Читать книгу Сиреневая книга, или Предиктивные мемуары - Alex PRO - Страница 48

– Утверждать, что события, происходящие в мире, не имеют под собой соответствующей подоплёки, это – то же самое, что говорить о случайности, – Наглер в обычной своей манере нервно расхаживал по учительской вперед-назад и скорее рассуждал, чем пытался кого-то убедить. – Повторю: это то же самое, что говорить о случайности событий в конце восьмидесятых…

Он подошел к окну, опустил конспект на перемазанный подоконник, посмотрел вниз и закурил. С седой головой и багровым загаром издали Наглер напоминал негатив самого себя, только несколько лет назад. Разве что залысины на лбу стали отчетливее.

– Очевидно ведь, что Советский Союз не развалился сам по себе, – продолжил он. – Этому предшествовал комплекс мер, реализация которых способствовала как непосредственно ослаблению государственных институтов и подрыву экономики, так и запуску процессов, направленных на изменения в сознании людей. В головы вбивались постулаты индивидуализма, стяжательства, подменялась система ценностей.

– Да это вы со своей конторой всё просрали… и слили, – подал голос дремлющий в кресле Чечен.

– Мы? Замечательно! А, вы, блядь, орлы горные, у себя раскачали и воспользовались! – парировал Наглер.

– Следи за помелом, начальник! – вскинулся Чечен. – Да, время показало, что к независимости мы не готовы. Менталитет не тот. Мы – воины, не чиновники! Допускать наших до власти по идее вообще нельзя! На любом уровне.

Народ поднял головы и начал прислушиваться. Стало неожиданно тихо.

– Как, впрочем, большинство… любых кавказцев… и чурок, – ляпнул Чечен и тут же сконфуженно поправился: – Азиатов. Касыма нет? Хорошо. Любых. Для нашей же пользы. Назначенный главврачом начнет подтягивать всех своих, неважно какой ты доктор или медсестра. И завтра там нельзя будет лечиться! Директор предприятия назначит главным инженером своего племянника-барана, который купил диплом. Надо, чтобы наверху были честные и справедливые, которым без разницы, из какого ты тейпа. Профессионалы, а не по блату!

– Ух, какой ты у нас сегодня самокритичный, – засмеялся Наглер, – чего-то даже страшно. Ничего такого не съел?

– Это потому, что он один тут такой, – заметил Чапа, – было б больше, так только б письками и мерились.

– Завалите свой поганый рот! – не поворачивая головы, продолжил Чечен. – Вас не спрашивали! Я очень серьёзно. У нас многие понимали, что без России будущего нет. Знаешь, когда в зал не приходил тренер, мы назначали тренером кого-нибудь из своих, любого опытного, кто знает порядок проведения разминки и тренировки. Потому что самостоятельно… каждый сам по себе… не шло ничего. Несерьёзно. Только по команде, все в одинаковых условиях.

Чечен замолчал, достал из гламурного портсигара самокрутку, запалил, несколько раз жадно затянулся и вдруг неожиданно заявил:

– Я вообще считаю, что лучшие чиновники – это немцы! И исполнители, и руководители. Им это еще и нравится до усрачки!

– Вот вы их в ту войну и встречали хлебом-солью! – сказал Чапа с усмешкой.

– Я не встречал! – огрызнулся Чечен, и повторил значительно, с упором на местоимение, – Я – не встречал. Ни их, ни тебя!

– А ты хорошо ответил, Генацвале Вайнахович, – заметил Бонда. – Меня во все времена бесило, когда вылезет вперед какая-нибудь гнида и начинает в стиле: «Конечно, мы все виноваты в том, что произошло. Мы все голосовали за Иванова, все голосовали за Петрова, мы все желали победы народу Чуркестана!». А я говорю: «А с хера ли ты за всех говоришь? Я вот себя виноватым не считаю, ни за одного из этих пидоров не голосовал, ничего такого не желал и имею право слать вас лесом!»

«У нас нет порядка… Мы должны покаяться!»

А у меня, блядь, порядок есть, и каяться я не собираюсь! В советское время помню, ненавидел субботники по уборке мусора. Я его, мусор, блядь, не кидаю! С хуя ли я его должен собирать?! Потом, правда проникся, с возрастом. Что проще подмести и подчистить, чем видеть… нечистоты… раздражаться и терпеть. Иногда.

– Но это ведь не совсем про субботник, не так ли? – раздался сзади тихий голосок.

Бонда вздрогнул от неожиданности, но, не подав виду, обернулся. Ожидаемо. Ходырев нарисовался.

– Надо же! Гороно пожаловало! – усмехнулся Бонда. – Да ещё с подъебонами. Исключительно про субботник, господин прапорщик!

– Почему сразу прапорщик? – поморщился Ходырев. – А если я человек гражданский?

И тотчас поправился:

– В смысле, к воинским званиям отношения не имею?

– Потому что ты у нас кусок, – заржал Чапа, – ты же представитель военторга и овощебазы. Шматко, блядь нерусская.

– На строевого офицера ты не похож ни разу, даже по комплекции, – продолжил Бонда, – Да и возрасту. А подполковники у нас, похоже, со слов нашего кавказского друга, исключительно нохчи. И все полковники тоже. И один майор.

– Два майора, – нарочито вежливо поправил его Чапа. – Чечен рассказывал про майора – младшего племянника, и про майора – сына хозяина бензоколонки.

– Я про второго не слышал, – засмеялся Бонда, – но он, конечно же, из спецназа?

– Ко-о-онечно! Иначе никак! Других не держат.

– И он – чемпион мира по?

– Он был чемпион России по тхэквондо, – спокойно уточнил привыкший к подколам Чечен.

– Охотно верю, – сказал Бонда, – я знавал троих чемпионов по разным версиям единоборств. Все они были из моего города… Кстати, вполне достойные люди. Ну, повезло им – ехали в шапито анапском выступать, а оказалось, это целый чемпионат мира! Даже какие-то хорваты приехали. У всех, конечно, по-разному, но соревнований много всяких тогда было. Я сам чуть не стал чемпионом города по кекусинкаю в своем неудачном весе. И проиграл-то обидно – в дополнительное время, по очкам. В 90-м году. Сразу выбил одного, другим уже меньше соперников осталось. В итоге, мне дыхалки не хватило. Я как тигр – долго драться не люблю.

– Мужики, – раздался высокий голос новенького спеца, – а почему у нас на шевронах тигра, а отряд называется «Багира»?

– О! Наконец-то! С почином! – Чапа покатился со смеху, другие заулыбались – вопрос был традиционный.

– А это вы у Бонды спросите, юноша, – улыбнулся Наглер, – его идея была.

– Для конспирации, сынок, для конспирации, – вздохнул тот.