Читать книгу На двух крылах свободы и смиренья - Александр Кормашов - Страница 44

Корова Икона, белая морда с рыжей каймою,

что же ты вспомнилась, скажи на милость?

Сыто подойник гудел, «как перед войною».

Икона, на тебя и вправду молились.

Твой белый лик был бабушкой зацелован.

Вымя твоё светилось в хлеву, как Иисуса тельце.

Ты молоком поила даже свирепого зайцелова

кота Заломайко (уши заломаны в детстве).

Тебя бы по справедливости в красный угол,

а ты коченела всю зиму костлявою ряскорякой.

А по весне тяжело уходила от плуга,

а тот планету держал как якорь.

Говорят, будто Будда в одном из своих превращений

сам на себе испробовал эту шкуру коровью,

вот оттого-то и нет у индусов скотины священней.

Только и Русь к ней, корове, с дочерней любовью.

За потраву чужого овса проткнутая жердью,

Икона лежала за гумном в крапиве

и молча мучилась перед смертью,

а обломок жерди качался в боку, как бивень.

Не стало Иконы, мир стал для бабушки шаток.

Не молиться же на маслозавод-химеру!

Может, поэтому, когда ей перевалило на восьмой десяток,

бабушка перешла в старую веру.

1986