Череп Субботы

Оглавление

Zотов. Череп Субботы

Premiere partie: САНТЕРИЯ

Пролог

Глава первая. Монастырь (Ровно черезъ годъ, Псковская губернiя)

Глава вторая. Виртсекс (Москва, переулокъ Героевъ-корниловцевъ)

Глава третья. Elena Chervinskaya (Псковъ, набережная реки Велiкой)

Глава четвертая. Платный мавзолей (Департаментъ полицiи, зданiе МВД)

Глава пятая. Достоевский & Вибратор (Кремль, царскiя палаты)

Глава шестая. Язык змеи (Гонаивъ – набережная, у проспекта Дессалина)

Глава седьмая. Бальзамировщик (Ул. Стромынка, 12-этажка изъ кiрпича)

Глава восьмая. Саркофаг из гранита (Парижъ, у моста Александра III)

Глава девятая. Кисуля венценосная (Кутузовскiй проспектъ, ночь)

Глава десятая. «Онегин II» (Офисъ купца Чичмаркова, улица Тверская)

Глава одиннадцатая. Запах смерти (Высотка МВД, центръ города)

Deuxieme partie: БОКОР

Глава первая. Скучные твари (Офисъ купца Чичмаркова, ул. Тверская)

Глава вторая. «Рассвет мертвецов» (Черезъ секунду, в томъ же месте)

Глава третья. Чувство голода (Столiчный аэропортъ «Домодедово»)

Глава четвертая. Превращение в банан (Дом Алисы Трахтнберг, подъ утро)

Глава пятая. Пирамида еблана (Раннее утро, Трехрублевское шоссе)

Глава шестая. Бокор (Лосъ-Ангелесъ, ровно черезъ две недели)

Глава седьмая. Символы veve (Окрестности Гонаива, черезъ полчаса)

Глава восьмая. Тюремный замок (Зданiе МВД, кабинетъ директора)

Глава девятая. Хозяин кладбища (Замокъ Бутырка, черезъ полчаса)

Глава десятая. Череп в цилиндре (Въ одной квартире, съ закрытыми шторами)

Глава одиннадцатая. Фильм ужасов (Останкiно, комната для совещаний)

Глава двенадцатая. Дуомо (Северная Италiя, черезъ два дня)

Глава тринадцатая. Звонок Бога (Трактiръ «Гламуръ» на Садовой)

Глава четырнадцатая. Красные буквы (У Савеловскаго вокзала)

Troisieme partie: САМЕДИ

Глава первая. Хунфор (Та самая хiжина, окрестности Гонаива)

Глава вторая. Тонтон-Макут (Портъ-о-Пренсъ, столица Гаiти)

Глава третья. Крещение Евфросиньи (Красная площадь, Кремль)

Глава четвертая. Карибский вампир (Городъ Гонаивъ, Гаiти)

Глава пятая. Артефакт оборотня (Гонаивъ и блiжайшия окрестности)

Глава шестая. SMS и патологоанатом (Подвалъ въ центре Москвы)

Глава седьмая. Зомби-шутер (Гостиница «Имперiалъ», городъ Гонаивъ – примерно за 20 минуть до жестокаго события въ подвале въ центре Москвы)

Глава восьмая. Полночь Мессии (Заброшенная фабрика, джунгли у Гонаива)

Глава девятая. Передоз харизмы (Цехъ разлiвки сока тростнiка)

Глава десятая. Кереке Гри (Фабрика рома, въ джунгляхъ у Гонаива)

Глава последняя. Фаворит (Успенскiй соборъ, одинъ месяцъ спустя)

Эпилог

Отрывок из книги

…Это не было лицом. На белой, отсыревшей от влажности стене проявлялось нечто уродливое, вроде маски ужасов – из тех, что продают на Хэллоуин в любом уличном ларьке. Темные очки, неизменная сигара, рот в оскале вечного смеха и вышедший из моды цилиндр. Древняя старуха, одетая в столь же старое платье, с изрядно пожелтевшими кружевами на пышной юбке, стиснула между пальцами уголек – тот мгновенно исчез, слившись с иссиня-черной кожей. Поджимая вялые губы, оценивающе прощупав взглядом «маску», женщина сделала пару резких штрихов – стекла очков сочно налились угольной тьмой. Она не забывала следить, чтобы красота барона не поблекла: записной щеголь способен оценить такое любовное отношение. Покашливая, старуха скользнула назад – мизинцы обеих рук сошлись в перекрестье знака. Она почтительно, с достоинством поклонилась изображению на стене: из глазницы черепа лениво ползла нарисованная кобра, отсвечивая крестом на капюшоне. Никто на острове не рисковал спрашивать мамбо, сколько ей лет – да она и сама, даже если бы захотела, не смогла ответить на этот вопрос. Вот уже очень долгие годы старуха жила не только без паспорта, но и без фамилии. Люди старались держаться от нее подальше, она платила им взаимностью. Ближайшая к ее хунфору деревня терялась среди буйства джунглей: горстка убогих хижин облепила фабрику по производству рома, чьи облезшие стены давно оплели лианы, а цеха сделались пристанищем обезьян. Впрочем, расстояние не имело значения. Не только в этом селении – но в самом Гонаиве старуху знал каждый уличный пес. Ее распознавали издалека: при ходьбе она горбилась, выставляя острые локти, будто что-то несла в ладонях. Женщины при виде мамбо закрывали ладонью глаза, мужчины спешили перейти на другую сторону улицы. Пламя свечи колебалось во тьме умирающим огоньком, освещая морщинистое лицо цвета ночи. Пряди седых волос свисали прямо на кружева платья, щеки старухи запали – от голода и усталости. Нижняя губа заметно выдавалась вперед вместе с капелькой застывшей слюны. Прошептав что-то неразборчивое, негритянка очертила вокруг себя круг – ровный, как от циркуля. Огрызок мела упал на землю. Она села к подножию митана – «дороги богов», дерево столба гроздьями украшали созвездия треугольников. Скрестив ноги, старуха закрыла глаза. В голове стучали барабаны – сначала робко, еле слышно… затем – настойчивей. Их зловещий рокот то нарастал, то, напротив, отдалялся, превращаясь в мерное гудение.

…Машина. Старый «Бьюик» с безжалостно содранными боками, в смеси ржавчины и блеклой синей краски – он незаметен ночью и не столь соблазнителен для бродячих патрулей: полиция обожает отбирать автомобили «для нужд отечества». Она отлично видит «Бьюик» – каждую вмятину на дверце, облезшие шины… так, словно стоит рядом с этой ржавой рухлядью. За рулем – водитель, местный, из Гонаива, вцепился в руль, аж руки дрожат. А вот на заднем сиденье – белый. Она взялась пальцами за седые виски, качнулась поближе к митану. Нет, точно белый. Ха, они здесь редкость. Кто по своей воле поедет на забытый богами остров, где давно съели всех бродячих собак, а самые добрые люди расправляются с врагами, надев им на шею «ожерелье»? Старуха до боли зажмурилась, всматриваясь в черты его лица. Пожилой, лет за пятьдесят. Морщины. Мягкие волосы с изрядной долей седины. С брюшком, но это нормально в его возрасте. Одет по-клоунски, как и большинство белых в тропическом климате – застиранная красная майка с эмблемой «Кока-колы», бейсболка и полинявшие до рвотной бледности джинсы. «Бьюик», дребезжа, окружил себя облаками мучнистой пыли – он свернул на дорогу из белых камешков. Ох, как должно быть их сейчас трясет. Визитер борется с позывами тошноты в горле: майка прилипла к телу, словно залитая сиропом, на зубах хрустит белесая пыль. Он считает секунды – ждет, пока появится у порога хунфора.

.....

– Это всемирный скандал. – Император говорил тихо, но уши Муравьева сотрясали громы и молнии. – Злоумышленниками похищен прах Пушкина… совершено зверское убийство настоятеля монастыря. Я вызываю шефа Отдельного корпуса жандармов. Антипов тоже обязан срочно подключиться к расследованию. Есть ли у вас мысли, кто это мог быть?

– Соображаем, государь, – быстро ответил Муравьев. – Уже вычислено, с чьего мобильного звонили на телефон жертвы. Определенно похищение заказал кто-то со стороны. Об этом свидетельствует быстрота акции, профессионализм и крайняя жестокость неизвестных грабителей.

.....