Читать книгу Эпоха чудес - Александр Николаевич Абрамов - Страница 1

Платья парили в воздухе, одно краше другого. Азовия никак не могла подобрать нужное для столь торжественного события. Этот день она ждала последние два года и непривычно для себя волновалась.

– Я хочу примерить вон то, с весенним лугом.

Слуга взмахнул волшебной палочкой, и платье опустилось прямиком к ней. Изображенные на нем цветы шевелились под дыханием ветра, на рукавах-фонариках летали бабочки, а из ручья на заднем плане пил олененок. Девочка подошла к зеркалу убедиться, стоит ли тратить время на его примерку.

– По-моему, такой узор уже не в моде, – задумалась она. – Месье Фрэй, вы так не считаете?

– Если Ваше Магичество позволит, – ответил слуга, – то это вы должны влиять на моду, а не мода на вас.

– Не хочу, чтобы окружающие обвинили меня в дурновкусии. Хочу другое платье.

– Какое изволите? – примерка длилась уже второй час, но месье Фрэй даже не смел заикнуться об этом. Главной его задачей было следить, чтобы принцесса была счастлива.

– А что вы мне посоветуете?

– В Париже нынче в моде снегопады, Ваше Магичество. У вас в гардеробе как раз есть прекрасный образец.

Легким движением палочки месье Фрэй заставил весеннее платье скрыться с глаз госпожи, и его место занял белоснежный наряд из муслина. Снежинки кружили по рукавам, сталкивались на груди и плавно опускались на подол, образовывая там небольшие сугробы.

– Это нравится мне чуть больше. – Азовия ненадолго задумалась. – Но не вы ли мне только что сказали, что это я должна влиять на моду, а не мода на меня?

– Ваше Магич… – неуверенно попытался оправдаться слуга, но она его перебила:

– Мой батюшка слишком вас избаловал, месье Фрэй. Надо попросить его быть с вами строже.

– Как Вашему Магичеству будет угодно, – поклонился он.

– Моему Магичеству угодно выбрать красивое платье. – Она окинула взглядом всю комнату и остановила взгляд на ярко-оранжевом наряде, рисунок на котором на время замер, пока в комнату не ворвался порыв ветра и не потревожил изображенные на нем осенние листья.

– Хочу это. Мой брат всегда любил осень больше других времен года. Ему будет приятно.

Месье Фрэй тут же направил это платье к принцессе и, убедившись, что ее выбор окончателен, откланялся и пустил остальные наряды следом за собой.

Азовия подошла к окну и сделала глубокий вдох. Императорский замок находился на скале в крайней и самой высокой части Светлограда, поэтому ее взору открывался вид на весь город. В свете пока еще летнего солнца поблескивали алые крыши домов, виднелись остатки былого величия некогда популярного Театра Дуэлей, а на мосту, отделявшем замок от самого города, маршировали стражники.

Торжественное событие для императорской семьи тут же становилось праздником для всего города. Однако ни один из праздников она не ждала с таким трепетом.

Азовия была принцессой и не привыкла нервничать. Собственно говоря, чаще всего подданные нервничали именно в ее присутствии, поэтому это чувство оставалось ей незнакомым. Но сегодня все было иначе – сегодня из странствий возвращался ее любимый старший брат, Даниил, которого она не видела два года. Именно тогда, два года назад, он окончательно разбил их отцу сердце, отправившись в свое путешествие.

С рождения Азовия была уверена, что место отца на престоле займет именно ее брат. Даниил был не просто старше, он был умнее и терпеливее. Она как-то сразу для себя поняла, что он справится с государственными делами куда лучше, поэтому вместо учебы сосредоточилась на играх.

Азовия росла весьма своевольной девочкой, полностью оправдывая происхождение. Если у нее было игривое настроение, то горе слуге, отказавшемуся с ней играть. Несколько лет назад, еще до отъезда Даниила, месье Фрэй вывихнул ногу и отказался бегать за Ее Магичеством в салки. Азовия молча приняла отказ, а затем подошла к капитану гвардии, охранявшему замок, и приказала поместить обидчика на самую высокую башню, прекрасно зная, как слуга боится высоты. К тому же башня располагалась с той стороны замка, что выходила к морю, поэтому спуститься с нее можно было лишь спрыгнув метров со ста в воду, рискуя при этом разбиться о камни.

Однако месье Фрэй о побеге даже не помышлял. Он просидел на башне до самого вечера, пока с обучения не вернулся ее брат. Узнав о случившемся, Даниил тут же приказал спустить бедного слугу на землю. Он принес извинения бледному и дрожащему французу и заставил извиниться и Азовию. Она промямлила что-то в свое оправдание, а негодный француз, вместо того, чтобы принять ее извинения, посмел грохнуться в обморок.

– Но он же мой слуга, – оправдывалась перед братом Азовия. – И должен со мной играть, когда я захочу.

– Он слуга, а не игрушка. Пообещай мне больше так не делать.

Азовия надула губки.

– Лягушонок, я жду, – требовательно сказал он.

– Не называй меня так!

Даниил называл ее лягушонком за то, что иногда по утрам она прибегала в его комнату и прыгала на кровати до тех пор, пока он не вставал.

– Я все еще жду, – повторил он после некоторого молчания.

– Обещаю, – пробубнила она себе под нос.

– Что ты там проквакала?

– Я не квакаю – я говорю! – заявила она, уперев руки в бока.

– И что же ты говоришь?

– Я так больше не буду. Обещаю.

Обещание свое Азовия сдержала и с тех пор не приказывала никого помещать на верхнюю башню замка. Забавы ее, правда, тоже не прекратились, но с тех пор играть с собой она никого не заставляла. Впрочем, отказать принцессе никто не решался.

Однако, несмотря на излишнее своеволие, брат обошел Азовию и в этом. Когда речь зашла о его образовании, их отец, император Константин, не задумываясь, пригласил учителей из-за границы. Вот только у Даниила, которому на тот момент стукнуло двенадцать, уже сложилось представление о своем будущем.

Он заявил, что собирается быть государем, близким со своим народом, отчего отказал зарубежным учителям и был торжественно принят на шестилетнее обучение в Лазаревский лицей. Там воспитывался весь будущий свет русской магии, и император, скрепя сердце, все-таки принял столь необычное решение сына.

Азовии исполнилось десять, когда брат этот лицей окончил. Все время обучения, за исключением пары летних месяцев, он жил там практически безвылазно, поэтому она с нетерпением ждала его возвращения. Стоит ли говорить, как этого дня ждал их отец. Он уже предвкушал, как будет учить сына царствовать. Вот только планы Даниила в очередной раз пошли в иную он планов отца сторону.

Окончив лицей и став лучшим его выпускником, Даниил в день возвращения попросил у отца беседы с глазу на глаз. Столь таинственные обстоятельства, конечно же, не могли удержать Азовию от желания из первых уст узнать ее содержание. Месье Фрэй лично вызвался подсадить принцессу на свои плечи, чтобы она подслушала столь важный разговор.

Но как она не старалась, чары тишины помешали услышать хоть слово. По губам она читать не умела, но сквозь окно по силуэтам было понятно, что разговор выходит горячий. Оба вовсю размахивали руками, и спустя считанные минуты Даниил вылетел комнаты, хлопнув дверью. Принцесса даже едва не свалилась в клумбу позади себя, и только месье Фрэй в последний момент ее подхватил.

– Похоже, ваш брат не собирается становиться великим государем, – прошептал слуга.

– Похоже, что так, – вздохнула Азовия. – Что же теперь будет?

– Похоже, Вашему Магичеству придется отказаться от некоторых своих игр.

– Но я не хочу управлять страной!

– Похоже, Ваше Магичество никто больше не спросит о том, что она хочет.

И действительно, начиная с того вечера подход к ее обучению сильно изменился. Если раньше она занималась с учителями лишь в подходящем на то настроении, то с того дня уроки стали даваться едва не каждый день. Азовии даже приходилось сказываться больной, чтобы пропускать особо нелюбимые занятия по истории.

– Не понимаю, зачем учить историю России? Я ведь буду управлять волшебниками, а не простолюдами. Волшебной истории вполне хватит.

– За тем, дочь, – спокойно отреагировал отец, – что и волшебники, и простолюды – две стороны одной медали. Да, они о нас даже не знают. Но кто сказал, что так будет всегда?

– Но почему именно история? Мне и так хватает рассказов об их жизни. Жизни без магии.

– Потому что даже магия не позволяет заглянуть в прошлое.

– Но… – попыталась возразить она.

– Хватит! – перебил ее отец. – Твоя мать хотела, чтобы ты выросла образованной девочкой. Постарайся больше не пропускать уроки… Хотя бы ради нее.

Отец редко говорил о ее маме, поэтому Азовия замолчала. Занятия с тех пор она больше не пропускала.

От воспоминаний ее отвлек резкий стук в дверь.

– Ваше Магичество, – донеслось из-за двери. – Вас все ждут. Его Императорское Магичество велит вас поторопить, а то вместо встречи с братом он грозит запереть вас на неделю с учителем истории.

– Передайте ему, что я уже иду.

– Его императорское величество велело мне без вас не возвращаться. Мне позвать служанок, чтобы они помогли одеться?

– Не стоит, – ответила принцесса, взмахнув палочкой и подманивая платье к себе. – Я справлюсь.

Одеваться без помощи служанок Азовия умела и сама. С недавних пор ее наряды стали состоять сразу из нескольких элементов, отчего иногда приходилось звать на помощь. Вот только толпа снующих вокруг и во всем ей потакающих теток быстро стала ее раздражать, и вскоре она освоила необходимое волшебство. Поэтому через считанные минуты она вышла в коридор к ожидавшему ее месье Фрэю.

– Ваше Магичество выглядит потрясающе, – заметил он, когда они направились к тронному залу.

– Вы говорите так всегда, даже если сами иного мнения, – ответила она, натягивая на левую руку высокую белоснежную перчатку.

– Прошу меня простить. Я хотел сказать, что сейчас Ваше Магичество выглядит особенно прекрасно.

– То есть иногда я выгляжу плохо? – она пристально посмотрела на слугу.

– Я хотел сказать не так…, – засуетился он. – Точнее, я имел в виду…

– Успокойтесь, месье Фрэй. Это всего лишь шутка. Я не видела брата два года и сильно нервничаю. Оттого и шучу неудачно.

– Ваш брат будет в восторге от того, какой вы стали.

Азовия хотела поблагодарить месье Фрэя за комплимент, но, вспомнив о своем высоком положении, удостоила его легким кивком. Она остановилась напротив зеркала и поправила угольно-черные волосы, в очередной раз умились своей родинке над верхней губой, а затем в ужасе вытаращила глаза:

– Диадема! Я совсем про нее забыла. Папа подарил ее на прошлый день рождения! Я сейчас вернусь.

– Прошу вас, не надо! – взмолился месье Фрэй, преграждая ей дорогу. – Я знаю, где вы ее храните, и сейчас же бегу за ней. Ступайте в зал, Ваше Магичество, иначе ваш отец превратит меня в кабачок. Опять.

Брови месье Фрэя сложились таким аккуратным домиком, что Азовия не смогла отказать. Слуга тут же рванул обратно, насколько уместно слово «рванул» для шестидесятилетнего старика, а она направилась в тронный зал.

По пути Азовия бросила взгляд на картину с изображением Светлоградской бухты, освещенной ярким дневным солнцем. Обернувшись в окно, ее взору предстал тот же самый вид, один в один. Азовия очень ценила эту картину, хотя и не разбиралась в искусстве. Просто по ночам изображенные на ней лучи дневного солнца освещали принцессе дорогу во время поздних вылазок на кухню за сладостями.

Как-то ее отец прознал про эти маленькие путешествия и приказал снять картину, чтобы будущая императрица не разменивала свой сон на подобные глупости. Вот только та была приделана к стене каким-то чересчур сильным заклятием, и избавиться от картины не получилось. Равно как и прекратить эти «сладкие вылазки».

Азовия подошла к дверям тронного зала, сделала глубокий вдох и открыла дверь. И тут же пожалела, что не выбрала другой вход. На нее одновременно обрушилось столько голосов, будто из пчелиного улья резко вытащили пробку. Она бы очень хотела навести на всех чары тишины на всех вокруг, вот только колдовать в тронном зале было невозможно.

Как-то раз император лично рассказал ей об этом необычном свойстве помещения. Само собой, Азовия ему не поверила. На следующий же день она заколдовала чашку с чаем парить в воздухе и направилась с ней в сторону тронного зала, чтобы убедить отца в обратном. Однако едва двери зала раскрылись, чашка тут же рухнула на пол и с грохотом разбилась.

«Тронный зал не для волшебства, а для политики», – спокойно ответил отец и попросил ее убрать за собой. А поскольку колдовать в тронном зале было нельзя, Азовии пришлось убирать за собой как какой-то простолюдке, не используя волшебную палочку.

Воспоминание о том, как несколько лет назад Азовия ползала по этому залу с тряпкой в руках, тут же вернуло ее в действительность. Она быстро огляделась по сторонам и обрадовалась, что ее никто не заметил.

Ей, несомненно, нравилось, когда подданные кланялись. Все люди должны были реагировать именно так на особу ее уровня. Вот только сейчас ее мысли были лишь о брате, и она не хотела ни на кого отвлекаться. Даже на окружающую красоту, к которой до сих пор не могла привыкнуть.

Зал Веков, как еще называли тронный зал, был празднично украшен в алые цвета Светлограда. Облицованные белоснежным мрамором стены светились изнутри, а колонны радостно поблескивали, будто напевая какую-то мелодию. Однако принцесса шла, не поднимая головы. Даже когда один из членов Высшего Императорского Совета не узнал ее, она не прокашлялась перед ним, как сделала бы в другой раз, а быстро прошмыгнула мимо.

Азовия протискивалась через каких-то чрезвычайно важных персон, имена которых определенно знала, но никак не могла вспомнить. Окружающие периодически замечали ее и низко кланялись, она молча кивала в ответ. Количество незнакомых лиц было так велико, что когда перед ней возник дядя, она едва не задушила его в своих объятиях.

Дядя Яша как всегда был одет с иголочки. Белоснежные панталоны были заправлены сапоги, начищенные до блеска настолько, что им бы позавидовало летнее солнце; поверх сорочки с безупречно ровным накрахмаленным воротничком был надет золотистый жилет, а укрывал все это великолепие расшитый жемчугом пурпурный фрак. Свой цилиндр дядя держал в руках. Одеяние это было слишком ярким даже для волшебника, но его редко интересовало чужое мнение на счет подобных вещей.

– Дядя Яш… – воскликнула она, но, заметив его резко сдвинувшиеся брови, осеклась. Ее дядя не любил, когда она называла его «дядя Яша», считая это имя чересчур детским и не соответствующим его высокому положению. Поэтому она быстро поправилась: – Яков Сергеевич.

– Привет, пельмешка, – улыбнулся он, словно никакой оговорки и не было, легонько поклонился и откинул упавшую на лоб прядь золотистых волос. – Мой брат всегда умел произвести впечатление. Судя по витающему в воздухе настроению, мы ждем в гости простолюдского императора, не меньше.

– Во-первых, я не пельмешка, – возмутилась Азовия, обиженно насупив брови. Впрочем, долго сердиться на дядю она не могла.

– Конечно, ты пельмешка, – шепнул он ей на ухо. – Или племяшка – никак не могу запомнить.

– Дядя, вам нет еще и сорока. Рановато вы жалуетесь на память.

– Ого! – радостно воскликнул он. – А твои упражнения в остроумии не прошли даром. И разве ты забыла, что мой возраст измеряется не годами?

– О чем это вы… Ах, да! Ведь ваша персона настолько велика, что ее возраст можно измерять лишь десятками лет.

Дядя ей подмигнул.

– А во-вторых, – продолжила она, вспомнив, с чего начала. – Мой брат нашел двенадцатый Переход. Событие важное не только для нашего города, но и для остальных.

– Один из лучших учеников превзошел все мои ожидания. – Дядя огляделся по сторонам. – Стены отливают белым светом – видно, у моего брата хорошее настроение. Он простил Даниила?

– Мы не обсуждали его возвращение.

– Надеюсь, вся эта церемония не только способ показать сыну величие императорского титула, но и дань его находке. Волшебники в ранге Странника Палаты Чародеев редко могут похвастать подобным достижением в столь юном возрасте. Пойдем, я провожу Ваше Магичество к отцу, пока тебя тут не затоптали. Или не набили шишек на твоей голове своими поклонами. Тут, кажется, на самом деле собрался весь город.

– Я же просила вас не называть меня «Ваше Магичество».

– «Ваше Магичество» ей, видите ли, не нравится, – саркастично заметил дядя. – «Пельмешка» тоже не по душе. Тебе становится все сложнее угодить. Берегись, Азовия, капризный нрав императрицы больше всего вредит ей самой.

– Я не капризная.

– А вот у меня на этот счет другие сведения.

Азовия хотела ему возразить, но дядя жестом показал, что при посторонних разговор продолжать не стоит.

Чем сильнее они приближались к престолу, тем более хмурые лица становились у мужчин, и тем выше носы были задраны у женщин. Тем не менее, при виде своей принцессы любые морщины вмиг разглаживались, а высокозадранные носы тут же, как по сигналу, опускались в сторону пола.

– Ваше Магичество! Ваше Магичество! Ваше Магичество! – слышалось со всех сторон.

Совсем скоро они подошли к императорскому трону, и Азовия в очередной раз поразилась могуществу представшей перед ее глазами картины.

Позади роскошного трона, расправив крылья, словно готовясь к атаке, возвышалась десятиметровая статуя орла из белого золота. Его крылья были направлены вперед, будто птица просила разойтись в стороны стоящих перед ней людей.

– Наконец-то, дочь! – воскликнул ее отец. Его вечно хмурый вид и строгий орлиный взгляд были под стать огромной птице его спиной. Он тут же указал на место возле себя. Заметив брата, император выпрямился.

– Яков, – деловым тоном сказал он.

– Ваше Императорское Магичество, – ответил ее дядя, из голоса которого тут же пропали прежние саркастичные нотки.

– Рад, что ты смог приехать.

– Даниил не просто мой племянник, он – выпускник моего лицея. А его находка – большой шаг для всего нашего сообщества. Ты воспитал прекрасного сына.

– И очень упрямого. Впрочем, последним он во многом обязан тебе.

– Его упрямство лишь проявление характера, закаленного отцом.

Наступила небольшая пауза, в течение которой Азовия молча переводила взгляд с отца на дядю. Она уже и не могла вспомнить, когда в последний раз они вели себя иначе. У каждого было свое объяснение по поводу причин их разногласий, и, как это бывает, оба были уверены в своей правоте.

– Благодарю, – ответил император Константин спустя некоторую паузу. И через доли секунды добавил: – Брат.

Ее дядя молча поклонился и отошел в сторону. Его пурпурный фрак быстро затерялся среди множества мундиров, ордена на которых висели как новогодние игрушки на елке.

Пока император отвлекся на брата, месье Фрэй незаметно надел на ее голову диадему и тут же удалился, не дождавшись кивка благодарности. Она сняла ее с головы и немного полюбовалась драгоценностью.

Сделанную из белого золота, как и многие украшения в замке, диадему венчали три камня драконита, или драконьей слезы. Азовия так до конца и не поняла, на самом деле это слеза дракона или лишь название для придания украшению большей важности. Однако последние пять веков во всей Европе не было замечено ни одного дракона. Ровно столько же не добывался драконит.

Она бы и дальше продолжала рассматривать диадему, пока в зале вдруг резко не смолки все шепотки. Парадная дверь отворилась, и на пороге появился силуэт, а за ним еще двое. Первый из них уверенно шел в сторону трона, другие два немного отстали.

Гости расступались в стороны, не сводя глаз с зашедшего. Вся троица была одета в причудливые кожаные сюртуки с капюшонами: черного цвета на том, кто шел первым, и красный и синий у его спутников.

Вскоре в их лидере, в его угольно-черных волосах, в его уверенной походке Азовия различила своего брата. Фигура его за годы странствий окрепла, а лицо возмужало и покрылось парой шрамов.

Он остановился в нескольких шагах от трона и припал на колено. Спутники Даниила остались стоять в нескольких метрах позади.

– Отец, – произнес он, не поднимая головы.

В зале воцарилась гробовая тишина.

Как только Даниил вошел в Палату Чародеев, об этом тут же стало известно даже самой последней дворцовой служанке. Новость мусолилась первые полгода с момента его отъезда и вновь вернулась пару недель назад.

Дело в том, что членство в Палате Чародеев подразумевало отказ от любой формы власти и полное посвящение себя изучению магии. Ни один прямой наследник престола прежде не состоял в Палате, поэтому поступок Даниила вызвал столько разговоров. Именно о своем намерении присоединиться к Палате Чародеев Даниил рассказал отцу во время того разговора, который пыталась подслушать Азовия. И именно с того момента отец и словом не обмолвился со своим сыном. Об этом конфликте знали все, поэтому сейчас, спустя два года с того разговора, гости замерли в томительном ожидании.

Император Константин пристально смотрел на преклонившего колено сына. Никто из гостей не смел издать ни звука.

– Поднимись с колен, сын. – В конце концов, вымолвил император. – Дай тебя рассмотреть.

Как только он договорил, весь зал, все эти сотни людей тут же разразились аплодисментами. Азовия, боявшаяся прежде пошевелиться, тут же бросилась на шею брату, позабыв о нормах этикета. Не сразу, но он обнял ее в ответ.

– Я соскучился, сестричка, – прошептал он.

– Я тоже, братик, – ответила Азовия и не заметила, как потекли слезы.

Она бы так и висела на его шее не один час, но почувствовала, как его тело вдруг напряглось. Обернувшись, она увидела, как подошел их отец и протянул сыну руку. Даниил подмигнул сестре, аккуратно высвободился из ее объятий и ответил на рукопожатие.

– Ты изменился, – заметил император.

– Отец, я был в таких местах, о которых не прочесть даже в нашей библиотеке.

– У нас еще будет время это обсудить, – сказал он ему. Затем император окинул взглядом Зал Веков и громко возвестил: – Мой сын вернулся. Это ли не повод для радости!