Читать книгу Джон да Иван – братья навек - Александр Тамоников - Страница 3
Глава 2
Оглавление6 августа, пятница
Ровно в 9.00 прибывший из штаба Главного управления по борьбе с терроризмом автобус «ПАЗ» с усиленной группой «Орион» выехал с территории закрытого военного городка. Пройдя пятьдесят шесть километров, он встал у казармы секретного лагеря. Офицеры, облаченные в полевую форму, с сумками, вышли на улицу. «ПАЗ» тут же уехал обратно. Тимохин провел подчиненный личный состав в расположение подразделений спецназа, определил каждому комнату. Крымова за час до убытия «Ориона вызвал в резиденцию Феофанов, посему в лагере распоряжался командир группы. Офицеры, побросав в своих комнатах сумки на кровати, осмотрели всю казарму. Шепель заглянул к Тимохину:
– Слушай, Сань, пока не появились америкосы, может, потренируемся на полосе препятствий?
– Далась она тебе, Миша! Да и по условиям совместной подготовки мы не имеем права проводить какие-либо самостоятельные занятия, за исключением общефизических упражнений.
– Ну, как скажешь… И что мы тут до завтра делать будем? Лежать на кроватях, глядя в потолок? Или грибы в лесу собирать? Какого хрена нас сегодня сюда бросили, а американцев должны завтра подвезти?
– Думаю, скучать нам не дадут.
– Кто? Кроме тебя, здесь начальников нет, а ты как раз намерен продержать группу сутки в бездействии.
– Появятся еще начальники, Миша, не волнуйся. Не так просто нас заранее перебросили в лагерь.
– Ладно, посмотрим. А я все же пройдусь к полосе препятствий.
– И до чего же ты настырный, Шепель! У тебя в комнате телевизор есть?
– Есть. С видаком и кучей дисков.
– Так ступай и смотри. К полосе препятствий не подходи вообще, далее двадцати метров от казармы удаляться запрещено.
– Этот приказ касается только меня или всех?
– Всех.
– Почему же ты довел его только до меня?
– Потому, что ты должен передать его другим бойцам группы! Вопросы еще ко мне есть?
– Да какие к тебе сейчас могут быть вопросы? Пойду, доведу приказ до ребят, пока они не разбрелись по всему этому долбаному лагерю…
Шепель направился к выходу, и как раз в это время зазвонил телефон внутренней связи.
– Тимохин, – ответил Александр. – …Понял вас, выполняю! – Полковник бросил трубку на рычаги аппарата, остановил Шепеля: – Миша, к нам гости! Говорил же, что без начальства и дела нас не оставят.
– Кто-то приехал?
– Потапов с Крымовым и бригадный генерал Харсон с помощницей.
– Помощницей? Это уже интересно…
– Давай, передавай команду группе на построение возле казармы. Быстро, Миша!
– Есть, командир.
В 10.20 усиленная группа «Орион» стояла перед зданием временного нахождения. На площадке остановились два пикапа. Из первого вышли Потапов, Крымов, повар и официант подразделения обеспечения ГУБТ; из второго – довольно молодой лощеный, подтянутый мужчина в безупречно отглаженном летнем костюме и стройная женщина лет тридцати в белоснежном одеянии, контрастирующем с ее коротко остриженными черными волосами и выгодно подчеркивающем природную красоту. Прибывшие подошли к строю. Тимохин доложил Потапову о том, что группа «Орион» занимается согласно распорядку дня, а конкретно – откровенно бездельничает.
– Безделье закончилось, – кивнул Потапов и обратился к офицерам и прапорщикам «Ориона»: – Позвольте представить вам командира диверсионно-штурмового отряда «Марс», в состав которого входит усиленная группа нашего управления, бригадного генерала Майкла Харсона и его очаровательную помощницу, сержанта Луизу Крофт, являющуюся к тому же и дипломированным врачом. – Он повернулся к американцам: – А это наши бойцы спецназа во главе с полковником Александром Тимохиным.
Бригадный генерал пожал руку Александру:
– Наслышан о вас, полковник, рад познакомиться лично. – Харсон говорил на чистом русском языке. – Вы представите мне подчиненных?
– Конечно, генерал, прошу к строю. Подполковник Соловьев, мой заместитель…
Представление заняло несколько минут, после чего на середину строя вышел заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом.
– В машине, на которой прибыли мы с Крымовым, находится оружие, экипировка, спецснаряжение. Полковнику Тимохину организовать разгрузку автомобиля и размещение груза в оружейной комнате. После чего представить личный состав группы на медосмотр.
– Что еще за медосмотр, Владимир Дмитриевич? – спросил Тимохин.
– А ты не знаешь, что такое медицинский осмотр? В пикапе американцев – лаборатория, всем бойцам следует раздеться до трусов и пройти через нее. Осмотр будет проводить госпожа Крофт. Еще вопросы?
Вперед выступил Шепель:
– У меня вопрос, товарищ генерал-майор.
– Слушаю!
– А наши медики будут проверять американцев?
Ответил бригадный генерал:
– Медперсонал российской стороны в мероприятиях по подготовке отряда к боевым действиям, согласно взаимной договоренности, участия принимать не будет. Достаточно осмотра миссис Крофт.
– Нормально! Вы нас проверяете, мы вас – нет… Не кажется ли вам, генерал…
– Отставить разговорчики, майор Шепель, – оборвал друга Тимохин.
Михаил, вздохнув, подчинился.
– Группе приступить к разгрузке автомобиля штаба управления, – отдал приказ командир «Ориона».
Через двадцать минут оружие, снаряжение, бронекостюмы и спецсредства были перенесены в оружейную комнату. Тимохин, опечатав помещение, приказал:
– А теперь всем раздеться до трусов и по одному, начиная с Соловьева, на прием к очаровательной миссис Крофт! Да поживее!
Бригадный генерал и Потапов прошли в кабинет казармы. Крымов приблизился к Тимохину.
– И зачем тебя вызывал Феофанов? – спросил начальника отдела спецмероприятий Александр.
– Просил передать нашим, чтобы не выкаблучивались. И не борзели. Все приказы Харсона должны выполняться неукоснительно и безоговорочно. Ну и оружие с экипировкой на складе получил.
– А Потапов для чего приехал?
– Вот этого, Саня, он мне не доложил. Как и то, о чем он сейчас беседует с Харсоном. Ты доведи до парней просьбу генерала!
– Лучше это сделать тебе. А я пойду, как и все, проходить медицинский осмотр.
Подполковник Соловьев освободился быстро. Следующий за ним Шепель поинтересовался у заместителя группы:
– Что там, в пикапе, Леша?
– Узнаешь! – улыбнулся Соловьев.
– Ты чего, сказать не можешь?
– Миш, не заставляй даму ждать.
– Ладно… А миссис, это как – замужняя баба или холостая?
– Замужняя. Незамужняя – мисс либо разведенка.
– Скорее всего разведенка и любовница Харсона.
– Это у нее на лбу написано?
– Это в ее глазах читается.
Стоявший за Шепелем Ким воскликнул:
– Ты пойдешь в пикап, Миша, или мне идти? Чего встали на входе? Какой кайф на солнце в одних трусах торчать? Не на курорте же…
– Ладно, не шипи, Ким! Иду!
Шепель поднялся в салон пикапа. Тот был уставлен различной аппаратурой, с которой свисали провода с присосками: посредине раскладной столик, похожий на операционный. В углу на крутящемся стульчике перед монитором компьютера сидела сержант Крофт.
– Разрешите, миссис Луиза?
– Майор Шепель?
Женщина тоже, как и ее босс, говорила по-русски почти без акцента.
– Он самый!
– О’кей!
Женщина быстро пробежалась длинными, ухоженными пальцами по клавиатуре компьютера, бросила через спину:
– Ложитесь на кушетку, господин майор.
– Операционный стол у вас называется кушеткой?
– Если угодно, ложитесь на операционный стол.
Шепель подчинился.
Сержант повернулась к нему, неожиданно спросила:
– Из вашего досье-карты следует, что вы являетесь зятем одного из самых богатых людей России, да и в мире найдется немного бизнесменов такого масштаба.
– И что?
– Скажите, почему вы, человек обеспеченный, служите в спецназе Антитеррористического управления?
– Вас это удивляет?.. О’кей, как говорят у вас, отвечу: я сам по себе, тесть сам по себе. И потом, служба – это мое хобби. Знаете, в обыденной жизни я чувствую себя неуютно.
– Вы экстремал?
– А вам нравятся экстремалы?
– Не во мне дело. Но давайте перейдем к осмотру.
– Мне раздеться догола?
– В этом нет необходимости.
– Один вопрос перед тем, как вы займетесь мной.
– Да?
– Где вы научились так хорошо говорить по-русски? Если, конечно, это не военная или государственная тайна.
Женщина мило улыбнулась:
– Никаких тайн. Мой прадед родом из России, служил у Деникина, поручиком. Эмигрировал в Штаты после того, как большевики разбили белую армию. У нас в семье принято говорить по-русски.
– Вот оно что! Понятно. А Харсон, случайно, не потомок российских эмигрантов?
– Нет, он американец.
– А что это за нация – американцы? Коренное население США, насколько мне известно, индейцы…
– Давайте не будем отвлекаться. Вы сами прекрасно разбираетесь в этом вопросе.
– Я в вашей власти, Луиза.
Женщина прошла к кушетке и присосками стала присоединять к телу Шепеля провода. Она обратила внимание на многочисленные шрамы.
– Вам часто приходится принимать участие в сложных боевых операциях?
– Вы еще спросите, где и когда… – усмехнулся Шепель. Вы агент ЦРУ или ФБР?
– Нет, я помощник бригадного командира Харсона и врач.
– Извините… А шрамы – это издержки нашей профессии. Они, как говорится, украшают мужчину, а некоторых женщин даже возбуждают. Вас не возбуждают, миссис Крофт?
– Не старайтесь казаться хуже, чем вы есть на самом деле. И не надо говорить пошлостей.
– Нет, все же жизнь в Америке не прошла для вас бесследно… все, умолкаю!
– Вот и правильно.
Крофт вернулась к компьютеру. Спустя пять минут, приняв из принтера заключение обследования, сказала:
– Вы, господин майор, абсолютно здоровы.
– Кто бы сомневался.
Крофт принялась отсоединять провода.
– А вы осмотрите нас, и в Штаты? – спросил Шепель.
– Нет, я буду сопровождать Харсона и в Афганистане.
– Что? – удивился Шепель. – Вы это серьезно?
– Вполне. А чему вы удивляетесь, Майкл?
– О, вы назвали меня по имени. Это значит…
Женщина не дала договорить офицеру:
– Это ровным счетом ничего не значит!
– Но какой идиот принял решение отправить вас в Афган?
– Харсон далеко не идиот.
– Да? Вы уже были в Афганистане?
– Нет. Я была в Ираке. Поверьте, там не легче, чем в Афганистане.
– Не мне судить об этом… Но я бы, будь на месте бригадного генерала, отправил вас в Штаты.
– Вы – не генерал Харсон, – улыбнулась женщина.
– А он – не майор Шепель!
– Вы поддаетесь агрессии.
– И это тоже издержки нашей профессии. Могу быть свободным?
– Да, конечно. Заключение осмотра я передам Харсону.
– Скажите, Луиза, а что вы намерены делать вечером?
– Какая разница, майор?
– Останетесь здесь или уедете в Москву, под кондиционеры уютных комнат своего посольства?
– Это решать не мне… Попросите, пожалуйста, следующего.
– Конечно! Ради вас – все что угодно.
Шепель вышел из салона.
– Чего ты там застрял? – спросил его Ким. – Соловьев и трех минут в пикапе не пробыл, а ты – почти пятнадцать.
Майор наклонился к боевому товарищу.
– Только тебе одному скажу, почему задержался. Но только уговор, Леня, – остальным молчок.
– Слово, – пообещал заинтригованный капитан Ким.
– Трахнул я миссис Крофт, Леня! Прямо на столике. Ну и яростная баба, скажу тебе! Вцепилась, еле оторвался. Видно, у нее как минимум месяц мужиков не было.
– Брешешь, Шепель!
– Хочешь, Леня, верь, хочешь, нет, это твое дело. Главное, молчи. А лучше – сам проверь.
– Как проверить?
– Этой миссис меня явно не хватило, да и продолжать мы не могли… Подкати к ней и узнаешь, сбрехал я или нет.
– Но как подкатить?
– Слушай внимательно старших по званию, тебе не надо ничего говорить. У Луизы, как сядет напротив, немного распахнется халат. Тебе достаточно погладить ее по коленке, слегка надавливая на чашечку. И все пойдет само собой. У нее колено, видимо, является эрогенной зоной. Я как коснулся, она вздрогнула, охнула, задышала возбужденно – и тут же халат с себя, а под ним ничего. Дальше рассказывать?
– Нет! У меня была одна такая же с возбуждаемыми коленями. Тронешь – и, считай, в постели…
– Давай, Ким, удачи тебе. И не опозорь звание российского офицера. Трахни так, чтобы надолго запомнила капитана русского спецназа. Понял?
Ким поднялся в салон, а Гарин спросил у Шепеля:
– Насчет чего ты инструктировал Кима?
– Рассказал, в чем заключается медосмотр.
– И в чем он заключается?
– Да так, ничего особенного. Померяет госпожа Крофт давление, пульс посчитает, легкие послушает, сердце, какую-то хрень на голову наденет, типа тюбетейки с проводком, соединенным с компьютером, а под конец поставит на четвереньки и засадит клизму. Но не такую, после которой сразу в туалет бежишь, а какую-то особенную, через час должно вынести.
– Клизму? Зачем клизму?
– А вот это, Витя, ты у нее сам спросишь, она на русском шпрехает лучше иного нашего… Ну, я пойду.
– На хрена клизму? – проговорил Гарин, провожая взглядом Шепеля.
Майор не успел дойти до казармы, как из пикапа выскочил Ким:
– Где Шепель?! Кто видел этого урода?!
– Ты чего орешь, Леня? – обернулся Михаил. – Тут я!
– Вижу… Погоди-ка, разговор есть!
– Да я и не спешу.
Ким подошел к Михаилу:
– Значит, говоришь, трахнул американку? Говоришь, яростная в сексе она? Колени, говоришь, потрогай?
– Ты успокойся, Леня! И не кричи, не привлекай внимания. Что произошло?
Шепель старался выглядеть спокойным, но ему это удавалось плохо, потому как разбирал смех.
– Что произошло?! А ты не в курсах, да?!
– Неужели не дала?
– Дала, мать твою, Шепель! Пощечину!!
– Не может быть? И вправду говорят, женщины – народ непредсказуемый.
– Чего ты комедию передо мной ломаешь? Трахнул он ее! Да хрен там! Она холодна как лед. А я, мудак, повелся на дешевый развод… Видеть тебя не хочу!
– А придется. Нас с тобой в одну комнату поселили.
– Попрошу Тимохина перевести в другую! – Ким сплюнул на траву и пошел в казарму.
Шепель улыбнулся. Сзади его похлопали по плечу. Он обернулся и увидел майора Гарина.
– После клизмы, Миша, в сортир еще не тянет?
– Да отвяжитесь вы все от меня!
– Ну и брехун! И ведь говорил убедительно… Тебе бы в преподы студентам лапшу на уши вешать.
Шепель прошел в комнату. Ким, одевшись, сидел на кровати и, несмотря на строгий запрет, курил, сбрасывая пепел в пустую бутылку из-под минералки.
Шепель присел напротив, достал сигарету:
– Огоньком не угостишь, Леня?
– Кулаком бы тебя угостить, да нельзя!..
– Ну-ну, не ершись, дай прикурить.
Ким бросил майору зажигалку. Прикурив сигарету, тот положил ее на тумбочку, что стояла между кроватей.
– Но согласись, Леня, фигурка у нее класс!
– Особенно коленки, – хмыкнул Ким.
Офицеры вдруг оба рассмеялись.
– Ну что, мир? – протянул руку Шепель.
– Мир… Что с тебя взять, кроме анализов…
– Насчет анализов: Гарину я сказал, что под конец осмотра американка ставит клизму. Видел бы ты физиономию Вити, когда он пошел в пикап!..
– Тебе, Миша, точняк когда-нибудь парни «темную» устроят.
– Да вы без меня со скуки же подохнете!
– Вот это точно.
В комнату вошел Тимохин:
– И что значит курение в казарме? Шепель! Ким!
Офицеры, затушив окурки, поднялись.
– Да мы машинально, командир, и не в себя, – улыбаясь, ответил Шепель.
Но Тимохин был настроен серьезно:
– Не в себя? Машинально? А как насчет кросса километров этак в пять по пересеченной местности?
– Нормально. Но завтра и так набегаемся вволю.
– Обоим по выговору! Открыть окна, проветрить помещение и чтобы больше ни-ни, ясно?
– Так точно!
– Не позорились бы перед Харсоном, а то подумает, что мы не элитный спецназ, а стадо неуправляемых баранов.
– Ну, это уж ты перегнул, Саныч!
– Товарищ полковник, а не Саныч!
– Понятно! Вам, товарищ полковник, так хочется прогнуться перед американским генералом?
– Шепель! Еще слово – и ты у меня на все десять побежишь.
– Да без проблем.
– Отставили разговорчики – и вперед в столовую на обед!
– А что у нас сегодня на обед?
– Фазаны жареные с тушенкой. Пойдет?
– Поедет, не то что пойдет!
– Через пять минут быть в столовой. И не забудьте руки перед едой вымыть.
Шепель подошел к Тимохину:
– Сань, чего здесь все такие нервные? Никому слова не скажи…
– Тебе вообще лучше молчать, а то не Крофт, а я тебе клизму вставлю. Да так, что всю ночь в сортире проведешь, шутник!
– Это что, Витек Гарин заложил меня, что ли?
– Подумал, что сказал? Болтать в присутствии других меньше надо. Все! Наводите порядок в комнате – и на прием пищи.
После обеда время потянулось медленно. Все основные мероприятия были запланированы на завтра, сегодня же офицерам просто нечего было делать. Двухчасовые занятия по физподготовке в спортзале ситуации не изменили. И объявленный после ужина отдых не радовал. Если бы в городке, с семьями, то другое дело; а в лагере, в лесу расслабуха на пользу не шла.
Посмотрев начало фильма, начавшегося по телевидению после программы «Время», Шепель встал с кровати.
– Нет! Так с ума сойти можно.
– Ну, давай видео врубим, – предложил Ким. – Я диск с нашими комедиями старыми видел.
– Все это, Леня, не то… Пойду-ка я прогуляюсь. Не могу больше в этой камере находиться. В засадах сутками сидишь в какой-нибудь яме – и ничего, а тут невозможно. И какого хрена нас сегодня вывезли сюда? Медосмотр могли провести и в городке.
– А секретность?
– Ну, вывезли бы в лес. Там провели. Сюда-то зачем перебросили? Познакомиться с мистером Харсоном могли бы и завтра. Да и чего с ним знакомиться? У нас свое начальство.
– Иди, Миша, погуляй, комаров покорми; глядишь, и успокоится твоя мятежная душа. А там подколешь еще кого-нибудь…
– Кого? Все по норам забились. Ходил в душевую, в коридоре – никого. Все к «ящикам» прилипли, будто телевизора никогда не видели… Ладно, смотри сериал. Пойду!
Шепель вышел из казармы. В курилке увидел одинокую фигуру. Кто-то тоже вышел. Пошел к курилке. И удивился, увидев в ней Луизу Крофт, задумчиво державшую в пальцах длинную тонкую сигарету.
– Прошу прощения, разрешите составить компанию, миссис Крофт?
– Проходите, Майкл. Вам тоже не сидится в казарме?
– Мне понятно, почему не сидится, я по натуре своей человек неугомонный; а вот что вас заставило покинуть номер?
Женщина бросила сигарету в урну.
– Одиночество, Майкл. Вот уже почти два года, как я стала ненавидеть одиночество.
– А до этого относились к нему терпимо? Я закурю?
– Да, конечно! Это же место для курения… Раньше, Майкл, одиночество имело смысл.
– Какой смысл может быть в одиночестве? – удивленно спросил Шепель.
– А вы у супруги своей спросите.
– Супруга в городке, и увижу я ее, судя по всему, не скоро.
– О’кей, тогда отвечу я. Одиночество имеет смысл, когда оно сопровождается ожиданием. В ожидании – смысл одиночества.
– По-моему, вы не медицинский университет, или как там в Штатах учебное медицинское заведение называется, а философский факультет окончили.
– Отчего вы так думаете?
– Говорите сложно.
– Может быть… Два года назад я тоже часто оставалась одна. И это не тяготило меня, потому что я ждала возвращения мужа. Мы служили с ним в Ираке. Он часто выезжал на задания и однажды не вернулся. Подразделение, которым командовал Дэвид, попало в засаду, все солдаты и офицеры погибли. Погиб и мой муж. Тело в гарнизон привезли через двое суток в мешке, и я не видела его мертвым. Меня уволили, и я улетела одним бортом с гробом мужа. Затем были торжественные похороны, а потом наступило одиночество. И вот оно уже не имело смысла, так как ждать мне было некого. Я сходила с ума в доме, в котором совсем недавно было счастье, жила любовь. И я стала ненавидеть этот дом, ненавидеть одиночество. Потому с радостью приняла предложение вернуться на службу и стать помощником Харсона. Я знала, что он командует подразделением специального назначения. Знала, что придется вновь вернуться на войну. Но это было лучше проклятого одиночества.
– Извините, Луиза, я не знал о том, что вы вдова боевого офицера.
– Мне не за что извинять вас. Вы и не могли знать, что я была замужем.
– Служба помогает вам?
– Да, иначе я вернулась бы в Штаты. Но все равно, иногда одиночество настигает меня и словно тащит в бездонную пропасть. А я все чаще думаю: стоит ли сопротивляться? Не лучше ли прыгнуть в пропасть, чем постоянно балансировать на ее краю?
– Перестаньте, Луиза! Отбросьте эти мысли. Пропасть, о которой вы говорите, рано ли поздно затянет в себя каждого из нас. Мы еще успеем туда, откуда пути обратно нет. А сейчас надо жить. Жить, Луиза!
– Вы сами, наверное, меньше всего думаете о себе, выполняя боевые задачи командования.
– Я мужчина, профессионал, это совсем другое дело.
– А вы не думали о том, каково будет вашей семье, если…
– Если меня убьют?
– Да. Извините…
– Знаете, Луиза, я не думаю об этом. Когда мы находимся на базе, причин для подобных раздумий нет; ну а когда выполняем задачу, то думать приходится совершенно о другом. А вот вам проблему одиночества следовало бы решать не на войне. Вы молоды, красивы, у вас наверняка могло бы быть много поклонников.
– Я не могу забыть мужа.
– Но это все равно когда-то произойдет. Нет, конечно, вы будете помнить его, но светлой памятью, без режущей душу боли. Когда-нибудь вы встретите мужчину, который понравится вам. Это произойдет. Жизнь для живых. Зачем же губить себя? Командировка в Афганистан – это опасно! И очень сложно.
– Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Извините, Майкл, я пойду к себе. Что-то голова разболелась.
– Да, конечно! А я еще посижу. У меня в казарме голова болит.
– Красивая в России природа, но, увы, она уже чужда мне.
– Это объяснимо.
– Спокойной ночи, Луиза.
– Можете называть меня просто Лу.
– Спокойной ночи, Лу!
Женщина ушла, Шепель прикурил очередную сигарету. Ему по-человечески было жаль эту женщину, но помочь ей он не мог. По крайней мере сейчас. Не докурив сигарету, майор выбросил ее в урну и вернулся в свою комнату. Ким продолжал с интересом смотреть фильм. В 23.00 бригадный генерал Харсон объявил личному составу российской группы «Орион» отбой.
На следующий день, в субботу 7 августа, в 7.00 полковник Тимохин поднял подразделение. Провел с подчиненными физическую зарядку, в 8.00 – смотр. А сразу после завтрака, в 9.00, на территорию лагеря заехал «ПАЗ» Управления по борьбе с терроризмом. Автобус встал у казармы. Двери открылись, и на улицу вышли крепкие, рослые парни в гражданской одежде и с дорожными сумками. К бригадному генералу подошел мужчина постарше остальных прибывших, но такой же крепко сбитый в с ежиком седых волос на голове, в бежевой рубашке поверх джинсов. Поставив сумку на землю, он доложил Харсону:
– Сэр! Группа «Ирбис» в полном составе прибыла в лагерь подготовки. Все здоровы и полны желания приступить к работе.
– Как отдохнули ваши люди, полковник Дак?
– Десять часов сна, сэр, это говорит само за себя!
– О’кей. – Генерал повернулся к стоявшему у двери Тимохину: – Господин полковник, подойдите, пожалуйста!
Познакомив офицеров, Харсон продолжил:
– Полковник Тимохин покажет вам, Дак, комнаты размещения группы «Ирбис» и все остальные помещения. На размещение вам полчаса. В 9.40 построение группы напротив казармы, форма одежды – спортивная. То же самое, – Харсон взглянул на Александра, – касается и вашего подразделения.
– Я понял! – кивнул Тимохин.
– Реализацию плана подготовки личного состава совместного отряда начнем с построения и знакомства.
– Вы не даете своим людям времени адаптироваться к новым условиям.
– Во-первых, полковник, – улыбнулся Харсон, – теперь вы все для меня свои; во-вторых, группе «Ирбис» адаптация не требуется. Ну и в-третьих, в Афганистане у нас не будет ни времени, ни возможностей привыкать к новым условиям. Хотя для вас они не такие уж и новые. Дак, – Харсон повернулся к командиру «Ирбиса», – вам все понятно?
– Так точно, сэр!
– Тимохин, проводите парней Дака в казарму.
– Есть, генерал!
– Я предпочел бы обращение «сэр». Оно более привычно для меня.
– Естественно, но не могу сказать того же о себе.
– О’кей! Не смею настаивать и задерживать.
Тимохин взглянул на Дака и сказал по-английски – в группировке ГУБТ офицеры владели несколькими языками, что являлось необходимым при решении задач за пределами России:
– Прошу за мной, полковник Дак!
– Одну минуту, полковник Тимохин, – ответил по-русски командир «Ирбиса». – Мне необходимо отдать соответствующую команду подчиненным.
– Они так же владеют русским? – улыбнулся Тимохин.
– Да. И это, пожалуй, единственное в США подразделение, личный состав которого владеет несколькими языками.
– Интеллектуалы?
– Можно сказать и так.
– Значит, будем общаться на русском языке?
– Да. И здесь, и в Афганистане. Разве генерал Харсон не доводил до вас приказа по данному вопросу?
– Нет, но это не важно. Я буду на входе, подводите туда своих парней.
– О’кей!
Александр провел американцев в казарму. Они проходили мимо российских спецов, все как один радостно улыбались, обнажая белоснежные зубы. Словно встречались с близкими родственниками.
Проводив группу «Ирбис», Шепель обратился к Киму:
– Видел, Леня? Скалятся, как жеребцы. И чего скалятся?
– Показывают, какие у них зубы, не то что у нас.
– У нас не хуже… А ребятки они с виду ничего, крепкие – не группа пехотинцев, а команда по регби.
– По американскому футболу, – сказал Ким.
– Или так… Но внешний вид часто обманчив; посмотрим, на что они способны в деле.
– Сюда, для участия в проекте, согласованном на высшем уровне, кого ни попадя не пришлют. Думаю, что эти парни подготовлены не хуже нас.
– Но и не лучше!
– А вот это скоро выяснится. Не зря Харсон решил провести первый этап подготовки еще в Подмосковье. Ему надо знать, на что способны мы. Чтобы в случае необходимости потребовать нашей замены.
Шепель взглянул на Кима:
– Кем, Леня?
– Что, кроме нас, в стране спецов нет?
– Но мы лучшие!
– Как сказать… И у нас были провалы.
– Да что попусту спорить? Поживем – увидим!
Тимохин приказал бойцам «Ориона» переодеться в спортивную форму и в 9.40 построиться перед казармой. Шепель потянулся:
– Ну вот, Ленчик, и начинается! Покажем америкосам, кто в этом доме хозяин?
– Да без базара!
– Молодчик! Переодеваемся!
В 9.40 обе группы построились в шеренгу друг против друга. Спустя пять минут в коридор между шеренгами вышли генерал Харсон и полковник Крымов. Тимохин представил офицеров и прапорщиков российской усиленной группы спецназа «Орион», полковник Дак – бойцов «Ирбиса». Спецы без особого энтузиазма, но с улыбками на лицах – особенно это касалось американцев – пожали друг другу руки. Далее слово взял бригадный генерал Харсон:
– Господа! Вы все знаете, для чего мы собрались здесь. До вас доведено и то, что объединенному отряду предстоит выполнять задания американского и российского правительств в Афганистане. Задания непростые, требующие безупречной дисциплины и физической подготовки, отменного владения всеми видами оружия – особенно тем, каким будет вооружен отряд, – приемами рукопашного боя, ориентирования на незнакомой местности и, естественно, опыта ведения боевых действий. И если по последнему пункту вопросов ни к «Ориону», ни к «Ирбису» быть не может – личный состав обеих групп имеет весьма богатый боевой опыт, то все остальное требует проверки. И не потому, что я сомневаюсь в боевых качествах российских коллег, а для того, чтобы вы все убедились в том, что отряду по плечу решение любых задач. Возможно, я говорил путано, но надеюсь, вы поняли меня. У командиров групп есть ко мне вопросы?
– Нет, генерал, у меня вопросов нет! – ответил Тимохин.
– Нет, сэр! – отчеканил Дак.
– Ну и прекрасно! Доведу до вас порядок действий на начальном этапе подготовки. Первое – рукопашный бой в спортзале, второе – стрельба из пистолетов и метание холодного оружия в тире, третье – преодоление специальной полосы препятствий, четвертое – после обеда и двухчасового отдыха дневной марш-бросок на десять километров по отдельным для каждой группы маршрутам с выходом на стрельбище, пятое – огневая подготовка: стрельба из автоматического и снайперского оружия по внезапно появляющимся мишеням. Ну и последнее: после ужина и трехчасового отдыха ночной марш на пятнадцать километров с выходом групп на рубеж, который будет определен перед маршем, и там имитация встречного боя. У того, кто первым выйдет на рубеж, будет ощутимое преимущество, ибо они окажутся в роли обороняющихся, а отбиваться при равных силах гораздо легче, чем наступать. Перед каждым мероприятием – уточняемый инструктаж. У командиров групп вопросы ко мне имеются?
– Вопросов нет, генерал! – вновь ответил Тимохин. – Возможно, они появятся позже, в ходе реализации вашего плана.
А Дак так же сухо и кратко отрапортовал:
– Вопросов нет, сэр!
– Тогда прошу всех пройти в спортивный зал.
В спортзале уже находилась Луиза Крофт, которая сидела за неизменным компьютером, стоящим на небольшом столике. И столик, и компьютер, и сама женщина смотрелись в спортзале необычно. Было непонятно, для чего все это. Впрочем, генерал Харсон тут же внес ясность и в этот вопрос:
– Рукопашный бой будет проходить в следующем порядке. Из каждой группы на маты выходят по одному бойцу, облаченные в специальные костюмы, что лежат на лавках у стен. В костюмы вмонтированы датчики – в местах, удары по которым на практике приводят либо к смерти противника, либо к его длительному выводу из строя. Бой проводится в перчатках и защитных шлемах. Как только кто-либо из бойцов пропустит смертельный удар, датчик подаст сигнал на компьютер, сержант Крофт сообщит об этом мне, и я остановлю бой. Все просто.
– И на черта вся эта хрень? – недовольно произнес Шепель. – Какие-то спецкостюмы, датчики… Нельзя было устроить открытый бой в щадящем режиме? Чудики все же эти американцы.
Тимохин сделал замечание Михаилу, облачился в спецкостюм и вышел на середину зала. Ему предстояло вести бой против командира «Ирбиса» полковника Дака. Александру потребовалось менее минуты до того, как Харсон объявил о его победе. Выиграл свой поединок и подполковник Соловьев, и майор Гарин. Настало время Шепеля. Бригадный генерал объявил о схватке между Михаилом и сержантом Полом Ларсеном. Шепель надел костюм, перчатки, шлем и вышел на середину зала, где его ожидал Ларсен. Майор, прекрасно владеющий приемами рукопашного боя, начал схватку агрессивно, за доли секунды нанес сержанту серию мощных ударов и отправил того на маты. Казалось, победа Шепеля была предрешена, но Харсон не подал команды о прекращении боя. Ларсен поднялся и, прыгнув в ноги Шепеля, нанес ему один-единственный удар в грудь. И тут же бригадный генерал объявил:
– Брэк! Мистер Шепель «убит»!
Михаил сорвал с головы защитный шлем.
– Что значит «убит»? Сержант еле задел меня.
Харсон кивнул в сторону Луизы. Женщина пожала плечами:
– Вам, мистер Шепель, нанесен смертельный удар.
– Да какой, к черту, смертельный удар? – возмутился Михаил. – И вообще я имел в виду ваши костюмы… – Он толкнул Ларсена: – Снимай доспехи, сержант, давай схлестнемся в открытую.
Но генерал повысил голос:
– Майор Шепель! Вы проиграли. Покиньте место боя!
– Да черта с два я проиграл!
К нему подошел Тимохин:
– А ну прекратил базар! Проиграл – значит, проиграл. Снимай костюм и в строй! Быстро!
– Но, командир…
– Никаких «но», Шепель. Или я сегодня же заменю тебя на другого офицера.
Шепель сбросил костюм и отошел в конец зала.
Схватка закончилась. Бригадный генерал объявил:
– В паре полковник Тимохин – полковник Дак победил Тимохин, в паре подполковник Соловьев – майор Баринг Соловьев. В паре майор Гарин – сержант Спайк Гарин, в паре майор Шепель – сержант Ларсен Ларсен. В паре капитан Ким – сержант Копански Ким. В паре майор Каменев – сержант Флекеш Каменев. В паре капитан Дрозденко – сержант Шинлер Дрозденко. В паре старший лейтенант Колданов – лейтенант Крош Крош. В парах прапорщик Шматко – сержант Линке и прапорщик Санеев – сержант Ведлер соответственно Линке и Ведлер. Таким образом бойцы «Ориона» одержали шесть побед, «Ирбиса» – четыре. Группа «Орион» набирает два балла. Сейчас бойцам пятнадцать минут на переодевание в полевую форму и выход в тир.
В тире российские спецназовцы стреляли из пистолетов «ПММ», американцы из «беретты» «М-9». И показали одинаковые результаты. Все поразили цели, не выходя за центральный круг мишени, били в «десятку». То же самое и в метании ножей: мишени были поражены с первой попытки. В данном упражнении бригадный генерал не выставил баллов ни «Ориону», ни «Ирбису».
До обеда и двухчасового перерыва оставалось пройти полосу препятствий. И здесь американцы, не скрывая, рассчитывали не только отыграть баллы, проигранные в рукопашном бою, но и опередить российских коллег. Посему выходили к стартовой линии, уверенные в себе. Но уже после первых двух забегов стало ясно: русские не проигрывают. В этом упражнении отличился Шепель. Он бежал в паре с тем же Ларсеном и обошел его – кстати, на американском участке полосы, – почти вдвое превысив норматив. Это вызвало удивление морских пехотинцев и восторг спецов «Ориона». В итоге на полосе препятствий «Орион» заработал еще четыре балла. Американцы, заметно сникшие, первыми отправились в столовую. Зато торжествовал Шепель, он прошел с Кимом в комнату:
– Как я этого Ларсена сделал, а, Леня?
– Вчистую, слов нет! И как тебе удалось метеоритом пролететь через их участок?
– Мне зла рукопашка добавила. Нет, в натуре, что это за бой в каких-то костюмах с датчиками? Если драться, то драться в открытую, безо всяких там выкрутасов! А то придумал Харсон какую-то ерунду… Нет, америкосы точно повернуты на электронике. Как же они в Афгане воевать будут? Там не компьютеры нужны, а запас патронов. Или они собираются ноутбуками отбиваться от духов?
– Хрен их, Миша, знает, но я вот что подумал. Это не Ларсен задел датчик.
– А кто? Я же с ним дрался.
– Все сделала Крофт. Увидела, что Саныч опрокинул Дака, Соловьев срубил ихнего майора, а Гарин вырубил сержанта, – и решила изменить ситуацию.
– Ты на что, Леня, намекаешь?
– Я не намекаю, я уверен. Ларсен тебя не сделал. Просто Крофт на компьютере смухлевала и подала ложный сигнал Харсону. А тот объявил победу своего сержанта. Если бы и он проиграл, то получался бы разгром. И еще неизвестно, как закончилась бы схватка Колданова и прапорщиков… Короче, Крофт помогла американцам сохранить лицо, и ты не проиграл.
Шепель отрицательно покачал головой:
– Не-е, Лень, Крофт не могла пойти на обман.
– Почему?
– Не могла, и все. Просто мне не повезло, и Ларсену случайно удалось задеть датчик. Потому Крофт и подала сигнал Харсону.
– А чего же она не сигнализировала генералу, когда ты с самого начала отправил этого Ларсена в нокаут?
– Я не попал в датчик… Слушай, Лень, да пошло оно все к черту! Это все игры. Какая, в принципе, разница, кто окажется лучшим здесь – мы или америкосы? Главное, кто как будет воевать в Афгане. А «за речкой» америкосам придется нелегко.
– Как будто нам легче.
– Конечно, легче, – уверенно заявил Шепель. – Не знаю, как ты, а я в Афгане чувствую себя комфортно.
– Особенно на перевалах и в ущельях, да?
– И там тоже.
В коридоре раздался голос Тимохина:
– «Орион»! В столовую! Обед двадцать минут!
После обеда большинство офицеров обеих групп закрылись в комнатах, чтобы пару часов поспать. Шепель же вышел на улицу и у входа столкнулся с сержантом Крофт. Посторонился, пропуская женщину, но Луиза остановилась:
– Вы, майор, наверное, считаете, что поражение в рукопашном бою было подстроено мной?
– С чего вы это взяли, Лу?
– Вы так возмущались, словно по меньшей мере проиграли золото чемпионата мира.
– Это нормальная реакция. Я не привык проигрывать, да и в реальности проигрыш для меня, как и моих коллег, означает одно – смерть. Просто я считаю, что использование всякой электроники где ни попадя несерьезно и больше похоже на детские забавы, чем на боевую подготовку.
Крофт улыбнулась:
– Кажется, я начинаю понимать вас больше, чем другие. Вы человек, заряженный на успех, воин с мышлением победителя. Я видела, как вы преодолевали полосу препятствий. Вы бежали как сумасшедший.
– Я должен был сделать вашего Ларсена.
– Сделать? Что значит – сделать?
– Победить. И я победил!
– И рады этому?
– Удовлетворен, так будет правильнее. Но с этим Ларсеном, не будь я майор Шепель, мы еще схлестнемся и без ваших электронных штучек.
– Вы напрасно злитесь, Майкл, Пол хороший парень. Вы даже в чем-то похожи.
– Уж чего-чего, а сходства с ним я не заметил.
– Я говорю не о внешнем сходстве.
– Ну, может быть, со стороны виднее.
– Вы бы познакомились с ним поближе, тогда бы и поняли, что я права.
– Познакомлюсь еще! Для этого у нас в Афгане будет куча времени. И обстановка подходящая, чтобы разобраться, кто и что собой представляет.
Из-за угла вышел Ларсен.
– Во! – воскликнул Шепель. – И сержант тут как тут, легок на помине!
– Что вы сказали, майор? – спросил сержант, видимо, не поняв смысла последней фразы Михаила.
– Богатым будешь, сержант, – сказал Шепель. – Мы тут с миссис Крофт только что о тебе говорили.
– Да? Интересно.
Луиза взглянула на часики:
– Я вас оставлю, мне еще надо составить отчет генералу.
Помощница Харсона ушла.
Сержант предложил Шепелю сигарету. Михаил не отказался. Российский майор и американский сержант прикурили от зажигалки Ларсена.
– Должен признать, майор, в рукопашном бою моя победа была случайной, – улыбнулся американец. – Победить должны были вы.
– Да что теперь об этом? Нас рассудил компьютер.
– Не берите в голову. Позвольте задать вам вопрос.
– Спрашивай.
– Вам очень нравится миссис Крофт?
Шепель удивленно и одновременно недовольно посмотрел на американского сержанта.
– Послушай, Ларсен, а тебе не кажется, что ты задаешь, мягко говоря, нетактичные вопросы? Какое тебе дело до того, нравится она мне или нет?
– Извините, я видел, как вы разговаривали в курительной беседке. Это произошло случайно; поверьте, я не подглядывал и не подслушивал.
– Ну, говорили, и что? Тебе какое до этого дело? Сам, что ли, на нее глаз положил?
– Глаз?
– Твою мать, чему вас учили… Самому, спрашиваю, нравится Крофт?
– Да.
– Понятно… Тогда действуй, если нравится. Ей как раз сейчас не хватает мужского внимания. Да кому я это говорю? Она же из вашей команды. И ты должен гораздо лучше, чем я, знать помощника своего босса.
– К сожалению, – вздохнул сержант, – Луиза совершенно не обращает на меня внимания. А вот с вами общалась как с человеком, которому доверяет, которого знает. Но Луиза не может знать вас.
– Женщин, Пол, не поймешь. У нас нередко мужик пьет, жену свою смертным боем бьет, а она от него ни на шаг. Собачонкой послушной вокруг вертится, и лучше ее мужика для нее на всем свете нет! А есть такие, у которых мужики и непьющие, и хорошо зарабатывающие, и хозяйственные. Что только не делают, чтобы супруге любимой угодить, а та, сучка, гуляет напропалую, рога муженьку наставляет…
– Это мне, к сожалению, известно.
– Вот как?
– Да, майор. Я свою Хилли любил до беспамятства, вместе росли, учились в школе. Женились, дочь родили, жили душа в душу. Счастливей меня, казалось, не было никого на целом свете. А однажды вернулся из командировки раньше положенного срока да и застал жену с любовником в постели. И все мгновенно рухнуло. Рухнула иллюзия счастья. Хилли цинично играла в любовь, а я ей верил…
– Развелись?
– Да. Дочь осталась с ней. Я мог служить и в Штатах, мне предлагали неплохую должность, но я выбрал спецназ. Морскую пехоту. Только бы не видеть ее лживые глаза… А Луиза мне действительно нравится. Она не Хилли, она настоящая. Но Луиза закрыта, замкнута, никого к себе не подпускает…
– Любую крепость можно взять, было бы желание.
– Вы так считаете?
– Я уверен в этом!
– Скажите, майор, а вы часто бывали в Афганистане?
– Частенько.
– Ну и как там? Как в Ираке?
– В Ираке я не был, а в Афгане нормально. Воевать можно.
Шепель и Ларсен проговорили около часа, и этот разговор разрушил все преграды, существовавшие между российским спецназовцем и американским морским пехотинцем.
