Читать книгу Принц Модильяни - Анджело Лонгони - Страница 23

Больше никакого страха. Только свобода.

Я думаю именно об этом – о свободе от болезни. Чтобы выздороветь, нужна мечта, которую хочется реализовать.

Большинство людей подавляет свои мечты из-за страха. Это самая большая ошибка, которую мы все совершаем. Страх противопоказан творческому импульсу. Кисть не скользит, карандаш упрямится.

Художники не могут вести упорядоченную жизнь – им необходимы смелость и хаос, чтобы научиться чему-то новому.

«Дорогой мой, смелость – это оружие для выздоровления. А ты – самый смелый». Этими словами мать проводила меня на поезд; она поняла, что должна отпустить меня.

Быть вдали от ее покровительства – совершенно новое состояние для меня. Пребывание в Венеции не в счет: я был рядом, в Италии, и со мной был Оскар. В Париже я впервые буду сам по себе, предоставленный всем возможностям – и всем опасностям. Если я почувствую себя плохо, то должен буду рассчитывать только на свои силы. Если у меня поднимется температура, я буду справляться сам. С сегодняшнего дня самый младший Модильяни будет сам о себе заботиться.

Это внушает мне неведомое спокойствие, которое меня сейчас укачивает вместе с ритмичным стуком колес. От постоянного, повторяющегося звука меня клонит в сон.

В полудреме я слышу звук кашля; я не могу проснуться, но этот звук отсылает меня в прошлое. Кашель – как голос. По кашлю можно понять, кто это – женщина, ребенок или мужчина, можно понять возраст человека и произведен ли звук из горла, из бронхов или из глубины легких. Я в этом эксперт. Кашель может быть сухим, мокрым, раздражительным, болезненным… Кашель всегда отражает характер человека. Он может быть сигналом настоящей болезни или только подозрением на нее. Кашель, который я слышу, мне кажется детским. Это мой кашель…

Сон, воспоминания и сновидения. Плеврит. Начало болезни. Воспаление плевры. Это тончайшая мембрана – как лист бумаги; невидимая пленка, которая обволакивает легкие, диафрагму, полость грудной клетки. Плевра раздражена. Воспалена. Боль в груди, высокая температура, бред. Дыхание затруднено. «Дедо, ты меня слышишь?» Дедо уходит. Пронзительный шум. Плевральные листки трутся друг о друга. «Мы его теряем». Это неизлечимо. «Подождем несколько часов. Его спасет только чудо. Подождем».

Но где я? Я сейчас не ребенок; я сейчас в поезде. Поезд в Париж. Я уснул, меня укачало. Но рядом со мной все еще слышится мой кашель. Мне нужно очнуться, чтобы прервать это воспоминание. Я открываю глаза. Напротив меня сидит женщина с ребенком лет восьми. Мальчик постоянно кашляет.

– Прошу прощения, мой сын не может сдержать кашель. Он вас разбудил?

– Ничего страшного. – Я ободряюще улыбаюсь.

Ребенок снова кашляет. Я шарю в кармане и затем наклоняюсь к нему, показывая пралине в цветной обертке.

– Знаешь, что это такое?

Мальчик серьезно кивает.

– Это пралине CriCri[13]. Очень вкусное. Попробуй.

Ребенок смотрит на мать, молча спрашивая разрешение. Женщина улыбается.

Этот мальчик очень похож на меня в детстве.

– Как тебя зовут?

– Серджо…

Мальчик не успевает произнести свое имя, как его сотрясает очередной приступ кашля.

– Прикрывай рот рукой.

Серджо выполняет наказ матери и продолжает кашлять.

– Знаешь, у меня тоже был кашель. Очень сильный.

Этой фразой и конфетой CriCri, которую я держу в руке, я привлек внимание Серджо. Я продолжаю:

– Очень сильный кашель и температура.

– У него то же самое, – мать торопится объяснить ситуацию. – Ему предписали морской климат. Я везу его к дяде в Вильфранш.

– Хорошо… очень хорошо. А пока что возьми конфету. Благодаря CriCri у меня ненадолго проходил кашель.

Серджо смотрит сначала на конфету, затем – умоляюще – на мать.

– Хорошо. Поблагодари синьора.

– Спасибо.

Серджо хватает конфету, разворачивает ее и жадно кладет в рот. Я ему улыбаюсь.

– Вкусно?

Серджо довольно кивает.

– Я знаю, это очень вкусно. И полезно: кашель ненадолго пройдет.

– Вы очень любезны.

Женщина смотрит на меня с молчаливой благодарностью, я ей улыбаюсь.