"Куропаткин Чум" повествует о фантастическом приключении геодезиста СССР. В рассказе реализованы записки и идеи моего отца. Посвящается рабочим Таймырской Геофизической Экспедиции и всем жителям Заполярной Дудинки. Для широкого круга читателей.
Глава 1. Чудесное спасение
Эта история произошла со мной больше пяти лет назад. Самое любопытное в ней было то, что под гипнотическим внушением я забыл ее полностью и не мог вспомнить до недавнего времени. Косвенных доказательств о том, что со мною в прошлом случилось что-то неординарное, было достаточно. Но что именно произошло, где и когда – я не знал. Не помнил, что когда-то из памяти бесследно выпало три дня.
Согласился с версией старшего рабочего топоотряда Федорова, что просидел это время под снегом в Куропаткином Чуме и успокоился. Как оказалось, совершенно напрасно. Потому что именно в эти дни я пережил приключение, которое повлияло на мою дальнейшую жизнь.
Но одно дело – случайно открывать в себе странные для человека способности, постоянно гадать – откуда они во мне Прорезались и другое – точно знать источник возникновения…
Пять лет назад я работал геодезистом Иконской сейсмической партии, Таймырской геофизической экспедиции. Жил в Дудинке с семьей в двухкомнатной благоустроенной квартире и считал себя обычным, ничем не примечательным человеком.
База полевой партии располагалась рядом с устьем реки Ондодоми, на правом берегу реки Чопка. В ту зиму мы работали на северо-востоке от базы, по направлению к поселку Волочанка.
Не буду подробно описывать специфику нашей работы в тундре. Скажу только, что наша сейсмическая партия с помощью подземных взрывов и специальной приемной аппаратуры искала подземные купола из газо-нефте-непроницаемых пород, под которыми за миллионы лет могли скопиться запасы нефти и газа.
Мой топоотряд считался вспомогательным подразделением сейсмопартии. В наши обязанности входила прокладка дороги, вешение профиля, установка геофизических пикетов и инструментальная съемка местности.
Самое тяжелое для работы время – это полярная ночь. Мутненький рассвет, который мы по привычке называли «днем», не способствовал производительности. Полярной ночью работать в топоотряде трудно. И рабочим, и трактористу, и, конечно, геодезисту. Приходилось ловить короткие часы сумерек, спешить «пробежать» за это время как можно большее расстояние. И все равно большую часть времени приходилось двигаться в темноте.
Та история, о которой я начал рассказывать, случилась именно в это, самое темное время полярной ночи.
Началась она семнадцатого декабря.
С утра начал дуть юго-западный ветер, зашумела поземка. Но видимость оставалась удовлетворительной и я дал команду выходить на работу. Мы били сейсмический профиль навстречу ветру по голой, без единого кустика, холмистой тундре.
На плоских вершинах каждого холма лежали крупные валуны и галька, оставленные последним оледенением. Снег с вершин был выдут пургами почти полностью. Через два дня, по моим расчетам, мы должны были достигнуть границы северного леса, где продвижение вперед замедлится.
Придется пробивать в лесу просеку, чтобы проложить рядом с вешками дорогу для техники и оборудования. Пока же вокруг была голая тундра и потому парни сразу ушли вперед. Тракторист потянул рядом с ними наше жилище, а я, отнаблюдав первую выставленную марку теодолитного хода, не торопясь, двинулся следом.
Застрял я на очередной марке через полтора часа. Парни уходили вперед вместе с трактором и ЦУБом, а мне все не удавалось отнаблюдать очередную марку. Мешала усиливающаяся с каждой минутой поземка.
Ветер становился все сильнее. Я с тревогой следил за его порывами, вновь и вновь пытаясь разглядеть в перекрестии оптической трубы теодолита переднюю марку. Воздушный поток бил в лицо, резал по глазам, выдавливая слезы, свистел и выл в теодолитной треноге.
Серые космы поземки поднимались выше над снежной поверхностью и в оптике не было видно ни одного темного пятнышка или просверка крошечной лампочки от карманного фонарика, которые старший рабочий Федоров вешал на каждой марке вместе с морозоустойчивыми батарейками. Однотонная серая муть заполняла поле видимости прибора.
Черт бы побрал погоду! – мысленно ругался я. – Бросить работу и сматываться, пока не поздно! Может так закрутить, что потом до ЦУБика не смогу добраться. Не сесть бы опять в Куропаткин Чум!
Раз в жизни я уже испытал на себе такое удовольствие – просидел двое с половиной суток во время пурги в овраге под снегом. Этого опыта мне хватило, чтобы запомнить Куропаткин Чум на всю жизнь. Сидел в мокрой одежде, дрожал от холода и сырости, постоянно проколупывал в снежной толще дырочку для дыхания. И все время боролся с сонливостью!..
Через час я сдался. Запаковал в брезентовый чехол теодолит, расставил и вбил в твердый наст острые наконечники металлических ног треноги. Спрятал в карман журнал теодолитного хода и вдел ноги в крепления лыж.
Больше часа простоял! – досадовал я. – Ребята за это время успели убежать километра на три вперед, если не больше! И ЦУБик утащили на конец разбивки. Стоят теперь на маленьком озерце и ждут.
Снег на севере совсем не такой, как на материке. Он жесткий, перелопаченный на сто рядов бесконечной чередой пург, слежавшийся и смерзшийся от морозов в прочнейший наст. Лыжи не скользят по насту, потому что он жесткий, как наждак.
В топоотряде не бегают на лыжах как спортсмены. Мы идем на работу без лыжных палок, таща на себе все, что нужно для работы: пиленые вешки для вешения профиля, батарейки и лампочки для подсветки марок, пикеты.
Я ношу теодолит с треногой, измеряю горизонтальные и вертикальные углы, записываю результаты измерений в специальный журнал, отмечая в нем пикеты марок и расстояния между ними.
Темнело. Я спустился по пологому склону холма, стараясь держаться ближе к тракторному следу. Резкий ветер сек кожу лица. Приходилось прикрываться от ветра рукавицей, периодически ощупывать лицо, чтобы не прозевать начавшегося обморожения.
– А-а-а-а…
Услышал я тонкий и невнятный крик, раздавшийся на пределе слышимости, и остановился. Новый крик, тонкий, едва различимый, послышался как будто справа от меня. Он походил на голос женщины или ребенка. Временами у меня создавалось впечатление, что крик звучит внутри головы.
– Показалось?..
Я мысленно чертыхнулся и все-таки решил проверить: чудится мне крик или нет. Выбравшись на вершину следующего холма, я обогнул группу больших валунов и повернул круче к ветру. Пришлось спуститься в овраг с крутыми склонами.
На дне оврага лежал подросток полузасыпанный снегом. Он был в одежде из пыжика. На ногах красовались щегольские, вышитые бисером унтайки. Подросток не видел меня и тихонько всхлипывал. Заметив меня, он перестал плакать и замахал рукой, подзывая к себе.
Что с тобой? – спросил я. – Как ты сюда попал?
Помоги, бойе! – ответил мне тонкий, слегка охрипший голосок. – Олешка испугался чего-то и сбросил. Нога сломана. Помоги!
«Девочка? – изумился я. – Откуда олень? Как ее занесло так далеко от поселков?»
– Конечно, помогу. Подниму сейчас тебя и понесу в наш ЦУБик. Вызову по рации вертолет. Он прилетит и увезет тебя в больницу к доктору.
Говоря это успокаивающим голосом, я осторожно поднял девочку на руки. Старался не причинить боль, так как правая нога незнакомки была вывернута и торчала в сторону. Едва я успел повернуть в сторону тракторного следа, как девочка забилась у меня в руках.
– Нет, бойе! Только не в твой самоходный балок! – бурно протестовала она. – Неси вон туда! На бугор!
– Там ничего нет. Одни валуны! – возразил я.
– Там есть все. Там доктор и больница!
Пурга продолжала усиливаться. Времени на препирательство терять было нельзя.
– Ладно. – уступил я бурному напору девочки. – На бугор, так на бугор. Только помни – если там ничего не будет, я несу тебя к себе в балок.
Я повернул так, что ветер теперь бил мне в правую щеку и пошел к соседнему холму, на который указывала девочка. Вершина холма временами совершенно исчезала за плотными струями начавшейся пурги.
– А теперь куда? – спросил я на вершине, усеянной огромными валунами.
– Вон к тому камню, пожалуйста. И опусти меня на землю.
Я опустил девочку рядом с валуном на здоровую ногу, придерживая на всякий случай за пояс. Здесь, на вершине, порывы ветра били особенно сильно, а правая голень у упрямицы наверняка была сломана.
Девочка тихо застонала и, держась за меня рукой, другой рукой потянулась к камню. То, что произошло потом, заставило меня усомниться в своем здравом рассудке. Видимо, только по этому я дальше поступал так, как требовала от меня маленькая незнакомка.
Едва пальцы девочки коснулись изъеденной временем поверхности валуна, как в нем появилась тонкая, быстро расширяющаяся трещина. Верх огромного валуна бесшумно скользнул в сторону и повис в воздухе, словно ничего не весил.
– Ну что же ты, бойе! – капризно позвала девочка. – Не стой столбом. Помогай!
Не давая мне опомниться, она жестом показала, чтобы я помог ей забраться на срезанный неведомым способом валун, где на ровной, словно отполированной поверхности, темнел колеблющийся, покрытый туманом круг около двух метров диаметром.
В голове у меня, наверное, тоже стоял туман. Почему бы иначе я сбросил с ног лыжи, поднялся на валун и поднял девочку. Вместе с нею я ступил в круг тумана и почувствовал, как мои ноги погружаются в туман.
– Не рвись и не бойся! – строго предупредила меня маленькая спутница. – Такой огромный, а боишься!
Как будто чувство страха зависит от размеров! – мысленно огрызнулся я, но вслух не произнес ни единого слова, потому что успел погрузиться в туман по грудь. На всякий случай я набрал в легкие воздух и плотно сомкнул веки.
Щеки ощутили дуновение горячего ветра и легкое покалывание. Больше ничего не произошло. Когда я вновь осмелился открыть глаза, мы находились в круглом помещении со светящимися стенами и потолком. Только гладкий, словно стеклянный, пол не светился.
– Скорее, бойе!
Незнакомка протянула к стене руку, коснулась ее. Стена от прикосновения пошла радужными разводами, прогнулась и, как вода, покрытая светящейся пленкой масла, разошлась в стороны, пропуская нас дальше.
Теперь мы попали в помещение значительно большего размера и тоже со светящимися стенами. Освещение скрадывало его размеры и только появляющиеся на стенах текучие узоры позволили определить, что это поставленный на попа цилиндр около пяти метров высоты и двадцати метров диаметром. В помещении ничего не было. Абсолютно пусто.
– Веди меня туда.
Девочка протянула руку в направлении более яркого участка стены, находящегося напротив. Я приподнял легкое тело и понес туда, куда она показывала.
Глава 2. Дом космических пришельцев
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.