Читать книгу Стихи о вампирах (сборник) - Александр Блок, Александр Сергеевич Пушкин, Федор Сологуб - Страница 2

Леноре снился страшный сон,

Проснулася в испуге.

«Где милый? Что с ним? Жив ли он?

И верен ли подруге?»

Пошел в чужую он страну

За Фридериком на войну;

Никто об нем не слышит;

А сам он к ней не пишет.

С императрицею король

За что-то раздружились;

И кровь лилась, лилась… доколь

Они не помирились.

И оба войска, кончив бой,

С музыкой, песнями, пальбой,

С торжественностью ратной

Пустились в путь обратной.

Идут! идут! за строем строй;

Пылят, гремят, сверкают;

Родные, ближние толпой

Встречать их выбегают;

Там обнял друга нежный друг,

Там сын отца, жену супруг;

Всем радость… а Леноре

Отчаянное горе.

Она обходит ратный строй

И друга вызывает;

Но вести нет ей никакой:

Никто об нем не знает.

Когда же мимо рать прошла —

Она свет Божий прокляла,

И громко зарыдала,

И на землю упала.

К Леноре мать бежит с тоской:

«Что так тебя волнует?

Что сделалось, дитя, с тобой?»

И дочь свою целует.

«О друг мой, друг мой, все прошло!

Мне жизнь не жизнь, а скорбь и зло;

Сам Бог врагом Леноре…

О горе мне! о горе!»

«Прости ее, Небесный Царь!

Родная, помолися;

Он благ, Его руки мы тварь:

Пред Ним душой смирися». —

«О друг мой, друг мой, все как сон…

Немилостив со мною Он;

Пред Ним мой крик был тщетен…

Он глух и безответен».

«Дитя, от жалоб удержись;

Смири души тревогу;

Пречистых таин причастись,

Пожертвуй сердцем Богу». —

«О друг мой, что во мне кипит,

Того и Бог не усмирит:

Ни тайнами, ни жертвой

Не оживится мертвой».

«Но что, когда он сам забыл

Любви святое слово,

И прежней клятве изменил,

И связан клятвой новой?

И ты, и ты об нем забудь;

Не рви тоской напрасной грудь;

Не стоит слез предатель;

Ему судья Создатель».

«О друг мой, друг мой, все прошло;

Пропавшее пропало;

Жизнь безотрадную назло

Мне Провиденье дало…

Угасни ты, противный свет!

Погибни, жизнь, где друга нет!

Сам Бог врагом Леноре…

О горе мне! о горе!»

«Небесный Царь, да ей простит

Твое долготерпенье!

Она не знает, что творит:

Ее душа в забвенье.

Дитя, земную скорбь забудь:

Ведет ко благу Божий путь;

Смиренным рай награда.

Страшись мучений ада».

«О друг мой, что небесный рай?

Что адское мученье?

С ним вместе – все небесный рай;

С ним розно – все мученье;

Угасни ты, противный свет!

Погибни, жизнь, где друга нет!

С ним розно умерла я

И здесь и там для рая».

Так дерзко, полная тоской,

Душа в ней бунтовала…

Творца на суд она с собой

Безумно вызывала,

Терзалась, волосы рвала

До той поры, как ночь пришла,

И темный свод над нами

Усыпался звездами.

И вот… как будто легкий скок

Коня в тиши раздался:

Несется по полю ездок;

Гремя, к крыльцу примчался;

Гремя, взбежал он на крыльцо;

И двери брякнуло кольцо…

В ней жилки задрожали…

Сквозь дверь ей прошептали:

«Скорей! сойди ко мне, мой свет!

Ты ждешь ли друга, спишь ли?

Меня забыла ты иль нет?

Смеешься ли, грустишь ли?» —

«Ах! милый… Бог тебя принес!

А я… от горьких, горьких слез

И свет в очах затмился…

Ты как здесь очутился?»

«Седлаем в полночь мы коней…

Я еду издалёка.

Не медли, друг; сойди скорей;

Путь долог, мало срока». —

«На что спешить, мой милый, нам?

И ветер воет по кустам,

И тьма ночная в поле;

Побудь со мной на воле».

«Что нужды нам до тьмы ночной!

В кустах пусть ветер воет.

Часы бегут; конь борзый мой

Копытом землю роет;

Нельзя нам ждать; сойди, дружок;

Нам долгий путь, нам малый срок;

Не в пору сон и нега:

Сто миль нам до ночлега».

«Но как же конь твой пролетит

Сто миль до утра, милой?

Ты слышишь, колокол гудит:

Одиннадцать пробило». —

«Но месяц встал, он светит нам…

Гладка дорога мертвецам;

Мы скачем, не боимся;

До света мы домчимся».

«Но где же, где твой уголок?

Где наш приют укромный?» —

«Далеко он… пять-шесть досток…

Прохладный, тихий, темный». —

«Есть место мне?» – «Обоим нам.

Поедем; все готово там;

Ждут гости в нашей келье;

Пора на новоселье!»

Она подумала, сошла,

И на коня вспрыгнула,

И друга нежно обняла,

И вся к нему прильнула.

Помчались… конь бежит, летит,

Под ним земля шумит, дрожит,

С дороги вихри вьются,

От камней искры льются.

И мимо их холмы, кусты,

Поля, леса летели;

Под конским топотом мосты

Тряслися и гремели.

«Не страшно ль?» – «Месяц светит нам!»

«Гладка дорога мертвецам!

Да что же так дрожишь ты?» —

«Зачем о них твердишь ты?»

«Но кто там стонет? Что за звон?

Что ворона взбудило?

По мертвом звон; надгробный стон;

Голосят над могилой».

И виден ход: идут, поют,

На дрогах тяжкий гроб везут,

И голос погребальной,

Как вой совы печальной.

«Заройте гроб в полночный час:

Слезам теперь не место;

За мной! к себе на свадьбу вас

Зову с моей невестой.

За мной, певцы; за мной, пастор;

Пропой нам многолетье, хор;

Нам дай на обрученье,

Пастор, благословенье».

И звон утих… и гроб пропал…

Столпился хор проворно

И по дороге побежал

За ними тенью черной.

И дале, дале!.. конь летит,

Под ним земля шумит, дрожит,

С дороги вихри вьются,

От камней искры льются.

И сзади, спереди, с боков

Окрестность вся летела:

Поля, холмы, ряды кустов,

Заборы, домы, села.

«Не страшно ль?» – «Месяц светит нам». —

«Гладка дорога мертвецам!

Да что же так дрожишь ты?» —

«О мертвых все твердишь ты!»

Вот у дороги, над столбом,

Где висельник чернеет,

Воздушных рой, свиясь кольцом,

Кружится, пляшет, веет.

«Ко мне, за мной, вы, плясуны!

Вы все на пир приглашены!

Скачу, лечу жениться…

Ко мне! повеселиться!»

И лётом, лётом легкий рой

Пустился вслед за ними,

Шумя, как ветер полевой

Меж листьями сухими.

И дале, дале!.. конь летит,

Под ним земля шумит, дрожит,

С дороги вихри вьются,

От камней искры льются.

Вдали, вблизи, со всех сторон

Все мимо их бежало;

И все, как тень, и все, как сон,

Мгновенно пропадало.

«Не страшно ль?» – «Месяц светит нам». —

«Гладка дорога мертвецам!

Да что же так дрожишь ты?» —

«Зачем о них твердишь ты?»

«Мой конь, мой конь, песок бежит;

Я чую, ночь свежее;

Мой конь, мой конь, петух кричит;

Мой конь, несись быстрее…

Окончен путь; исполнен срок;

Наш близко, близко уголок;

В минуту мы у места…

Приехали, невеста!»

К воротам конь во весь опор

Примчавшись, стал и топнул;

Ездок бичом стегнул затвор —

Затвор со стуком лопнул;

Они кладбище видят там…

Конь быстро мчится по гробам;

Лучи луны сияют,

Кругом кресты мелькают.

И что ж, Ленора, что потом?

О страх!.. в одно мгновенье

Кусок одежды за куском

Слетел с него, как тленье;

И нет уж кожи на костях;

Безглазый череп на плечах;

Нет каски, нет колета;

Она в руках скелета.

Конь прянул… пламя из ноздрей

Волною побежало;

И вдруг… все пылью перед ней

Расшиблось и пропало.

И вой и стон на вышине;

И крик в подземной глубине;

Лежит Ленора в страхе

Полмертвая на прахе.

И в блеске месячных лучей

Рука с рукой летает,

Виясь над ней, толпа теней

И так ей припевает:

«Терпи, терпи, хоть ноет грудь;

Творцу в бедах покорна будь;

Твой труп сойди в могилу!

А душу Бог помилуй!»