одновременно устремив взгляды на выход, друзья увидели Аспена – самого младшего из их компании. Он растерянно плелся по залу, смущенно озираясь по сторонам, словно в любой момент могло произойти что-нибудь ужасное.

– Эй, Аспен, иди сюда к нам! – высовываясь из-за спинки своего кресла, помахал ему Тельман.

Прокофий тоже собирался было поприветствовать друга, но так и замер с открытым ртом. Шоколадные шарики Твинкл только что прилетели к их столу и, выждав момент, гурьбой забились ему в рот, лихо подпрыгивая на языке. Похоже, теперь он сможет что-нибудь сказать, только когда дожует последний.

Твинкл разочарованно коснулась взглядом опустевшего блюда на столе – ее шоколадное лакомство явно улетело не по адресу, – но она не винила Прокофия, эти шарики частенько так делали. Глядя на то, как он с набитым ртом прилагает все возможные усилия, отчаянно пытается справиться с «прыгунами», друзья покатывались со смеху. Только Аспену, казалось, было совсем не весело. Вздохнув и хлюпнув носом, он бросил свою куртку на спинку кресла и осторожно присел на край, будто заглянул всего на минутку.

– В чем дело? – спросила его Твинкл, придвигаясь ближе.

– Я увидел вас, когда… когда шел по улице. Это было словно в моем воображении. Вы сидели здесь, вот как сейчас! Так странно… ведь я не знал, что вы во «Вкуснятине», просто почему-то был уверен, что должен прийти сюда…

Прокофий растянулся в довольной улыбке:

– А ты сомневался, Тельман.

– Да, вот только все происходит немного не так, верно? Разве они не должны… ну… понимать, что случилось? – насторожился Тельман.

– Так это ваших рук дело? – казалось, теперь Аспен заволновался еще больше.

– Знаешь, – Тельман нагнулся поближе к мальчику и быстро зашептал, но так, чтобы его могли слышать и остальные, – сегодня случилось нечто странное, и мы с Прокофием хотели как можно скорее рассказать вам обо всем, поэтому и позвали таким образом. Нужно было кое-что проверить. Но сначала дождемся Ману. Раз вы с Твинкл уже здесь, то, думаю, и она скоро явится.

Около часа друзья оживленно болтали и пили горячий шоколад, вспоминали Дни Появления знакомых ребят и то, как они в последнее время изменились, готовясь совершить перемещение в другие миры после Бала Огней. Все, кому исполнилось тринадцать, теперь ходили такие важные, словно они лучше других или знают какую-то тайну. Впрочем, возможно, им уже рассказали, как правильно совершить магическое перемещение.

– Когда закончите сплетничать, может, объясните мне, что тут у вас случилось, – внезапно шепнул кто-то Прокофию.

Это оказалась Ману. Похоже, они так увлеклись беседой, что не заметили ее прихода. Устраиваясь в кресле, Ману вопросительно смотрела на ребят.

– Рад, что ты пришла, – приветственно улыбнулся ей Тельман.

– Может, объяснишь нам, почему это вы все так задаетесь? – с ходу начал было Аспен, но вмешался Прокофий:

– Обсудите это потом, ладно? А теперь, когда вы все здесь…

– Постой, должно быть, Ману желает нам рассказать, почему пришла сюда?

– Обыкновенное Призывание, – Ману равнодушно пожала плечами, поправляя свои длинные волосы. – Тоже мне, великое чудо. Во всех мирах волшебники пользуются этими чарами, как мы эраундами.

– Хочешь сказать, что нам больше никогда не пригодятся эраунды? – всполошился Прокофий. Такой потери он бы не пережил.

– Мистер Снорри! – Тельман повернулся к бару, заметив, что в чашках друзей пусто. – Еще пять порций горячего шоколада, пожалуйста! – И, покосившись на Ману, прибавил: – Ну, шоколадные шарики ты, разумеется, не будешь, уже ведь совсем большая, скоро перемещаешься…

– Да, Тельман, я выпускница, но я все еще их люблю и буду любить, когда выросту, – решительно заявила Ману и тут же дополнила заказ.

А через минуту над баром в очередной раз загорелась волшебная табличка, и Тельман довольно кивнул, выражая благодарность хозяину.

– Мы позвали вас сюда, чтобы сообщить кое-что важное! – тем временем начал Прокофий. – Скидл… Вы знаете его? Он как-то сумел создать…

Но тут надпись над баром неожиданно вспыхнула, и вся компания рывком обернулась. Прокофий смолк – все равно его уже никто не слушал.

– Это еще что такое? Снорри выдумал новый сигнал? – в шутку предположила Ману.

– И что же он означает? «Осторожно, горячий шоколад»? – хмыкнул Тельман.

– «Осторожно! Ужасный зануда!» – весело захохотала Твинкл.

Ману одобрительно подмигнула подруге, а Тельман недовольно скривился, заметив, как они переглянулись.

– Да что же меня все сегодня перебивают! – принялся было возмущаться Прокофий, но, заметив, что после его слов ребята дружно нахмурились, уязвленно добавил: – Ладно, ладно, я помолчу…

Но, как оказалось, дело было вовсе не в нем. Табличка над баром мигала все ярче, пока наконец не вспыхнула самым настоящим пламенем. Вдруг раздался оглушительный треск, и надпись, сверкнув, яростно зашипела. Громкие звуки и летящие во все стороны искры сильно напугали маленьких гостей; на пол полетели осколки вывески, и все вокруг мгновенно заволокло густым дымом.

– Что случилось? – кричали дети, выскакивая из-за столов. Хватая свои куртки, они торопились как можно скорее покинуть кафе.

Наблюдая за этой паникой, Прокофий случайно заметил среди прочих одного малыша, сидящего совершенно неподвижно. Возможно, Прокофий решил бы, что у него просто крепкие нервы, если бы не увидел, как тот в страхе зажал ладонью рот. То ли мальчик был сильно напуган и боялся пошевелиться, то ли…

– Думаешь, это сделал он? – нахмурился Тельман, перехватив взгляд Прокофия, и быстрым шагом направился к столу того мальчика, размахивая руками, чтобы разогнать дым.

Твинкл, Прокофий и Ману переглянулись и пошли за ним. Окружив стол «поджигателя», они вопросительно уставились на него.

– Простите меня, – тут же виновато пролепетал мальчик. – Кажется, я просто не то подумал… – Он явно был в отчаянии и растерянно бегал взглядом по задымленному залу.

– О чем это ты говоришь? – нахмурился мистер Снорри, неожиданно появляясь за спинами друзей. Еще никогда они не видели хозяина бара таким встревоженным.

Мистер Снорри недоуменно переводил взгляд с мальчика, на ребят и на волшебную вывеску, от которой к тому моменту почти ничего не осталось, кроме парочки цветных угольков.

Мальчик заметно покраснел и, говоря, на каждом слове задыхался то ли от едкого дыма, то ли от чувства вины.

– Ну… вы ведь и так уже выпили каждый по чашке горячего шоколада и заказали е-еще, – всхлипывал он. – Вот… в-вот я и подумал – как можно выпить столько сладкого? А потом опять з-загорелась табличка… И тут эта штука… б-бабахнула! – Мальчик печально вздохнул и снова спрятал раскрасневшееся лицо в ладонях.

Недоуменно переглядываясь, ребята ненадолго замолчали. Казалось, они не сразу поняли, о чем он говорит.

– Так вот, значит, что ты подумал? – через пару минут удивленно воскликнула Ману.

– Тебе не нравится горячий шоколад? – Твинкл страшно удивилась, что бывают такие люди.

– Да он просто смеется над нами! – уязвленно заметил Тельман.

– Какая вообще тебе разница, что мы пьем? – рассерженно добавил Аспен.

Вжавшись в кресло, мальчик угрюмо молчал. Было ясно, что он сильно жалеет, о том, что случайно сделал, и сам не знает, как у него это вышло.

– А ну, все тихо! – громогласно повелел мистер Снорри, перекрывая их голоса.

– Мне все-таки интересно, как это вкусного может быть слишком много? – Ману возвышалась над мальчиком будто скала. – Думать нужно, прежде чем… думать!

– Ага, точнее не скажешь, – единогласно поддержали ее остальные.

– Мозгов бы тебе побольше! – в завершение добавила Твинкл.

Они вовсе не хотели ругаться, но внезапно нахлынувшее негодование, казалось, было просто невозможно обуздать. Приложив немало усилий, чтобы наконец замолкнуть, друзья ошарашено переглянулись: что с ними такое? Ведь обычно волшебники никогда не злились.

Да уж, за этот день произошло столько всего необъяснимого, что трудно поверить, мысленно отметил Прокофий. Очевидно, его друзья размышляли о том же – на их лицах читалась нешуточная тревога.

Мальчик остался с мистером Снорри, чтобы помочь ему с уборкой, а друзья, выйдя за дверь, решили продолжить разговор в каком-нибудь тихом месте. Центр города в этот вечер был слишком уж полон сюрпризов, лучше укрыться в Крепости Мудрых и обсудить все там. Однако день неумолимо кончался. Повсюду зажигались огни, эраунды медленно шли на посадку, садясь возле засыпающих домиков, и времени на прогулки оставалось не так уж много.

– Мой эраунд на площади, – сказал Прокофий. – Наверное, нам стоит пойти за ним. – Он не желал понапрасну терять время, им с Твинкл еще нужно было вернуться в город.

Она, как и Прокофий, жила со своей семьей. А вот Ману и Аспен воспитывалась в Крепости Мудрых. Только, в отличие от Тельмана, они вовсе не считали это поводом для огорчения и всей душой любили наставников.

– А вот наших эраундов там уже нет, – напомнил Аспен, забавно морща своей маленький лобик. Его голубые глаза взволновано сверкали в свете живых огоньков. – Они ведь сами возвращаются в Крепость, когда стемнеет.

– Да, верно… – кивнул Прокофий.

– Можете не беспокоиться об этом. У меня есть одна вещица, которая нам поможет. – Тельман снял с воротника брошь и поманил друзей за собой в темноту ближайшей арки.

ГЛАВА 5

НОВЫЙ ПЛАН

За воротами было тихо и довольно укромно. Но неожиданно сумрак рассеялся, и что-то ярко мелькнуло в воздухе. Увидев, что это было, Прокофий разинул рот от изумления.

– «Шипящие» кеды! – опередив его, воскликнул Аспен.

Тельман гордо взял в руки одну пару.

– Но как они?.. Они что… в прямом смысле горят на ногах? – Твинкл чуть было не вскрикнула, но тут же поспешила прикрыть рот рукой – в переулке еще было людно, и кто-нибудь мог случайно их услышать.

– Да, Твинкл, в самом прямом! – Прокофий сильно занервничал, хотя толком и не знал от чего. Но пять пар «шипящих» кед, безмятежно висящих в воздухе и явно созданных не для того, чтобы ими просто любоваться, вовсе не казались ему хорошей идеей. – О них-то мы как раз и хотели с вами поговорить. На презентации… Ладно, не важно. Эти кеды опасны, вот и все. Остальное расскажем позже.

Прокофий бросил косой взгляд на Тельмана, рассчитывая на его поддержку. Но Тельман даже не шелохнулся. Он спокойно стоял в стороне, с интересом наблюдая за остальными. Казалось, что кроме трюка с кедами, произведшего значительный эффект на друзей, его ничто не волновало.

Прокофий заметил, что после его слов на лицах ребят выразилось сомнение, но страх в их глазах боролся с явным желанием немедленно опробовать удивительную обувь. Как и следовало ожидать, Аспен сорвался первым. Через несколько минут внутренней борьбы он уступил-таки искушению и бросился к стайке кед, тускло освещающих темное пространство под аркой.

– Ну надо же, просто блеск! Откуда они у вас? – полюбопытствовал Аспен, обрадовано хватаясь за пару поменьше.

– У меня есть кое-что, что может повторить любое волшебство, которое я уже когда-то видел, то есть создать такие же вещи, – ответил Тельман.

Прокофию даже стало немного обидно: почему Тельман сразу не рассказал ему, в чем тайна украшения? Интересно, где он взял этот предмет явно высшего колдовства? Неужели Тельман мог быть заодно с этим Скидлом?

Прокофию весь день жутко не терпелось поделиться с Тельманом впечатлениями о загадочном путешествии в Пространство Знаний. Однако все последние происшествия казались теперь куда важнее, и он не хотел лишний раз волновать друга. А друг, несомненно, хорош – любуется своей новой брошью! Пожалуй, их ждет разговор куда серьезнее, чем о Пространстве Знаний и «шипящих» кедах.

За все время их дружбы Прокофий видел от Тельмана разное: терпел его заносчивость, колкие шутки и необщительность, но все равно бесконечно дорожил им, и, само собой, во всем доверял. Прокофий мог бы с легкостью поверить во многое из того, что люди говорили о Тельмане, но только не в то, что он врет, да еще своему лучшему другу. На это, по мнению Прокофия, Тельман был никак не способен. Он помнил о том, что Тельман больше всего на свете дорожил семьей, а здесь, в Основании, именно Прокофий, Твинкл, Ману и Аспен были для него самыми близкими. Но, как видно, он ошибался, раз Тельман все же его обманул. Хотя, ведь строго говоря, Тельман ему не солгал, а просто кое-что утаил. Но Прокофий уже так завелся, что не мог остановить поток мыслей, осуждающих поступок друга.

– Давайте поговорим обо всем в Крепости, – меж тем уговаривал Тельман ребят поскорей отправляться в путь. – У нас уже и так мало времени, а этим двоим еще нужно вернуться домой! – кивком указал он на Прокофия и Твинкл.

– Ничего, я могу не торопиться, – нарочито спокойно произнес Прокофий, – переночую в твоей башне.

Он решил на время спрятать свое недовольство. А как только остальные разойдутся, они вдвоем наколдуют себе огромную грибную пиццу, пару стаканов шипучки и поговорят откровенно. Тельман, само собой, попросит у него прощения, а потом расскажет всю правду об этой загадочной магической вещице.

Но, похоже, у Тельмана были другие планы.

– Сегодня для этого не подходящие время, – отвел он в сторону взгляд.

«Значит, вот как?» – мысленно возмутился Прокофий, пока остальные надевали кеды и готовились выйти на улицу.

Обувь тускло светилась в сумраке и время от времени тихонько шипела, но стоило ногам ребят оторваться от земли, и шипение тут же затихало. Лица друзей казались одновременно и радостными, и взволнованными. Неожиданно кеды Твинкл как-то странно засияли и вспыхнули. Она чуть было не вскрикнула от испуга, но, увидев, что все обошлось, только нервно рассмеялась.

– Ну, что я вам говорил? Не стоило этого делать! – тревожно зашептал в темноту Прокофий. Он боялся, что колдовство Тельмана и его неиспытанной магической броши может навредить им, не говоря уже о «шипящих» кедах, которые без того были небезопасны – они с Тельманом своими глазами видели, как их подошвы взрывались!

– Ничего, пока долетим – не расплавятся, – беспечно махнул рукой Тельман и первым шагнул за ворота.

Один за другим следом поспешили остальные. Осторожно делая шаги, ребята поднимались в воздух, пока переулок наконец не опустел, оставив Прокофия наедине с еле слышно булькающими кедами, к которым он все еще боялся притронуться. Последняя пара приблизилась к нему, словно говоря: «Будь смелее!» Но Прокофий лишь опасливо отошел назад, оттолкнув кеды пальцем. Те завертелись, путаясь в шнурках.

А тем временем огни «Вкуснятины-Бара» постепенно гасли, в его окнах становилось темно, а в переулке – тихо, холодно и неуютно. Даже четверть часа назад, когда Прокофий сидел возле камина и слушал привычные голоса друзей, все, что случилось за день, казалось ему слишком уж невероятным. Но теперь, когда он остался один в переулке с парочкой сверкающих подошвами волшебных кед, все выглядело даже хуже. Делать нечего, придется решиться.

– Простите, – виновато сказал он своим ботинкам, снимая их и нехотя надевая летающую обувь.

Кеды булькали и пузырились, разгораясь все ярче и ярче, словно им не терпелось подняться ввысь. Прокофий же, напротив, глядел в темнеющее небо с сомнением и все никак не решался взлететь. Но вот последний свет в баре потух, и ему ничего не оставалось, кроме как обуздать свой страх и подниматься вверх.

Поначалу ощущение было тяжелым, пятки немного жгло, да и размер подвел, оказавшись чуть больше, чем нужно. Прокофий неуклюже двигал ногами в воздухе, изо всех сил пытаясь удержать равновесие. И как это те ребята так свободно расхаживали в них по небу? Но сейчас не время об этом думать – нужно догнать остальных, слишком долго он простоял в переулке.

К счастью, уже совсем скоро впереди замелькали «шипящие» кеды друзей, и послышался их веселый смех. Похоже, все были в восторге от завораживающего полета. В руках они держали свою обувь. А рядом с Тельманом летели книги.

– Прокофий, давай быстрее! – заметив его приближение, бросила Ману. Ее блестящие волосы красиво плескались в порывах ветра.

– А я думал, что вам и без меня хорошо, – угрюмо буркнул в ответ Прокофий. Но из-за ветра его никто не услышал.

– Похоже, скоро начнется дождь, – выкрикнул Тельман, глядя, как черные тучи заволакивают небо впереди. Края его пальто трепыхались от ветра, глаза ярко сверкали в сгустившихся сумерках.

Прокофий прикладывал все усилия, чтобы на время оставить в стороне свои опасения и забыть о том, что волшебные кеды могут причинить большие неприятности. Однако мысли об этом все равно продолжали лезть ему в голову, мешая сосредоточиться и ускорить полет. А тем временем тучи сгущались, закрывая собой огромные планеты.

Как же трудно управлять этими кедами! Прокофий снова отстал от остальных, пока наблюдал за облаками. Он сделал еще несколько неловких толчков ногами, словно не летел, а плыл. Шевелить руками было труднее, ведь в них он держал ботинки. Но все же в конце концов удалось приноровиться.

Впереди снова показались темные силуэты друзей, и Прокофий стремительно направился в их сторону. Чем больше он делал движений, тем сильнее ему это нравилось. Теперь он мог лететь быстрее, грудь наполнило холодным воздухом, по коже побежали мурашки, но вовсе не от прохлады и ветра, а от захватывающего ощущения полета. И, хотя он очень любил путешествия в эраунде, надо признать, что вот так просто шагать по небу без помощи летучего шара было невероятно!

Набирая скорость все больше и больше, друзья летели над городом, задевая ногами верхушки деревьев и любуясь пролетающими мимо птицами. А вот и горы. Увидев Крепость, ребята издали протяжный стон – никому не хотелось приземляться. Ну почему так скоро?

Прокофий решил еще немного повеселиться напоследок. Быстро набрав высоту, он молнией ринулся вниз под восхищенные возгласы друзей.

– Заканчивайте с этим – и в подземку! Сейчас дождик еще ничего, но скоро пойдет сильнее, – предупреждающе выкрикнул Тельман, приземлившийся раньше остальных. – И не забудьте снять кеды! Думаю, будет лучше, если их никто не увидит. Не хотелось бы объяснять кому-то, где я их взял.

Очутившись на скользкой траве, Ману, Прокофий, Аспен и Твинкл с большой неохотой принялись снимать волшебную обувь. Было не так-то просто расстаться с вещью, дающей способность летать.

– Сморите-ка, а тут дырка… – Аспен тряс в воздухе гулко шумящим кедом, подошва после завершения полета все еще немного светилась.

Ребята тут же повернули к нему головы – на одной из «шипучек» действительно виднелась огромная щель. Твинкл взяла кеды в руки, чтобы получше рассмотреть, но в этот момент вся обувь внезапно исчезла.

– Так работает эта брошь, – сказал Тельман, заметив растерянность друзей. – Чью-то вещь можно воссоздать только раз, да и то, как я понял, ненадолго. Впрочем, не удивительно, ведь мы в Основании, и эта брошь больше похожа на игрушку, чем на что-то стоящее. Ну ладно, идем.

Прокофий с укором поглядел на Тельмана: неужели, зная об этом, он все-таки подверг друзей опасности? А вдруг кеды исчезли бы прямо в воздухе? Но, похоже, никого, кроме Прокофия, это не беспокоило. Сейчас всех куда больше интересовало другое.

– Но где ты достал эту брошь?

Тельман лишь загадочно улыбнулся и ничего не ответил. Молча спустились в подземку. На станции было пусто, да и кафе уже давно не работало. Прокофий никогда не бывал здесь раньше так поздно и чувствовал себя неловко.

Друзья сели за стол, не боясь, что кто-нибудь может их услышать – вряд ли сегодня кто-то еще сюда заявится. По правде говоря, Прокофий был даже рад, что они останутся здесь и ему не придется еще раз ехать на жутком поезде или снова подниматься в башню Тельмана.

– Что-то странное происходит с волшебством, – начал Тельман с главного. – «Шипящие» кеды, табличка над баром…

– И Призывание неожиданно сработало, – кивнув, добавил Прокофий. – Что-то явно не так.

– Думаете, Вселенная решила повеселиться и сократила время исполнения волшебства? – насторожилась Ману.

– Не знаю, надолго ли это или просто какой-то магический сбой, но нам всем лучше быть теперь повнимательнее, – ответил Тельман. – Вот Твинкл уже напортачила.

Рыжеволосая девочка виновато заерзала на стуле, краем глаза косясь на сумку, где спала Опилка.

– Скорее всего, теперь будет много чего странного твориться, кто-то может попасть в беду. Нужно срочно всех предупредить, чтобы лучше следили за мыслями! – Тельман тревожно сверкнул глазами, и у всех по спинам побежали мурашки.

– Но может, это просто случайность, – предположил Прокофий. – Любишь ты преувеличивать.

– А ты любишь перебивать, – фыркнул Тельман.

– Лучше расскажите нам об этих кедах, – вмешался Аспен, пока друзья не начали спорить.

Прокофий и Тельман тут же выложили им все о неудавшемся показе, включая то, как случайно подслушали разговор миссис Скидл с сыном, – им весь вечер не терпелось поделиться этим с друзьями. Ману слушала молча, безо всякого выражения на лице, Аспен, напротив, выглядел очень взволнованным, Твинкл вертела головой из стороны в сторону, глядя то на Тельмана, то на Прокофия – очевидно, она пыталась сложить в голове все происшествия вместе.

– Ничего себе! Думаете, это случилось во всех мирах или только в Основании? – выпалила она сразу, как мальчики замолчали. – Или только в нашем городе? Может, нужно слетать к соседям и разузнать все у них? Спросить, не случалось ли чего-то необычного?

– Скоро Бал Огней, и тогда мы сможем… – начал было Прокофий, но Тельман его перебил:

– Да, точно, Бал Огней, – он нарочно сделал вид, будто только что вспомнил об этом. – Ману переместиться в новый мир.

– Не беспокойся, Тельман, я уверена, что мы снова встретимся.

– А тебе что-нибудь говорили, ну… о том, как будет проходить перемещение? – широко зевая, полюбопытствовал Аспен.

– На самом деле я не должна бы говорить с вами обо всем этом, – настороженно произнесла Ману. – Ты даже еще не идешь на Бал…

– Но мне всего лишь хочется знать. Что плохого? Разве так уж необходимо скрывать это от нас? – И Аспен еще раз зевнул. Было ясно, что он и сам не знает, чего сейчас хочет больше: выяснить тайну магического перемещения или уснуть.

Прокофий смотрел на друзей и про себя улыбался: ну и странная же у них вышла компания.

Тельман давно был его другом, хоть и не сразу близким. Прокофий тогда еще не знал, для чего вообще заводят друзей. Он увлекался своими творениями, и ничье мнение, кроме мамы и папы, его не интересовало. Но при первом знакомстве с Тельманом Прокофий был удивлен, до чего же просто болтать с этим сиреневоглазым мальчиком. Тельман знал столько всего интересного, о чем он раньше и не догадывался.

Прокофий не слишком-то старался понять, от чего другие дети обычно сторонились Тельмана. Однако вскоре он и сам убедился, насколько странным и необычным оказался его новый приятель, – чего стоило одно его жилище в старой заброшенной башне. Тельман всегда ценил свое одиночество и нарочно держался подальше от шумных малышей, а вот Прокофия почему-то не оттолкнул, и он очень этим гордился. Те, кто не знал его имени, называли Прокофия другом «того странного», но его это вовсе не беспокоило. Он догадывался, что дружба с Тельманом делает его в глазах других детей таким же непонятным, лишая возможности подружиться с кем-то еще. Но ему это было и не нужно: Тельман со своими секретами стоил тысячи других ребят.

И вот, когда Прокофий уже почти смирился, что их всегда будет только двое, Тельман познакомился с девочкой по имени Ману Бар-Вэндел. Они случайно столкнулись в городской библиотеке. Ману попросила у него совета, и они разговорились о книгах. Оказалось, что их интересы были весьма схожи: оба любили читать, изучая по книгам магию, раскрывать ее секреты, постигать законы Вселенной. С тех пор Ману и Тельман часто делали это вместе, вскоре став отличной командой по поиску знаний.

Сначала Прокофий был не восторге о того, что Тельман проводит так много времени в компании этой девочки. Ману помогала ему больше не чувствовать себя одиноким в своем пристрастии к книгам, в чем Прокофий значительно ей уступал. Вскоре Тельман совсем перестал появляться, и теперь только Прокофий остался одиноким и странным, что было трудно выносить без друга.

Но однажды, когда Прокофий уже решил, что пора искать себе новую компанию, Тельман нежданно появился на пороге дома №27. Оказалось, что Ману очень хотела познакомиться с лучшим другом Тельмана, о котором он так много ей рассказывал. Прокофий без особой охоты согласился на встречу, однако, как и обещал Тельман, не пожалел об этом. Ману была не только очень умной и отлично разбиралась в чарах, но и любила повеселиться. Она быстро сумела понравиться Прокофию. Так друзей стало трое.

Однажды, прогуливаясь по городу, они обратили внимание на странную рыжеволосую девочку. Она казалась очень взволнованной и носилась туда-сюда по улицам, то и дело пробегая мимо них с громкими воплями, от чего друзьям приходилось постоянно прерывать разговор – услышав крики, они невольно поворачивали головы вслед пробегавшей мимо девочке. Да, припомнил Прокофий, не заметить ее было трудно, однако остановить и расспросить в чем дело, оказалось еще сложнее.

Вышло так, что у малышки Твинкл Карадокус убежала ручная ласка, подаренная родителями на девятый День Появления. Она отчаянно, но безуспешно пыталась найти улизнувшего зверька, и потерпев новую неудачу, лишь сильнее запаниковала. Ману, Тельман и Прокофий, посовещавшись, решили, что помогут ей в поисках.

Ребята почти целый день без толку мотались по всему городу, и только к вечеру им наконец повезло: они нашли ласку в одном из парков, напуганную и голодную. Она забилась в гору опилок под деревом. Друзьям удалось ее обнаружить по торчащему из вороха черному носу и длинному пушистому хвосту. Уставшие, но довольные собой, они поняли, что тоже здорово проголодались и решили немедленно это исправить, вместе заглянув во «Вкуснятину».

Хоть Твинкл и была очень шумной и переживала из-за каждого пустяка, но все же оказалась доброй и забавной. Именно этим рыжеволосая ведьмочка с симпатичным пушистым зверьком и понравилась трем приятелям. А ее смешную ласку они с того дня так и звали Опилкой.

А после, в канун Нового Года, когда все жители Основания украшали дома цветами и сверкающими гирляндами, наряжали пушистые елки и колдовали фейерверки для праздничной ночи, мальчик Аспен попал в беду. Его схватили летучие сани и, весело распевая заводную новогоднюю песенку, носили над городом, не давая спуститься вниз.

Аспен был сильно напуган и звал подмогу. Но сани унесли его далеко на окраину города, где не было ни души, кроме заснеженных елей. Само собой, волшебные сани не причинили бы ему вреда, вскоре оставив в каком-нибудь сугробе, но боязливый Аспен, похоже, решил, что это навечно, и продолжал истошно кричать, надеясь на скорое спасание.

К счастью, именно в это время Прокофий, Тельман, Ману и Твинкл украшали волшебными гирляндами небольшой заснеженный садик неподалеку от тех мест, где с Аспеном случилось несчастье. Увидев в небе визжащего мальчика, они тут же поспешили на помощь. Им пришлось забраться на самое высокое дерево и долго ловить сани сетью, на скорую руку смастеренной из волшебных гирлянд. После этого друзья так и продолжали заботиться о маленьком недотепе, то и дело спасая его из всяких передряг.

Прокофий широко зевнул, улыбаясь этим забавным воспоминаниям. Невозможно было представить, что вскоре их останется четверо. Ману, как и все дети тринадцати лет, после второго Бала Огней должна была переместиться в один из других волшебных миров, где нет строгих ограничений Основания и можно наконец дать волю своим чарам. Прокофий даже немного завидовал подруге, хоть он и знал, что торопиться не стоит, – так всегда говорила мама, – еще придет и его черед попрощаться с Основанием.

Задумавшись, он на какое-то время выпал из общей беседы и теперь внимательно прислушивался, о чем говорят друзья. Похоже, им удалось как-то уговорить Ману раскрыть тайну перемещения в другой мир. Прокофий обрадовался – это очень интересно!

– Ну хорошо, я расскажу, но только совсем немного, – неохотно согласилась девочка. – В общем, колдовство может помочь нам не только создавать еду или вещи, но и дает возможность постепенно становиться теми, кем мы хотим стать в будущем. И я имею в виду вовсе не то, какое занятие мы для себя выберем, а какими людьми станем. Ведь на то, как сложится наша жизнь, влияет каждый выбор, который мы делаем… Ох, ну… даже не сам выбор, а то, чем мы руководствуемся, когда его совершаем, понимаете?

Ману глубоко вздохнула и на какое-то время затихла, погрузившись в красочные мечтания о том, что ее ждет после перемещения. Что до остальных, то они почти ничего не поняли. Аспен так и вовсе уснул на столе, подложив руки под голову, вместо подушки. Ману сняла с себя шарф и бережно укрыла его плечи.

– Выходит, что мы вроде как сами выбираем, куда переместиться, – продолжила она уже шепотом, чтобы не разбудить Аспена, – только не знаем об этом…

– Неужели ты хочешь сказать, что вовсе не силы Вселенной перемещают нас в другой мир? – оторопело выпалила Твинкл.

Ману покачала головой.

– Но как можно выбирать из того, о чем ничего не знаешь? Мир, который ни разу не видел и не представляешь, как он выгл…

– Вообще-то, мы делаем это каждый день, выбирая что-нибудь новое, – прервала ее Ману. – Мир, в котором нам будет удобно – это мир таких же, как мы. Тут нет ничего страшного, наоборот, это здорово! Ведь все мы непременно окажемся там, где для нас самое место.

– Погоди, погоди… – Твинкл явно не находила это таким уж замечательным. – То есть, за оставшийся год до нашего перемещения мы должны успеть понять, кто мы такие? Но разве это возможно? Я с трудом выбираю еду, не всегда зная, чего хочу больше. Порой мне бывает сложно выбрать подходящее занятие, потому что хочу делать все сразу. Так как же мне поступить с новым миром, в котором я буду жить? И почему нам ни слова об этом не говорят? По-моему, было бы куда проще, знай мы заранее – успели бы подготовиться. Постойте, наверное, существует какой-нибудь волшебный каталог, где можно выбрать…

– Да перестань, Твинкл, ты прямо, как Аспен. «Хочу знать, хочу знать…» – на этот раз ее остановил Тельман. – Но погляди на себя – все это ужасно пугает! Что, если от волнения можно сделать неправильный выбор? Переход должен быть сокровенным стремлением души, а вовсе не пустыми размышлениями о том, как будет лучше. Если узнаешь слишком много, точно попадешь не туда. Просто взрослые не хотят заранее пугать нас, вот и все. Согласись, что проку в том, чтобы сбить нас всем этим с толку?

Надо признать, было невероятно слышать такое от Тельмана, который всегда предпочитал знать все обо всем. Прокофий же, напротив, от лишних знаний будто терялся, забывая о чем-то важном. Он больше доверял своим чувствам, и обычно поступал так, как они ему подсказывали. К тому же, он не хотел разрушать свой легкий и простой мир веселья, становиться взрослым ему совсем не хотелось. И сейчас он ужасно жалел, что все это услышал. Кто только Аспена за язык тянул? Теперь деваться некуда – придется хорошенько все осмыслить. О таком ведь так просто не забудешь.

– Вспомни, когда ты была еще совсем маленькой, – Ману снова обратилась к Твинкл, – разве тебе каждый день втолковывали, как надо жить? Нет, потому что хотели, чтобы ты все решала сама, а не поступала по правилам, уже придуманным кем-то другим. А когда у тебя получилось твое первое волшебство, разве кто-то его оценивал, объяснял, как у тебя это вышло? Это просто было, и все, и люди вокруг радовались вместе с тобой.

– Но я ведь была маленькой и все равно бы ничего не смогла понять, даже если бы мне объяснили, – упрямилась Твинкл.

– Вот ты сама все и сказала, – добродушно усмехнулась Ману.

Но Твинкл только насупилась еще больше.

– Ну посуди, Твинкл, ты ведь не понимаешь, о чем я говорю. А послушать тебя, так ты уже совсем взрослая. Вот тебе и ответ: ничего тут понять невозможно, пока не узнаешь сама. Но волноваться не о чем, я уверена, все бу…

– Я считаю, это просто нечестно! – настаивала Твинкл. – Нам же постоянно твердили о всяких там Законах Вселенной, о том, как мысли волшебника становятся настоящими и что нужно в них очень верить. Конечно, это было легко. Мы создаем волшебство, и оно появляется. Какие тут сомнения? Но теперь я чувствую себя… беспомощной. Ведь, как оказалось, я случайно могу все испортить!

– У тебя целый год впереди, успеешь еще подумать, – вмешался Прокофий, он просто не мог больше выслушивать беспокойства Твинкл. – Волшебство ведь объяснить очень сложно. Все, что мы о нем знаем, приходило постепенно. Когда настанет время переместиться в новый мир, мы выясним о себе чуть-чуть больше, в этом нет ничего плохого и уж тем более – страшного. Зачем переживать из-за того, что будет таким сюрпризом?

– Я не люблю сюрпризы, Прокофий! Я же, вообще-то, волшебница, – рассержено сверкнула глазами Твинкл.

Прокофий не нашелся что на это ответить. Наверное, есть волшебники, которые любят получать все в точности таким, как задумали. Он же никогда не утруждал себя продумыванием мелочей, просто давал направление мыслям и смотрел, что из этого получится. Обычно результат превосходил все его ожидания, и Прокофия это вполне устраивало.

– Отлично, Твинкл, я все понял. Ты не любишь рисковать, и не нужно! Ведь если ты доверишься Вселенной, все будет правильно – она не подведет. Так что не бойся. Но сейчас… в общем, мы ведь совсем не об этом пришли сюда говорить. Так вот, до того, как Тельман «случайно» меня перебил, – Прокофий бросил косой взгляд на друга, но тот не подал виду, что заметил, – я кое-что придумал. На Бал Огней слетятся волшебники со всех городов Основания, верно?

– Ну да, – Ману насторожилась.

– Выходит, нам вовсе не обязательно самим куда-то лететь. Мы и так легко сможем узнать, есть ли в других местах какие-нибудь необычные происшествия. Не выдумал ли кто случайно, ну не знаю… «шипящие» штаны, например?

Услышав это, друзья покатились со смеху. Аспен проснулся и сонно зевнул. Пришло время расходиться. Прокофий вдруг вспомнил, что его эраунд остался на площади, а у Тельмана заночевать он не мог, и в отличие от жителей Крепости, эраунды горожан не возвращались к ним сами с наступлением темноты.

– Эй, Твинкл, подбросишь меня до города?

– Я бы с радостью, но не могу. Мой эраунд… он же…

– А, ну да… – Прокофий тут же вспомнил прогулку в «шипящих» кедах.

Что же делать? Так не хотелось просить эраунд у Тельмана. Какими бы безобидными ни были его намерения, он все-таки скрыл от Прокофия правду о своем таинственном приобретении. И до тех пор, пока Тельман не расскажет, где взял эту волшебную брошь, он не желал иметь с ним никаких дел.

Тельман, однако, уже сам шагал им навстречу, собираясь предложить помощь. Немного поразмыслив, Прокофий все-таки решил не упрямиться. Глупо было отказываться, раз уж это единственный способ вернуться обратно в город. Правда, им с Твинкл пришлось немного подождать, пока Тельман доставит свой эраунд к воротам Крепости.

– Летите. Увидимся завтра, – кивнул он друзьям на прощанье. Когда ребята вышли на свежий воздух, эраунд уже ждал у ворот. – Но смотри, Прокофий, только попробуй не вернуть мне его завтра, – шутливо пригрозил Тельман, выставив руку вперед и тыкая в друга пальцем.

Прокофий еле удержался от смеха, до того это было забавно. Но то, что Тельман весь вечер вел себя как ни в чем не бывало, страшно злило. Прокофий хотел сказать что-то дерзкое, но все слова будто разом куда-то подевались.

Тем временем Твинкл уже забралась в эраунд и была готова к полету. Прокофий не стал дольше медлить и тоже пробрался в эраунд, упав на сиденье рядом с ней. С Тельманом он попрощался сухо и без особой охоты.

ГЛАВА 6

ВОЛШЕБНЫЙ КУПОЛ

На следующее утро мысли Прокофия были только о событиях вчерашнего дня. Спускаясь по лестнице и шагая на кухню, он чувствовал себя так, будто размышления заполняли не только его голову, а всего целиком. Казалось, он мог попросту взорваться, если срочно с кем-нибудь не поделится.

За столом на залитой светом кухне сидели мистер и миссис Фарадей. Их волосы и глаза были точь-в-точь как у сына, только локоны у папы чуть темнее, а у мамы цвет глаз немного ярче.

Они завтракали и пили чай, увлеченно глядя в магический экран, висевший в воздухе. Мягкий коврик заботливо массировал маме ноге. Как только Прокофий уселся за стол, он принялся было и за него, но мальчик вежливо отказался, подтянув ноги на стул. Он был слишком взволнован из-за всего произошедшего.

– Доброе утро, милый! – приветливо улыбнулась сыну миссис Фарадей.

– Что смотрите? – будничным тоном поинтересовался Прокофий, ожидая свой завтрак. Он ничего не ел еще со вчерашнего вечера и здорово проголодался.

– Нынче все новости только об этом мальчике, Фалберте Скидле. Ты ведь знаешь его, да? Уже слышал про «кипучие» кеды? – мистер Фарадей поднял в воздух опустевшую чашку, и волшебная кухня тут же наполнила ее новой порцией чая.

– «Шипящие», – поправил Прокофий, мысленно гадая, как много известно родителям.

– По-моему, он выглядит испуганным, вы не находите? – с тревогой отметила миссис Фарадей, пододвигая к Прокофию только что возникшую на столе пустую тарелку. – Не знаю, какой разговор состоялся у них с его мамой, в любом случае это было не самым худшим из того, что его ждет. Столько внимания, столько вопросов, весь город стоит на ушах! О, похоже, это для тебя, дорогой.

На тарелку Прокофия опустился возникший из ниоткуда кусочек дыни, но разволновавшись, он случайно уронил его себе на брюки. Пока сладкие ручейки стекали по ноге, он бросил обеспокоенный взгляд за окно: уж не встал ли кто из прохожих после слов мамы на уши? Но, к счастью, на улице было пусто, и Прокофий вздохнул с облегчением. Прокофий понимал, что сейчас самое время рассказать обо всем родителям, пока не случилось ничего плохого, как, к примеру, во «Вкуснятине». Но взрослые были так увлечены новостями, что он не решался их отвлечь и занялся брюками.

– Еще бы, ведь маленький мальчик каким-то образом нарушил закон Основания и создал предмет высшего колдовства! – покачал головой мистер Фарадей.

Все время, пока Прокофий пытался закончить завтрак, его родители без умолку говорили об этом Скидле, при чем так, словно он настоящий герой. В конце концов Прокофию надоело выслушивать то, как родители незаслуженно им восхищаются, ведь на самом деле он обычный волшебник и ничем не лучше других детей. Но Прокофий не знал, как правильно начать разговор, и потому просто молчал и ел до тех пор, пока хватало терпения.

– У него это вышло случайно! – внезапно выпалил он, уставившись на родителей.

Те мгновенно прекратили обсуждать удивительное происшествие и, оторвав глаза от экрана, с недоумением воззрились на сына. Ох, напрасно он это сказал, теперь начнутся вопросы, откуда ему об этом известно. А признаться маме и папе, что он все это просто подслушал, Прокофий ужасно боялся.

«Всегда будь собой, а другим позволяй быть другими!» – твердили ему с ранних лет. И это были не просто слова – чужое пространство имело огромную ценность для волшебников: никто не давал другим советов, пока их не просили, не осуждал соседей и не учил людей, как жить. Это было основой основ, неприкосновенным правилом. Прокофий вдруг подумал, что возможно, это и есть та самая свобода, которую чествуют на Балу Огней, а он ее взял и нарушил. Значит, теперь ему придется молчать и обо всем остальном. Но ведь как-то же он должен сказать родителям об этой странной штуке со временем и предупредить их об опасности.

– Я… мне выболтал Тельман, а ему… сказала сама миссис Скидл. Иногда они видятся в городе… м-м… вместе ходят по магазинам. Вы ведь знаете, они это любят, – решился на ложь Прокофий. Разумеется, ему было жутко стыдно, но что еще оставалось делать?

К счастью, родители не удивились. Слишком уж это было похоже на правду.

– Он случайно создал те кеды, – снова повторил Прокофий, опасаясь, что в первый раз родители не обратили на его слова должного внимания. – Только подумал, и вот – они уже появились. Потому-то Скидл и решил всем похвастаться. Вроде бы, раз так вышло, то значит, он какой-то особенный. А как по мне, это странно. Может ли быть, что время свершения волшебства, ну… немного ускорилось, и все стало сбываться сразу?

– А знаешь, сейчас это было бы очень даже кстати, – шутливо отозвался мистер Фарадей. – Мы как раз торопимся к празднику – создаем волшебные огоньки. Бал ведь Огней, надеюсь, ты это помнишь. – Похоже, что он не воспринял опасения сына всерьез или просто не подал виду, что тут было о чем беспокоиться. – Ну, вам с мамой хорошего дня, а мне уже пора уходить, приятели в Саду заждались. Прихвачу для них немного пудинга, может, тогда они простят мне опоздание. Конечно, если бы не эти новости, я бы ни за что не…

– Не волнуйся, дорогой, – убежденно кивнула миссис Фарадей, – всем известно, какой ты ответственный.

Волшебная кухня мигом упаковала остатки десерта для мистера Фарадея. Взяв в руки сверток, он благодарно ей поклонился, весело подмигнул Прокофию, поцеловал на прощанье жену и направился в прихожую.

Как только за ним закрылись двери дома, мама наклонилась к Прокофию:

– У меня для тебя есть сюрприз! – таинственно прошептала она. – Только отцу ни слова. Сегодня, когда стемнеет, я отведу тебя в одно особенное место. Твой дедушка водил меня туда, когда я была маленькой. Пожалуй, то было лучшее приключение моего детства. И я хочу, чтобы ты тоже там побывал… чтобы ты сам увидел… В общем, это будет замечательно!

Прокофий удивился, что нельзя рассказать папе, но все-таки дал обещание – ему не терпелось узнать, о каком-таком месте речь.

– Но сначала за новым костюмом, – сказала мама. – Бал уже совсем скоро, а мы совсем не готовы.

***

Торговые лавки возле центральной площади города почти всегда были переполнены, а Прокофий не слишком-то любил лишний шум и долгое ожидание в очередях. К счастью, миссис Фарадей знала, как приятно провести время за покупками. Она направила свой эраунд к окраинам города, где их ждали тихие мощеные улочки с небольшими уютными магазинчиками. Там было куда спокойнее, и никакой толкотни.

Местные продавцы радовались всем без исключения покупателям, даже Тельман частенько заказывал здесь для себя новые костюмы. «Уж лучше хороший совет, – всегда говорил он Прокофию, – чем бродить целый день среди вешалок и простаивать в очередях, размером с улицу!»

А вот и одна из его любимых лавок. Правда, сегодня Прокофий с трудом ее узнал: двери стали выше, а загадочную темноту запыленных витрин, прежде уходящих рамами прямо в землю, теперь дополняли балкончики сбоку. Миссис Фарадей шла впереди, ее взгляд изумленно скользил по роскошным витринам. Раньше эта лавка была неприметной, как снаружи, так и внутри.

– Доброе утро, мистер Фарадей, рада вас снова видеть, – радушно поприветствовала их невысокая темноволосая женщина с глазами оливкового цвета, стоило гостям войти в двери. Это была хозяйка лавки – мадам Накота. – Я вижу, вы привели к нам свою маму?

– Скорее уж наоборот, – хмыкнул Прокофий и собирался пройти в зал, где обычно примерял одежду, но хозяйка почему-то его остановила.

– Прошу прощения, боюсь, вам придется немного подождать. Присядьте пока вот здесь. Вскоре мы закончим с предыдущим посетителем, и тогда я сразу вас позову.

Она скрылась за дверями примерочной, оставив Прокофия и маму одних. Миссис Фарадей устроилась в мягком кресле возле стены, а Прокофий стал расхаживать по залу, с интересом рассматривая новые витрины волшебной лавки.

Перед высокими эркерными окнами прямо в воздухе парили костюмы и платья в окружении огоньков живого света – похоже, им там было очень весело: одни пробирались в рукава рубашек и пиджаков, скользили в штанинах брюк, словно в огромных тоннелях, и выскакивали наружу через ворот или отверстие на поясе, другие задорно подталкивали друг друга, как безумные, кружась вокруг вешалок и раскачивались на крючках.

Прокофий невольно рассмеялся, наблюдая за их шалостями. Тут дверь в зал примерок распахнулась, и к ним навстречу вышел «предыдущий посетитель». Прокофий обернулся посмотреть, кто это был, и вытаращил глаза от изумления.

– Тельман?

– Я уже думал, что пропущу очень важную примерку, но, на мою удачу, Твинкл навещала Ману в Крепости и любезно возвратила мне эраунд, – Тельман с укором глядел на друга.

– Как мило с ее стороны, – нарочито холодно отозвался Прокофий. Он понимал, что стоило извиниться перед Тельманом, но все еще сердился на него из-за броши.

К счастью, миссис Фарадей пришла на помощь:

– Так ты выбирал костюм для Бала, Тельман? Нашел что-то подходящее?

– Извините, я очень спешу.

Тельман покинул лавку, а Прокофий сжал кулаки так сильно, что они побелели.

– Вы что, поссорились, мальчики? – удивилась миссис Фарадей. – Ну, это ничего, я уверена, вы обязательно помиритесь. Вы ведь очень близки и все друг о друге знаете.

«Как бы не так,» – с досадой подумал Прокофий.

– Что ж, поговорим об этом позже. Пойдем, нас, кажется, уже ждут, – мама взяла его за руку и повела в зал примерок.

Надо сказать, что и здесь многое изменилось с последнего визита Прокофия. Раньше тут стоял большой широкий табурет на гнутых ножках, деревянная ширма и несколько витрин с самой разнообразной одеждой: от нарядных вечерних платьев и костюмов до самых обычных свитеров, брюк и рубашек. Теперь же вместо всего этого посередине комнаты витал какой-то сверкающий купол, похожий на огромную медузу. Никогда раньше Прокофий ничего подобного в лавках не видел и не знал, что нужно делать.

Заметив его смятение, хозяйка тут же принялась торопливо разъяснять:

– О, вам совершенно не о чем беспокоиться. У нас тут небольшие новшества, только и всего. Уверена, вам они придутся по душе, просто нужно немного привыкнуть. Правда, Момо? Иди-ка сюда, моя дорогая. – Мадам Накота рукой поманила к себе девочку с тугим пучком черных волос на макушке, стоявшую чуть поодаль. На вид девочка была немного младше Прокофия и не выражала особого желания знакомиться. Очевидно, она стеснялась напрямую говорить с покупателями.

– Привет, – невнятно пробормотала Момо после того, как тетушка бросила на нее нетерпеливый взгляд.

– Э-э… привет, – отозвался Прокофий, смущенный не меньше.

– Моя племянница, Момо Накота. Выдающаяся волшебница! Такая живая фантазия, чего только не выдумает, и все на благо нашего дела, – с гордостью глядя на девочку, сообщила хозяйка.

На Момо был свитер с мордой коровы, похоже, ее собственного творения – нос коровы выглядел куда крупнее глаз и ушей, больше похожих на ослиные.

Странно, подумал Прокофий, обычно волшебники не носили одежду с узором или рисунками – это мешало правильно колдовать, настраивая чары определенным образом и не всегда так, как нужно. Но, может быть, Момо хотела сотворить похожую игрушку или картину?..

– Вот буквально на днях говорит мне: «А как было бы здорово, тетушка, если бы каждый волшебник мог представить себя в нашей одежде там, где собирается ее носить!» Честно признаться, я не сразу взяла в толк, о чем Момо щебечет, но когда это случилось… Да что тут говорить, смотрите сами.

Мадам Накота указала на странный купол, неподвижно висящий под потолком. По сияющему лицу колдуньи было ясно, что творение племянницы тут прижилось.

– Что ж, вот он – результат ее магии, наше новшество для удобства любимых клиентов. Волшебный купол! Одну минуту, сейчас я покажу вам, как он действует. Встаньте сюда, – говоря это, хозяйка потянула Прокофия за руку, выводя его на середину комнаты, под самый купол.

До этого мирно парящее в воздухе «новшество» теперь внезапно ожило и задвигалось. Купол над головой у Прокофия вдруг замерцал и закрутился с такой скоростью, что у него перехватило дыхание. От ярких огней взгляд стал немного размытым. Что-то явно происходило, но Прокофий не ведал, что именно.

И тут неожиданно вокруг все засияло, как если бы некий столб света или призрачная сфера внезапно отгородила его от остальных в комнате. Сперва Прокофий даже подумал, что эта материя плотная и с любопытством протянул к ней руку, но тут…

– Ух ты, что это такое? – Он прикоснулся к «стене», но рука проходила насквозь.

– Попрошу ничего не трогать, – велела мадам Накота. – Вам нужен костюм для Бала Огней? – повернулась она к миссис Фарадей.

Та согласно закивала. А Прокофий продолжал с интересом осматривать сверкающий купол.

– Что ж, в таком случае, – хозяйка снова обратила взор на мальчика, – сейчас наш волшебный купол создаст для вас что-то вроде декораций, некую магическую иллюзию. Это позволит вам увидеть себя на Балу. Так будет проще представить, какой костюм лучше подойдет для этого случая.

Голос колдуньи звучал так странно, словно Прокофий вдруг оказался в огромной банке. Волшебная материя вокруг него стала постепенно обретать цвета, то тут, то там забрезжили искры, вскоре превратившись в сияние сотен огоньков: больших, и маленьких. Шум, похожий на звуки огромного пчелиного роя, доносившийся со всех сторон, был гулом праздничной толпы и сопровождался красивой музыкой. Повсюду, куда падал взгляд, танцевали волшебники и колдуньи в вечерних нарядах, в воздухе витали завораживающе ароматы цветов. От всего этого кружилась голова.

– Простите за неудобство, – вновь послышался искаженный голос хозяйки, словно она угадала его мысли. – Купол еще не совсем доработан, изображение нужно удерживать с помощью чар. Не могли бы вы сконцентрироваться и попробовать сделать это?

– Да… к-конечно… я… эм-м… постараюсь, – запинаясь, ответил Прокофий и, как смог, усилил в себе ощущение похожее на равновесие.

Постепенно изображение прекратило раскачиваться из стороны в сторону, и Прокофию стало немного спокойнее – теперь он хотя бы не падал с ног. И все же, озираясь вокруг, он ощущал нечто странное, будто что-то шевельнулось в его памяти. Казалось, все это ему знакомо и напоминало… да, точно, нечто похожее он видел в Пространстве Знаний, когда был там.

– Ну, что скажете, как вам такой вариант? – послышался голос хозяйки с той стороны купола.

– Что?.. – погрузившись в собственные мысли, Прокофий не сразу понял, о чем его спрашивают.

– Вон там есть зеркало, – мадам Накота махнула головой куда-то в сторону. – Взгляните.

Прокофий так увлекся декорациями Бала, что не заметил, как на нем появился костюм. Он смущенно подошел ближе к зеркалу и прямо-таки наткнулся на собственные глаза в отражении – в них плавали тени огней, танцуя и извиваясь; губы растерянно приоткрылись, а волосы мягко блестят в сиянии волшебного света купола, будто расплавленное золото. Прокофий отпрянул от зеркала – огоньки в глазах его отражения сверкали так ярко, что ослепляли.

– Ну что? Показывать следующий? – раздался голос мадам Накоты.

– Эм… простите, еще одну минуту, – запинаясь, вымолвил Прокофий.

Больше не глядя в глаза своему отражению, он отчетливо увидел, что за костюм был на нем: черный прямой пиджак и такие же узкие брюки. А вот рубашка, казалось, еще не до конца определилась с цветом и становилась то красной, то серой, то голубой, то оранжевой…

– О-у! – воскликнул Прокофий, ощутив жесткое прикосновение. Оказалось, что это ремень.

– После брюки мы, разумеется, подгоним как нужно, это только на время примерки. Как вы уже, наверное, заметили, рубашки меняют цвет – выбирайте, какой вам больше нравится. Отлично придумано, правда? У нас тут есть все что угодно, совершенно любого оттенка, только скажите, что именно… – Мадам Накота говорила без умолку, мешая Прокофию думать. – Пиджак и брюки начнут меняться сразу же, как только вы им позволите. У нас есть еще столько моделей!..

Он мысленно позволил, и костюм тотчас переменился, – черный никогда ему не шел. Еще через шесть смен Прокофий уже стал сомневаться, что в лавке найдется что-нибудь подходящее. На самом деле он не имел ни малейшего понятия о том, как именно должен выглядеть идеально сидящий костюм, и в глубине души немного побаивался, что хозяйка в конце концов потребует объяснить, чего же он все-таки хочет. Прокофий с сожалением подумал о Тельмане – сейчас бы ему очень пригодилась помощь друга.

Перемерив столько костюмов, что и не сосчитать и уже почти отчаявшись, он наконец-то увидел то, что ему понравилось: темный короткий пиджак глубокого синего цвета и прямые, тоже синие брюки. Вот это да, кто бы мог подумать, что Прокофий будет так хорошо смотреться в строгом костюме. Он сидел на нем безупречно, и мальчик улыбнулся, одобрительно кивнув своему отражению в зеркале.

Словно почуяв радость покупателя, волшебный купол стал угасать – он свою работу выполнил. Декорации Бала превратились во что-то вроде разноцветного тумана, а затем исчезли.

Прокофий отыскал глазами свою маму. Судя по ее радостному виду, костюм ей тоже понравился.

– Берем этот! – убежденно заявил Прокофий хозяйке лавки.

– Замечательно! – вплеснула руками мадам Накота. – И оттенок так подходит к вашим волосам! Просто прелесть! Рубашка нужна слоновой кости. Что скажете?

– Эм… да, наверное, – не успел вымолвить Прокофий, как на нем появились коричневые ботинки и рубашка.

Когда все подогнали по размеру, мадам Накота объявила:

– Можете покинуть купол.

Выбираясь наружу, Прокофий с удивлением заметил, что он в той же самой одежде, в которой пришел в лавку. Сияние купола у него за спиной медленно гасло. Хозяйка с племянницей не сдвинулись с места до тех пор, пока это не завершилось и в зале не воцарился полумрак. Только потом дверь наконец бесшумно отворилась, и мадам Накота вежливым тоном обратилась к миссис Фарадей:

– Момо все упакует. А вы идите со мной.

Миссис Фарадей, согласно кивнув, отправилась за колдуньей, чтобы одарить лавку благодарностью взамен на покупку (так было принято у всех торговцев – люди делились своей радостью и благодарностью за купленную вещь, от чего в лавке что-нибудь улучшалось). Прокофий стоял в маленьком холе и внимательно наблюдал за тем, как первый в его жизни костюм сам собой аккуратно складывается в упаковочную бумагу и в этом свертке отправляется прямиком в большой пакет с эмблемой лавки – завивающейся шелковой лентой, сверкающей во вспышке магии. Следом туда же отправились упакованные ботинки и рубашка.

Момо явно доставляло удовольствие то, как дивился этому Прокофий. Наверное, чудо-упаковка тоже была ее творением, как и волшебный купол. Неужели и здесь не обошлось без случайной магии?

И тут Прокофия осенило: кто станет болтать об ускорении чар, если такие создания, как «шипящие» кеды и этот купол выглядят просто отлично и приносят пользу? Что с того, что они не идеальны – «шипящие» кеды горят на ногах, а купол не может создать изображение четким? Кому вообще есть до этого дело?

К тому же, это случалось не на каждом шагу, а лишь время от времени и только с некоторыми чародеями. Так зачем бы им признаваться? Особенно после того, что обрушилось на Скидла? И выходит, никто ничего не предпримет до тех пор, пока не случится что-нибудь похуже горящих кед и вывески.

Возвратившись в холл, миссис Фарадей ласково улыбнулась сыну и взяла с прилавка пакет с одеждой.

– Ну что, дорогой, ты готов? Поверь, тебя ждет нечто удивительное!

***

Полета Прокофий не запомнил, потому как честно исполнял просьбу мамы закрыть глаза и проявить немного терпения. Но как только он ощутил землю под дном эраунда, последняя капля его усилий разлетелась вдребезги где-то в районе желудка, и глаза открылись сами собой.

Оглядевшись вокруг, Прокофий не без удивления понял, что они в лесу. В отдалении за деревьями горел мерцающий свет. Может, им туда?

– Это место появляется в Основании только раз в несколько лет, – сказала мама. – Правда, мало кто о нем знает. Хорошо, что я услышала, как на днях шептались женщины в лавке. Одна, похоже, решила, что они с семьей просто заблудились, когда ходили в лес на пикник, но я сразу поняла, в чем тут дело. Нам нужно дойти вон до того склона…

Прокофий оторопел: в Основании есть какое-то загадочное место, появляющееся лишь иногда? Почему же он ни разу об этом не слышал? Ему становилось жутковато от всей этой темноты и таинственности. Ботинки увязали в грязном месиве из размытой земли и мха, – очевидно, здесь недавно прошел дождь, – а по спине бежали мурашки. С трудом пробираясь сквозь густые заросли и отмахиваясь от надоедливых мошек, он то и дело недовольно пыхтел, отводя руками мокрые ветки. Он хотел спросить, куда же они все-таки идут, но мама велела пока не задавать вопросов.

– Теперь осталось самое трудное – попасть внутрь, – наконец произнесла она, остановившись.

Прокофий уже хотел было возмутиться, что проделав такой долгий путь, они, как оказалось, могли остаться ни с чем. Однако, оторвав взгляд от земли и поглядев вперед, он буквально онемел. Впереди была огромная каменная площадка, похожая на посадочную полосу, как минимум, для сотни эраундов, а за ней возвышалась скала таких невероятных размеров, что Прокофию пришлось несколько раз поднять голову, чтобы увидеть ее верхушку.

Из множества небольших окон на площадку лился золотистый свет, и в этих маленьких кляксах сверкающего прозрачного золота виднелось что-то наподобие узора, но, казалось, он был не выточен в камне, а словно парил прямо над ним. Множество точек разной величины, будто прячущихся одна за другой, что-то напоминали. И пока Прокофий с мамой приближались к высоким дверям в скале, он с интересом глядел под ноги. Больше всего это походило на огромную странную карту. Прокофия не покидало необъяснимое чувство, будто рисунок неподвижен лишь временно и на самом деле он должен непременно ожить, только нужен какой-то «ключ», сигнал или что-то вроде того.

– Здесь не стоит задерживаться, – поторопила его мама. – Может всякое померещиться.

На высоких дверях был вырезан круг с тремя каменными лицами. Осторожно поднеся к ним руку, миссис Фарадей немного помедлила, но все-таки положила ладонь на холодные губы стражей. Очевидно, так она сообщала кому-то внутри скалы об их прибытии, долгался Прокофий.

– Ну же, скажи что-нибудь, – взволнованно прошептала мама.

– Что сказать? – Прокофий растерянно пожал плечами.

– Что-нибудь, чтобы нас пригласили войти, – она говорила так, словно любому на месте Прокофия было бы понятно, что нужно делать.

Но он не знал и, отчаянно пытаясь что-то придумать, озирался по сторонам – вдруг где-нибудь найдется подсказка. И тут в его голове будто заискрилась вспышка магии, и на какую-то минуту показалось, словно Прокофий уже бывал в этом месте раньше и просто забыл верные слова, а теперь вдруг неожиданно вспомнил.

– Я выбираю знать! – обрадованно провозгласил он и в ожидании уставился на двери.

ГЛАВА 7

ТАИНСТВЕННЫЙ ДАР

Круг с тремя каменными лицами едва заметно засветился, и вскоре двери в скалу беззвучно распахнулись, открывая восторженным взглядам Прокофия и миссис Фарадей огромное, залитое светом пространство.

Миссис Фарадей неуверенно сделала шаг вперед, слегка подтолкнув Прокофия в спину, но из-за яркого света впереди было почти ничего не рассмотреть. Положив руку ему на плечо, миссис Фарадей призвала сына быть смелее, и они вместе вошли в двери. Свет постепенно затух, и в пещере воцарился тревожный сумрак.

Прокофий настороженно прислушивался. Казалось, он улавливал в темноте какие-то звуки, похожие на тихую музыку. Кроме них тишину нарушали только мамины шаги за спиной. Подозрительно щурясь, он стал вглядываться в полумрак. Под ногами лежал гладкий пол, а потолка и вовсе не разглядеть – до того он был высоко. Только в маленькие окошки, тут и там разбросанные на каменных стенах, просачивался тусклый свет звезд. Могучие стены из светлого мрамора окутывал влажный туман, нагоняя страх и озноб. Прокофий от волнения крепко сжал челюсти: держать себя в руках в таком месте было не просто.

– Как здесь холодно, – отметил он вслух, принимаясь растирать плечи.

– О, я вижу, на тебя действуют эти их мрачноватые приемчики, – засмеявшись, отозвалась миссис Фарадей. – Ничего, милый, это нормально, в детстве я тоже немного боялась. Этот туман и в правду не слишком приятный.

– Неприятный? Да он просто жуткий, – пробормотал Прокофий, не замечая, как от волнения его голос превращается в шепот. – Здесь кто-то есть?

– Должно быть, они наблюдают за нами, – невозмутимо ответила мама. Похоже, ей было совсем не страшно, а вот Прокофий не мог сказать о себе того же.

– Хм, что это там?

Сквозь серую дымку он разглядел на стенах что-то вроде пустых мраморных балконов. И все же остро ощущалось чье-то незримое присутствие. Он пристально осматривал каждый угол, готовясь увидеть чьи-нибудь глаза, следящие за ними из сумрака, и мысленно готовил план побега на случай, если встреча пройдет не слишком удачно.

– И долго нам еще идти? – На всякий случай Прокофий старался не упускать из виду выход.

– Да в общем-то, идти никуда не нужно. Я только хотела, чтобы ты немного здесь осмотрелся, – ответила мама. – Но раз уж ты так напуган…

– Вовсе нет, просто, это место… странноватое для сюрприза, тебе не кажется?

– Смотри-ка, а ты больше не шепчешь, – по голосу было заметно, что миссис Фарадей улыбалась, хотя Прокофий, шагая впереди, не мог видеть ее лица.

– Просто не хотел никого беспокоить, вот и старался быть тише. Но здесь все равно пусто, так что, может… может, нам стоит уйти?

Но в ответ миссис Фарадей только рассмеялась. Похоже, ее не трогала эта неприятная темнота и пугающая тихая музыка.

– Ну ладно, хорошо, мы останемся, – набравшись храбрости, решился Прокофий. – Да, со мной все в полном порядке, видишь я…

Он внезапно осекся. Перед глазами пронеслась какая-то тень, затем еще и еще одна.

– Добрый вечер!

– Добро пожаловать!

– Прошу вас, располагайтесь как дома, – раздавалось то в одном, то в другом ухе Прокофия.

У него закружилась голова, и если бы не руки миссис Фарадей, крепко сжавшие плечи сына в тот самый момент, когда ноги его дрогнули, он бы грохнулся на пол.

– Все в порядке, – успокаивающе прошептала мама. – Вот увидишь, они сейчас перестанут. Просто хотят произвести на нас впечатление…

Прокофий старался принять более уверенную позу. Он очень надеялся, что эти существа не увидели его замешательства – не хватало еще выглядеть трусом перед кучкой каких-то теней.

«Но мама ведь уже бывала здесь раньше. Могла бы и предупредить, что в пещере нас ждут сумасшедшие!» – с недовольством подумал Прокофий.

– Волшебная Лавка открыта! – вдруг раздался необычно высокий голос, а мраморные стены вновь озарило мягкое золотистое сияние. – Пожалуйста, располагайтесь.

Прокофий повернул голову и увидел на одном из «балконов» человека в строгом черном костюме с полоской серебристой материи, почему-то свисающей с его шеи. Но больше этой нелепой штуковины изумляло, что шея, как, впрочем, и лицо, и руки мужчины были совершенно прозрачными.

Над балконом вспыхнул огонек живого света, озарив его фигуру и позволив еще лучше рассмотреть черты удивительного незнакомца.

– Малышка Винни, как ты выросла. Посмотрите, ну просто красавица! А это, должно быть, твой сын? – полюбопытствовал прозрачный человек.

– О, спасибо, – миссис Фарадей вежливо кивнула ему, после чего мельком взглянула на сына. – Познакомьтесь, это Прокофий.

Мальчик заметил, как, увидев его лицо, прозрачный джентльмен вздрогнул. Но не успел Прокофий задуматься о том, что в нем могло произвести столь неприятное впечатление, как вдруг с соседнего «балкона» послышалось:

– Чудесное имя!

Там стоял точно такой же костюм с прозрачным телом внутри. Над его головой тоже засиял огонек, и Прокофий увидел, что полоска такни на его шее была синей.

– А вы ни капельки не изменились, – почтительно ответила миссис Фарадей. Похоже, вид прозрачных людей не привел ее в смятение. – В точности такими и остались, какими я вас запомнила.

– Простите, но кто вы? – не сдержал любопытства Прокофий.

– Ну надо же, кто к нам пришел! – внезапно подплыл к нему третий мужчина. – Столько времени прошло, и вот ты здесь. А мы уж думали, что больше не свидимся. Но если ты и вправду не помнишь, что это за место и кто мы такие, я, разумеется, отвечу. Это Волшебная Лавка, а мы – здешние торговцы.

– А… а почему?.. – Прокофий не сводил глаз с прозрачного лица мужчины.

– Почему мы так выглядим? Видишь ли, мы состоим из магии, так скажем, из чистой энергии. Нам не нужна вся эта… кожа и мышцы, которыми ты зачем-то решил снова обзавестись. По-моему, это, ну знаешь… отягощает дух, – торговец приложил ладонь ко рту, делая вид, будто шепчет одному Прокофию, однако его голос разносился по всему залу. – Ну-ну, не смотри так предосудительно, – поспешил добавить торговец, неверно истолковав недоуменный взгляд мальчика, – костюмы – совсем другое дело. Одежда – это красиво, а мы любим красоту.

– А это что такое? – осведомился Прокофий о странном куске бледно-розовой материи на его шее.

– О… это… – торговец с подозрением покосился на своих приятелей. – Галстук. Мужское украшение. Осталась привычка с прошлых времен. Ну да ладно. Ты извини, но, прежде чем мы начнем, я бы хотел немного поболтать с твоей мамой. Мы так давно не виделись…

Прокофий пытался осмыслить услышанное. Откуда он мог помнить этих странных торговцев? И о каких-таких временах они говорили?

– Винни, дорогая, расскажи нам, как сложилась твоя жизнь? Похвастайся своими творениями, – тем временем живо поинтересовался торговец в синем галстуке, перегнувшись через каменное ограждение «балкона». – Хотя, кое-что, пожалуй, мы и сами можем видеть. – Он едва заметно коснулся взглядом Прокофия. – Ну так что, ты поделишься с нами?

Внезапно рядом с миссис Фарадей возник небольшой круглый столик с хрустальным бокалом и графином сока, а следом и мягкое кресло в пурпурной обивке. Благодарно улыбнувшись торговцам, миссис Фарадей устроилась в кресле.

– А можно и мне? – вежливо попросил Прокофий, чувствуя, что не прочь перевести дух.

– Надо же, – хмыкнул писклявый, – поглядите-ка, какой он стал малахольный. Позаботится же кто-нибудь о ребенке?

И все трое торговцев дружно захохотали.

Внезапно возникшее кресло, толкнуло Прокофия под колени, и он упал на сиденье.

– Так лучше? – хмыкнув, поинтересовался «розовый галстук».

Прокофий только кивнул в ответ, не желая лишний раз давать им повод посмеяться над собой. Лица всех троих одновременно повернулись к миссис Фарадей. А Прокофий задумался: почему они опять говорят так, будто знали его прежде?

– Расскажи нам о своем муже, – защебетал «синий галстук», опуская прозрачный подбородок на такую же прозрачную ладонь. – Обожаю романтические истории!

– Ну, – миссис Фарадей слегка смутилась, – когда мы встретились, то сразу поняли, как сильно похожи, и полюбили друг друга, много путешествовали по мирам, практиковались в волшебстве… А затем у нас появился Прокофий, и мы поселились здесь, в Основании. Создали хороший дом. Правда, Прокофий?

– О, да. Они с папой отлично постарались. Вот только, я не совсем уверен, что это их лучшее творение. Знаете ли, гостиную иногда заклинивает, и она никому не открывает двери, а так в общем-то довольно неплохо. Должно быть, в других мирах они были способны на большее, но это ведь всего лишь Основание, верно? – поспешил он улыбнуться, заметив, что торговцы изумленно переглядываются – очевидно, они не поняли шутки. – Простите, мне показалось, что вы говорите так, будто мы уже встречались. Но я никогда вас не видел. Это точно.

– В самом деле? – «розовой галстук» с подозрением глядел на мальчика.

– Похоже, у него не вышло… – с ужасом вымолвил «синий», смущенно поглядывая на остальных.

– Он и вправду не смог этого сделать! – поджав губы, кивнул «серебряный», прикрывая в ужасе рот прозрачными пальцами.

– Какой кошмар, – подытожил третий.

Прокофий не сдержался и громко фыркнул: неужели они в самом деле думают, будто он их не услышит? Да в этих огромных стенах даже шелест мышиного хвоста за колонной раздавался, как мощная буря.

– А он у вас чудный мальчик, – нервно улыбнулся торговец в розовом галстуке, очевидно, желая немного разрядить обстановку. – И такой рыжий… опять…

Миссис Фарадей с сочувствием поглядела на сына, словно умоляя его быть снисходительным к торговцам и потерпеть еще немного.

– Знаете, вероятно, Прокофий от части прав – в других мирах у нас выходило куда лучше, – как ни в чем не бывало продолжила она. – Например, однажды мы создали для новогодней ночи фейерверк под волшебным покровом в облаках. И все гости праздника с помощью чар могли написать на нем поздравления – они просто смотрели в небо и мысленно произносили слова. Так под облаками появлялась надпись, а рядом с ней загорался небольшой фейерверк. Здорово, правда? – миссис Фарадей скромно рассмеялась. Похоже, ей было неловко хвалиться своими творениями. – Это и в самом деле было незабываемо! Мы трудились несколько месяцев, чтобы создать такие чары. Но бывало и очень забавно, когда Марвин наколдует себе носки, а потом долго бродит по всему дому – ищет, где же они сбылись. – И она снова залилась звонким смехом, приложив ладони к порозовевшим щекам.

Прокофий с подозрением глянул на бокал у нее в руке, словно сомневаясь, что там действительно сок, а не какой-то зачарованный напиток. Разумеется, он был рад, что маме весело, но уж очень не хотелось оставаться в этом странном месте единственным в здравом уме.

– А теперь давайте-ка ближе к делу, – «синий галстук» потер прозрачные ладони. Огонек живого света у него над головой мгновенно затух.

Прокофий с тревогой наблюдал, как вслед за ним, погасли и два других огонька, – в мраморном зале Волшебной Лавки снова воцарился пугающий полумрак. Казалось, что от лиц и рук прозрачных людей исходило едва заметное свечение. Прокофий внезапно ощутил, как внутри у него все похолодело: что-то будет теперь?

«Просто они хотят нагнать загадочности, вот и все, – попытался он мысленно себя успокоить, предвидя новые странности. – Ничего, меня уже не напугаешь.»

– Ну что, ты определился с товаром? – вырвал его из размышлений «розовый галстук».

– Что? – Прокофий вопросительно воззрился на маму: какие еще товары, здесь же только голые стены?

– Ну же, не бойся. Мы добрые. Хотя, надо признать, вы застали нас врасплох своим появлением, знаете… пришли так внезапно. Могли бы и позвонить, – тоненько рассмеялся «серебряный».

– О чем они говорят? – не понял Прокофий.

– Я не знаю… – едва слышно прошептала миссис Фарадей, боясь показаться невежливой пристально наблюдавшим за ними торговцам.

– А ну, прекрати сейчас же! – шепотом повелел «синий» писклявому приятелю, очевидно, заметив недоумение гостей. – Видите ли, мы просто немного удивлены вашим приятным визитом, – улыбнулся он Прокофию и миссис Фарадей. – На часах уже… – ох! – очень поздно.

– Так мы будем чаи гонять или что-то покупать? Ой, кажется, у меня получился стишок, – обрадованно захлопал в ладоши тот, что был в розовом галстуке.

Вспышка магии, и на столе появились чашки с дымящимся чаем.

Прокофий еще раз повнимательнее оглядел пустое пространство огромного зала: ни прилавков, ни вещей, ни коробок. Только какой-то скомканный листок, гоняемый ветром по поблескивающему в сумраке мраморному полу. Проследив за взглядом мальчика, один из торговцев тут же протянул руку, схватил листок и мигом сунул его в карман пиджака. При этом его прозрачная конечность значительно увеличилась в размерах, после чего снова стала прежней.

– Извините, у нас тут небольшой беспорядок, – беспечно усмехнулся торговец, увидев, как Прокофий изумленно вытаращил глаза.

По правде говоря, его уже начинало мутить от шуток торговцев. Но стоило Прокофию об этом подумать, как по залу вдруг прошелся ветер такой силы, что он чуть не выпал из кресла. Миссис Фарадей, однако, ничего не заметила. Она все так же безмятежно улыбалась.

Пока Прокофий гадал, как торговцам удалось узнать, о чем он думал, за окнами вдруг полыхнула молния. Он вздрогнул, увидев в новой вспышке ухмылку одного из торговцев. Значит, все-таки Прокофий не ошибся, и это было предупреждением, что он ведет себя неподобающе.

– И ч-что же здесь п-продается?

Музыка, витавшая в воздухе, то становилась громче, то снова почти угасала, отвлекая его внимание.

– Ты сказал… – или мне послышалось?.. – перебил себя писклявый. – Нет, кажется, ты спросил, что здесь продается. В самом деле? – Его прозрачные глаза внимательно следили за мальчиком.

Внезапно все трое торговцев соскользнули с «балконов» и окружили Прокофия.

– А что ты произнес, чтобы войти? – снова спросил «розовый галстук».

– Или это ты тоже забыл? – бросил на него «серебряный» пытливый взгляд.

– Я сказал, – попытался вспомнить Прокофий, поднимаясь из кресла, – ему было неловко сидеть, когда вокруг него витали торговцы, – но та фраза, словно стерлась из его памяти. – Кажется, я сказал…

– «Я выбираю знать!» – нетерпеливо напомнил ему «синий».

– Да, точно… – кивнул Прокофий. Он понял, что шутки кончились. В зале снова сверкнула молния, на этот раз в сопровождении жуткого грома. – В-вы п-продаете знания? – наугад обронил он, нервно сглотнув.

– Их тоже, – молвил «серебристый галстук» и, щелкнув в воздухе прозрачными пальцами, положил руку мальчику на плечо.

Следом это же проделали остальные и вихрем поднялись вверх. Поглядев себе под ноги, Прокофий с ужасом понял, что был среди них. Теперь все четверо парили под самым потолком. Торговцы придерживали его за плечи своими прозрачными пальцами. Вблизи их бесцветные глаза казались весьма добродушными, и все-таки Прокофий не спешил расслабляться, и пытался взглядом отыскать внизу маму, чтобы попросить ее о помощи. Но они были на такой высоте, что пола не увидать. Прокофий крепко вцепился в костюмы торговцев – как ни странно, они казались ему куда более надежными, чем сами прозрачные люди.

На их лицах играл лунный свет, проникающий через окна на потолке.

– Давай же, поведай нам, о чем ты желаешь узнать? – воодушевленно спрашивали мальчика торговцы.

Внизу неожиданно зажегся свет, и Прокофий ощутил крохотное облегчение, на миг увидев свою маму. Но торговец в розовом галстуке поднял его подбородок указательным пальцем:

– Не смотри на нее, она ничего не знает. Что будет дальше, можешь сказать только ты!

– Говори же!

– Говори!

– Говори! – наперебой выкрикивали они, поворачивая Прокофия лицом то к одному, то к другому.

– Я… я могу попросить что угодно?

– Абсолютно!

– Верно! – угодливо улыбались торговцы.

– Тогда… тогда я хочу узнать, что происходит со временем свершения волшебства! Почему магия стала исполняться быстрее? – выпалил Прокофий так, словно боялся упустить свой шанс.

Торговцы многозначительно переглянулись, неожиданно выпустив его из рук. Прокофий в ужасе думал, что вот-вот разобьется, однако стоило в его голове проскользнуть мысли о «шипящих» кедах, в которых он недавно летал, и волшебная обувь тут же появились у него на ногах. Мягко ступив на каменный пол невредимым, Прокофий вздохнул с облегчением.

– Фу-ух, – протянул он, все еще не веря в свою удачу; сердце бешено колотилось. Вытирая пот со лба, он с благодарностью поглядел на кеды. Те мигом испарились, а на их месте вновь появились старые ботинки.

– Так ты об этом говорил? – с подозрением осведомился «синий галстук», плавно опускаясь на пол следом за мальчиком. Должно быть, он имел в виду то, как скоро появились кеды.

– Как, уже? Здесь? В Основании? – задумчиво нахмурились два других торговца, становясь рядом.

Миссис Фарадей из своего кресла тепло улыбалась сыну. Ее совершенно не беспокоило все происходящее. Похоже, она доверяла странным торговцам и была убеждена, что они просто забавляются и не причинят вреда.

– Так вы тоже знаете об ускорении? – Прокофий закипал от напряжения.

Странная музыка становилась все громче и громче, и вскоре он уже с трудом мог расслышать, что говорит. Торговцы же, очевидно, не собирались отвечать.

– Пойдем отсюда! – Прокофий попытался вытянуть маму из кресла. – Эти люди… не в себе! Они опасны!

Но миссис Фарадей в ответ только рассмеялась. Может, когда она приходила сюда маленькой, торговцы вытворяли что похуже? Правда, это было трудно вообразить.

Но тут музыка неожиданно стихла, и прозрачные люди, все это время кружившие неподалеку в каком-то нелепом танце, вдруг встали стеной перед мальчиком.

– И куда это ты собрался?

– Он что же, уходит без карты?

– Эй ты, умник рыжеволосый! Не желаешь забрать свою карту? – писклявый легонько постучал ему по затылку.

Прокофий рывком обернулся и изумленно воззрился на него:

– Какая еще карта? Мы пришли сюда без нее, а значит, сможем и вернуться обратно. Мама знает дорогу.

Но торговцы его не слушали. Они со всех сторон обступили Прокофия, скрестив на груди рукава своих шикарных костюмов. Он понял, что без волшебной покупки его, похоже, отсюда не выпустят.

– Тебе нужна наша помощь! – назидательно поведал ему «розовый галстук».

Золотистое свечение на стенах вдруг исчезло, и зал погрузился во тьму, а Прокофий неожиданно почувствовал, как тяжелеют веки, словно его потянуло в сон.

– Что ж, хоть ускорение времени свершения волшебства и впрямь очень важно, ты не сказал нам всей правды.

– На самом деле, узнать этот секрет – не твое истинное желание, – протяжно зашептали торговцы где-то возле самого уха мальчика.

– Ты жаждешь величайших свершений, хочешь увидеть то, что поразит тебя, желаешь захватывающих дух творений! Но, очевидно, ты не преуспел в своих грандиозных планах. Ничего, мы тебе поможем.

– Видишь ли, у нас есть кое-что как раз на такой случай.

– Мы дадим тебе то, что подскажет, куда идти и зачем…

– …Когда отправляться в путь и как это сделать.

– Однако тебе придется немало постараться, для того чтобы научиться правильно использовать столь необычный магический дар.

– Будь внимателен и осторожен! Не относись беспечно к тому, чем отныне владеешь.

– Никому не говори ни о карте, ни о том, что когда-то бывал здесь. Этот зарок – нерушимая часть волшебного договора.

– Так ты согласен? – проникновенно вопрошали голоса торговцев.

– А что… взамен? – только и успел вымолвить Прокофий перед тем, как в глазах потемнело.

***

Он не помнил, как возвратился домой, но чувствовал себя так, словно в нем что-то изменилось, правда, как бы он ни старался, так и не мог понять, что именно. В руках было пусто, в карманах – тоже. Прокофий искренне надеялся, что загадочная карта ждет его дома, и был очень разочарован, когда не увидел в своей комнате среди привычных вещей никакой необычной коробочки с его именем.

И все же его грела одна догадка: что, если там-то, в Волшебной Лавке Тельман и получил свою брошь? Ведь в таком случае он просто не мог рассказать Прокофию правду о ней. Но как же тогда он решился кому-то ее показать, ведь тайна предмета из Лавки – нерушимая часть договора!

В душе Прокофий очень надеялся, что Тельману не грозит беда из-за того, что он не сдержал обещание. Зато больше Прокофий не сердился на друга. И, пускай не с полным спокойствием, но определенно с немалым облегчением он вскоре смежил веки и заснул, как еще никогда в жизни радуясь тому, что он дома.

ГЛАВА 8

БАЛ ОГНЕЙ

Оставшиеся дни до Бала Прокофий провел совсем не так, как рассчитывал. Сбитый с толку, он часами носился по улицам, в надежде разыскать запропастившегося куда-то лучшего друга. Он даже позабыл все обиды на Железного Бью и ездил на сумасшедшем поезде по нескольку раз за день, не говоря уже о тяжелых подъемах на самый верх башни, и подолгу сидел в саду возле жилища Тельмана, ожидая, когда тот наконец вернется домой. Однако Тельман все не спешил объявляться.

Дверь в его комнату была теперь все время заперта. Лучик живого света тоже куда-то пропал, не оставляя Прокофию ни единой, даже крохотной надежды на то, что Тельман все еще на него злится и лишь поэтому не открывает.

В конце концов Прокофий решил оставить какое-нибудь послание на случай, если Тельман вернется, когда его не будет поблизости. Он создал огромную руку из тумана, пронзавшую воздух указательным пальцем. Когда Тельман окажется возле двери, этот палец упрется прямо в него, и Тельман поймет, что Прокофий ждал его здесь, чтобы помириться.

Как-то разыскивая друга в городе, он неожиданно столкнулся с Ману. Девочка шла на встречу с Твинкл в кафе неподалеку от площади. Не слушая уверений Прокофия, что он занят и очень спешит, Ману потащила его за собой.

– Заканчивай с этим, – угрюмо велела она, хватая Прокофия за рукав пальто, словно опасалась, что он сбежит, как только она его отпустит. – Пускай Тельман ходит, где хочет! Я устала о нем беспокоиться, и без того дел полно.

– Как ты можешь так говорить? А вдруг с ним что-нибудь случилось? Что, если он попал в беду, и ему нужна наша помощь! – запальчиво размахивал свободной рукой Прокофий. Но, не говоря ни слова о Волшебной Лавке и броши Тельмана, было трудно объяснить Ману в чем тут, собственно, дело и почему он так беспокоится за друга.

Ману упрямо покачала головой:

– Пойдем, по твоему лицу видно, что тебе нужно поесть.

Дотащив Прокофия за руку до кафе, она распахнула дверь и затолкала его внутрь. Там за столиком под большим деревом, растущим из огромного глиняного горшка, уже сидела Твинкл. Увидев, что Ману не одна, девочка обрадованно замахала друзьям. Ей не терпелось поделиться новостями, правда, как оказалось, не очень веселыми: сосед Твинкл, мистер Прэнтис попал в неприятную историю.

– Должно быть, его очень печалит скорое прощание с сыном. Ведь он в этом году перемещается в другой мир, – принялась рассказывать друзьям Твинкл.

– Да, я знаю этого мальчика, он ничего, – одобрительно кивнула Ману.

– Так вот, идет он по улице, – продолжила Твинкл, – и вдруг слышит, как мистер Крадж, наставник из Центра Полетов, кричит ему: «Поздравляю, сынок-то совсем большой.» А потом прибавил: «Да здравствует свобода! Да, Прэнтис?», – ну вы знаете, такая присказка, которую все друг другу говорят перед Балом Огней. И тут Крадж как начал хватать ртом воздух, словно хотел его выпить – чуть было не задохнулся! Все вокруг смеялись, конечно – думали, он так шутит. А я смотрю, глаза у Краджа бешеные, и руками так машет, машет – ну точно напуган до смерти! Разумеется, потом ему помогли, но никто не мог взять в толк, что же случилось. А я уверена – дело неладно. – Твинкл взволнованно вытаращила глаза и, нагнувшись поближе к друзьям, прибавила взволнованным шепотом: – Но перед тем, как это случилось, Прэнтис тихо сказал: «Да захлебнитесь вы вашей свободой!» Вот Крадж почти и…

– Да уж, – хором протянули Ману и Прокофий, после чего оба задумчиво уставились в меню.

Остаток дня Прокофий провел возле башни Тельмана. Теперь он еще более старательно следил за каждой мыслью, – из головы все не шла эта история с Краджем.

Неожиданно в кустах позади него что-то шевельнулось. Прокофий вздрогнул. Но, к счастью, это оказалась Ману.

– Он не может не попрощаться со мной! – воскликнула она, разумеется, имея в виду Тельмана и свой предстоящий Бал.

Но, Прокофий, кажется, знал, что сможет поднять ей настроение:

– Идем, покажу кое-что.

Они поднялись на самый верх башни Тельмана, где в воздухе парила огромная рука. Поглядев на нее, Ману загадочно усмехнулась:

– Неплохо. Но думаю, вот так будет чуть лучше. – И она сплела пальцы руки в фигу, вовсе не используя при этом никаких волшебных талантов.

***

Из-за всех этих поисков у Прокофия не оставалось времени на размышления о Волшебной Лавке, к тому же он так и не смог понять, где тот особенный дар, который ему обещали прозрачные торговцы. По совету мамы, он предпочел не думать о цене, которую незаметно для себя уплатил за таинственную карту.

Мистер Фарадей так и не узнал об их прогулке – Прокофий твердо держал свое слово. Но в последнюю ночь перед Балом, когда мама зашла к нему в комнату, чтобы пожелать добрых снов, Прокофий все-таки не удержался и спросил, почему это должно оставаться секретом.

– Видишь ли, твой отец… вроде как недолюбливает этих торговцев, – призналась мама.

Прокофий сначала очень удивился, но затем подумал, что разделяет его чувства.

– Знаешь, многие считают, что на самом деле торговцы обманывают покупателей.

– И папа тоже?

– Полагаю, это потому, что я так и не смогла узнать, в чем заключался мой дар. Честно говоря, я до сих пор не уверена, забрала ли я из Лавки хоть что-нибудь. Вот отец и думает, что все это сказки… – Миссис Фарадей тихонько засмеялась, но Прокофий различил долю грусти в ее нежной улыбке. – На самом деле, это вовсе не так. Несмотря на то, что твой дедушка никогда никому не рассказывал, что получил от торговцев, – да, он тоже побывал там, когда был маленьким, – поспешила добавить мама, заметив изумление Прокофия, – сам он точно знал, что приобрел, и с радостью это использовал.

– А торговцы могут продавать людям вещи? – поинтересовался Прокофий, размышляя о броши Тельмана.

– Думаю, да. Наверное, все зависит от человека: кому-то нужнее таланты, кому-то, возможно, события, а кому-то вещи… Торговцы в этом разбираются.

– Но откуда они могут знать?

– О, дорогой, в этом-то и кроется их величайшая тайна. Они знают то, что другим неведомо – такой вот сюрприз от Вселенной. Поверь, у нее много разных секретов, но любые ее творения по-своему совершенны. Папа так относится к Волшебной Лавке, судя только по мне одной. А еще он всегда верил слухам, которые ходят в мирах. Поговаривают, будто торговцы забирают взамен наши самые яркие чувства, то, что позволяет нам творить волшебство. Помнишь, как они оживились, когда мы вошли в пещеру? Вероятно, это было из-за нашей радости, нашего с тобой любопытства. Лично я во все это не верю. Ты и сам видел, они очень милые…

– Не то слово, – хмыкнул, Прокофий.

Его впечатление о прозрачных торговцах определенно не было приятным. Однако сейчас его больше заботила карта, ведь, как оказалось, он мог и вовсе никогда ее не увидеть. Нужно срочно что-то придумать, чтобы не остаться ни с чем, как мама.

Повезло Тельману, ему дали настоящую вещь – он унес ее домой в пиджаке и мог использовать, когда пожелает. А вот Прокофию теперь придется ломать голову, гадая, где же взять эту загадочную карту.

***

И вот наконец наступил тот самый день, когда ему предстояло впервые оказаться на Балу Огней. Стоя в своей комнате, он задумчиво толкнул рукой вешалку с праздничным костюмом; та тихонечко скрипнула и закачалась из стороны в сторону.

Неожиданно в дверь постучали, и в комнату вошла миссис Фарадей.

– Давай-ка его мне… – указала она взглядом на костюм. – Поколдую над ним немного, чтобы не намок. Дождь все никак не перестанет, а нам еще нужно дойти до ангара. Полетим в папином эраунде. Нашу с отцом одежду я уже приготовила, осталась только твоя.

Но Прокофию было неважно, промокнет он или нет. От Тельмана вестей так и не было, и он уже твердо решил: если друг не покажется и на Балу, то придется рассказать кому-нибудь из взрослых о его внезапном исчезновении.

Как только мама вышла из комнаты с его костюмом, Прокофий закрыл глаза и стал представлять, будто Тельман прямо здесь, в его доме. Если однажды Призывание уже сработало, то, возможно, получится и теперь. Но каждый раз, открывая глаза, он видел все ту же пустую комнату. Должно быть, он слишком сильно волновался.

Вдруг что-то засверкало, и на кровать опустилась прямо из воздуха небольшая коробочка в золотистой обертке.

– Что это? – Прокофий подошел к кровати и взял ее в руки. На крышке была надпись: «Поздравляем с первым Балом Огней!», а внутри – алая роза. Повертев ее в пальцах, он с наслаждением вдохнул аромат.

Может, это от Ману? Наверное, она хотела немного приободрить его перед праздником. Но потом закралась надежда, что это подарок Тельмана. Явно предполагалось, что бутоном нужно украсить пиджак, – очень в его духе. Может, это знак, что Тельман готов помириться?

Но тут в комнату вошел мистер Фарадей.

– Мама велела отнести тебе костюм. Теперь он не промокнет. Ааа, ты уже получил подарок, – заметил отец. – Это одна из самых давних традиций Бала – все, и мужчины, и женщины, украшают свои наряды алыми розами.

Прокофий сник – значит, Тельман тут не при чем. И все же не хотелось расстраивать отца своим безразличием, ведь он так старался, готовясь к празднику. Создать столько роз (волшебники ни за что не стали бы срезать живые цветы), и огней – трудно представить, сколько на это ушло времени!

– Поскорее бы увидеть, что еще вы для нас приготовили, – нарочито бодро выпалил Прокофий. – А почему именно розы?

– Никто уже не помнит, – махнул рукой отец. – Но ведь красиво, не правда ли? – По всему было ясно, что он наслаждается каждой минутой этого знаменательного вечера. – Постарайся не копаться слишком долго. А я пока, пожалуй, тоже пойду одеваться.

И тут в темном, затянутом густыми тучами небе за окном неожиданно что-то вспыхнуло, и горизонт осветила золотистая надпись:

БАЛ ОГНЕЙ!

Мистер Фарадей помедлил в дверях и на миг обернулся к сыну, весело ему подмигнув. Прокофий улыбнулся – он наконец-то почувствовал себя немного лучше. Само собой, в этой надписи не было ничего необычного, Прокофий видел ее уже много раз, но сегодня буквы горели и для него тоже. А значит, больше не придется весь вечер торчать возле ограждения Сада Гармонии, напрасно пытаясь проникнуть на это таинственное торжество. Сегодня он сможет сполна им насладиться. К тому же, Прокофий надеялся, что на празднике встретит Тельмана, и все поводы для волнения исчезнут.

И вот, когда приготовления наконец были завершены, он посмотрел на себя в зеркало и приятно удивился тому, что увидел. Пожалуй, теперь ясно, что в этой одежде так привлекает Тельмана – в костюмах чувствуешь себя как-то иначе, увереннее.

– Прокофий, ты готов? Пора идти, если мы не хотим опоздать к началу торжественной церемонии, – послышался внизу голос мистера Фарадея.

– Церемонии? – удивился Прокофий, закрепляя розу на лацкане. Что ж, очевидно, этот вечер обещал быть полным сюрпризов.

***

Сад Гармонии темнел внизу ветвями деревьев. А вот и Праздничный Дворец. Именно в этом роскошном особняке обычно происходили все главные события города. Прокофию показалось очень странным отсутствие света внизу, но как только эраунд мистера Фарадея стал медленно снижаться, он вдруг увидел десятки дрожащих маленьких огоньков, плывущих огромным потоком с соседних улиц в сторону парка.

– Славно, что дождь кончился, – отметила миссис Фарадей, когда все семейство выбралось из летающего шара. – Хотя, это не так уж важно. Над Садом всю неделю колдовали невидимый волшебный покров, а сквозь него не пройдет ни капли. Ладно, держите, – протянула она мужу и сыну по самой обыкновенной свече.

Так вот, что это были за огоньки внизу – пламя свечей! Прокофий молча взял в руку предмет, который в любой другой день в Основании никто бы и не подумал использовать. Очевидно, это еще одна традиция.

Вокруг стояли сотни эраундов гостей, прилетевших на Бал. Пришлось идти пешком еще несколько красиво украшенных улиц, чтобы присоединиться к хвосту большого праздничного шествия.

Остановились в самом конце толпы. Неожиданно к ним подлетел огонек живого света и устроился наверху свечи миссис Фарадей, зажигая собой крохотный фитилек.

– Какая прелесть! – от души восхитилась она. – Давайте-ка сюда свои свечи.

И Прокофий с отцом тут же поднесли их поближе к огоньку.

– Подними свечу над головой, вот так, – показал сыну мистер Фарадей.

Прокофий сделал, как он велел, и огляделся. Сотни волшебников шагали вперед, выстраиваясь в колонну. Огромным потоком, со свечами в руках, они исчезали из виду, скрываясь за воротами Сада Гармонии. Повсюду слышались веселые голоса, радостные возгласы и праздничные поздравления. Прокофия вдруг наполнило захватывающее чувство, и глаза его заискрились восторгом.

– Как это все-таки удивительно еще раз вот так пройти, только теперь вместе с сыном, – мама нежно погладила Прокофия по волосам.

Мистер Фарадей, казалось, тоже собирался что-то сказать, как вдруг откуда-то из-за его плеча донесся пронзительный возглас:

– С Великим Знанием, с Великой Свободой!

– Твинкл! – обрадовался Прокофий, увидев девочку и опустив на время руку.

Твинкл в изумрудном платье с алой розой на груди тоже держала свечу.

– Добрый вечер, Твинкл, дорогая! – тепло улыбнулась ей миссис Фарадей.

– С праздником тебя, Твинкл! Только смотри, не сожги нам костюмы! – предостерег ее мистер Фарадей, с опасением наблюдая за горящей свечой в руке девочки, и весело рассмеялся, делая вид, будто он шутит. Но Прокофий отлично знал: когда дело касалось Твинкл, подобная предосторожность никогда не была излишней.

– Твинкл, а где Ману? – поинтересовался он, озираясь по сторонам. Вокруг плавало море свечей, в котором почти не угадывались лица самих волшебников.

– Не волнуйся, скоро мы ее увидим. Все выпускники участвуют в церемонии, они прилетают в Сад заранее.

– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Прокофий, но Твинкл уже скрылась в толпе.

Как только последние волшебники оказались внутри изгороди Сада Гармонии, все свечи вдруг неожиданно погасли и чей-то невидимый мужской голос внушительно произнес:

– Жители Основания! Сегодня мы снова тут, чтобы радоваться нашей свободе и гордиться своими свершениями! Мы счастливы быть здесь, в этом чудесном месте во Вселенной, где все подвластно лишь одной силе. И мощи ее нет равных! Она живет внутри нас, питает цветы и деревья, животных, воду, воздух и камни. Имя этой силе – любовь, и да прибудет она в нас вечно!

Голос замолчал, и Прокофий поднял голову вверх, туда, где в темном прозрачном небе висели большие планеты и ярко сияли звезды в окружении редких облаков. Интересно, подумал он, Земля – единственная планета во всей огромной Вселенной, на которой живут волшебники? Странно, прежде он никогда всерьез об этом не задумывался, разглядывая другие планеты только как украшения космоса, удивительные и непостижимые. Вокруг них всегда был словно легкий туман. Интересно, почему?

 Возникшую тишину снова нарушил невидимый голос, и на этот раз Прокофий догадался, что он принадлежит Главному Мудрецу Крепости.

– Сегодня мы прощаемся с новым поколением создателей, – провозгласил мудрец Бью и, сделав недолгую паузу, как видно для того, чтобы все осмыслили знаменательность момента, продолжил: – Их ждут другие миры, новые возможности сделать свою жизнь интересной. Приветствуем же их аплодисментами!

Внезапно из пустоты возник лучик живого света, и все тут же увидели девочку в красивом платье. Она стояла на чем-то вроде невысокого каменного столбика, оплетенного цветущей жимолостью, и взволнованно улыбалась.

Бросив взгляд ей под ноги, Прокофий заметил кое-что странное – на мгновение ему показалось, будто он увидел на камне знакомый узор. Но за множеством голов было трудно рассмотреть. Девочка правой рукой махала кому-то в толпе, а левой – поправляла подол своего длинного платья, раздуваемого ветром во все стороны.

– И как она там не мерзнет? – изумился Прокофий, ожидая, что на это скажет мама. Он вдруг вспомнил о миссис Скидл – она тоже гуляла по площади в одном вечернем платье. Тут явно был какой-то секрет. Но вместо миссис Фарадей ему ответила Твинкл, снова появившись невесть откуда:

– Согревающая магия. Отец меня тоже научил.

– Твинкл? Как ты здесь оказалась? – Прокофий взволнованно оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать в толпе своих родителей, но их нигде не было видно. Должно быть, они вместе со старшими Карадокусами отправились поприветствовать других своих знакомых.

– Разве тебе неизвестно, что с помощью ног люди могут ходить? – шутливо нахмурилась Твинкл.

– Да, наверное, я об этом забыл, – смущенно улыбнулся Прокофий. Он был рад, что не один.

В темноте появился новый кусочек света, озаряя фигуру невысокого мальчика в сером костюме, стоявшего на таком же каменном столбике. Он не выглядел веселым и никому в толпе не махал. Очевидно, он так сильно волновался из-за предстоящего перемещения, что не мог даже выдавить из себя улыбку.

– Как думаешь, он расстроен из-за того, что придется покинуть Основание или потому что столбик для него явно маловат? – усмехнулась Твинкл.

– Ну, я бы на его месте, тоже не особенно радовался, – неожиданно для себя ответил Прокофий. Он вдруг осознал, что ему будет не так-то легко покинуть мир, где он прожил всю жизнь. – Хотя, знаешь, может быть, он просто не доволен своим костюмом?

Прокофий вспомнил о Тельмане – интересно, что бы тот сказал?

– Смотри, вот он, – вдруг взволнованно прошептала Твинкл.

– Тельман? – обрадовался было Прокофий.

– Да нет же, мистер Прэнтис, мой сосед, о котором я вам говорила, помнишь?

Услышав это, Прокофий разочарованно вздохнул и без особой охоты обратил взгляд, куда указывала Твинкл. Высокий худой волшебник в атласном пиджаке переминался неподалеку с ноги на ногу и настороженно всматривался в темноту, где, дожидаясь своей очереди на одном из «пеньков», стоял теперь его сын.

Простодушный взгляд мистера Прэнтиса и приятные черты лица совсем не таили злобы. Скорее всего, в том, что произошло с ним и тем другим волшебником виновато ускорение магии. Не такое уж оно безобидное. Прокофию вдруг стало неловко и даже немного жаль мистера Прэнтиса. Он поспешил отвернуться, чтобы колдун не подумал, будто Прокофий на него таращится.

А тем временем магический свет выхватывал из сумрака все больше и больше фигур. Они стояли кругом на каменных плитках, улыбались, радостно махали знакомым в толпе и застенчиво поправляли на себе одежду. Размышляя о Тельмане и мистере Прэнтисе, Прокофий почти и забыл, что Ману тоже должна быть где-то среди них. И все же, он угадал в темноте ее силуэт еще до того, как свет полностью озарил фигуру девочки и прозвучали громкие аплодисменты.

Ману прямо и гордо стояла на своем каменном столбике в одном из рядов, возвышавшихся друг над другом. На ней было воздушное золотистое платье, а взгляд сиял восторгом – похоже, она во всю наслаждалась долгожданным вечером. Найдя глазами в толпе Прокофия и Твинкл, Ману радостно им помахала.

– Какая же она красивая! – восхищенно протянула Твинкл. – Я тоже хочу скорее побывать выпускницей! Вся эта церемония такая чудесная.

– Похоже, ей там нравится, – улыбнулся Прокофий.

И вот, когда наконец каждый столбик был занят и отзвучали аплодисменты, пришло время для прощальных речей. Ребята сердечно благодарили наставников, говорили добрые слова своим семьям, рассказывали о любимых местах, по которым будут очень скучать. Но какого же было удивление Прокофия и Твинкл, когда оказалось, что Ману тоже собиралась что-то сказать.

– Эм… почему-то сегодня никто не произнес ни слова о главном любимчике Основания, – загадочно улыбнулась она.

Прокофий и Твинкл переглянулись: о ком это говорит Ману?

– Железный Бью! – тут же прибавила девочка.

И толпа разразилась хохотом.

– Мы с ним старые друзья и провели вместе много незабываемых минут, начиная с первого знакомства, к которому мой желудок оказался не готов…

Прокофий и Твинкл засмеялись.

– Все здесь сегодня выражают благодарность наставникам, и я могу сказать тоже самое. Уверена, они знают, как много сделали для каждого из нас и как сильно мы их любим. – Ману обвела взглядом толпу. – Но еще мне бы хотелось поблагодарить своих друзей, без которых жизнь в Основании определенно не стала бы хуже, – рассмеялась девочка, – но точно бы потеряла много веселых деньков. Я приготовила для вас небольшие подарки. Они спрятаны в разных уголках Сада, но не волнуйтесь, будут подсказки. Вы должны найти их до конца Бала. Ну, вот, пожалуй, и все.

Толпа поддержала ее громкими хлопками. Прокофий и Твинкл тоже хлопали и радостно улыбались, – несмотря на то что речь Ману не отличалась особой трогательностью, для них она была самой лучшей.

– Подарки! – радостно визжала Твинкл.

– Такого я не ожидал, – признался Прокофий.

Вскоре благодарственные речи закончились, в толпе прошелся взволнованный шепоток, но быстро стих – затаив дыхание, все ждали, что будет дальше.

– Смотри! Смотри!

Прямо за кругом выпускников стал появляться еще один – из прозрачного яркого света. Его каменные столбики были чуть выше остальных. Одна за другой, на них высвечивались фигуры волшебников в торжественных костюмах и колдуний в красивых платьях, – то были наставники из Крепости Мудрых, которые учили этих детей и заботились о них каждый день всех тринадцати лет их беззаботной жизни в Основании.

От них шел ослепительный свет, наполняя выпускников и каждого стоящего в круге необъяснимым теплом. Глаза и губы волшебников улыбались самой доброй улыбкой на свете. Ничего не говоря, они окинули взглядом толпу, широко расставляя руки, словно обнимая разом всех гостей церемонии, а затем обратили свои сияющие лица к небесам.

И вдруг, среди тишины и всеобщего ожидания, которое, казалось, застыло прямо в воздухе над праздничной толпой, во мгле вечернего неба появилась одинокая искорка. Все затаили дыхание, устремляя взгляды наверх. Неожиданно из маленького огонька разом вырвалась целая россыпь других, ярко освещая темнеющий горизонт. А через пару мгновений повсюду, куда ни глянь, уже громыхали фейерверки, извергая снопы красочных искр, разлетающихся по всем уголкам Сада.

Фейерверк был в точности таким, как о нем и говорили –удивительным и незабываемым. Красные, зеленые, золотые, желтые и фиолетовые вихри, мерцая, носились по небу так, что захватывало дух. Складываясь в целые картины, они изображали разные места Основания, мудрецов и юных волшебников, покидающих в этот день мир детей. В одном из таких сверкающих облаков Прокофий с удивлением разглядел себя, Ману, Твинкл и Тельмана обнимающихся и веселых.

– Вот это да! – одновременно выпалили они с Твинкл и тут же крепко прижались друг к другу,       подражая картине на небе, даром, что их было двое. Но, должно быть, этот фейерверк взрослые готовили заранее – откуда им было знать, что Ману задержится на своем столбике, а Тельман и вовсе не явится на церемонию.

– Наверное, родители постарались, – отметила Твинкл.

Прокофий заметил, что Ману со своего столбика смотрит куда-то в толпу и улыбается. К ней шли мужчина и женщина, красивые и высокие, с такими же каштановыми волосами. На мужчине был коричневый плащ с блестящими золотыми застежками, а на ведьме – жемчужного цвета платье и легкая прозрачная накидка.

– Это же мистер и миссис Бар-Вэндел! – обрадованно воскликнула Твинкл. – Пойду, поздороваюсь с ними. – Сорвавшись с места, она тут же устремилась к рядам выпускников. Пробираясь через толпу, Твинкл ненадолго пропала из виду, а через минуту ее рыжая макушка уже мелькала возле столбика Ману.

Оставшись один, Прокофий вглядывался в лица гостей: нет ли где Тельмана? Все вокруг радостно обнимались, поздравляя друг друга с праздником. К Прокофию то и дело подбегали знакомые ребята, со сверкающими глазами что-то говоря о потрясающей церемонии и незабываемом фейерверке.

– Прокофий, ну что скажешь? Наконец-то мы здесь оказались! – Ровесник Прокофия Адован Фросс почти целых пять минут тряс его руку, захлебываясь от восторга.

Прокофий тихо мямлил что-то в ответ, стараясь быть вежливым. Он просто не мог поверить, что все это ему говорит вовсе не его лучший друг, с которым они так долго мечтали оказаться на Балу, а просто знакомый мальчик, раз в неделю говоривший на улице: «Привет». Прокофий кивал, изображая улыбку, но того, кому он на самом деле хотел бы сейчас улыбнуться, среди этих веселых лиц не было.

ГЛАВА 9

НЕОЖИДАННОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ

После церемонии настало время бала. Двери Праздничного Дворца гостеприимно отворились, и толпа широким потоком поплыла вверх по мраморной лестнице, чтобы продолжить торжество в просторном красивом зале. Здание из светлого камня с хрустальными купольными крышами, ко входу в который вела, казалось, просто бесконечная лестница, легко поглощало толпы волшебников, прибывших на Бал Огней со всех городов Основания.

В центре зала расположился изумительный фонтан. Его разноцветные струи, толщиной в добрый ствол дерева, поднимались почти до самого потолка. Подняв голову вверх, Прокофий разинул рот от изумления: стены под сводами были расписаны точно такими же картинами, как те, что он видел, оказавшись в Пространстве Знаний. Но, к счастью, все-таки было одно отличие – люди на картинах улыбались. Заметив это, Прокофий вздохнул с облегчением: все же Праздничный Дворец – не то самое место, в котором он тогда побывал.

Расходясь по залу, дети весело о чем-то болтали и усаживались за красиво сервированными столами, с радостью набрасываясь на всевозможные лакомства, а взрослые предались танцам, грациозно порхая по паркету. Прокофий уступил желанию присоединиться к сладкоежкам и уселся за стол рядом с Твинкл.

– Ну что ж, я готов! – радостно объявил он тарелкам и с огромным удовольствием запихнул в рот сразу два огромных пирожных в виде ореховых башенок с кремом.

– Посмотри, ты весь рукав испачкал! – Ману устроилась на соседнем стуле.

– Кажется, я уже вижу хорошие стороны твоего перемещения, – шутливо отозвался Прокофий, пытаясь разглядеть на своем рукаве пятно от крема.

– Ты прав, было бы куда лучше, заметь это кто-нибудь другой, – с достоинством изрекла Ману, придвигая поближе к себе пустую тарелку, чтобы вскоре наполнить ее вкуснейшими угощениями. – Миссис Фарадей, например.

– Я рад, что ты в настроении, – весело отметил Прокофий – ему совсем не хотелось сейчас припираться с ней – и вытер рукав салфеткой, пока еще кто-нибудь не увидел пятно.

– И кстати, тебе лучше быть чистым, если хочешь сегодня потанцевать с выпускницей, – добавила Ману как бы между прочим, пока накладывала себе на тарелку горсть ягод, густо политых шоколадом и посыпанных воздушным рисом.

Прокофий украдкой бросил испуганный взгляд на Твинкл, будто спрашивая, о чем говорит Ману, и, по правде сказать, немного побаивался услышать ответ.

– Тельман так и не пришел, – шепнула ему Твинкл. – А ведь Ману должна была сегодня танцевать с ним…

Теперь-то Прокофий все понял: раз Тельмана нет на празднике, то придется его заменить.

– Тогда объедайся поменьше, – шутливо сказал он, искренне надеясь, что Ману не заметила его растерянности, – а то, боюсь, я не смогу поднять тебя во время танца.

Стараясь унять все нарастающее волнение, Прокофий улыбался подруге заметно шире, чем стоило бы. Танцевал он довольно неплохо и вальс бы вполне осилил (его родители любили и умели танцевать, и научили сына), однако кто мог знать, какие танцы предусматривал загадочный Бал Огней.

– Да ну, ты и в самом деле на это способен? – с сомнением покосилась на него Ману.

Это прозвучало как вызов, и Прокофий хитро прищурился, словно говоря, что принимает его.

Друзья отведали все угощения, какие только были предложены гостям вечера. Больше всего им понравился огромный торт-суфле – сладкая копия Крепости Мудрых. Прокофий съел целых два домика и закусил одной башней. Жаль только, что башни Тельмана в этом сладком макете не оказалось – ее бы Прокофий слопал с наибольшим удовольствием.

После этого он решил немного пройтись по залу и поискать родителей, а заодно получше осмотреться.

Выпускники тут и там беседовали с наставниками, должно быть, благодарили их за все и выслушивали последние напутствия; дети помладше взволнованно перешептывались, восторгаясь Балом, и тихонько посмеивались; звучала красивая музыка, повсюду летали живые огоньки, кружась в такт мелодии вместе со взрослыми. Все вокруг сверкало и двигалось, зал наполняли восхитительные ароматы цветов, которые были здесь повсюду, и Прокофий плыл, как завороженный, во всем этом сверкающем бурлящем великолепии.

Пожалуй, еще лучше вечер могло сделать только появление Тельмана. Прокофий продолжал с надеждой разыскивать его лицо среди гостей, но безуспешно. Зато меж кружащихся в танце пар он вдруг заметил своих маму и папу. Глядя, как красиво они двигаются, Прокофий смог ненадолго забыть о том, что его огорчало. А вот и Бар-Вэнделы, танцуют неполадку, да так грациозно, что другие пары то и дело оборачиваются, не скрывая своего восхищения.

– Кажется, я обещала тебе танец, – неожиданно возникнув рядом, Ману требовательно потянула его за рукав. С тех пор, как Тельман исчез, у нее это, похоже, вошло в привычку. – А вот, кажется, и подходящая песня.

– Да… к-конечно… – смущенно улыбнулся Прокофий. Нужно как-то преодолеть стеснение. Нельзя подвести Ману, ведь это не просто Бал, а ее выпускной, и они еще не скоро увидятся.

– Добрый вечер, дорогие друзья! Сегодня мы поздравляем всех с праздником и желаем приятного перемещения новым выпускникам! – вдруг раздался голос со сцены, расположенной в конце зала.

Обернувшись, Прокофий увидел тех самых ребят, музыку которых он чаще всего слушал в Пространстве Знаний. Мечтательный кудрявый вокалист, играл на большой золотой арфе. Палочки ударника сами собой взмыли в воздух; поймав их, музыкант ударил по тарелкам, возвещая о начале веселья. Гитарист и ведьма, игравшая на контрабасе, тут же принялись щипать струны, после чего празднично загудела труба.