Читать книгу Подарок алхимика - Александр Тимофеевич Филичкин - Страница 1

Глава 1. Бегство из замка

Лучано Бернарди переступил высокий порог алхимической лаборатории. Шагнул в коридор, освещённый одним дымным факелом. Поднял от пола глаза, и с недоуменьем увидел, что возле двери находятся два крепких стражника.

Они были облачёны в полные боевые доспехи и шлемы. У каждого на поясе весел длинный меч. В напряжённых руках арбалеты. На тетивы наложены толстые стальные болты.

Несмотря на грозное облаченье солдат, они чувствовали себя весьма неуверенно. Стояли в очень нерешительных позах и постоянно переминались на месте. Весь их вид говорил, что они готовы бросить оружие и немедля удрать, куда-нибудь подальше отсюда.

Старший охранник с опаской взглянул на седого мужчину, что вышел из помещения. Вежливо с ним поздоровался и сообщил тихим неуверенным голосом: – Хозяин велел немедленно подняться к нему.

Алхимик присмотрелся к метательному боевому оружию, что солдаты направили ему прямо в грудь. Пальцы находятся возле спускового устройства и готовы в любое мгновенье нажать на крючок. Видно, охранники получили такой приказ от барона.

Секунду спустя, мужчина с удивленьем понял, что стрелы изготовлены не из простого железа. Судя по мягкому благородному блеску, они были откованы из серебра. Наверное, хозяин решил, что он продал душу нечистому вот и держат его на прицеле, словно пособника дьявола.

Понимая, что возражать очень опасно, алхимик спокойно кивнул. Плотно закрыл дверь за собой. Достал большой ключ из мешочка, висевшего на тонком верёвочном поясе. Закрыл дверь на надёжный амбарный замок. Повернулся направо и, никуда не спеша, направился вглубь коридора.

Охранники медленно двигались сзади. Причём, шли от него на расстоянии в три-четыре шага. Видно они весьма опасались мужчину, одетого в простую рясу монаха. Вдруг он рывком повернётся и нападёт на двух человек, вооруженных словно для битвы с коварным врагом.

Таким странным строем они добрались до винтовой каменной лестницы. Поднялись из глубины большого подвала и вошли в вестибюль первого этажа мрачного баронского замка. Пересекли помещение по диагонали. Оказались возле множества узких ступеней, круто поднимавшихся вверх.

Поднялись на второй ярус огромного здания. Миновали низкий проём и попали в тёмный проход, в котором горело два дымных факела. Теперь они оказались в той части дома, где находились покои хозяина.

Алхимик и конвоиры остановились у ещё одной крепкой двери, которая могла выдержать удар небольшого тарана. Старший охранник весьма осторожно постучал в массивные плахи, вытесанные из горного дуба. Склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, и застыл в немом ожидании.

– Входи! – раздался громкий крик изнутри.

Солдат почтительно распахнул невероятно тяжёлую, толстую створку сбитую из толстых досок и скрепленную полосами железа. Сделал полшага назад и пропустил в проём седого мужчину. В кабинет господина придворный учёный проследовал уже в одиночестве.

В отличие от многих других комнат замка здесь имелось небольшое окно. Оно прорезало массивную стену из каменных болоков. Было шириной в один локоть и в два высотой. Проём закрывал свинцовый витраж, с заполнением из круглых полупрозрачных пластин.

Стекло выглядело очень неровным и мутным. Сквозь него было трудно увидеть то, что происходит внизу, во дворе цитадели. Зато, оно смотрело прямо на юг. Большую часть божьего дня, пропускало яркий солнечный свет и хорошо защищало покои от дождя и холодного ветра.

Благодаря чудесному изобретению, богатый хозяин находился в чрезвычайно комфортных условиях. Не то, что все его солдаты и слуги, что сильно мёрзли зимой. Тепло здесь давал обширный очаг, который можно было зажечь в любое удобное время. В комнате было полно разной мебели: стол, несколько стульев и большая кровать. Что ещё нужно для счастья?

Утренний разговор с бароном Вилхельмом фон Штейном начался на чрезвычайно высоких тонах. Брызжущий раздражением, поместный дворянин подробно напомнил монаху о немыслимых тратах, которые он понёс за последнее время.

В частности, он сказал и о том, во сколько сотен полновесных флоринов обошлось оборудование для научной лаборатории. Не забыл упомянуть и о сроке их договора, что быстро подходит к концу. А ведь в том соглашении сказано, что алхимик по имени Лучано Бернарди обещал создать вещество, что все знают под названием философского камня.

Да, неделю назад, он вручил «благодетелю» небольшие крупицы чистого золота. К сожаленью барона их оказалось так мало, что они не покрыли и малой толики гигантских расходов. Тем более, что златокузнец из славного города Мельке, выразил большое сомнение в тех образцах.

Уважаемый всеми людьми, ювелир изучил предъявленный ему блестящий металл. Он заявил, что металл не так благороден, как ему бы хотелось. Скорее всего, его смешали с каким-то другим веществом. Он тянется на удивление плохо и сваривается с превеликим трудом.

В конце очень гневной филиппики мужиковатый вельможа потребовал от алхимика резко ускорить окончанье научных работ. Приказал добыть обещанный ему магистерий в течение ближайшей недели.

Не дождавшись от монаха никаких оправданий, барон вдруг засопел, словно разъярённый кабан. Хмуро набычился и обещал, что если «пятый элемент» не будет предъявлен к ранее оговорённому сроку, то барон поведёт себя по-другому.

Отбросит учтивость по отношенью к седому алхимику. Прикажет запереть его в тёмном подвале и заковать в кандалы по рукам и ногам. А если не поможет застенок, то велит учинить над учёным расправу.

Назовёт его безбожным еретиком и привлечёт к делу священников католической церкви. Те с большим удовольствием объявят его колдуном. Созовут на казнь всех местных жителей и сожгут на костре у них на глазах.

Не теряя стойкости духа, Лучано Бернарди выслушал претензии аристократа до самого последнего слова. Выждал, пока барон немного отдышится от длинной тирады и ответил спокойным чрезвычайно уверенным тоном.

Сначала алхимик сослался на недостаток веществ, необходимых для получения нужного количества золота. Он заявил, что из Рима до сих пор не доставили желчный пузырь единорога, заказанный более полгода назад. Да и коготь дракона всё ещё не прибыл из Генуи.

Затем, он сообщил, что срок соглашения, заключённого между ними в прошлом году, истекает лишь к Рождеству. До святого Сочельника, ещё около двух с половиной недель и за столь долгое время он всё сможет успеть.

После чего, учёный добавил, что согласно их договору у него тоже есть кое-какие права. В частности, в случае какой-либо надобности, ему можно бывать в библиотеках монастырей. Как в обители бенедиктинцев, расположенной в городе Мельке, так и в других, что находятся соседних местах.

Скрипя зубами от ярости, Вильхельм согласился ждать до истечения времени, оговорённого строгим контрактом. Однако, барон запретил пожилому алхимику отлучаться из замка, когда тому вздумается. Да ещё в одиночку. Аристократ заявил, что теперь все поездки возможны лишь в сопровождении двух его преданных слуг.

Напоследок господин повторил, что если алхимик не сдержит своего обещания или попробует сбежать из имения, то его ждёт ужасная участь. То есть, отлученье от католической церкви и сожженье на площади в огромном костре. На этом, собственно, разговор и закончился.

Учёный сказал, что у него много дел в лаборатории. С достоинством поклонился барону, который просто пылал неистовым гневом. Повернулся и неспешной походкой вышел из покоев хозяина. В коридоре его ожидали два терпеливых охранника из замковой стражи.

Не выпуская из рук арбалетов, они пропустили седого мужчину вперёд. Двинулись следом и проводили алхимика на первый этаж, в большой вестибюль. Оттуда вся троица направилась к каменной лестнице, ведущей в глубокий подвал.

Лучано Бернарди вошёл в лабораторию и захлопнул прочную двери перед носом назойливых стражников. Повернул ключ в надёжном замке и задвинул широкий железный засов. Сел к большому столу, сколоченному из толстых досок. Откинулся на спинку жёсткого кресла и начал обдумывать своё положение.

Весь прежний опыт учёного буквально кричал, что нужно было уносить ноги отсюда ещё месяц назад. Сразу после того, как он смог одурачить барона. То есть, прямо у него на глазах, получить десяток крупинок жёлтого сплава, очень похожего на чистое золото. К сожаленью алхимика, тогда он ещё не был готов к побегу из мрачного замка.

Всё дело в том, что тогда, он ещё не закончил работу над снадобьем, над которым трудился всё последнее время. Ему весьма не хотелось прерывать очень сложный процесс дистилляции с синтезом. Откладывать его завершение неизвестно на сколь длительный срок и удирать от ищеек хозяина, словно заяц от злобных собак.

Кто знает, на сколько всё это могло затянуться? На недели, на несколько месяцев или даже на несколько лет? Как можно, находясь на пороге большого открытия, бросить прекрасно оборудованную алхимическую лабораторию?

И что прикажите делать потом? Вновь рыскать по нищим королевствам и герцогствам обширной, но дикой Европы? Набиваться в знакомые к чванливым местным владыкам? Искать ещё одного властолюбца, горящего нестерпимым желанием овладеть магистерием? То бишь, философским камнем, как его называют профаны?

Конечно, в конце концов, нашёлся бы какой-то безумный богач. Все они очень хотят обратить свинец в чистое золото или с помощью эликсира бессмертия, продлить свою никчемную жизнь. Причём, растянуть здоровье и молодость на многие и многие годы вперёд.

Однако, начинать новые поиски подобных болванов было уже очень трудно для его слабых сил. Тем более, что до конечного результата оставалось сделать всего один единственный шаг.

По здравому рассуждению, нужно было немедля бежать и, спустя какое-то время, продолжить работу, где-то ещё. К сожалению, годы летят удивительно быстро, а до намеченной цели оставалось всего лишь три-четыре недели напряжённых усилий.

И надо же такому случиться именно в данный момент. В тот радостный миг, когда он, наконец, завершил многомесячный труд, терпение у барона Вильхельма окончательно кончилось. Ещё бы несколько дней, и Лучано Бернарди ускользнул бы из замка хорошо отработанным способом.

Он просто вошёл бы в свою алхимическую лабораторию. Запер дверь изнутри на замок и прочный железный засов. Шагнул в «мир теней» и бесследно исчез из подвала огромного здания.

Наутро, слуги барона увидели, что алхимик не вышел в людскую в назначенный час и не стал плотно завтракать. Они сообщили бы об этом хозяину. Тот приказал немедля взломать прочную дверь.

Вошедшие в помещение, люди нашли бы в комнате невероятный разгром. Всё бы говорило том, что там бушевал Люцифер. Обильные следы крови на потолке и на стенах. Следы ослиных копыт на полу. Удушливый запах сероводорода и серы, и прочие знаки, указывающие на недавнее присутствие дьявола.

Естественно, что тела алхимика они найти не смогли, и в ужасе бежали наружу. Чуть позже, по ближайшим окрестностям пошли самые нелепые слухи. Так и родилась бы ещё одна из множества десятков легенд. В ней бы говорилось о том нечестивце, которого дьявол утащил к себе в ад. На этом бы всё дело и кончилось.

Теперь же придётся отказаться от столь прекрасного плана, который он много раз повторял в других королевствах и герцогствах. Ведь если алхимик исчезнет после беседы с бароном, то аристократ сразу поймёт, что здесь дело нечисто.

Вильхельм не обратит никакого внимания на инсценировку, устроенную в лаборатории. Он просто решит, что монах подкупил пару стражников и ночью удрал из его старого замка.

Конечно, он захочет найти беглеца. Вернуть в лабораторию и заставить добыть так нужный ему магистерий. Поэтому, он без промедленья снарядит несколько конников и отправит в погоню по всем торным дорогам.

Лучано Бернарди быстро найдут. Свяжут, словно преступника и вернут в разгромленную им лабораторию. А когда он не сможет создать «магический камень», хозяин кликнет на помощь священников католической церкви. Те обвинят пожилого алхимика в злом колдовстве и в сотрудничестве с силами ада.

Инквизиция немедленно подключится к столь громкому делу и не упустит возможности наказать ещё одного «чародея». Свидетелем на быстром дознании выступит тот ювелир, что проверял жёлтый сплав, созданный монахом-алхимиком. Его слова подтвердят замковые солдаты и слуги.

Жестокие судьи святой инквизиции не учтут никаких оправданий. В частности то, что Лучано Бернарди долгое время он сам был монахом-бенедиктинцем. Его немедленно возьму под арест. Упрячут в глубокий тёмный подвал и применят самые изуверские пытки.

Затем, последует апофеоз торжества справедливости, как это понимают святоши. То есть, сожженье еретика на огромном костре. Причём, обязательно на центральной площади города и на виду у всех местных жителей.

Такое развитие дальнейших событий, конечно же, не устраивало пожилого учёного. Необходимо было придумать, что-то из ряда вон выходящее. Однако, прежде, чем заняться созданием нового плана, нужно было сделать ещё кое-что. В первую очередь, завершить последние опыты и зафиксировать полученные им результаты.

Этим Лучано Бернарди и занимался до глубокого вечера. За столь долгое время, дважды приходили слуги из замковой кухни. Они приносили еду к двери алхимической лаборатории.

Солдаты забирали деревянный поднос с тарелками из дешёвой керамики. Тыкали в пищу кинжалами и проверяли, не спрятано ли в сыре, хлебе и пиве, что-то опасное? Лишь после этого, всё передавали алхимику. Что они надеялись там отыскать, охранники сами не знали. Они просто выполняли приказ господина.

Мужчина смотрел на принесённые блюда и отмечал, что из его утренней и обеденной трапезы бесследно исчезло вино вместе с мясом. Получалось, что теперь его стали кормить, не лучше чем обычных холопов.

Ближе к позднему вечеру, Лучано Бернарди закончил писать подробный отчёт. Поднял глаза от пергамента и посмотрел в угол комнаты. Там сходились прочные стены, сложенные из плохо отёсанных блоков. На фоне тёмных камней он едва различил колышущуюся голубоватую тень.

С большим сожалением мужчина осмотрел оборудование прекрасной алхимической лаборатории. Печально вздохнул, и стал готовиться к бегству из баронского замка. Перебрал все пергаменты, что лежали у него на столе и в трёх сундуках. Бегло просмотрел, что там написано, и отобрал то, что было важно.

Сложил рукописи в тяжёлый ларец, изготовленный из листов тонкой меди. Туда же спрятал с десяток флаконов с готовыми снадобьями и закрыл замок на маленький ключ с очень сложной бородкой.

Поднял сундучок со стола. Направился к дальней стене, где видел какие-то отблески. Сосредоточился, произнёс заклинанье и открыл портал в «царство теней». Вошёл в «зазеркалье», оставил в нём драгоценную ношу и тотчас вернулся обратно, в наш солнечный мир. Ещё раз пристально глянул на слабое мерцанье в углу и заметил, что сияние начало угасать. Скоро оно исчезло совсем.

Утром нового дня, мужчина сходил в людскую господского дома. Плотно позавтракал тем же, чем кормили всех обычных холопов. Подумал, что ему нужно съездить в тот город, который расположен к югу от замка.

Повернулся и заметил тех двух охранников, что теперь ходили за ним по пятам. Алхимик понял, что он находиться под постоянным надзором и сообщил им о предстоящей поездке.

Младший солдат переглянулся со старшим. Заметил короткий кивок командира, и помчался с докладом на второй этаж огромного здания. Очень быстро вернулся назад и, слегка запыхавшись, передал грозный приказ: – Немедля явиться пред светлые очи барона.

Лучано Бернарди не заставил себя долго упрашивать. Покинул людскую и отправился вслед за солдатом. Второй конвоир настороженно двигался сзади. В руках он держал арбалет со стрелою на тетиве.

Алхимик вошёл в большой кабинет, где повторил свою просьбу хмурому хозяину замка. Услышав об этом, тот потерял дар человеческой речи, и побагровел, словно свёкла.

Не дожидаясь криков вельможи, учёный сказал барону о том, что ему нужно съездить в скрипторий монастыря бенедиктинцев. Мол, он должен уточнить кое-какие детали трансформации ртути во время прохождения Меркурия через сектор натальных планет.

Сложная наукообразная фраза весьма озадачила аристократа, чем сильно смягчила его яростный гнев. Хозяин немного подумал и, скрепя своё чёрное сердце, разрешил на короткое время отлучиться алхимику.

Мало того, распорядился дать ему мула с седлом и положить в мешок съестных припасов на день. К сожаленью учёного, этим дело не кончилось. Вильхельм фон Штейн кликнул двух воинов, стоявших за дверью его кабинета. Приказал им седлать лошадей. Ехать вместе с Лучано Бернарди и охранять его от всевозможных напастей.

Незадолго до полудня, алхимик всё-таки выехал из баронского замка. За ним следовали два хмурых солдата, одетые в полные боевые доспехи. Они были вооружёны мечами, копьями и арбалетами.

Седоки в броне оказались довольно тяжёлыми. Лошадям пришлось нести седоков несколько лиг. Поэтому, они двигались шагом. Старый мул под монахом тоже никуда не спешил.

Скромный отряд прибыл в город под названием Мельке перед самым началом вечерней молитвы. Трое людей въехали в ворота обители, как простые паломники. Служки закрыли за их спинами тяжёлые створки и задвинули мощный железный засов.

Путники спешились, поставили уставших животных в конюшню и маленькой группой отправились в церковь. После завершения обязательной службы, последовала скромная трапеза в монастырской столовой.

Затем, Лучано Бернарди отвели в келью, предназначенную для странствующих монахов. Его соглядатаев, безо всякой учтивости, отправили спать в тот сарай, где ночевали простые работники.

Едва охранники исчезли из виду, как алхимик вернулся в опустевшую трапезную. Оттуда он прошёл в просторную кухню, где среди остывших котлов отыскал благообразного местного келаря.

Брат Умбертин увидел седого мужчину и радушно приветствовал своего старого друга. Дал последние указания пяти поварам и, не говоря ни единого слова, повёл дорогого приятеля по коридорам обширного здания.

Скоро они оказались в большой кладовой, где не имелось окон. Там на полу хранились мешки с пшеницей и рожью. На полках стояли, горшки с оливковым маслом и лежали круги созревшего сыра. Всё это предназначалось в пищу монахам. Друзья сели на пустые бочонки из-под вина или пива и завели разговор.

Познакомились они около десяти лет назад. В том далёком 1322 году, когда Людовик Баварский разбил армию Фридриха III. Именно в то славное время в городе под названьем Перудже собрался капитул братьев францисканцев.

Их генерал Михаил Цезенский, склонил слух к требованиям «мужей духа» – «спиритуалов». После чего, он как непреложную истину веры, провозгласил положение о бедности Иисуса Христа. Ведь если Сын Божий и владел чем-либо в Израиле, то лишь «usus facti». То есть, короткое время.

В ходе той первой встречи, молодые монахи сразу же выяснили, что были почти одногодками и оба родились в благословенной Италии. К тому времени, семья Лучано Бернарди уже несколько поколений жила в славной Таскании, а весь род его собеседника обретался в окрестностях города Пиза. Эти обстоятельства ещё больше сблизили двух человек и сделали их друзьями на долгую жизнь.

Оставшись с глазу на глаз, они, не сговариваясь, перешли на язык своей любимой отчизны. Сделали они это по двум очень важным причинам. Во-первых, оба сильно соскучились по мелодичным звукам наречия, приятно ласкающим слух.

Во-вторых, для того, чтобы шнырявшие поблизости люди случайно не подслушали их разговор. Работники кухни все были простыми германцами и совершенно не понимали чужих.

Друзья поболтали о том, и о сём, вспомнили своё славное прошлое. После чего, алхимик без всякой утайки объяснил причину визита в большой монастырь. Он сообщил, что должен срочно покинуть гостеприимный кров барона Вильхельма фон Штейна, по прозвищу Злобный. Попросил об одной чоень скромной услуге и передал келарю тяжёлый мешочек, набитый монетами.

Брат Умбертин внимательно выслушал скорбную повесть Лучано Бернарди. Немного подумал и сказал, что у него есть хороший знакомый, который ему сильно обязан. Крестьянин подъедет ночью к стенам баронского замка с двумя лошадьми.

Набожно перекрестившись, брат келарь спросил: – Где и когда должен ждать человек, и что ему взять на встречу с тобой?

– В ночь с девятнадцатого на двадцатое декабря. Пусть прибудет к одинокой скале, что стоит у начала дороги, поднимающейся по склону крепостного холма. Встанет в плотной тени меж камней и ждёт меня там с полуночи до первой зари.

Алхимик чуть помолчал и тихо добавил: – К седлу запасной лошади должен быть привязан мешок со съестными припасами. Хотелось бы, чтобы еды хватило мне на неделю.

После того, как мы удалимся оттуда на несколько лье, я дам человеку ещё две монеты. Одну – медную ему за услуги, а вторую – золотую, тебе, на обустройство вашей благочестивой обители.

Брат Умбертин благодарно кивнул и опять сотворил крестное знамение. На прощанье друзья выпили по чаше итальянского, выдержанного вина и разошлись по своим тёмным кельям.

Весь следующий день, Лучано просидел в обширной библиотеке бенедиктинцев. Он читал толстые научные трактаты и выписывал из старинных пергаментов большие куски текста, необходимые ему для дальнейшей работы.

Алхимик выходил из-за помещения лишь на утреннюю и дневную мессу. Да ещё в монастырскую трапезную. Меж тем, соглядатаи барона неотступно повсюду таскались за ним.

Они попеременно сидели у двери скриптория и стояли поблизости в течение каждой католической службы. Во время еды они так располагались за столом для прислуги, чтобы постоянно видеть своего подопечного. Так продолжалось целых три дня.

Спали солдаты тоже по очереди. Пока один храпел в сарае для трудников, второй караулил Лучано Бернарди. Он всё время прохаживался возле ворот, крепко запертых на ночь. Так что, улизнуть незаметно алхимику не представлялось возможным.

Конечно, учёный мог обратиться к брату во Христе Умбертину и попросить его ещё об одной мелкой услуге. Наверняка, тот не отказал бы старому другу. Открыл секретную дверь и вывел бы его из обители через тайный проход, прокопанный под крепостною стеной.

Насколько помнил старый товарищ, таких лазов в обители было не менее трёх. Причём, все они начинались в помещениях служб, подчинённых непосредственно келарю.

Кроме того, алхимику ничего не стоило ночью прочесть заклинание. Открыть портал в «мир теней» и пройти сквозь высокую ограду монастыря. Однако, делать этого он не хотел.

Всего через шесть-семь часов, начался бы новый рассвет. Соглядатаи пришли бы на утреннюю службу во внутреннем храме и, не увидев своего подопечного, поняли, что он сбежал из обители. Вскочили бы на своих скакунов и помчались в погоню.

Вокруг монастыря стоит глухой нехоженый лес. Дорог, ведущих сквозь непролазные заросли, имеется две. Одна идёт на восток, вторая прямо на запад. Охранников тоже два человека. Поэтому, они помчаться в разные стороны.

Беглец, конечно, услышит топот копыт по грунтовке и спрячется в ближайших кустах. Охранник промчится мимо него. Очень скоро поймёт, что монах мог остаться у него позади и устроит засаду возле ближайшего брода или моста. В столь дикой местности, мимо такой переправы, никак не проскочишь. Слишком, он уже стар, чтобы плыть через реку с вещами в заплечном мешке.

К тому же, пешком от верхового далеко не уйдёшь. Вывести сквозь «зазеркалье» коня или мула алхимик, к своему сожаленью, не мог. Все его многочисленные опыты с мышами, голубями, кошками и даже собаками закончились довольно плачевно.

Помещённые в клетку, животные попадали в таинственный «сумрак» и, по не понятной причине, тотчас погибали. Несчастные твари переставали дышать, даже если он прижимал их к себе и проносил в «мир теней» на руках.

Видимо, лишь человек являлся венцом творения Бога. Благодаря своей бессмертной душе он мог проникнуть в удивительное туманное марево. Пробыть там какое-то время и выбраться невредимым обратно.

Через три дня, после обеда, брат келарь проходил по двору возле трапезной. Встретил Лучано Бернарди у двери скриптория, Отвёл в сторону от главного входа и начал беседу на родном для обоих тасканском наречии. Он тихо сказал, что уже всё уладил.

Съездил в ближайшую небольшую деревню и нашёл одного человека, готового выполнить щекотливое порученье алхимика. Он будет ждать его ночью недалеко от баронского замка. Старый товарищ посмотрел в сторону соседнего здания и малозаметным кивком головы показал на крестьянина, стоявшего там.

Словно пребывая в рассеянности, Лучано Бернарди не спеша повернулся в ту сторону, в которую указывал друг. У стены он увидел крепкого молодого мужчину. Тот оказался огромным детиной с увесистыми кулаками и с грубым смуглым лицом. На голове шапка буйных чёрных волос. Борода растёт почти до уровня глаз. Такого громилу можно было принять за разбойника, промышлявшего на купеческих трактах.

Алхимик встретился взглядом с проводником и весьма усомнился в его богобоязненности и законопослушности. Провожатый заметил, что клиент посмотрел на него. Он быстро подошёл к двум монахам и поклонился почти до земли.

Брат Умбертин перекрестил человека и, уловив сильное сомненье приятеля, сказал на итальянском: – Познакомься Лучано. Это наш соотечественник, раб божий по имени Клаудио. Родом он из северных окрестностей Рима, но на всё воля Божья.

Гонимый лютой несправедливостью, и ведомый рукой провидения, он в конце концов, оказался здесь, в германском городе Мельке. Теперь часто приходит в наш монастырь, где отмаливает грехи своей ранней юности. Так что, ты можешь ему смело довериться. Он уже много раз выполнял поручения довольно деликатного свойства.

С видимым за версту, огромным почтением крестьянин поцеловал руку келаря. Чуть повернулся и угрюмо взглянул на солдата, приблизившегося к монахам вплотную. Соглядатай стоял в трёх шагах и пытался понять, о чём святой отец бенедиктинец говорит с грязным холопом мерзкого вида.

Благообразный брат Умбертин вынул тонкую руку из огромной лапищи смерда. Осенил его размашистым крестным знамением и сказал на прекрасно звучащем немецком: – Иди и не греши больше впредь.

Лицо стражника тотчас прояснилось. Мол, всё теперь стало понятно. Очередной страшный грешник, страждущий пасторского благословения. Он успокоился и отошёл в сторону на две сажени.

Спустя ещё пару дней, сразу после утренней службы, Лучано Бернарди простился с отцом настоятелем и братом келарем. Вместе со стражниками прошёл в большую конюшню монастыря. Там каждый из них, оседлал то верховое животное, на котором приехал сюда.

За прошедшее время, кони и старый мул хорошо отдохнули. Скромный отряд покинул большую обитель бенедиктинцев. Спустился с крутого холма на дорогу и направился в замок барона Вильхельма фон Штейна, по прозвищу Злобный.

Всю неделю мужчина спокойно работал в своей прекрасной алхимической лаборатории. Он уточнял кое-какие детали своих последних открытии. Делал надлежащие выводы и записывал их на листы дорогого пергамента.

Вельможный хозяин имения не лез на глаза и не беспокоил седого учёного. До окончания срока их договора оставалось всего несколько дней. Можно было чуть-чуть потерпеть. Скоро придёт Рождество Господа нашего, Иисуса Христа. После чего, всё и встанет на место.

Если он не увидит волшебного «философского камня», то уже по-другому начнёт разговаривать с нищим монахом. Велит заковать его в кандалы. Посадит в глубокий подвал на хлеб и на воду. Да ещё и прикажет бить его плетьми иногда.

Посмотрим тогда, что запоёт высокомерный знаток разнообразных наук? Наверняка будет униженно просить о пощаде, но уже не получит от него снисхождения.

Слишком много барон Вильхельм фон Штейн, поставил на карту. Вложил в алхимика огромную кучу флоринов. Обходился с ним словно с равным. Кормил его теми же блюдами, что были у самого на столе.

Если алхимик снова станет упорствовать, то придётся наплевать на расходы. Объявить его безбожным еретиком и сдать палачам из святой инквизиции. Пусть они сами с ним разбираются. Уверен, что дознаватели признают его поклонником дьявола и с большим удовольствием пошлют на костёр.

Конечно, денег это ему не вернёт. Зато все будут знать, что с бароном Вильхельмом фон Штейном, такие дела не проходят. Не можешь выполнить свои обещанья, плати собственной шкурой.

В ночь на двадцатое декабря, Лучано Бернарди вошёл в лабораторию. Запер дверь на замок и начал последние приготовленья к побегу. Взял заранее припасённую перемётную сумку. Наполнил её необходимыми в дороге вещами. Огляделся вокруг, не оставил ли чего в самый последний момент?

Убедился, что ничего не забыл. Шагнул к наружной стене. Прочёл заклинанье и привычно открыл портал в «мир теней». Вошёл в плотный таинственный «сумрак». Отнёс поклажу к выходу из цитадели и оставил её в толще фундамента башни, которую называли надвратной.

Тем же путём он вернулся назад. Замер в стене вестибюля первого этажа огромного здания. Высунул голову наружу и внимательно осмотрел помещение. Сквозь туман «зазеркалья» отлично просматривалось большое венецианское зеркало.

Оно было высотой в человеческий рост, шириной в три локтя и стоило огромное количество золота. Не каждый богач мог позволить себе такие расходы. Дорогое изделие находилось в большом углублении, устроенном в прочной каменной кладке.

Чуть дальше располагалась массивная лестница, ведущая вверх, в покои хозяина. Барон распорядился установить зеркало там, потому, что сильно боялся, что кто-нибудь налетит ненароком на столь ценную вещь. Уронит на пол и разобьёт в тысячи мелких осколков.

Спустившись в подвал, алхимик прошёл мимо двух отчаянно скучающих стражников. Как и следовало ожидать, они отложили оружие в сторону и беспечно уселись на пол. Охранники играли в примитивные кости и ничего не замечали вокруг.

Незадолго до наступленья полуночи, Лучано Бернарди с шумом откинул железный засов. Распахнул прочную дверь и, никого не таясь, вышел из научной лаборатории.

Услышав шум подопечного, солдаты тотчас схватили оружие. Вскочили на ноги и вскинули арбалеты, заряженные тяжёлыми стрелами, откованными из серебра. Острия двух болтов нацелились в грудь седого мужчины.

Не замечая угрозы, алхимик прошагал по узкому коридору подвала. Поднялся по крутым ступеням каменной лестницы и оказался в холле первого яруса. Помещение едва освещали два слабо горящих, плохо промасленных факела.

Здесь мужчина заметил ещё двух солдат, вооружённых, как для веденья долгой кровопролитной войны. С ними был начальник замковой стражи. Видно, в столь позднее время, он, по приказу хозяина, проверял все посты.

– «Чем больше свидетелей,» – внезапно подумал Лучано Бернарди: – «тем будет лучше для всех! В таком случае, злобный барон не заподозрит охранников в том, что они помогли мне с побегом!»

Учёный вплотную подошёл к огромному венецианскому зеркалу и остановился напротив него. В серебряной глубине отразился силуэт высокого немолодого мужчины. Он был в пышном, итальянском берете, и чёрном плаще, наброшенном на простую холщовую рясу. На ногах сапоги вместо привычных монахам сандалий.

На некотором расстоянии, от седого алхимика застыли двое солдат с арбалетами в напряжённых руках. Возле лестницы стояло ещё три человека в полном боевом облачении: в шлемах, латах и с длинными мечами на поясе.

Лучано Бернарди немного постоял неподвижно. Затем, стал делать замысловатые пассы руками. Звонко причмокнул губами и заговорил на языке, совершенно не известном всем стражникам. Послышались какие-то гортанные звуки и очень странные короткие посвисты.

Алхимик поднял правую ладонь к потолку. Замер на два-три биения сердца и сжал пальцы в крепкий кулак. Выставил его перед собой и дотронулся до прозрачной поверхности зеркала.

Откуда-то сбоку потянул резкий холодный сквозняк. Колеблющееся пламя у факелов неожиданно вспыхнуло. На среднем пальце мужчины блеснул массивный серебряный перстень.

Спустя один миг, на полированной глади стекла вспыхнуло множество небольших огоньков. Они замерцали мертвенным фиолетовым светом, вдруг разгорелись и слились в единое плотное облако. По нему побежали мелкие волны, словно от камешка, упавшего в воду тихого пруда.

Увидев невероятное чудо, все пятеро стражников испугались так сильно, что время для них внезапно замедлилось. Теперь оно текло так же лениво, словно густой старый мёд.

Кончики пальцев алхимика легонечко дрогнули и стали неспешно продавливаться вглубь большого стекла. В местах, в которых зеркало примыкало к руке, появился бледно-сиреневый контур. Он ярко горящим шнуром опоясывал крепко сжатый кулак.

Лучано Бернарди немного качнулся и медленно сдвинулся с места. Правая нога в сапоге, а затем и всё тело мужчины, плавно устремилось вперёд. Пересекло границу Божьего мира, и пропало в слабо мерцающем мертвенном свете.

Алхимик сделал ещё один шаг. Левая стопа оторвалась от пола. Прошла сквозь широкую раму, украшенную глубокой резьбой. Наполовину оказалась на той стороне, и учёный почти целиком погрузился в мрачную глубину «зазеркалья».

В самый впечатляющий миг, самообладание покинуло одного из охранников. Преисполненный страха, он разжал внезапно ослабшие пальцы. Поднял ладони к лицу и закрыл ими дрожащие веки.

Самострел выпал из рук оробевшего воина, и с громким стуком свалился на каменный пол. Деревянный приклад врезался в большие гранитные плиты. Арбалет немного подпрыгнул и слегка развернулся в полёте.

От такого удара, спусковой механизм стронулся с места. Тетива освободилась от державшего её стального крючка. Плечи лука тотчас распрямились, и с огромною силой швырнули серебряный болт. Небольшая стрела громко взвизгнула в воздухе. Мгновенно пересекла вестибюль и вонзилась в спину мужчины, едва выступавшую из высокого зеркала.

Закутанный в плащ, человек резко прогнулся назад. Его тело дёрнулось от ужасающей боли. Сила удара оказалась так велика, что сбила алхимика с ног и швырнула во тьму непонятного «мира теней».

Раздался рокочущий звук, напоминавший гул отдалённого землетрясения. Обрамляющий тело алхимика, сиреневатый портал, ярко вспыхнул и в то же мгновение схлопнулся.

Исчезнувшее в мерцающем мареве, венецианское зеркало вновь появилось неизвестно откуда. Возникло за спиною алхимика и немедленно лопнуло. Осколки стекла обильный дождём посыпались вниз. Упали на каменный пол и с резким звоном разбились на тысячи маленьких блёсток.

Люди на втором этаже услышали подозрительный грохот. Там все разом проснулись. Раздались удивлённые крики, и громко захлопали прочные двери. Спустя короткое время, наверху каменной лестницы появился полураздетый барон.

На нём были лишь кожаные сапоги и штаны. В правой и левой руке он держал по мечу. Рядом с ним стояли особо верные стражники, которым доверялась охрана господских покоев. Кроме оружия, каждый из них держал по ярко горящему факелу.

Бешеным взглядом Вильхельм окинул весь вестибюль. Увидел опустевшую раму венецианского зеркала и осколки стекла на полу. Громко взревел от досады и яростно бросился вниз по ступеням. Он мчался к пятёрке солдат, застывших от сильного страха.

Увидев хозяина с оружьем в руках, те сразу очнулись. Решили не ждать, пока гневливый барон спуститься к ним и снесёт чью-то голову. Все дружно отскочили назад и приняли защитные стойки. Один из старых бойцов поднял арбалет.

Барон благоразумно замер на месте и прорычал ужасающим голосом: – Мерзкие твари! Кто разбил моё драгоценное зеркало? Вы знаете, что оно стоит намного дороже, чем все те деревни, откуда вы родом?

Убедившись, что старый солдат продолжает держать господина на мушке, начальник замковой стражи спокойно ответил: – Это сделал богомерзкий алхимик Лучано Бернарди. Тот самый, которого вы так необдуманно пригласили в свой замок.

Только что, в нашем присутствии, он попытался вызвать страшного демона и обменять свою чёрную душу на заказанный вами «магический камень». Он прочитал молитву на неизвестном людям наречии. В вашем зеркале открылись врата, за которыми мы все узрели ужасное неугасимое пламя.

Скорее всего, Люцефер был сильно рассержен, что его оторвали от дел. Он схватил святотатца за горло и утащил за собой. Мы же сделали так, как вы нам приказали.

Начальник замковой стражи указал на трясущегося от страха молодого солдата, что уронил арбалет, и смело продолжил: – Курт выстрелил в спину алхимика стрелой из серебра, которую вы дали охранникам. Адские врата немедля захлопнулись, а стекло разлетелось на мелкие части.

Барон опустил оба острых меча, что держал наготове. Повернулся и подошёл к нише в гранитной стене. Там не очень давно стояла самая ценная вещь в его мрачном замке. От зеркала осталась только куча осколков, да массивная рама из резного морёного дуба.

– Огня! – громко приказал господин.

Трое солдат с горящими факелами торопливо подбежали к нему. Вильхельм взял оба меча в правую руку. Левой выхватил у ближайшего воина сильно коптящий светильник. Поднял над головой и поднёс его к нише, устроенной в продольной стене.

Всё огромное здание была сложено из крупных прочных камней. Сейчас из одного гранитного блока торчало блестящее оперенье арбалетной стрелы. Все охранники ошеломлённо вздохнули и, тихо читая молитвы, стали усердно креститься.

– Сторожить этот зал всю ночь напролёт! – севшим голосом приказал сильно смущённый хозяин: – Если вернётся мерзкий алхимик, уничтожьте его, чем только сможете.

Барон немного подумал. Кивком головы указал на задник метательного снаряда, торчащий из середины огромного камня, и значительно тише добавил: – Если оттуда появиться кто-то другой. Ну, вы меня понимаете, кто. Бейте всех, не жалея, серебряными арбалетными стрелами.

Как мне говорили известные учёные люди, только такой благородный металл может справиться с нечистою силой. Теперь мы все убедились, что это чистая правда. Хорошо, что я заказал их у кузнеца сразу несколько штук.

Одной вы только что, подстрелили проклятого Лучано Бернарди. Одна у вас находится на тетиве. Сейчас мой камердинер принесёт вам ещё один болт. Им вы зарядите второе оружие.

Барон истово перекрестился. Поцеловал маленький крест, висящий у него на груди, и сказал напоследок: – Утром я поеду в монастырь бенедиктинцев, что расположен в городе Мельке. Отстою там благодарственную службу Иисусу Христу.

Пожертвую денег на строительство нового храма и привезу сюда пару-тройку монахов. Пусть они освятят это жуткое место и своими молитвами оградят нас от козней проклятого дьявола.

Глава 2. Первая встреча

Сплошная, беспросветная мгла начала истончаться. В ней возникли какие-то едва различимые тёмно-серые тени. Колышущиеся безобразные пятна становились всё ярче.

Возникло небольшое мерцание, которое принялось понемногу рассеивать плотный окружающий мрак. Затопившая всё вокруг, чернота теряла нерушимую прочность и стремительно таяла.

Вместо неё возник слабый рассеянный свет. Он постепенно усиливался и неспешной волной заполнял всё пространство вокруг. Вместе с ним появились какие-то непонятные звуки. Они постоянно дробились и множились, словно близкое горное эхо.

Сначала слышалось лишь бормотание и необычно звонкое звяканье. Невнятные голоса всё приближались. Становились намного отчётливей и, наконец, парень понял, что слышит чьи-то команды.

Приказы звучали на удивление странно: – скальпель… зажим… тампон… – после каждого слова слышался лёгкий стук стали о сталь.

– «Похоже на операционную из старого фильма». – вяло констатировал Глеб и с огромным трудом приподнял невероятно тяжёлые веки. Прямо над ним висела целая гроздь прямоугольных бестеневых ламп.

Отражённый от белоснежных кафельных стен, ослепительный свет хлынул с разных сторон и бурным потоком ворвался в расширенные тьмою зрачки. От нестерпимо ярких лучей в затылке возникла пульсирующая, очень резкая боль. Виски вдруг заломило. Из-под зажмуренных век потекли обильные, непроизвольные слезы.

Парень почувствовал, как что-то тёмное легло ему на глаза. Чуть ниже опустился какой-то мягкий предмет. Он облепил нижнюю половину лица и плотно закрыл рот и нос. Сильно пахнуло дешёвой резиной и пластиком.

Глеб попытался сбросить непонятные штуки, но не смог даже слегка мотнуть головой. Послышалось лёгкое шипение газа. В горло хлынул холодный воздушный поток с резким явно химическим запахом. Едва начавшее проясняться сознание стало стремительно меркнуть. Всё вокруг опять погрузилось в плотный непроницаемый мрак.

Когда Глеб снова очнулся, то обнаружил, что находится в длинном и узком, довольно тёмном проходе. Видневшиеся по близости стены были сложены из плохо обработанных крупных камней.

Метрах в трёх от него, из кладки торчал ржавый железный кронштейн с укреплённым в нём факелом. Он представлял собой обычную деревянную ветку, срезанную где-то в лесу. На её верхнем конце было намотано нечто, похожее на комок плохо промасленной пакли. Пламя светильника уже затухало и давало совсем мало света.

Парень повертел головой, но больше ничего интересного вокруг не увидел. Немного потоптался в раздумье, куда ему лучше идти? Вперёд или назад? Неохотно двинулся с места и прошёл пару шагов к слабо дымящему факелу.

С левой стороны от себя, Глеб увидел широкий низкий проём. В нём виднелась прочная дверь, настежь распахнутая в пустой коридор. Парень осторожно приблизился и внимательно посмотрел на массивную тяжёлую створку. Она оказалась подстать грубой каменной кладке.

Толстые дубовые плахи были соединены друг с другом широкими железными полосами и сшиты большими гвоздями со старинной квадратной головой. Похоже, что их, когда-то давно, отковал неумелый деревенский кузнец.

За высоким порогом открылась обширная комната с потолком в виде низкого длинного свода. В тусклом мерцании факелов едва угадывались массивные стены, сложенные из каменных блоков. Вдоль них находились грубые деревянные полки и разнокалиберные сундуки и ларцы.

Центр помещения занимал широкий деревянный настил, сколоченный из толстых досок. Вся поверхность пространной площадки была заставлена посудой всевозможного вида. Там виднелись разнообразные склянки, керамические горшки и кувшины из меди и олова. Между ними лежали огромные книги в переплётах из кожи. Кое-где скромно темнели свитки пергамента.

В дальнем конце длинной столешницы, лицом к распахнутой двери, сидел высокий горбоносый мужчина преклонного возраста. Его тело укрывала простая чёрная ряса с большим капюшоном, небрежно отброшенным на широкие плечи.

С левой стороны от него стоял тяжёлый подсвечник с толстой, сильно оплывшей свечой. Справа, находился открытый ларец, наполненный прозрачными склянками. Все флаконы были доверху заполнены яркими разноцветными жидкостями.

Монах словно почувствовал, что в комнате есть, кто-то ещё. Поднял седую голову от инкунабулы, которую он изучал. Внимательно взглянул на пришельца, и несколько долгих секунд они молча смотрели друг другу в глаза.

Неожиданно человек подземелья кивнул Глебу так приветливо, словно встретил знакомого. Отодвинул в сторону открытую старинную книгу. Взял из стопки пергаментов неровно обрезанный лист. Поднял со стола заточенное птичье перо и пододвинул к себе какой-то железный сосуд размером с детский кулак.

Привычно откинул плоскую крышку небольшого сосуда, и Глеб с удивленьем увидел, что ёмкость наполнена жидкостью аспидно-чёрного цвета. Хозяин подвала ещё раз с улыбкой взглянул на незваного гостя. Обмакнул перо в густые чернила и принялся что-то усердно писать.

Безмерно поражаясь своему поведению, Глеб обошёл длинный стол, и встал рядом с креслом монаха. Тот не обратил внимания на бесцеремонное поведенье молодого пришельца, а продолжил старательно выводить крупные угловатые буквы.

Парень всмотрелся в хорошо разборчивый текст и с трудом догадался, что он выполнен на староанглийском. Слова весьма отличались от того написания, к которому он привык, изучая язык в средней общеобразовательной школе.

Он сильно удивлялся себе, но кое-как ему удалось разобрать, о чём идёт речь? На его взгляд, там было начертано: – «Если ты хочешь жить, не задавай мне вопросов. Громко и внятно читай вслух то, что написано ниже длинной черты».

Пока парень разобрал короткие верхние строчки. Пока понял смысл, вложенный в них хозяином лаборатории, монах закончил скрипеть длинным гусиным пером. Обмакнул его снова в чернильницу и заключил нижнюю часть своего сообщения в жирную рамку.

Глеб перевёл взгляд на выделенный участок небольшого послания. Буквы там были те же, что находились вначале. Только теперь он не смог уловить в них хоть какой-нибудь смысл.

– «Скорее всего, это латынь». – сказал себе Глеб: – «Звучит очень похоже на какое-то заклинание древних шаманов. Видимо, меня тут приняли за приведение. Впрочем, это не мудрено, при таком плохом освещении. Хорошо, что мужик оказался достаточно крепким и не начал кричать от испуга».

Словно прочитав его мысли, хозяин весьма разозлился и грохнул кулаком о столешницу. Затем, обмакнул перо в большую чернильницу и, разбрызгивая чернила в разные стороны, подчеркнул нижние строчки.

Глеб решил, что не стоит злить крутого монаха. Похоже, что он предпочитает Евангелию Ветхий Завет. Значит, не исповедует постулаты смирения. Лучше с ним во всём согласиться и прочесть вслух непонятные латинские фразы.

Сознание парня вдруг раздвоилось. Одна его часть всё ещё находилась в тёмном подвале и с необычайным старанием выговаривала таинственный заговор. Вторая оказалась в палате какой-то захолустной больницы.

Глеб лежал голый на железной кровати. Он находился под капельницей и едва был прикрыт небольшой простыней. Над ним возвышались два силуэта светло-серого цвета. Один чуть поменьше, видимо женский. Другой немного побольше, возможно, мужской.

– «Врачи,» – подумалось Глебу: – «что-то тихо бормочут». – и тут до него стал доходить страшный смысл сказанных доктором слов.

– Мы уже ничем не сможем помочь. – тихо говорил эскулап. Он сунул руки в карманы халата белого цвета и обречёно добавил: – Если бы мы сразу отправили больного в центральную клинику то, может быть, там его сумели спасти.

У нас, к сожалению, нет ни специальной аппаратуры, ни нужных медикаментов. С другой стороны, он был в таком плохом состоянии, что вряд ли бы его живым довезли. – хирург не спеша повернулся и медленно направился к выходу из скромной палаты.

– Жаль бедного парня! – тяжело вздохнула миловидная сестра милосердия. Наклонилась над молодым человеком и привычным движением поправила на нём простыню.

Вдруг Глеб сильно дёрнулся и, не открывая глаза, стал говорить хриплым отрывистым голосом. Он повторял ту абракадабру, которую его вторая половина сознания читала в подземелье монаха.

Уже оказавшись в дверях, врач с огромным трудом разобрал непонятные слова пациента. Он мгновенно замер на месте. Резко повернулся назад и внимательно вслушался в странную речь. Секунду спустя, он выхватил из кармана халата ручку с блокнотом. Нашёл чистый листок и принялся что-то торопливо записывать.

Больной дочитал заклинаниё всё до конца. Ненадолго умолк и повторил его снова, от первой буквы до самой последней. Хирург прослушал текст ещё один раз. Кое-что исправил в блокноте. Удивлённо покачал головой и быстро вышел из комнаты.

Глеб снова поднял тяжёлые веки. Встревоженный взгляд обежал всё вокруг. Парень с огорчением понял, что находится в той же больничной палате, которую видел второй половиной сознания. Над ним, как в прошлый раз, стояли врач и молодая сестра. Теперь он их рассмотрел значительно лучше, но не так хорошо, чтобы запомнить черты их взволнованных лиц.

Хирург сразу заметил, что больной очнулся от медикаментозного сна и громко сказал: – Вчера, пока вы находились в тяжёлом бреду, вы внезапно для всех, стали говорить по латыни. Я невольно прислушался к вашим словам.

Понял, что это перечень каких-то лечебных веществ и постарался их записать. Нужно сказать, что вы все названия произнесли удивительно правильно, чем сильно заинтересовали меня.

Выйдя отсюда, я включил больничный компьютер и полез в интернет. Пошарил по медицинским спецсайтам. Заглянул в их архивы и нашёл одну ссылку на очень большую статью. Её издали ещё во времёна Первой мировой войны. В ней говориться о том самом средстве, о котором вы нам сообщили.

Какой-то немецкий хирург написал в научном журнале о том, как он оказался на Западном фронте. Там он очень скоро узнал чрезвычайно интересные вещи. Оказывается, что в самых крайних и экстренных случаях, старые фельдшеры использовали весьма специфичный состав.

В основном, его применяли при крупных проникающих ранах, и очень больших кровопотерях. Чуть ниже, хирург сообщал, что результаты такого лечения вполне обнадёживающие. Ниже он приводил довольно неплохую статистику. По его словам, после чрезвычайно тяжёлых увечий, выживало более пятидесяти процентов солдат.

На мой взгляд, вам терять уже было нечего, я, сам не знаю, зачем, решил всё же рискнуть. Словно что-то щёлкнуло в моей голове и заставило меня так поступить. Короче говоря, я нашёл в нашей аптеке все нужные ингредиенты. Быстро составил то старинное зелье, и ввёл его в вашу вену.

И вот вы снова здесь, вместе с нами! – врач радостно хохотнул. Оживлённо потёр большие ладони одну о другую и громко закончил: – А я-то, было, подумал, что мы вас совсем потеряли, как любят говорить эскулапы в плохом американском кино.

Чувствуя невероятную слабость, Глеб криво улыбнулся в ответ. Напряг сильно пересохшее горло и едва слышно сказал: – Большое спасибо, вам доктор!

Хирург вдруг посерьёзнел и произнёс совсем другим, более деловым и ответственным тоном: – Ну, а теперь расскажите нам о себе. Вы тоже врач?

Больной отрицательно покачал головой. Не мог же он сказать человеку, что ему привиделся удивительный сон. Там, в большом подземелье сидел какой-то монах. Он написал на пергаменте несколько фраз на латыни и велел их громко и чётко прочесть.

– Тогда, скажите на милость, мой друг, – продолжал выпытывать доктор: – откуда вы знали об этом, всеми забытом, составе?

– Мой прадед служил полковым лекарем в Первую мировую войну. – начал Глеб сочинять на ходу. Благо, что следить за своим хриплым голосом и выражением лица ему не было особой нужды. Сильное недомогание больного маскировало вранье лучше профессиональных актёрских приёмов.

– Он погиб в сентябре восемнадцатого. – продолжил монотонно рассказывать парень: – Не очень давно мне попались его дневники, которые каким-то неведомым чудом сохранились в нашей семье.

Там был короткий текст на латыни, записанный английскими буквами. Рядом имелась краткая сноска. Мол, применять только в самых крайних и экстренных случаях, при опасных ранениях и обильных кровотечениях.

Глеб остановился на пару секунд и закончил с ощутимым трудом: – Видно, я впал в горячечный бред. Что-то замкнуло в сознании и я почему-то припомнил тот кусок дневника. – парень устало умолк.

Услышав подтверждение той информации, что он почерпнул в интернете, врач удовлетворённо кивнул. Заметил, что пациент совсем обессилел и закончил допрос своим резюме:

– Чего не случается при сильном волнении. Иногда вспоминаются давно забытые вещи. Из них делаются совершенно парадоксальные выводы. Работа нашего мозга – вещь науке до конца непонятная. Иной раз он такое нам выдаёт, что специально придумать нельзя.

Эскулап ещё раз широко улыбнулся и тихо добавил: – Теперь вы отдыхайте, а я пойду писать статью в московский медицинский журнал. Нужно напомнить науке от всеми забытом лечебном составе. – он развернулся и бодрой походкой вышел из тесной палаты. Медсестра ободряюще кивнула больному и неслышно скользнула за ним.

Совершенно измученный разговором о снадобье, парень закрыл глаза и начал проваливаться в глубокий освежающий сон. Сквозь необоримую дрему он услышал громкие голоса в коридоре.

Какое-то время, грубый бас спорил с мягким тенором молодого врача. В конце концов, эскулап не устоял под мощным напором пришельца. Был вынужден сдаться и уступил ему со словами: – Если Вы сильно настаиваете, то проходите. Но не более пяти минут спокойной беседы! И наденьте, пожалуйста, белый халат!

Дверь широко распахнулась. В помещенье ворвался полицейский довольно высокого роста. В правой руке он держал потёртую папку из коричневой кожи. За ним семенила сестра, которая пыталась накинуть халат на плечи мужчины.

Капитан с неудовольствием остановился. Девушка смогла его всё же догнать и выполнить приказ главного медика учреждения. Она закончила ритуал, обязательный для всех российских больниц. Повернулась и, вздёрнув носик, быстрым шагом, унеслась за порог.

Офицер твёрдым шагом подошёл к казённой железной кровати. На секунду замер на месте и внимательно посмотрел на больного. Оторвал глаза от бледного лица пациента. Повертел головой в форменной кепке и пошарил взглядом вокруг.

Увидел у стены старый стул, покрытый белой, облупившейся краской. Взял за спинку левой рукой. Перенёс поближе к лежащему парню и установил его рядом с убогой постелью.

Окончательно проснувшийся Глеб безучастно следил за чёткими действиями представителя правопорядка. Он сразу понял, что этот служитель закона часто бывал в подобных местах, и чувствовал себя здесь совершенно раскованно.

Мужчина по-хозяйски устроился на жёстком сидении. Положил на колени большой органайзер, скорее всего, сохранившийся с советских времён. Раскрыл толстую папку, и лишь после всех этих действий, быстро представился: – Капитан Иван Васильёвич Стешин.

Полицейский достал чистый лист писчей бумаги, дешёвую ручку и задал целую кучу обычных вопросов: – Ваша фамилия, имя и отчество? Где работаете, где проживаете?

Ничуть не таясь, Глеб сообщил все личные данные.

– Зачем прибыли к нам?

До этого момента больной существовал, как бы отдельно от всех своих прожитых лет. Его профессия, биография и прочие мелочи остались где-то там, далеко позади. Они, словно никогда не относились к нему.

Вернее сказать, они, конечно, имелись, но, как что-то не очень реальное. А то и вовсе совершенно чужое. Нечто, вроде когда-то прочитанной книги, или давно виденных фильмов. Ну, а в данное время он находился непосредственно здесь, в палате старой заштатной больницы. Сейчас только в том и заключалась вся его настоящая сущность.

Мгновенно вспомнив всё это, парень невольно подумал: – «Наверно именно так, ощущают себя те многие люди, кто побывал на грани жизни и смерти. Та – прошлая жизнь была ДО, а сейчас началась совершенно другая, которая называется – ПОСЛЕ.

Теперь ему постоянно придётся бросать насторожённые взгляды назад. Не то, можно быстро забыть, кем ты был, где и когда. Выходит, что нужно существовать, сообразуясь с новым, совершенно неожиданным опытом».

Несмотря на все новые знания, Глеб помнил всё очень отчётливо. Особенно, те события, что случились с ним ровно трое суток назад.

Глава 3. Командировка

Большинству людей кажется, что работа у архитекторов интересная, необычная и весьма уважаемая. Возможно, так то же бывает, но лишь при определённом стечении всех обстоятельствах. А если выражаться точнее, то только в том единственном случае, когда вы входите в небольшую когорту выдающихся гениев нашей эпохи.

Или, к примеру, вы числитесь среди самых модных зодчих вашей страны. На худой конец, вы являетесь «суперстроителем» какого-то крупного и очень богатого города. Ведь местные знаменитости тоже у всех на слуху и владеют собственными проектными фирмами.

Благодаря чему, они получают за свой труд более или менее приличное вознаграждение. Это позволяет им чувствовать себя зажиточными членами российского общества и поддерживать довольно высокий уровень собственной жизни.

Все прочие люди, владеющие архитектурным дипломом, являются наёмными служащими и обретаются совсем в ином мире. По крайней мере, они живут на другом этаже. Причём, не в прекрасном пентхаусе, под чистым безоблачным небом, а значительно ниже, поближе к грязным подвалам.

В лучшем случае, каждый из подобных работников, служит сразу двум господам. Первым и самым главным для них является вельможный заказчик, который обычно сам толком не знает, чего именно ему сильно хочется?

Вернее сказать, он твёрдо знает только две вещи. Во-первых, это количество денег, которые может потратить на свою нелепую прихоть. Во-вторых, что он во всём разбирается значительно лучше, чем все окружающие.

Так что, для общения с ними требуется уйма драгоценного времени, а так же душевных и физических сил. Все они уходят на то, чтобы подвигнуть ещё одного богача к пониманию его личных желаний.

Второй господин архитектора – это хозяин проектной конторы, где бедолага трудится в данное время. Для него самое главное, сорвать максимальное количество денег в минимальные сроки. Поэтому, зодчий должен очень быстро создать шедевральное сооружение, полностью удовлетворяющее очередного заказчика.

Лучше всего, это сделать за пару часов. При самом неудачном раскладе, за день. Кроме того, все инженеры просто обязаны сварганить документацию грядущей городской доминанты всего за неделю.

Подобное может случиться только тогда, когда новое здание представляет собой кирпичную коробку без окон, дверей и прочих архитектурных излишеств. Вот так и крутятся все архитекторы между раскалённым гневливым заказчиком и ледяной наковальней владельца конторы.

Творческая жизнь Глеба Прохорова ничем не отличалась от судеб собратьев по его ремеслу. Как и везде, всезнающий хозяин конторы всё время лез в работу своих подчинённых. ОН с наслажденьем играл роль Демиу́рга, который лучше всех знает, что именно нужно Заказчику.

Из раза в раз, вельможный клиент отвергал решения Шефа, и тот всем своим видом выражал удивление. После чего, всегда валил ответственность на простых исполнителей. Ведь он, якобы, говорил инженерам совершенно другое. Просто эти тупицы его совершенно не поняли.

Но даже среди малообразованных, но сильно амбициозных «властителей жизни» иногда попадались невероятные уникумы. Один из них с ранних отроческих лет мечтал иметь большой частный дом. Причём, только в том районе Трехреченска, который в давние советские годы облюбовали для себя партийные бонзы местного уровня.

Огромный участок располагался недалеко от тихого «старого центра» и выходил к широкой реке, протекающей мимо крупного сибирского города. Кроме того, он был огорожен бетонным забором, который защищал «слуг народа» от вторжения непочтительных граждан.

И вот, после приХватизации всей великой страны, голубая мечта нувориша, наконец-то, сбылась. Заказчик сумел хапнуть столько добра, что смог осуществить заветное желание детства. Он отправился в вожделенный район, где проживали прошлые «хозяева жизни». Осмотрелся на месте и купил сразу ДВА обширных участка, разделённых лишь низким штакетником.

Быстро снёс гнилые сарайчики, оставшиеся от бесславных «героев» минувшего прошлого, и задался вопросом, что же он хочет здесь возвести? Усиленные размышления над данной проблемой не внесли какой-либо ясности. К сожалению всех окружающих, «коммерческий» мозг нувориша, не обладал большим интеллектом.

Тогда он пришёл в ту контору, где среди других инженеров, трудился Глеб Прохоров. Заключил с хозяином фирмы типовой договор и потребовал спроектировать огромный суперсовременный коттедж.

Он беседовал с архитектором почти каждый день и терзал его плодами своих измышлений. Приходил, тупо смотрел в чертежи, выполненные после тех указаний, что он дал накануне… и, без всяких раздумий, отвергал всё то, чего так сильно жаждал вчера.

Затем, начинался новый виток, воплощенья в бумаге его предложений. На следующее утро всё повторялось сначала. Несмотря на всю схожесть работы с трудом знаменитого господина Сизифа, дело, как это ни странно, понемногу продвигалось вперёд.

Наконец, через два с лишним месяца, план первого этажа был, в общем и целом готов. Правда, на всё про всё потребовалось лишь десять-двенадцать безуспешных попыток.

В итоге, заказчик всё-таки понял, что это именно то, о чём он так сильно мечтал с нежного детского возраста. Как истинный сибарит и лентяй, он отказался от строительства двух этажей.

– Неча лазать по лестницам, чай не обезьяны какие! – заявил он удивлённому Глебу.

Зато нувориш захотел заполучить цокольный ярус. В нём он намеревался устроить разнообразные мастерские и, конечно же, сауну. Здесь, к счастью Глеба, больших проблем не возникло.

Правда, с «финской баней» пришлось-таки слегка повозиться. Заказчик сразу отверг идею пошлых примитивных бассейнов. Он решил заглубить в каменный пол, что-то вроде широкой бадьи с проточной холодной водой.

Ещё через пять или шесть вариантов и здесь всё кое-как утряслось. Ближе к концу проектирования неожиданно выяснились небольшие причуды заказчика. Оказалось, что он хочет, чтобы в сауне был большой туалет.

Ну и ладно бы, как у всех прочих сограждан, лишь с унитазом и простым умывальником. Так нет же, ему возжелалось иметь там ещё и биде с писсуаром. Кроме того, весь набор коммунальной сантехники должен был стоять в просторном предбаннике, совершенно открыто. Без каких-либо стенок.

Не прошли даже весьма символические перегородки, какие ему предлагал архитектор. Ни щиты из матовых стёкол, в полный рост человека, ни из каких-либо других материалов. К примеру, из кирпича, высотой в один метр, как бывает возле «параши» в обычных тюрягах.

Глеб долго уговаривал вельможного хозяина дома. Объяснял, что акт мочеиспускания и дефекации является делом чрезвычайно интимным. Поэтому, с пещерных времён люди стремились не показывать себя всем окружающим в ходе данного действия.

Всё оказалось напрасным, и парень в бесчисленный раз убедился, что архитектура является продажной девкой капитализма. Как говорилось в одном анекдоте: – Кто девушку ужинает, тот её и танцует.

Ну, а после слов барина: – МНЕ так куда больше нравиться! – пришлось смириться с экстравагантным желанием клиента и сделать всё так, как он захотел. К своему сожалению, Глеб так и не смог уяснить, чем же в большей мере страдал вельможный заказчик – вуайеризмом (страстью к подглядыванию), или – эксгибиционизмом (выставленьем себя всем на показ).

Спустя несколько месяцев парень, наконец-то, увидел фотографии сооружения, которое воздвиг столь странный заказчик. Как Глеб и предвидел, с фасада бесследно исчезли все «архитектурные излишества».

Да и светлую отделку «чисто скандинавского типа», словно корова слизнула. Оригинальный «сломанный в разных местах», козырек возле главного входа тоже бесследно пропал.

На фото красовался длинный одноэтажный сарай. Вместо природного камня виднелся «облицовочный» красный кирпич. Сверху коттедж украшала крыша из коричневой металлочерепицы. Приблизительно так, в далёкое советское время, выглядели «правления» обычных колхозов.

После завершения рабочего дня, парень вышел из душного офиса и двинулся на маленькую автостоянку. Здесь, рядом со своей скромной машиной он увидел новую иномарку, сияющую лаком и хромом. В обширном салоне сидел его «любимый» начальник.

Шеф заметил приближающегося к парковке сотрудника. Сурово взглянул на готового ехать домой молодого водителя и приказал: – Подойди!

Архитектор приблизился к навороченной тачке и услышал суровый приказ: – Подготовь презентацию по крупным особнякам, что делала наша контора. Завтра в шесть утра я заберу тебя возле твоей остановки, и поедем к заказчикам.

– Надолго? – поинтересовался сильно расстроенный парень.

– На целый день, до самого вечера. – разъяснил дородный хозяин и бросил шоферу: – Погнали домой!

Иномарка медленно выехала с тесной площадки. Ловко встроилась в шумный поток, запрудивший всю улицу. Мелькнула среди множества идущих машин, и исчезла из вида.

Глеб чертыхнулся. Повернулся на пятках и поплёлся обратно в контору. Нужно было приготовить тот материал, что необходим для демонстрации. Только к девяти часам вечера парень выполнил указание неугомонного Шефа. До дома он добрался лишь в десять.

Очередные заказчики жили в самом южном районе обширной Трёхреченской области. Тамошние олигархи, наконец-то, «переросли» простые деревенские избы и собрались обустроится, словно «крутые братки».

Дорога предстояла на удивленье неблизкой, и небольшая компания покинула город в шесть пятнадцать утра. Вполне естественно, что в столь важный вояж отправились на престижной иномарке «любимого» Шефа.

Хозяин вольготно устроился рядом с водителем. Глебу предоставили место в задней части салона. Два передних сидения, были до крайних пределов отодвинутых от широкого лобового стекла.

Так что, у парня был большой выбор, в какое из двух мягких кресел упираться коленками? Можно, в левое, где находился шофер. Можно в правое, в котором размещался хозяин.

Имелся ещё один вариант, расположился в серёдке. Раздвинуть ноги пошире, и пропустить карданный вал между ступней. Тогда будешь себя чувствовать так, словно ты скачешь верхом на коне.

За четыре с лишним часа легковая машина преодолела сто девяносто пять километров сильно разбитых дорог. В десять утра, она влетела в райцентр под звучным названьем Большая Глушица.

Первым делом, проектировщики заглянули к главному богачу данной местности, к бывшему первому секретарю райкома компартии СССР. Дом у него оказался чрезвычайно большой, одноэтажный, сложенный из силикатного кирпича белого цвета. Сверху его украшала двускатная крыша из вездесущей металлочерепицы.

Нувориш сидел в большом кабинете, обставленном «мебелью одного из Людовиков». То ли, XIV-го, то ли XV-го? Глеб не очень хорошо разбирался в подобных вещах.

Несмотря на шикарный интерьер помещения, хозяин принял их очень просто, как «своих пацанов». Видно, сказывалась долгая служба на хлебной ниве партийных работников. Архитектор сел за полированный стол с вычурно гнутыми, золочёными ножками. Включил ноутбук и показал подборку различных проектов.

Господин посмотрел, слегка покривился и сказал, что всё это ему совершенно не нравится. Нужно нечто весьма эксклюзивное. То есть, здание, сильно похожее то ли на французский замок средних веков? То ли на музей Гугенхайма в Бильбао, а скорее всего, на БуХимХемский дворец, расположенный в Лондоне.

По крайней мере, именно так нувориш и сказал: – БуХимХемский. Наверное, он был родом из далёких украинских степей. Поэтому, часто использовал фрикативное произношение литеры «Г».

Как только закончили с презентацией особняков, «любимый» начальник выпроводил парня за дверь. Сам остался в кабинете заказчика, для обсуждения стоимости проекта и сроков его выполнения.

Нисколько не обижаясь на Шефа, Глеб вышел во двор. Огляделся вокруг и заметил, что большая площадка огорожена высоким забором из профнастила зелёного цвета. Нужно сказать, что он весьма диссонировал с ярко-красной металлической крышей.

Парень сел в переднее кресло машины начальника. Бросил ноутбук на задний диван и стал болтать с весёлым водителем. Беседа шла до тех пор, пока на широком крыльце огромного дома не появился хозяин именья и Шеф. Вышли они с довольно красными лицами и слегка подшофе. Видно, уже хорошенько отметили сделку, удачную для обоих участников.

Архитектор выскочил из автомобиля и встал рядом с дверцей, как часовой.

– У Заказчика есть дача на берегу ближайшего озера. – слегка заикаясь, сказал владелец проектной конторы: – Поедешь туда на его машине с шофёром. Посмотришь там всё. Всё, что нужно обмеришь и вернёшься сюда. Я сейчас быстренько сгоняю в соседний райцентр, в Большую Пестравку. Сразу после обеда, подберу тебя здесь, и мы вместе отправимся в город.

Шеф громко икнул. Качнулся вперёд и тучным мешком рухнул в свою иномарку. Глеб быстро сунулся на задний диван и выхватил из машины сумку с бумагами. Автомобиль выехал с большого двора. Свернул в левую сторону и мгновенно исчез.

Олигарх кликнул водителя. Указал пальцем на архитектора и приказал: – Отвези его на заимку. Покажи всё, что там есть. Помоги ему, если нужно, и оба сразу назад. – он повернулся и, немного качаясь в разные стороны, ушёл в особняк.

Шофер бросился к длинному, на шесть мест, гаражу, пристроенному к огромному дому. Привычно шмыгнул в одни из широко открытых ворот и исчез в темноте. Секунду спустя, внутри раздался шум мощного двигателя. Во двор плавно выехал большой чёрный джип.

Глеб непроизвольно взглянул вглубь помещений и с удивленьем заметил, что там стоит ещё пять крутых иномарок. Среди них виднелся «Lamborghini Diablo» с очень низкой подвеской. Как столь дорогая игрушка могла передвигаться в райцентре по очень разбитым дорогам, было совсем непонятно.

Внедорожник «Mitsubishi Pajero» остановился рядом с крыльцом. Парень сел на необъятное переднее место, больше похожее на удобное кресло. Немного поёрзал на мягких подушках, и с наслаждением вытянул ноги.

Машина вылетела из широких ворот. Нырнула в неприметный проулок. Стремительно выскочила из поселения и резво помчалась по неровным грунтовым просёлкам.

Через пятнадцать минут, шустрый «японец» притормозил на невысоком холме. Прямо под ним расположилось степное, продолговатое озеро, окруженное со всех сторон густыми купами высоких деревьев. В глубине маленькой рощи прятались невзрачные деревянные домики.

– Раньше это был межколхозный лагерь для пионеров. Здесь отдыхали дети из ближайших районов. – с грустью бросил мужчина. Шофёр надавил на педаль газа. Мотор тихонечко рыкнул, и джип лихо съехал в небольшую долину.

Всю зелёную зону огораживал глухой высокий забор с одними воротами. Возле них стоял скромный домик охраны. Услышав громкий сигнал, часовой в «степной камуфле» выглянул из небольшого окошка.

Увидел, кто к ним сейчас припожаловал. Быстро кивнул и поспешил покинуть сторожку. Вежливо поздоровался с шофёром и молодым человеком приятной наружности.

Снял тяжёлый амбарный замок и распахнул широкие, скрипучие створки. Машина тронулась с места. Въехала на территорию господской заимки. Свернула направо и встала в тени огромного дерева, растущего возле крыльца.

Глеб достал из сумки рулетку, фотоаппарат, конторский планшетник и немедленно взялся за дело. Целый час он осматривал и снимал озеро и все его берега. Обмерил и описал все «пионерские» домики. Затем, занёс всю информацию в миниатюрный компьютер.

Водитель джипа и местный охранник тоже не остались без дела. Они беспрекословно бегали от здания к зданию и выполняли все указания проектировщика.

День для конца сентября выдался на удивление жаркий. Так что, к концу обмерных работ все трое устали и сильно запарились. Архитектор с шофёром спустились к мелкому продолговатому озеру. Быстро сняли одежду и, никого не стесняясь, остались в простых семейных трусах. Пошли по узкому песчаному пляжу. С большим удовольствием вошли в тёплую, чуть солоноватую воду и поплескались там, в полную вволю.

После купания они очень скоро обсохли на небольшом ветерке и в лучах яркого солнца. Вернулись в машину. Оделись и помчались назад. Джип пропылил по узким просёлкам. Въехал во двор дома Хозяина и остановился у гаража.

Едва Глеб вышел из чрезвычайно удобного, пахнущего кожей салона, как запиликал его наладонник, лежащий в кармане стареньких джинсов. Судя по номеру, вызов был с мобильника Шефа.

Парень нажал кнопку ответа. Поднёс динамик к правому уху, но услышал не раскатистый голос владельца проектной конторы, а его молодого шофёра. Слегка растягивая слова, он делал долгие паузы, не свойственные ему в трезвом виде. Не очень справляясь с артикуляцией, водитель неспешно сказал:

– Шеф приказал передать… Мы в селе Большая Пестравка… Остановились у начальника местной районной милиции… Тьфу ты… Полиции… Машина почему-то сломалась… Механики говорят, что починят к утру… Приезжай к нам сюда… Здесь переночуем в доме заказчика… Выпьем немного… Утром все вместе поедем домой…

Архитектор отодвинул от себя небольшой аппарат и спросил шофёра чёрного джипа, с которым гонял на заимку: – Сегодня отсюда будет автобус в Трёхреченск?

Мужчина взглянул на старенькие ручные часы, висевшие у него на запястье, и бодро ответил: – Будет, в три с небольшими минутами. Отходит от автостанции, что расположена в центре села.

Глеб вновь поднёс телефон к правому уху и понял, что водитель продолжает бесконечный рассказ. Видно, он не заметил отсутствия своего собеседника и теперь объяснял, как лучше всего добраться до райцентра Большая Пестравка.

Парень бесцеремонно прервал монолог и сказал: – Передай Шефу, что я доберусь в Трёхреченск автобусом. Понял?

Понял… сам поедешь домой… на автобусе… – запинаясь, сообщил не совсем трезвый мужчина и нажал на кнопку «отбой».

Отключив телефон, Глеб сунул его в карман джинсовой куртки и спросил у шофёра хозяйского джипа: – Как мне добраться до автостанции?

Крепкий селянин показал рукой в конец длинной улицы и описал весь маршрут в всего в трёх предложениях: – Пройдёшь чуть более одного километра. Там будет квадратная площадь. На ней увидишь домик с навесом.

Он немного помялся и, словно стесняясь чего-то, тихо добавил: – Я бы сам подбросил тебя, но Хозяин мне приказал: – Прокатить тебя до заимки и тотчас вернуться назад.

– Ничего. – успокоил его архитектор: – Тут ведь недалеко. Я и пешком туда добегу. – он пожал мозолистую руку шофёру. Закинул ремень сумки за спину и отправился к центру посёлка.

Минут за пятнадцать, парень добрался до нужного места и увидел невзрачную площадь типичного районного центра Сибири. Вокруг голого плаца стояли двухэтажные здания, сложенные из светло-серых от времени силикатных камней.

На одном из них, был закреплён высокий металлический шест. На нём, словно старая мятая тряпка, висел пыльный и, сильно поблекший на солнце, государственный флаг суверенной России.

Время недавно перевалило за полдень. Солнце застряло точно в зените. Его лучи падали вниз почти что, отвесно и заливали всё, что находилось вокруг. По-летнему обжигающий, воздух большим одеялом лежал на горячей пыльной земле.

Повертев головой, архитектор увидел железный навес для пассажиров и сразу узнал по нему автостанцию. Она представляла собой скромный деревянный вагончик.

Когда-то давно, это строение служило в качестве обычных бытовок. Потом, строительство общественных зданий в стране надолго закончилось, и его приспособили для других нужд села.

На дощатой стене висело расписание рейсов и объявленье, напечатанное масляной краской и листе кровельной жести. Оно строго сообщало о том, что билеты следует покупать не позднее, чем за пять минут до отбытия в рейс.

Парень вошёл в автостанцию и едва не задохнулся от жара, ударившего оттуда в лицо. Духота внутри стояла просто ужасная. Часть помещения была отделена стеклянной перегородкой, за которой сидела кассирша.

По всему было видно, что в её закутке работал мощный кондиционер. Однако, по какой-то неясной причине прохлада предназначалась лишь для неё, и не предусматривала охлаждение прочих людей.

Рядом с молоденькой девушкой находился полицейский сержант и рассказывал, что-то очень смешное. Она была так увлечена разговором, что просьбу продать билет на автобус, услышала только с третьего раза.

Недовольно дёрнула плечиком, выступающим из широкого выреза майки. Приняла деньги от парня. Швырнула в прорезь окна картонный прямоугольник и протараторила, как автомат: – Отправление от автостанции в пятнадцать часов десять минут. – потом повернулась к своему собеседнику и опять захихикала.

Двигаясь как можно быстрее, Глеб вышел на площадь. Попал под поток горячего света и быстро огляделся вокруг. На другом конце плаца он увидел шатёр летней кафешки, сшитый из полотнищ брезента.

Входом в него служила обычная дверь из белого пластика. Каким-то неведомым образом она была врезана в тонкую холщовую стенку. Скорее всего, коробка крепилась к металлической раме, вкопанной в землю.

Боковые поверхности огромной палатки, украшали прозрачные вставки, служившие окнами. Всё это говорило том, что внутри может находиться какой-нибудь агрегат климат-контроля. Парень взглянул на ручные часы и весьма огорчился. До отправленья автобуса оставалось два с половиной часа.

Надеясь переждать время в тени и прохладе, он направился к пункту питания местной общественности. Открыл лёгкую створку из пластика. Вошёл в полотняный шатёр и с облегченьем отметил, что, по сравнению с улицей, здесь довольно прохладно.

Архитектор повернул голову в разные стороны и осмотрел внутренне убранство простецкой харчевни. Обстановку всего помещения, составляли шесть пластмассовых столиков с такими же дешёвыми стульями.

Ещё здесь имелась «барная» стойка, сколоченная из листов ДСП и окрашенная шаровой масляной краской. За прилавком скучала девица лет двадцати с боевым макияжем на довольно миловидном лице. Она оторвалась от глянцевой обложки журнала и подняла томный взор на вошедшего парня.

Глеб окинул взглядом все стеллажи, стоящие за спиной молодой продавщицы. Ассортимент был обычным для всех привокзальных кафе Трёхреченской области. Вот только цены оказались невероятно высокими.

– «Поэтому здесь и нет ни одного посетителя». – сказал себе Глеб и спросил маленькую бутылочку минеральной воды. Девушка взяла небольшую купюру. Немедленно достала товар из морозильника. Сунула его покупателю и уткнулась в статью о гламурной жизни известной певицы.

Она забыла дать мелкую сдачу, а так же стакан. Парень это заметил, но не стал спорить с девицей, чрезвычайно увлечённой изысканным чтением. Мол, пусть себе просвещается. Глядишь, так и достигнет больших духовных высот.

Взяв мгновенно запотевшую тару, он сел за столик у стенки, выходящей на пыльную площадь. Отвинтил колпачок. Поднёс горлышко к сильно пересохшим губам и сделал мелкий глоток.

Вода оказалась настолько холодной, что мгновенно заломило нёбо и зубы. Глеб поставил ёмкость на пластмассовый стол и посмотрел сквозь прозрачную плёнку «окна».

Возле кафе затормозил чёрный сильно навороченный джип. На нём висел «кенгурятник», сваренный из никелированных труб, такой же багажник и различные молдинги на крыльях и на дверцах.

Облако пыли поднялось с разбитой дороги и плотно окутало большую машину иноземных кровей. Задумчиво повисело в раскалённом обезвоженном воздухе. Решило, что ненужно никуда улетать и стало медленно опускаться на разбитый асфальт.

Никто не вышел наружу, до тех пор, пока атмосфера слегка не очистилась. Несмотря на то, что Глеб находился в шатре из брезента, он слышал ритмичное буханье, доносившееся из мощных динамиков автомобиля.

Через минуту, четыре широкие дверцы разом открылись. Музыка загремела с удивительной силой, а из большого салона выбралась группа крепких «братков». Все выглядели, как на подбор. Они представляли собой настоящих «быков», перекачанных стероидами или гормонами. Их небольшие плоские головы украшали уши с носами, перебитыми в жутких уличных драках.

Странные пассажиры синхронно захлопнули огромные створки. Водитель, очень похожий на альфа-самца огромной гориллы, встряхнулся всем телом, словно собака. Одёрнул на выпуклой заднице длинные шорты. Поправил на большом животе мятую майку и нажал на кнопку брелока, зажатого в огромной ручище. Тамтамы антропофагов немедленно стихли. Следом раздался сигнал блокировки.

Давление на барабанные перепонки тотчас исчезло. Глеб облегчённо вздохнул и подумал о том, как хорошо посидеть в тишине. Сзади послышался лёгкий щелчок, и убогий шатёр наполнился грохотом. Он бился в ритме, очень похожем на тот, что недавно умолк.

Оказалось, что девица за стойкой, врубила устройство с большими колонками. Она выскочила из-за прилавка и опрометью бросилась к выходу. Пластиковые створки с треском раскрылись. Внутрь ввалилась честная компания местных «братков».

– Валюха! – забасил хозяин огромного джипа: – Тащи сюда жрачку и холодное пиво.

– Бегу! – приняла заказ продавщица и стрелою метнулась назад, на рабочее место.

Четвёрка «быков» прошла в дальний угол пустого шатра, где привычным движением сдвинула два лёгких пластмассовых столика. «Братки» уселись вокруг на шаткие стулья. Сдвинули головы поближе друг к другу и стали вполголоса о чём-то бубнить.

Примитивная «музыка» продолжала греметь. Причём, так громко и долго, что слушать нескончаемый шум оказалось весьма неприятно. Глеб невольно поморщился, но не двинулся с места.

Выходить из прохладной кафешки в пыльное пекло на площадь, ему совсем не хотелось. Он взглянул на часы. До автобуса оставалось почти два часа, и он решил ещё потерпеть.

Девица вернулась из маленькой «кухни», размещённой за стойкой. Она притащила тяжёлый поднос, заставленный запотевшими сосудами с пивом. Рядом стояли глубокие блюда с кусками жареного мяса, птицы и рыбы. Среди них, парень заметил вместительный тазик с ярко-алыми варёными раками.

Продавщица быстро поставила продукты на стол. «Братки» принялись открывать пробки бутылок и хватать руками с тарелок исходящую паром еду. Хозяин джипа поманил пальцем девицу, стоявшую рядом.

Она хитро улыбнулась. Наклонилась к главарю тесной компании. Грациозно отставила красивую попку, едва закрытую коротенькой юбкой. Выслушала тихие указания альфа-самца и с пониманьем кивнула. Выпрямилась и, гордо выпятив высокую грудь, модельной походкой продефилировала к столику парня.

– Если вы не будете ничего больше заказывать, – твёрдым голосом заявила она: – то прошу вас освободить этот столик.

– Почему? – спросил удивившийся Глеб.

– Сейчас к той компании подойдёт большая группа людей, – на голубом глазу соврала симпатичная лгунья: – а столиков у нас не хватает.

– Как только они здесь появятся, я сразу уйду. – непонятно зачем заупрямился парень.

Продавщица задумчиво посмотрела на бестолкового гостя. Достала из кармана передника сотовый и начала набивать на нём длинный текст. Закончив набор, отправила послание в сеть и, покачивая аппетитными бёдрами, вернулась к прилавку.

Аппарат продавщица продолжала держать в правой руке. Не успела она дойти до угла «барной» стойки, как пискнул сигнал смс-ки, пришедшей в ответ. Девушка прочитала её и с весёлой ухмылкой посмотрела на главаря местных «братков». Они встретились взглядами. Продавщица, не скрываясь, кивнула. Бугай с удовлетворением хмыкнул и вместе с друзьями продолжил обильную трапезу.

Спустя пару минут, с шумом открылась наружная дверь. В полотняный шатёр вошёл полицейский сержант, которого Глеб видел в небольшой автостанции. Один из «быков», сидящих за богато накрытым столом, радостно крикнул: – Копчёный. Иди скорее сюда!

Полицейский направился к компании весёлых «братков» и, широко улыбаясь, крепко пожал каждому руку. Гориллообразный альфа-самец откинулся на спинку лёгкого стула, и что-то сказал блюстителю местных порядков. Тот обернулся на нежеланного парня. Оценил его настороженным взглядом, снова о чём-то заговорил с главарем, но уже намного серьёзней.

Глеб неожиданно понял, что он слишком тут засиделся. Наступила пора покинуть негостеприимный шатёр. Архитектор закрутил синей крышкой горлышко недопитой бутылки и сунул ёмкость в спортивную сумку. Поднялся из-за стола. Закинул ремень на плечо и, без видимой спешки, вышел наружу.

Похоже, что температура раскалённого воздуха далеко перевалила за тридцать. Поэтому, после относительной прохлады кафе, зной обрушился на человека с ещё большей силой, чем раньше.

Парень услышал, как за спиной громко хлопнула дверь. Он быстро глянул назад и увидел всё того же сержанта. Полицейский вытирал левой рукой сальные губы и направлялся прямо к нему.

В это время, откуда-то появилась светло-серая иномарка с транзитными номерами Трёхреченской области. Она сделала небольшой полукруг по пустой пыльной площади и притормозила у здания небольшой автостанции.

Блюститель правопорядка тотчас потерял интерес к приблудному парню. Резко сменил направление и, как гончая, учуявшая крупную дичь, двинулся к новенькой, сияющей лаком, машине.

Глава 4. Нахалёнок

Изнывая от сильной жары, Глеб шагнул в тень ближайшего дерева. Согнул руку в локте и вновь посмотрел на ручные часы, тикающие на левом запястье. Времени до отправленья автобуса оставалось ещё очень много. Чтобы его чем-то занять, парень решил изучить центр небольшого посёлка Большая Глушица.

Он обошёл квадратную площадь по всем её четырём сторонам. Заглянул во все магазины, попавшиеся ему на пути, и тщательно познакомился с наличным местным товаром. Почти сразу он выяснил, что набор вещей и продуктов ничем не отличается от ассортимента тех павильончиков, что стоят в любимом Трёхреченске.

Закончив осмотр, парень немного потоптался без дела. Шагнул к первой попавшейся улице и двинулся вглубь поселения. Через две сотни метров он привычно отметил, что кирпичные двухэтажки на восемь семей бесследно исчезли. Вдоль всей дороги стояли лишь разномастные частные домики, окружённые чахлыми садиками.

Судя по запущённости коротенькой улочки, тротуаров здесь вообще никогда не водилось. После первого взгляда на проезжую часть, у Глеба создалось впечатление, что и машины тут появлялись достаточно редко. Поэтому, разрушенный с годами асфальт никто не спешит ремонтировать.

Зато, по двум сторонам от узкой дороги, рядами стояли высокие старые яблони, посаженные ещё во времена давних комсомольских субботников. Всю землю вокруг толстых стволов густо усыпала подгнившая падалица. На почти голых ветках кое-где продолжали висеть крупные, жёлто-красные сферы.

Неожиданно архитектор припомнил, что с полшестого утра у него во рту не было даже крошки еды. Он посмотрел на деревья и решил съесть один из многих плодов. Пусть, они растут вдоль самой дороги и покрыты тонким слоем серенькой пыли. Всё равно в них значительно меньше канцерогенов и пестицидов, чем в тех «пластмассовых» фруктах, что продают в супермаркетах.

Подойдя к ближайшему дереву, внимательно парень осмотрел нижнюю ветку. Выбрал наиболее подходящее яблоко, висящее невысоко над замлёй, и потянулся за ним.

– Не тронь! – послышался сзади чей-то тоненький голос.

– «Странно,» – сказал про себя архитектор: – «сколько я ездил по на югу страны, нигде меня не бранили за то, что я рвал плоды, что растут возле трассы. Конечно, могут тебя пожурить, если случайно сломаешь какой-то побег. Да и то не всегда. Ведь эти деревья не принадлежат никому».

Глеб повернулся и увидел перед собой пацана лет десяти. Всем своим видом он живо напомнил мальчишку из старинного чёрно-белого фильма. Кажется, главного героя кино звали все Нахалёнком.

Пострел был очень похож на того персонажа. Такой же конопатый, худой, белобрысый. Давно нестриженые, светлые волосы торчали в разные стороны неровными прядями. Одет он был подстать своему прототипу из давних советских времён. Поношенная донельзя рубашка, худые портки, сильно обтрепанные по нижнему краю, и босые, грязные ноги, торчавшие из коротких штанин.

– «Выглядит, как оборванец времён революции, а туда же, ведёт себя, как господин». – удивился про себя молодой человек. Хотел его шугануть, но удержался и тихо спросил: – А что, разве эти деревья твои?

– Мои! – с вызовом бросил пацан.

Неопределённо покачав головой, архитектор с большим интересом посмотрел на мальца. Тот немного смутился и, словно ища чью-то поддержку, обернулся назад. Глеб проследил за его испуганным взглядом. Парень увидел ещё трёх мальчишек такого же возраста.

Они стояли на другой стороне узенькой улицы и следили за всем, что здесь происходит? Судя по хитрым мордашкам, они наслаждались невиданным зрелищем и ждали, чем всё это закончится?

– «Похоже, эти ребята и подбили его на ссору со взрослым мужчиной». – решил архитектор. Повернулся спиной к «Нахалёнку» и снова потянулся за яблоком.

– Не рви! – сорвавшимся дискантом пискнул пацан.

Не обращая внимания на крик оборванца, Глеб пригнул нижнюю ветку, и сорвал сочный плод. Тут же, ему в спину, что-то сильно ударило. Следом за этим, возникла боль в правой ноге.

Он обернулся и увидел такую картину. Белобрысый малец быстро сгибался. Поднимал с пыльной земли обломки известняка и швырял их, целясь в него. Большая часть мелкой щебёнки летела мимо изумлённого парня. К сожалению Глеба, два или три серых камешка нашли свою цель. Причём, удары оказались довольно чувствительными.

Архитектор быстро пригнулся. Сорвал с плеча спортивную сумку и закрыл ей лицо. Осторожно выглядывая из-за края «щита», он стал уворачиваться от летящих снарядов. Они продолжали свистеть вокруг головы.

Архитектор рассвирепел. Какой-то пацан заставил его, взрослого парня, прыгать по дороге, как испуганный заяц. Он размахнулся и со всей силы метнул в мерзкого шкодника добытое яблоко.

Увесистый плод был уже перезревшим и достаточно мягким. Каких-либо травм он не мог нанести, но если такой влепиться в тело, то будет весьма неприятно. Теперь уже пострелёнку пришлось ускользать от большого снаряда. Малолетний нахал перестал швыряться камнями и отскочил в левую сторону.

Подхватив с земли несколько крупных плодов, Глеб снова атаковал «Нахалёнка». Тот, словно козлик скакал с места на место, и попасть в него оказалось чрезвычайно непросто.

Зато пацану было некогда теперь нагибаться, поднимать с земли камни и бросать их в противника. Стоящие в сторонке, мальчишки наблюдали за небывалым сражением и надрывались от хохота.

Решив положить конец безобразию, Глеб плюнул на свою безопасность, и рванулся вперёд. «Нахалёнок» немедленно понял, что терпенье у парня закончилось. Он выронил приготовленную к бою щебёнку. Развернулся и со всех прытью рванул вдоль по улице.

Всего за пару секунд длинноногий, хорошо тренированный молодой человек догнал пацана. Схватил за ворот рубашки, остановил и замер с ним рядом. Пострел несколько раз дёрнулся в крепких руках архитектора. Потом вдруг присел и закрутился на пятках.

Ветхая ткань рубашонки затрещала по швам. Резко стиснула пальцы, и с каждым своим поворотом, стала сжимать их всё сильней и сильней. Боль в коже и мышцах очень быстро росла.

Стараясь остановить стремительное вращенье мальчишки, Глеб вытянул руку, и схватил пацана за длинные белобрысые лохмы. Тот пронзительно взвизгнул и замер на месте, как вкопанный.

Глеб держал его за вихры и ждал, что будет дальше? Пацан одышливо прошипел: – Волосы мои отпусти! – парень разжал сильные пальцы. «Нахалёнок» медленно завертелся в обратную сторону.

Через пять или шесть оборотов, давленье совершенно исчезло. Архитектор ослабил крепкую хватку. В ответ, он тотчас получил удар кулачком в область паха. От резкой боли он сильно согнулся и выпустил воротник ветхой рубашки. Сорванец немедленно вырвался. Прыгнул в сторону и стрелою помчался по улице.

– Уши все оборву! – грозно зарычал архитектор и, стоя на месте, громко затопал ногами. Услышав такую угрозу и, шум шагов за спиной, пацан сильно ускорился и свернул в ближайший проулок.

К этому времени, Глеб оправился от неприятных ощущений в паху. Выпрямился и, немного хромая на обе ноги, двинулся следом за негодным проказником. Дошёл до поворота. Глянул вперёд и с удивленьем увидел впереди «Нахалёнка».

Оказалось, что мальца перехватила стайка ребят. Так что, он далеко убежать не успел. К изумлению парня, это были не те шалопаи, которые подбили мальчишку на ссору из-за какого-то паршивого яблока. Те решили не ждать, когда поймают их «верного друга» и удрали в первые секунды погони.

Теперь пацана окружала совершенно другая компания. Подростки оказались чуть старше, и, было похоже на то, что они его очень не любят. Двое крепко держали мальчишку за руки, все остальные методично его избивали.

Несмотря на сильную злость, что Глеб испытал к «Нахалёнку», ему вдруг стало жалко заморыша. Всего, минуту назад, он хотел задушить его своими руками, а теперь, почему-то, помчался на помощь.

– Прекратить! – во всю глотку заорал архитектор и, тяжко хромая на обе ноги, побежал к хулиганам.

Они тотчас бросили бить «Нахалёнка». Брызнули в разные стороны и, спустя пару секунд, рядом никого не осталось. Сжавшись в плотный комочек, мальчишка лежал на дороге в пыли, и тихонечко плакал.

Архитектор осторожно поднял ребёнка на ноги. Слегка отряхнул ему штаны и рубашку и тихо сказал: – Пошли. Провожу тебя до дому, а то они могут вернуться и добавить ещё.

Пацан вновь попытался сбежать, но Глеб схватил его за предплечье и крепко сжал сильные пальцы.

– Где ты живёшь? – стальным голосом спросил он у мальчишки. Пострел тотчас смирился со злодейкой-судьбой. Шмыгнул сильно расквашенным носом и показал рукой в сторону ближайшей окраины.

Спустя пять минут они очутились на месте. Взглянув через ветхий забор, парень увидел домишко в два узких окна. Он был таким убогим и старым, что врос в землю почти до уровня пола. В отличие от соседних участков, палисад здесь напрочь отсутствовал.

Всё свободное место до самой дороги, оказалось плотно засажено кустами картошки. Пожелтевшая на солнце, ботва говорила о том, что наступила пора собирать урожай. Кое-где корнеплоды оказались все вырыты. Видно, хозяевам было некогда ждать, когда овощи наберут полный вес и их принялись есть ещё до конца созревания.

– Где я могу увидеть родителей? – строго спросил архитектор.

– Мать на огороде. – уныло буркнул пацан.

Они вместе шагнули в калитку, висевшую на одной ржавой петле. Прошли по небольшому, совершенно пустому двору и оказались за стареньким домом. Сада здесь, похоже, никогда не имелось. То ли никто его никогда не выращивал? То ли, срубили весь на дрова?

Всё пространство, огороженное древним штакетником, занимал большой огород, засаженный лишь овощами. В дальнем конце довольно ухоженной площади парень заметил силуэт худой женщины, согнувшейся до самой земли. Она голой ладонью выбирала из рыхлой земли крупные клубни картошки.

Парень держал «Нахалёнка» за левую руку и совершенно не знал, что ему делать теперь? То ли развернуться и двинуться прочь? То ли сдать шалопая с рук на руки маме и рассказать о его непонятном проступке?

Наконец, хозяйка с трудом распрямилась. Словно чувствуя взгляд архитектора, оглянулась назад и увидела нежданного гостя. Она вытерла пальцы о грязный передник, повязанный поверх старого платья. Откинула прядь волос с мокрого лба и медленно двинулась к парню. Подошла к Глебу вплотную. Помолчала, и устало сказала: – Здравствуйте, в чём он опять отличился?

Глеб подтолкнул пацана к хмурой маме, измученной непосильным трудом. Она привычно поправила сыну воротник у рубашки. Увидела, что он сильно порван и печально вздохнула.

Мальчишка тут же вывернулся из-под её грязных рук и, не говоря ей ни слова, удрал вглубь большого участка. Там быстро раздвинул старые рейки. Скользнул в щель между ними и мгновенно исчез в соседнем саду.

– Извините, пожалуйста. – пробормотала безмерно усталая женщина: – В дом вас пригласить не могу. Стыдно за беспорядок и грязь.

– Ничего, ничего. – смущённо сказал архитектор. Его накрыло чувство неловкости, возникшей перед такой молодой, но весьма измождённой крестьянкой. Оно оказалось таким пронзительно сильным, что парень был готов провалиться сквозь землю.

– «Судя по тёмной косе и по возрасту сына, ей всего двадцать пять, двадцать семь,» – вдруг подумалось Глебу: – «а выглядит настолько измученной, словно ей где-то за сорок…»

Женщина словно почувствовала странное состояние парня и торопливо, словно боясь, что её перебьют, начала говорить: – Вы уж извините его, если он что-то опять натворил. Некому его здесь воспитывать. Без отца мальчишка растёт.

Она испуганно взглянула на гостя и с горечью пояснила ему: – Был, конечно, отец, но потом, нас с сыном бросил и умчался к другой. Сейчас живёт с ней в Трёхреченске. Алиментов ни копейки не платит. Я сама-то детдомовская, родных у меня нет никого. Вот помочь нам и некому.

Вы только не думайте, сын у меня очень хороший. Честный, добрый, и ласковый. Вот только местные мальчишки его почему-то не любят. Дразнят все «Нахалёнком» и сильно бьют его время от времени.

Да ещё и огород нам изредка портят. Я уж и их родителям как-то пожаловалась. Да только всё хуже после этого стало. Даже в полицию недавно ходила, но и там всё без толку.

С утра до вечера на работе верчусь. Полы мою в трёх разных конторах. С вечера и до наступления ночи топчусь в огороде, а денег всё нет. Вон у него рубашка на воротнике порвалась, а новую купить-то и не на что.

Усталая женщина протяжно вздохнула и, закрыв лицо грязным передником, тихо заплакала. Так же плакал и сам «Нахалёнок» минут десять назад.

– Извините меня если что. – сказал неожиданно Глеб. Повернулся и быстрым шагом пошёл с огорода. Проходя мимо крыльца, сильно вросшего в землю, он замер на месте. Немного подумал и выгреб из кармана все наличные деньги.

Отложил пару монет на проезд по Трёхреченску в маршрутном автобусе. Их хватило бы только на то, чтобы добраться от автовокзала до дома. Остальные купюры парень свернул в плотный комок и скорым шагом вернулся назад.

Мама мальчишки стояла всё в той же, поникшей позе измученной женщины и продолжала безутешно рыдать. Она выглядела сломленной жестокой, несправедливой судьбой.

– Купите сыну рубашку. – взволнованно выдохнул парень и сунул крохотный свёрток в грязную руку. Женщина начала возражать. Вытерла слёзы и попыталась вернуть скромную сумму назад.

– Берите, берите. – выдавил из себя архитектор: – Это я по неловкости, ему воротник оторвал. Совершенно нечаянно. – он повернулся и стремительным шагом вышел на улицу.

Очумело покрутил головой. С огромным трудом сориентировался среди незнакомой ему обстановки. Взял себя в руки и двинулся прямиком к автостанции. Понемногу он успокоился и пошёл значительно медленней. До автобуса оставалось ещё больше часа.

Никуда не спеша, Глеб приблизился к перекрёстку, где пересекались две узкие улицы. Из-за ограды крайнего дома выглядывали кусты пышной сирени. Они разрослись удивительно буйно. Длинные ветки плотной завесой опускались до самой земли. Так что, почти целиком перекрыли тропинку, расположенную возле разбитой дороги.

Заметив препятствие, парень собрался шагнуть на проезжую часть и обойти зелёный заслон. В самый последний момент, он разобрал, что за кустами гудит чей-то уверенный бас. Парень замер на месте и невольно прислушался. Судя по низкому тембру необычного голоса, говорил главарь местных «быков», который выгнал его из кафе.

– «Нахалёнок». – пророкотал гариллообразный «браток»: – Пацаны донесли, что какой-то фраер из города поймал тебя рядом с площадью. Взял за шкирку, как сявку и довёл до самого дома.

Мальчишка протяжно вздохнул, но ничего не ответил.

– Ну и что мать сказала тебе? – по-отечески спросил местный гангстер.

– Ничего! – с вызовом бросил пацан: – Я сразу удрал и не стал её слушать.

– Молоток! – похвалил его решительный бас: – А что будет теперь?

– Я хочу быть вместе с вами! – дрожащим дискантом вымолвил мальчик.

– Понял, что одному жить тяжело?

«Нахаленок» опять промолчал. Видимо, он только кивнул мужчине в ответ.

– Когда научишься мстить всем обидчикам, тогда мы тебя и возьмём в свою банду. – с угрозой вымолвил «бык», чуть помолчал и добавил: – Оскорбления нужно смывать только кровью. Понял щегол?

За кустами тихо хлопнула дверца большой зарубежной машины. Забухали барабаны каких-то людоедских племён, и джип немедля уехал.

– «Настоящая мафия завелась у них тут». – ошарашено сказал себе Глеб: – «Местный дон Карлеоне раскатывает на иномарке по всему городку и учит всех, как нужно жить. Причём, наставляет и старых и малых и заезжих гостей. Ну, а полиция ему во всём помогает».

Затем, мысли у парня перескочили назад, к «Нахалёнку»: – «Интересно, как щуплый пацан сможет теперь отомстить своим многим обидчикам? Их ведь было не менее пяти человек.

Да ещё и та троица, которая явно над ним издевается. Мало того, все ребята намного выше и гораздо сильнее его. Как он сможет с ними со всеми расправиться? Быстрее они разотрут его в мелкую пыль».

Архитектор не нашёл никакого ответа на данный вопрос. Печально вздохнул и снова тронулся в путь. Обошёл плотный куст. Сделал пару шагов и оказался на совершенно пустом перекрёстке.

Ни машин, ни прохожих вокруг парень уже не увидел. Он покрутил головой и заметил высокое здание, построенное в семидесятых годах прошлого, двадцатого века.

– «Скорее всего, раньше там находился, так называемый, «клуб культуры и отдыха». – пришёл к выводу Глеб: – «Наверняка, все кружки для детей, кинозал и библиотеку недавно закрыли, а сейчас там находиться лишь ресторан и танцпол».

Не зная, чем бы ему здесь заняться, он постоял на перекрёстке и направился к чахлому скверику, разбитому рядом со школой. В «городском саду» росло десятка два больших тополей, которые почему-то зовутся пирамидальными. На его придирчивый взгляд такие деревья больше походили на высокое веретено с сильно разлохмаченной пряжей.

Под ними стояло пять или шесть фонарей с давно разбитыми стёклами. Тут же имелся пяток обшарпанных лавок. Узкие доски были густо заляпаны комьями давно высохшей глины.

Похоже, что в этом селе молодежь отдыхала, так же, как и в далёком Трёхреченске. То есть, размещала тощие задницы на спинках скамеек и попирала сиденья сильно испачканной обувью.

Вокруг валялись различные ёмкости из-под выпитой минералки и пива. Дополняли картину разноцветные упаковки от чипсов и другой дребедени, которую все кликают «снэками». То бишь, закусками.

Люди в захламлённом «острове отдыха» совершенно отсутствовали. Скорее всего, из-за несусветной жары все прятались в домах и квартирах. Очень возможно, что кое-кто, был на работе. Если таковая, конечно, в райцентре имеется.

Листва на тополях начала облетать, но пока оставалась довольно густой. Тень от запылённых ветвей кое-где попадала на грязные лавочки и слегка прикрывала их от лучей палящего солнца.

Глеб выбрал место под самым раскидистым деревом. Поднял с земли сломанную ветку сирени с пожухлыми листьями и смёл импровизированным веником ошмётки грязи с сидения.

Вынул из сумки пару листов писчей бумаги. Постелил на пыльные доски и сел так, чтобы не испачкались джинсы. Здесь оказалось не настолько прохладно, как в «привокзальной» кафешке, но и не так жарко, как на открытом пространстве.

Вынув купленную бутылку воды, Глеб открутил синюю крышечку и сделал пару глотков. К сожалению парня, минералка сильно нагрелась. Потеряла свой свежий вкус, и начала отдавать запахом дешёвого пластика.

Ничего не придумав, он достал из кармана наладонный компьютер. Вывел на экран боевик, недавно скаченный из интернета, и стал следить за лихо снятым сюжетом.

Благодаря просмотру интересного зрелища, время пролетело совсем незаметно. Парень оторвался от небольшого экрана и взглянул на часы. До отхода автобуса оставалось пятнадцать минут.

– Не стоило мне бродить по захолустному районному центру. – сказал с сожалением Глеб: – Нужно было сразу топать сюда.

Он остановил бойкий увлекательный фильм. Выключил наладонник и спрятал в карман старых джинсов. Встал с очень жёсткой скамейки. Подхватил левой рукой спортивную сумку с сиденья и двинулся прямиком к автостанции.

Парень прошёл несколько метров. Миновал густой куст сирени, и почувствовал, как что-то ударило сзади: – «Опять «Нахалёнок» бросил камень в меня!» – мелькнуло в его голове: – «Вот ведь противный пацан!»

Спустя ещё один миг, он ощутил, что в этот раз, боль оказалась намного сильнее, чем от попаданья кусочка щебёнки. Глеб непроизвольно схватился правой рукой за поясницу, и почувствовал, что его ладонь наткнулась на что-то весьма необычное.

Он ощупал непонятную вещь и, придя в недоумение, понял, что из тела торчит нечто твёрдое. Услышал быстро удалявшиеся шаги. Неловко повернулся назад и разглядел «Нахалёнка», удиравшего вглубь пыльного сквера.

Парень схватился за странный предмет. Понял, что это рукоять от ножа и попытался вынуть его из одеревеневшего тела. Боль ударила в спину огненным жалом. Ноги тотчас подогнулись. Парень упал на дорожку, покрытую пылью.

Сознание начало медленно гаснуть, словно лампочка, присоединённая к реостату физической лаборатории. Органы чувств, стали выключаться одно за другим. Сначала Глеб перестал осязать под щекой шершавую землю и чувствовать положение тела.

Следом за этим, исчез отвратительный запах, и вкус мелкой пыли попавшей в рот при падении. Потом, нестерпимый солнечный свет, бьющий прямо в лицо, стремительно начал тускнеть. Непроглядная тьма полностью закрыла глаза.

Острый слух покинул парня последним. Глеб различил звуки чьих-то шагов. Несколько человек, он не смог понять сколько их рядом было, вплотную подошли к архитектору и, как по команде, застыли.

Раздался бас главаря банды местных «братков»: – Я думаю, «Нахалёнок» нам подойдёт. Кент скажи пацанам, чтобы больше его и пальцем не трогали… – люди, не спеша удалились.

В глубине головы родился тоненький звон, похожий на писк комара. Он становился всё громче, и вытеснял все прочие звуки. Возвысившись до нестерпимого уровня, он вдруг оборвался.

Глеб дошёл до того места, как он ощутил удар в спину, и на этом закончил рассказ. Всё остальное, и удиравшего в сквер «Нахалёнка» и разговор местных «быков», он, непонятно зачем, опустил. Впрочем, судя по поведению капитана полиции, говорить об этом не стоило.

Блюститель порядка без интереса выслушал короткое повествованье больного. Всё это время, офицер сидел со скучающим видом и даже не сделал ни единой пометки на чистой бумаге. На нём по-прежнему сиротливо чернели паспортные данные пострадавшего парня.

– У нас другие сведения по поводу произошедших событий. – безразличным тоном сказал представитель закона. Он достал из папки стопку бланков казённого вида и стал их тасовать, словно пытаясь найти нужный ему документ.

Наконец, капитан остановился на одном из листов и сухо продолжил: – Двое суток назад вы находились в центральном кафе райцентра Большая Глушица. Там вы выпили триста граммов «столичной» без всякой закуски.

В это время, туда вошли люди, приехавшие на светло-серой иностранной машине. К сожалению, никто из свидетелей не обратил внимания на марку автомобиля и на цифры их транзитного номера.

Зато, все отлично запомнили, что вы удивительно быстро познакомились с теми людьми. Выпили с ними ещё целый стакан. После чего, вы все вместе вышли на улицу.

Капитан вынул из стопки другой протокол и быстро его прочитал: – Спустя один час, трое свидетелей видело, как вы сидели с теми людьми в главном сквере райцентра. Там, вы всей компанией употребляли спиртные напитки.

Вам сделали замечание о не допустимости такого поведения в нашем селе. На что вы отреагировали грубой, нецензурной бранью. Чуть позже, люди, с которыми вы там кутили, оставили вас на скамейке и вернулись на центральную площадь. Сели в светло-серую иномарку и уехали в неизвестном нам направлении.

Капитан достал третью бумагу и продолжил необычный рассказ: – Ещё через час, вас обнаружил местный участковый, сержант Коптилов, который случайно проходил через сквер.

– «Ну конечно,» – вяло сказал себе Глеб: – «кто же ещё, кроме Копчёного? Кому нужен труп архитектора на его территории? Одно дело, поножовщина, возникшая по пьяному делу, совсем другое, убийство приезжего».

Меж тем, полицейский монотонно бубнил: – Вы лежали ничком на земле, а из вашей спины торчал длинный нож. На орудии преступления обнаружены только отпечатки пальцев вашей правой руки. Никаких документов и вещей при вас не имелось. Вас немедленно доставили в центральную больницу села, где установили, что от вас сильно пахнет спиртным.

Дознаватель достал ещё один лист: – Вот официальная справка о составе вашей крови. Количество алкоголя в ней просто зашкаливает. Из всего этого следует, что вы употребляли спиртные напитки в общественном месте, с тремя неизвестными.

Потом, по какой-то причине, вы повздорили со своими знакомыми. Началась, как водиться, банальная драка. Собутыльники ударили вас в спину ножом. Испугались последствий такого поступка и немедленно скрылись. Будете писать заявление по поводу нападенья на вас?

– Нет. – не раздумывая, откликнулся Глеб.

– Тогда подпишите протокол, что вы отказываетесь от претензий к местным органам власти. – капитан положил чистый лист на закрытую папку и подал больному. Следом, он протянул дешёвую ручку и спокойно добавил. – Подпишите вот здесь, в самом низу. Сам текст я внесу несколько позже.

В кармане полицейского раздался резкий звонок. Капитан достал из форменной куртки навороченный сотовый. Взглянул на экран, как-то весь подобрался и молодцевато ответил: – Слушаю Вас господин полковник полиции. – на том конце провода, что-то сказали.

– Хорошо, но ребята работали… – начал говорить офицер, но его бесцеремонно прервали. Капитан выслушал короткую экспрессивную речь и неохотно сказал: – Так точно! Всё понял!

Дав сразу «отбой», он набрал чей-то номер и нажал на кнопку «Соединить». Едва там подняли трубку, он гаркнул, словно фельдфебель на тупых новобранцев: – Все вещи, немедленно доставить в больницу. – после чего, тотчас отключил аппарат.

Не зная с чего бы начать, офицер немного помялся, и, преодолевая себя, медленно выдавил: – Мне только что сообщили, что недалеко от того места, где вас подобрали, в ближайших кустах, нашли ваш телефон и спортивную сумку с компьютером. Сейчас всё сюда принесут.

Он нехотя сложил бумаги в потёртую папку и застегнул на ней давно поблекшую молнию. Встал со скрипучего стула и подошёл к небольшому окну с давно не мытыми стёклами. Так, бесцельно глядя на улицу, он там и стоял, пока не послышался стук в закрытую дверь.

В палату вошёл полицейский сержант, которого Глеб отлично запомнил по встрече в кафе. Он подскочил к начальнику местной охраны правопорядка. Козырнул, как на параде, и передал ему увесистый свёрток. Снова приложил ладонь к козырьку и немедленно выскочил в открытую дверь.

Капитан вернулся к кровати. Сел на старый стул и вынул из большого пакета спортивную сумку, принадлежащую парню. Открыл длинную молнию. Поочередно достал планшетник, фотоаппарат, рулетку, карандаши, и ручки с бумагой.

Показал всё архитектору. Сложил вещи обратно, застегнул верхний клапан и поставил сумку на пол, возле кровати. Вынул из своей папки очередной чистый лист. Быстро написал в нём «расписку в получении» и подсунул её пострадавшему.

Парень прочёл те несколько строчек, что находились на белой бумаге. Взял ручку у капитана. Примерился и поставил свою закорючку и дату. Причём, всё сделал так, чтобы между текстом и подписью не осталось свободного места.

Полицейский с неудовольствием глянул на документ. Сунул его в свой «органайзер». Неохотно поднялся, козырнул с показною небрежностью и, молча, вышел из тесной палаты.

Приблизительно через час, дверь вдруг распахнулась, и в помещенье ворвался сильно запыхавшийся Шеф. Он огромным медведем метнулся к кровати. С размаху рухнул на стул, жалобно взвизгнувший под его большим весом. Вынул из кармана рубашки влажный платок, и, утирая пот с широкого лба, с облегчением выдохнул: – Слава Богу! Ты жив!

Спустя полминуты, возбуждённый начальник слегка успокоился и сообщил: – Я договорился с заведующим этой больнички. Тебя немедленно переведут в центральную клинику области. Сейчас подготовят нам «скорую» и немедля поедем. Пришлось заплатить за бензин и лекарства, но это всё ерунда. Главное, что теперь тебя можно спокойно везти.

Дальше Шеф рассказал о событиях, произошедших за последнее время: – Когда мы прибыли в Большую Пестравку, у нас внезапно сломалась машина. Ни с того, ни с сего, у неё полетел коленвал. Так что, сам понимаешь, нам пришлось заночевать у заказчика. Ты это помнишь? Шофёр с тобой тогда говорил. Ты ещё ему сразу ответил, что сам доберёшься до города.

Глеб молча кивнул.

– Среди ночи мне звонит твоя мама. Она говорит, что ты не приехал домой, а твой сотовый не отмечен в сети. Мол, наверное, что-то случилось с тобой? Я набрал твой телефон несколько раз, всё бесполезно. Ну, думаю: – «Нужно искать человека!»

Спозаранку насел на заказчика. Ты же помнишь, я тебе говорил, что он начальник райотдела местной полиции. Сказал ему, что тот архитектор, который будет делать проект для него, куда-то пропал.

Он дал команду своим подчинённым, а заодно, сам проверил отчёт об авариях и других происшествиях. К обеду полковник мне сообщил, что тебя накануне порезали неизвестные граждане. Сейчас ты находишься в районной Большеглушицкой больнице.

Я позвонил прямо сюда. Мне сказали, мол, тебя успешно прооперировали. Теперь всё в полном порядке. Жить будешь долго и счастливо. Я сразу связался с твоей мамой и успокоил её.

Ещё через день, машину мою починили, и я помчался сюда. Увидел, какие плохие условия в данном фельдшерском пункте, и решил, что тебя нужно везти в областную больницу. Прямо в центральную клинику.

Там главврач мой хороший знакомый. Он тебя в два счёта поднимет с кровати. Немедленно договорился со всеми и заплатил за транспортировку в Трёхреченск. Вот, пожалуй, и всё. – Шеф облегчённо вздохнул.

– Спасибо. – прочувствованно прошептал архитектор.

Начальник взглянул на дорогие золотые часы, тикавшие на жирном запястье. Покачал головой и твёрдо сказал: – Пойду-ка проверю, как дела с их машиной, а то они там до вечера чухаться будут! – он встал и бодрым шагом вышел из комнаты.

Ещё через час, «скорая» была совершенно готова. Дверь отворилась. В небольшую палату вошла группа крепких мужчин разного возраста. Все они оказались одеты в застиранные больничные робы. Шеф возглавлял небольшую процессию.

По всегдашней привычке, он сразу начал командовать. Появившийся в комнате врач отодвинул его в сторону, словно неодушевлённый предмет. Строго взглянул на своих подчинённых и приказал: – Берём больного все вместе. Перекладываем его на носилки.

Работяги хмуро двинулись к койке. – Осторожнее. – прикрикнул хирург: – Не труп сейчас грузите.

– «Похоже, что пришла местная зондеркоманда из ближайшей похоронной конторы». – мелькнуло у Глеба.

Мужчины удивлённо переглянулись. Мол, вот ведь какая напасть, сроду такого не делали. Как ни странно, он они весьма аккуратно подняли больного с кровати и переложили на потёртый брезент медицинских носилок. Дружно взялись за обрезиненные короткие ручки и, не торопясь, вынесли парня на улицу.

Рядом с крыльцом стоял «УАЗик-буханка», когда-то давно раскрашенный под медицинскую «скорую помощь». Парня загрузили в машину и прикрепили носилки к металлической раме, стоящей на рифлёном полу.

Врач сам подключили больного к капельнице, висевшей под потолком. Рядом, на приставном стульчике примостилась сестра милосердия. Она поправила одеяло у раненого и пристегнула его к лежанке ремнями.

В салон заглянул хмурый Шеф и с беспокойством спросил: – Ну как, порядок? – Глеб благодарно кивнул. Начальник захлопнул широкую дверцу и потрусил к своей иномарке, стоящей в нескольких метрах от здания.

Парень глянул сквозь давно не мытые стёкла. Он увидел, как к сельской больнице подкатил отлично знакомый, большой чёрный джип. На крыльце появился мужчина в белом халате, видно, заведующий сельской больницей. Он суетливо сбежал по ступеням и засеменил к внедорожнику.

Глухо тонированное стекло чуть опустилось. Пожилой эскулап сунул в проём толстый конверт. Главарь небрежно взял бумажный пакет и посмотрел в сторону «скорой». Взгляды «быка» и больного неожиданно встретились. Гангстер слегка ухмыльнулся. Тёмное окно беззвучно закрылось.

Откуда-то появился молодой эскулап, который оперировал парня. Сел рядом с водителем и приказал: – Быстро двигаем в город!

«УАЗик» плавно тронулся с места. Выкатился с тесной площадки и неторопливо поехал по пыльному районному центру. На одном из перекрёстков, взгляд архитектора скользнул в глубину длинной улицы.

Там он увидел стайку ребят десяти-двенадцати лет. Каким-то мистическим образом, Глеб разглядел среди них «Нахалёнка».

В этот раз, щуплый пацан был одет в новые брюки, белые кеды и яркую майку, с импортной надписью на узкой груди. Двое рослых ребят из этой компании держали за руки третьего, худого и весьма низкорослого.

С видимым за версту удовольствием, «Нахалёнок» махал кулаками, и ещё совсем неумело, лупил несчастного мальчика. Скорее всего, тот мелкий заморыш был претендентом на вакантное место в банде местных «быков».

Глава 5. Поездка в Австрию

Прошёл почти год после того ранения, что Глеб получил в селе Большая Глушица. Архитектор благополучно оправился от чрезвычайно опасного удара в спину ножом. Вновь стал совершенно здоровым и вернулся к жизни нормального российского парня.

Утром Глеб пришёл на работу. В коридоре он столкнулся с хозяином проектной конторы, где трудился уже несколько лет. Как всегда, не здороваясь, Шеф задал довольно странный вопрос: – У тебя есть загранпаспорт?

– Да! – бодро откликнулся парень.

Не очень давно он вместе с девушкой Светой решил, съездить на Чёрное море в турецкий город Анталья. Они прошлись по всем нужным инстанциям. Заплатили приличные деньги и получили красные корочки, которые позволяли выезжать за пределы России. К сожалению, у подруги заболела любимая мама. Так что, вояж в тёплые страны пришлось отложить на неопределённое время.

– Тогда собирай вещи в дорогу. Завтра ты отправляешься в Вену. – огорошил суровый парня «любимый» начальник. Заметив, что подчинённый ничего толком не понял, он поспешил объяснить: – Сейчас позвонил мой школьный товарищ Антоша Запрудный и подкинул нам работёнку.

– Тот самый? – растерянно поинтересовался молодой архитектор

– Тот самый. – важно согласился хозяин: – Олигарх местного уровня Антон Петрович Запрудный.

– И какую работу он нам предложил? – осторожно, словно боясь спугнуть большую удачу, спросил потрясённый сотрудник.

– Полгода назад он отдыхал в Нижней Австрии – начал издалека хозяин конторы: – Поездил по окрестностям старинного города Мельке, что стоит на Дунае. Увидел развалины замка, построенного в двенадцатом веке, и зачем-то купил эту груду камней. Теперь хочет, чтобы мы выполнили проект реконструкции.

– Так мы же специализируемся по особнякам и коттеджам. – стал возражать Шефу Глеб: – Кто же нам разрешит восстанавливать историческое наследие Центральной Европы?

– Антоша Запрудный обо всём уже перетёр с австрияками и сунул кому нужно приличные «бабки». Теперь они согласны на всё. У них лишь одно небольшое условие. Главное, чтобы снаружи то здание выглядело, как древний замок, а не, как модерновая вилла из Южной Флориды.

Так что, ему нужно лишь подновить существующие наружные стены. Да ещё засобачить внутри стилизацию под какой-нибудь стиль из давних германских времён. Век интерьеров особого значения для него не имеет. Коси хоть под шестнадцатый, хоть под семнадцатый.

– Понял. – бодро откликнулся парень.

– Сгоняешь туда на недельку. Осмотришь развалины замка. Обмеряешь их, сфотографируешь всё, что возможно. Приедешь домой, возьмёмся все за работу.

– А вы сами, не хотите слетать заграницу? – на всякий случай осторожно спросил архитектор.

– Хотелось бы, да личные дела не пускают. – печально вздохнул тучный Шеф.

Как и вся небольшая контора, Глеб был в курсе его последних семейных разборок. Четыре недели назад, начальник по каким-то делам летал в командировку в соседнюю область.

Жена Шефа, тайно поехала следом. Проследила за ним, и застукала в одном номере с новой сотрудницей. Молодой чаровнице пришлось мгновенно уволиться. Он перенёс очень шумный скандал и стал «не выездным». Причём, теперь он, на какое-то время, не мог отлучиться не только за границу России, но и за пределы Трёхреченска.

– А как быть с получением визы? – вспомнил вдруг парень. Ведь, Австрия это тебе не какая-то Турция, куда можно приехать без всяких проблем.

– Отвезёшь загранпаспорт в офис Антоши Запрудного. Он здесь всего в трёх кварталах. Отдашь документ секретарше. Она сделает всё, что будет нужно. Вечером тебе позвонит и скажет, когда ты вылетаешь. Командировочные вместе с билетом получишь в аэропорту, возле таможни.

Всё ещё не веря в такую удачу, Глеб спросил у хмурого Шефа: – Так я пойду собирать чемодан?

– Беги. – согласился невесёлый хозяин.

Вылет состоялся в семь тридцать утра. Весь день Глеб упорно добирался до нужного места. Сначала в маршрутном автобусе до скромного аэропорта Трёхреченска. Потом, на самолете «Ту-134» до златоглавой Москвы. Оттуда на американском «Боинге 737» до столицы Австрии, Вены.

Наконец, он оказался в зале шикарного аэровокзала процветающей иностранной державы. Там его встретил местный представитель Антона Запрудного. Им оказался молодой человек, лет двадцати с небольшим.

К удивлению сибиряка, он был одет вовсе не так, как парень себе представлял. Глеб увидел не дорогущий костюм с блестящим отливом, а простую футболку, потёртые джинсы и кроссовки довольно невзрачного вида.

Местный житель стоял у карусели с багажом прибывших людей и держал в руках скромный листок с фамилией гостя. Надпись оказалась сделана широким чёрным фломастером и, что самое странное, начертана родным языком!

Парень подошёл к неспешно идущей ленте транспортёра. Взял свою спортивную сумку в левую руку. Подошёл к человеку с плакатиком и чётко представился: – Глеб Прохоров. Прилетел из России.

– Айвен Литке. – ответил встречающий: – Я ваш коллега. Будем вместе работать над реконструкцией средневекового замка. Можете называть меня просто Иван. –человек говорил без какого-либо акцента, не хуже коренных россиян.

Заметив удивление на лице собеседника, он пояснил: – Я родом из поволжских немцев. Жил с родителями под Оренбургом, в селе Сорочинское. Мы переехали в Германию из СССР в начале девяностого года.

Семья находится сейчас в фатерлянде. Я, благодаря знанию русского, нашёл себе эту работу. Так оказался здесь, в Нижней Австрии. Теперь я буду для вас переводчиком. Идёмте у меня здесь машина.

Он взял спортивную сумку у архитектора. Повернулся и быстро направился к выходу. Ошеломлённый такой информацией, Глеб двинулся следом. Вот ведь как раскидало по миру советских людей.

Через пару минут, они оказались на огромной стоянке, забитой сияющими новизной иномарками.

Глянув на выставку автопрома Европы, парень внезапно подумал: – «Сразу видно, что только недавно сбежали с конвейера. Не то что, машины в Трёхреченске. Там почти всё сплошное б/у. Оно уже отслужило своё в цивилизованных странах, и было сброшено нам по низкой цене».

Иван уверенно нашёл свою серебристую «Хонду». Щёлкнул фирменным ярко блестящим брелоком. Тотчас пискнул сигнал отключённой сигнализации. Новый напарник открыл легковую машину и привычно уселся за руль.

Гость обошёл автомобиль с другой стороны. Айвен предупредительно распахнул неширокую пассажирскую дверцу. Парень бросил сумку на задний диван. Влез в тесноватый салон и устроился рядом.

«Японка» вырулила с обширной площадки. Уверенно вписалась в плотный поток автомашин и стрелою помчалась по широкой дороге.

Шоссе оказалось широким, прекрасно размеченным и гладким, словно стекло. Они быстро домчались до города под названием Мельке, существовавшего с древних времен. Именно здесь, недалеко от Дуная, и находились те развалины замка, что зачем-то купил олигарх Антон Петрович Запрудный.

Всю дорогу, около ста километров, молодые напарники непринуждённо болтали и, совсем незаметно, перешли с официального «вы» на простецкое «ты». Свернув с автобана на местную трассу, машина минут тридцать петляла между небольшими холмами, покрытыми зелёной травой.

Наконец, она въехала в небольшую деревню. Вдоль узкой, извилистой улицы с обеих сторон стояли отлично ухоженные, очень красивые домики. Все они оказались с дубовыми фахверками, совершенно непривычными русскому глазу.

Каркасы двух и трёхэтажных строений состояли из толстых столбов, и раскосов с обвязками. Все деревянные части сильно почернели от долгого времени. Пространство между квадратными балками было заполнено кирпичом или камнем, белёным известковым раствором. Благодаря такому контрасту, тёмные брусья выглядели чрезвычайно эффектно.

Глянув на карту, что лежала на «торпеде» машины, Глеб ознакомился с планом деревни. Параллельно очень тихой, центральной дороге шли ещё две, а местами, даже три коротеньких улочки. Они соединялись друг с другом, редкими небольшими проездами.

– Вот мы и прибыли. – бросил Иван. Припарковал машину в одном из переулков и пояснил: – Это селение ближе всего расположено к месту нашей работы. Отсюда всего пять километров до старого замка.

Глеб взял спортивную сумку, и они вышли из «Хонды». Пересекли небольшую, дорожку, мощеную камнем. Сделали десяток шагов и остановились напротив симпатичного двухэтажного домика.

– В этой гостинице я и живу. – сообщил Глебу напарник: – Тебя мы тоже здесь поселили. На втором этаже, рядом со мной.

Молодые коллеги открыли остеклённую дверь и вошли в небольшой вестибюль. Там их встретила симпатичная женщина лет сорока с небольшим. Одета она была в европейский костюм довольно обычный для всех бизнес-леди. Поэтому, Глеб не увидел колоритных австрийских одежд, пришедших к нам из прежних эпох.

Не оказалось на ней белой кофточки с большим вырезом и короткими рукавами в виде «фонарика». Не было и длинного пышного платья с широкими лямками и расшитым цветами «нагрудником». Отсутствовал даже передник и белые гольфы.

Иван представил гостя радушной хозяйке, и что-то сказал ей по-немецки. Женщина широко улыбнулась. Тотчас повернулась назад и протянула руку к короткой доске. На ней висели ключи, прикреплённые к деревянным брелокам в виде деревянного шарика. Она сняла с крючка один из ключей и подала её россиянину.

Напарник взял лёгкую связку. Благодарно кивнул и двинулся к крутой, узкой лестнице, ведущей на верхний этаж. Глеб направился следом. Глянул по сторонам и увидел, что в простенке висит зеркало в полный рост человека.

Оно оказалось удивительно старым и сильно помутневшим от времени. Было похоже, что данный предмет висит здесь уже очень многие годы. Возможно, его там закрепили сразу после строительства дома, лет двести назад. Теперь он представлял собой вполне антикварную вещь.

Молодые люди гуськом прошли по тихонько скрипевшим ступеням. Поднялись на площадку и оказались в небольшом коридоре. Взглянув на число однотипных проемов в двух стенах, можно было понять, в этой скромной гостинице всего шесть номеров.

Иван отпер ближайшую дверь. Предложил Глебу войти, а сам направился к соседнему номеру.

Архитектор шагнул вперёд. Оказался в крохотной комнатке и осмотрел обстановку. Вдоль левой перегородки стояло двуспальное деревянное ложе. Своим изголовьем постель примыкала к противоположной стене. В нём виднелось небольшое окно.

Вплотную к правой стене расположился маленький столик и стул, сколоченный каким-то деревенским умельцем. Рядом имелась ещё одна дверь, которая, как оказалось позднее, вела в душевую кабину и совмещённый с ней туалет. Возле самого входа устроился узкий шкаф для верхней одежды.

Бросив сумку на пол у порога, Глеб устремился к окну. К радости парня, номер оказался с видом на древний, сильно разрушенный замок. Его глазам предстала прекрасная панорама австрийских предгорий.

Всё выглядело именно так, как бывает только в кино, да на картинках из модных гламурных журналов. Впереди расстилалась зелёная, отлично ухоженная, большая долина, окружённая с разных сторон невысокими сопками. Все склоны пологих увалов заросли густым старым ельником.

Проходившая мимо гостиницы, узкая трасса петляла по обширной долине, и устремлялось к одиноко стоявшей возвышенности. Она выглядела чуть больше и круче, чем все остальные. Благодаря чему и господствовала над всей окружающей местностью.

У подножья скопления скал протекала узкая речка. Водный поток огибал их с трёх разных сторон. По четвёртому склону, вился извилистый, очень узкий просёлок, уходящий наверх.

Тёмная, мрачная крепость располагалась на самой макушке холма. Её окружала стена, сложенная из тяжёлых каменных блоков. За прочной оградой укрылся массивный донжон и несколько крупных построек.

Неумолимое время изрядно потрудилось над ними. Следы больших разрушений были прекрасно видны даже отсюда. Крыши и оконные блоки у зданий отсутствовали. Защитные парапеты на стенах осыпались во многих местах.

За минувшие годы замок почти развалился, но и сейчас, в лучах заходящего солнца, его силуэт весьма впечатлял. Можно представить, какое он оставлял впечатление в далёких от нас, средних веках.

За спиною раздался тихий, вежливый стук. Глеб машинально ответил на русском: – Входите, открыто!

Дверь распахнулась. В комнату вошёл молодой проводник и соратник. Он приблизился к парню. Встал рядом с ним и спросил: – Нравится? – архитектор лишь молча кивнул.

Иван быстро объяснил суть и историю дела: – Первое укрепление на этой горе возникло чуть раньше, чем крепость в Мельке, ещё в начале восьмого века. Тот замок, что мы сейчас видим, был выстроен лет двести спустя.

Вплоть до начала второй четверти тринадцатого столетия он был вотчиной длинной череды различных баронов. Они сменяли друг друга, как стеклышки в калейдоскопе.

По тем временам, место расположения крепости, являлось чрезвычайно удачным. Здесь проходили весьма оживлённые торговые трассы. Вот феодалы и грабили всех, кого только могли. Борьба за данную местность шла постоянно, и она очень часто переходила из одних рук в другие.

Потом всё изменилось. В городе Мельке, через который мы с тобой проезжали, построили новую, очень мощную крепость. В 1089 году, маркграф Леопольд II передал её бенедиктинцам.

Укрепление быстро росло. В силу своих убеждений, монахи не грабили проезжих людей. Благодаря чему, все торговые трассы переместились поближе к христианской обители.

Тот участок дороги, который сейчас перед нами, быстро вышел из моды. Замок потерял большое значение, которое раньше имел, и стал понемногу хиреть. Тогда и появилась у местных крестьян легенда о приведении алхимика.

– Ну, какой древний замок может быть, без своего привидения? – отозвался сильно заинтересованный Глеб.

– Не знаю, как там было на самом-то деле, – поспешил уточнить дотошный Иван: – но обитатели всех соседних селений до сих пор сильно верят в него. Мне пару раз говорили, что оно до сих пор бродит в развалинах.

Благодаря приведению крепость хорошо сохранилась. Дело в том, что местные жители боятся туда заходить. Время от времени, кто-нибудь знатный барон занимал старый замок, но никто там подолгу не жил. Все очень быстро сбегали оттуда.

– И всё из-за алхимика? – удивился молодой россиянин.

– Пейзане утверждают, что именно по этой причине.

– А ты сам в замке был? – не удержался Глеб от вопроса.

– Конечно, я ходил туда много раз. Для этого меня и наняли представители Антона Запрудного. – спокойно ответил Иван: – Я всё там облазил и, кое-что даже обмерил. Должен тебе сообщить, что никаких приведений я никогда не встречал.

Под моим наблюдением, рабочие установили там бензиновый генератор и провели электропроводку в нужных местах. Теперь, кое-где есть освещение. Одна бригада строителей уже целый месяц постоянно там трудится. Убирает мусор, что скопился за многие годы, и разбирает старые, сильно обветшавшие стены. Однако, вкалывают они только в первую смену.

– Так сильно боятся алхимика?

– Похоже, что да. Как только наступает пять часов вечера, они всё бросают, и немедля уходят. Это ещё ничего, пока нет проекта и сметы, а когда развернуться основные работы, то придётся возить сюда другую бригаду из соседнего города. Местные во вторую смену туда даже носа не сунут.

– А что это за приведенье такое, от которого все удирают?

– Да я и сам толком об этом не знаю. Слышал в двух человек, что в тринадцатом веке пришёл к барону, тогдашнему владельцу горы, какой-то монах. Показал хитрые фокусы с превращеньем одних веществ в совершенно другие и обещал создать нечто чудесное. То ли философский камень, то ли эликсир вечной молодости? У селян нет общего мнения по данному поводу.

Феодал, естественно, весьма оживился. Дал ему денег на оборудование лаборатории, но установил жёсткие сроки выполненья заказа. Только ничего у бедняги не вышло. Время шло, а обещанного им дорогого продукта так никто и не видел. Тогда хозяин сильно разгневался и стал грозить учёному лютой расправой.

Алхимик выслушал такие посулы и решил, что нужно рвать когти отсюда. Не то, запрут в подземелье на хлеб и на воду, где и будешь сидеть до скончания века. Как-то раз, глухой тёмной ночью он собрал все вещички и потихоньку прокрался к воротам. Другие твердят, что он попытался спуститься со стены по верёвке.

Как бы то ни было, но его углядела охрана и убила при попытке к бегству из замка. Говорят, перед смертью, учёный проклял хозяина вместе с его укреплением. С тех пор и стал появляться в крепости таинственный призрак. Кто бы там не селился, никому нет житья и покоя. Все, очень быстро, оттуда съезжали. Конечно те, кто оставался в живых.

– Происходили и смертельные случаи?

– Местные мне говорили, что погиб кое-кто из вельможных господ. А как там было на самом-то деле, кто знает? Может быть, просто кто-то упал с крутой лестницы, или зарезали по пьяному делу? Никаких бумаг не осталось. Сохранились только предания. Так сказать, устное народное творчество.