Читать книгу Малолетка - Андрей Бадин - Страница 2

У господина Альфреда Репутатского по кличке Репа была шестикомнатная квартира площадью четыреста квадратных метров. Нанятые им шабашники-хохлы отремонтировали ее под евростиль, и он уже год проживал в ней со своей дочерью Катей. Мать Кати была душевнобольная и все время находилась в психиатрической больнице.

Отец запрещал Кате навещать ее. Репа не хотел, чтобы мать и дочь виделись и разговаривали. Катя с годовалого возраста выросла без матери и не очень-то страдала без ее ласки, заботы и любви. Она просто не знала, что это такое. Дело в том, что отец ее не любил и не занимался ее воспитанием. Он просто кормил ее, поил, одевал и обувал. Иногда покупал недорогие игрушки. Несмотря на то, что девочка росла без родителей, она была начитанная, образованная и очень воспитанная. Все свое образование она почерпывала из книг. Отец не противился ее читательским интересам и даже поставил в ее комнатке небольшую лампу, чтобы она могла читать по ночам. Катя приходила из школы, обедала, гуляла во дворе в обществе Дуболомова, затем возвращалась домой, брала в руки очередную книгу и до ночи ее читала. Она читала все подряд, от низкосортных, но захватывающих боевиков до Пушкина, Лермонтова и Достоевского. Она даже прочитала математический справочник, медицинскую и техническую энциклопедии, хотя ничего в них не поняла.

Альфред был рад, когда дочь запиралась в своей маленькой комнатке и ему не мешала. Он не любил, когда его отвлекали от дел.

Репутатский был торговцем автомобилями иностранного производства и имел в Москве офис и несколько магазинов. Он разбогател именно на этом. Его тесть – Маринин отец, проживающий в Соединенных Штатах Америки, помог ему открыть эту фирму. Он эмигрировал туда после смерти своей жены, там женился на дальней родственнице автомобильного магната Эдди Крайслера и, использовав ее деньги, организовал свою фирму. Он был крайне заинтересован в российском рынке и взял в дело зятя – Альфреда Репутатского.

Да и фамилия Альфреда до женитьбы была не Репутатский, а Шнобелев. Кстати, он сменил и имя – раньше его звали Паша. Ему показалось не звучным это сочетание, и он стал представляться как Альфред Репутатский. Ну действительно, что это за имя и фамилия для начинающего бизнесмена – Паша Шнобелев. Альфред Репутатский звучало убедительнее, красивее и увесистее.

Итак, новоиспеченный Альфред открыл свой первый магазинчик в Москве на заре дикого капитализма – в 1991 году. С тех пор тесть регулярно поставлял в страну автомобили различных марок, а Альфред их продавал. Так он сколотил себе состояние, стал долларовым миллионером, и его совместное российско-американское предприятие «Руль и колесо» процветало. В его обязанности входило считать вырученные деньги, отправлять их в США, оставляя себе двадцать процентов прибыли. Он даже налоги не платил, так как все операции происходили за наличный расчет, а финансовые документы были липовые. Он только ежемесячно платил бандитам Тычи тридцать процентов от своей доли, а те обеспечивали его безопасность и охраняли его автомагазины. Бизнес процветал, но у Альфреда была одна тайна. Он не сообщал тестю о том, что его дочь Марина Репутатская уже девять лет находится в психбольнице. Если бы тот узнал, то, наверное, сразу прекратил бы поставки машин и закрыл фирму. Ведь он старался помочь в первую очередь дочери и внучке.

Именно поэтому Альфред кормил, поил и одевал Катю, любимую внучку тестя, и постоянно слал в Америку видеокассеты. Они показывали, как ей прекрасно живется, но на самом деле Катя жила не так уж и хорошо, без родительского тепла и любви.

Альфред давно бы спровадил и Катю в сиротский приют, если бы не бизнес и миллионные доходы. Тесть приглашал Марину с Катей и Альфредом погостить в США, но зять отказывался, ссылаясь на свою загруженность работой.

Но была у Альфреда Репутатского еще одна страшная тайна. О ней не знал никто, кроме него и его жены Марины. Именно из-за этой тайны он и упрятал ее в психбольницу.

Да, семейные дела Альфреда накрепко переплелись с его бизнесом и большими деньгами, и он никак не мог разрубить этот узел. Он любил жить роскошно и вольготно, сорить деньгами, и это мешало ему раз и навсегда порвать отношения с нелюбимой женой и ребенком.

Но основное время Альфред проводил не на работе, а в ресторанах и с девочками, так как любил женщин и секс больше всего на свете, порой даже больше денег.

Хотя Альфред был некрасивым, внешне противным человеком, вызывающим у окружающих омерзение, он почему-то нравился женщинам. Прежде всего дамам легкого поведения. У него был веселый нрав, и когда он был пьян, а выпивши он был всегда, то сорил деньгами. Не проходило и дня, чтобы он не напился до чертиков в дорогом кабаке и не привел домой проститутку или просто разгульную девицу. Он прожигал жизнь, ту единственную жизнь, которую можно употребить для большого, нужного людям дела. Но на людей ему было наплевать, и он шиковал в свое удовольствие, каждую ночь совершая головокружительные турне по ночным заведениям столицы.

Каждый новый день он выезжал в «свет» на очередной иномарке и бахвалился перед товарищами, что купил еще одну. На самом деле он только обкатывал, как он выражался, новую, продаваемую им машину.

И сегодня, в день захвата дочери, он развлекался с двумя девицами. Он лежал на широченной кровати, в самой большой комнате своей квартиры, а две красивые, стройные стриптизерши из казино «Подкова» ублажали его похотливый взор развратными танцами.

Он познакомился с ними прошлой ночью, во время посещения игорного заведения, где он считался завсегдатаем. Там он просадил в рулетку сорок тысяч долларов, а потом «с горя» напился и стал засовывать в трусики каждой танцовщице по стодолларовой купюре.

Репе очень понравилась грудастая, с мясистым задом стриптизерша по имени Вера. Она охотно подошла к его столику, повиляла бедрами, потрясла грудями, несколько раз подмигнула Альфреду, дотронулась пальчиком до его носа и получила сто долларов. Репа был наповал сражен ее красотой и после окончания танца поплелся к ней в гримерную, прихватив с собой бутылку французского шампанского.

В тесной гримерной красотка находилась не одна, а с подругой Ларисой. Они обе были белокурыми, грудастыми и похотливыми, как две голодные весенние сиамские кошки. После нескольких глотков шипучего напитка из звенящих хрустальных бокалов красотки согласились посетить его квартиру и устроить там стриптиз-шоу. Репа пообещал им за это хорошие деньги.

Так как девушки работали в казино до утра, то они договорились встретиться с Альфредом в семнадцать ноль-ноль следующего дня.

Репа поехал домой спать, а красотки успели договориться о рандеву еще с двумя клиентами. Девушки подрабатывали, выезжая к богатым клиентам на дом.

Они отправились по домам, приняли душ, выспались, навели боевой макияж и в назначенное время вдвоем ждали «машиниста» – так они окрестили Репутатского – у входа на станцию метро «Сухаревская».

Репа приехал на свидание в роскошном «Бентли» иссиня-черного цвета. Лихо затормозил, открыл длинную и широкую дверцу, чем вызвал бурю восторга у веселых девиц. Они сели в кабину, и «дворец на колесах» мигом домчал их до квартиры Альфреда.

Катенька играла во дворе с радиоуправляемым танком и не обратила внимания на приезд папаши, хотя Дуболомов его заметил. Он отвел взгляд, чтобы не смотреть хозяину в глаза, и уставился на игрушку и свою клиентку. В этот самый миг на ветку, расположенную над его головой, и села та злополучная ворона.

Альфред и девицы выпили шампанского, потанцевали и решили приступить к стриптизу. Репа с бокалом в руке завалился на широченную кровать, а девушки включили музыку и занялись привычным для себя делом.

Они были похожи друг на друга как сестры. И Лариса, и Вера были одного роста, одного веса и примерно одной комплекции. У обеих были длинные, стройные, спортивные ноги, красивой формы груди, хотя и силиконовые.

У худых, изможденных непрекращающейся диетой танцовщиц не бывает пышных бюстов, и за это их называют «плоскодонками». Некоторые вживляют в грудь силикон, и от этого они становятся на вид мясистыми, упругими, стоячими. Стриптизерки сразу начинают выше котироваться у импресарио, получают выгодные контракты, и клиенты дают им хорошие чаевые. Приятно посмотреть на женщину с узкой талией, длинными ногами и большой, вздрагивающей при ходьбе грудью.

Именно такие красавицы посетили дом Репутатского. Надо сказать, что такое случалось нечасто. В основном здесь бывали тусклые, порой невзрачные личности, но хорошо сосущие и дающие сколько угодно, в любые места и по первому требованию, разумеется, за деньги.

Репа захмелел, но продолжал потягивать шампанское, тихо рыгая после каждого глотка. Он ловил кайф от музыки, танца и от девушек. Стриптиз начался.

Лариса вышла вперед, махнула полой своего длинного белого платья, и оно расправилось в воздухе, образовав веер. Под заунывное, протяжное пение модной канадской певицы Селин Дион Лариса начала вилять бедрами, наклоняться и изгибаться. Она пока была одета, но все ее движения указывали на то, что одежда ей мешает и она ее скоро с себя сорвет.

Стриптизерша нежно поглаживала себя по интимным местам и при каждом касании вздыхала, вздрагивала в такт музыке, стонала и охала. Она распаляла клиента, заставляя его поверить в свои сексуальные томления и предчувствие наступающего оргазма.

Видя это, Репа аж губу прикусил. Шансонетка была профессионалкой высокого класса, у нее за спиной было балетное училище, и она умела движениями выражать свой душевный настрой. Наконец Лариса завела руки назад, расстегнула платье у себя за спиной, взяла его за кончик, махнула им, как флагом, и резко отбросила в сторону. Оно, белое и тонкое, упало прямо на голову Репы и напрочь заслонило ему видимость. Дрожащими руками он сдернул его и положил рядом.

Лариса осталась в белоснежных, ажурных трусиках и в белой, развевающейся при каждом взмахе руки рубахе. Она несколько раз быстро прошла перед Альфредом, окутав его шлейфом дорогих французских духов. Вдохнув это очаровательное, пьянящее дуновение, Репутатский заерзал на своей кровати, засучил ногами, как кобель, и моментально возбудился. Ему захотелось поиметь Ларису, и от этого своего желания он не в силах был отказаться. Он лежал и ждал, когда та начнет оголяться. И дождался.

Лариса скинула белую рубаху и осталась в одних трусиках. Она сильно крутанулась, и ее пышные груди приподнялись. Девица махнула ногой, затем нагнулась и повернулась к Репе спиной, он увидел ее красивую задницу и болтающиеся груди в узкий просвет между ногами. Девица замерла в этой позе и начала плавно, в такт музыке стягивать с себя трусики. Она виляла бедрами и раскачивалась из стороны в сторону, а когда трусики оказались на уровне коленей, повернулась и встала к нему боком. Танцовщица быстро скинула с себя остатки одежды, встала на четвереньки и начала ползать перед Альфредом. Ее груди раскачивались при каждом шаге, попа ходила ходуном, а прогнутая поясница изгибалась, как у дикой пантеры. Наконец девица повернулась к Репутатскому задом, раздвинула ноги и так прогнулась в пояснице, что тот, оценив эту позу, с шумом втянул ноздрями воздух, затаил дыхание и больше не дышал.

– Поза кошки, – прошептал он.

Лариса выставила напоказ свою обнаженную промежность, и Альфред созерцал в метре от себя ее набухшие, розовые половые губы, ее выпирающий лобок и темный зев анального отверстия. Волос на лобке не было, он был тщательно выбрит. Девица в очередной раз вильнула бедрами, ее большие половые губы раскрылись, послав Репутатскому воздушный поцелуй.

Альфред хотел вскочить со своего ложа, подбежать к красавице, обхватить руками ее попу, прильнуть губами к ее промежности и алчно лизать вожделенную вагину. Он встрепенулся, опустил ногу с кровати и хотел встать, но Лариса закончила танец, грациозно повернулась и вышла в другую комнату. Музыка стихла, и Репа замер в ожидании следующего номера.

Вера для своего выступления выбрала музыку группы «Металлика». Ее танец был быстрым, забойным и азартным. Она выскочила из соседней комнаты, как неоседланная кобылка, и начала резво двигаться по свободному пространству перед кроватью Репы.

Облачена она была в ковбойскую амуницию: кожаные ремни, на поясе кобура с игрушечным пластмассовым «кольтом» и ковбойская широкополая шляпа на голове. Высокие кожаные сапоги позвякивали шпорами, и их колесики царапали дорогой, недавно уложенный дубовый паркет с электрическим подогревом. Но порчи имущества Репа не заметил. Его взгляд был прикован к пышногрудой, белокурой бестии, скачущей перед его носом.

Вера размахивала руками и ногами, выполняя замысловатые па, изгибалась и прогибалась, поворачиваясь к хозяину то лицом, то боком, то задом. Хлопчатобумажная, в красную клетку, рубаха была завязана узлом на поясе, оставив голым живот. Вера лихо виляла бедрами, но пока не обнажалась. Наконец этот прекрасный миг настал, и она начала снимать портупею. Репутатский снова затаил дыхание. Девица расстегнула «молнию» на протертых до дыр, обрезанных по колено джинсах и быстро, в такт музыке их спустила. Через некоторое время и клетчатая рубаха слетела с нее как листва с осеннего дерева. Стриптизерша осталась в одних красных трусиках, высоких, по колено, сапогах и широком кожаном поясе, с пристегнутой сбоку кобурой. Альфред смотрел на ее грудь великолепной формы, не зная, что она силиконовая, ласкал взглядом ее плотную, мясистую, с ямочками по бокам попу и выпирающий под тоненькими трусиками лобок. Он представлял Веру в своих крепких объятиях, представлял, как он возьмется рукой за ее восхитительную грудь, будет гладить ее, и от этих прикосновений девица будет млеть и стонать.

Тем временем Вера сбросила трусики и осталась только в поясе, сапогах и широкополой шляпе. Она прогибалась, размахивала ногами, виляла бедрами, имитируя езду на несущемся галопом скакуне. Эти волнообразные движения, напоминающие половой акт, больше всего понравились Репутатскому, и он даже представил себя лежащим на кровати, а девицу сидящей на нем и бешено насаживающейся на его длинный и толстый половой член. На самом деле половой орган Альфреда оставлял желать лучшего. (В этом случае Репа был сильно обижен матушкой-природой.)

Вера легла спиной на пол и начала многократно и быстро вставать на гимнастический полумостик и ложиться обратно. Она имитировала проходящий в бешеном темпе половой акт, а Репутатскому почудилось, что это совокупление с конем.

Затем она повернулась задом к мужчине, широко раздвинула ноги и прикрыла обнаженную промежность шляпой. Она лежала на спине, с поднятыми прямыми ногами и медленно, медленно сдвигала шляпу себе на живот. Вот край шляпы обнажил анальное отверстие, затем большие половые губы и, наконец, лобок и живот. Шансонетка размахнулась, метнула шляпу, как ковбои бросают лассо, и попала прямо на то место, где у Репутатского в штанах находился взбухший половой член. Шляпа накрыла его целиком и краем полы коснулась головки красавца.

«Это намек», – подумал пьяненький Репа и уже начал вставать с кровати. Он решил прыгнуть на свою ковбойшу, воткнуть в ее восхитительное влагалище свой неуемный, безудержный, огромный половой член, но девица сдвинула ноги, встала и вышла из спальни. Недовольный Альфред так и остался лежать на кровати без движений.

Девушки оделись в свою повседневную одежду и пришли в комнату за костюмами. Они быстро собрали шмотки, рассовали их по небольшим рюкзачкам и приготовились к получению гонорара.

Альфред обещал им по двести долларов, но заплатил по триста, так как ему очень понравилось их выступление. Но он рассчитывал на большее, поэтому приблизился к ним, обнял за талии и нежно поцеловал в щечку сначала Веру, а потом Ларису.

– Я вам обещаю вдвое больше, если вы останетесь у меня для самого главного…

Стриптизерши смекнули: он обещает им по четыреста долларов за совокупление. Но это не входило в их планы, так как дома их ждали безработные мужья, сопливые дети, готовка пищи, стирка, утюжка, и они вежливо отказались, сославшись на дела.

– Ну пожалуйста, – взмолился Альфред, – вы такие красивые, сжальтесь над бедным дядькой. – Уговоры не подействовали, и он удвоил сумму. Но танцовщицы были лишь танцовщицами, а не проститутками, и собрались уходить. Хотя очень хотелось заработать: деньги ведь на дороге не валяются…

Немного расстроенный Репутатский проводил их до двери, поцеловал на прощание в щечки и пошел звонить своей старой подруге, чтобы она срочно приехала и удовлетворила его сполна. Заказывать проституток ему сегодня не хотелось, так как он поистратился на танцовщиц. Людмиле, естественно, он денег не обещал, а только договорился оплатить такси.

Ждать ему пришлось недолго, и через десять минут Людмила ворвалась в его хоромы. Не разуваясь, с порога она набросилась на него, распахнула халат и начала азартно манипулировать ртом с его маленьким и жалким половым отростком. Не прекращая занятия, они переместились в спальню и устроились на кровати, на том самом месте, откуда он наблюдал стриптиз.

Его подруга была полноватой дамой изрядного возраста. Ей было, как она говорила, за тридцать, но сколько на самом деле, не знал даже Альфред. Ему самому было сорок, ну а Людмиле, наверное, и того больше. По крайней мере она так выглядела.

Она моментально, без музыки, танцев, без всякой там эстетики и эротики, обнажилась догола и осталась в одних белых трусиках.

Репа лежал на кровати, вспоминал недавнее представление обворожительных стриптизерш, а Людмила работала ртом и помогала себе обеими руками. Альфреду нравилось, как она делает минет. Он закрыл глаза и представил себе, как шансонетка Лариса ласкает языком его упругого красавца, целует его яички, доставляя необычайное удовольствие. Он представил, как ее рот заполняет его величественный, неимоверной величины меч любви, и она, задыхаясь, кричит:

– Любимый, вынь его скорей, он такой огромный!

– Любимый, вынь его скорее из трусов, а то он еще мягкий, выскользнул из рук и туда завалился, – услышал Репутатский сквозь свои сладкие фантазии противный голос подруги. Он помог ей отыскать в трусах предмет ее ласк, и та продолжила свой труд.

Наконец, после тридцати минут самоотверженной Людмилиной работы он напрягся и стал размером с мизинец рослого мужика.

Люда, пользуясь случаем и не дожидаясь, пока он через минуту опадет, что происходило каждый раз, взобралась на Альфреда и насадилась на его миниатюрный, трепетный росток.

Что тут началось! Подруга визжала, пищала, кричала, охала, ахала и стонала, с каждым разом все сильнее подпрыгивая на Альфредовом пенисе. Ей казалось, что он протыкает ее насквозь.

Альфред же лежал с отрешенным видом и представлял себе Веру, беснующуюся на его «биг бене». Он представлял ее плотные бедра, восхитительные округлые сиськи, узкую талию и прекрасное одухотворенное лицо. Но как только он открыл глаза, его взору предстали груди, повисшие, как уши спаниеля, покрытый жировыми складками живот, толстые, необъятных размеров бедра и морщинистое, искаженное сладострастной миной лицо.

Его чуть не вырвало, когда он попытался сравнить двух женщин: танцовщицу Веру и свою подругу Людмилу.

«Трахает же их кто-то», – вспоминая стриптизерш, думал Репутатский, и настроение его сразу испортилось. Он никогда в жизни не имел красивых и одновременно порядочных женщин. А есть ли такие? Ему попадались красивые проститутки, но Альфред в этот день был у них двенадцатый или тридцать восьмой.

Сотрясая жировые отложения на своем пожившем теле, Людмила трахала Репу до тех пор, пока он не кончил. Случилось это через две минуты после начала полового акта.

– Ты был сегодня великолепен, дорогой, – прошептала женщина, – так долго давно не было, и стоял вовсю. Я успела кончить пять раз.

– Да, я сегодня в форме, – выдохнул Альфред и расслабился.

– Сделать тебе массаж? – ласково спросила Люда и поцеловала его в губы.

– Буду тебе очень благодарен.

– Нет, это я тебе благодарна, – встрепенулась женщина, – ты такой сексуальный.