Читать книгу Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы - Александр Платонов - Страница 3

Как грамотно посадить прокурора-взяточника, или можно ли укусить свой зад?[1]

Оглавление

Старший оперуполномоченный Особого отдела КГБ СССР (военная контрразведка) одной из заграничных групп советских войск майор Волкодавов сгрыз карандаш до грифеля, исписав очередной черновой план реализации разработки на военного прокурора гарнизона полковника юстиции Шкурова[2]. Тот изощрённо и со знанием всех «лазеек» в законах брал взятки за прекращение уголовных дел в местной валюте и дорогими подарками. Предыдущую письменную информацию в адрес Главной военной прокуратуры (ГВП) СССР коррупционные связи проворовавшегося Шкурова сумели «перехватить» и тот отделался «строгим выговором» по результатам работы московской комиссии. Правда, два командированных в гарнизон «ревизора» большую часть времени проводили в походах в различные заграничные магазины и торговые базы, где «слегка оступившийся» полковник основные расходы брал на себя. После их отъезда Шкуров от такой безнаказанности совсем распоясался в своём криминальном беспределе, так как оставалось всего полгода до окончания его командировки, а нужно было успеть восполнить непредвиденные расходы на свалившихся «ревизоров», да и сделать хороший запас перед предстоящей пенсией[3].

Бесполезно прокрутив до ночи в усталом мозгу все контрразведывательные «штучки-приёмы», включая мнимое благоприятствование при получении огромной взятки для Шкурова, майор Волкодавов вызвал на следующий день своего агента «Алого» на явку. Приняв вместе с источником чуть-чуть по рюмке чая для нужной кондиции мозгового штурма, слушая его рассказ о новых выкрутасах прокурора, связанных с отправкой к себе в Москву очередного контейнера, набитого, кроме автомашины, раритетным дорогим оружием, старший опер нашел решение. Он обратил внимание на сетование «Алого» о том, что Шкуров, редко бывая на службе, стал сильно затягивать подписку текущих документов, срывая в отдельных случаях сроки ведения уголовных дел. Только дня через три-четыре, когда ему на стол заносили огромную кипу всяких служебных бумаг, тот не вчитываясь в их содержание, ставил свою подпись или делал короткую резолюцию… «Эврика!» – завопил ОПЕР и поделился с «Алым» своим планом. На печатной машинке военного контрразведчика они подготовили мощнейший документ-дубину, содержание которого и слона бы свалило, а не только прокурора-взяточника[4]. На имя Главного военного прокурора СССР ОПЕР спланировал отправить шедевр письменного творчества, достойный стать экспонатом в музеях ведущих юридических ВУЗов, КГБ и МВД СССР. Служебная записка начиналось со слов: «Я, военный прокурор полковник юстиции Шкуров, находясь под грузом огромной вины совершённых мною за последние годы преступлений, больше не могу терпеть и сообщаю следующее». Далее в хронологической последовательности перечислялись по датам криминальные эпизоды с получением им взяток от конкретных должностных лиц и адреса нахождения ранее незаконно отправленных из-за границы контейнеров. Письмо содержало перечень свидетелей его преступных деяний, включая подчинённых ему сотрудников, которых он неправомерно использовал в качестве грузчиков при отправке контейнеров, а также для ремонта служебной квартиры. Заканчивался документ словами раскаяния и просьбой принятия к нему самых жёстких уголовно-правовых мер самого справедливого в мире советского Закона.

На следующий день, подговорив ещё одного сотрудника прокуратуры, также ненавидящего Шкурова и отвечающего за отправку почты вместо убывшего в отпуск секретаря, «Алов» вложил в середину огромной кипы документов, подготовленных на подпись и этот опус. Как и ожидалось, ворвавшийся в очередной раз на пару минут в прокуратуру полковник Шкуров, после профилактического матерного обвинения сотрудников в безделье и тупости, заскочил в свой кабинет и потребовал нести ему на рассмотрение документы. Первые две-три бумаги он ещё мельком, но тупо и без интереса просмотрел, а остальные начал с необыкновенной скоростью подписывать, включая и «расстрельный» опус. После чего он с чувством выполненного долга умчался решать шкурно-хозяйственные дела. «Заговорщики» этот документ отправили на имя Главного военного прокурора в отдельном конверте с грозной пометкой «Только лично» (дабы опять не перехватили доброхоты Шкурова).

У шефа ГВП СССР, получившего «послание» в Москве, наверное, вначале глаза вылезли на лоб от удивления. Но, придя в себя, он подумал, что это ловко сфабрикованная анонимка обиженных на Шкурова подчинённых. О его сложных отношениях с сотрудниками он был наслышан в общих чертах, но не до таких же масштабов. После того, как проведённая экспертиза подтвердила подлинность подписи Шкурова, все сомнения отпали – надо срочно направлять комиссию в группу советских войск. А вдруг Шкуров на почве раскаяния чуток тронувшись психикой, возьмёт да и застрелится?!

Прибывшая спецгруппа «волков»[5] ГВП остановилась инкогнито в военной гостинице, прозванной офицерами «встречай-провожай» и стали проверять эпизоды с отправленными железнодорожными контейнерами. Всё совпадало не только по записям в документах учёта, но и с показаниями свидетелей, добавивших для полноты картины маслом ещё несколько неизвестных криминально-тёмных дел Шкурова. После заявлений установленных взяткодателей о том, что сам прокурор принудил их пойти на преступление, старший спецгруппы «волков» доложил шефу в Москву о полностью подтвердившихся сведениях из письма Шкурова. Получив свыше санкцию, «волки» возбудили уголовное дело (сам же просил) и зашли к полковнику Шкурову в кабинет для проведения неотложных следственных действий, включая его задержание в качестве подозреваемого. Правда, беседа у них получилась непредвиденно короткой, закончившейся срочным приглашением дежурных врачей местного госпиталя. Увидев, предъявленное ему письмо на самого себя и со своей подписью, Шкуров впал в ступор, из которого до самого суда так и не выбрался, потеряв дар речи, пяля удивлённо-выпученные глаза на окружающих. Мораль же сей истории такова – сколько веревочке не виться, а конец-то всё равно будет!

P. S. О сквернословии, не только грехе, но и недопустимой форме письменного общения начальника с оперативным уполномоченным военной контрразведки

Примерно такая же история произошла в отделе военной контрразведки (ВКР) одного из воинских соединений в глухом уголке Дальнего Востока. Начальник, майор Вепрев отличался крутостью нрава в общении с подчинёнными. Постоянные оскорбления сотрудников чередовались с угрозами рукоприкладства, а на служебных, даже секретных документах все резолюции он сопровождал набором самых крутых матерных фраз. Все попытки оперативников на месте защитить себя от самоуправства Вепрева кончались ещё более сильными вспышками гнева с его стороны и залпами нецензурной брани. Тогда контр разведчики сговорились и, сфотографировав несколько документов с самыми одиозными матерными резолюциями Вепрева, вложили эти фотокопии в один из пакетов, отправляемых в адрес начальника окружного отдела ВКР секретной почтой. Буквально через пару дней в отдел майора Вепрева нагрянула комиссия во главе с генералом Крутовым – начальником Особого отдела КГБ СССР военного округа. По итогам её работы майора Вепрева перевели с понижением в другой отдел (поближе к «центру» для контроля) с рекомендациями не только изменить свой характер, изучить словарь Ожегова, но и фамилию сменить – на Кроликов[6].

2

Фамилии изменены. – Авт.

3

По словам генерала ФСБ РФ Витвинова В. Е. примерно подобная история имела место и в его практике бывшего сотрудника военной контрразведки, когда он оперативно обслуживал ракетную часть. – Авт.

4

Пусть не удивляется молодёжь, но в середине 80-х годов ещё не было компьютеров. – Авт.

5

Не секрет, что в то время, а возможно и поныне, в центральных аппаратах спецслужб и правоохранительных органов в заначке у руководителя есть группа особо принципиальных и односторонне критически настроенных сотрудников. Их и прозвали «волками», которых направляют с одной целью – найти и раздуть до нужной огромности самые маленькие недостатки у проверяемого сотрудника, которого начальство определило к снятию с должности. Такие рьяные следователи, как правило, порвут в клочья любого. – Авт.

6

Все фамилии изменены. Лично автор относится к русскому мату с уважением, чтя мудрые традиции и народное достояние Руси. Ведь мат – это мощное и старинное средство информационной войны, направляемое в бою против врагов, которым желалось страшная погибель и бедствия, связанные с их детородными органами. Тем самым поднимался боевой дух наших воинов и наоборот, противник впадал в ступор. С другой стороны, автор всегда боролся с теми сослуживцами и окружающими гражданами, которые в силу бескультурья «всуе», в повседневной жизни направо и налево оскверняли воздух матерной бранью. Ведь скверна и нашей православной церковью осуждается. Мат нужно беречь и применять только в крайних, экстремальных случаях, когда «отступать уж некуда». Тогда это «оружие» сработает. – Авт.

Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Подняться наверх