Читать книгу Царица-полячка. Оберегатель - А. И. Лавинцев - Страница 19

– Пойти взглянуть, – проговорил лесовик, – кого из беды вызволить пришлось.

– А знаешь кого? – очутился около них кузнец из поселка. – Да самого нашего лютого князя Василия Лукича!

Лесовик заметно вздрогнул.

– Врешь! – закричал он. – Быть того не может!

– Поди, сам погляди, ежели не веришь…

Смельчак парень надвинул на голову колпак и пошел к кучке товарищей, которые окружили потерявшего сознание Агадар-Ковранского.

– Взаправду князь? – спросил он, подойдя.

– Он самый, – ответили лесовики.

– Кабы знать было то, – отозвался один из них, – так и пальцем не пошевелили бы, пусть бы его на здоровье медведь заломал…

– Вестимо так, – сказал другой лесовик, – медведь меньше зла творит, чем князь Василий; известно – Божья скотина…

– А как князь мучил нас для забавы! А вон теперь лежит и не двигается… Видно, зверь-то лесной – не наш брат, лютовать под ним не моги…

Князь Василий, беспомощный, жалкий, без сознания лежал на снегу среди этих явно враждебно настроенных против него людей.

Пожалуй, и лучше было, что сознание покинуло его… Судьба, вырвав его из когтей одной опасности, кидала его в объятия другой, еще более грозной…

– Расступись-ка, братцы! – раздался звучный голос того лесовика, который принял на рогатину медведя. – Дай мне взглянуть на князеньку!

Голос этого смелого человека звучал как-то совсем особенно. В нем ясно слышались и злоба, и тоска, и нестерпимая мука. Люди расступились.

– Ой, князенька, – прерывисто захрипел лесовик, – вот как нам встретиться пришлось… Бог-то все видит: бывает время, что и богатым поплатиться нужно… Так-то! Дайкось топор-то! – обратился он к ближайшему из товарищей.

Тот в ужасе попятился.

– Ой, ой! Пришибет он князя-то, – пронесся кругом тихий шепот.

Лесовик злобно засмеялся.

– Миловать не буду… – коротко произнес он и добавил с невыразимой тоской в голосе: – Сестренку, им для забавы замученную, вспомнил… Давай топор!

Тут сказалось все, что накипело на душе этих измученных людей. Отуманенный клокотавшею в нем злобою человек видел перед собой тирана и не задумывался совершить кровавое преступление…

– Разойдись, братцы, – выкрикнул лесовик, которому кто-то из товарищей сунул в руку топор, – я в грехе, я и в ответе, а вы ни в чем не повинны… У-ух! – размахнулся он топором.

Но опустить удар на голову бесчувственного князя Василия ему не пришлось.

– Не трожь! Чего ты? Или Бога позабыл! – раздался около него окрик, и чья-то сильная рука ухватила, как клещами, его руку и отвела в сторону.

Это был вершник воеводы Грушецкого, Иван.

– Не трожь, не моги, – повторил он, – вспомни, на какое дело идешь!

– Ты чего? Тебе-то что? Наши счеты…

– В них я не встреваюсь, – твердо ответил Иван, – а у нас на Руси лежачего не бьют… Видишь, князь-то словно мертвый валяется, а ты его такого-то пришибить задумал… Небось кабы он на ногах был, так не посмел бы… Брось, тебе говорю, топор, не то, смотри, худо будет! – И Иван изо всей силы сжал кисть руки лесовика.

– Ты – чужой, – пробормотал тот, – нечего тебе промеж нас встреваться… Небось не тебя его княжеская лютость коснется… А он, наш князь-то, говорят тебе, хуже зверя лесного…

– Пусть! – столь же твердо, как и прежде, возразил Иван. – Вот очнется он, лютый твой князь, и делай с ним, что тебе душа велит, а до тех пор не трожь, не дам!

– И взаправду, Петюшка, – подошел кузнец, – дурное ты замыслил… Сердце-то ты свое потешишь, а потом каяться придется. И никакой поп тебе такого греха не отпустит. Потому, какой он враг сейчас? Малое дитя и то забрыкается, как топор над собою увидит, а он лежит и не дрыгается…

– Верно, верно он говорит! – раздались со всех сторон голоса. – Брось, Петюха, будет у тебя время с ворогом за все поквитаться… Оставь! Не дадим мы тебе душу свою загубить…

– Так это! – опять заговорил кузнец. – Нет ни в одном нашем поселке и во всей округе никого из подлых людей, кто не хотел бы вот, как ты теперь, ему, князю, топором голову раскроить… И стоит он того, окаянный, но убить-то его надо в честном бою, а не тогда, когда он даже не поймет, кто его убил… Не примем на себя его крови, ребята! Пусть Петруха на сей раз уймется…

– А-а-а, – не то застонал, не то заревел Петр, – провались вы все и с князем окаянным вашим! – И он бросил топор. – Делайте, как хотите, берегите его на свою голову!.. Мало им в округе девок да баб перепорчено, мало на роду медведями для потехи народа перетравлено?.. Так и еще больше будет! Хотите того – пусть, а мне с вами не дорога… Нянчайтесь с окаянным… Эй вы, проезжие, айда за мной! – И, не обращая внимания ни на князя, ни на товарищей, Петруха пошел прямо через кусты вперед.

Смущенные вершники Грушецкого последовали за ним.