Читать книгу Тетради 1999—2001 годов - Александр Петрушкин - Страница 4

Детскую слезу смоленную испить соленым облаком, белым молоком —

нитью черной лить, шить, прошивать и спрашивать: сколько еще

блокпостов на кастета пути?

Для спасенья – кисет. Все пусты языки. Небо выкормить пустотой – с руки,

и поставить имя небес себе на худое плечо.

От себя отпустить все грехи-кости-семячки – авось прорастет, выбьется – в грязь —

не смотри на меня, растеряв глаза – не умею держать я на привязи радугу,

и причудлива слова нетвердого с венами связь:

смерть развяжется – жизнь посеется. Примем ли воды желтой вязи пагубу?

Нежелавшие жало свое путить в рост и иголок мундир на дыру примерять,

пока падает слипшийся дым кувырком, как отжившее семя к весне,

постоим за квадратные метры без окон-дверей-и-железа жилья:

если стало здесь душно – значит, все остальное – верней.

Что сгорело – не пепел. Не пел – загулял по ножу опустевшего к ночи метро,

опускаясь к больной сердцевине зарешеченных глаз одичавших вагонов. Нами

плачет, кто платит по высшему слову, нами платит, кто плачет по верному счету Нави.

Нави воют сирены, вьют нам тело метели, смотрят, смотрят ведром —

Что не видно?! что небо сжатое в записи мелом, прозрачные члены —

попытавщись поверить – свернуло себя в суицид.

Это право оправить дела. Не по праву – по нраву —

оставаться одним и остывшею коркой хрустеть

шаг по шагу, к озимому солнцу оседлости нашей,

а седло – это та же рука в пустой кобуре.

В общем, все хорошо – пока ты говоришь. В рукопашной —

Почтальон письма сжег. За лицами не заржавело,

но рыжие рожи из лужи за небо летят:

за небом – холодное небо и тела медяк,

которым заплатим за свой ненормальный парад.