Читать книгу Егерь Императрицы. Граница - Андрей Алексеевич Булычев, Андрей Булычев - Страница 4

– Ваше благородие, за время вашего отсутствия в роте без происшествий! – доложился на общем построении подпоручик Гусев. – Всего в строю восемьдесят один человек. В гарнизонном госпитале и в нашем расположении под присмотром лекарей – девять. В карауле и на хозяйственных работах – пять. Незаконно отсутствующих нет.

«Постепенно восстанавливается рота, – думал Алексей, обходя строй. – Скоро излечатся и встанут в шеренги все наши раненые, постепенно закроем некомплект в пятьдесят девять душ переводами из полков. Обучим новичков особой тактике егерского боя, и через полгода, а может даже и раньше, будет снова наша отдельная особая рота грозной боевой единицей».

Не ясно было только сейчас, куда ее определят. По всем расчетам штабов, Первая дунайская армия должна была выйти к Днепру еще до начала весенней распутицы. А некоторые подразделения уже и сейчас отправлялись на север в Киевскую губернию Российской империи. Какая-то часть подразделений из нее должна была переместиться за Буг к Днепру, туда, где, как ходили слухи, совсем скоро должна была образовываться Новороссийская губерния, прикрытая пока что ее регулярными войсками очень и очень слабо. А ведь прикрывать ее было от кого. По реке Буг сейчас проходила очень беспокойная граница с турками, где находилась их сильнейшая крепость Очаков при ее многочисленном и боеспособном гарнизоне. С востока, со стороны Кубани и приазовских степей, сохранялась угроза от ногайской орды. А с юга от нее находился Крым, пока что формально независимый и с многочисленным своим войском. Власть в Крыму на данный момент была в руках у пророссийской партии во главе с ханом Сахиб Гереем. Но эта власть была очень непрочной, учитывая вывод основных подразделений русской армии с полуострова. И куда, против кого повернет татарское войско завтра, было сейчас не ясно.

«Не зря же барон упоминал про то, что на нашу роту есть особые виды, и никто ее расформировывать не собирается, – сделал вывод своим умозаключениям Алексей. – Значит, надо ее готовить к предстоящим делам, чтобы боеспособность была не слабее, чем в недавней войне».

Ну а со всем этим уже сегодня же вечером должно было, наконец, наступить прояснение. Вестовым из штаба ему было передано указание быть у полковника фон Оффенберга к 19.00.

– Очень интересно! – Лешка очнулся от мыслей и оглядел замерших в строю егерей. – Сегодня и завтра у всех прибывших вчера с Дуная солдат будет отдых. Затем продолжится обучение и несение повседневной службы в полном ротном составе. Для всех остальных наш распорядок не меняется, он подпоручиком Гусевым здесь и так уже хорошо отлажен. Вольно! Рота, разойдись! – скомандовал он егерям и четырехшереножный строй быстро рассыпался.

– Господа офицеры! – воскликнул Живан. – Можно вас всех попросить задержаться? Ровно через неделю, в следующий четверг, приглашаю вас к себе на семейный ужин. Мы по прибытии сюда сразу же сняли приличный домик с садом в предместьях и все будем рады вас видеть у себя в гостях. Хотел бы вас всех познакомить со своими близкими, отметить наше счастливое прибытие в дружеском кругу, да и просто отдохнуть в непринужденной обстановке.

– О, это прекрасно! – восторженно выкрикнул Бестужев. – Я уже и забыл, когда был в последний раз в приличном обществе с гражданскими людьми. – Вокруг одни лишь ваши морды в картузах с волчьими хвостами, – толкнул он плечом Хлебникова Славку. – А еда будет из сербской кухни или опять привычный армейский порцион? – и он подмигнул Алексею.

– Южная, славянская кухня примерно вся между собой похожая, – усмехнулся Милорадович. – Незначительные различия, конечно же, в ней имеются, но этот так, только для больших знатоков. Главное, чтобы ее готовили сведущие в этом деле люди, и обязательно с душой, а моя мама и тетушка Антония – прекрасные хозяйки, при самых прилежных помощницах. Да и дяде всегда удавались мясные блюда. Можете даже не сомневаться, господа, вам у нас очень понравится. Если командир не против, то я бы пригласил к себе еще и нашего Курта. Кстати, это именно он посоветовал мне хозяина такого удачного дома. В противном случае мы бы, наверное, мыкались в поисках жилья еще долго. Война закончилась, господа, наш Курт совсем скоро уволится из армии. И, как знать, будем ли мы потом с ним вообще видеться?

– Я, разумеется, не против. А как все остальные? – Алексей оглядел своих офицеров.

– Мы только – за, конечно же – за! – загомонили те в ответ.

– Ну вот и прекрасно, – улыбнулся Живан. – Тогда ждем вас в следующий четверг к шести вечера. И просьба никому не опаздывать!

Алексей шагал вместе с Гусевым по направлению к госпиталю. В нем на излечении сейчас оставалось четверо егерей с наиболее серьезными ранениями. Остальные пятеро были в месте проживания личного состава и наблюдались там ротными лекарями Мазурина.

– Даже не знаю, куда Карпыча вывезли, Алексей, – пожал плечами подпоручик. – Мы ведь как с вами на реке расстались, три дня марша, и сразу же к себе в расположение прибыли. Я на следующий день в госпиталь пришел, чтобы навестить наших, а там только Милушкин остался. Я к нему: «Авдейка, а Карпыч где?» «Да намедни, – говорит, – отправили обозом в сторону Фокшан». Я к Дементию Фомичу, а тот руками разводит: приказ из главного штаба освобождать места для новых раненых. Дескать, совсем скоро из-за реки их подвезут, а тут класть некуда. «Хотел и того, второго вашего с ногой отправлять, да, боюсь, рана у него откроется, только-только вот начала недавно заживать», – говорит. А там через несколько дней и правда из-за реки полевые лазареты прибыли, ну я с Фомичом договорился, всех наших под особый контроль взяли. Половина уже с госпиталя вышла или у нас, в роте, долечивается, а кто и вовсе в строй встал.

– Да-а, нехорошо с Карпычем вышло, – вздохнул Егоров. – Я же ему обещал, Серег, что мы его ни за что не бросим. Вот где теперь нашего дядьку искать? Рассея-матушка – страна огромная. Запрут в какую-нибудь дыру, где он в инвалидном подвале зачахнет.

В монастыре Колцей, где располагался главный гарнизонный госпиталь, царила такая же суета, как и обычно. По двору слонялись раненые и хворые солдаты. В отгороженный плетнем угол, покрытый сверху парусиной, на глазах у егерей вынесли на носилках два завернутых в серую мешковину тела и положили их к тем трем, что тут уже были. Дюжий дядька с кровавыми брызгами на унтерском мундире и с закатанными по локоть рукавами громко звал какого-то Гришку. Из двух крытых выцветшим полотном повозок группа солдат вытаскивала мешки с провиантом.

– Колокольцева могу хоть завтра в роту отпустить, – наморщив лоб, пробегался по спискам Дементий Фомич. – У вашего Мазурина он и долечится, а через пару недель, Бог даст, уже и в строй встанет. Так, Крылов Яков, нет, вот этому нужно еще время, – покачал он головой. – Там пуля большой кусок мяса вырвала, нужно еще подождать, чтобы все у него заросло. А к вам его отдай, так он тогда и бегать начнет, а рана ведь загноиться может. Пусть еще пока у нас полежит, потом поглядим, как там все у него будет через пару недель. Угу, у Милушкина нога зарастает. Сам каждый день на обходе ее смотрю – не налюбуюсь. А ведь когда-то отрезать даже хотел. Повезло солдату. Совсем скоро его к вам отпущу. Ну а по Елкину тут уж все понятно! – вздохнул врач. – Обезноженный. Как рана совсем срастется на культе, так буду списывать его со службы и отправлять в Россию. Все, отвоевался ваш солдатик. А по Карпычу, Алексей, ну никак я не мог у себя его оставить. Там и надо мной люди тоже так-то есть, а тут еще со столиц эти шибко умные понаехали. Вот только на прошлой неделе все они обратно к себе вернулись, небось, за наградами и с докладом, как они здесь порядок на местах навели. А у нас самого простого, даже легкого полотна на повязки, здесь не хватает. Ладно вот, хоть с провиантом недавно наладилось.

– Да я ничего, Дементий Фомич. Спасибо, вы и так нас опекаете, – поблагодарил врача Егоров. – Вы придержите пока Потапа Елкина, не отправляйте его никуда, а мы уж в долгу не останемся, – и, как тот ни протестовал, сунул ему в карман небольшой кожаный кошелек. – Не обижайтесь, Дементий Фомич, это вам в знак нашей признательности. Скольким уже солдатам вы здоровье и даже саму жизнь сохранили!

Было заметно, что врачу очень приятно это признание такого его непростого и важного труда. И он, покраснев, пробормотал слова благодарности:

– Спасибо Алексей. Я постараюсь по своим связям узнать, куда отправили вашего унтер-офицера Зубова. Ну а вы через армейскую канцелярию уточните. Думаю, уж не откажут такому-то герою, – и он, улыбнувшись, кивнул на прикрепленный к зеленому доломану Георгиевский крест.

В 19.00 Лешка стоял уже перед крепкой дубовой дверью в кабинет своего начальника.

– Заходи, Егоров! – раздался из-за нее такой знакомый ему голос. – Тихо, тихо ты, да не ори так! – оборвал он привычный доклад офицера. – Живой, здоровый, бодрый! – с улыбкой оглядывал его с головы до пят полковник. – Ну давай, подсаживайся к столу, у нас ведь не зря в России говорят, что в ногах правды нет, а разговор-то, он у нас с тобой долгим будет.

Генрих Фридрихович, откинувшись на спинку своего массивного стула, иронично улыбался.

«У начальства хорошее настроение, – понял Алексей. – Ну, значит, разноса за самодеятельность в Белграде не ожидается. Наверное, сдержал слово Баранов. Уже хорошо!»

– Чего ты задумался? – усмехнулся барон, словно сканируя Лешку своим взглядом. – Да не боись, капитан, ругать мне тебя не за что. Вчера не мог тебя с докладом принять, ибо готовили доставленного вами самозванца к отправке в столицу. Ну и так потолковать с ним мне тоже нужно было. В общем, особое это задание оттуда, – и он кивнул на потолок, – выполнено нами всеми безупречно. Вывозили негодника вы совсем не там, где предполагали многие большие люди, а ведь именно наш этот третьестепенный вариант как раз таки и сработал. О как! – и он довольно хмыкнул. – Доставили вы его в полном здравии, несмотря на все опасности, и он уже много чего нам интересного наговорил. Главное, о том, кто его и для какой роли там, в Стамбуле, готовил. Но в это… кхм… мы с тобой углубляться, пожалуй, уже не будем. Пусть кому положено с этим там разбираются.

Баранов и Ветров о твоих действиях оставили самые лестные отзывы в письменном виде. Пиши подробный рапорт и ты, отправим все вместе в военную коллегию следующей курьерской почтой. Самое главное, Егоров, ты теперь полностью обелен, и никто, повторюсь, никто здесь тебя больше не сможет лягнуть. Ну а придет время, это наше секретное дело с выходом в Белград оценится по заслугам, ты уж мне поверь, такое власть никогда не забывает. Уж я-то это хорошо знаю, – и Фридрихович довольно, словно бы кот, объевшийся сметаны, улыбнулся.