Читать книгу Господин судебный пристав - Александр Чиненков - Страница 8

Церемония приведения вновь поступивших на службу судебных приставов к присяге была назначена на пятницу в здании Общественного собрания. Большой зал был уже переполнен гостями, а приглашённые всё подходили и подходили. Офицеры в мундирах, бряцанье шпор и сабель. Следом за ними чиновники во фраках. Тут же молодые кавалеры с дамами…

В последний момент к двери подбежал опоздавший, но дворецкий преградил ему путь.

– Моя фамилия Мавлюдов, я приглашён на церемонию, – запротестовал Азат, пытаясь войти в зал.

– Не могу… Не положено, – отвечал дворецкий с непроницаемым лицом.

– Но церемония только начинается! – настаивал Мавлюдов.

– Вот потому и не положено, что церемония уже начинается, – глядя на часы, возражал дворецкий.

– Я чиновник судебной канцелярии! – возмутился Азат. – Я…

– Всё одно не велено, – спокойно отозвался дворецкий, давая понять, что разговор окончен.

К двери подошёл ещё один господин, кивнул дворецкому и пожал руку Мавлюдову.

– А ты чего не в зале, Азат? – спросил он с едкой усмешкой.

– Этот же вопрос можно адресовать тебе, господин Бурматов, – ответил Мавлюдов и кивнул на дворецкого. – А я вот припоздал, понимаешь ли, чуть-чуть и теперь меня не пускают.

Бурматов перевёл взгляд на дворецкого и укоризненно покачал головой:

– Чего же это ты, милейший Игнат?

– Не велено пускать опоздавших, – пожимая плечами, ответил тот.

– А отсюда за церемонией понаблюдать позволишь? – поинтересовался Мавлюдов.

Дворецкий пожал плечами и посторонился. Бурматов и Мавлюдов заглянули в зал: батюшка как раз приводил к присяге судебных приставов, стоявших перед ним в ряд.

– Ого, какой один в строю здоровенный! – удивился Бурматов. – На целую голову выше всех остальных!

– Это Кузьма Малов, – усмехнулся Мавлюдов. – Каланча, а не человек. Сам видел, как он своими ручищами подковы разгибает.

Из зала послышался зачитываемый текст присяги.

– Сколько живу, часто слышу о судебных приставах, а вот чем они занимаются, так и не удосужился поинтересоваться, – пробубнил задумчиво Бурматов.

– У них обязанностей – непочатый край, – глядя в зал, сказал Мавлюдов.

– Суд охраняют? – хмыкнул Бурматов.

– Это только одна из многих. Они ещё разыскивают должников, их имущество, на которое накладывают арест. И ещё они занимаются поисками преступников и их доставкой в суд для дальнейшего разбирательства.

Из зала послышались аплодисменты.

– А что им только что вручили? – недоумённо вскинул брови Бурматов. – Чему так рады господа судебные приставы?

– Им выдали свидетельства о вступлении в должность с указанием местности, назначенной для жительства, – ответил Мавлюдов, меняясь в лице. – А ещё им выдали особые знаки и особые печати…

– Что это с тобой, Азат? – заметив перемену в настроении собеседника, поинтересовался Бурматов. – Ты как будто самого шайтана увидел.

Он проследил за взглядом Мавлюдова.

– А что, красивая девушка, – сказал он одобрительно. – Как её зовут?

– О ком это ты?

– О той черноволосой красавице, которая стоит рядом с Сибагатом Халиловым, – с усмешкой ответил Бурматов.

– Это его племянница Мадина, – нехотя пояснил Мавлюдов.

– А чего ты пялишься на неё? – поинтересовался Бурматов с издёвкой. – Уж не влюбился ли?

– Нет, мы с девушкой просто друзья.

– А она так смотрит на того огромного пристава, что оторваться не может, – поддел Бурматов.

– Это тебе только кажется, – прошипел Мавлюдов, начиная злиться. – Девушка первый раз на церемонии и поэтому полна восторженных эмоций.

– Ты должен быть с ней рядом? – ухмыльнулся Бурматов. – Признайся, Азат!

– Не с ней, а с её почтенным дядей, – уточнил, хмурясь, Мавлюдов.

– У вас с ним тёплые отношения? – сыпал вопросами, как заведённый, Бурматов.

– Мы очень дальние родственники, – солгал Мавлюдов, краснея. – А у татар даже такое родство всячески приветствуется и поддерживается.

Из зала снова послышались аплодисменты.

– Вот и закончилась церемония, господа, – объявил дворецкий, отворяя двери. – Сейчас начнётся бал. Прошу отойти от двери, чтобы не мешать выходящим.

Среди гостей церемонии в холл вышли купец Халилов, его племянница и только что принявший присягу теперь уже судебный пристав Кузьма Малов. У всех счастливые лица. Увидев Мавлюдова, Сибагат Ибрагимович поманил его пальцем, а Малов и девушка отошли в сторону, к большому окну.

– Ты опоздал на церемонию, Азат, – укоризненно покачал головой Халилов. – Обещал быть вовремя, а сам?

– Дела задержали, уважаемый Сибагат Ибрагимович, – ответил Мавлюдов, уводя взгляд в сторону.

– Надеюсь, они были стоящими? – едко поинтересовался Халилов.

– Разумеется, – ответил Мавлюдов, краснея. – Обоз с товаром уже вышел из Уфы и скоро будет в нашем городе.

– Тот товар, который ты мне так нахваливал и в который я вложил огромные деньги, давно уже должен лежать на прилавках моих магазинов и лавок, а не тащиться в обозе по тайге. Если до Уфы его везли тайно, контрабандно, то обратно вполне можно было перевезти легально и на поезде. Твоё же опоздание сегодня я связывал именно со встречей поезда или обоза.

– Придётся ещё дня два-три потерпеть, уважаемый Сибагат Ибрагимович, – вздохнул Мавлюдов, побледнев. – Кони только под седлом скачут быстро, а в обозе, впряжённые в телеги, плетутся, как черепахи.

– Ты можешь и подождать, тебе спешить некуда! – возразил Халилов резко. – Ну а для меня, моего состояния и моей репутации каждая минута на вес золота. Ты убедил меня вложить в этот товар весь свой капитал. Мало того, я занял огромную сумму под проценты. Сейчас мои друзья начинают превращаться в моих врагов. Завтра утром они собираются подавать на меня иски в суд! Это говорит тебе о чём-нибудь, Азат?

– Я сожалею, что так получилось, уважаемый Сибагат Ибрагимович, – опуская голову, сказал Мавлюдов. – Не по моей вине эта вынужденная досадная задержка.

Халилов кивнул проходящему мимо господину, после чего снова обратился к собеседнику:

– Я доверился тебе, Азат, а ты меня подвёл. Моя репутация страдает. Те убытки, которые понесу, я буду вынужден взыскать из твоей доли.

– Хорошо, я согласен возместить вам убытки, – помрачнел Мавлюдов. – Но требую гарантий относительно нашего уговора.

– Ты осмеливаешься спрашивать о моей племяннице? – усмехнулся Халилов.

– Вы обещали отдать её за меня, – оживился Мавлюдов. – Я сплю и вижу Мадину своей женой!

– Раз обещал, значит, ты её получишь, – подтвердил обещание Сибагат Ибрагимович. – Но к этому разговору мы вернёмся тогда, когда товар в целости и сохранности прибудет в город.

– Принимается, – расцвело в улыбке лицо Азата. – Вот только…

– Чего замолчал? Договаривай! – нахмурил лоб Халилов.

– Мне неприятно видеть вашу племянницу рядом с этим громилой приставом, – уводя взгляд в сторону, заявил Мавлюдов. – Что-то мне подсказывает, что между ними есть отношения.

– Она мусульманка, а он христианин, не забывай об этом, – хмыкнул Сибагат Ибрагимович. – Я никогда не отдам племянницу за русского остолопа, так и знай!

– А если он ради Мадины примет ислам? – едко поинтересовался Азат, но Халилов был категоричен.

– Это не изменит моего решения, – сказал он. – Малов беден, а такие родственники нам не нужны, так что больше не будем говорить об этом.

Увидев знакомого купца, Халилов помахал тому рукой и отошёл, оставив Мавлюдова одного в растерянности и волнении.

* * *

Кузьма Малов и Мадина Исмагилова расположились в холле у окна. Молодой человек счастливо улыбался, а девушка весело и звонко смеялась.

– Ой, как это интересно! – воскликнула она, выслушав Малова. – Ты никогда не рассказывал мне о своей жизни так подробно.

– Я никогда и никому о себе так много не рассказывал, – признался, улыбаясь, Кузьма. – Теперь ты знаешь, что мои родители хоть и не бедные, но люди далеко не богатые. Вот и получается, что эта должность для меня как подарок небес!

– А почему ты не в форме, как другие? – полюбопытствовала девушка, игриво стреляя глазками в сторону Кузьмы.

– Размера моего на складе не нашлось, – вздохнув, ответил он застенчиво. – В мастерской заказали, а пошить к сегодняшнему дню не успели. Но, несмотря ни на что, я счастлив вдвойне! Присягу принял – и ты со мною рядом.

– И я этому рада, – хохотнула Мадина, поведя плечами. – А могло случиться и так, что меня бы здесь не было. Дядю кто-то пригласил на церемонию, а он меня с собою взял. Обычно он так не поступает. Говорит, что мусульманская женщина должна видеть только дом и хранить семейный очаг. А сегодня… Я даже не могу объяснить его поступок!

– Не надо ничего объяснять, – снова вздохнул Кузьма. – В этот торжественный для меня день ты рядом и мы оба счастливы! Я рад, что на твоего дядю снизошла какая-то благодать, и он взял тебя на церемонию присяги!

– А мне этого мало, – капризно надула губки девушка. – Я хочу тебя видеть рядом всегда!

– Через неделю форму новую получу, а ещё через неделю приду тебя сватать, – сказал Кузьма взволнованно. – Я больше не могу жить без тебя, любимая моя. Только и думаю о том, чтобы тебя женою своей видеть!

Выслушав его, Мадина вдруг погрустнела.

– Знаешь, а я боюсь этого дня, – сказала она. – Мой дядя человек очень добрый и любит меня. Но замуж за иноверца… Он не отдаст меня за тебя, Кузьма, и не надейся.

– Но почему ты уверовала в это, любимая? – спросил он испуганно. – У вас что, уже состоялся разговор с дядей о моих замыслах?

– Нет, мы не говорили с ним об этом, – сказала она, качая головой. – Он очень религиозен, всегда посещает мечеть и соблюдает посты. К иноверцам он относится терпимо и пренебрежительно, но… Он ни за что на свете не согласится выдать меня за христианина!

– Я всё сделаю, что он велит, – прошептал Кузьма возбуждённо. – Я горы сверну ради счастья нашего, пойду, упаду ему в ноги и…

– Что, и даже от веры своей отречёшься? – скептически усмехнулась Мадина.

– Ты считаешь, что он и это может от меня потребовать? – спросил ошеломлённо Кузьма.

– Мой дядя хитёр и мудр, – ответила девушка, пожимая плечами. – Никогда невозможно узнать, что у него в голове.

– Тогда почему он не запрещает нам встречаться?

– Я часто задумываюсь над этим, но ответа не нахожу. Может быть, потому, что мы жили когда-то по соседству? Твой отец работал приказчиком у моего отца, а мы с тобой росли вместе.

Малов задумался.

– Тогда твой дядя был беден и едва сводил концы с концами, работая сапожником на базаре, – заговорил он после короткого раздумья. – Я даже помню его согнутую просящую фигуру, когда он приходил в ваш дом просить в долг денег.

Выслушав его, Мадина вздохнула.

– А теперь он богат и не любит вспоминать то время, – сказала она. – Особенно дядя сердится, если вдруг кто-то при нём вспоминает про страшный пожар, в котором погибли мои родители.

– Я тоже очень хорошо помню, как горел ваш большой дом, – нахмурился от страшных воспоминаний Кузьма. – Пожар случился ночью. Сбежались все соседи, но ничего спасти было невозможно.

– Если бы дядя не ночевал тогда у нас во дворе, то и я сгорела бы вместе с родителями, – с дрожью в голосе продолжила девушка. – Он спас меня и вырастил как дочь, за что я ему обязана и благодарна!

– А ещё он сказочно разбогател после смерти твоих родителей, – скептически подметил Кузьма. – А отца моего уволил…

– Любимый мой, не думай плохо о дяде Сибагате и не говори так о нём, – поджала обиженно губки Мадина. – Он всегда заботился обо мне. Дядя любит меня и ни в чём мне не отказывает.

На этом разговор пришлось закончить. Из зала вышел Сибагат Ибрагимович и поманил рукой племянницу. Девушка тут же поспешила к нему, оставив Кузьму наедине с самим собой и с его мрачными мыслями.

* * *

Оркестр заиграл вальс, и бал начался. Из холла все потянулись в зал, а Мавлюдов и Бурматов остались сидеть за столиком у буфетной стойки. Азат нервничал, слушая Бурматова, а тот весело сыпал шуточками вперемежку с «солёными» анекдотами. Нервозность собеседника забавляла его.

– Ты слышал всё, что они говорили? – спросил Мавлюдов, кусая нижнюю губу.

– Если не всё, то почти всё, – ответил Бурматов с едкой усмешкой.

– И что, он признавался ей в любви?

– Этого я не слышал, но что называл своей любимой – это точно. Он сказал, что через неделю форму получит, а ещё через неделю сватать её пойдёт. А ты чего так в лице переменился, Азат? Сам же говорил, что вы с девушкой просто друзья.

– Так оно и есть, – огрызнулся Мавлюдов. – Просто мне её судьба далеко не безразлична. Мадина – мусульманка и должна выйти замуж только за мусульманина.

– За такого, как ты, разумеется? – усмехнулся Бурматов.

– А чем я плох? – разозлился Азат, с ненавистью глядя на собеседника.

Бурматов, смакуя каждое слово, сказал:

– Ты хорош, даже очень, но в сравнении с судебным приставом Маловым ты и ростом, и здоровьем проигрываешь!

– Зато я кошельком в выигрыше и верой мусульманской! – с вызовом воскликнул Мавлюдов. – Для старика Халилова мои аргументы во много раз весомее, чем рост и дырявые карманы Кузьмы Малова.

– Именно об этом ты разговаривал сейчас с дядей Мадины? – заинтересовался Бурматов.

– Нет, мы говорили о другом, – ответил Азат, раздражаясь ещё больше. – А тебя почему всё интересует? Ты и за Мадиной подслушивал, и за нами приглядывал?

Прежде чем ответить, Бурматов медленно допил остатки вина:

– Я рос любопытным и любознательным ребёнком и не нахожу в этом ничего плохого. А разговор девушки и её кавалера я подслушивать не собирался. Так вышло, что они ворковали друг с другом, как голубки, рядом со мной. Они были так увлечены и беспечны, что не замечали ничего вокруг.

– Кстати, а ты чего здесь вообще ошиваешься, господин Бурматов? – вдруг оживился Мавлюдов. – Здесь нет карточных столов и вообще здесь не игорное заведение, а приличное место!

– Вопрос, конечно, запоздалый, но я на него отвечу, – улыбнулся тот. – Шёл мимо и заглянул сюда так, из любопытства. Устраивает?

– Судя по тому, как ты не в меру любопытен, поверить можно, – скривил в усмешке свои тонкие губы Азат. – Но я склонен полагать, что ты явился, чтобы перезанять у кого-нибудь денег?

Бурматов заёрзал на стуле и, потупясь, сказал:

– Да, не спорю, я испытываю некоторые денежные трудности, но зашёл сюда не в поисках того, кто согласился бы дать мне взаймы.

– Не скромничай, Митрофан, ты уже год, как разорён, – позлорадствовал Мавлюдов. – Ты проиграл и промотал немалое состояние, оставленное отцом. А сейчас тебе не на что жить, и об этом знает весь город.

– Да, я на мели, – согласился, вздыхая и озабоченно хмуря лоб, Бурматов. – Но разорение пошло мне на пользу. На тяготы жизни я научился не роптать, а использовать их себе во благо. Вот, например, я обнаружил в себе способности к сыску и намерен использовать вдруг открывшийся талант не только для заработка, но и для удовлетворения души. Суетная жизнь мне интересна.

– Уж не собираешься ли ты предложить мне свои услуги? – рассмеялся Азат.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Бурматов, с хитрецой глядя на собеседника. – Если у тебя есть надобность в моих способностях и услугах, то вопрос встанет только о размере вознаграждения.

– Ну уж нет, к счастью, в твоих услугах я не нуждаюсь, – «разочаровал» его Мавлюдов. – Скажу больше, сударь, ты мне противен, и я не желаю больше с тобой разговаривать.

– Хозяин – барин, – Бурматов развёл руками, расплатился с подошедшим официантом, раскланялся и ушёл в зал, где гремела музыка оркестра и слышался гул веселившихся горожан.

Мавлюдов проводил его презрительным взглядом, тоже расплатился с официантом и пошёл к выходу, что-то бормоча себе под нос…