Читать книгу Сиреневая книга, или Предиктивные мемуары - Alex PRO - Страница 20

– Бонда, я там ребятишек построил. Ты там хотел их… в курс дела как-то ввести что ли?

Бонда кивнул и вышел в длиннющий коридор школы. Новобранцев было аж под две сотни. Разных возрастов и национальностей. Битое стекло песочно похрустывало под берцами. Командиры стояли в простенках у окон, новоприбывшие у стены. Чапа выстроил их в три шеренги и ходил вдоль, всматриваясь в лица. Чувствовалось напряжение. Бонда и не подумал его снимать. Он прошел на середину, осмотрелся и процедил:

– Здравствуйте, господа смертнички!

По рядам пронесся гул. Орать про здравия желаем, как учил их Чапа, было вроде как неуместно. С другой стороны, их предупредили, куда попали, и чего примерно следовало ожидать.

– Заткнулись, блядь! – прицыкнул Чапа. – И слушаем.

Бонда брезгливо оглядел строй и продолжил:

– А почему вы меня спросите, господа, а не товарищи? А я вам отвечу! Вы мне пока никакие не товарищи, я вас впервые вижу. И то, что вас проверил товарисч, – он подчеркнуто выдавил последнюю букву, – Наглер, то это еще ничего окончательно не означает. Вы не прошли и десятой доли тех пробивок, которые он вам устроит. В том числе и с моей помощью. Причем знать мы об этом не будем. Не так ли, товарищ Наглер? – Бонда обернулся к Наглеру и незаметно подмигнул ему. Тот, казалось, побледнел еще сильнее.

Бонда развернулся и вперил немигающий взгляд на строй.

– То, что вы прошли первичную проверку, пока дает вам только лишь право стоять здесь и слушать меня. А не ветер в ваших бестолковках.

Для удобства и в силу… целесообразности живем мы и общаемся согласно уставам Вооруженных Сил Советского Союза. Поскольку большинство проходило срочную службу давно, кто-то вообще не служил, или обретался в армиях других государств, включая ВэСэРэФэ, буквального следования уставам не происходит, но отдельные их разделы следует вызубрить. Подробности донесут ваши командиры взводов. Я несколько о другом. Время нам выпало ожидаемо поганое, хотя и интересное. Фактически, который год идет война. Война против нас всех. Включая и тех, против кого мы тут воюем. Но об этом позднее.

Для начала, я постараюсь максимально доходчиво прояснить некоторые моменты.

Если я буду говорить очевидные для вас вещи, просьба не гундеть и не комментировать. Молча радуетесь, что оказывается вы не совсем идиоты, и не более того. Возможно, кто-то из вас слушает меня в первый, и в последний раз, я не зря назвал вас смертниками. Самонадеянность и тупость в наше сложное время ведут только в могилу.

Бонда подошел к длинноволосому ясноглазому юноше и одним движением вырвал свисающий из бокового кармана наушник.

– Если хоть один утырок будет замечен с любым, я подчеркиваю, любым, сраным гаджетом, этот идиот навсегда потеряется. А маме, жене, или чей вы там контакт оставили, через месяц пойдет собщение «пал смертью храбрых». Запомните, ребята, мы не знаем, что там зашито. Следует воспринимать любой, даже отключенный телефон, плейер, фотоаппарат как опасность. Это, как минимум, навигационный маячок. Вариант – прослушка, еще вариант – мина, в том числе отложенного действия. Могу накидать еще примеров. Используете только вот эти проверенные говнорации. Всё. Мне не надо, чтобы вас идентифицировали и накрыли! И так рисков масса. Чапа, расскажи за посылку.

– Докладываю, – охотно зарокотал Чапа. – В том годе, боец… Долбойобов в селе Засранском на обочине дороги обнаружил коробку. Ящик с новыми телефонами в количестве дохуа штук. Порядка пятидесяти. Смартфоны, все дела. Раздал товарищам. Зарядили – пользуются! Кто симки заныканные воткнул, кто фоткается, кто музыку слушает. Накрыли. Почти всех. Одним залпом.

– Благодарю, – продолжил прошагивающийся вдоль строя Бонда. – А, главное, положили не только этих баранов. А и других, которые видели, но не посчитали нужным пресечь это безобразие.

В этот момент он остановился около Ходырева, навалившегося задницей на подоконник, с пару секунд посмотрел на него, развернулся и пошел в другую сторону.

– А вот ухмыляться здесь не следует, – уперся он взглядом в рыжего здоровяка, – ухмыляться буду я, когда твою обугленную тушку схомячат ёжики в кустах. Стучать и докладывать в боевой обстановке – это абсолютно разные вещи.

Для того, чтобы совесть была чистой, рассказываю простейший алгоритм ваших действий в подобных ситуациях. Итак, тупой, но, надеюсь, более доходчивый для вас пример. Допустим, вы видите, как вот это рыжее хуепутало принесло в расположение подразделения снаряд и пытается его расковырять. И, первое, что вы делаете, так это ставите в известность самого долбоёба о наиболее вероятных последствиях его телодвижений и принимаете меры по устранению опасности. Причем если вас, наблюдающих идиотов, вокруг несколько, то делаете это совместно, активно поддерживая друг друга. Рыжему – в рог, снаряд – за пределы! Это, заметим, только начало!

Второе, вы при любом раскладе и исходе, докладываете все это дерьмо своему младшему командиру. Он должен знать своих идиотов… и делать выводы. Иначе, рано или поздно, это будет чревато. Далее идет доклад выше. За сокрытие наказание жестче.

А каждый придурок будет должен зарубить на своем носу о неминуемых последствиях поиска приключений для своей задницы.

И в следующий раз – а этот следующий раз неминуемо наступит – очередной валенок уже поостережется так поступать. Или убьет себя любым другим способом, но на безопасном расстоянии от коллектива. А ваши шансы выжить несколько возрастут. Якши, саксаул? – он остановился напротив пожилого азиата. – Казах? Да стой, стой, дед… Продолжаю…

У нас здесь служит огромное количество людей из разных социальных слоев, разных-заразных национальностей и вероисповеданий. И всем должно быть по барабану, кем они были в прошлой жизни. Здесь все разговаривают только по-русски, и молятся молча… исключительно Всевышнему. А кто он для конкретного индивидуума – Христос, Олло, Будда или кто-то еще – никого, кроме него самого, волновать не должно. Все ритуальные предметы не должны демонстративно выставляться напоказ. Никаких… моль… бертов! Все религиозные отправления делаются мысленно. Медитирующих – без нужды не беспокоить.

Здесь никому не интересен ваш прежний социальный статус, учитываются только знания и навыки, необходимые для боевых действий. И нам глубоко безразлично, сколько у вас было автомобилей, прислуги, и прочие… сказки из прежней жизни, но если вы, например, хорошо готовите, водите грузовик, стреляете, ориентируетесь и так далее – молчать не стоит. Указать обязательно все навыки и умения! Так будет лучше и для вас лично. У нас был прекрасный парикмахер и бездарный боец. И это я говорю про одного и того же человека. Царствие ей небесное!

Всю увиденную электронику лучше обходите за версту. И не трогайте, представьте самое простое – что это заминировано. Еще бывает и скрытная аппаратура. Скрытая. Тот же навигационный маячок, спецметка, или считыватель. Заметили непонятное, тут же доложили.

Считыватель стоит вот в той, допустим, машине, – Бонда ткнул пальцем через разбитое окно во двор школы, – и всех вас идентифицирует. Кто, рядом с кем, в какое время, и в каком направлении. Даже будешь в балаклаве, посмотрел туда – по глазам вычислит, если оптика встроена соответствующая. А там много может быть сенсоров, и на голос, и на электронику. Мы и сами такие, бывает, ставим. Когда богатые.

– А давайте ее проверим! – раздался молодой голос, и Бонда развернулся.

– А, опять ты! Кого проверим, чубайс?

То тут, то там раздались тихие смешки.

– Ну, машину эту, – растерянно сказал рыжий…

Сдерживать смех уже никто не стал. Даже Бонда от неожиданности слегка ошалел, глубоко вздохнул, и переглянулся с Наглером.

– Парень, а ты, я смотрю, идиот? Да еще и… инициативный? Что ты, блядь, башкой трясёшь? Только глухой? Я сказал слово – «допустим»! Слышал такое раньше? Давайте ещё все машины проверим! И дома, и камни, и деревья. Тут даже с прибором сложно засечь – эта хрень работает, в-основном, на прием. Она может вообще ничего наружу месяцами не передавать, если настроена, к примеру, только на большие группы или конкретные симки. И передает все за доли секунды. Позывной твой, боец?

– Гиря, тащ командир!

– Вижу уже, что не Гирькин! У Чапы есть распечатка учебника Челпанова, после построения получишь… Два дня тебе на изучение логики. Проверю лично! Заткнулись все!

Особое внимание гражданским. Скажу нехорошее, но… Идет война. Чего уж там вуалировать. Здесь уже не первый месяц ведутся боевые действия. Коридор предоставлялся. Хуевенький, но тем не менее. Да и раньше… время съебнуть отсюда было. И все же здесь местами осталось до пятидесяти процентов. Не хотят. Извечные русские, да и не только русские, Авось и Похуй. Буддисты, блядь! Но достается им с обеих сторон. Тут шансы плохие. Между молотом и наковальней. Я имею в виду обстрелы. А за другое, предупреждаю, пойдете под трибунал. В башке у всех каша, в семьях часто разлад, родственники отмобилизованы у многих в разные стороны. Большинство открыто за нас, но что они скажут, если мы уйдем, я лично не уверен. И иллюзий не питаю.

Поэтому – очень внимательно ко всем. У нас естественно есть люди, которые оперативно работают с местным населением, но… В общем, мы заранее их всех предупреждаем, чтоб сидели как мыши под веником, и не высовывались. Тогда целее будет все, и люди, и строения. Комендантский час никто не отменял, ночью свои не шароёбятся. Вглядываться времени нет. На той неделе в Аллюево деда сняли. На «Ниве». Куда попёрся – неизвестно, но пост сработал правильно. Был человек – нет человека. Ладно, этот старый крендель вечно датый был, и это общеизвестный факт. Но там, – Бонда махнул наверх и в сторону, – уже хай подняли. И чем больше такого будет, тем хуже и нам, и местным. И лучше этим. Потому прошу, приказываю – не заискивать, не панибратничать, держаться настороже, объяснять, что это все не шутки.

Наша задача в этой войне не накрошить за ради чьих-то хотелок гору трупов своих же, пусть и с тараканами, граждан. Они нам еще в мирной жизни пригодятся. Нам потом восстанавливать это всё – и экономику и мозги. Вот и свои извилины включайте, а правильнее – не выключайте!

На сегодня все. Рамиль! Завесишь здесь окна рабицей, ты в Поляковке делал, знаешь, где и как. И это… заранее возьми степлер и пленку. Где стекол нет, простреляй, а то мы задубеем ночью.