Читать книгу На дорожках неведомых - Александр Шляпин, Александр Владимирович Шляпин - Страница 7

Меч-кладенец

С тех пор как Данила отобрал у Змея Горыныча девочку и назвал её Василиной, минуло целых семнадцать лет. Княжеская жена Людмила не пережив горя, ушла в мир иной, через год как Горыныч похитил Екатерину. Князь за это время сильно постарел.

Как раз год совершеннолетия Василины с неба на землю упал небесный камень, как знак господний. Он, словно золотая стрела, пущенная из тугого лука, прочертил огнем, край небесного свода и пал близ Святого озера. Волки в лесах истошно завыли. Птицы закричали, а гады ползучие, устремились вглубь болот лесных. Все живое пришло в состояние паники и жуткого страха.

Только старая колдунья Анисья, проживавшая в ските на краю Берендеева болота, была на удивление спокойна. Она сложила в короб цветы «плакун—травы», и трижды перекрестившись на икону Николая Чудотворца, покинула свое пристанище. Старуха знала точно, что больше не вернется в свое пристанище. Здесь в мольбах и нищете провела она почти полвека и теперь ушла, чтобы умереть, а напоследок исполнить господню волю.

И говорил ей Чудотворец с иконы:

– «Камень небесный, что падет близ озера Святаго, велю доставить его в Слободу мастеру Даниле. Пусть из куска тела небесного, его дочь Василина изваяет меч булатный. Как только будет меч ей в огнище рожден и потом соленым выстрадан, велю в воде святой его закалить».

Сквозь ночь и жуткие чащобы, устремилась знахарка к озеру Святому. Там ковырнув посохом достала Анисья со дна ямы кусок железа. Оросив, как было велено его водой из озера, она положила его в котомку. Там в Слободе близ столицы, жил великий мастер оружейных дел Данила.

Ближе к полудню, знахарка вошла в Слободу. Поодаль от жилых рубленых хат, стояла кузница Данилы. Анисья зашла в кузню и присев на дубовый чурбак лукаво спросила:

– Ты что ли мастером Данилой зовешься?

– Я матушка, – ответил кузнец, отложив в сторону молот.

– Испить бы мне для начала водицы холодной, а потом я скажу, в чем нужда моя имеется.

– Ну—ка Василинка, подай путнице холодного березового кваску.

Девушка лет семнадцати открыла люк подполья и исчезла в его прохладной и сырой глубине. Через минуту она явилась вновь, держа в руках глиняную крынку.

– Испейте матушка. Чай день сегодня выдался жаркий, – сказала Василина и подала старухе холодного напитка.

Затворница трижды перекрестилась и, прошептав молитву, припала устами к крынке.

Испив, старуха вздохнула и, вытерев льняной тряпицей рот, размерено сказала:

– Спасибо тебе Данила мастер.

– Доброго здравия, – ответил Данила. – Далече путь держишь бабуля?

– Пришла уже я! К тебе путь мой лежал.

Кузнец удивился. Вытерев тряпицей лицо от пота, он спросил:

– Откуда бабушка, знать меня изволишь?

– Имя твое родимый мне Чудотворец поведал! Просил передать дочери твоей Василине, сей подарок в честь именин!

Старушка легко приподняла котомку с пола и подала её кузнецу.

– Я помогу, – сказала Василина, и хотела было уже подхватить котомку, но та еле удержалась в её руках.

– Добрых пол пуда весит, – сказал Данила. Он положи котомку на наковальню и развернул холстину.

Искрой блеснули оплавленные края железного камня.

– Это же небесное железо, – удивленно сказал Данила, – он цены стоит не малой. Как ты, мать, такую ношу на себе несла?

– Не я добрый молодец! Сию ношу на моем теле, к тебе господь принес!

Вчера в вечери мне явление Чудотворца было. Поведал мне святой, чтобы сей камень я дочери твоей Василине доставила и наказ передала.

– Каков наказ, бабушка, – спросила Василина.

– Наказ таков: тебе Чудотворец наказал, сковать из этого железа меч – кладенец.

Да святой водой его закалить, чтобы крепче его на земле была только любовь.

В огне праведном изваять его велено. Так же велено, освятить меч в первый день рождества Христова, святой водицей в монастыре Пресвятой Богородицы.

– Наказ матушка принимаю. К рождеству меч как велено откую, – сказала Василина.

– А вздолишь, – спросил Данила, покручивая пшеничный ус.

– Вздолию тятя, чай науку твою познала в полной мере.

– Вот и проверим, как тебе промысел кузнечный – ти по сердцу, – сказал Данила и улыбнувшись, поцеловал Василину по отцовски в лоб.

– Благословить дочь хочу твою, – сказала старуха, – домой мне пора.

Василина подошла к старухе и та трижды окрестила её, прошептав на ухо какие—то слова. Лицо вспыхнуло красным румянцем и девушка, прикрыв его ладонями, выскочила на улицу.

До прихода поста, Василина, как велела ей старуха, три дня провела на коленях в молениях. И господь был услышан, и благословил её. На четвертый день, запалив горнило, Василина вместе с отцом положила туда небесный камень. Разогрев его на углях до соломенного цвета, она, взяв в руки молот, принялась исполнять божью волю.

Целый день до самого захода солнца стучала она по наковальне, стараясь превратить бесформенный кусок камня в ровный брусок. Данила лишь шевелил мехами, да придерживая клещами болванку, смотрел, как его дочь мастерски обращается с раскаленным железом. Три недели как один день Василина и Данила грели, ковали, складывали пополам, скручивали в спираль железный брусок, стараясь, как можно лучше перемешать все слои. Разрубив заготовку на две равные части Василина, отложила одну в сторону, а из другого куска вытянула полосу. Каждый день девушка начинала с молитвы. Каждый день молитвой заканчивала работу. На сороковой день адского труда, вышел из —под её окрепших рук, булатный клинок. Блеск узорной стали, крыжа из золоченого яблока в черни серебра, венчалось узорным огнивом, которое переходило в широкий, жалящий клинок небывалой остроты.

Мастер Данила трепетно взял в руки творение дочери и с глубоким облегчением поцеловал меч.

– Я горжусь тобой, – сказал кузнец и, обняв Василину, по—отцовски крепко поцеловал.

Выйдя на улицу, он с силой махнул мечом. Меч пронзительно свистнул, а на его клинке в мгновении ока образовался тонкий морозный узор.

Очарованная, колдовским таинством отца Василина, восхищенно смотрела и радовалась творению рук своих.

– Нет, дочка, такой силы и такого оружия, которое может противостоять клинку этому, сказал кузнец Данила. Во благость господнюю и справедливости ради, сотворено оно, – сказал кузнец и взмахнув мечом, разрубил морозный воздух, который пластинками осыпался на снег.