Читать книгу Если бы Конфуций был блондинкой - Александр Бутенко - Страница 4

В первый раз я о нём узнал в школе – к нам приезжали американские христиане, привозили гуманитарную помощь.

Это сейчас никакого американца к нашей школе не подпустят на ружейный выстрел, повесят табличку с надписью «педофил», обольют смолой, вываляют в перьях, обоссут и подожгут, а тогда – приезжай кто хочешь, пропагандируй что хочешь.

Учителя забежали бледные, как библейский конь – «Американцы! Настоящие американцы! Вы смотрите, не смейте ничего говорить, не позорьте нас».

В чём могло заключаться опозоренье, никто не понял, но и без того самим было как-то волнительно – американцы, настоящие американцы – и где? У нас в школе! Вот чудеса!

Мы не знали, какие они. Я американцев представлял только по голливудским боевикам. Искренне считал, что погони и перестрелки в центре любого американского города – это нормально, суровые будни, больше у них ничего и не происходит.

Завидовал им, конечно же – у нас тут не стреляют, и никаких погонь – а у них вон и стреляют, и погони.

Жизнь у них настоящая, а мы прозябаем ни за грош.

Мы сидели в классе, переговаривались.

Влетела завуч и зашипела, как змея с отдавленным хвостом – «Тихо, тсс, тихо!».

Зашли ОНИ. Их было трое.

Двое мужичков, одна тётенька.

В то, что это американцы, сразу верилось – они были опрятные. Вроде бы такие же голубые рубашки, такие же в мелкий рубчик брюки, какие носят хронические инженеры в НИИ – но всё равно как-то по-другому. Так опрятно выглядят или американцы, или Свидетели Иеговы (иногда в одном флаконе).

Нога у тётки была в каких-то восстанавливающих перетяжках, после гипса.

Все трое улыбчивые – что необычно и само по себе, в наших-то широтах; ну и так, как американцы, у нас никто не улыбается – чтобы видно было до основания обе десны.

У нас так даже ослы скалиться не умеют – а они вон легко. Казалось вот-вот, и губа завернётся, как горящая в камине газета.

Тётка, дружелюбно улыбаясь, заговорила. Училка английского её переводила, хотя мы, даже с нашими скудными познаниями, в общем-то смысл улавливали.

Она рассказала, что они ездят по разным странам, везде, где люди нуждаются в помощи, бескорыстно помогают и несут благую весть.

Недавно ломала ногу, и вот теперь пока вынуждена ходить – она дружелюбно попыталась нас развеселить подмигиванием – в таких вот смешных манжетках.

Только самые отважные в этот момент рискнули улыбнуться уголками губ. Тишина стояла совершенно замогильная, каждый молчал, чтобы не опозориться.

Слышно было только, как что-то посвистывает – то ли ветер за окном, то ли чьё-то предобморочное дыхание.

В итоге, они просто начали ходить между рядами, робко клали каждому на парту пару книжечек – детская Библия и ещё какие-то, с картиночками, где совершенно диснеевский, хипповый Иисус с большими, влажными, как у оленёнка Бэмби глазами, трогал каких-то перекошенных страждущих, валяющихся посреди улицы в простынях.

Ещё каждому по апельсину – апельсины были совершенно точно иноземными – у нас таких не продавалось – большие, оттенка червонного золота.

А ещё – дали по куску хлеба, и начали намазывать сверху что-то, из большой банки, пестревшей иноземными словесами.

Это было оно, арахисовое масло.

Я тогда вообще не представлял, что такое существует.

Да, я ничего не знал об Элвисе Пресли, заработавшем на почве неадекватной любви к арахисовому маслу ожирение, приведшее его к скоропостижному отбросу коньков.

Учителя начали шикать – много не ешьте!

Это было божественно! Я на тот момент мало что пробовал вкуснее.

Я обожал арахис, но подумать не мог, что его можно вот так зрелищно намазывать на хлеб.

Но потом настал горький миг – американцы уехали, масло забрали с собой.

Я стал им завидовать еще более люто – мало того, что у них там перестрелки и погони, так еще и в перерывах между очередной погоней и перестрелкой они жрут арахисовое масло.

Боже, судьба моя горькая, зачем, зачем, Боже, зачем ты, диснеевский Иисус, послал меня сюда, в эту часть мира, где нет перестрелок, погонь и арахисового масла?!

Горе, горе мне, неразумному! Пеплом посыпаю главу свою.

Шли годы. Пропал формат разъезда американцев с гуманитарной помощью.

Начали скудновато, но появляться разные вкусности.

Дорогой, но иногда позволяемый, в наш макрокосм вполз Макдональдс. И остался.

Я ждал, ждал, когда оно появится, арахисовое масло.

И дождался. Оно появилось. Я стоял в магазине, и не верил глазам – peanut butter. Характерная баночка. Made in Texas.

Дорогая, конечно, но не дороже сладкой детской мечты.

Купил. Осторожно открыл. Вдыхал аромат и готов был расплакаться.

Это действительно было оно, после такой долгой разлуки. Мои мучения и терзания были вознаграждены.

Спасибо, Иисус! Прости, что я совсем не сберёг книжки с картинками тебя – они оказались неинтересными.

Когда пошла вся эта современная хренотня, ну, санкции там, вставание с колен и разная прочая дребедень – я в числе основного испугался за арахисовое масло. Оно ведь в Штатах делается, а Родина наша богата радетелями, которые мне начнут объяснять, что сегодня я играю джаз, завтра Родину продам, и оттого необходимо срочно отбросить от себя эту богопротивную гидру, запретить ввоз арахисового масла, а то, что и ввезли – давить бульдозерами на границе.

Ну, вы знаете, как оно у нас, что мне вам рассказывать.

А вот недавно наткнулся на масло, сделанное в Китае. Это уж вряд ли пропадёт.

По вкусу идентично.

Мне полегчало. Можно жить.

…Интересно, что стало с теми американцами, что угощали нас маслом и апельсинами? Погибли, небось, во время очередной перестрелки.

Камо грядеши: 73, 92