Читать книгу Первопроходчество – сам ли распался исполин СССР - Альберт Савин - Страница 4

Как бы ни оценивать личности Маркса и Энгельса – нельзя забывать о том, что они являлись типичными представителями буржуазного общества, далёкими от трудового пролетариата, считавшие его по своему уровню развития с позиции высокой философии – всего лишь чуть выше обезьян по осмысленному изготовлению и применнию орудий труда.

То есть, к самим себе и иным персонам труда творческого – данная философия не касалась.

И не допускала собственного пролетарского развития в смысле непосредственного участия в жизни общества – иначе, как грубейшим физическим устранением своих угнетателей.

И потому производственные отношния имеют место независимо от производительных сил, а пролетариат играет всего лишь пассивную роль производителя товаров и не может влиять на прогрессивное изменение общества к лучшему, иначе – как напором грубой физической силы.

Лишь подсказывая способ решающего увеличения такой силы – через солидарное объединение пролетариата всех стран.

И если пролетариат по уровню развития не выходил за уровень творческого мышлния – ему было вполне достаточно и незначительных уступок со стороны аристократических буржуа, усмиряющих социальные взрывы и потрясения.

Что, в принципе и положено впредь – в основу прозападной «свободной демократии».

====

Но нисколько не покушаясь на таланты прежних мыслителей – хотелось бы акцентировать внимание на том, что в их времена формирование мыслительных процессов определялось всеобщим теологическим мировоззрением с его началами от дремучего язычества, что служило и отправными моментами, и лейт-мотивами всех последующих философских сентенций.

Кстати – и преобладающего потенциала всего российского творческого художественного наследия, признанного в мире классическим по гениальности религиозных предрассудков, (особенно на примере Достоевского).

Конечно же – философские сентенции и сегодня кажутся мудрыми истинами для тех, кому помогает исповедание конфессий с почитанием глубинных национальных традиций. Не удививительно поэтому, что философия и теология слились со временем – в единое понятие.

Альтернативное – материалистическое мировозрение появилось значительно позже, на основе наблюдений естествооткрывателей, и из Истории известно отношение к ним в обществе, находящемся под теократией.

В конечном счёте – это привело к тому, что религиозные и светские общественные институты стали законодательно – разделяться.

Но следует особо отметить, что все нравственные ценности религиозной морали – были вполне обосновано п е р е н е с е н ы в светские законы (правила общего жития).

С той только разницей – что уже со строгой персональной ответственностью за каждое от них отступление – вместо весьма сомнительной религиозной достаточности «отпущения грехов» на т.н. исповедях.

И по вопросам социальной политики – государство не разделяет своих граждан на тех – кто и что исповедует или не исповедует вообще, живя своим умом и трудом.

Так что – вопрос о том, что если кто не испытал религиозного вероисповедания – тот не знает и не способен жить по христианским заповедям – отпадает.

Знают и живут, ибо они – в главных светских законах и над каждым от них отступничеством нависает кара, по принципу точно такая же, какую Творец опустил на Содом и Гоморру – только разве что по-разборчивее, по-терпимее и со скрупулёзным выяснением всех обстоятельств по каждому конкретному случаю.

Пока не произошло повторное разделение правовых Судов на свободно практикующих адвокатов на фоне беслатного защитника от государства!

====

А тем временем над всем бытиём так и повисла неразрешённой проблема сущности материи.

Одни философы попрежнему утверждают, что материи как таковой не существует, а другие уверяют – она и есть всё, что во-плоти как живой, так неживой, а по своей сущности – вещественно-предметна и очень даже осязаема.

Возможно – где -то в бесконечной Вселенной и существует иная. Но мы-то живём именно в таком мире.

Только в том-то и дело, что и этот мир сотворялся вовсе не единожды, а, как минимум, троекратно. Первый – реальный, во-плоти и тверди, а потому – ощутимый и последовательно (от простого к сложному) познаваемый.

Второй – отражённый сознанием и субъективно преломлённый этим отражением, и третий – в идеальной иысленной, условно – в о о б р а ж а е м о й интерпретации окружающей действительности и бытия, которую загнали под магический императив – *так должно быть*.

Но второй и третий – однозначно сотворялись уже реальными философами-мыслителями. И напрочь перепутали – что первично, а что вторично.

Ну вроде как непонятно стало – что в первую очередь сварганил Творец: куриц с петухом, чтобы яйца несли, или семя чудотворное разбросал, чтобы и без них покатились яйца к ногам человека.

И по сегодня не утихает спор на предмет – является ли философия наукой в ряду других, или вообще – самостоятельной, и не противоречит ли естественным наукам материалистического бытия.

Ответ, пожалуй, однозначен – противопоставляла. Ровно до тех пор, пока сторонники естственных наук не показали, что ничего в реальной действительности не существует в строго монотеистических вариантах, и даже на высшем уровне духовных сил имеет место борьба нечистых с чистыми, а материальный мир тем более полон противоречий и противоположностей, в том числе и моральным заповедям.

Тогда и философия начала переходить на диалектическое понимание сущности бытия через обобщающие и обоюдопереходящие категории, такие как часть и целое, качество и количество, сущность и форма, идеальное и реальное, желаемое и действительное, предполагаемое и располагаемое.

А поскольку эти категории – в той или иной степени конкретизации оказались присущими всем наукам и правилам бытия – дилектическая философия и стала наукой всех наук, кроме теологии.

Однако – её основоположник Маркс, обобщивший понимание этих категорий предшественниками – сделал особый упор на категории единства и борьбы, из которых и родился соответствующий духу его времени закон развития через борьбу противоположностей вплоть до крушения единого целого, ради всякого частного «нового»!

На самом деле – если речь шла о прогрессивном развитии, то такое как раз и осуществлялось с л и я н и е м противоположностей в обобщающее целое.

А благодаря тому, что человек научился умело направлять одни естественные силы на другие без явных на то разрушений – он вопреки этим силам оторвался от тверди и поднялся во Вселенную.

Но только на самой Земле – жёсткая конкурентная борьба с т.н. естественным отбором, который уже давно превратился в искусственный и искуссный – никак с подачи вульгарных материалистов не хочет уступать соревновательной конкуренции в равных «весовых» диапазонах – с соучастием, содействием и бескорыстной взаимовыручкой.

Впрочем – проблема первичности, конечно же, не ограничивается тривиальным примером с курицей и яйцом. За этим скрывалась куда как более глубокомысленная суть попыток доказать, чему принадлежит первенство вообще – религиозному духу или материализованой мысли, с исходящими из них выводами, идеями. замыслами и творческими возможностями.

И кто бы мог подумать, что самые завзятые материалисты-марксисты, сразу после овладения властью в России, развернут грандиозную картину духовного потребления, духовного производства и роста духовной культуры.

По всей видимости полагаясь на то, что одного революционного порыва сознания вполне достаточно, чтобы отличать некий эфемерный дух от реальной интеллектуальной надстройки над материально-экономическим базисом.

Таким образом, отрицая первичность религозного духа по отношению к материи, они и интеллект задвинули на вторичную надстройку над материальным базисом.

Поздно пришло признание того, что одна из составляющих этой надстройки – наука, на самом деле являлась главным производителем экономики, а другая – политика, способна просто играючи развалить самую мощнейшую промышленно-аграрную индустриальную базу.

Впрочем – не преминули воспользоваться ставшей крылатой фразой о том, как «одухотворение» и прочий энтузиазм – удесятеряли силы в борьбе с противоположностями.

И верили, несмотря на то, что на самом деле одухотворение не удесятеряет силы, а наоборот – мобилизует на десятикратную, против обычного, затрату и тех, что ещё есть и требующую во избежание полного истощения немедленного и равнозначного восстановления, вместо чего стало популярным раздавать новые вдохновляющие стимулы – в форме вербальных благодарностей, похвальных и почётных грамот.

По сути – марксистский диамат, единственно начавший отражать, в отличие от классической идеалистической и оторванной от реалий философии – закономерности фактического бытия – сам превратился в банальный учебник по организации конфликтных ситуаций и силовому способу разрешения противоположностей.

И тем самым только подтвердили, что дремучему принципу силового естественного отбора для улучшения, в том числе и человеческого рода – альтернативы не существует.

А все предыдущие и последующие агрессивные способы преобразования мира – от захватнических войн до силового экспорта демократических начал – получили философское оправдание открытым законом антагонистической борьбы – в качестве ядра всякого диалектического развития.

Подобное толкование философии, конечно же, не могло не вызвать осуждения со стороны цивилизованной мировой общественности. Но парадокс состоялся в том, что осуждению стали подлежать лишь отдельные, особо яркие по жертвам и ущербам проявления этого закона.

Причём, прежде всего – осуждению со стороны свободной Европы, в которой и родился этот закон, продолжая его применение теперь уже в конъюнктурных политических целях борьбы за достижение односторонних преимуществ.

Принципиальная ошибка марксистского варианта диамата и истмата состояла в том, что за базовую диалектическую категорию был взят сам процесс связей и отношений между этими категориям – отнюдь не в диалектическом, а однозначном понимании, без взаимо-обратных возвращений к своим началам.

Истинно-прогрессивная суть диалектики в том, что нет абсолютно прямых противоположностей, застывших в безвыходных, кроме уничтожения одной другую, ситуациях.

Они в постоянном движении с переходами одна в другую и слиянием во всём, наиболее оптимальном, устойчивом и ценном, образующем единое целое.

Не сами по себе – разумеется. А той самой интеллектуальной надстройкой, которую марксисты задвинули на задворки материального базиса в риторическом запале философских сентенций о том, что первично и что вторично.

== Частно-общественная собственность – зачем

И, действительно, зачем, если всегда имелись традиционные формы индивидуальной, семейной и добровольно объединяемой коллективной собственности, которые вместе с собственностью интеллектуальной – исчерпывающим образом определяли жизнь и деятельность людей.

Исключением, разве что, может служить потенциал ещё не задействованой земли, которая в обобщёном виде именуется государственной.

Но в современном демократическом обществе – и само государство не является хозяином земли – как когда-то при государях-императорах.

Теперь оно по мандатам избирателей поручает власти – временные полномочия по распоряжению природными и трудовыми ресурсами, денежными потоками, а по сути жизнями и судьбами граждан государства.