Роман-царевич

Оглавление

Зинаида Гиппиус. Роман-царевич

Глава первая. В буре и грозе

Глава вторая. Стройка

Глава третья. К жениху-богомольцу

Глава четвертая. Враг или друг?

Глава пятая. Мудрый обман

Глава шестая. Мужичий университет

Глава седьмая. Мужичий бал

Глава восьмая. Отец Варсис

Глава девятая. Добрый старичок

Глава десятая. Чистый

Глава одиннадцатая. Любовь – зла

Глава двенадцатая. Брат

Глава тринадцатая. Предложение

Глава четырнадцатая. Хутор пчелиный

Глава пятнадцатая. Там и здесь

Глава шестнадцатая. Разные бумажки

Глава семнадцатая. Старики

Глава восемнадцатая. Дача с башней

Глава девятнадцатая. Calvaire[1]

Глава двадцатая. Ввысь

Глава двадцать первая. Блаженный балаган

Глава двадцать вторая. Спешка

Глава двадцать третья. Девственники

Глава двадцать четвертая. «Oui»

Глава двадцать пятая. Крепкие люди

Глава двадцать шестая. «Пострадавшие»

Глава двадцать седьмая. Свидание

Глава двадцать восьмая. Барон

Глава двадцать девятая. Два монарха

Глава тридцатая. Перед свадьбой

Глава тридцать первая. «От камени честна»

Глава тридцать вторая. До дна

Глава тридцать третья. Прогресс и эксцесс

Глава тридцать четвертая. Единая власть

Глава тридцать пятая. Потом скажу

Глава тридцать шестая. Вместе

Глава тридцать седьмая. Черт

Глава тридцать восьмая. Начало нового

Глава тридцать девятая. Золотые цветы

Отрывок из книги

К обеду ждали из Петербурга хозяина, Алексея Алексеевича Хованского, и так как погода совсем разгулялась, то накрыли на террасе.

Алексей Алексеевич приехал кислый и сумрачный. Сумрачен он был, положим, всегда. Стоило взглянуть на его длинные, бледные, вялые усы, чтобы понять характер этого человека: тихое уныние. Умелый инженер-архитектор – он проявлял большую деятельность, но порывами. А потом опять кис, сидел небритый дома по неделям, молча раскладывал пасьянс и с отвращением вспоминал свои работы. Он, впрочем, был мягок, добр, нежен к семье, никогда не ворчал и не сердился. У Хованских было порядочное состояние, и это, к несчастию, позволяло Алексею Алексеевичу месяцами предаваться своему унылому безделью.

.....

– Что ты? О чем ты? – в удивлении сказал Хованский, закуривая сигару.

– О том, что студент наш смотрит на учение не как на дело, он «пребывает» в университете, потому что это нужно для будущего его самоустроения; и развлекается, от безделья, делами «общественными». Молодость требует развлечения! Но ведь надо же помнить, что это стыдно.

.....