Читать книгу Танец чайки - Андреа Камиллери - Страница 3

2

Оглавление

Ауджелло вошел без стука и даже не поздоровался. Выглядел он неважно.

– Что случилось, Мими?

– Ничего.

– Ладно тебе, я же вижу.

– Отстань.

– Выкладывай, Мими.

– Всю ночь ругались с Бебой.

– Из-за чего?

– Она говорит, моей зарплаты не хватает, хочет найти работу. Кстати, ей предложили неплохой вариант.

– Ты не рад?

– Нет. Вопрос в том, куда пристроить ребенка.

– Ах да! И как она думает его решить?

– Уже решила, никаких проблем. Хочет отдать его в детский сад.

– И что?

– Я не согласен.

– Почему?

– Слишком мал. Ну хорошо, не слишком. Но мал. Мне его жаль.

– Думаешь, ему будет плохо в саду?

– Что ты! Ему там будет отлично! Но все равно жаль. Меня почти никогда нет дома. Если и Беба пойдет работать, значит, утром уходим – вечером возвращаемся. Так малыш, чего доброго, решит, что он сирота.

– Не говори глупостей, Мими. Быть сиротой – это совсем другое. На личном опыте говорю, ты знаешь.

– Извини. Давай сменим тему.

– Какие новости?

– Никаких. Полный штиль.

– Не знаешь, случайно, где Фацио?

– Нет.

– Слушай, Мими, ты когда-нибудь видел смерть чайки?

– Нет. Почему тебя это интересует?

– Сегодня утром я видел, как чайка умерла, прямо у моей веранды.

– В нее стреляли?

– Не знаю, не думаю.

Ауджелло внимательно посмотрел на Монтальбано. Аккуратно, двумя пальцами, извлек из внутреннего кармана куртки очки и надел на нос.

– Объясни.

– Нет, сначала скажи, зачем ты нацепил очки.

– Чтобы лучше тебя слышать.

– В них что, встроен слуховой аппарат?

– Нет. Слышу я прекрасно.

– Тогда зачем тебе очки?

– Чтобы лучше тебя видеть.

– Нет, Мими, не крути! Ты сказал, что надел очки, чтобы лучше меня слышать! Слышать, а не видеть!

– Какая разница! Когда я лучше тебя вижу, я лучше тебя понимаю.

– А что ты хочешь понять?

– Куда ты клонишь.

– Никуда не клоню! Я просто спросил!

– А я прекрасно тебя знаю, и знаю, чем заканчивается это «просто спросил».

– Чем же оно заканчивается?

– Тем, что нам придется расследовать смерть чайки! С тебя станется!

– Не говори ерунды!

– Ах, ерунды?! А история с лошадью, которую ты нашел мертвой на пляже? Мы все изрядно помучились, чтобы…

– Мими, иди ты знаешь куда…


Монтальбано уже полчаса подписывал бумаги, как вдруг зазвонил телефон.

– Синьор комиссар, тут синьор Миццика, он хочет поговорить с вами лично персонально.

– По телефону?

– Никак нет, он здесь.

– Ты спросил, что ему надо?

– Он что-то говорит про рыбацкие баркасы.

– Скажи ему, что я занят, и отправь к Ауджелло.

Но тут же передумал:

– Нет, давай я сам с ним поговорю.

Если синьор Миццика связан с рыбной ловлей, может, он что-то знает о чайках.

– Здравствуйте, комиссар, я Адольфо Риццика.

Было бы странно, если бы Катарелла по своему обыкновению не переврал фамилию!

– Садитесь, рассказывайте. Предупреждаю, что у меня только пять минут. Изложите мне суть проблемы, а потом поговорите с инспектором Ауджелло.

Синьор Риццика, лет шестидесяти, производил впечатление человека бывалого, но вежливого и с обходительными манерами. У него было обветренное и просоленное лицо, как у настоящего моряка. Риццика робко присел на краешек стула. Он заметно нервничал и теребил в руках носовой платок. На лбу выступили капельки пота. Так он и сидел, опустив глаза и не решаясь заговорить.

– Синьор Риццика, я жду.

– Я владелец пяти рыболовных траулеров.

– Рад за вас. Дальше?

– Я постараюсь кратко. Проблема вот в чем: один из пяти не внушает мне доверия.

– В каком смысле не внушает доверия?

– Пару раз в неделю этот траулер возвращается с опозданием.

– Не понимаю. Он возвращается позже остальных?

– Вот именно.

– А в чем проблема? Сделайте так, чтобы…

– Комиссар, я знаю, где они ловят рыбу, знаю, сколько времени им нужно на дорогу, я все время связываюсь с ними по телефону. В общем, они всегда сообщают, когда закончили и когда возвращаются.

– И что?

– А то, что капитан этого траулера, «Мария Кончетта»…

– Капитан – женщина?

– Нет, конечно, мужчина.

– Мне показалось, это женское имя.

– Женское имя у катера, а капитана зовут Аурели Сальваторе.

– Хорошо, дальше.

– Капитан Аурели говорит мне по телефону, что возвращается, но приходит с опозданием на час-полтора.

– Может, у этого траулера мотор слабый?

– Нет, синьор комиссар, как раз наоборот.

– Тогда почему он опаздывает?

– В том-то все и дело! Я думаю, весь экипаж замешан!

– Замешан в чем?

– Синьор комиссар, в море такой трафик, хуже, чем на автостраде, понимаете?

– Нет.

– Я думаю – но это только мое предположение, заметьте, – я думаю, они где-то берут груз.

– Какой груз?

– Вы не догадываетесь?

– Послушайте, синьор Риццика, у меня нет времени отгадывать загадки.

– По-моему, они замешаны в наркотрафике, комиссар. Не дай бог, все откроется, я не хочу быть соучастником.

– Наркотики? Вы уверены?

– На сто процентов – нет. В общем…

– А капитан Аурели как объясняет эти опоздания?

– У него всякий раз новое оправдание! То мотор заглох, то сети запутались.

– Знаете что? Поговорите об этом с инспектором Ауджелло. Я хотел бы задать вам один вопрос.

– Всегда пожалуйста.

– Вы когда-нибудь видели, как умирает чайка?

Риццика такого вопроса явно не ожидал и удивленно смотрел на Монтальбано:

– Какое отношение это имеет…

– Никакого, просто любопытно.

Рыбак ненадолго задумался.

– Было дело, тогда траулер у меня был один, я сам ходил в море, и видел, как падала замертво чайка.

– Она что-то делала перед смертью?

Рыбак удивился еще больше:

– А что она должна делать? Писать завещание?

– Послушайте, Миццика… – разозлился Монтальбано.

– Риццика.

– …шутки тут не уместны! Это серьезный вопрос!

– Хорошо-хорошо, я извиняюсь.

– Так что она делала перед смертью?

Риццика ненадолго задумался.

– Ничего не делала, комиссар. Упала камнем, я видел потом, как она качалась на волнах.

– А, она упала в море… – разочарованно протянул Монтальбано.

Если она упала в море, никакого танца, понятное дело, станцевать не могла.

– Я провожу вас к инспектору Ауджелло, – сказал комиссар, поднимаясь со стула.


Странно, никто не видел танца умирающей чайки. Кого бы еще спросить?

Зазвонил телефон. Это была Ливия.

– Ты знал, что у тебя пустой холодильник?

– Нет.

– Это безусловно акт саботажа твоей обожаемой Аделины. Она знала, что я приеду, она меня ненавидит, поэтому в холодильнике пусто.

– Боже мой, ты, как всегда, преувеличиваешь! Какая еще ненависть, просто вы обе немного недолюбливаете друг друга.

– Как ты можешь ставить меня с ней на одну доску?!

– Ливия, ради бога, не начинай, не стоит делать трагедию из пустого холодильника, пообедаем в траттории у Энцо.

– А как я туда доберусь? Пешком?

– Я за тобой заеду.

– Когда?

– Боже мой, Ливия, как смогу, так и приеду.

– Ты можешь сказать мне хотя бы приблизительно…

– Могу. Я не знаю!

– Пожалуйста, только не как обычно, прошу тебя!

– Что значит – как обычно?

– Значит, что ты говоришь «через час», а появляешься через три.

– Я буду пунктуален, как никогда.

– Но ты не сказал, во сколько…

– Хватит, Ливия! Хочешь, чтобы я сошел с ума?

– По-моему, это уже случилось!

Он повесил трубку. Телефон снова зазвонил. Монтальбано схватил трубку и сердито прокричал:

– Я не сошел с ума! Понятно?

Повисла пауза, затем раздался робкий голос Катареллы.

– Синьор комиссар! Клянусь здоровьем и табельным оружием! Я ведь и подумать не мог, что вы сошли с ума, не то что сказать…

– Катаре, я ошибся. Что у тебя?

– Синьор комиссар, там жена Фацио.

– Звонит?

– Никак нет, лично и персонально.

– Пусть зайдет.

Зачем, интересно, Фацио прислал жену? Не мог позвонить, если болен?

– Доброе утро, синьора. Чем могу помочь?

– Доброе утро, синьор комиссар. Простите, что беспокою, но…

– Совершенно не беспокоите, слушаю вас.

– Это я вас слушаю.

Боже, что это значит?

В глазах у синьоры Фацио светились тревога и беспокойство.

Монтальбано решил выведать как можно больше, чтобы не попасть впросак с ответом.

– Присаживайтесь. Мне кажется, вы чем-то взволнованы.

– Мой муж ушел из дома вчера в десять вечера, после вашего звонка. Сказал, что вы должны встретиться в порту. С тех пор от него никаких вестей. Обычно он всегда звонит. А в этот раз нет. Поэтому я немного волнуюсь.

Ах, вот в чем дело! Вообще-то он вчера вечером не звонил Фацио и не назначал ему свидания в порту. Куда, интересно, парня занесло?

Первым делом нужно успокоить синьору. Монтальбано так вошел в роль, что Станиславскому и не снилось. Он изобразил на лице чувства раскаяния и сожаления одновременно и с силой хлопнул себя ладонью по лбу:

– Господи! Как я мог забыть! Ради бога, простите, совершенно вылетело из головы!

– Что вылетело, синьор комиссар?

– Ваш муж просил позвонить вам! Боже, он так просил, чтобы я не забыл! Какой же я болван…

– Не корите себя, комиссар.

– Поверьте, мне очень жаль, что вам пришлось поволноваться! Будьте спокойны, с вашим мужем все в порядке! Он занят одним деликатным делом…

– Это я и хотела услышать, синьор комиссар. Спасибо.

Она встала и протянула ему руку.

Жена у Фацио была под стать мужу. Сдержанная и немногословная. Раза два или три, когда Монтальбано был у них в гостях (готовила она, надо признать, отвратительно!), он отметил, что синьора Фацио никогда не вмешивается в мужские разговоры, особенно если речь идет о работе.

– Я провожу вас, – сказал Монтальбано.

Они дошли до парковки. Монтальбано отметил, что синьора приехала на машине мужа. Значит, Фацио ушел пешком.

Комиссар вернулся в комиссариат и, остановившись перед стеклянной будкой, попросил Катареллу:

– Позвони Фацио на сотовый.

Катарелла сделал две попытки.

– Молчит, синьор комиссар.

– Скажи Ауджелло, чтобы зашел ко мне, срочно!

– Но у него синьор Миццика.

– Плевать на синьора Миццику!

«Что же случилось с Фацио?» – думал Монтальбано, входя в кабинет.

Жену Фацио он успокоил, но надолго ли? У них была встреча в порту. Почему в порту? Это могло означать все и ничего. Не исключено, что Фацио назвал место, которое первым пришло ему в голову.

Плохо, что Фацио не позвонил домой. Но, видимо, он не позвонил, потому что… потому что возникли обстоятельства, при которых он не мог этого сделать.

«Можно отсюда чуть подробней?» – попросил внутренний голос.

«Ты не развиваешь эту мысль, потому что боишься», – ответил ему Монтальбано.

«Боюсь? Интересно, чего?»

«Выводов, к которым неизбежно придешь».

«К каким таким выводам?»

«Почему Фацио не звонит. Он в руках бандитов, ранен или даже мертв».

«Как всегда, тебе первым делом в голову приходят самые дурные предположения!»

«А тебе? Думаешь, Фацио сбежал с какой-нибудь девкой?»

Вошел Ауджелло.

– Что за спешка?

– Закрой двери и сядь.

Ауджелло повиновался.

– Так что?

– Фацио пропал.

Мими уставился на Монтальбано открыв рот.


Они проговорили полчаса и пришли к выводу, что Фацио определенно начал какое-то расследование по собственной инициативе, не поставив никого в известность. Время от времени у него случались такие прекрасные порывы. Очевидно, на этот раз он недооценил опасность – хотя, учитывая его опыт, это странно – и попал в переделку.

Другого логичного объяснения не было.

– Мы должны найти его до завтра, – сказал Монтальбано. – До завтра я еще смогу водить за нос синьору Фацио. Пока она мне верит, но рано или поздно придется рассказать ей правду. Какой бы горькой она ни была.

– С чего начнем?

– У нас одна зацепка – порт. Начни с него.

– Могу я взять с собой кого-нибудь?

– Нет. Пойдут слухи… Но, если не сдвинемся с места, придется привлечь подкрепление.

Как только Ауджелло вышел, Монтальбано в голову пришла одна идея.

– Катарелла, пусть тебя подменят минут на пять, зайди ко мне!

– Мигом, синьор комиссар!

Мигом и явился.

– Послушай, Катаре, нужна твоя помощь.

Катарелла вытянулся по стойке «смирно», глаза у него блестели от радости.

– Я в вашем полном распоряжении, синьор комиссар.

– Подумай хорошенько, прежде чем ответить. В кабинете у Фацио нет прямого телефона, верно?

– Куда верней!

– Поэтому все звонки, которые к нему поступают, неизбежно проходят через коммутатор, верно?

Катарелла не ответил, только поморщился.

– Что такое?

– Синьор комиссар. У Фацио есть мобильник. Если кто-то звонит на мобильник лично персонально ему, Фацио, этот кто-то звонящий никак не проходит через коммутатор.

– Ты прав. Но я сейчас не об этом. Возьмем только коммутатор. Я хочу, чтобы ты вспомнил, кто звонил Фацио в последние четыре-пять дней. Ясно?

– Яснее ясного, синьор комиссар.

– Тогда садись на мое место, бери листок и ручку и пиши все имена, которые вспомнишь. А я пойду покурю.

– Простите, синьор комиссар, не могу.

– Не можешь вспомнить, кто звонил?

– Нет, не могу сесть на ваше место.

– Почему? Не место, как говорится, красит человека. Ладно, садись где хочешь.

Монтальбано вышел на улицу, закурил, задумчиво побродил по парковке и вернулся обратно.

Танец чайки

Подняться наверх