Читать книгу Остров Перемен - Александр Николаевич Лекомцев - Страница 1

Оглавление

ХРАНИТЕЛЬ ПУСТЫРЯ


За новым московским микрорайоном, сразу же за недавно построенным высотным домом в двадцать четыре этажа, есть большой пустырь. Ничего в нём особенного – небольшой пруд, кусты да цветочные поляны. А ещё дальше – заросли ольхи в заболоченном месте. Даже если и есть там какие-то тропинки или стёжки, то их просто не видно. Всё заросло ольхой. Но совсем скоро и здесь появятся новые дома. Так и должно быть, потому что Москва растёт, строится.

Иногда на пустыре можно просто погулять, да и побегать. Ровное место и простора достаточно. Потому Алексей и Маргарита порой приходят сюда с ракетками для игры в бадминтон. Нет, они не брат и сестра, а соседи по лестничной площадке. На девятом этаже нового дома в целых шестнадцать этажей.

А когда тебе пятнадцать лет и ты перешёл в девятый класс, то многое кажется интересным и загадочным. Самый обычный пустырь превращается в неведомый мир, неповторимый и ни с чем несравнимый. Да ведь он и, на самом деле, такой. Просто не каждый видит того, что Мир вокруг не такой уж и простой и меняется даже не ежедневно, а каждое мгновение.

На первый взгляд, не так уж и сложно перебрасывать друг другу ракетками лёгкий волан. Он не летит так же быстро, как, например, теннисный мячик. Но активно двигаться спортсменам или просто отдыхающим во время такой игры приходится много.

Здесь требуется быстрая реакция. Ведь волан после каждого резкого и точного удара по нему мгновенно меняет траекторию полёта. Тут ногам и рукам нет никакого покоя. Нагрузка на мышцы ощутимая. Бегаешь пусть не до седьмого пота, но и на месте не стоишь.

Потом ведь можно после игры в бадминтон посидеть и на берегу пруда, посмотреть, как плавают в камышах мальки, покормить рыбёшек хлебом. Этим летом у родителей Алёши и Риты выпали отпуска только на сентябрь. Самое время проводить время на берегу моря. Но им, школьникам, будет не до отдыха. Они перешли в девятый класс. А там программа по всем предметам серьёзная и насыщенная.

Вот они и отдыхают. Ну, понятно, не всегда же проводить свободное время на пустыре. В центр города из своего спального района тоже ездят – и в кино, и в цирк, и в парк. В самых разных экскурсиях по историческим местам принимают участие. Они ведь уже взрослые, и родители им доверяют. Да и Рита, и Алёша знают друг друга с детского сада. Вместе и учились, и учатся, в одной школе и в одном классе. А в прошлом году они перебрались с родителями сюда, и в другую школу перешли, в новое и просторное четырёхэтажное здание. Но так и продолжают сидеть за одной партой. Как обычно.

Сегодня тоже они почти с самого утра пришли сюда с ракетками и воланом. Не за компьютером же, в Интернете, сидеть день-деньской. Немного, правда, можно пообщаться со знакомыми и в социальных сетях. Но не до головокружений, как некоторые. Ведь так можно навечно остаться в виртуальной реальности и совсем не обратить внимания на то, что рядом существует реальный Мир. Причём, настолько своеобразный и необъяснимый… Одним словом, Интернету до него очень далеко. Да и кто же собирается сравнивать несравнимое?

Они вдоволь наигрались в бадминтон. Двух часов им хватило для того, чтобы не очень, но устать. Алексей и Маргарита решили, что сейчас немного передохнут, а потом отправятся домой за велосипедами. Здесь нет пока асфальтированных дорожек, но тропинки утоптаны и пустырь огромный. Поэтому покрутить педали – одно удовольствие. Ведь не первый раз они появлялись здесь и с велосипедами.

Увидев на берегу пруда несколько больших валунов, Алёша и Рита присели на них. Стали наблюдать за плавающими лягушками и птицами, которых было не так уж и мало в зарослях тальника. У пернатых и земноводных свои заботы, и движение их имеет глубокий смысл. Их движение не хаотично.

На один из соседних валунов присел и проходящий мимо мужчина в солидном возрасте. Самый настоящий бородатый дед в коричневом полотняном костюме, в фетровой шляпе. С тростью в руках. Поприветствовал их, Алексей и Маргарита вежливо ответили пожилому человеку тем же. Но, честно сказать присутствие незнакомого человека их не очень-то и радовало. Впрочем, отдохнёт дедушка и пойдёт дальше.

Но старик не торопился уходить. Он внимательно смотрел на них, явно, собираясь, начать разговор. Алексей и Маргарита были не склонны вступать в беседу с человеком, которого видят впервые. Кому же интересны такие беседы с совершенно незнакомыми людьми? Да и зачем такие посиделки? Поэтому, не сговариваясь, юноша и девушка встали с камней и решили идти домой.

Бородатый дед поднял правую руку вверх, давая понять, что он хочет что-то сказать. Алексей и Маргарита с небольшой охотой снова присели на камни и приготовились слушать старика. Что ж, уважать старших надо. Так положено. Тем более, перед ними самый настоящий дедушка.

Старик начал свою беседу с того, что он знает, кто они такие. В этом он не обманул своих юных собеседников. Всё правильно. Навязчивый незнакомец правильно назвал не только их имена, но и фамилии – Алексей Сафаров и Маргарита Щеглова. Но, впрочем, тут нет никаких чудес. Тем людям, кому надо о вас узнать всё, что угодно, сделать это не так уж и сложно. В Интернете обо всех можно найти любые данные. Но только зачем они понадобились старику? Что он хочет лично от них?

– Всё верно. Мы перешли с Ритой в девятый класс и даже сидим за одной партой. Нам по пятнадцать лет, – согласился со стариком Алексей. – Но вы-то кто? И почему мы должны слушать вас?

– Пусть вас не удивляет, но я Хранитель этого пустыря. Только вы, Алексей и Маргарита, сможете прийти на помощь очень и очень многим мыслящим Существам, в принципе, Людям, – пояснил старик. – А меня звать Виктор Захарович. Фамилия Таволгин. Пенсионер. Отдыхаю, как могу.

– Нам очень приятно, – ответила Рита.– Мы, конечно, готовы оказать кому-то помощь. Но что может зависеть от нас и способны ли мы чем-нибудь помочь людям, попавшим в беду? Мы, всего лишь, школьники.

– Только вы и сможете им помочь, – заверил старик Таволгин, – и никто, кроме вас.

– Скорей всего, Виктор Захарович, тут необходимо вмешательство полиции, скорой помощи или спасателей, – предположил Сафаров. – Есть ещё и газовая служба.

– Не всё так просто, дорогие мои, – возразил старик. – Только я и вы способны проникнуть в один из сопутствующих Миров. И времени терять не стоит. Любое промедление опасно.

– Извините, Виктор Захарович, – выразила неудовольствие Щеглова, – но то, что вы говорите, похоже даже не на сказку, а на мистику какую-то. Правда, о таких странных вещах иногда по телевизору говорят. Но мне, как-то, не верится. Мы даже и не знаем, кто вы и почему предлагаете нам кого-то и зачем-то спасать.

– Оба наберитесь терпения. Я постараюсь всё быстро и подробно вам объяснить, – ответил старик.– Не спорю, вы должны сначала понять, что происходит, а потом уже и действовать.

Они промолчали, давая Таволгину понять, что готовы его выслушать. Хотя было ясно, что к тому, о чём говорит странный бородатый старик, они относятся с недоверием и даже с некоторым юмором.

Но Таволгин делал вид, что не замечает скептического отношения юноши и девушки к происходящему.


РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ИГРА?


Чем дольше говорил пенсионер Таволгин, тем больше появлялось к нему и вопросов. То, что он бывший инженер, а теперь на пенсии, на заслуженном отдыхе, сомнений не вызывало. Но вот, когда Таволгин несколько раз назвал себя Хранителям пустыря, то Маргарита и Алексей, конечно же, поинтересовались, кто его назначил на такую странную должность и почему пустырь необходимо охранять.

С каждой минутой Рита и Алёша всё с большим сочувствием относились бородатому старику, бывшему инженеру, а ныне пенсионеру. Ясно, что у Виктора Захаровича не просто больное воображение и мышление. Он фактически психически не здоров. Может быть, потому он стал таким, что слишком часто смотрит телевизионные программы о невероятных явлениях и читает книжки, где авторы утверждают, против чего категорически протестует официальная наука.

Слушая его, Сафаров и Щеглова переглянулись. Это означало, что им, как-то, надо уходить от сумасшедшего старика. Но это следует делать незаметно и так, чтобы не обидеть пожилого человека, выдающего желаемое за действительное.

– Не собираюсь вам доказывать, отроки, что я не сумасшедший, – среагировал на их реакцию Таволгин. – Но вы должны дослушать меня!

– В общем-то, мы никому и ничего не должны, Виктор Захарович, – ответил Алексей. – Но слушаем вас.

– Простите, мы никак не можем понять то, о чём вы говорите, о каких-то тайных проходах в другие Миры, – прямо сказала Маргарита.– Извините, но всё это, всего лишь, фантазии. В ней даже нет ничего нового.

– Хорошо, что вы пока меня слушаете, – не унимался старик.– Так вот там, за пустырём, часто пропадают, бесследно исчезают люди. Говорят, что они тонут в болоте. Но это не так. В таком, простите, болоте невозможно утонуть. Да и бандиты в тех местах не бродят. Люди уходят через порталы в иные миры, и многие уже не возвращаются назад.

– Почему они не возвращаются? – Спросил Сафаров.– Они погибают?

– Многие остаются там, – пояснил старик, – потому что им в иных Мирах лучше. Они остаются за пределами нашей земной обители по собственному желанию. Им так хочется. Но причин может быть много. Скорей всего, большинству из них трудно найти дорогу назад. К сожалению, это так.

– Откуда вы об этом знаете? – поинтересовалась Маргарита.– Вам о таких чудесах рассказали по телевизору или вы где-то прочитали о всяких невероятных случаях?

– Надо верить, Рита, в то, о чём я говорю, – немного обиделся старик. – Сейчас полезная и важная информация сама приходит ко мне в голову. Поверьте, я многое знаю о том, чего не могу знать. Я поясню вам ещё кое-что.

На секунду он задумался и продолжил говорить.

Таволгин терпеливо и настойчиво объяснял им, что каждый Человек, да и любое другое Существо, одновременно обитает в бесконечном количестве Миров, причем, в самых разных формах и видах. Потому в Мироздании не существует, как таковых смертей и рождений. Каждому выпало жить вечно, время от времени изменяясь и подключаясь то к одному Миру, то к другому.

Старик прямо сейчас совершить им путешествие в один из миров, который находится совершенно в ином измерении и материальном состоянии. Он чувствовал, что там происходит что-то не совсем хорошее, поэтому необходимо отправиться туда и оказать помощь тем, кто в ней нуждается.

Юноша и девушка долго слушали Таволгина. В конце концов, они решили, что такое путешествие начало казаться Сафарову и Щегловой интересной игрой. Почему бы не пойти навстречу безобидному и добродушному старику? На разбойника он не похож. Скорей всего, чудак, которому на пенсии совершенно нечем заняться.

Ведь он умел, всё-таки, посеять в душах Алексея и Маргариты седобородый старик некоторое сомнение. А вдруг всё, сказанное им, на самом деле, правда. Но даже если и не всё, а кое-что. Ведь интересно. Впрочем, нет. Скорей всего, это просто игра. Не больше.

– А нас не потеряют дома? – Спросила у Таволгина Рита.– Ведь если мы не придём вечером домой, то нас будут искать.

– Не потеряют, – ответил Виктор Захарович.– Там, в других Мирах, время идет гораздо медленнее. Такое происходит почти всегда. Я говорю о тех людях, которые переходят из одного Мира в другой.

– Что ж, если всё так и есть, как вы говорите, – сказал Алексей, – то мы согласны побывать в другом Мире.

– Не просто побывать, – уточнила Щеглова, – а помочь Людям. Ведь нам ещё предстоит спасти и самих себя. Но не нарушит ли наше вмешательство в существующий миропорядок, как бы, ход естественных исторических событий?

Но Таволгин тут же объяснил, что в бесконечном слиянии Миров и Обителей бесчисленное число вариантов Жизни. А вот им предстоит стать на какое-то время, как бы, ангелами-хранителями. В данном случае вмешательство не просто возможно. Оно необходимо и предусмотрено самим ходом событий, которые происходят везде, всюду и всегда. Их не великое множество, а бесконечное количество. Трудно поверить в подобные «чудеса», но ведь и всё происходящее тоже бесконечно.

– Только нам сейчас не дано знать, – вздохнул старик, – справимся ли мы с нелёгкой задачей. Будем надеяться на то, что всё получится, и мы вернёмся назад, на этот пустырь.

– Что ж, попробовать можно, – согласился Алексей. – Выручить кого-то из беды – доброе дело.

Маргарита промолчала, она была согласна с Алексеем.

– Тогда идите за мной! Я знаю здесь все ходы и выходы и побывал уже во многих самых разных Мирах.

– Там, Виктор Захарович, не только трясина, – сказал Алексей, – в тех местах всё ольхой заросло. Идти просто невозможно.

– Если и есть тропинки, то их просто не видно, – заметила Маргарита.– А может, их и вовсе нет.

– Стежки везде и всюду имеются, – ответил Таволгин. – Их только надо разглядеть, да и пойти по той, по которой следует.

Что ж, если решили, то нужно идти. Во всяком случае, даже если это и розыгрыш, всё равно, интересно. Любые каникулы, особенно, летние, требуют… разнообразия.

Они спрятали ракетки и волан в надёжном месте, в небольшом углублении, заросшем травой. Рядом с одним из валунов. Запомнили место. Ведь они обязательно вернуться в туда, откуда начали свой путь в неведомый Мир.

Дорога до заболоченного участка пустыря была не очень долгой, шли минут пятнадцать. Не больше.

Когда они добрались до старого, полусгнившего телеграфного столба, Таволгин дал им знак рукой, чтобы они остановились. Тут же пояснил:

– Здесь не сама трясина опасна, Рита и Алёша. Просто можно запросто попасть через любой из порталов в тот Мир, в котором пока не желательно наше присутствие.

– А куда же идти, Виктор Захарович? – Спросил Сафаров. – Или мы не туда пришли?

Старик внимательно посмотрел на подростков и сказал:

– Если не передумали, то шагайте за мной! Вот туда, прямо через кусты ольхи, между двух берёз. Я чувствую, что мы идём туда, куда надо.

– Ну, там же нет никакой тропинки,– удивилась Щеглова. – Куда же мы пойдём?

– Есть, всё же, небольшая стёжка, – пояснил старик. – А всё ольхой заросло не просто так. Это для того, чтобы меньше людей попадало в незнакомые места. Ведь иные порталы превратились в ловушки.

Он, не оглядываясь, пошёл вперёд.

Сердца Маргариты и Алексея забились учащенно. Всё происходящее уже не казалось им обычной игрой, да и пенсионер, похоже, совсем не шутил. Они отправились следом за Таволгиным, вернее туда, где только что маячила его фигура.

Старик Таволгин, словно растворился в воздухе. Значит, им тоже предстоит, исчезнуть из этого Мира и мгновенно оказаться в другом. Такая стёжка не для трусливых Людей. Да они ведь и не ходят по тропкам, им широкую шоссейную дорогу подавай. Но не для того чтобы шагать по её обочине к горизонту, а ехать в уютном салоне автомобиля. А любая дорога и ценна тем, что она пройдена.

Они с некоторым ощущением страха шагнули в неё вслед за Таволгиным.

Что ж, надо учиться любить и понимать, пусть какую-то «малую», но часть существующего в любом своём образе. Если не получается, не приходит любовь к Всевышнему и Мирозданию, то стоит опереться в своих благих поступках на уважение и понимание всего окружающего.


НА БОРТУ ТЕПЛОХОДА


Вскоре все трое очутились в тёмной и просторной пещере. На какое-то мгновение приостановились, но поняли, что надо идти вперёд. Ведь куда-то же вёл этот каменистый и сумрачный путь.

Недолго они ещё шли. Свет в конце пещеры-тоннеля был уже виден, но выйти наружу Таволгин, Сафаров и Щеглова так и не смогли. В какой-то момент не от такой уж и длительной ходьбы они устали и решили передохнуть. Необъяснимое утомление. Не успели присесть на округлых валунах, как вдруг очутились на палубе большого судна, комфортабельного морского лайнера.

Потеряли друг друга. Но не только. Все трое мгновенно забыли о том, что когда-то были знакомы.

Со всех четырёх сторон лайнера бескрайняя и спокойная водная гладь неведомого океана. Медленно заходило солнце (возможно, какая-нибудь другая звезда), своим сиянием озаряя всё вокруг. На многие мили – ни души. Иногда то тут, то там, далеко, за бортом судна, появлялись очертания небольших островов, покрытых яркой зеленью.

Но стоит ли останавливать своё внимание на них, мелких, затерянных в водном пространстве. Ведь впереди дальний путь, и долго ещё идти к намеченной цели комфортабельному теплоходу «Дриада». Его название на борту написано на верхней части корпуса судна и на английском языке, и на русском.

Теплоход двигался своим курсом. В этот предвечерний час многие пассажиры отдыхали на верхней палубе, с наслаждением наблюдая за заходом солнца в западной части по лини горизонта океанского простора.

– Сэр, вы не могли бы мне объяснить,– поинтересовалась пожилая дама у спускающегося с мостика капитана,– почему ваша фирма называется так странно? Как я пониманию, речь идёт о чём-то прогрессивном. Вероятно, о добрых переменах?

Она показала рукой в лёгкой белой перчатке на флаг, расправленный ветром на рее кормовой мачты (там тоже имелся вымпел). На нём чётко прочитывалось – «Остров Перемен». Странное название.

– Вы почти всё правильно понимаете. Перемены должны быть только добрыми. Но хочу вас успокоить! Никакой политики,– небрежно и просто ответил ей главный навигатор судна,– ни Китая, ни России, ни Штатов… Мы истинно свободны. А пока отдыхайте, уважаемая! Скоро всё узнаете. Вы довольны путешествием?

– О! Разумеется, да! – Просияло лицо пожилой дамы. – Если ваш комфортабельный океанский лайнер не повторит судьбу «Титаника», то всё просто… великолепно! Всё замечательно. Какая погода! Какой сервиз! Благодарю! Благодарю!

– Не перевелись ещё чудаки на свете! – Усмехнулся пятнадцатилетний юноша, Алексей Сафаров.– Я неплохо владею… английским языком. Времена таковы. Меня ему начали обучать ещё в детском саду. Сейчас лето, отдыхаю. Круиз – это здорово!

Всё это коротко он сообщил человеку солидного возраста, с густой седой бородой.

Сказал просто то, что думал… поделился впечатлениями о происходящем.

– Да-да, конечно,– сдержано ответил попутчик Сафарова, бородатый мужчина в солидном возрасте. – Есть нечто такое на этом судне весьма странное. Я, признаться, не понял, молодой человек, кого вы называете чудаком. Может быть, восторженную даму, которая уже отошла от нас в сторону, или название фирмы… её флаг. На грот-мачте точно такой же.

Сафаров пожал плечами. Но не забыл представиться пожилому незнакомцу.

– Неужели ты не узнал меня, Алексей? – Вдруг осенило старика.– Я ведь тот самый пенсионер, которого ты встретил на пустыре. Я – Таволгин.

– Какая-то потеря памяти произошла, Виктор Захарович, – признался Сафаров. – Теперь я всё вспомнил. Каким же образом мы оказались на этом судне? Почему? Что дальше? Где Маргарита?

– Ты задал мне сразу кучу вопросов, Алёша. Я пока тоже ничего не могу понять, – признался Таволгин. – Но только знаю одно. Сейчас я учёный. Но всё тот же – Таволгин. Конечно же, Маргарита где-то здесь. Только не понять, в каком она образе.

– Но внешне, Виктор Захарович, вы не изменились, – сказал Сафаров. – Только теперь на вас чёрный костюм, белая рубашка, галстук.

– Ты тоже, Алексей, такой же, как и прежде, – ответил Таволгин.– В красивом светло-синем джинсовом костюме.

Немного подумав, Таволгин сообщил, что он не только доктор медицинских наук, но ещё и профессор.

Через некоторое время они с трудом, но вспомнили, кто они, на самом деле, и находятся на Земле-42.

Что касается Сафарова, то он признался, что и здесь чувствует себя школьником, жителем нового микрорайона в той… другой России, на Земле-Один.

– Мы даже не знаем, в каком мы времени с тобой, Алёша,– сказал Таволгин. – Какая разница, кем ты себя ощущаешь. Я просто не знаю, что нам дальше делать.

– Может быть, бежать отсюда, с этого странного лайнера, – сделал предположение Алексей.– Ведь нам надо искать тех других, кому необходима наша помощь.

– Вопрос только заключается в том, где, кого и как искать. Хоть я и большой учёный, по крайней мере, здесь, но ответов на вопросы не вижу. Я их пока не нахожу. Вселенская загадка! Тайна, покрытая мраком.

Теперь у Таволгина была совсем другая биография и роль большого учёного. Но Виктор Захарович помнил, что здесь на Земле-42, на судне «Дриада» – он, всего лишь, пришелец.

Да ведь и Сафаров воспринимал его, именно таким, каким стал Таволгин в мире неведомом и неприятном. Но, как видно, здесь не имелось недостатка в учёных.

С некоторыми амбициями Алексей, не по возрасту мудрый, критически относился к самым разным докторам и кандидатам всевозможных наук. Юношеский скептицизм? Откуда он в нём? Вероятно, все они, москвичи и россияне, явились сюда не только в качестве Пришельцев. Но ещё и обрели свои новые характеры, биографии, которых, по сути, не могло быть. Впрочем, в Мироздании возможно и то, что те так уж и просто себе и представить.

Но ведь они здесь, всего лишь, гости. Им предстояло только пройти из своего мира в другой. Но что они делают здесь, на прекрасном комфортабельном теплоходе? Просто отдыхают. Вряд ли.

Ясно, что от них требовалось нечто большее. Наверное, Виктор Захарович знает, что их ждёт. Ведь здесь он не только бывший инженер и, в сущности, пенсионер. Он сейчас учёный и, скорей всего, с мировым именем. Впрочем, таких, наверное, и в этом Мире – пруд пруди и огород городи. А к Истине Вселенской подобраться некому.

– Чудаков не только в России, но и на всей матушке Земле, на нашей планете Земля-Один, не так уж и мало, – сказал Таволгин. – Ты знаешь, Алексей, все они по-своему правы. Многие из них умеют радоваться жизни, каждому её мгновению… А если мы и есть с тобой в этом Мире, то нам не дано встретится с самим собой. Мы, как раз, и есть то, чего здесь не должно и не может быть.

– Я не согласен с вами. Просто не могу согласиться…

– В чём же ты не согласен со мной, Алёша?

– Именно, в том, что мы здесь – пустое место. Пусть мы – ничто. Материализованные привидения. Но у нас здесь, на Земле-42, наверняка своя судьба. Главное, нам потом суметь вернуться назад в Россию, в Москву.

– Разве мы не чудаки? Впрочем, нет. На нас возложено какое-то важное дело самим Мирозданием и Высшими Силами. Но я думаю, мы скоро во всём разберёмся.

– Надо разобраться. Ведь не оставаться же здесь навсегда. И где же Рита? Почему она не появляется?

– Не сомневаюсь, что скоро мы её увидим. Не так всё и сложно.

– Но и не просто.

– Есть некоторые сложности. Мне придётся признать это, – согласился с ним Таволгин. – Моё сознание абсолютно раздваивается. Здесь я чувствую себя учёным и знаю то, о чём просто знать не могу. Но вот, представь себе, мне известно то, о чём раньше я и не ведал.

– Что вы знаете, Виктор Захарович? Что вам известно?

Подумав немного, Таволгин сказал:

– Я знаю, что решать следует не столько политические задачи на нашей планете, сколько социально-экологические… Речь я веду совсем о другой экологии. Не о редких козявках и букашках… Время задуматься о существовании именно Человека. Может быть, в изменённом его состоянии. Мы ответственны за нашу планету.

– Это не наша планета, Виктор Захарович. Если вы забудете об этом, то мы останемся здесь навсегда. А вы уже начинаете верить даже в сказку под названием «Остров Перемен».

Но Таволгин возразил. Он не всё, но кое-что помнит до мелочей. Правда, Виктор Захарович не стал отрицать, что находится во власти собственного преображения. С этим не стал спорить и Сафаров. Алексей тоже, как бы, раздвоился. В головном мозгу перепуталось несколько реальностей.

Здесь же мир иллюзорный, возможно, и не существующий. Впрочем, такого быть не может. Мир Земли-42 реален. А вот они… С ними произошли странные метаморфозы – чудесные и, можно сказать, волшебные превращения.

Новоиспечённый профессор Таволгин достал носовой платок из верхнего кармана пиджака, вытер им лоб и задумчиво произнёс:

– Господи, боже мой, если бы мы узнали, Алёша, кто мы и откуда, то волосы у всех нас встали бы дыбом. Да и, в целом, память Человечеству надо восстанавливать. Ведь многое начисто забыто.

– Лично я помню только одно. Я сейчас на каникулах. Мы играем с Маргаритой в бадминтон. Совсем недавно так и было. А что касается моих прошлых и будущих жизней, то я их не помню.

– Я тоже помню кое-что. Например, стежку в зарослях ольхи. Она и привела нас в другие Миры. Но порой мне кажется, что ничего подобного и не происходило. А если и случилось, то не со мной.

– Но я думаю, что всё это пройдёт, и мы переберёмся из этого мира в тот, который нам нужен. Я говорю о нашем пустыре в одном из спальных районов Москвы.

Профессор Таволгин не спорил с Алексеем. Он тут же начал говорить о том, что за несколько дней путешествия на «Дриаде» прочитал массу газет и журналов. Выходил несколько раз в Интернет.

Благо, что Виктор Захарович осознавал, что явился сюда, на морской лайнер, совсем из другого мира. Но тут же попал под влияние Земли – 42. Она его начала зомбировать и теперь заставляет забыть то, что истинно, а не придумано, не вымышлено.

Но Таволгин не забыл о Маргарите и заверил Алексея, что она, непременно, находится на «Дриаде». Сама найдёт их. Ведь ей тоже трудно освоится здесь сразу, осознать, что происходит вокруг.


В ПЛАВАЮЩЕМ СОЗНАНИИ


Не только у Таволгина, но и у Сафарова имелись большие пробелы в памяти. Но зато Виктор Захарович до мельчайших подробностей помнил то, чего с ним никогда не происходило. Ведь оба, всё же, осознавали, что на Земле-42 они – пришельцы.

Но здесь находились в каком-то странном, можно сказать, плавающем сознании. Какие-то отрывки из прожитого всплывали в их памяти размытыми фрагментами. Да и нельзя было поручиться за то, что они вспоминают что-то реальное из собственной жизни.

– Я почти абсолютно ничего о себе не помню,– признался Алексей,– иногда меня это пугает. Но я уже успел прочитать на судне в одном из популярных журналов, что такое амнезия. Потеря памяти, утраченная личность…

– Всё гораздо проще и сложней, чем ты думаешь, – успокоил его Таволгин. – Ведь кое-что ты не забыл…

– Что именно?

– Ну, например, стёжку в зарослях ольхи. Ещё то помнишь, что прекрасно владеешь не только русским языком, но и английским… В твоей, так сказать, памяти, сохранилось ещё и то, что ты, якобы, ещё школьник, перешёл в девятый класс.

– Почему «якобы»?

– Ведь, кроме этого, ты почти ничего о себе не можешь вспомнить. Ничтожно мало. Но с другой стороны – и много. Согласись. Именно эту информацию сохранил твой мозг. Так и было задумано…

– Кем?

Таволгин пожал плечами. Но этот жест, ни в коем случае, не выражал недоумения. Скорей всего новоиспечённому профессору было известно нечто такое, о чём не дано знать Сафарову.

Учёный положил ему руку на плечо и доверительно сказал:

– Давай так. Сейчас спустимся в твою каюту, и кое-что я тебе расскажу. Я поведаю тебе о том, кто я теперь.

– Хорошо. Но рядом с моей каютой обитает молодая девушка… Ей тоже лет пятнадцать, не более. Почему-то, без всяких приглашений, она заходит ко мне в гости. Красива, конечно. Но бесцеремонна.

– Может быть, она и есть Рита?

– Не знаю. Может быть, она похожа на неё. Не знаю. Иной раз мне кажется, что мы с ней давно знакомы. Правда, она практически ничего о себе не рассказывает. Такая же потеря памяти, как и у меня. Но какие-то данные есть. Не всё убедительно…

– Не беги, Алексей, как говорится, впереди паровоза, – предупредил его Таволгин.– Это, наверняка, наша Маргарита. Не спеши сразу всё вспомнить. Чревато последствиями. Но я чувствую, что приходит время для того, чтобы мне, тебе и ей кое-что узнать о себе… Но только самую малость. Курочка по зёрнышку клюёт. Думаю, скоро что-то прояснится.

– Всё должно уложиться в нашем сознании. Я просто точно не помню, как выглядит Маргарита, кажется, Щеглова. Да, так.

Таволгин внимательно и с некоторым сочувствием посмотрел на юношу.

Они спустились вниз, в уютную каюту Сафарова. Вероятно, его бесцеремонная соседка прогуливалась по палубе. Любовалась морским пейзажем. В противном случае, любопытство привело бы девушку сюда.

Собеседники, которые не только что познакомились, а знали друг друга уже давно, не сговариваясь, сели в кресла, стоящие у небольшого журнального столика. Почти рядом с иллюминатором.

– Этот круиз, уважаемый Алексей, к сожалению, и для меня является загадкой, непостижимый тайной, признался Таволгин. – Я совершенно не помню, как и почему попал на теплоход «Дриада».

– Какая разница! Отдыхаем. Я тоже забыл обо всех подробностях… Расслабился.

– Если бы всё было так просто, – почесал бороду Таволгин. – Да и люди вокруг, пассажиры, вокруг нас какие-то странные…

– Обычные отдыхающие из разных точек планеты. Но не с нашей Земли-Один, а под номером «сорок два».

– При этом все, почему-то, прекрасно владеют русским языком. Ведут на нём беседы.

– Сейчас многие его изучают. Есть перспективы.

Таволгин встал с кресла, отыскал глазами холодильник и вопросительно посмотрел на Сафарова. Тот кивнул, дав полное согласие на то, чтобы профессор достал оттуда пару бутылок с минеральной водой. Душновато в каюте. Потому, ясно, что Виктор Захарович искал именно какой-нибудь прохладительный напиток.

В холодильнике таких бутылок имелось предостаточно. Туристическая фирма позаботилась и об этом.

Бородатый старик, ныне учёный, налил брусничной газированной воды из двухлитровой полиэтиленовой бутылки в хрустальные стаканы. Сделал несколько глотков, и задумчиво сказал:

– Ты очень молод, господин Сафаров. Гораздо младше меня… Даже не представляешь пока, на сколько лет. Тебе сразу всего не постичь… К сожалению, и мне тоже. Но кое-что я могу сообщить.

– Я младше вас на несколько веков? – С иронией сказал молодой человек, тоже выпив немного брусничной воды.– Фантазировать, так уж на полную катушку.

– Никакой тут фантастики нет. Я старше вас всего-то лет на 150-170. Потом подсчитаем точно. Впрочем, и не обязательно… подсчитывать. Всё очень условно, и, может быть, я не совсем прав.

Разумеется, Сафаров не мог понять и принять то, о чём рассуждает Таволгин. Вроде, что-то начинает объяснять и тут же сомневается в сказанном… им же самим.

Потому Сафаров просто и открыто спросил:

– Извините, но… говорите вы, Виктор Захарович, какую-то… несуразицу. Вы профессор чего, каких… клоунских наук?

– Профессор геронтологии, можно так сказать,– старик принял величественную осанку.– А может быть, и нет совсем такой науки, которую не признают и не понимают на той, на нашей Земле-Один. А здесь всё по-иному. Правда, я про это не знаю. Только допускаю, что обе планеты очень похожи.

– Я верю вам, Виктор Захарович, но не полностью.

Таволгин только и развёл руками. Что ещё остаётся делать? Ведь ситуация только с виду кажется нормальной. А на самом деле, все пассажиры морского лайнера стали заложниками чьей-то воли, над ними производится эксперимент. Но пока это трудно доказать.

Ведь не будет же он, Таволгин, солидный и серьёзный человек опираться на собственную интуицию и сомнительную память, плавающее сознание в рамках не только одного своего земного существования. Глупо и бездоказательно.

Но, во всяком случае, следует попробовать убедить, пусть пока одного пассажира, в том, что следует, как-то разобраться в происходящем.

Послышался лёгкий стук в дверь, и в номер вошла пятнадцатилетняя девушка. Она сказала, обращаясь к Таволгину:

– Здравствуйте! Я – Эльза Мильхман. – А как ваше имя и отчество?

– Здравствуй, Маргарита! – Ответил Таволгин. – Ты такая же немка Мильхман, как я эквилибрист или, допустим, балерина.

– Вы шутите? – Переспросила его девушка. – Какая ещё Маргарита?

– Я теперь тоже всё понял, широко раскрыл глаза Алексей. – Ты – Рита Щеглова.

Девушка присела в кресло, обхвати голову руками. Она, явно, что-то пыталась вспомнить.

Потом она встала с кресла, подошла к иллюминатору. Глядя на океанские волны, только и произнесла:

– Ничего не понимаю! Как я здесь очутилась, представить себе не могу. Куда направляюсь и откуда?

Эльза-Маргарита снова села в кресло.

Побарабанив пальцами по крышке столика, Таволгин назвал девушке свою фамилию, имя и отчество.

Он напомнил Рите, как она совсем недавно, находилась на пустыре. Рассказал, о той самой стёжке в зарослях ольхи, по которой они и проникли на Землю-42, если точнее, то на борт океанского лайнера «Дриада».

У бородатого старика не полностью, но частично начала восстанавливаться память. Он рассказал Щегловой о том, кто он сейчас. А что касается их, то они – всё те же школьники. Пояснил, почему не может их пригласить в свою каюту. Всё у него там прослушивается и просматривается. Не исключено, что и здесь точно так же. Но рисковать надо. Алексей и Маргарита должны знать, кто они на самом деле и зачем здесь.

Озорно глянув на странного старика, Эльза-Маргарита задорно засмеялась:

– Прямо вы мне, Виктор Захарович, какие-то странные истории рассказываете.

– Ничего странного, Рита, – серьёзно заметил Алексей. – Теперь и я начал кое-что вспоминать. Ты должна знать, Щеглова, кто ты и зачем здесь.

– Я начинаю понимать, что не очень добрые люди вмешались в наше сознание и перепутали в нём всё, – сделал предположение Таволгин. – Но если мы начали понемногу становится сами собой, то это уже не так и плохо. Мне тоже, как говорится, необходимо прийти в себя. Ведь здесь – я совсем другой человек.

– У меня разболелась голова, – сказала Эльза-Маргарита, потирая виски. – Я пойду к себе в каюту. Немного полежу. Ничего не понимаю. Наверное, морская болезнь.

– Да, Рита, иди! – Сказал Сафаров. – Я уверен, ты всё вспомнишь.

– И мы, в конце концов, придумаем, каким образом нам сбежать отсюда, из этой комфортабельной тюрьмы, – сказала Виктор Захарович.– Если бы я только знал, зачем мы здесь. Не могу даже представить себе, что мы здесь делаем.

Щеглова-Мильхман встала с кресла и, слегка покачиваясь, вышла из каюты.

Вопросительно посмотрев на Таволгина, Алексей сказал:

– Пусть вы помните, Виктор Захарович, больше, чем мы с Маргаритой, но ваша память и личность раздвоились основательно.

– Это не моя вина. С нами, как и со всеми остальными на судне, кто-то очень хорошо поработал. Человек с плавающим сознанием – почти зомби.

– Но вы, получается, в этом Мире, на самом деле, профессор?

– Конечно, Алёша. На этом судне, на Земле-42 я, именно, учёный. С богатой биографией.

– Но здесь мы с вами – всего лишь, пришельцы. Мы даже не должны здесь находиться, Виктор Захарович.

– Мне кажется, что не нам уже решать, где мы и в качестве кого должны находиться. Надо просто, что называется, надо прийти в себя. Но мне сложно. У меня в этом Мире совсем иная биография. Она давит на меня, заставляет верить в небылицу. Хотя, впрочем, это тоже всё очень реально.

– Давайте, всё же, поднимемся на палубу, – предложил Сафаров. – Свежий морской ветер нам обоим не помешает.

Таволгин встал с кресла, и они вышли из каюты.


ОТКРОВЕНИЯ ТАВОЛГИНА


На палубе всё было без особых перемен. Отдыхающие наслаждались морским пейзажем, да матросы, то и дело, проходили мимо Таволгина и Сафарова. Они стояли почти у самого борта и продолжали разговор.

В своих рассуждениях Виктор Захарович был не последователен. Ясно, что ему было не очень-то легко абстрагироваться, оторваться от своей вымышленной (но, может быть, и реальной) биографии.

– Пускай я буду, с твоего позволения, называться профессором геронтологии, Алексей, – сказал он.– Так проще мне и тебе воспринимать действительность, ту, в которой мы находимся. А я всегда боролся, в своё время, за растущее долголетие человека.

– О-о-о! – Только и произнёс Сафаров. – Это очень хорошо… А я, как был учащимся девятого класса, так им и остался. А Маргарита стала вдруг немкой Эльзой Мильхман. Как я понял, она, вообще, ничего не может вспомнить.

– Но мы теперь, все трое – совсем не то… Не первоначальные, что ли, люди.

– Клоны?

– Нет, конечно же! Никаких клонов не существует в природе. Всё индивидуально в Мироздании, и, вместе с тем, и едино. То, что я сейчас тебе расскажу о себе, пожалуйста, не воспринимай в качестве старческого бреда.

В знак согласия Алексей кивнул головой. Он, пусть с уважением, но с некоторым недоверием посмотрел в глаза учёному, недавнему пенсионеру.

Таким образом, Сафаров пытался определить, кто перед ним, великий учёный, сумасшедший, лжец или просто фантазёр. Впрочем, всё понятно. Раздвоившаяся личность, не по своей воле. С двумя биографиями, а может быть, и с большим их количеством.

Что уж тут поделаешь, если Таволгин и на самом деле, на этой планете был геронтологом, учёным. Но как такое могло происходить, если он, всего лишь, пришелец?

Невероятно, но Виктор Захарович утверждал, что родился в 1867 году, в Москве, в семье почтового служащего. Было ещё у него и две младших сестры. Но не столь важно. Когда пришло время, он закончил учёбу в знаменитом Ломоносовском университете. Изучал биологию, да и в целом интересовался вопросами естествознания.

Стал, со временем, можно сказать преуспевающим учёным. Но пришло время, на склоне лет, и его толи Господь, толи какая-то другая Высшая Сила заставила обратить внимание на решение вопроса по замедлению старения человеческого организма.

Прежде чем, обратить внимание на свойства целебных трав, на уникальные возможности обычной пищевой соды, на изучение уклада существования долгожителей, разумеется, он очень скрупулёзно изучил опыт в этом направлении индийских йогов, тибетских буддистов, алтайских шаманов, даже, североамериканских индейцев.

«Даже проходил практику в США, у колдунов нескольких племён, у самых настоящих дьяволов, – не в первый раз сказал Таволгин, – во времена очень опасных событий, который там происходили».

Но особых результатов в области геронтологии Виктор Захарович не добился. Но в те времена ему удалось развить свою память до такого уровня, что он знал, кем и когда был в своих предыдущих жизнях. Может быть, развитая память и есть продолжение жизни. Возможно, но только в малой степени…

– Понятно. Значит, всё, именно, так и происходило,– сдержано сказал Сафаров, – как вы утверждаете. Хотя, трудно в это поверить. Так, что же произошло потом?

– Ничего особенного. В возрасте шести девяти лет я умер. От инфаркта миокарда, проще говоря, от сердечного приступа.

– И что?

– В принципе, ничего. Меня с почестями похоронили… Вот и всё.

Получалось, что старик – или фантазёр, или мечтатель, или обычный лгун, или, может быть, сумасшедший. Что сейчас говорил Таволгин, уму было непостижимо. Ведь не может существовать в Мироздании нереальная… реальность. А если она, всё же, существует, то, получается, может стать истиной и обычный бред.

От диких откровений Таволгина юноша даже оторопел, прошептал:

– Зачем же вы мне такое говорите? Я же не ребёнок. Или вы просто решили поиздеваться, потешиться надо мной?

– Успокойся, Алексей! Ты уже взрослый человек, и должен стараться понять даже не совсем понятное, – нервозно сказал Таволгин.– Это ты меня совсем не уважаешь! Слушай дальше, если хочешь, конечно.

– Да я послушаю. Всё равно, времени много…

– Я же говорил тебе, что всё о себе уже помню… Я расскажу, где и кем я был, скажем так, после своей физической смерти.

– Я дослушаю, простите, эти ваши… выдумки, – Алексей немного успокоился.– Всё равно, во время круиза не всегда есть, чем заняться. Все увеселительные мероприятия поднадоели…

– После этого я сразу же родился,– пояснил Виктор Захарович.– Но, представь себе, не наследником, к примеру, какого-нибудь престола, а обычным… воробьём. Но я был счастлив. Как это прекрасно быть… воробьём!

Таволгин стал перечислять, кем ему пришлось в этом и в других мирах появляться на свет. Он был лесным ручейком, два раза человеком (мужчиной и женщиной) с неладной судьбой и короткой жизнью…

Последнее существование, перед тем, как появиться здесь, на теплоходе, он был просто камнем на какой-то огнедышащей планете. При этом он мыслил и жил.

– Возьмите себя в руки, Виктор Захарович! – Сказала Сафаров. – Нам, троим, надо, как-то выбираться отсюда. Ясно, что здесь никто не нуждается в нашей помощи. Значит, надо как-то возвращаться на пустырь.

Таволгин заверил юношу, что помнит об этом. Но ведь требуется время разобраться во всём происходящем. Ведь не просто же так они оказались на борту «Дриады». Случайностей не бывает, и во всём есть пусть скрытый, но смысл.

Терпения у Сафарова, не смотря на молодость, было не занимать. Он, собрав всю свою волю в кулак, продолжал слушать обезумевшего старика. Тот городил много несуразицы. Даже простую, допустим, бутылку из-под лимонада, он считал живым существом, что ни в какие ворота не лезло. Но если вдуматься, то, в чём-то, возможно, Таволгин и прав.

Да и что такое человек? Всёго лишь ничтожная часть Мирозданческой Энергии. В его оболочке большое количество существ (элементалов, саганов), которые, как бы, формируют условно цельное «я». Но ведь человек, как и лягушка, как коробка из ботинок, подобно реке, постоянно меняется.

Вот и на самом деле, получается, ложится спать один человек, а просыпается уже… другой. А тот с сотнями всяких разных существ уже… ушёл. Но все они, уходя, оставляют полную информацию о себе и своих действиях в покинутой оболочке (предположительно, в позвоночном столбе). Поэтому это самоё «я», как бы не очень-то изменяется. Но перемены всегда налицо.

Бывают и сбои. Наступает и определённое время, когда из тела больше уходит элементалов, чем в него поселяется. Их жилище не то, чтобы пришло в негодность, а просто тоже готовится к… переходу, к иным превращениям.

– Я начинаю понимать, к чему вы клоните, уважаемый профессор,– с досадой заметил Сафаров.– К тому, что мы с вами, как бы, находимся в… загробном мире…

– Ничего подобного, мой юный друг! Никаких загробных миров не существует. Жизнь вечна. Энергия постоянно перераспределятся, изменяется… Неужели ты об этом забыл или не знал? Просто, моё земное «я» соединилась с… Мирозданческим. Потому и помню кое-что. Да и в любой жизни нам приходящие и уходящие саганы не дают возможность запомнить всё.

– Но вы ушли в сторону. Не ответили, где мы сейчас находимся, – предположил Алексей. – К вам ведь вернулась память, Виктор Захарович.

– Мы снова вернулись в земную жизнь. На Землю-42. Эта планета очень похожа на нашу, на ту самую, с которой мы отправились в путешествие по мирам. Я имею в виду, конечно же, Россию, Москву, новый микрорайон, пустырь. Я в своём образе, человеческом. Наконец-то, я снова стал профессором… А мне приходилось перед этим ни один раз рождаться и умирать. Но смерти, как таковой, нет. Пойми!

– Зачем вы обо всём это рассказываете? Вы считаете, что мы должны застрять здесь, на неизвестной планете? Зачем? Мы ведь тут – никто. Пришельцы.

– Я всё понимаю и теперь… помню. Но ты послушай старика, юноша. Послушай! Не пожалеешь. Это необходимо знать.

– Я слушаю.

– Идёт перераспределение энергии. У Господа не существует ничего мёртвого и всё имеет духовную субстанцию. Мы часть его, а потому он не позволит даже мельчайшей крупинке своей сути исчезнуть или… умереть, как говорится. Да и куда? В Мироздании, вечном и бесконечном, нет и не будет помоек.

– Значит…

– Значит, кто-то очень мудрый и ловкий взял наши клетки и возродил нас… в том виде, в каком пожелал. Ясно, что из моей могилы, что находится на кладбище под Москвой, просто взяли часть кости… Достаточно, чтобы воспроизвести тело и потом дать приют тем элементалам, которые похожи на давних, минувших.

Неуёмная фантазия Таволгина уже не раздражала Алексея. Он только предположил, что, значит, всё, что с ними происходит в плане Всевышнего… по каким-то причинам.


ТАЙНОЕ НЕ СТАЛО ЯВНЫМ


Но тут Таволгин улыбнулся и убеждённо сказал:

– Правда, изменение Великого Плана тоже являются частью задуманного Высшими Силами. Значит, будем бороться, противостоять злу или… возможно, поймём, что оно, в какой-то степени, добро. Одним словом, согласимся с тем, что происходит. Пока согласимся. Я помню, что мы должны сделать. Но мы на «Дриаде» не случайно. В этом я не сомневаюсь, Алёша.

– Мне нужно время для того, чтобы в подобное поверить. Но времени у нас нет, Виктор Захарович.

– У нас нет многого, Алексей, и не будет. Не только времени, но даже самой элементарной человеческой памяти. Я говорю не о себе. Ведь ты и твоя подруга Рита практически ничего о себе не помните.

Они, не сговариваясь, прошлись по палубе. Потом снова подошли к борту.

Сафаров, рассеянно разглядывая пассажиров, всё же, думал о том, что сказал Таволгин, в прошлой жизни инженер, пенсионер, а в этой, непонятной – пришелец и, к тому же, ещё и геронтолог. Нелепость какая-то.

Возможно, кое-что из сказанного Виктором Захаровичем, правда. Но какая сейчас от таких знаний ему, Сафарову, польза? Надо искать выход из неясного Мира в другой, настоящий, реальный. Необходимо возвращаться на Землю, единственную, а не под каким-то там номером.

А если эта планета, Земля-42 тоже реальна, то получается, что всякий Мир не очень-то справедлив к своим обитателям. Они – не дети, а рабы… Всевышнего. Да и не только его. А в силу обстоятельств и различного рода взаимосвязанных причин, рабы и всех тех, кто умнее их (по земным меркам), удачливее, богаче…

Сейчас Таволгин вошёл в роль, которую ему «подкинули» Высшие Силы. Но Виктора Захаровича необходимо было ввести в естественное состояние. Его поведение уже не было похоже на лицедейскую игру. Он верил в то, что говорил и помнил то, чего с ним не могло происходить. Впрочем, возможно, и происходило. Теперь уже Сафаров начинал во многом сомневаться.

– Я понимаю, Виктор Захарович, вы крепки телом и духом, – сказал юноша с лёгкой иронией,– потому что по утрам бегаете, мясо не едите, вино не пьёте…

– Господи! Да ведь уже объяснял, что, всего лишь, как несколько дней из… могилы, старой и забытой.

– Вас не понять. Вы же, утверждали, что в предыдущей жизни были просто камнем на какой-то планете с… высоким температурным режимом.

– Теперь камень, сама оболочка, разрушается. Элементалы покинули его. У моего недавнего дома начинается новая жизнь. Ведь, ещё раз повторяю, смерти не существует. Высшие Силы не дадут никому прохлаждаться, валять дурака… просто, быть ничем. Да и места для мёртвых в Мироздании нет. В нём ничего не может быть мёртвого.

При этих словах новоиспечённый профессор многозначительно и даже с сарказмом посмотрел на Сафарова.

Но он понимал, что юношу мало интересуют его философские размышления. Немного подумав, Таволгин, на сей раз, сказал первое, что пришло ему в голову:

– Если тебя не устраивает то, что я тебе говорю, Алексей, то я могу заверить, что в своё время я был и в Америке. Впрочем, какая разница! Я не шучу! Я присутствовал там на симпозиуме по геронтологии у… самого Дьявола! Мой доклад произвёл на окружающих огромное впечатление. Он получил высокую оценку. Я институтом руковожу!

– А что дальше? Я ничем не руковожу. Всего лишь, учусь в школе, перешёл в девятый класс. Что из того?

– А я сейчас возвращаюсь домой…

– В никуда? Всё-таки, вы поддаётесь внушению, зомбируетесь неизвестными существами. Нам, всем троим, от этого не легче.

– Я всё помню. Дай время мне, себе и Рите освоиться здесь. Мы ведь даже толком знаем, где мы находимся, и что нам предстоит делать.

– Мы в ловушке.

– Ещё в какой, в очень замысловатой. А в таких местах любое Зло может запросто прикинуться Добром, и ведь ему поверишь.

– У вас, на Земле-42, была когда-то семья? – Поинтересовался Сафаров. – Ведь вы это должны помнить. Впрочем, я уже и сам не знаю, где фантазия, а где реальность.

– О, да! Была. Хоть я и пришелец на Земле-42, но на ней у меня было многое, – оживился Таволгин.– У меня имелась замечательная семья. Жена, трое детей, внуки и даже… правнуки. Все это существовало уже давно. Не только здесь, но и в разных, сопутствующих Мирах.

– Я не могу себе такого представить… Извините! Как вы могли много раз рождаться и умирать на Земле-42, если вас в образе Таволгина здесь никто не знает?

Без всякой причины Виктор Захарович засмеялся. Горький смех, саркастический, заменяющий набежавшие слёзы.

Мимо них прошла в обнимку счастливая парочка.

– Молодожёны из Сан-Франциско,– со значением сказал им вслед профессор.– Так они говорят. Здесь даже название стран и городов точно такие же, как на нашей Земле, той самой с которой мы сюда… явились.

– Но такое совпадение невозможно!

– Скорей всего, ты прав, Алёша. Но мысленно им приказали говорить и думать, что они из Сан-Франциско. Конечно же, они и, на самом деле, муж и жена. Получается, что это у них свадебное путешествие. Их подняли то ли ангелы, то ли бесы из гробов. Они погибли в один день. В Америке всё очень просто и… демократично. Их расстрелял какой-то малолетний чудак из пистолета. Так ему захотелось. Демократия, сам понимаешь.

– Откуда вы всё знаете?

– Не знаю, но ведаю. Вижу! Я считываю информацию даже с новых тел… любых существ. Значит, опредёлённая группа меняющихся саганов во всех жизнях следует за мной. Получается, что это надо Мирозданию. Возможно, какие-то представители очень развитые цивилизации считывают всю информацию обо мне, анализирует… А в человеческой оболочке, как и в любом другом предмете, может быть то, что и представить себе невозможно…

– Значит, и я – бывший труп.

– Не совсем так. Точнее, всё совсем не так. Я расскажу, кто ты, Алексей, и откуда, но при вашей соседке, при той девушке, по сути, девочке, которая часто приходит к тебе в гости.

– Но ведь это же Маргарита! Вы всё перепутали, Виктор Захарович.

– Терпение! Скорей всего, в других Мирах она – Маргарита, а в этом – даже сосем и не Эльза Мильхман.

Взгляд у Таволгина был жёстким, даже больше, чем проницательным.

Спорить с чудаковатым стариком уже не имело никакого смысла. Поэтому Сафаров только и сказал:

– А мне вот нечего вспомнить, кроме того, что я учусь в одной из московских школ. Конечно же, помню пустырь в новом микрорайоне. Но это на нашей Земле-Один.

– Разве этого мало? У тебя появится возможность вспомнить даже то, чего никогда не происходило… Но всё появится! Уверяю тебя, Алексей, у тебя будет и полноценная жизнь, и близкая сердцу девушка, и любовь к ней появится, и привязанность.

– Может быть, это и есть суета сует? Преувеличение. Но у меня есть Маргарита. Нам суждено быть всегда вместе.

– Хорошо, если всё так и произойдёт. Чаще всего, многое от нас не зависит.

Старик стал уверять, что Сафаров, хоть и очень молод, но уже рассуждает, как зрелый мужчина. Это похвально.

Он даже счёл нужным, обязательным сделать замечание молодому человеку, подчеркнуть, что в его возрасте пессимизм не уместен. Надо надеяться на лучшие варианты в жизни, готовить их, формировать. Иначе и быть не должно. Что и к чему, не совсем понятно.

– Честно скажу, я начинаю глубоко страдать,– признался Сафаров,– не потому, что вы несёте околесицу. Мне плохо по той простой причине, что я, действительно, многое о себе не помню.

– Может быть, это к лучшему. Ты ведь допускаешь, что твоя прошлая жизнь была не совсем… что ли, похожа на человеческую. Тебя оберегают от того, чтобы ты не сошёл с ума. Высшие Силы оберегают.

– А вас не оберегают. Вы рассказываете мне о том, чего с вами и не происходило.

– Как знать, Алексей. Но не будем говорить о печальном. Ты не понял меня. Я имею в виду совсем иное.

– Но мне сейчас хочется выбраться отсюда и стать самим собой, – откровенно сказал Алексей. – Мы должны добраться до того Мира и места, в котором и должны находиться. Но сейчас, как никогда, хочется жить и жить!

– Когда именно так и происходит, то вы существуете не напрасно… в данной оболочке. Саганы создают добрую иллюзию постоянства. Не всегда всё красиво во многих Мирах, но это и не так важно.

– Я чувствую… какую-то несвободу.

– Вот именно. Я с тобой согласен, Алексей. Поэтому я тоже пришёл к мнению, что нам стоит попробовать бежать с проклятого судна под названием «Дриада». Хотя десять минут назад я считал иначе. Я понял окончательно, почему так происходит. Мы – результат чьего-то эксперимента. Но ведь мы существуем не для того, чтобы считаться чьими-то рабами или подопытными крысами.

Алексей вопросительно посмотрел на Таволгина. Неужели, на самом деле, всё так плохо? Ведь, возможно, он, Сафаров просто поддался мощному внушению старого и доброго человека, который возомнил себя профессором, и тот теперь крутит его слабым сознанием так, как ему желается. Беззлобно, просто так.

Скорей всего, он, именно, и экспериментирует, а не кто-то другой.

– Тревога на душе. Здесь кому и как повезёт,– сказал Сафаров.– Кому хочется жить, а кому и волком выть.

– Почему-то мне пришли на ум такие вот замечательные строки. «Я помню чудное мгновенье. Передо мной явилась ты, как мимолётное виденье, как гений дивной красоты». Помнишь? Нет? Понятно, помнишь. Это Пушкин. К сожалению, я не был знаком с Александром Сергеевичем,– сказал Таволгин.– Я в образе профессора Таволгина жил чуть попозже его. Теперь я опять, как бы, геронтолог… Кем только мне не приходилось появляться на свет. А Пушкин ведь совсем не такой, каким его изображают… Это я чувствую. Он не всегда и не везде был в себе уверен. Сомневался.

– Только круглый дурак никогда и ни в чём не сомневается, а себя считает верхом совершенства. Да ведь и здесь, всего лишь, поэзия,– Алексей был определённо настроен скептически.– А в реальной жизни всё совсем иначе. Не знаю. Но мне, именно, так кажется.

Выдающий себя за профессора, Таволгин откровенно засмеялся. Они, явно, не совсем друг друга понимали.

Погода над океанским простором начала портиться. Усилились порывы ветра, влажного, но пока ещё обжигающего, горячего. Приближался, если не шторм, то что-то, на него похожее. Сафаров и Таволгин решили провести время за шахматами в каюте профессора. Рядом с ними была и Маргарита-Эльза. Она во время игры почти не проронила ни слова.

Щеглова пыталась вспомнить, что-то важное, едва уловимое в сознании. У неё ничего не получалось.


ЗАГАДОК ВСЁ БОЛЬШЕ


Проснулся Таволгин ранним утром. Наскоро умывшись, он поднялся на палубу. Здесь, похоже, происходило что-то странное. «Дриада», слегка покачиваясь, стояла посреди безбрежного океана. И это встревожило пассажиров. Они с волнением останавливали матросов и представителей командирского состава судна. Задавали им на чисто русском языке один и тот же вопрос: «Что происходит?». Но моряки загадочно улыбались, разводили руками.

Низкорослый, но плотный и жилистый японец обхватил руками одного из матросов и что-то торопливо и сбивчиво говорил ему. Разобрать было сложно. Здоровенный матрос пытался вырваться из его стальных объятий, но получил несколько чувствительных ударов ребром ладони в область живота.

Моряк, с гримасой от неимоверной боли, но саркастической улыбкой, выхватил из-за пазухи робы пистолет и выстрелил в насевшего на него пассажира. Сын Страны Восходящего Солнца, зажав ладонями рану, упал на палубу. Истекал кровью.

Пассажиры обомлели от ужаса и удивления. Истошным голосом закричала женщина, стоявшая рядом с Таволгиным. Из кают-компании к собравшимся в сопровождении двух матросов-великанов вышел, тоже немалых размеров, моложавый капитан судна.

– Господа,– обратился он к присутствующим, включая и тех, кто, ещё ничего не понимая, спросонья выбирался на палубу,– господа и дамы, как вам не совестно поднимать шум, да ещё в такую рань? Вы мешаете отдыхать другим пассажирам и тем, кто не бодрствует после ночной вахты!

– Позвольте, позвольте, уважаемый! – Таволгин вступил в спор с капитаном.– На судне совершенно убийство. А лично вы так себя ведёте, как будто ничего не произошло.

– Тот, кого убили, по вашему представлению, – капитан не сомневался в своей правоте,– будет жив и здоров, весел и счастлив. Уверяю вас!

Капитан дал знак рукой матросам, которые уже подкатили к трупу на длинной тележке большой металлический ящик.

Они положили туда бездыханное тело несчастного, закрыли крышку над ним, плотно прикрутили её к своеобразному гробу болтами.

– За борт! – Громко скомандовал главный навигатор судна

– Вы – бандит, сэр! – Прокричал в сторону капитана рыжий ирландец в клетчатых штанах и таком же пиджаке. – Поэтому я вас приговариваю!

С этими словами он быстро выхватил из внутреннего кармана пистолет, но выстрелить не успел. Короткая автоматная очередь, откуда-то сверху, скосила его.

– Подождите, парни! – Капитан остановил матросов, собиравшихся выбросить ящик с трупом в океан.– Снимите крышку, положите этого болвана рядом с японцем. А потом обоих… за борт!

Матросы быстро и слаженно сделали всё, как велел главный шкипер «Дианы». Все считали, что выбрасывать тяжёлый ящик за борт матросы будут вручную. Но вдруг многие из них обратили внимание, что неподалеку, почти у самого борта, стоит установка на четырёх колёсах, отдалённо напоминающая автокар.

Фактически гроб с телами погибших матросы поставили на «дно» второй «тележки».

Один из моряков извлёк из сумки, висевшей на ремне, нечто напоминающее миниатюрный сотовый телефон. Он надавил пальцем на одну из кнопок, расположенную на панели миниатюрного устройства – и массивный ящик с телами мгновенно, точно пушечное ядро, взлетел в воздух и упал в воду, в метрах двухстах от «Дриады».

А на палубу из кают поднимались всё новые и новые пассажиры. На их лицах читались паника, страх, смятение, недоумение… Здесь же находился и Сафаров. На палубе появилась и его соседка из соседней каюты Эльза-Маргарита. Многие одевались на ходу, не обращая внимания друг на друга.

Предположения геронтолога Таволгина были, в принципе, верными. Пассажиры круизного лайнера насильно собраны из сопутствующих Миров, но с памятью их человеческих оболочек. Многие были, «созданы», как бы, из ничего. Но предполагать – это ещё не означает располагать точными данными… Их, в принципе, не имелось у профессора. Только побег мог спасти их от дальнейших экспериментов.

Самое страшное – идти не к смерти, а к неизвестности. Поэтому не стоило ему и Сафарову, да и Шегловой, ожидать у моря погоды.

Таволгин стал свидетелем случайно подслушанного разговора двух не знакомых ему людей. Скорей, ему удалось уловить лишь фрагмент чужой беседы.

– Спешить не стоит,– тихо сказал высокорослый, крепкотелый мужчина, примерно сорока лет одному из пассажиров, тоже молодому и физически развитому.– Надо обдумать наше положение, а потом… действовать.

– Вот и я думаю… как тут действовать,– повёл глазами в сторону его собеседник.– Они все вооружены до зубов, вся команда. В океан прыгнуть? Сивучи сожрут, или отдашь концы от переохлаждения, извините.

Понятно, речь они вели о возможном побеге с борта странного судна.

Наверное, о возможном (скорей всего, невозможном) спасении сейчас думали все пассажиры.

– Дамы и господа! – Капитан «Дриады» взял в руки мегафон, – убедительная и настоятельная просьба – не волноваться! Всём вам мы гарантируем жизнь! И замечательную жизнь! Только не предпринимайте ничего для личного спасения. Паника ни к чему хорошему не приведёт!

– Заберите всё, что у нас есть,– завопила одна из пожилых дам,– а нас высадите на каком-нибудь острове!

– Остров вам и вашим попутчикам, уважаемая госпожа, обеспечен, – просто ответил капитан.– У него необычное название – «Остров Перемен». Оно определяет его сущность. У вас, дорогие друзья, будет возможность понять, что далеко не всё определяется деньгами и вещами. В сущности, ничего ими не определяется.

Нарастающее смятение пассажиров, можно было понять и даже принять. Ведь их заманили в удивительный круиз по Всемирному Океану, а реально, сделали рабами… или жертвами жестоких пиратов. Так считало подавляющее большинство.

Слова капитана никого и ни в чём не убедили. Послышались стоны, причитания, проклятия… Капитан элегантным жестом, подняв правую руку вверх, снова призвал всех к полному порядку.

Сразу же после этого, как бы, материализовавшись из воздуха, на капитанском мостике появилось огромное, более двух метров ростом, человекоподобное существо, массивное, похожее на куклу-великана… Нетрудно было догадаться, что все части тела состояли не из, так называемой, живой ткани, а полностью из полимеров. Даже кожа, светло-розовая, но, понятно, сотворённая из особых полимеров – химических материалов. Но всё это было подвижно. Ни в коем случае не безжизненно.

Даже на его «каучуковом» лице читались эмоции. Живые, подвижные глаза его, явно, были сотворены то ли из прочного зелёного стекла, то ли из драгоценных камней… изумрудов. Одним словом, робот. Но только очень совершенный.

Понятно, что никто из пассажиров и не подозревал, что любое человеческого тело уступало по всем параметрам этому. Искусственное никогда не испытывало боль, не старело, не пробивалось пулей и даже осколком снаряда. Да и каждую часть его, фрагмент организма, можно было заменить, в случае необходимости…

Но, всё-таки, перед всеми явилось, пусть и относительно сносное на вид, но чудовище – монстр. Он был одет в тёмно-синий костюм-тройку. На нём красовалась розового цвета рубашка с расстегнутым воротом и даже… чёрные туфли.

Ошеломлённые люди с неописуемым удивлением начали пристально разглядывать нечто… похожее на человека. Да и ведь, в принципе, и роботом, механическим, электронным существом его нельзя было назвать. Что-то невероятное из области самой дерзкой фантастики.

Перед пассажирами стояло Нечто, вызывающее у собравшихся на палубе не только ужас, но и полное отвращение. А ведь это чудовище ещё и зловеще… улыбалось, старалось показать себя дружелюбным. Гуманоид с искусственным телом (оболочкой) вёл себя непринуждённо.

– Ну, что, пришли в себя, дети мои? – Чудовище заговорило на чистом русском языке, заложив, «каучуковые» или «пластмассовые» лапы за спину.– Я подожду, конечно, пока вы прекратите вопить… и тогда продолжу.

Но никто и не пытался прервать речь этого странного, да и, пожалуй, несуразного существа. Чтобы посчитать его симпатичном, несомненно, требовалось время. Надо было привыкнуть к нему. Впрочем, человек, вполне, способен принять и понять что угодно. Но не сразу. Требуется время.

Некоторых ввело в шоковое состояние то, что «страшный, механический зверь» заговорил по-человечески.

– Успокоились? – Выдержав паузу, сказал монстр.– Вижу, что все вы почти успокоились. А теперь, позвольте представиться. Перед вами собственной персоной – Ваганов Валерий Михайлович. Нет, я появился на «Дриаде» перед вами только что. В вашем путешествии не принимал участие…

К сказанному он добавил, что знает и умеет многое. К примеру, телепартироваться. Он сообщил, что в далёком прошлом, он – доктор медицины, профессор Российской Петербургской академии наук…

Можно подумать, что кто-нибудь из присутствующих верил в такие несуразные сказки. Ведь, это, извините, середина девятнадцатого века.

– Всё правильно, господа и дамы, – Ваганов, конечно, понял, о чём думают те, кто слушают его.– Я веду речь, так сказать, ещё даже о предреволюционных событиях. Но всё шло к политическому перевороту не только в России, но во многих странах Европы.

– Я не так дурно знаю историю Российской Академии Наук,– смело и дерзко возразил ему Таволгин.– Там не числился в те годы учёный медик с такой фамилией… Я говорю о медицине и биологии. Вы – самозванец! Причём, ряженный и рассказывающий сказки!

– Мне нравится ваша отвага, профессор Таволгин, дорогой Виктор Захарович,– без обиды ответил монстр.– А вы-то сам кем будете? Человек с множеством жизней и биографий? Впрочем, шучу. Не обижайтесь. Но всего вы знать не можете. Да и не дано вам… Всезнаек не существует в природе всех Миров и Обителей!

– Я говорю о том, что знаю, – возразил Таволгин.– Ведь откуда-то мне это известно!

– Не будьте так придирчивы, Виктор Захарович! – Монстр Ваганов был любезен и спокоен. – В своё время мне пришлось эмигрировать. При этом я поменял свою фамилию, взял её у родной тётушки Вагановой Анастасии Петровны. Родственница оставила мне очень солидный капитал…

– Значит, вы, как и я, можно сказать, восстали из… мёртвых? – Пришёл к логическому умозаключению Таволгин.– Но кто вас… поднял?

– Я именно такой, как большинство, находящихся на судне. Я сам себя возвратил в земной мир, задав определённую программу… возврата, программу продолжения вечной жизни. – Он открыл свой синтетический рот и показал белые фарфоровые зубы.– Ради этого эксперимента всем нам стоило вернуться в этот мир, в данное земное время из… сопутствующих обителей. Мы все на «Дриаде» – пришельцы. Но большинство об этом не знает и не желает знать. У них теперь новые биографии, и прошлое, и будущее.

Их диалог продолжался в полной тишине.

Но то, о чём говорили седобородый старик и монстр, на всех пассажиров наводило ужас. Многие вмиг стали загадкой для самих себя. Получается, все они пришли сюда из самых разных Миров на Землю-42, на странный лайнер «Дриада».


ВСЁ ВО ВЛАСТИ МОНСТРА


Не так далеко от Виктора Захаровича стояли Сафаров и Щеглова. Маргарита уже многое восстановила в памяти и прекрасно понимала, что она не Эльза Мильхман. Но ей выпало играть роль того человека, каким она просто не могла быть.

У них не оставалось сомнений, что они, как и все пассажиры на «Дриаде» в ловушке, из которой выбраться не так-то и легко. Но «Дриада» и Остров Перемен – всего лишь, промежуточный Мир, из которого им предстоит перебраться в свой, в Москву.

Они не сомневались, что тем, кто собрал их здесь, не было и важно то, у кого какая фамилия и прошлая биография. Теперь у каждого имелась новая жизненная история, которая, скорей всего, устраивала почти каждого пассажира «Дриады». Но вот Маргарита и Алексей смутно, но уже помнили только то, что происходило с ними на Земле-Один, конкретно, в столице России. А вот Виктор Захарович, можно сказать, был совершенно иным человеком, учёным, геронтологом, помнящих, кроме пустыря и нового микрорайона, множество своих предыдущих жизней. Наверняка, он был необходим монстру Ваганову, именно, в таком качестве.

Пассажиры океанского лайнера слушали диалог Таволгина и Ваганова с нескрываемым интересом, забыв на какое-то время о том, что, возможно, им совсем скоро предстоит стать жертвами самых настоящих пиратов, бандитов и синтетических чудовищ, выдающих себя за благодетелей, добрых людей.

– Я уехал не куда-нибудь, а в Новую Зеландию со своими учениками,– сказал монстр.– Тогда мне было, всего лишь, шестьдесят семь лет. Почти ребёнок… Ха-ха-ха! Конечно же, воскреснуть мне помогли и мои соратники, и ученики. Все мы, господа и дамы, – новая, не совсем обычная, представьте себе, человеческая цивилизация. Чего скромничать! Мы – самое лучшее, что есть на Земле-42.

– Не говорите вздора! – Таволгин категорически был против происходящего. – А вы спросили кого-нибудь из своих подопытных, желают ли они возвращаться сюда из иных Миров, менять свои оболочки?

– Если мне и кому-то что-то дано, то происходит это, благодаря только воле и желанию Свыше. Получается, что всё согласованно с Великим Разумом, а значит, устраивает всех! – Немного вышел из себя Ваганов.– Да будет вам известно, что совершенству нет предела, и останавливаться в середине пути – великий грех… Многие нынешние учёные – круглые идиоты…. За редким исключением.

– Вы совершили Вселенский Грех, господин Ваганов! Вы вызвали духовные субстанции оттуда, где они должны были находиться. Вы дали им характеры и привычки тех людей, которых не существует!

– Материализованная иллюзия, дорогой мой, – возразил Ваганов, – уже реальность. Вы же не будете с этим спорить, Виктор Захарович?

– Я, как-нибудь, разберусь. Валерий Михайлович, с тем, что происходит. Меня возмущает то, что вы дали пассажирам «Дриады» копии их прежних тел или такие оболочки, которые они подсознательно пожелали иметь. А тем, кому нельзя было вернуться к тому, чего они не имели, вы придумали легенды. Они вспоминают фрагменты, никогда не происходивших с ними событий! Кто же вы, Валерий Михайлович? Дьявол?

– Я человек, причём, творческий. Мне не нужен нимб над головой! Да и презираю проходимцев, которые пользуются земными благами не только от имени народа, на самого Господа Бога!

– Вы заранее, уважаемый, сами себя простили, списали себе все грехи. Так ведь? – Таволгин был не приклонен и не сговорчив. – Так не должно быть.

Остров Перемен

Подняться наверх