Читать книгу Не к ночи рассказанное… - Ана Гри - Страница 5

Серый апрельский день склонился над мраморными крестами с черными оградками городского кладбища сплошь заросшего высокими кленами, скособочившими свои голые ветки над могилками. Земля еще не согрелась, но у могильщиков работа такая рыть ямы, не зависимо от времени года.

– Ох, Димка вляпаемся мы, – сетовал один из них.

– Вы оградку с памятником вывезли? – утомленно прикрикнул тот. – На эту могилу уже полвека никто не ходит с чего бы нам попасться? А где еще погребать? Мест уже нет. А деньги заработать надо.

– Накажет нас всех бог, – ныл второй.

– Нет бога, – возразил Дмитрий. – Или если есть, то наказал уже хуже некуда! Из нищеты все выкарабкаться не можем. А сейчас деньги принесут, может мамка на жене срываться не будет, а то все живем на ее пенсию…

Много еще бесцветных дней и темных ночей увидело это кладбище после захоронения нового мертвеца поверх старой могилы. Когда после, в рядом стоящий двух этажный многоквартирный дом, заселилась девушка с двумя детьми, а позже я.

На пороге моей жилплощади больше напоминающей одну большую комнату, в которой возможно организовать только спальное место и кухоньку, стоял Кирилл. А рядом с входной дверкой – небольшой проем за серой шторкой там толчок и раковина.

– Элла прости меня? – звучно молил он. – Что изменится, оттого что ты здесь жить будешь?

– Видеть тебя больше не буду! – экстравагантно отвечала я, сложив руки на груди.

– Но это не выход, я люблю тебя…

Как то слишком правдоподобно он это заявил, подметила я про себя. Но необходимо играть дальше:

– А я тебя нет! Все! Прошла любовь. В понедельник поеду на развод подавать. Иди…

Открылась соседняя дверь и девушка попросила нас быть тише. Когда в этот момент в подъезд вошла бабушка и не успела ступить на первую ступень, как у нее порвался пакет, из которого упали на старый дощатый пол продукты.

– Баб Римма, – бросилась ей помогать моя соседка.

Поспешила на помощь и я. А после немного расстроенная бабушка пригласила нас на чай.

А у нее квартира оказалась просторнее – две комнаты, отдельная кухня, санузел. Все аккуратно, чистенько, по бабушкински. Не хватает свежеиспеченных пирожков и внуков.

– Сильно больно? – присела близко с ней на кухне соседка, которая представилась Верой.

Я же вызвалась поставить чайник, произведенный из алюминия с толстым покровом голубой эмали и нарисованными клубничками по бокам. Такой брутальный кухонный предмет тяжелый без свистка и вовсе не электрический.

– Может скорую помощь вызвать? – волновалась Вера.

– Нет-нет я выпила таблетки, сейчас давление упадет и станет лучше, – отказалась бабушка.

– Ой, а у меня пирожные есть и печенье, – сделала вид, что спохватилась я и ринулась к себе.

Дом был не благоустроенный и ремонт что внутри, что снаружи проводился слишком давно. Но именно из квартиры бабушки веяло таким теплом, комфортом и добротой. Чего не повстречаешь даже в благоустроенном доме среди обеспеченных соседей.

В моей квартире меня поджидал Кирилл, ступив ко мне из темноты комнаты:

– Я нашел, кому продать дом. Одному ипешнику под ритуальные услуги. Он здесь будет первый и начнет очень выгодный бизнес связанный с этим местом.

– Ого, как быстро я даже не ожидала! А квартиры он жильцам возместит?

– Естественно. Не хоромы, но намного лучше, чем здесь на кладбище.

– Ой, Кирилл не торопись так Мне необходимо еще разобраться с нежитью и снять проклятие с них. Иначе они так и переедут проклятые.

– Эль это не так просто. Ипешнику необходимо будет выкупить этот дом у муниципалитета, подготовить документы. И это не за один день. Так что ты все успеешь. Иди, пей чай, – он протянул мне, недавно пустую ладонь, теперь в которой был бумажный сверток со свежими пирожными и печеньем.

– Спасибо Кирилл.

Да, он всегда на шаг впереди меня. Отчего внутри меня организовалось впечатление, что раньше с Ниной мы ни хрена не делали, а сейчас наша конъектура дополнилась, как спелое яблоко налилось глянцевым блеском. Но больше всего меня, почему то нервировал вопрос – и как мы раньше без него справлялись?

Когда я вернулась, у бабушки Риммы на кухне уже горел свет, а сама она наливала кипяток в советский сервиз из красных широких чашек в крупный белый горох.

– Ну вот, – положила я сверток на стол. – Угощайтесь!

– Ой, Элла спасибо, – с гигантской искренней благодарностью отреагировала бабушка. – Не стоило… Ох, девчонки вы такие добрые, но как жаль, что оказались здесь…

– Почему? – присела я за стол.

– Проклятое это место… – совсем поникла она присев между нами.

И я уловила весь этот накал и безнадежность отчаянной обладательницы квартиры. И будь я смертной, мне бы стало не по себе возвращаться в свое жилье. Но пока мы сидели тут на уютной кухоньке, теплилась надежда, что вместе нам представляется, возможность справиться с бедой. Хотя бы элементарно поддерживая и помогая друг другу. Неспроста же бытует мнение, что вместе люди – сила!

– Здесь редко обходится без происшествий, – продолжила она. – Впрочем, так у всех бывает, кто живет рядом с кладбищем.

– Тогда какому идиоту пришло в голову здесь построить дом? – изумилась я.

– Его здесь построили не для постоянного жилья, а для работников кладбища. Что-то типа времянки. Кладбище себя исчерпало, вокруг разросся город, трудящиеся съехали. Кто-то решил нажиться и стал продавать, эти чертовы комнаты. А что не дорого и сердито.

– Но я здесь месяц живу и все нормально, – возразила Вера. – Конечно, неприятно каждое утро слышать похоронный марш. И условия в этом доме не таунхаус ну, а куда деваться? Жизнь моя не задалась с самого замужества. Муж у меня Димка был, на кладбище данном работал, в карты деньги проигрывал, пил много к тому же руки бывало, распускал. А свекровь во всем этом меня обвиняла. И тут он пропал без вести… Просто не вернулся домой и все! А свекровь до сих пор думает, что я любовников наняла, чтоб сыночка ее извести.

– Да как же так, – заохала бабушка. – По тебе же видно, что девочка ты хорошая, милая. С детишками постоянно. Не пьешь…

– А ты сюда как попала? – спросила я. – Она тебя выгнала вместе с внуками своими?

– Разделила свою трешку, – с вдохом ответила Вера. – Себе приобрела благоустроенную двушку, а нам с детьми комнату здесь.

– Вот мымра, – рассердилась баб Римма.

– Да и ладно, – махнула рукою Вера. – А я и этому рада. Зато живем в спокойствии и это все наше!

– А я вам помогать буду, – добавила бабушка, положив свою ладонь поверх ее.

– Ой, да ну что вы у вас и так пенсия маленькая!

И тут они обе посмотрели на меня в ожидании такого же печального рассказа, отчего я оказалась в этом забытом создателем месте. И я растерялась.

После приятного чаепития, я не теряя ни секунды, отправилась на кладбище, а за окном уже было темно.

А на Веру с этого дня несчастья посыпались как из рога изобилия. На обратном пути еще сегодня, когда она забрала детей из сада у нее вытащили кошелек. К вечеру позвонили с работы и сообщили о сокращении. А к ночи дети заболели с высокой температурой и сильным кашлем. Только не сопоставила она эти факты с тем, что толковала недавно бабушка.

Любое кладбище будь то в городе или в деревушке славится своей мрачностью в полночь, древностью, наизловещей обстановкой с покосившимися крестами и памятниками, обветшалой церквушкой, а так же мертвецами восставшими из могил при многозначительном, подсвечивающим адским светом тумане.

Я усмехнулась, покачав головой не наблюдая еще ни разу, ни адского света, ни мертвецов, ни страха со своей конечно стороны. И с воздушностью перемахнув бетонированное ограждение, устремилась вглубь.

Кладбище стращает своей мертвецкой атмосферой поросшее голоствольными деревьями, какие тоже гляделись безжизненными. Тем-более много людей тут не бывает, и воображение предсмертного человека инициирует картины в тему. Это место приковывает лишь социопатов, душевно больных и сатанистов. И меня. Это же моя деятельность, поэтому здесь я в своей тарелке, хотя я не принадлежу ни к одной из общин выше перечисленных.

Я резко обернулась, ощутив слежку, но никого не заметив в собственном радиусе видимости, отправилась дальше.

Что-то или кто-то белый и материальный аккуратно последовал за мной. Ее седые длинные прозрачные волосы раскручивались в разные стороны. Лицо было бледным, глаза мутные без зрачков, а губы синие. За моей спиной тянулись костлявые руки, приближаясь все ближе и ближе…

Но тут я обернулась вновь и закатила глаза:

– Любка! Ты все стараешься меня напугать? На меня же не действуют эти ваши штучки. Сколько раз говорить?

– Элька! – расхохоталась неокрашенная материя. И выражение ее черепа стало радушным. Но тем ни менее могло напугать недолговечного человека. – Я и не думала что это ты.

– Ага! А кто еще может шастать по закрытому кладбищу в такое время? – ухмыльнулась я.