Читать книгу Святейший Патриарх Алексий II: Беседы о Церкви в мире - Анжелика Карпифаве - Страница 7

Первая часть
Воспоминания
Ill
Русская Православная Церковь в Советском государстве: Холокост христиан в XX веке

Оглавление

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, —

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.


Анна А. Ахматова

В разгар ужасных хрущевских гонений, когда будущий Патриарх был рукоположен во епископа, в Русской Православной Церкви служили подлинные пастыри, мудрые и способные вести Церковь через море сложнейших политических проблем. Чтобы увидеть всю сложность этого служения, попытаться лучше понять, в какое время приходилось жить, трудиться и духовно возрастать Святейшему Патриарху Алексию II, обрисуем вкратце историю Русской Православной Церкви и гонений против нее в Советской России XX века.

Это были времена мученичества, пожалуй, самые страшные за всю историю христианства. Никогда христианство не испытывало таких масштабных и всеохватывающих, долгих и непрерывных гонений, как в России в XX веке. Даже в первые три века существования христианства гонения носили локальный характер и длились не более нескольких лет. Так, например, самое страшное гонение Диоклетиана и его преемников, начавшееся в 303 году, продолжалось всего 8 лет.

В начале XX века по Высочайшему Указу Российского императора правительство во главе с графом С.Ю. Витте в декабре 1904 года начало разработку законопроекта «Об укреплении начал веротерпимости», изданного Высочайшим Манифестом 17 апреля 1905 года. Следствием изменившегося законодательства стала ситуация, когда Православная Церковь, лишившись своих прежних государственно-правовых привилегий, фактически оказалась в роли дискриминируемого исповедания, так как продолжала пребывать под прямым государственным контролем. Попытки первенствующего члена Синода митрополита Антония (Вадковского) найти пути для исправления такого ненормального положения блокировались обер-прокурором Святейшего Синода К.П. Победоносцевым.

Именно в это время окончательно вызревает мысль о необходимости созыва Поместного Собора и реорганизации высшего церковного управления Русской Православной Церкви. Однако в условиях реакции после революции 1905 года правительство рассматривало требования о созыве Собора как продолжение революционных настроений в «ведомстве православного исповедания».

Падение монархии в России 2 марта 1917 года церковная иерахия в своем большинстве встретила либо равнодушно, либо сочувственно. Бывший тогда товарищем обер-прокурора Синода князь Н.Д. Жевахов, находясь впоследствии в эмиграции, в 1920-е годы вспоминал о «памятном» заседании Святейшего Синода 26 февраля 1917 года, когда Петроград был полностью парализован смутой: первенствующий член Синода митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) отверг предложение князя обратиться с воззванием к населению, которое, по мысли князя, должно было стать «грозным предупреждением Церкви, влекущим, в случае ослушания, церковную кару», сказав ему: «Это всегда так. Когда мы не нужны, тогда нас не замечают, а в момент опасности к нам первым обращаются за помощью».

29 апреля 1917 года реорганизованный новым обер-прокурором В.Н. Львовым Синод обратился с Посланием к архипастырям, пастырям и всем верным чадам Российской Православной Церкви, которое объявляло о введении выборного начала в церковном управлении и возвещало о созыве Поместного Собора. Летом 1917 года проходили выборы епископов по епархиям – явление беспрецедентное в синодальный период: на соответствующие кафедры были избраны Тихон (Беллавин) в Москве, Вениамин (Казанский) в Петрограде, Сергий (Страгородский) во Владимире.

В 1917 году Русская Православная Церковь имела около 78 тысяч храмов, 120 тысяч священников, диаконов и псаломщиков, 130 епископов, 1 тысячу 253 монастыря и скита, 95 тысяч монахов и послушников, 57 духовных семинарий, 4 духовные академии. В этот год Русская Православная Церковь переживала краткий период свободы: «Мы вдыхали полными легкими великую церковную свободу», – писал православный мыслитель Сергей Фудель. Но это был «торжественный вход в Иерусалим, предшествующий Страстной седмице».

Всероссийский Поместный Собор открылся 15 августа 1917 года в Успенском соборе Кремля. Главнейшим соборным решением стало восстановление Патриаршества в Российской Церкви. Однако это деяние Собора не было механической реставрацией досинодального церковного управления. Вместе с институтом патриаршества Собор учреждал еще два постоянно действующих коллегиальных органа: Священный Синод и Высший Церковный Совет. К ведению Синода были отнесены дела иерархически-пастырского, вероучительного, канонического и литургического характера, а в ведение Высшего Церковного Совета – дела церковно-общественного порядка: административные, хозяйственные, школьно-просветительные. Особо важные общецерковные вопросы, связанные с защитой прав Церкви, подготовкой к Собору, открытием новых епархий, подлежали решению совместного присутствия Синода и Высшего Церковного Совета.

Когда Московский митрополит Тихон (Беллавин) получил известие о том, что Поместный Собор избрал его Патриархом, он сказал: «Ваша весть об избрании меня в Патриархи является тем свитком, на котором написано: «плач, и стон, и горе»… Сколько мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении, и особенно в настоящую тяжелую годину!»

Уже в декабре 1917 года ВЦИК (большевистское правительство) принял ряд актов, упразднявших функции Православной Церкви как государственного учреждения, пользующегося государственным покровительством. В январе 1918 года был утвержден и опубликован Декрет Совета народных комиссаров РСФСР «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», которым Церковь была не только отделена от государства и школы, но и лишена прав юридического лица и собственности. Религия стала исключительно частным делом граждан. Большевики открыто провозгласили свое стремление содействовать «отмиранию религиозных предрассудков». Послания Патриарха Тихона, которые в 1918 году распространялись в форме отпечатанных листовок, были восприняты властями как призывы к саботажу.

Позже, уже после 1919 года, Патриарх Тихон пытался занять нейтральную позицию по отношению к власти. Но для большевиков такая позиция была неприемлема. Первая волна гонений в 1918–1919 годах унесла более 15 тысяч жизней. Общее же число репрессий в это время составило около 20 тысяч православных христиан. С. А. Аскольдов тогда написал: «Возможно, человечеству дано пережить короткую счастливую осень, осень, которая, наверное, покажет целостное воплощение христианского идеала… Если из бедствий, мученичества и других испытаний русской революции появится это, у нас будет самый значительный в религиозном отношении результат». Патриарх Тихон перед лицом мученичества христиан сказал: «Жертва мучеников может положить начало движению покаяния и исправления, предчувствуемое всеми нами в сердце и призываемое нами, которая единственная способна привести к покаянию наш народ, вовлеченный в скандальную и атеистическую революцию».

Острый конфликт между Церковью и большевиками разгорелся весной 1922 года, во время кампании по изъятию церковных ценностей для закупки продовольствия за границей. Насильственная конфискация приводила к кровавым эксцессам. Сам Патриарх Тихон был привлечен к уголовной ответственности. В Москве, Петрограде и других городах прошли судебные процессы по «церковникам» с вынесением суровых приговоров, включая высшую меру «социальной защиты» – расстрел.

В секретном письме от 19 марта 1922 года В.И. Ульянов (Ленин) писал: «Реквизиция ценностей должна проводиться с неумолимой решительностью, абсолютно ни перед чем не останавливаясь. Чем больше представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства нам удастся расстрелять по этому поводу, тем лучше». Слова Ленина были восприняты буквально. Только в 1922 году в рамках этой кампании были расстреляны 2691 священник, более 5 тысяч монашествующих. Вот только один пример: православный священник Павел Светозаров за отказ сразу отдать литургические сосуды был убит большевиками. Когда члены Комиссии по реквизиции вошли в его храм и увидели его заполненным верующими, они не решились открыть огонь. Но через два дня, по приказу Ленина, они вернулись туда и без предупреждения начали стрелять по людям, собравшимся в храме, убив и ранив большинство из них, в то время как все оставшиеся в живых были арестованы.

Власти стремились ослабить Церковь также посредством стимулирования противоречий и раскольничьих групп. Поддержку большевиков получило обновленческое движение, известное как «Живая Церковь», зародившееся внутри Русской Православной Церкви еще в марте 1917 года. Именно оно было официально признано органами государственной власти как Православная Российская Церковь с одной-единственной целью – разрушить официальную Церковь изнутри. На своем соборе в апреле 1923 года обновленцы приняли резолюцию в поддержку советского социалистического строя, осудили контрреволюционное духовенство, Патриарха Тихона объявили низложенным. В апреле 1923 года планировались суд и расстрел Патриарха Тихона. Однако он был освобожден 25 июня того же года, после своего заявления, где, в частности, говорилось: «Отныне я Советской власти не враг».

7 апреля 1925 года Патриарх Тихон скончался. Согласно завещательному распоряжению Патриарха Тихона после его кончины у кормила церковного управления Русской Церкви стал Патриарший Местоблюститель митрополит Крутицкий Петр (Полянский). С 10 декабря 1925 года, после ареста митрополита Петра, фактическим главой церковного управления с титулом Заместителя Патриаршего Местоблюстителя стал митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), который предпринимал попытки нормализовать положение Церкви в новом государстве. Он был арестован 10 июня 1926 года.

Тогда же, в июне 1926 года, из древнего Соловецкого монастыря, ставшего лагерем заключения для священнослужителей всех конфессий, вышло «Соловецкое послание». Это было коллективное обращение русских православных епископов, сосланных на Соловки, к Советскому правительству. В нем они заявляли об атеистическом характере большевизма, подтверждали абсолютную несовместимость коммунистической идеологии и христианской веры, в то же время признавая долг принимать Советское государство, как это делали христиане в империи Древнего Рима, а затем христиане в Оттоманской империи.

Митрополит Сергий был освобожден в марте 1927 года с условием, что он, как когда-то и Патриарх Тихон, выразит лояльность Советскому правительству. Это произошло 29 июля 1927 года. Под давлением власти митрополит Сергий выступил с посланием, известным как «Декларация», которая выдвигала тезис, что можно быть православным христианином и одновременно «сознавать Советский Союз своей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, неудачи – наши неудачи». Митрополит Сергий просил Русскую Церковь Зарубежом действовать абсолютно аполитично либо отделиться от Русской Православной Церкви. Реакция на заявление митрополита Сергия в церковных кругах была противоречивой. Зарубежный (Карловацкий) синод отверг и осудил его. Часть священнослужителей внутри страны, расценив поступок митрополита как предательство интересов Церкви, ушла в подполье, присвоив себе название – Истинно православная церковь. Часть, не будучи солидарны с рядом положений Декларации, оценили ее характер как вынужденный, сохранили доверие к Сергию как руководителю Патриаршей Церкви. Остальные полностью приняли Декларацию. Однако надежды митрополита и его сторонников в отношении власти не оправдались.

Репрессии по сравнению с 1922 годом утроились, и Л.М. Каганович написал в 1929 году: «Церковь – это единственная легальная контрреволюционная сила». Началась третья волна гонений. В 1929 году в Москве были разрушены несколько монастырей, которые веками почитались во всей России: Чудов, Вознесенский, Сретенский, Никитский, а также были разрушены кладбища Свято-Алексеевского, Андроникова, Симонова и Новоспасского монастырей. В 1930 году был закрыт последний из еще действовавших московских монастырей – Даниловский. 5 декабря 1931 года был взорван в Москве кафедральный храм Христа Спасителя. Аресты духовенства и административное закрытие храмов возобновились с новой силой. 15 мая 1932 года был принят «антирелигиозный пятилетний план», и начавшаяся пятилетка (1932–1936) была названа «безбожной». Был поставлен план уничтожить все церкви. Г.М. Маленков писал в записке И.В. Сталину: «Пора покончить с клерикальными организациями и с церковной иерархией». Начались массовые аресты духовенства. Было произведено около 60 тысяч арестов и 5 тысяч казней. В один только день – 18 февраля 1932 года – были арестованы все оставшиеся в живых монахи в Санкт-Петербурге, которых было почти 500 человек.

Сформировался «Союз воинствующих безбожников», который действовал энергично и жестоко. Была отменена семидневная неделя, потому что она основывалась на христианском календаре, в школах было введено преподавание атеизма. Синод Русской Церкви, возглавлявшийся митрополитом Сергием, юридического признания от государства не получил и в мае 1935 года вынужден был «самоликвидироваться».

В 1937 году председатель Союза воинствующих безбожников Е. Ярославский (Губельман) заявил, что «в стране с монастырями покончено». Четвертая волна гонений 1937–1939 годов примерно в 10 раз превышала по арестам гонения 1922 года, а по расстрелам – в 80 раз. Был расстрелян каждый второй. В течение 1937–1938 годов НКВД повсеместно провел массовые операции по арестам и расстрелам духовенства. Эти репрессии затронули также и обновленцев. Общее количество репрессий – около 200 тысяч, а казней – 100 тысяч. К 1939 году церковная структура по всей стране была практически уничтожена. Епархии как административные единицы фактически исчезли. Значительная часть духовенства истреблена физически или находилась в лагерях. К началу осени 1939 года в СССР было всего лишь 4 зарегистрированных архиерея (2 правящих и 2 викарных), около 300 священнослужителей и примерно столько же действовавших храмов.

Русская Православная Церковь восприняла свое мученичество с христианским смирением, воплощая на практике то, о чем писал Патриарх Тихон в 1919 году: «Чадца мои! Пусть слабостью кажется иным эта святая незлобивость Церкви, эти призывы наши к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы… Но мы умоляем вас, умоляем всех наших православных чад не отходить от этой единой спасительной настроенности христианина, не сходить с пути крестного, ниспосланного нам Богом, на путь восхищения мирской силы или мщения. Не омрачайте подвига своего христианского возвращением к такому пониманию защиты благополучия Церкви, которое бы унизило ее и принизило вас до уровня действий ее хулителей».

Ситуация серьезно изменилась с сентября 1939 года, когда к СССР были присоединены республики Балтии, Западная Украина, Западная Белоруссия и Бессарабия. В результате этого на территории СССР оказалось свыше 7 миллионов православных верующих, организованных в епархии и приходы, действующие монастыри, учебные заведения, редакции церковных изданий и т. д. Точной статистики действовавших в канун Великой Отечественной войны храмов нет, но, по некоторым данным, их число составляло около 4 тысяч храмов, более 90 % которых приходилось на вновь включенные области и республики, а количество священнослужителей составляло около 6 тысяч человек.

Внутри страны ситуация начала меняться с 22 июня 1941 года. Когда нацистские войска Гитлера напали на Советский Союз, И.В. Сталин понял необходимость получения помощи Церкви. Она была необходима, чтобы с ее помощью возжечь патриотическое чувство народа, усилить народное согласие перед лицом Великой Отечественной войны. Сталин должен был принимать в расчет православие как важный элемент для единства народа и укрепления его национальных чувств. Это позволило Русской Православной Церкви воссоздать минимальные структуры для собственного выживания. 22 июня 1941 года митрополит Сергий, вернувшись в канцелярию Патриархии от воскресной литургии в Богоявленском соборе, собственноручно отпечатал Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви, в котором призывал всех стать на защиту Родины. Обращение было разослано по всем епархиям. 26 июня в Богоявленском соборе Москвы митрополит Сергий отслужил молебен о даровании победы, после чего подобные молебствия стали совершаться во всех храмах Русской Церкви. Была организована широкая кампания по сбору средств, на которые были построены и переданы действующей армии танковая колонна имени Дмитрия Донского и эскадрилья имени Александра Невского. С началом Великой Отечественной войны по инициативе властей начался процесс принятия в Патриаршую Церковь обновленческих клириков и архиереев.

В условиях вынужденного военно-политического союза с Великобританией и США И.В. Сталин встал перед необходимостью прекратить антирелигиозную и антицерковную кампании в СССР, которые имели крайне негативное воздействие на общественное мнение союзных держав. Ф.Д. Рузвельт прямо обусловил оказание помощи не только ослаблением репрессий против религии, но и улучшением ее правового и политического положения в СССР.

Другим серьезным фактором в ослаблении репрессий против религии было церковное возрождение на территориях СССР, находившихся под контролем Германии. Перешедшие в стратегическое наступление Вооруженные Силы СССР по соображениям политической целесообразности не могли сразу возобновлять на занимаемых территориях прежнюю репрессивную практику

5 июня 1943 года И.В. Сталин подписал секретное постановление Государственного комитета обороны «Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР», в котором религиозные организации впервые были отнесены к объектам, «представляющим интерес для органов внешней разведки СССР». Примером такого интереса может послужить деятельность Русской Православной Церкви на Балканах и на Ближнем Востоке, где через Московский Патриархат распространялось советское влияние, к серьезной озабоченности Запада. Накануне Тегеранской конференции, состоявшейся в конце 1943 года, Сталину необходимо было сделать публичный жест и продемонстрировать свою лояльность к Церкви в стремлении увеличить помощь Запада.

4 сентября 1943 года произошла встреча И.В. Сталина с Патриаршим Местоблюстителем Сергием (Страгородским) и митрополитами Ленинградским Алексием (Симанским) и Киевским Николаем (Ярушевичем). На встрече Сталиным было заявлено, что Церковь может рассчитывать на всестороннюю поддержку Правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР. Также было принято решение о создании специального правительственного органа – Совета по делам Русской Православной Церкви. Уже 8 сентября 1943 года в резиденции бывшего германского посла в Чистом переулке состоялся Собор епископов, избравший Сергия Патриархом Московским и всея Руси. В тот же день был образован Священный Синод, в состав которого вошли 3 постоянных члена: митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), Киевский Николай (Ярушевич) и архиепископ Горьковский и Арзамасский Сергий (Гришин). Патриаршая Церковь была легализована и получила свое нынешнее официальное наименование – Русская

Православная Церковь. Патриаршество было воссоздано без предусмотренного Собором 1917–1918 годов Высшего Церковного Совета, но Священный Синод как орган был сохранен и его существование закреплено в Положении об управлении РПЦ, принятом на Соборе 1945 года. Новый Синод отличался от Временного Синода при Заместителе Местоблюстителя тем, что становился органом власти, а не являлся только совещательным органом при Первоиерархе.

12 сентября 1943 года возобновилось издание «Журнала Московской Патриархии». В том же году была переиздана Библия в своей полной версии, поскольку было решено, что Священная книга не оскорбляет советского режима. 12 октября 1943 года И.В. Сталиным было принято решение о ликвидации обновленческих церковных структур. Преемником Патриарха Сергия, скончавшегося в 1944 году, с согласия Сталина, стал в 1945 году Алексий I (Симанский, 1877–1970).

Открытые германскими властями храмы, как правило, не закрывались. Было открыто некоторое количество прежде закрытых храмов, в том числе и Троице-Сергиева Лавра, а также духовные учебные заведения. При Священном Синоде были организованы Издательский отдел (1945), Учебный комитет и Отдел внешних церковных сношений (1946).

В 1948 году Совет по делам Русской Церкви представил в Политбюро статистику, согласно которой на 1 января отчетного года в СССР было более 14 тысяч действующих церквей и молитвенных домов. Увеличение числа действующих церквей произошло по следующим причинам: а) в период войны на территории, подвергавшейся немецкой оккупации, было открыто более 7 тысяч церквей; б) в 1946 году перешел в православие 2491 приход униатской (Греко-католической) Церкви в западных областях УССР; в) за 1944–1947 годы вновь открыто с разрешения Совета более 1 тысячи церквей, главным образом в РСФСР, откуда были многочисленные и настойчивые просьбы верующих. Снова стали действовать 67 монастырей, 8 семинарий и две духовные академии для образования клира. «Советское правительство предложило средства для ремонта и строительства новых церквей и для организации семинарий. Патриархат отказался. Они предпочитают, как мне сказали, в деле восстановления двигаться медленно, но делать это собственными средствами, которые в конце концов являются пожертвованиями верующих», – писал посол Италии в Москве Пьетро Куарони.

Сталинское государство способствовало международным отношениям Церкви и ее деятельности за пределами СССР и вовлекло Церковь в борьбу за мир. В 1948 году в Москве состоялось Совещание Глав и Представителей Поместных Православных Церквей.

Однако, несмотря на «потепление» в отношениях Церкви и государства, Церковь непрестанно пребывала под государственным контролем, и любые попытки расширения ее деятельности вне стен храмов встречали отпор, вплоть до административных санкций. С 1945 по 1958 год последовал краткий период отношений между государством и Церковью, которые можно было бы определить как нормальные. Однако уже с конца 1950-х годов наметилась новая волна давления на Церковь. Обоснованием теперь уже были не политические обвинения, а борьба против «религиозных пережитков» в сознании людей. С 1958 года началось противостояние официальной Церкви с помощью жесточайших репрессивных мер и резко антирелигиозной политики, характеризовавшей всю эпоху Н.С. Хрущева. Была начата программа антирелигиозной борьбы по новым критериям, бюрократическим и «научным». Вновь стали закрывать храмы. Начала осуществляться целенаправленная кадровая политика по качественному изменению состава духовенства. Власти опасались всесторонне подготовленных священнослужителей, которых лишали государственной регистрации и, соответственно, возможности зарабатывать на жизнь. Верующих увольняли с работы.

Численность зарегистрированного духовенства не только была резко сокращена, но его устранили от непосредственного контроля над финансово-хозяйственной деятельностью приходов. Было закрыто 40 монастырей (в частности, в Молдавии из 15 уцелел 1), 5 духовных семинарий из 8, причем прием в каждую из оставшихся был ограничен. Контроль преследователей за верующими стал столь интенсивным, что сократил посещаемость церквей, ограничив ее только пожилыми женщинами. Между 1961 и 1965 годами в СССР по религиозным мотивам были осуждены более тысячи человек.

Преследования с 1958 по 1964 год считаются одними из самых жестоких, которые Русская Церковь должна была испытать. Чтобы осуществлять максимальный контроль за верующими, в 1958 году была установлена обязанность регистрации любого культового акта, как крещение, венчание, отпевание и т. п. Против тех, кто заказывал эти требы, принимались обычно самые строгие репрессивные меры. Этот новый тип гонений на веру хрущевской антирелигиозной политикой не был кровавым. Православные уничтожались не физически, как раньше, а административно. Все средства информации – пресса, радио и телевидение – извергали как можно больше всевозможной клеветы на христианскую веру, а политическая власть преследовала верующих. Смертных казней не было, но методы были режима террора. Два примера: для закрытия Почаевской Лавры монахов вызывали в КГБ, отнимали документы, угрожали судить за несовершенные преступления, многих признавали душевнобольными и заключали в сумасшедшие дома, где низводили до «растительной жизни». Для закрытия Глинской пустыни 16 июня 1961 года были задействованы двести пятьдесят милиционеров, агентов КГБ, партийных активистов и двадцать три автотранспортных средства. Военными блокпостами пустынь была изолирована и сделана недоступной для верующих.

В 1960-е годы, столь трудные для Русской Православной Церкви, уже ушло старшее поколение епископов, рукоположенных в священный сан в дореволюционной России. Новые епископы, к которым относился и будущий Патриарх Алексий II, начинали свое служение в стране, задавленной игом Советской власти, где систематически уничтожали любое богопочитание и последовательно утверждали атеизм в общественной жизни, изобретая ежедневно все новые и новые репрессивные, угрожающие и полицейские системы против верующих. Церкви же в ответ нечего было противопоставить, кроме верности уже немногих православных.

На Рождество 1962 года при открытии новой атеистической кампании Н.С. Хрущев заявил: «Религия в течение 15–20 лет будет ликвидирована». И даже если этого не произошло, его антирелигиозной политике действительно удалось практически полностью изолировать Русскую Православную Церковь от общественной и национальной жизни страны. Атеистическая пропаганда в это время становилась все более распространенной. В 1963 году тиражи атеистической литературы превышали 5 миллионов экземпляров, а ежегодный календарь Русской Церкви печатался 50-тысячным тиражом.

На завершающем этапе хрущевских гонений в 1965 году у Русской Церкви оставались чуть более 7 тысяч храмов, столько же священнослужителей, около 70 епископов, 3 духовные семинарии, 2 духовные академии и 16 монастырей.

В XX веке благодаря коммунистическому режиму Православная Церковь испытала самое большое гонение, когда-либо происходившее во всей ее истории. Только недавнее открытие государственных архивов СССР, включая принадлежавшие КГБ, позволило родственникам части жертв узнать число и обстоятельства смерти их близких, место захоронения которых в большинстве остается неизвестным. Останки этих христианских мучеников, осужденных умирать в ГУЛАГе от голода, болезней, плохого обращения, пыток и нечеловеческих условий жизни, не имея даже «права переписки» с их семьями, покоятся сейчас сваленные в огромных братских могилах, которыми коммунистический режим хотел стереть из памяти их существование и их мученичество. Из останков этих мучеников только некоторые были обнаружены. Тысячи простых сельских священников, над которыми кто только не иронизировал в России, оказались великими героями. С какой верой и верностью, с каким самопожертвованием прошли они свой жизненный путь! Количество действительно святых мучеников и исповедников, которых дала Русская Церковь в XX веке, исчисляется десятками тысяч человек.

Святейший Патриарх Алексий II: Беседы о Церкви в мире

Подняться наверх