Читать книгу Против течения - Александр Вадимович Лукьянов - Страница 2

Нужно дождаться действия препарата. Это занимает меньше минуты. Осознание того, что я сейчас буду решать судьбу незнакомого мне человека никак не отогнать. Я напрягся. Дыхание стало горячим, виски начали пульсировать, я сжал кулаки и зубы, мне стало некомфортно в собственном теле. Столько лет на службе, а всё еще реагирую как новичок. И тут в один момент тело расслабилось, и я ощутил легкое покалывание на кончиках пальцев.

– Ох, наконец-то подействовало, —подумал я.

Я на месте. Вошел. В небольшой ярко освещенной белой комнате ждала девушка. Стол и два стула. Две двери в противоположных стенах. Я поздоровался, прошел к столу и сел.

Я поднял взгляд, и тут же сработала привычка оценки. Обвиняемая молода. Шатенка. Немного уставшая. Испуганный вид. Ухожена. Она смотрела на меня немного исподлобья, в глазах читалась надежда на понимание.

Я провёл ладонью над столом, включив голографический интерфейс, и сухо произнес: «Включить протоколирование. Дело номер 453-Б, от четвертого мая 2561 года. Обвиняемая Анна Ларс. Дознание проводит инспектор Сэм Спрингс». От серьезности происходящего Анна заерзала на стуле. Я молча ознакомился с протоколом, оформленным при задержании.

– Вас задержали вчера в двадцать три часа одиннадцать минут, вы ночевали в изоляторе. С вами хорошо обходились? Обеспечили ли вас всем необходимым? – Я выбрал модель поведения, максимально эффективную для ее психотипа и ситуации, роль друга, который хочет помочь. Анна положительно закивала в ответ.

– Мисс Ларс, вам объяснили в чем вас обвиняют? – снова кивок согласия, – По нашим данным, третьего мая, в 10 часов вечера, вы весьма нелестно отзывались о руководстве вашего университета и правительстве страны. В беседе с друзьями вы использовали такие слова как «обманщики», «убийцы», «грабители», «диктаторы», и тому подобные. За вами ранее не наблюдалось подобного поведения. В вашем университете вы отмечены знаками отличной учёбы. Вам известно, что такие высказывания категорически запрещены и относятся к экстремистской деятельности?

Анна замерла. Я видел, как меняется оттенок лица.

– Пожалуйста, мисс Ларс, ответе на мой вопрос, – я обратился к ней, немного улыбнувшись, – поверьте, я пытаюсь вам помочь. Вам известно, что подобные высказывания приравниваются к экстремизму?

– Да, известно, – ответила Анна, все такая же бледная.

– Чудно, – я снова улыбнулся, одобрительно кивнув головой, – Я бы хотел обратиться к истории. Вы, конечно, знаете об аномальной активности солнца, которая началась в 2220 году, давшей начало целой серии самых разрушительных катаклизмов, которые когда-либо переживала наша планета. Людей на Земле было больше восьми миллиардов, вы представляете? Погибло семь с половиной миллиардов людей. Вы только вслушайтесь, семь с половиной миллиардов! Тогда самые мудрые и дальновидные умы и главы корпораций объединились для создания всего необходимого, чтобы человеческий вид выжил. И мы с вами сейчас беседуем и дышим благодаря тем героям, что смогли перестроить неготовый к новым законам природы мир. Порядок, который существует сейчас более чем необходим. У нас просто нет другого пути. Поэтому слова и действия против нашего правительства недопустимы, потому что подрывают безопасность всего общества. Мисс Ларс, вы осознаете важность порядка, который мы поддерживаем?

– Да, да, конечно, я все понимаю! – забормотала Анна заметно оживившись.

–Хорошо, будем считать, что мы договорились, мы вас отпустим – подытожил я, – но имейте ввиду, если за вами будет замечено подобное вновь, вы будете наказаны по статье активной экстремистской деятельности и вас отошлют на перевоспитание. Вы меня понимаете?

– Да, я все поняла! Спасибо вам большое! Мы больше не увидимся, обещаю! Эмм… Можно один вопрос?

– Спрашивайте, – ответил я.

– Это Мэг на меня донесла?

– На этот вопрос я не могу ответить, источник пожелал быть анонимным, всего доброго, вас проводят.

– Всего доброго, – попрощалась Анна и вышла за дверь.

– Остановить протоколирование, – скомандовал я компьютеру. Меня тошнило от самого себя. Почему я этим занимаюсь? Бедняжка, это была не только Мэг, ее сдали все друзья, перед которыми она решила поделиться мыслями в тот вечер, люди, которым она доверяла. Все они подписались под обвинением в «опасном поведении» подруги. Все без исключения. Наше общество живет такими ценностями как победа над болезнями, мирное небо над головой, победа над денежной системой, доступное образование. В моей работе необходимо знание истории. Но чем больше я погружался в факты о жизни людей до волн, тем яснее становилась картина, пазл за пазлом. За 12 лет работы инспектором я невольно сформировал собственный фильтр, через который пропускаю исторические события, и теперь четко представляю, насколько свободны были люди прошлого, и мы со своими ценностями сильно отстали от ценностей реальных. Они могли сами выбирать, чем заниматься! Нам же в 5 лет имплантируют чип профессионального определения, который за время начальной школы определяет расположенность к той или иной деятельности. Позже вас отправят в соответствующее учебное заведение, после предоставят работу. Так выяснилось, что мне подходит полиция, А Линн работа в новостях. Конечно, чип может считать изменение расположенности в течение жизни, но я слышал лишь об одном таком случае. Еще раньше люди могли путешествовать! Наверное, во времена, когда на Земле были леса и птицы, это было подобно чуду! Помимо животного мира, были домашние животные, которые становились членами семьи. Потрясающе! Сложные взаимоотношения между разными видами. Мои мысли прервались вызовом на совещание. Там обсуждалась бесполезнейшая статистика, что-то из политики, новости из других городов и прочая чертовщина. Я был отключен и не заметил, как прошло действие препарата, блокирующего эмоции, за ним закончилось собрание, да и весь рабочий день, остаток которого я провел за архивами и досье Анны Ларс и её семьи.

Я вернулся домой. Мы поужинали, Линн, Ноа и я. После ужина Линн обрабатывала какую-то завтрашнюю статью для газеты, а мы с Ноа, усевшись на полу, рассматривали школьные рисунки. Потом мы много говорили об её классе, и о том, что скоро чемпионат школы по шахматам. Затем она взяла с книжной полки «Алису в стране чудес», одну из немногих разрешенных детских книг прошлых веков, а я сидя на полу все не мог отделаться от мыслей о мисс Ларс. Отправляя в архив её дело, я заметил, что она учится на историческом факультете. Конечно, это всё объясняет. Видимо, идеологическая промывка мозгов не работает в её случае. Я был таким же. Но я не раскрывал своё вольнодумие перед несколькими людьми сразу, ведь так очень сложно держать во внимании их реакцию и настроение. Мы похожи. Стремимся к внутренней свободе. Чёрт, я знал, что делать.

– Я должен кое-куда съездить, – выпалил я, поднимаясь с пола. Ноа так увлеклась чтением, что не услышала меня.

– Расскажешь, когда вернешься? – не отрываясь от работы спросила Линн.

– Конечно.

Поцеловал девчонок, вышел в гараж и сел за руль. Когда я мчал по кольцевой автостраде, солнце уже садилось. Приехал. Улица 6774-05. Припарковался в сотне метров от нужного мне тридцать первого дома. Дошёл пешком и позвонил в дверь.

– Что? Что вы здесь делаете? – не открывая дверь крикнула Анна.

– Нам нужно поговорить, я хочу помочь, – произнёс я тихим голосом, – я буду ждать вас в машине, в паре домов по дороге налево.

– Хорошо, дайте пару минут, – после короткой паузы ответила Анна.

Я зашагал к машине. Эх, надеюсь она не вызовет полицию с перепугу. Соседом Анны наверняка был архитектор или художник, потому как его дом выделялся на фоне остальных сферической формой с зеркальной поверхностью, несколькими входами с разных сторон и башней с часами. Вот она свобода. Ты можешь выбирать все что угодно из тысяч ненужных вещей. Сев в машину я стал ждать. Вот и она. Захлопнув дверь, Анна посмотрела на меня с нескрываемым удивлением. Я завел двигатель.

– Поговорим в пути, сделаем круг по четвертой кольцевой, и я отвезу вас обратно, идет? – я старался вести себя непринужденно.

– Что вам нужно? Я ведь не арестована? – Испуганно и осторожно поинтересовалась Анна.

– Нет, что вы, – начал я, – позвольте рассказать вам одну историю. Его звали Юрий Королёв, его жена Мария Королёва. В 2287-м году им было по 76 лет, когда они во главе небольшой армии сепаратистов захватили Округ-116. Целый город, такого же класса как наш. Они все хорошо спланировали и взяли в плен всех членов всех шишек, глав ведомств полиции и суда. Потом эвакуировав всех из центра, взорвали здание правительства, демонстрируя смену власти. Затем по всем каналам связи объявили, что примут в свои ряды всех желающих построить новый свободный мир. Таких оказалось немало, и армия повстанцев увеличилась в несколько раз. Остальных отпустили из города. А через пару дней после окончания эвакуации прилетели бомбардировщики, и сравняли с землей захваченный город вместе с сепаратистами. Тысячи смертей за несколько секунд. Все это произошло из-за того, что Юрий и Мария умели пользоваться словами. Слово – одежда мыслей. В устах одного это прекрасные стихи, в устах другого – оружие.

– Это, по-вашему, помощь? Зачем было вытаскивать меня из дома? Можно было просто вызвать меня в кабинет! —разозлилась Анна.

– Нет, нет, поймите, многие думают, как и вы, многих не устраивает порядок вещей, но они об этом молчат, – сказал я и умолк на несколько мгновений, – Многим есть что терять или они боятся за судьбу своих близких, да и вообще, в одиночку не переделать мир…

– Я поняла! – вскрикнула Анна, – Вы тоже ненавидите этих псов!

Я молча улыбнулся.

– Да! А я считала, что вы такой же подонок каким кажетесь на своей работе. Но как? Как вы ещё не свихнулись? И как вообще стали там работать?

– Так же, как и все остальные люди, чип профессионального определения, и всё что я говорил сегодня, это по долгу службы, уж не держите на меня зла.

– Я слышала, что его можно тихонечко перепрошить, и выбрать новую профессию. Понимаете? Новую жизнь!

– Не думаю, что все так просто, да и на моей службе это раскроют. Знали бы вы, мисс Ларс, какой у нас отдел кибербезопасности. Малейшая нестандартная активность чипа, а уж тем более изменение в коде мгновенно зарегистрируют и передадут оперативному отделу. Сотрудников правительственных служб проверяют еще тщательней, чем гражданских. Поверьте, они видят почти все, – это прозвучало так зловеще и безнадежно, что минут на десять воцарилась тишина, а Анна отвернулась к окну.

– А вы читали Солженицына? – прервала молчание девушка. Я в удивлении поднял брови и взглянул на неё. Глаза её горели.

– Будьте осторожны, если вас поймают с подобной литературой, вам конец, я не шучу, – я сделался настолько серьезным, насколько мог, затем сощурился и добавил – Я читал абсолютно всю запрещенную литературу. По долгу службы, естественно.

Мы засмеялись. Это было словно глоток свежего воздуха, будто я вернулся во времена своего юношества. Ещё я осознал, что не общался вот так ни с кем уже много лет. Линн, безусловно, моя единомышленница, но сейчас для нас важна дочь и её будущее, а открытые беседы о свободе остались где-то за занавесом.

Мы вернулись к дому Анны.

– Будьте осторожны, пожалуйста, и с друзьями тоже.

–Они мне не друзья, – улыбаясь оборвала меня Анна. Я одиночка, особенно после того, как погибли родители.

– Я сочувствую.

– Это было давно, все в порядке, – ответила Анна.

– Прошу. Берегите себя, – попрощался я.

– Вы тоже!

Я развернул машину и поехал домой.

–

– Ты замечательный человек, – сказала Линн после моего рассказа об Анне. Мы сидели за стойкой на кухне, она смотрела в мои глаза и держала мою руку, – Правда, ты правильно поступил, поговорив с ней. Кто её родители?

– Их нет в живых. Герман и Ольга Ларс. Мать инженер. Придумывала роботов для добывающей промышленности. Отец астрофизик. Оба погибли. Забыли принять нейролептик перед сном.

– Боже! Какой ужас! Когда?

– Шесть лет назад, Анна тогда училась в старших классах. Сейчас она заканчивает исторический факультет, – ответил я.

Ночью у них наступил паралич, за ним судороги и наконец острый психотический синдром с самоповреждением. Бедняги увечили себя всем, что попадалось под руку. В таких случаях два исхода. Либо смерть от кровоизлияния в мозг, либо, человек замучает себя до смерти. Процесс необратим уже с первой стадии паралича. Анна приехала из исторического лагеря через двое суток, а после увиденного, два года наблюдалась у психиатров. Случаи, когда человек нарочно уходил из жизни таким методом редки, но случаются. Информация о них замалчивается либо искажается под видом новой редкой болезни.