Читать книгу Земные сказки - Анна Эдуардовна Порошина - Страница 8

На одной хозяйской кухне жил добрый сверчок. Он был очень старый и сентиментальный. Сидел себе тихонечко за тёплой печкой, в которой пекли пироги, варили борщи и жарили котлеты. Пожилой господин, которому готовили на этой кухне, был весьма придирчив и разборчив в еде. А сверчок частенько стрекотал так громко, что раздражал этим толстуху-повариху, которая на кухне над всеми верховодила. «Тоньше руби капусту! Я тебе покажу! Ты прям как дрова колешь!» – кричала она молодому поварёнку. То и дело все вздрагивали от басовитого голоса. Конечно, и страх, и неприязнь отнюдь не делали блюда на кухне вкусными. Да тут ещё сверчок со своим стрекотанием.

Вообще-то на Руси хорошо относились к этим насекомым, но почему-то какой-то мистический и сакральный смысл придавали тому, что наш друг просто сидел за печкой. Считалось, что, если вдруг кто-то убьёт сверчка, в дом обязательно заглянет смерть. А если он сам исчезнет, то смерть может и погостить недолго в этом доме. Поэтому изгнание бедолаги проходило очень таинственно и непонятно. Иногда приносили охапки синих пахучих васильков и устилали ими весь пол. Потом верили, что это поможет сверчку покинуть тёплое место за печкой. Или же главная кухарка вдруг выряжалась бабой-ягой или ведьмой, распустив волосы, и давай скакать прямо на метле, при этом приговаривая: «Сверчки-молодцы, ходите сюда. Кличит вас месяц на новожение». Считалось, что этот заговор может выдворить насекомых из дома. И воображаемо отослать на Луну на сверчковую свадьбу.

Особенно всё это было непонятно маленькой синеглазой девчушке, которая тоже работала на хозяйской кухне коренщицей. В её обязанности входило чистить картофель, все овощи и разные травки-корешки. Детский ум никак не воспринимал эти странные обряды. Луна, васильки – всё это пугало и сверчка. Он сидел себе спокойненько на горстке обсыпавшейся штукатурки и сердито шевелил усами, потому что от шума не мог уснуть. Как-то наша добрая девочка всё-таки увидела маленькое создание, вокруг которого было так много суеты. Миллиметровые чёрные глазки, влажные и яркие, были такими милыми. Тельце, покрытое нежным пушком, – беззащитное и мягонькое. И только длинные ноги, согнутые в коленцах, вызывали неописуемый ужас.

Это было ночью. Наш друг как обычно выпрыгнул попить водички из маленькой лужицы на полу, а девочка разбирала петрушку и была тронута этим природным явлением. Сердечко её сжалось от жалости к этому одинокому существу, и она протянула к нему свою ручку. Глазки-бисеринки смотрели в упор в её синие глаза, и это было начало необыкновенной дружбы. Днём, когда злая кухарка шпыняла девочку иногда просто за то, что она путалась под ногами, дружить было некогда. Ночью, когда все спали, девочка сворачивалась калачиком у печки и рассказывала своему другу всё, что накопилось за день, все обиды и несбывшиеся ожидания. Она плакала, тёрла грязный нос и просила её пожалеть. А там, за каменной преградой, сидел наш друг и очень даже её понимал. В кромешной темноте ему было тепло и уютно. И даже самый тонкий палец злой поварихи не смог его достать из убежища. Впрочем, кочерга туда не пролазила тоже.