Читать книгу Цирроз совести (сборник) - Андрей Шаргородский - Страница 23

Майер ненавидел свой убогий дом. Уже не оно поколение его предков влачили жалкое существование в этой хибаре. Улица, на которой дом находился, была перегорожена с обеих сторон и называлась Юденгассе (еврейская улица), где возле запиравших вход и выход тяжелых цепей постоянно стояла стража. На углу дома болталась на цепочке красная табличка (по-немецки – ротшильд), от названия которой семья, обитавшая в этом доме, и получила свое прозвище-фамилию. Молодой Майер Ротшильд обучался ремеслу в городе Ганновере (Северная Германия), поскольку в этом городе власти были более снисходительны, чем во Франкфурте, к обитателям еврейского гетто. А когда после нескольких лет, проведенных в качестве ученика в банкирском доме Оппенгеймеров, Майер Ротшильд в 1764 году возвратился домой, во Франкфурт, здесь ему сразу же напомнили, что, согласно закону Франкфурта, каждый мальчишка на улице может крикнуть ему: «Жид, знай свое место!» И он должен был, втянув голову в плечи, пробираться по улице, робко прижимаясь к стене, сняв при этом с головы островерхий колпак. За время, пока он учился в Ганновере, семья его во Франкфурте окончательно обеднела. Жили они теперь не на «богатом конце» Юденгассе и не в доме под красной вывеской, а в ветхой сырой лачуге, где, по тогдашним устоям, с карниза свисала сковорода на цепочке, и дом этот так и назывался – «дом под сковородой». В этом-то доме, темном и жалком, и открыл свою маленькую фирму Майер Ротшильд. Там он оборудовал уже некое подобие лавки денежного менялы, где проезжие купцы могли поменять деньги одних германских княжеств на валюту других. Так возник первый банк фирмы Ротшильдов – в комнатушке, на четырёх квадратных метрах. Расширение деловых связей Ротшильда, в конце концов, привело к тому, что на стену «дома под сковородой» в 1769 году прибили новую вывеску. На ней уже красовался герб герцогского дома Гессен-Ханау. Дела пошли в гору и вот, через некоторое время, пробил час, когда разбогатевшее семейство Ротшильдов смогло переселиться в новый дом – уже «под зеленой вывеской»

– и стало вместо Ротшильдов называться Грюншильдами («грюн» по-немецки – зеленый). Некоторое время Ротшильды даже всерьез подумывали, не взять ли это их новое уличное прозвище в качестве фамилии, но потом все же решили остаться при старой фамилии. С ней они и вошли в историю. Настоящий «финансовый взрыв» подготовил уже не сам Майер Ротшильд, а его пятеро сыновей, ставшие финансовыми воротилами Германии, Англии, Австрии, Италии и Франции. Мейер имел 10 детей, из них 5 сыновей, которые унаследовали и продолжали его дело в 5 разных странах: Натан отправился в Англию, в Лондон, Соломон в Вену, Амшель остался во Франкфурте, Кальман отправился в Неаполь, а Джеймс – в Париж.

Соломон жил и работал в Вене один, поскольку его жена временно проживала в Германии, а единственный сын постоянно жил и вел бизнес во Франции. Соломон был очень прихотлив, поэтому служанок менял, как перчатки. Когда он со скандалом выгнал очередную – черноволосую толстушку Магдалену, ему, наконец, повезло. Через окно он приметил молодую женщину, одетую бедно, но опрятно. Выйдя на крыльцо дома, Соломон её окликнул. Женщина подошла, и представилась как Мария Анна Шикльгрубер, из деревни Штронесе, под Дёллерсхаймом из Нижней Австрии. После недолгой беседы они договорились об условиях работы и об оплате. Служанкой она оказалась на редкость проворной во всех отношениях, и через некоторое время они стали нередко находиться не только в одном доме, но и в одной постели. Одинокие мужчина и женщина, постоянно находящиеся в поле зрения друг друга, имеют на это право. Шло время, и, как предназначено природой, женщина забеременела. Соломон, как и его знаменитый предок, принял единственно правильное решение – откупиться. Посчитав, сколько бы он заплатил за продажных женщин, он поделил получившуюся сумму пополам и отдал Марии, попросив её более его не беспокоить. Седьмого июня 1837 года, в деревушке Штронесе, в сорок два года она родила незаконнорождённого сына Алоиза Шикльгрубера.