Читать книгу Наверху - Зофферль Романовна Круглякофф - Страница 1

Плевен отложил мобильник – всё равно плохо ловит – и стал смиренно смотреть на табло лифта. 50… 70… 84… Медленно ползёт к сотне. Остановился. Вышли несколько людей. Борис подтянулся. В кабинку вошли ещё три человека. Через минуту лифт остановился и двери медленно отъехали в сторону. Он вышел и осмотрелся. Да, Дубай видно, как это ни банально, как на ладони. Болгарин поправил очки и подошёл к ограде. На первый взгляд казалось безумством, что архитекторы Бурдж-Халифа не сделали ограждение стеклянным. Плевен достал телефон и сделал несколько фотографий. Теперь можно было основательно осмотреться. Смотровая площадка была стандартного размера. Круглая и с обзором на триста шестьдесят градусов. Самое необычное в ней было то, что крыши просто не было. Сверху высился огромный штык, вытекавший из лифтовой постройки. Несколько секунд психолог смотрел на него и решил сделать ещё одну фотографию – на всякий случай, но тут его отвлекла кучка людей, ведших активные дебаты. Плевен подошёл к ним. Говорили, в основном, на английском, но иногда слышались и слова из других языков.

– В конце-то концов. Ну заклинило её, ну что вы паникуете, мисс? – спросил мужчина в костюме, с дорогими механическими часами на правой руке.

– А что прикажете делать? Мы застряли на двухсотом этаже…

– На сто шестьдесят третьем, – поправил кто-то, но мисс лишь отмахнулась и продолжила:

– И двери не открываются. Как мы попадём в лифт?       О Господи, а если это сделали из-за погодных условий? Или ещё чего-то?! – взвизгнула она.

Плевен довольно хорошо владел английским и по соответствующему акценту сразу определил, что паникующая – американка. Немного помедлив, он тоже подошёл к лифту и сразу же обнаружил, что вторые створки, служащие для того, чтобы обезопасить пассажиров, не открываются, несмотря на то, что табло лифта показывало, что кабинка на их этаже.

– Can’t we call anybody from the security? – спросил их психолог.

– No. The Wi-Fi is dead, and here’s no emergency button, – ответил японец, который был одним из первых, обнаруживших проблему.

Ситуация накалялась. Всего, на смотровой площадке было человек двадцать и все уже знали о проблеме и нервно пытались дозвониться куда-нибудь, но ни у кого не было номера персонала. К общему разговору подключилась высокая француженка, до сих пор ведшая себя холодно. Вся она была словно сталь – бесчувственна и непроницаема. Судя по поведению, она из научных кругов.

– Но скоро должны появится новые посетители, и уж они-то смогут доложить об этом нужным людям, – сказала она.

– Боюсь, что нет, мадам, ведь уже через две минуты полночь, а посетители ходят до двенадцати, – возразил болгарин.

– Неужели персонал не проверяет, что люди, зашедшие, смогли и вернутся? – недоверчиво спросила она.

– Скорее всего да, но я не уверен. Вряд ли туристов отслеживают. Посетителей очень много, и я легко могу допустить, что персонал мог пропустить нас, – ответил Борис.

– И что же вы предлагаете? – поинтересовалась француженка.

– Ну, во-первых, нужно определить самый лучший вариант и самый худший. Лучший – сейчас кто-нибудь отыщет номер персонала, или какие-нибудь запоздалые туристы обнаружат нас и благополучно переправят вниз. Худший – мы просидим здесь до восьми тридцати и выберемся только утром, – когда психолог оглянулся, то заметил, что его все слушают. С минуту стояла тишина. Затем, высокий джентльмен лет пятидесяти с нервным смешком переспросили болгарина, правильно ли он понял, что спать придётся прямо здесь? Раздался гомон, который заглушил властный голос:

– Se taire! (фр.) Раз уж мы попали в нештатную ситуацию, чем паниковать, лучше предпримем какие-то меры. Ночи здесь теплые, а до утра, я так думаю, без еды все потерпеть смогут. Но, просто паниковать до восьми тоже не вариант. Давайте действовать командно. Для начала, давайте определимся, как называть друг друга, – сказал француз с острой бородкой. Он тоже напоминал научного сотрудника.

– Я Джулия Брэди, – первой же представилась нервная мисс и её напомаженное пухлое лицо снова исказила страдальческая гримаса, – и я первая умру здесь, и никто…

– Джей Чан, – поспешил отозваться японец.

– Рид Бахман, – чопорно поклонившись и выдав в себе англичанина, сказал пятидесятилетний джентльмен.

– Софи Оливье, – металлическим тоном произнесла француженка.

– Илон Скотт, – глянув на часы, кивнул мужчина в костюме.

Потом присоединились все остальные, до сих пор пытавшиеся куда-нибудь дозвонится.

– Адольф Шмидт.

– Роберт Несбит.

– Карл Грац.

Дальше пошли шесть американцев и два австрийца. Завершили это сё Плевен, после нерешительной паузы сказавший:

– Борис Антонович, м-м-м… Плевен.

И француз, внимательно осмотревший психолога и заключивший:

– Если это всё, то я Жак Полинель. Так, давайте проверим, все ли представились.

Всего было восемнадцать человек. Восемь американцев (мистер Скотт тоже им был), два англичанина, швед, два австрийца, немец, болгар, два француза и японец.

Было решено сесть в круг и всё же обсудить план действий, ведь не все могли ждать до утра. Плевен тихо восхищался французом. Он показывал себя в лучшем свете. В такой ситуации мало кто смог бы решительно действовать, но организовать почти двадцать взрослых людей – того пуще. Борис огляделся. Тьма уже опустилась на огромный город. Зажглись огни, бегали цветные прожекторы. Среди ровного строя машин то и дело попадался спорткар, ревевший так, что было слышно даже на высокой башне. Невдалеке пролетел вертолёт и в слабом свете, долетевшем до сто шестьдесят третьего этажа, болгарин увидел фигуру человека, облокотившегося на ограду и чуть прикрывшего лицо руками. Казалось он в усталости и изнеможении рыдает в углу. Борис поднялся и тихо обратился к японцу. Сначала он тоже пристально вглядывался в тёмный угол башни, а когда увидел то, о чём говорил ему психолог, кивнул и громко сказал:

– Простите, что прерываю, но кажется я вижу девятнадцатого.

Все в изумлении обернулись и начали щурится. Мигом включились фонарики телефонов и уже не осталось никаких сомнений, что один из застрявших не представился. Подошли ближе. Вперёд выступил австриец – Карл Грац, сказавший, что он доктор, и тихо потрогал девятнадцатого за плечо. Никакой реакции. Когда это повторилось несколько раз, Грац взял его за плечи и развернул. Как ни странно, мужчина не сопротивлялся, и что её страннее, он даже не изменил позу. Это был молодой рыжеволосый человек с очень бледным лицом и испуганными глазами.

– Что это за шутки? – строго спросил Полинель.

– Неушели это манекен? – спросил немец.

– Согласен, для человека он слишком холодный, – кивнул австриец.

– Позвольте, – сказала внимательно осмотревшая его мадам Оливье, – да он же мёртвый.

– Герр Оливье права. Это не манекен! – крикнул, ещё раз осмотрев несчастного Шмидт.

– Но почему же он не обмяк? – спросил Плевен.

– Это поразительно, но он окостенел, – сообщил Жак Полинель, подёргав его за руку.

– Если так, то необходимо осмотреть карманы и найти документы, – холодно рассудила Оливье и сняла с трупа пиджак.

– Имя – Антуан Роже. Возраст – двадцать девять, место жительства не указано… – пробормотала француженка.

Тут всех отвлёк глухой стук. Что-то очень тяжёлое ударилось о деревянный пол. Это была мисс Брэди. Японец и Плевен не успели подхватить её, и он рухнула всем телом.

– Это было не лучшее решение – убивать человека на самой высокой башне в мире (да ещё с деревянным полом!) в присутствии чувствительных барышень, – хмыкнул мистер Скотт.

– Сейчас юмор не уместен, – сказал немец, а затем обратился к австрийцу, – а этому Роше уше не помошешь. А вот герр Брэди она совсем не помешала бы.

Отдав американку в руки Карла, Борис наконец заметил, что Жак Полинель сложил с себя бразды правления и стоял в сторонке, бледноватый и растерянный. Болгарин подошёл к нему и спросил:

– Вас пугает вид мёртвого человека?

Француз очнулся и натянуто улыбнувшись, помотал головой.

– Просто я только что осознал, что убийца этого молодого человека… среди нас.

На секунды безотчётная паника овладела психологом. В глазах промелькнули люди с чёрными масками и автоматами в руках. Они толкали маленького мальчика в спину и вели его к бетонному зданию. Рядом стоял ещё один несчастный, правда чуть постарше его. Он со страхом глянул на мальчика и не успел обернуться, как жёсткий голос крикнул что-то не непонятном диалекте и грянул выстрел. Мальчик постарше упал.

Болгарин помотал головой. Расширенные от ужаса глаза мёртвого ребёнка стояли перед его лицом, но он попытался забыть.

– Но почему вы считаете, что он не успел спуститься на лифте?

– К чему же тогда это? – и Жак показал на коробку, плотно прижатую к стеклу железными балками и почти незаметную со стороны. В середине был небольшой циферблат, а сбоку маленькая мигающая лампочка. Что-то в ней совсем не нравилось психологу. Создаёт невроз.

– Посмотрите на циферблат, – шепнул Полинель.

Борис увидел обратный отсчёт. До чего-то, пока непонятного болгарину, оставалось 05.23.16.

– Это бомба… – с трепетом сказал француз.

– Или какой-нибудь датчик, – пожал плечами психолог.

– Нет! Я умею отличать их. Это точно она, – горячо возразил француз.

– Странно… Я думал вы учёный, – с сомнением произнёс болгарин.

– Так и есть. Но когда-то я изучал их, – туманно ответил Жак.

– Так или иначе, но всем нам грозит опасность. Видимо, мы стали жертвой террористического акта. Нужно немедленно что-то предпринять, – сказал учёный, уже вернувший спокойный тон.

– Первое, что необходимо решить – будем ли мы говорить остальным? – серьёзно сказал болгарин.

– А что нам остаётся? Вдвоём мы ничего не сделаем, а вот если в самом конце мы расколемся и выяснится, что один из всех этих людей был профессиональным агентом и мог легко разминировать бомбу, будет нехорошо, – покачал головой Полинель.

Вместе они подошли к остальным, помогавшим мисс Брэди.

– Послушайте, мы с мсье Плевеном обнаружили нечто опасное, – произнёс он и сглотнув, продолжил, – Это бомба. Кто-то из присутствующих убил этого человека, а затем, видимо, на всякий случай, решил убрать лишних свидетелей. Может ли кто-нибудь чем-нибудь помочь нам? А теперь, я обращаюсь к убийце. Ты заперт вместе с нами. Уж если эта бомба взорвётся и взорвёмся мы, ты тоже не избежишь этого. Так признайся сейчас. Этим ты спасёшь всех нас.