Читать книгу Настоящий полковник - Андрей Ильин, Андрей Александрович Ильин - Страница 7

Дома братья напились. Вдрызг. Все‑таки не каждый день приходится торговать чужие головы. Можно было бы, конечно, согласиться и на «зелень», но тут Толстый прав, таких денег голова Зуба не стоит, сколь бы светлой она ни была. Таких денег вообще ни одна голова не стоит! Кроме разве их, братьев, голов. И то еще неизвестно, как там может сложиться с ценой, если их продавать в розницу. Может так получиться, что один за другого нужную цену и не даст.

– Давай лей, – подставлял один другому стаканы. – Еще лей.

– А много не будет?

– Мало будет… За помин души… – Да погоди ты. Он еще жив.

– Уже считай, что не жив. Уже считай, что его башка на подносе у Толстого лежит!

– Да‑а. Жалко Зуба!

– Не то слово. Он нас там, в лесу, можно сказать… А мы его… – А что мы сделать можем? Разве только бабки отстегнуть.

– Нет, бабки нельзя. Своя башка ближе к телу. Мы пока только полсуммы набрали. У Толстого набрали. Осталось еще семьсот. А если их отдать, то снова полтора. Полтора нам взять негде. Так что аминь и за помин души усопшего раба.

– Я же тебе говорю, что он живой еще.

– Не живой он. Он временно живой. И значит, уже почти мертвый.

– Может, ему сказать? Предупредить?

– Чтобы он сбежал?

– Ну да. Чтобы сбежал.

– Тогда не будет головы.

– Не будет… – И придется отстегивать бабки.

– Придется… – А их у нас нет.

– Нет… – Ну значит, предупреждать нельзя.

– Нельзя… Но Зуба жалко… Он нас тогда, в лесу… с того света. А мы его… на тот… Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что они провернули очень выгодную сделку – продали одного‑единственного человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то, наверное, дороже золота получится.

– Налей, – попросил один брат другого. – И себе тоже.

Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.

– Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.

– То самое будем! Сделку завершать будем.

– Ну завершать так завершать… Братья набрали номер дежурного на первом этаже.

– Дежурный слушает.

– Зубанов приехал?

– Да. Уже давно.

– Скажи, пусть зайдет.

– Когда?

– Через пятнадцать минут, скажи.

– Скажу.

Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.

– Ну и дух тут у вас! – удивился он. – Что праздновали?

– Удачно проведенную сделку.

– Поздравляю. Много сорвали?

– Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот, – А я по какому поводу понадобился?

– По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.

– Куда?

– К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой прихватить.

– А не опасно втроем?

– Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет. Они после того леса тебя как огня боятся. От тени твоей шарахаются.

– То‑то и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.

– Если имеют, ты им его выбьешь, – попробовали пошутить братья, но получилось не очень.

– Ладно, раз ехать, значит, ехать… Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась. Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще из‑за чего, но не понравилась. Предчувствие какое‑то мучило полковника. Именно нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.

Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не хотелось… – Ближе к пяти будь готов, – напомнили братья.

– Буду… Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.

– Мы приедем. В пять часов.

– Втроем?

– Втроем.

– Буду ждать… В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать «Мерседес» к подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого, должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.

Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.

– Идем, – недовольно ответили они.

"С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? – подумал полковник. – Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда вернемся».

Но назад полковник Зубанов не вернулся… – Рассаживайтесь, – радушно предложил Толстый. – Угощайтесь.

– Сыты мы. По самое горло, – грубо ответили братья. – Говорить давай.

– При нем? – показал Толстый на охранника.

– При нем.

– При нем разговора не получится.

– Почему?

– У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.

– Нет у него микрофона. Можешь проверить.

– Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.

– Зря вы это, – сказал Зубанов. – Нельзя ко мне чужих подпускать.

– Почему это?

– На всякий случай.

В комнату вошли три дюжих охранника. «Зачем три, если для этого дела довольно одного?» – подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.

– Снимите, пожалуйста, пиджак, – попросил один из охранников.

– Зачем?

– Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.

– Руки! – остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.

– Отдай им пиджак. Отдай, – сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в самое невыгодное с точки зрения боя положение – его руки на несколько секунд должны были застрять в рукавах.

– Да сними же ты его наконец! – закричал один из братьев.

Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.

В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них браслеты.

Все! Дергаться было бесполезно.

– Извини, – сказали братья. – У нас не было другого выхода.

– Так это вы? – даже и не удивился очередному предательству Зубанов.

– У нас не было другого выхода, – снова повторили братья, потому что больше им сказать было нечего.

– За сколько продали?

– Дорого, – ответил за братьев Толстый. – Много больше, чем кого‑нибудь другого. За восемьсот тысяч баксов.

– Сволочи! – только и смог сказать полковник.

– У нас не было другого выхода, – в третий раз повторили братья.

– Ну все. Будем считать, что мы в расчете, – подвел итоги сделки Толстый. – Теперь ни вы мне, ни я вам.

Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.

– Сидеть!

– Уберите его, он нам мешает, – сказал Толстый. – Совсем уберите.

Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.

"То, что в машину, – очень плохо, – подумал полковник. – В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда‑нибудь подальше. Куда‑нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет».

– Куда поедем? – на всякий случай спросил он.

– В Диснейленд! С Микки‑Маусом знакомиться. Садись давай! – охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.

Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник… Машина тронулась с места и двинулась… Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное – никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.

– Узнаешь? – снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. – Узнаешь, падаль смердящая?

– Узнаю, – кивнул Зубанов.

Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.

– Вылазь, гнида!

Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.

– Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.

Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.

Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.

Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.

– Ну давайте уже, – хрипло сказал Зубанов.

– Смелый. Гад! А вот счас действительно!

Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.

Ну вот и все… Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.

– Ну все, гад! Молись своему богу!..

– Буде, – сказал в стороне спокойный голос. – Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.

– Да мы так. Попугали малость, – резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.

– Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.

Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.

– Куда?

– На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.

Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал – совершенно непонятно.