Читать книгу Прогулки по умным местам - Анатолий Вассерман - Страница 7

Мы пересекли переулок Сеченова и продолжаем двигаться по Княжеской. Красивый дом № 8 памятен нашей семье. В нём с 1966-го года жили наши дедушка и бабушка по материнской линии.

Они занимали прекрасную 30-метровую комнату с высоким потолком: зеркало голландской печи украшал барельеф рыцаря, паркет в комнате был дубовый. Но таких красивых комнат в квартире было семь, и в каждой жила семья. Из примет быта коммуны – в комнате располагался выключатель, обесточивающий электрические выключатели в ванной, туалете и на кухне, чтобы «соседи-враги» (меткое для коммун выражение Александра Сергеевича Пушкина) не пользовались вашей лампочкой, посещая туалет. Со смерти бабушки прошло 30 лет, но мы как сейчас помним туалет с семью голыми лампочками в патронах и семью унитазными кругами на гвоздиках.

Дедушка был человеком передовых убеждений. Так, ещё в начале 1950-х он работал в Москве и звал в столицу всю семью. Но к нему не прислушались, и завершал он свой век, как и большинство коренных одесситов, в коммуне, где ему даже не удалось убедить соседей объединить электросети мест общего пользования и убрать из коридоров могучие шкафы. Квартира очень большая, её не успели выкупить, как подоспели более привлекательные дома – новострои. Так что, судя по входной двери в квартиру, там всё без изменений.

Ещё одна забавная деталь: нам запрещалось выходить на балкон – он считался аварийным. В конце концов соседи пробили свою дверь на этот же балкон, потом поставили на нём перегородку, затем на своей части поставили оконные рамы, сделав её закрытой – лоджией. «Аварийный» балкон всё выдержал и стоит до сих пор.

В соседнем доме – ещё один объект, связанный с темой экскурсии: одесское областное базовое медицинское училище. В период нашей молодости в Одессе было три медучилища, теперь – после реорганизаций и слияний – осталось одно. Якоря у входа показывают: оно некогда было с военно-морским уклоном.

Несмотря на значительные заслуги одесского Медина, нельзя не отметить: в определённый период вероятность поступления в него горожан, особенно «из служащих» (а уж «лиц еврейской национальности» и подавно), была строго равна нулю. Так что люди этих категорий, не мыслившие себя вне медицины, избирали долгий путь: медучилище – работа на скорой помощи – мединститут (как правило, не одесский). Так поступили и двое товарищей Владимира. Один теперь живёт в Чикаго, другой – в Сиднее. Несправедливый «запрет на профессию» вряд ли был единственной причиной их отъезда, но уж точно не противодействовал ему.

У Анатолия есть изящное объяснение причин господствовавшей практики. По его мнению, таким способом отсекали тех, кто благодаря хорошему воспитанию и образованию имел заведомое преимущество на экзаменах, дабы выявить тех, кто обладает лучшим потенциалом для дальнейшего обучения. Но тут мы сделаем беспрецедентное для соавторов заявление: так думает только Анатолий, а Владимир считает, что столь тонко рабоче-крестьянская власть не думала, а просто проявляла примитивное недоверие к передовой и образованной части своих граждан.

Мы завершили петлю походов и вновь вышли на Ольгиевскую улицу. Один квартал вниз до Пастера. Слева – дом по Ольгиевской, № 10. В нём жил Главный конструктор ракетно-космической техники, конструктор двигателей наших ракет Валентин Петрович Глушко. Чтобы заинтриговать экскурсантов личностью Глушко, достаточно сказать:

– Вы знаете Главного конструктора ракетно-космической техники Сергея Павловича Королёва? Глушко был его начальником…

Конечно, Валентин Петрович не был начальником СП (так называли Королёва «за глаза» его сотрудники) в то время, когда Королёв руководил подготовкой к запуску первого спутника, а потом и первого космонавта. В это время Глушко был «всего лишь» главным конструктором разгонных двигателей ракет (за тормозные и управляющие двигатели отвечали другие – на своих направлениях тоже главные – конструкторы). Поскольку сотрудничество двух главных конструкторов происходило в постоянной конкуренции[13], Глушко говорил:

– Что такое ракета-носитель? Обыкновенная труба, к которой прикреплены мои двигатели.

Валентин Петрович родился в Одессе в 1908-м году, окончил фактически то же реальное училище, что и Лейба Давидович Бронштейн – впоследствии Лев Троцкий (при Троцком это было училище святого Павла, при Глушко уже IV Профтехшкола имени Троцкого). Затем закончил Лениградский университет и работал в Газодинамической лаборатории (той, что размещалась, как ни странно, в Петропавловской крепости).

В 1936-м году началось сотрудничество Глушко и Королёва – первый разработал жидкостный ракетный двигатель для крылатой ракеты второго.

Начальником Королёва Глушко был в Казани, когда отбывал срок в должности главного конструктора КБ спецотдела НКВД[14] при моторном заводе № 16. Собственно, именно Глушко «вытребовал» Королёва – тоже заключённого, работавшего в подчинённом НКВД авиационном конструкторском бюро на верхнем этаже главного корпуса Центрального аэрогидродинамического института – на это предприятие. Затем обоих направляют в Германию – собирать всё, что связано с немецкой ракетной программой, причём Глушко командируется в звании полковника, а Королёв – подполковника.

Но потом – в совете главных конструкторов – Королёв занимает лидирующее положение. Именно с ним прежде всего связаны непревзойдённые успехи советской космической программы: первый спутник, первый научный спутник, первый снимок невидимой стороны Луны и, наконец, первый человек в космосе.

Глушко занимает пост Королёва в мае 1974-го – через 8 лет после смерти СП и после снятия с этой должности соратника Королёва Василия Павловича Мишина. При этом путём слияния ОКБ, основанного Глушко, и КБ, руководимого ранее С. П. Королёвым, создаётся НПО «Энергия».

По инициативе Валентина Петровича свёрнуты работы по лунной ракете Н-1. Технически значимых причин для такого решения немало. Но многие специалисты, знающие характер Глушко, полагают: хватило бы и того, что на Н-1 стояли, да ещё в громадных количествах (30 на 1-й ступени, 8 на 2-й, 4 на 3-й, 1 на 4-й) двигатели КБ Николая Дмитриевича Кузнецова (до того занимавшегося только авиамоторами; известнейший из них – турбовинтовой НК-12 – использован на грузоподъёмнейшем в своё время – до 80 тонн полезной нагрузки – транспортном самолёте Ан-22, летающем по сей день стратегическом бомбардировщике Ту-95 и его пассажирском варианте Ту-114).

Вместо Н-1 по предложению и под руководством Глушко создана многоразовая космическая система «Энергия». Увы, неурядицы перестроечного и постсоветского времени позволили всего однажды – 15-го ноября 1988-го года – использовать её для вывода в космос полезной нагрузки – тоже многоразового и тоже добравшегося до космоса лишь однажды, да ещё без экипажа, корабля «Буран». Глушко возглавлял работы по совершенствованию пилотируемых космических кораблей «Союз», грузового корабля «Прогресс», орбитальных станций «Салют», созданию орбитальной станции «Мир».

Как и положено человеку такого масштаба, Валентин Петрович был честолюбив. Рассказывают: он лично выбирал место для бюста, положенного ему как дважды Герою Социалистического труда, и остановился на Приморском бульваре Одессы около Воронцовского дворца. Почётнее не придумаешь. Бюст министру обороны СССР – тоже уроженцу Одессы – Родиону Яковлевичу Малиновскому установлен, пожалуй, в чуть менее престижной точке. Но Валентин Петрович немного перестарался – в связи с задачей сохранения исторического облика бульвара бюст перенесли в спальный район города и установили в начале улицы, носящей имя академика Глушко. Опять точная одесская топонимика – улица перпендикулярна улице академика Королёва.

Замечательный эпизод, характеризующий Глушко-человека, приводит в своих воспоминания академик Борис Евгеньевич Черток: «Когда хоронили Королёва, мы вместе выходили из Дома союзов. Глушко совершенно серьёзно сказал: «Я готов через год умереть, если будут такие же похороны»».

Валентин Петрович умер не в 1967-м, а в 1989-м году, и похороны действительно были не такие, как у Королёва…

Для детального изучения ВУЗов Одессы с угла Ольгиевской и Пастера мы движемся по Пастера налево к дому № 16. В нём находится Центр подготовки и аттестации плавсостава – частное высшее учебное заведение. В своё время это был факультет последипломного образования Одесского Высшего инженерного морского училища. Следуя недобрым традициям времени, сначала приватизировали, точнее «прихватизировали» крупнейшую судоходную компанию мира – Черноморское морское пароходство, затем приватизировали и факультет. Но сильные традиции подготовки моряков, к счастью, остались. В результате на сегодня Украина практически не имеет своего флота, но занимает третье – четвёртое место в мире как страна-поставщик рабочей силы на морском рынке труда. Поскольку на этом рынке очень жёсткие требования по регулярной переподготовке, а сам рынок даёт очень приличный заработок, в районе трёх кварталов от Центра невозможно припарковать автомобиль – поток учащихся Центра подготовки не иссякает.

Вернувшись к углу Пастера и переулка Ляпунова, мы видим здание, построенное в каком-то античном стиле. Это здание Одесской национальной научной библиотеки имени Максима Горького (Алексея Максимовича Пешкова). До революции библиотека была имени императора Николая II: «Государь Император, по всеподданнейшему докладу Министра Внутренних Дел, в 6-й день ноября 1907 г. Высочайше соизволил наименование Одесской Городской Публичной Библиотеки именем «Императора Николая II»».

Занятно, что докладывал на эту тему министр внутренних дел. Также видно, почему у Остапа Бендера, держащего речь перед будущими членами секретного «Союза меча и орала», из дореволюционных оборотов речи в голове вертится «Милостиво соизволил повелеть».

В череде наименований в честь Максима Горького, эпидемически охвативших СССР после долгожданного возвращения пролетарского писателя с острова Капри (то есть из фашистской Италии, кстати сказать), именем Горького названа и наша библиотека. Переименование справедливое: Горький говорил, что «лучшим во мне я обязан книгам»; последний русский император не мог бы подписаться под этими словами.

Кстати, эта волна переименований вдохновила уроженца австровенгерской части Польши, неутомимого сочинителя антисоветских анекдотов (и героя множества несомненно сочинённых другими – но не менее антисоветских – анекдотов) – а по совместительству ещё и члена Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала, члена Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), организатора нескольких попыток коммунистических восстаний и государственных переворотов в разных странах (в том числе, по официальным данным, и в СССР – за что и осуждён в 1937-м на 10 лет лишения свободы, но через 2 года убит в тюрьме уголовниками, не выдержавшими остроты его языка) – Карла Бернгардовича Собельсона, более известного под псевдонимом Радек, на шутку: «У нас теперь есть улица Максима Горького, есть самолёт Максима Горького, есть заводы Максима Горького, есть город Максима Горького – не назвать ли всю нашу советскую жизнь максимально горькой?»

Те, кто хоть немного знаком с историей Одессы, не удивятся тому, что открытая по указу Николая I городская публичная библиотека была второй в России после Санкт-Петербургской. Её открыли 15-го (по григорианскому календарю – 27-го) апреля 1830-го года, причём с задержкой на несколько месяцев – из-за очередной эпидемии чумы.

Губернатор Новороссийского края и Бессарабии граф М. С. Воронцов, по чьему ходатайству и открыта библиотека, пожертвовал ей 600 томов французских классиков в роскошном издании Дидо. Этот благородный поступок подхватили и развили другие знаменитые одесситы. На протяжении XIX века фонды библиотеки непрерывно пополнялись, в том числе и пожертвованиями. Так, городской голова Г. Г. Маразли передал ей 10 000 томов, а граф М. М. Толстой – свыше 40 000 томов (!).

В результате библиотека уже просто не помещалась в здании на Николаевском (Приморском) бульваре. В 1883-м году для нее и музея общества истории и древностей на деньги Маразли выстроено отдельное здание. Сейчас это здание Археологического музея. Но и его оказалось недостаточно.

В 1901-м году Михаил Михайлович Толстой-младший – как попечитель библиотеки – пишет в Городскую управу записку с предложением выстроить для библиотеки отдельное здание. Получается совсем по Бисмарку – «русские долго запрягают, но быстро ездят». Только в марте 1904-го в городскую думу внесён вопрос о постройке нового здания библиотеки. Строительство здания отнесено к «насущным нуждам» Одессы, для удовлетворения которых получен заём в 10 млн. рублей, из них 200 тысяч выделено специально для строительства нового здания.

Закладка состоялась 19-го апреля 1905-го года, а уже 19-го февраля 1907-го – завидная даже по нынешнему времени скорость – городская библиотека приняла посетителей в новом прекрасном здании, выстроенном архитектором Фёдором Павловичем Нестурхом. Новое девятиэтажное книгохранилище, расположенное вдоль переулка Ляпунова, построено в 1968-м году. Если – из уважения к гостям города – нас пропустят внутрь библиотеки, мы сможем полюбоваться прекрасными интерьерами, старинными лампами под зелёными абажурами в главном читальном зале и насладиться его удивительно одухотворённой тишиной. Читальный зал «Горьковки» (так называют библиотеку в Одессе), несомненно, сходен по внешнему виду с читальным залом «Ленинки» (так называли в своё время главную библиотеку СССР). Это сходство, однако, вряд ли вызвано дружбой Горького и Ленина – тем более, что их отношения были достаточно сложны.

Михаил Михайлович Толстой продолжал оставаться попечителем библиотеки, выделяя ей ежегодно от 500 до 2000 рублей. При этом, как мы помним, он ещё и содержал станцию «Скорой помощи», помогал городскому театру, картинной галерее, различным лечебницам и приютам. В 1909-м году, «ценя огромные заслуги, благотворительную и гуманную деятельность», Городская Дума избрала Михаила Михайловича почётным гражданином Одессы.

Закончилось всё достаточно традиционно. В декабре 1919-го года граф написал письмо-распоряжение «Желая пополнить некоторые отделы Одесской городской публичной библиотеки, я передаю ей в полную собственность всё собрание принадлежащих мне книг». В январе 1920-го граф М. М. Толстой эмигрирует, а в апреле 1927-го – в 64 года – умирает в Женеве.

Окончание жизни в Швейцарии с учётом явного отсутствия языкового барьера отнюдь не представлялось трагическим советским людям, мечтавшим хоть краем глаза посмотреть на заграницу. Собственно, удивительный парадокс траектории движения к коммунизму заложил первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв своим лозунгом «Догоним и перегоним Америку»[15], после чего западный мир и вовсе представлялся неискушённому гражданину СССР раем на Земле. Открытие границ, увы, быстро доказало: всё это далеко не так, как полагали мы с подачи Хрущёва. Но граф Толстой скорее всего думал на чужбине вовсе не о материальной стороне жизни. Преданность родному городу, желание быть полезным и нужным Одессе, одухотворявшие всю его жизнь, делали пребывание даже в уютной Швейцарии грустным и нерадостным.

Наследие Толстого и ещё множества замечательных людей не пропало (и по мере нынешних скромных возможностей приумножается по сей день). Нынешний фонд областной государственной научной библиотеки соответствует требованиям всей обширной одесской системы науки и образования. Авторы не раз убеждались в этом, обнаруживая там всё нужное для их собственных многообразных занятий и увлечений.

В частности, Анатолий обнаружил: в тематическом каталоге половину стандартного картотечного ящика занимают карточки книг о Дворце советов СССР (то есть в библиотеке примерно 300–400 книг на эту тему) – и прочёл их все. Вообще он впервые попал в Горьковку сразу после перехода на третий курс (как только позволили правила научной библиотеки) и в последующие лет пятнадцать проводил там в среднем по 4–5 часов в сутки. Одно время имел даже читательский билет № 1 – то есть к концу срока действия предыдущего билета оказался первым, кто пришёл в библиотеку в новом году.

Нынче трудно представить себе сбор сведений по какой-то теме без доступа к Интернету, без систем поиска по ключевым словам и фразам (а слово «выгуглить» стало едва ли не популярнейшим синонимом слова «найти»). По обширному опыту смеем заверить: читать книги по сей день удобнее на бумаге, а не на экране, да и тематические каталоги не уступают поисковым машинам хотя бы потому, что выдают меньше случайных совпадений.

Правда, для использования тематического каталога желательно иметь хотя бы самое общее представление и о самом изучаемом предмете, и об его связях с другими областями знаний и деятельности. В идеале такие представления образуют целостную картину мира – понимание основных закономерностей, чьё взаимодействие формирует всё многообразие наблюдаемых в нём явлений и процессов. В те времена, когда мы учились, формирование такой картины было если не явно заявленной, то по меньшей мере понятной каждому задачей средней и высшей школы. К сожалению, реформы образования в последние десятилетия нацелены на разрушение целостности восприятия – прежде всего путём упомянутого выше отката к фактоцентризму. Человек, в полной мере соответствующий целям американской очень средней школы и европейского болонизированного ВУЗа, должен не просто не знать общих закономерностей, а не иметь даже возможности подумать об их существовании. По счастью, сформировать – хотя бы в самых общих чертах – целостную картину мира можно сравнительно быстро. По нашим наблюдениям, для этого достаточно прочесть в нижеуказанном порядке и хорошенько обдумать всего 4 книги: Фридрих Фридрихович Энгельс – «Анти-Дюринг»; Станислав Самуилович Лем – «Сумма технологии» (с нею авторы впервые познакомились как раз в Горьковке); Ричард Клинтон Клинтон-Джонович Докинз – «Слепой часовщик»; Дэвид Элиэзер Оскарович Дойч – «Структура реальности». Конечно, это даст лишь общие контуры целостной картины. Зато в дальнейшем все вновь узнаваемые факты и закономерности будут ложиться в неё (а значит, легче запомнятся и станут понятнее), дополнять её, уточнять и указывать на её места, нуждающиеся в доработке или даже пересмотре.

От библиотеки идем по нечётной, «то есть левой стороне улицы в сторону возрастания номеров (то есть от моря). Квартал небольшой, но запоминающийся: рядом с библиотекой расположен театр кукол (он ранее располагался в другом здании – на Пастера, № 62, недалеко от института, где мы учились – и переведен на новое место – Пастера, № 15 – в 1988-м, поскольку старое здание вернули общине евангельской пресвитерианской церкви), а на углу с Конной – здание Украинского театра. С учётом музыкального характера украинцев театр даже официально называется «музыкально-драматический». Здание строилось примерно в те же годы, что и библиотека – с 1900-го по 1903-й.

Вообще практически всё, что мы видим сейчас в центре Одессы, построено в исторически кратчайший для городов период – примерно за 40 лет: с 1875-го и до начала первой мировой войны. Можно только догадываться, какое великолепие архитектуры предстало бы перед нами, если бы расцвет Одессы не прервала Первая мировая война.

Театр, ныне ставший украинским, строил известный певец и театральный деятель Александр Иллиодорович Сибиряков на свои средства (он происходил из киевской семьи сахарозаводчиков) – как театр русской драмы. Театр открылся 16-го октября 1903-го года спектаклем по пьесе Льва Николаевича Толстого «Плоды просвещения». Номер здания был 13. Примета оправдалась: театр начали преследовать пожары – в 1906-м году, затем – в 1912-м и наконец, сокрушительный в 1914-м. Несмотря на начавшуюся войну и катастрофический характер повреждений, театр восстановили (с существенным, правда, изменением внешнего вида). Так сильна тяга одесситов к искусству.

Напротив театра доходный дом, неуловимо напоминающий, выражаясь словами Ильфа и Петрова, «ассирийско-вавилонский»[16] стиль филармонии. Не удивительно: архитектор дома (известного, как и все значительные здания в Одессе, по имени владельца – дом Доппельмайера) – тот же Александр Осипович Бернардацци, что строил и биржу.