Читать книгу Вадим Казаченко. Изображая жертву - Записала Елена Ланкина - Страница 1

Мы не общаемся с осени прошлого года, но бывшая жена до сих пор не желает оставить меня в покое и жить своей жизнью. Любая информация в ее «Инстаграме» идет с хештегом #Вадим Казаченко. Благодарная аудитория сразу ведется на приманку и оскорбляет меня на все лады, называет забытым и никому не нужным артистом. Если я забытый, почему вызываю такое количество откликов и бурю эмоций? Или страсти разжигают какие-то специальные люди?

Иногда мне кажется, что Ольга с самого начала действовала по тщательно продуманному плану, в разработке которого принимал участие опытный психолог или пиарщик. Ну или по какой-нибудь книжке из серии «Как приручить мужчину». И до сих пор следует рекомендациям – выставляет себя невинной овечкой и грамотно выстраивает «легенду», дозирует информацию, подает в нужном ключе. Например рассказывает в интервью, что я подарил ей раритетное кольцо, состоявшее из семи колечек.

У меня действительно было кольцо Cartier, но из пяти переплетенных колечек. В день нашей свадьбы оно попалось на глаза, и я сказал Ольге, что хочу подарить эту вещь ее маме. По натуре я достаточно сентиментальный человек, и тогда меня переполняли чувства. Ольга удивилась: «Зачем маме? Оно мне самой пригодится». Больше я кольца не видел.

Рассказанная ею история, очевидно, призвана подкрепить романтическую версию наших отношений. Похоже, вдохновение Ольга черпает в женских романах, где обязательно фигурируют кольца, которыми обмениваются влюбленные, поездки к морю и прочие атрибуты жанра. После свадьбы мы якобы отправились в Ниццу, хотя путешествие случилось значительно позже и не было свадебным, поскольку мы ездили с Олиной мамой. В Одессе, о которой она повествует с таким придыханием, вообще оказались по работе. Меня пригласили выступить на дне рождения. Я спросил, можно ли взять с собой девушку. Заказчик не возражал. И это было в 2012-м, задолго до нашего бракосочетания.

Самое примечательное, что в изложении Ольги у нашей истории есть только романтическое начало и совсем не романтический конец. Середина, связанная с супружеской жизнью, куда-то пропала. Дело в том, что ее и не было. Думаю, если бы жили по-семейному, как настоящие супруги, все и закончилось бы гораздо быстрее. Мы не обременяли друг друга своим присутствием, встречались как любовники, время от времени, и взаимные претензии копились значительно медленнее. Но обо всем по порядку.

В 2005 году я организовал интернет-форум, и там стали собираться мои поклонники. Общались не только онлайн. Если выступал в каком-нибудь клубе или на Дне города, форумчане обязательно приходили. Вели себя достаточно воспитанно, но после концерта непременно делали фотографии с любимым артистом. Процедура затягивалась надолго и была довольно утомительной, но я не мог отказать. Любому артисту лестно внимание поклонников. У многих есть такая свита – группа особенно инициативных людей, поддерживающих на выступлениях.

Актив моего форума состоял из десятка молодых девушек и женщин, не обремененных семьями. Одной из них и была Ольга Мартынова. Она пришла на форум в двадцать четыре года. Активистки ездили за мной по городам и весям и будто соревновались между собой – кто первой сделает фото, кто встанет ближе. Снимки сразу постили в Сети.

Я не выносил на форум свою личную жизнь, но все знали, что моим директором и фактической женой является Ирина Аманти. Мы познакомились в США в 1995 году. В свое время Ира эмигрировала из СССР с родителями, мужем и маленькой дочкой. Позже развелась, второй раз вышла замуж за итальянца (отсюда такая фамилия), занялась бизнесом. Мы почти сразу поняли, что созданы друг для друга, но жили в разных странах и довольно долго ничего не предпринимали. Только в 2005-м Ирина решилась переехать в Москву.

Мы вместе жили и работали, но не видели необходимости в регистрации отношений. Ире как гражданке США пришлось бы собирать кучу документов и пройти уйму инстанций, чтобы вступить в брак с гражданином РФ, было жаль тратить время на бумажную волокиту. И штамп в паспорте не требовался. Наверное, были слишком беспечны, не приходило в голову, что кто-то или что-то может нас разлучить.

Первое время я общался с Ольгой только на форуме. Девушка пыталась мне «тыкать», но я это сразу пресек, и впоследствии она обращалась только на «вы», даже будучи моей любовницей, а потом и женой. На форуме существовала система личной переписки, скрытой от остальных, и почти все задавали мне какие-то вопросы, спрашивали совета. У Ольги были серьезные проблемы с общением. Она все время находилась в состоянии конфликта с тем или иным человеком, а я конфликты не люблю. Всегда стремился к тому, чтобы на форуме было больше позитива, и Ольгу пытался примирить с миром. Вживую мы встретились то ли в 2007-м, то ли в 2008-м – на моем выступлении в клубе «Метелица». Она захотела прийти на концерт с подругой и мамой и попросила сделать пригласительные, чтобы не покупать дорогие билеты, ну я и сделал.

Постепенно наше общение стало более тесным и доверительным. Я узнал, что Мартынова из самой обычной семьи. Живет с мамой, отцом, братом и бабушкой в небольшом частном доме в Подмосковье. Основной добытчик в семье, как я понял, мама-риелтор, сдававшая в аренду несколько квартир. Ольга не работала, хотя утверждала, что экономист. У нее был постоянный молодой человек по имени Дмитрий, который занимался бизнесом и жил в их доме.

Несколько лет мы поддерживали исключительно дружеские отношения, но Ольга мне нравилась. Постепенно увлекся не на шутку. С мужчинами такое случается в определенном возрасте. Многие ради молодых любовниц пытаются все начать заново. Обычно это объясняется кризисом среднего возраста – гормональным взрывом и проблемами в семье. В лучшем случае новая любовь остается всего лишь приятным приключением. В худшем – заканчивается полным жизненным крахом и запоздалым прозрением. Со временем я тоже понял, что ошибся, а тогда совершенно потерял голову. Ольга рассказывала, что полюбила меня еще в детстве, замирала, если звучали мои песни. Признаюсь, слышать это было очень приятно – мне как никогда требовалось внимание и сочувствие. У нас с Ирой в 2012 году начался очень тяжелый период. Столько всего навалилось…

Говорят, после семи лет охлаждение случается у многих пар. Не знаю, можно ли доверять подобной статистике, но нашей общей жизни тогда было именно семь. В это же самое время Ира получила серьезную травму спины, с трудом передвигалась и страдала от приступов сильнейшей боли, которые снимали только уколы гормональных препаратов. От гормонов набрала вес, стала очень нервной и раздражительной.

По-хорошему требовалось пройти определенный курс лечения, но визиты к врачам постоянно приходилось откладывать из-за каких-то дел. Она не могла бросить работу, все было на ней завязано. Раньше Ира всегда вдохновляла меня, поддерживала, а теперь часто срывалась, капризничала. Начались конфликты. Я тоже был весь на нервах.

Больше всего переживал за маму. Она уже несколько лет боролась с онкологическим заболеванием, курсы химиотерапии следовали один за другим, но наступил момент, когда лекарства перестали помогать. Мама жила в Ивантеевке под Москвой. Мы с Ирой делали все, чтобы поставить ее на ноги, но понимали: она уходит.

Ну и в довершение всего стала угасать наша любимая собака Габи – лхасский апсо. Ира в свое время привезла ее из Америки, она была членом семьи. Я возился с Габи как с больным ребенком – все оказалось напрасно…

Наверное, у каждой пары периодически случаются кризисные периоды, надо просто проговаривать накопившиеся проблемы. Раньше мы так и делали, а тогда перестали, потому что не находили общего языка. Ира догадывалась, что у меня появилась другая женщина. Мне было неприятно ее обманывать, и я замкнулся.

Весной 2012-го Ира уехала в Америку. Тогда мы оба не понимали – на время или навсегда. Сейчас Ольга рассказывает, что я без конца звонил ей, забрасывал эсэмэсками. На самом деле все было наоборот. После отъезда Иры она еще больше активизировалась, убедила, что надо начать новую жизнь и в квартире все изменить. Я хотел ограничиться косметическим ремонтом, но Ольга взялась ломать стены. Сейчас рассказывает, как ужасно выглядела наша квартира, какой имела запущенный вид. Винит в этом Иру. А нам было некогда заниматься такими вещами, мы работали день и ночь, жили в дороге.

Ремонт делался поэтапно. В одной части квартиры обдирали стены, а в другой ютился я. Ольга не предлагала перебраться к ней – у нее жил Дмитрий. То есть я изменял Ире, а она – Диме. Возможно, кому-то это покажется странным, но меня нисколько не волновало наличие этого молодого человека. Я воспринимал отношения с Ольгой как какую-то отдушину, возможность выговориться. Меня вполне устраивал необременительный роман. У нее, как выяснилось, были другие планы. Кстати, еще при наличии Дмитрия я давал Ольге деньги на расходы и выплачивал кредит за ее машину.

Летом пытался перевести на себя все рабочие контакты. Стать самому себе директором не очень получалось, между тем приближался сольный концерт в Театре эстрады, назначенный на октябрь. В начале осени организаторы забеспокоились, стали искать Иру и нашли по электронной почте. Она как профессионал отодвинула на время обиды в сторону и позвонила мне, сообщив, что возвращается.

Я был в растерянности. Все эти месяцы не переставал о ней думать, понимал, что веду себя некрасиво, и меня это мучило. Но возвращаться Ире было некуда. Я собственными руками разрушил то, что было нашей жизнью, нашей совместной историей. И в переносном, и в прямом смысле – уничтожил семейное гнездо. К тому же мне предстояла операция на колене. Я ухитрился получить серьезную травму в разоренной квартире – разрыв мениска и крестообразных связок.

Собрался с силами и написал, что приезжать некуда: «Все плохо. Мама уже не встает. У меня проблемы с ногой, на днях ложусь в больницу. Дома все сломано». Это был момент истины. Ира могла послать меня подальше, имела полное право, и тогда жизнь наверняка потекла бы как-то иначе. Но она не подумала о собственной уязвленной гордости, а захотела помочь мне, поддержать в тяжелый момент. Потом каждый день навещала в больнице, там мы и готовились к концерту в Театре эстрады. Мама умерла именно в этот день. Отменить шоу было невозможно, и я пел в ее память…