Читать книгу Ярко-алое - Анастасия Парфенова - Страница 2

Экзамены, законопроекты и миссии по спасению мира проваливались, похоже, по одной и той же причине: не хватало времени, времени и еще раз времени.

Тимур закрылся паролями, начал снижаться на посадку. Скользнул сквозь радиус обороны, не дожидаясь подтверждения доступа. Вспоминать о том, откуда у него коды, было больно, но свободной минуты на боль уже не осталось. На воспоминания о сбитых планерах – огненных каплях в огненных небесах – времени не было тем более.

Только у ворот поместья пришел запрос на авторизацию. Прикрыв глаза, Тимур прижал наперсток-аптечку к двери. В тот момент, когда кровь коснулась сенсора, перехватил информационный поток.

Выпустил вирус, как выпускают пулю в стекло: многоуровневая операционная система осыпалась осколками. Тонкими нотами потянулись секунды ее восстановления. Когда из зеркального отражения выросла новая защита, Тимур уже получил права администратора.

Ввел в систему атмосферного контроля программу-паразит, активировал экстренный медицинский протокол, отдал приказ синтезировать в воздухе химический состав по указанной схеме. Заполнил им жилые уровни, одновременно отрезая обитателям дома даже базовый доступ к Сети.

Охранник верхнего поста попался до смешного легко – он явно привык получать данные, передаваемые из внешних сенсоров прямо в нервную систему. Ограниченный той информацией, которую воспринимали человеческие органы чувств, мальчишка со слепой отвагой бросился на нарушителя. И тут же нарвался на парализующее поле.

Тимур мысленно сверился с планом, отвел в сторону ничем не примечательную панель. Лестница уходила резко вниз.

Второй охранник оказался одним из людей Кикути, и если бы не усыпляющий газ, здесь бы Тимур и остался. Аккуратно перешагнув через распростертое тело, он устремился во внутренние покои.

У хозяйки было меньше минуты до того, как против нее повернули ее же собственные защитные системы. Фудзивара О-Кими успела почуять неладное и схватиться за оружие – но не успела понять, что летун, скрытый вуалями секретных паролей, – совсем не тот, кого она ожидала.

Тимур вынул из ладони женщины игольник, поставил на предохранитель. Проверил, было ли у нее еще оружие. Пощупал пульс. Газ должен был быть абсолютно безвредным, но сейчас, видя сломанную фигуру с разметавшимися белыми рукавами и черными прядями, он не мог не сомневаться. В безвредности газа. В разумности плана. Во всей этой отчаянной, родившейся из полной безысходности идее.

«Взгляни на это с другой стороны. Только потому, что все так плохо, что-то еще можно спасти». Безграничное отчаяние против безграничной надменности и – быть может – из их столкновения удастся высечь что-то вроде надежды.

Он осторожно перенес женщину на циновку, подложил под голову валик. Против воли задержал взгляд на талии. Пояс, такой широкий и плотный, что казался скорее корсетом, сковывал все еще легкую точеную фигуру.

Тимур отвел от лица ее волосы, готовясь впрыснуть антидот. На мгновение замер, оценивая бледную кожу, покрасневшие от слез веки. Она уже знала. Не придется искать слова, которыми нужно рассказать – ей! – о смерти Кикути Нобору.

«На истерику у нас времени нет тем более».

Резко выдохнул. Коснулся наперстком-аптечкой ее шеи, отошел на несколько шагов. Сел на пол, скрестив ноги и положив на колени пустые ладони. Попытался придумать, как еще в подобной ситуации можно выглядеть менее угрожающе.

Женщина не пошевелилась, дыхание ее оставалось все столь же ровным, но система послушно переслала ему вихрь попыток вернуть контроль над собственным домом. Некоторые из них были не тем, чего Тимур ожидал от утонченной художницы. Беззвучно выдохнув, он собрал в кулак свою решимость и заговорил:

– Госпожа Кимико, прежде всего, вы в безопасности. Чем бы ни закончился этот разговор… – Он прочистил горло. – Даже если нам не удастся прийти к соглашению, я покину ваш дом, не причинив никому вреда.

Творец, равный этой женщине по положению, добавил бы, что дает свое слово. Но что стоит слово отребья, которое даже к сословию пользователей толком не отнесешь, с точки зрения дамы клана Фудзивара? Тимур позволил неловкой паузе повиснуть в воздухе.

Госпожа медленно повернула голову и подняла ресницы, затягивая темным, неестественно спокойным взглядом.

– Канеко Тимур, – тихий, слишком ровный голос. Она знала его в лицо. Она, похоже, вообще много знала. – Чем мой дом обязан чести принимать вас?

– Мне нужно с вами поговорить. Не дожидаясь, пока вся Акана поймет, что владыка Кикути убит. Или пока новые хозяева Аканы осознают все последствия его смерти.

Выдох.

– Я вас внимательно слушаю.

Если бы не красные от слез глаза, он бы мог поверить этому спокойствию.

– Есть все основания полагать, что политическая ситуация будет и далее обостряться. Особенно для вдовы Кикути Нобору.

Молчание. За неподвижной непроницаемостью он уловил попытку ввести пароль создателя. Успел заблокировать, но… Если она действительно сама сплела коды домашней сети, то рано или поздно найдет лазейку. Тимур был хорошим взломщиком. Но всемогущим он себя не считал.

– Госпожа Кикути, я не могу знать, насколько откровенен был с вами Нобору, а он уже ничего не сможет подтвердить. Ситуация неоднозначна. Я всю свою жизнь был противником политики династии. Поддерживал партию реформирования…

– … устраняя ее противников.

– И этим тоже. В разгар смуты я стал одной из причин, по которой реформаторы сумели захватить власть. После падения маяков принимал активное участие в формировании коалиционного правительства. И его стабилизации. Госпожа, позже я смогу представить доказательства, но прямо сейчас вы просто должны мне поверить: весь последний год, почти с самого начала изоляции, Нобору тесно сотрудничал с отдельными членами тайного совета. C Корпусом взломщиков. Со мной. Он активно подталкивал вменяемых традиционалистов к принятию реформ. Был пугалом для вменяемых реформаторов, позволяя им пойти на компромисс. Помогал разбираться с теми, кто достаточной вменяемости не демонстрировал. Он… Вся коалиция была, изначально, его идеей. Ками никогда не согласились бы войти в совет, если бы наследник Кикути этого не одобрил.

– Вы очень уверенно судите об отношениях ками и династии.

– Даже сами ками не берутся судить об этих отношениях. Но владыку Нобору они чтили.

Он произнес последнюю фразу немного неуверенно, толкая Кимико подтвердить или опровергнуть сделанный вывод. Но она лишь пристально смотрела на незваного гостя.

Перед внутренним взором Тимура мелькнула схема микродвижений ее зрачков. Анализ напряжения лицевых мышц в ответ на те или иные ключевые слова. Это не помогло. Лицо госпожи оставалось фарфорово-безмятежной маской. Дыхание в норме, пульс ровный, плечи расслаблены. Лишь глаза скользили вниз и вправо всякий раз, когда он говорил о Нобору в прошедшем времени.

Канеко заставил себя успокоиться.

Если он не сможет добиться от этой дамы хоть какой-то реакции, то сделает что-нибудь… недальновидное.

Словно услышав его мысли, женщина села, медленно, точно не веря, что чужак, вторгшийся в дом, позволяет ей двигаться. Повернулась на циновке, поджимая под себя колени и неосознанно-привычным движением расправляя просторные рукава. Спросила:

– Вы пришли принести соболезнования моему дому, господин тайный советник?

Тон был безупречен, но как-то все равно передавал, что высокородная госпожа находит весьма сомнительным такой способ выражения сочувствия.

– Я довольно тесно сотрудничал с вашим мужем, госпожа. Нас никоим образом нельзя было назвать друзьями. – Он замолк, не зная, как облечь в слова гремуче-ядовитую смесь вражды, соперничества, непонимания и невольного восхищения. Впрочем, неважно. Довольно и того, что наследник Кикути и пользователь-полукровка оказались связаны одной политической упряжью. – Скажем так. Мы настолько успешно друг друга шантажировали, что научились неплохо работать вместе.

Кикути Кимико, судя по чуть изогнувшимся губам, была согласна с его внутренней оценкой подобной «дружбы».

– Вы так сработались, что он рассказал вам о своем браке?

– Нет. – Тимур чуть склонил голову. – Мы так сработались, что я заподозрил неладное, когда он в очередной раз исчез из Паутины. И смог откопать свадебные записи, даже после того как Нобору очень, очень тщательно спрятал все следы. А потом молчал. И покрывал его. И отвлекал внимание. Потому что весть об уязвимости наследника Кикути сверхновой звездой взорвала бы баланс власти в совете.

– Теперь эта звезда полыхнет в любом случае.

– Да. Но вопрос, уничтожит ли вас взрывом, пока еще остается открытым. Госпожа О-Кими, вы не должны позволять им узнать о своем замужестве. При жизни супруга вас могли побояться тронуть: если, чтобы отомстить за убийство отца, Нобору взорвал маяки и отыгрался на всей планете, то что он сделает после смерти жены? Теперь этот вопрос не стоит. Формально вы являетесь вдовствующей владычицей Кикути. Одной этой призрачной власти будет достаточно, чтобы стать мишенью.

– Вполне возможно. – Если судить по голосу, такая перспектива не слишком ее беспокоила. А вот пульс зачастил.

– Клан Фудзивара в данный момент не обладает достаточным влиянием, чтобы противостоять тайному совету – ваш отец избежал ареста лишь потому, что в нем не видят угрозы. Что же касается партии традиционалистов… Даже среди них есть те, кто захочет отыграться. За диктатуру Кикути Садао, за потерянный путь в метрополию, за убитых родичей. С другой стороны, в рядах реформаторов найдутся те, кто не желает превращения Аканы в место, где никто не заступится за даму из древнего рода творцов. И закончиться все может весьма… масштабно.

– Все еще опасаетесь гражданской войны, советник? – Сама она, похоже, боялась тихо исчезнуть до того, как его опасения обретут реальность.

– Госпожа, мне двадцать три года. И всю свою сознательную жизнь я прожил в состоянии гражданской войны: скрытой, культурной, террористической, и – пару незабываемых недель после падения маяков – даже тотальной. Опасаться тут уже поздно.

– Однако…

– Однако… – легко согласился Тимур. И постановил жестким, несгибаемым тоном: – После всех жертв, принесенных ради стабилизации обстановки, я не позволю начаться новому витку вендетт.

Подбородок дочери Фудзивара чуть приподнялся – вполне осознанный вызов. Тимур готов был допустить, что спокойное высокомерие в нем могло отразиться и помимо воли высокородной госпожи.

– Я же должна поступить в соответствии с вашим высоким повелением, советник Канеко.

– В вашем положении вы не можете позволить себе поступить иначе, владычица Кикути.

Единственным предупреждением стали расширившиеся от ужаса глаза. Показатели адреналина в ее крови взвились вверх. Тимур успел подумать только, что добился-таки реакции, когда…

Белый свет и резь в глазах – будто перед ним ударила молния. Предметы медленно обретали четкость.

Женщина не стала даже пытаться дотянуться до игольника. Лишь сидела застывшей, черные пряди на белом шелке, черные глаза на бледном лице. Тимур просто не знал, чего от нее ожидать. Простолюдинка в такой ситуации действительно могла бы сбросить со счетов физическое тело. С другой стороны, простолюдинка могла и не заметить, что чужак заблокировал оружие против ее прикосновения.

Фудзивара О-Кими сражалась как дочь сословия творцов – и сражалась она беспощадно. Любой знающий свое место пользователь после такой атаки обязан был быть раздавлен. Тимур, который за всю свою жизнь так и не уяснил, что за место в этом безумном мире можно назвать «своим», медленно моргнул. Изысканная дама-дизайнер только что попыталась взломать отполированную десятилетием информационной войны защиту.

И чуть было не стерла его личность, точно зараженный вирусом файл.

«Канеко, ты болван! И это называется «не угрожать»? На, получи свою обратную связь! Нашел время для игры словами, гений».

– Госпожа, простите мою несдержанность. Вам нельзя сейчас волноваться. – Если женщина неправа, извинись перед ней. Тимур понизил голос, но говорил спокойно, будто ничего не случилось. В ответ Кимико лишь сузила глаза. Но сердце ее запнулось, сбилось с ритма, снова выровнялось. Она была уже за чертой, после которой слово «волнение» теряет всякий смысл, сменяясь мертвым равнодушием. Или же яростью попавшего в капкан зверя.

– Как?

Он не стал притворяться, что не понял вопроса.

– Через пару минут после смерти владыки Кикути ко мне пришло оставленное им послание. В числе всего прочего к нему были приложены коды доступа к вашему поместью. И личные медицинские файлы Нобору.

Недоверие, выраженное даже не взглядом – едва заметным движением пальцев.

«Да, я тоже не понимаю, о чем он думал. Неужели на случай собственной смерти у владыки не было плана надежнее? Союзников могущественнее? Нобору, не ты ли говорил, что из меня только слепое орудие и выйдет?»

Тимур прикусил язык. Сейчас речь была не о его старых спорах. Сейчас речь была вообще не о нем.

– Госпожа, еще раз прошу прощения. У нас действительно мало времени. Вы носите под сердцем наследника династии. Не только статус, положение, власть Кикути, но и их кровь. А значит, завязанные на генетический ключ и сетевой профиль коды доступа.

– Наследные коды Кикути были взломаны. Иначе мятежникам не удалось бы установить контроль над платформами провайдеров и службами жизнеобеспечения.

– В данном случае те, кто не захочет перестраховаться, могут решить просто отомстить, – попытался обойти спорный вопрос взломщик, сыгравший ключевую роль в установлении вышеупомянутого контроля. Но все-таки признал: – Протоколы Кикути не ломали. Владыка Нобору просто отдал, что счел нужным. Когда станет известно, что он оставил наследника, это будет смертный приговор. Вам обоим. Вы согласны?

– Да.

– Когда станет известно, что высокая госпожа – отрекшаяся от помолвки невеста самого Кикути – ожидает ребенка, тайный совет не постесняется установить отцовство любыми доступными им методами. Вы это понимаете?

– Да.

– Чтобы избежать их внимания, необходимо либо скрыть сам факт вашей беременности, либо сделать так, чтобы ни у кого не возникло вопроса о возможном отце. Первый вариант… Я не возьмусь сохранять эту тайну. Я, с переменным успехом прятавший в Паутине два независимых революционных движения, – не возьмусь. Риск слишком велик, а ставки…

Тимур замолчал. Он не хотел думать о ставках. А о том, что должен будет сейчас сказать, думать просто не мог.

– Советник Канеко, – тихим, ясным голосом произнесла госпожа Кикути, – я не позволю прервать свою беременность.

Секунду он смотрел на нее. Сосредоточил на этом миге все свое внимание, всего себя, до конца. Будто собираясь бросить на укрепления боевой планер – напряженно, четко, вихрем в бездну:

– Фудзивара О-Кими, вдовствующая владычица Кикути. Я, Канеко Тимур, прошу вас оказать великую честь дому Канеко и согласиться стать моей женой.

Молчание оглушало. Ее самообладания хватило, чтобы бушующие за опущенными ресницами чувства никак не отразились на лице. Тимур бы, пожалуй, предпочел гримасу гнева или насмешки. Только не эту неподвижную церемонную маску.

Тихо, глухо, стараясь не оправдываться, зачем-то добавил:

– Я смогу вас защитить. Вас двоих.

Она медленно вдохнула – показатели кислорода в крови из желтой зоны вернулись в зеленую. Тимур лишь теперь понял, что последнюю пару минут его собеседница не дышала.

– Господин советник, – плоский, ничего не выражающий голос, – вы оказываете мне честь.

Ну да. И от этой чести благородная дама даже вдохнуть не может.

Недостойный выскочка, варвар-полукровка, необразованный повстанец. Куда уж ему до дочери древних Фудзивара, бывших владыками, творцами, воинами и программистами задолго до колонизации Аканы. Умелая создательница миров, надменная выпускница Академии, ярчайшая звезда в своем поколении, предназначенная в спутницы самому царственному Кикути. Высокородная госпожа Кимико имела все основания считать замужество с наглым пользователем судьбою худшей, чем смерть.

«Канеко, вирус тебе на нулевую дорожку, прекрати проецировать на нее свои комплексы! Твоя неуверенность может сейчас обойтись слишком дорого».

Тимур сжал зубы. Безмолвный шок собеседницы в ответ на предложение руки и сердца оскорбительным назвать было никак нельзя. Она имела на него право. Она, если на то пошло, имела право схватиться за нож и заявить: «Такое смывается только кровью. Желательно вашей».

– Госпожа, я действительно не вижу иного выхода, – мягко, точно приманивая дикую ками-программу, начал он. – Замужество даст мне формальный повод собственноручно построить вашу защиту и оберегать ее всеми доступными способами. В том числе и незаконными. Оно подтвердит ваш нейтральный статус. Оно объяснит ваши исчезновения из Паутины, ставшие за последний год слишком подозрительными. Оно, в конце концов, вызовет такой скандал, что любая реальная информация будет похоронена под валом сплетен. И самое главное, оно даст вашему ребенку отца, который за любой намек на проведение генетического тестирования будет вызывать на дуэльную площадку. В том числе и своих коллег по тайному совету.

Дочь великих Фудзивара окинула его медленным, по-новому оценивающим взглядом. С ног до головы. Тимур постарался выглядеть опасным и достойным доверия одновременно. Он не будет вкладывать в голову собеседницы собственные мысли. Даже если байту понятно, о чем она думает и какие делает выводы. «Дитя Нобору, носящее фамилию Канеко? А почему тогда не кошачью кличку?»

И какая разница, что с этой фамилией ребенок получит шанс, по крайней мере, родиться.

– Советник, я боюсь, что выдать отпрыска Кикути за вашего будет… сложно. – Сказано это было достаточно дипломатично. Женщина чуть коснулась своей черной пряди, ничем иным не намекая на его собственную пепельно-русую шевелюру.

Тимур легко улыбнулся.

– Родители моей матери были варварами, эмигрировавшими на Акану после окончания третьей ангельской[2], но Канеко – старинное нихонское семейство. Все требуемые расовые признаки в генокоде представлены. Я выложу портреты деда и прадеда в парадной форме, очень тайно проконсультируюсь по поводу генетических сканирований и пластических операций. Создам несколько ложных следов. Это будет весьма в духе времени.

Что бы госпожа Фудзивара ни думала по поводу новых хозяев жизни, вдруг начавших находить у себя доселе скрытые аристократические корни и выпячивать ранее отвергаемые семейные традиции, мысли ее остались непроницаемы.

– Конечно, – медленно продолжил Тимур, – вы можете найти супруга, более равного вам по положению…

Например, охранника, который лежал сейчас перед ее дверью. Чтобы Нобору доверил ему оберегать собственную жену, воин должен был быть безупречен: старинного самурайского рода, славного вековой верностью Кикути, умный, образованный, опытный. Преданный до предела, за которым заканчивается разум и начинаются самоубийственные традиции предков.

Ну и, разумеется, чистокровный аканиец.

– Однако подобный брак лишь привлечет внимание тайного совета. Простите, госпожа. Но мы живем в том мире, в котором живем. И сейчас в этом мире я – один из немногих, кто может приказать Корпусу взломщиков не лезть не в свое дело. И заставить их держаться от этого дела подальше.

– Времена меняются. На Акане в последние годы времена меняются очень быстро.

Каким-то образом Тимур смог услышать сквозь небрежное замечание то, что пугало ее на самом деле.

– Свары в совете действительно опасны, и тот, кто был наверху сегодня, завтра может оказаться среди социально пониженных, с полустертой памятью и насильственно ограниченным интеллектом. Положение моей супруги может поставить вас под удар моих противников. Однако…

Он смотрел на нее, женщину на пять лет его старше, стоящую неизмеримо выше, образованную намного лучше. Смотрел и позволял воспоминаниям наполнить свой взгляд. Выигранные и проигранные схватки. Взломанные и написанные коды. Воплощенные и провалившиеся стратегии.

Друзья и враги, погибшие на его глазах. Десять лет на гражданской войне.

– Я не вижу иного выхода, высокая госпожа. Ради вашего ребенка. Будьте моей женой.

Княжна опустила глаза. И ответила: «Да».