Читать книгу Когда просыпаются Марсиане. Авторская версия - Александр Каракулько - Страница 4

Волк бежал по густому лесу. На первый взгляд, в лесу все деревья одинаковы, но только не для волков. Волк прекрасно ориентировался в этой непролазной чаще. Путь, который преодолел, он запоминал навсегда. Хоть место было ему и не знакомо, но он ощущал, в каком направлении ему необходимо было двигаться. Он бежал много дней. От усталости лапы его переставали слушаться. В такой момент он искал удобное и укромное место, и придавался забвению.

Как только его глаза закрывались, он видел поляну над обрывом и молодого человека. Этот человек передал ему много того, что знал сам. Пробежав не одну сотню километров, Волк упорно не мог понять, что необходимо было делать дальше до тех пор, пока не наступал какой-то особый момент. Тогда, знания просыпались, и он вновь получал возможность действовать на основе прошлого опыта. А сейчас он знал только одно – необходимо действовать и его действие – это бежать, доверив себя ощущениям.

– А если возникнут какие-то обстоятельства? – мысленно задавался вопросом Волк.

– А если возникнут, необходимо будет принять решение, ты же разумное создание и можешь действовать исходя из полученных знаний. – повторил внутренний голос.

– Но мои знания включаются только тогда, когда я преодолеваю определённый рубеж? – вопрошал сам к себе Волк.

– Потому, что все знания заключены в тебе, и ты должен их сохранить. – вновь отвечал внутренний голос.

– Но, как я смогу действовать на их основе, если я их сейчас не осознаю?

– А это называется интуиция. Воспоминания, полученные тогда, когда ты ещё к ним не готов, могут стать опасными. Тоже касается и знаний. Только готовность к ним определяется тогда, когда ты полностью можешь отвечать за свои поступки. Ответственность наступает тогда, когда ты приобретаешь разумность, разумность, в свою очередь тогда, когда ты впитываешь знания и действуешь в соответствии с оными. А действие должно быть направлено не на разрушение, а на созидание. Только тогда ты идёшь правильным путём не интуитивно, а разумно. – внутренний голос говорил загадками.

– Это ведь очень банально. Я действую вслепую. В таком случае, мной легко манипулировать. – у волка было много вопросов, и он хотел их все задать.

– Что бы не действовать в слепую, необходимо думать, для этого ты наделён достаточным инструментом, коий называется ум. Этот инструмент необходимо превратить в разум. – было похоже, что внутренний голос просто издевался над ним. Но волк на это не обращал никакого внимания.

– Куда бежать, для чего и почему вслепую? – Волк задрал морду кверху, словно вопрошая у неба, но внутренний голос умолк. Волк принюхался и продолжил свой путь в направлении, понятном только его интуиции.

Странно, но казалось бежать по таким зарослям и не цепляться за ветки, по крайней мере, трудно. Лапы кустов и ветвей словно расступались перед ним, давая дорогу и угадывая движения серой громадины. Лес кончился так же неожиданно, как и начался. Волк не помнил, как он начал свой бег. Поляна, обрыв, молодой человек, а потом раз… и он бежит в лесу.

Выскочив за пределы королевства растений, Волк сделал удивленную морду. Говорят, звери не выражают эмоций, или максимум могут вилять хвостом, это не так. Волк впервые видел город. Хотя, этот город уже был в его памяти. Но, одно дело смотреть на открытку с изображением, а другое дело, оказаться самому в этом месте.

Серая масса впереди формировалась в огромные деревья с разноцветными огоньками. Чем ближе он подходил, тем больше они казались и приобретали правильные геометрические формы. Постепенно нарастал гул, что-то проносилось впереди с большой скоростью. По какой-то необъяснимой причине Волк знал, что эти огромные каменные деревья называются домами. Шум впереди – это шум машин, на них или в них едут люди.

– Так работает скрытая память. – пронеслось у него в голове.

Волк подошел к кольцевой автомобильной дороге, не так близко, чтоб его заметили, но и не так далеко, чтобы всё было видно.

Да, и еще одно интересное название это МКАД – кольцевая автомобильная дорога Морóка, горожане ласково называли ее МорКА, что вполне соответствовало содержанию, так как аварий на ней случалось в разы больше, чем где-либо в городе.

– Странно. – подумал Волк. – Как я здесь оказался, и что меня сюда привело?! Только что я был на поляне над обрывом, а потом бегу и бегу. Теперь я здесь, в этом незнакомом и одновременно знакомом мире? Где я? Кто я такой и что мне делать дальше?

Когда волк выбежал из леса, его ощущения словно выключили, внутренний голос молчал и Волк растерялся. Додумать он не успел. В его голову прорвалась боль. Нет, не у него заболела голова, а как будто видишь, как другой мучается от боли и примеряешь мысленно на себя его страдания так, что мурашки пробегают по телу, и ты начинаешь всё ощущать. Волк посмотрел правее. Краем зрения он уловил, но до сознания пока не дошло, что справа от него работали какие-то машины, и люди управляли ими. И…

– О Боже! – воскликнул Волк. – Что они делают! Это невозможно!

Маленькая заметочка по поводу выражения «О Боже», да и вообще способа коммуникации этого существа. На волчьем языке это выражение означает примерно то, что мы называем созидающей силой. У Волка не было заложено понятия разрушения, было только понятие созидания. Да и слово «Бог» он понимал совершенно иначе. Можно заменить это выражение на «мать природа», или нечто подобным. Более точно передать их язык не представляется возможным, так как времена, когда люди были людьми и могли понимать речь живых существ, давно прошли. Говоря о том, что люди разговаривали с живыми существами, нельзя понимать буквально. Я говорю, что мы понимали друг друга. А это означает, что их понятия могли не соответствовать нашим, по крайней мере, словесным. Поэтому, близкие по смыслу выражения не полностью отражают суть того, о чём говорил и думал Волк. Сами подумайте, можем ли мы сейчас понять язык, на котором общаются пчёлы или муравьи? А ведь у них существует целая социальная система. Только природа оной иная. И примерять наши слова к их языку общения просто глупо. Сейчас, человек напрочь утратил возможность разговаривать с другими представителями вселенной, даже с подобными себе. Люди не могут понять даже близких, разговаривая на одном и том же языке, вкладывая в слова совершенно различный смысл, далёкий от изначального значения слова. И если всё вышесказанное ужать в одно предложение, то можно его записать в следующем виде: Волки думают, мечтают, разговаривают, запоминают, чувствуют не так как люди – иначе…

Волк бежал по направлению к людям, разделывающим бензопилой огромное дерево.

– Ей вы! Что же вы делаете?! – он оскалил пасть.

Но люди увидели не обеспокоенного Волка, а оскалившегося огромного пса бежавшего в их сторону:

– Рррррррр! Арг! – пес бросился на человека, который стоял рядом с бульдозером.

– Уберите от меня эту скотину! – орал рабочий.

– Ррррррррррарг! – орал Волк. Он не хотел причинять боль человеку, но не действовать он не мог и среагировал так, как подсказала ему его интуиция. А интуиция работала ровно на том уровне, на котором была открыта память Волка. В момент нападения он кричал: «Если не остановитесь, то мне придётся остановить вас!» И вдруг все померкло.

Очнувшись, Волк не мог пошевелиться, он лежал в грязи, в луже собственной крови. Была уже ночь, звезды горели так же, как и у него дома, на поляне. Они ласково напоминали, что он не один в этом огромном мире. Он попытался встать, и увидел то, что осталось от деревьев, которые примыкали к дороге…

– Их нет! О Боже! Их просто нет! – как тут было не заплакать, каждый вывернутый пенёк, каждая веточка и листочек излучали боль, и эта боль наполняла его.

– Не может быть! Как так! Люди! Раньше они были другие! Но откуда я знаю, какие раньше были люди? Стоп! Где же я? Голова болит, рассекли ухо и нос, по голове ударили, ничего, недаром говорят на нас всё быстро заживает… – и правда, через несколько минут ранки стали затягиваться, и вскоре совсем исчезли.

– Интересно, так быстро я никогда не вылечивался, всякое случалось но… Стоп! Где же я! – Волк сосредоточился, унял нервную дрожь, и постарался не ощущать, а чётко понять, что ему необходимо сделать.

Когда это не получилось, он проделал это ещё раз, но изменил задачу на более простую, отыскать в памяти название места, куда он попал. Волк направил внутренний взор к своей мозговой кладовой, и она ему выдала образ, и название города. Морóк.

– Интересно. Интересно. И как же это меня сюда занесло? И откуда я, чёрт возьми, всё это знаю. – он принюхался, но получил два запаха, один удушливой гари, другой леса и воды.

– Ладно, необходимо поспать и набраться сил. – Волк побрел в сторону леса. – Завтра пойду осмотрюсь.

Проснувшись утром, я обнаружил, что подушка у меня в крови и дико болит голова, как будто по ней ударили чем-то тяжёлым.

– Блин, опять ночью кровь из носа шла! Может к врачу сходить? Только, чем он поможет? Таблетку даст, или нос отрежет, чтоб уж наверняка. Ну надо же такому присниться. – я даже взглянул в зеркало, чтобы убедиться в нормальности своего лица, а не волчьей морды.

Улыбнувшись себе в зеркало и умывшись без особого наслаждения, я побрел по направлению кухни. Нельзя сказать, что кухня была далеко от ванной, метра полтора максимум, но я именно побрел. Усталость была невероятная.

– Не стоило вчера бегать 20 километров. Тяжко с утра. – подумал я.

– Не стоило, и не надо больше, съешь йогурт. – отозвалось в голове.

– Что-то йогурт не хочется.

– Хочется, хочется яичницу. – опять отозвалось внутри.

– А может ну всё это и в Чавк-Чавк (Местный ресторан быстрого питания.) забуриться сегодня?

– Отличная идея! – вторил внутренний голос.

– Так стоп! О чем я говорю, это же идиотизм сплошной, Чавк-Чавк, йогурт от Морнон (Местная фирма по производству молочной продукции.), таблеточку от ВитаМор (Местная фирма по производству лекарств), поп-корн на завтрак, может еще шоколадку для райского наслаждения, о чём я толкую! – чуть было не закричал я.

– Скушай ты же голодный! А голод необходимо срочно унять. – настаивал голос.

– Нет! Не хочу. Что я животное, что бы есть, что попало, и если голодный, то кидаться на всё подряд! Нет! Приготовлю сам и съем кашку! – И я сварил себе овсянку.

Первые мгновения завтрака мне показались ужасны, как не привычно было есть кашку. Она казалась мне безвкусной и не сытной. Но, тем не менее, дальше я сделал еще более ужасную вещь, я не стал пить растворимый кофе, а налил себе обычной воды. И оказалось, что подобный завтрак дал мне возможность не перекусывать до обеда, а без чая и кофе мне меньше хотелось спать.

– Мяса хочется! – я поймал себя на этой мысли, произнеся её вслух. – Вот уж чего с утра не хватало! – отвечал я сам себе. – Ладно, с мясом это мы потом, а сейчас на пробежку.

Бегать было тяжело, усталость не проходила, а самое противное, всё время попадались собаки и норовили укусить, бросались к ногам и лаяли. Приходилось несколько раз даже хвататься за камень.

Выдержка из архива.

Руслан Белый после увольнения с должности техника не проявлял никакой активности по поводу устройства на работу, много пьёт, курит, активно занимается спортом, медитациями, читает книги. Смотрит телевизор. Играет в компьютерные игры. Психологи установили, необходим курс по возвращению объекта в социум. Остается не понятным, как при таких количествах потребляемого алкоголя, индивидуум отказывается подчиняться командам. Воздействия с помощью табака, телевидения и игр также не имеют воздействия. Применить силу, и поставить под особый контроль. Для выполнения задания выделить группу из двух человек особого отдела по контролю гражданских лиц.

Всё шло своим чередом и никаких особых происшествий со мной не случалось. Разве только пару раз. Я обратил внимание на несколько странных снов, которые были как реальность.

Проснувшись ночью, я не мог пошевелиться. Вокруг был полумрак, словно зажгли лампочку и она горит совсем-совсем немножко, чуть-чуть, нить накала еле видна, за окном свет, но он не проникает в комнату. Хотя, живя напротив шоссе, у нас всегда было почти светло. Свет фонарей бил прямо в окно. Реклама висела, практически, напротив, с оптимистическим текстом: «Мы с Вами! МорЭнерго». И свет от неё падал мне в окна. Немного скосив взгляд, я увидел стоящие рядом две фигуры. Их окутывала тень, как бы прикрывая их. Я был один дома и закрыт изнутри, гостей тоже не приглашал. Я знал – это не грабители, но тогда кто? Кто ночью мог пробраться ко мне и зачем? Я попытался повернуться и встать, страх объял всю мою душу. Встать не получилось. Нет, я был не связан, никто меня не держал, просто тело не слушалось.

Фигуры о чём-то разговаривали, но я не мог понять ни слова, звуки как-то не долетали до моего слуха, а затухали рядом. Я собрался, глубоко вздохнул и попытался пнуть одного из них ногой, и у меня, может и получилось бы, но неведомая сила приковала меня обратно к кровати.

– Не дергайся! – сказала одна фигура.

– Он ещё не готов. – сказала другая.

– Почему он нас видит? – спросил первый.

– Потому, что сознание его просыпается. – ответил второй.

– Он запомнит нас? – поинтересовалась первая фигура.

– Скорее всего, забудет. Он не должен был проснуться сейчас. Но если сознание достаточно активно, то запомнит. Судя по тому, что у него сейчас стресс, то скорее да чем нет. Запомнит. – отвечала вторая фигура.

– В таком случае память стирать?

– Нет. Воспоминания помогут ему остаться вне социальных программ.

– А он сможет выжить? – спросил первый.

– Карин считает, что сможет. – ответил второй.

– Замбель знает про него и кто он? – снова вопрошал первый.

– Как ни печально, но, скорее всего, знает. – с грустью ответил второй.

– Мы можем ему помочь?

– Карин сказал, вмешательство может быть только при угрозе его жизни. Он должен сам разобраться во всём, иначе, учебник, прочитанный однажды, не превратится в знания, пока человек, эти знания не реализует в действии. – видимо вторая фигура была по рангу выше, чем первая, а думать и анализировать происходящее, в таком состоянии, мне было чертовски трудно.

И они растворились, мне показалось, что я открыл глаза, хоть и не закрывал их. Холодный пот потек по всему телу. Я вскочил, долго оглядывался, проверил всю квартиру, балкон, даже посмотрел в глазок, никого не было. Больше в эту ночь я заснуть не смог.

Примерно через год, ситуация повторилась, и я вновь встретился с незнакомцами сумерек. Всё произошло точно так же, как и в первый раз. Но теперь я только видел их, я не мог ни услышать их разговор, ни попытаться пнуть, я не мог даже глазами двигать. Оставалась только лежать и ждать. В этот раз я не боялся своих гостей и однажды, чуть было не поплатился за свою доверчивость, думая, что все «гости» приходят с добрыми намерениями.