Читать книгу Ришик, или Личная собственность медведя - Анна Кувайкова - Страница 3

Меня было не узнать. Правда!

Тяжелый жатый шелк платья насыщенно-сапфирового цвета едва касался пола. Завышенная талия, широкий лиф, отсутствие бретелек и широкий пояс, затейливо расшитый камушками…

Вроде бы платье оставалось всё тем же, каким я запомнила его в магазине… Да только теперь оно казалось совсем другим. Я в нем казалась другой.

Словно стала немного взрослее, но еще более хрупкой и беззащитной. Нежной. И очень красивой. И без того большие глаза, которые я так не любила, стали еще выразительнее, благодаря макияжу, нанесенному умелой рукой Неаполь, а ранее непослушные черные волосы теперь мягко переливались всеми оттенками топленого шоколада.

И всё бы было хорошо, новый облик нравился мне безумно! Да только…

Поднявшееся настроение портили две вещи. И ими стали заболевшая даже от минутного стояния на каблуках поясница… а то, что Аня увидела синяки и ссадины, которые сейчас скрывало платье.

Вчера мне повезло: я переодевалась одна и в ванной, а одолженная футболка была длинной, как и завышенная талия леггинсов. Никто и ничего не увидел, но на этом мое везение себя исчерпало. Ванна комната оказалась занята Неаполь, отмывающей руки от лака для волос, и переодеваться мне пришлось в спальне. Я думала, успею натянуть платье, пока Аня пытается отыскать в шкафу коробки с обувью, но на мою беду девушка совсем не вовремя взглянула в зеркале и, естественно, увидела всё в отражении.

Да, я ничего ей не рассказала. Да, она не стала особо настаивать, не желая вмешиваться, как она сама сказала, не в свое дело. Но я видела, как она разволновалась и отчетливо понимала, что не смотря на данное обещание, после приема всё станет известно. И если бывший администратор «Максимуса» расскажет о моих травмах только Олегу, то я, точнее все мы, еще легко отделаемся…

Невеселые мысли прервало появление первого из наших кавалеров, впущенного великодушной неформалкой. И, стоило только в Аниной спальне появиться Илье Алексеевичу, как из реальности выпали все!

– Вау, – кратко и сочно выразила Эльза изменившийся облик своего сопровождающего на этот вечер. – Илья Алексеевич!

– Не надо слов! – хохотнул байкер, явно довольный произведенным впечатлением и галантно выставил локоть. Девушка, действительно похожая на снежную королеву в ее льдисто-голубом платье с легким оттенком в бирюзу и изящной «греческой» прической, благосклонно приняла руку, и они вдвоем гордо выплыли из спальни.

И, что же такого было удивительного в облике самого сурового из рокеров самого популярного развлекательного заведения нашего города? О, сущие мелочи!

Илья Алексеевич всего лишь подстригся, сменил кожаные штаны, футболку и бандану на классические брюки, рубашку с запонками и туфли. И побрился, да.

Харлей… без своей вечной медной гривы… Без пятидневной щетины на лице… В рубашке…

Я, наверное, сплю, правда?

И мне совершенно точно показалось, что столь разительные перемены – дело рук довольно мурлыкащей Неаполь, которая только что шлепнула по пятой точке проходящее мимо нее мое грозное начальство!

А он в ответ еще и улыбнулся! Довольно так, многозначительно.

Когда я думала, что этих двоих стоит познакомить, как-то совершенно не представлялось, что они с самой первой встречи так друг на друге… ну, помешаются, что ли? По крайней мере, подобное утверждение применимо, как минимум, к самой неформалке, которая с момента их первой встречи буквально поедала мужчину взглядом.

Только байкерам могла прийти в голову идея похитить нас посреди девичника. Нет, надо признать, что вышло ужасно весело, хоть и неожиданно… Но когда парни распределяли «жертв», Илья Алексеевич явно не подозревал, что ему достанется столь своеобразная пленница, мгновенно оценившая всю его брутальность «пещерного человека» и твердо решившая заполучить себе столь «могучего питекантропа». Впрочем, награжденный такими эпитетами рокер хоть и обалдел от подобного напора и наглости, сопротивляться явно не посчитал нужным!

Можно сказать, сдался он без боя. И я даже совсем не видела, как они в разгар всеобщего веселья уединились в Мишиной ванной для продолжения своего «сражения», да…

Так что меня мечтательный взгляд Неаполь и ее довольное мурлыканье сегодня поутру ничуть не удивляло. Чего не сказать о Харлее, на которого неформалка, кажется, получила огромное влияние.

И я была за них рада, правда. Надеюсь, хоть у них всё сложится благополучно.

От дальнейших размышлений меня отвлек звук открываемой двери, шаги и… я забыла, как дышать – в спальню вместе с Олегом вошел Миша, но какой!

Черный классический костюм, состоящий из брюк, пиджака и приталенной жилетки сидел на нем идеально. Как и черная рубашка с галстуком-бабочкой. Зачесанные назад золотисто-русые волосы вроде как стали даже ярче, цвет одежды выгодно подчеркивал загорелую кожу…

Привычного мне байкера было фактически не узнать. Пожалуй, с такой стороны я Мишу еще не видела, и только теперь поняла – он действительно входит в число той самой пресловутой золотой молодежи. Богатый. Властный. Уверенный в себе.

На его фоне я как-то терялась, наверное.

На место первого восхищения пришла неловкость. Сразу захотелось как-то одернуть подол платья, поправить прическу, а лучше вообще – уйти куда-нибудь подальше отсюда. Слишком уж четко ощущалась разница между нами. Да, стараниями Неаполь я тоже могла похвастать тем самым лоском, что неуловимо прослеживалась у всех, кто принадлежал к высшему обществу. Но я прекрасно знала, что в моем случае все это временно, всего лишь прикрытие, маска, ширма.

Весь этот шик и красота – всего лишь притворство с моей стороны…

– Слушай, если он ее вот так будет при родительнице пожирать ее глазами, спалим всю контору напрочь, – голос Ани заставил меня вздрогнуть и выйти из какого-то подобия оцепенения, в которое я впала. С трудом оторвав взгляд от потемневших глаз байкера, подол платья я всё-таки одернула.

– Рыж, а ты себя-то в зеркало видела? – насмешливо протянул Олег, на котором темный костюм с белой рубашкой сидел просто безупречно. – Я сам, по-моему, сейчас на слюни изойду.

– А так? – ухмыльнувшись, она слегка отставила ногу. Полы платья из черного бархата разошлись, явив длиннющий разрез до самого бедра. У начальника службы безопасности, привыкшего к рыженькой в ее вечных джинсах и кедах, от такого зрелища глаза на лоб полезли! На что сама Аня фыркнула. – Олежка, челюсть поднимай! Пора на выход! Михась?

– А? – с заметным трудом и не сразу пришел в себя Миша.

– Топаем, я говорю! Машины на подходе!

На выход мимо байкера я проследовала почти бегом. На миг мне показалось, что он меня остановит, но нет – в пороге произошла заминка. И, пока в прихожей одевалась Неаполь, которой не нужно было ехать ни на какой прием, я торопливо выскочила в подъезд.

И уже там меня догнал Олег, уцепив под локоть, останавливая:

– Эй, Риш, стоять! Куда без своего кавалера направилась?

– Извините, – вздохнув, я нервно поправила перекинутые на груди кудри, стараясь улыбнуться как можно невозмутимее. Судя по скептическому выражению лица байкера, удалось мне это с натяжкой.

– Понятно, – фыркнул парень и, не став настаивать на подробностях, встал рядом, галантно предлагая свою руку. Пристроив ладонь на его локте, я стала спускаться уже куда медленнее и аккуратнее – от короткого забега на каблуках спина разболелась неимоверно.

А на подземной стоянке вместо привычного черного внедорожника нас ждал шикарный «Мерседес» с незнакомым мне водителем…

С трудом подавив вздох, я с помощью начальника службы безопасности забралась в теплый, приятно пахнущий новой кожей салон и машина тронулась быстрее, чем я успела передумать.

Всё это казалось не моим. Платье, туфли, сопровождающий, машина… Чужая, незнакомая мне жизнь, ослепляющая своей роскошью и богатством. Я ведь совсем не имею к ней никакого отношения, она мне чужда и неинтересна. И пускай сидящий рядом рокер даже в непривычном для меня виде казался близким, знакомым и активно шутил всю дорогу, пытаясь меня отвлечь, меньше нервничать я все равно не стала. Наверное, даже совсем наоборот!

И когда очутилась за воротами особняка, стоящего в череде таких же – огромных, монументальных, шикарных, нервы мои уже были натянуты до предела.

Заходить туда казалось смерти подобным. Я понимала, стоит войти туда и обратной дороги уже не будет. Двустворчатые двери на широком крыльце стали той самой невидимой чертой, которую нужно было переступить во чтобы то ни стало. А я не хотела этого делать, но…

Ведомая спокойным Олегом, удерживающим меня под локоть, я как-то внезапно очутилась в просторном, ярко освещенном холле. Темный узорчатый паркет, две изогнутые лестницы с лакированными перилами, кожаные диванчики и самый настоящий дворецкий, принявший у нас верхнюю одежду, а точнее мою меховую накидку – всё то казалось абсолютно нереальным. Неправильным.

Моя крохотная квартирка с прокуренной папиной комнатой и моей заставленной старой мебелью спальней вспоминалась почти с тоской.

А ведь у Миши дома я себя чувствовала на удивление спокойно…

– Олежек! – в проходе показалась Надежда Станиславовна, одетая сегодня в свободно струившееся черное платье, с ниткой жемчуга на шее и алой накидкой поверх наряда. Как всегда ухоженная, при умелом макияже и маникюре, она казалось куда более подходящей к окружающей обстановке, чем я. Она была здесь хозяйкой. – Добрый вечер! Ах, какой красавец вырос… Приятно посмотреть! Ариночка, ты сегодня очень мила. Приветствую в моем доме.

– Здравствуйте, – постаралась вежливо кивнуть и улыбнуться, хотя губы заметно дрожали.

Надо сказать, что кроме вежливой, дежурной улыбки мне ничего не досталось. Всё внимание Мишина бабушка тут же переключила на Олега, который ей мило улыбался, поддерживая ничего не значащую беседу все время, пока нас провожали в огромную, красиво обставленную столовую. Небольшой прямоугольный стол был накрыт по всем правилам сервировки и украшен живыми цветами, откуда-то доносилась классическая музыка, слышался знакомый мужской смех.

Илья Алексеевич стоял неподалеку, общаясь с Игорем Липницким, а Алена разговаривала с Эльзой. Наш администратор выглядела безупречно, спокойно отвечая девушке, аккуратно потягивая шампанской из высокого хрустального бокала на тонкой ножке. Все оставались спокойными, не было никакого напряжения, атмосфера не казалось угнетающей.

После глотка шампанского, поданного официантом, даже я как-то слегка расслабилась…

Зря. Когда в столовой появилась еще одна пожилая женщина, окинувшая всех присутствующих цепким взглядом и откровенно поморщившаяся, натянув следом якобы доброжелательную улыбку, я поняла, что всё пройдет гораздо хуже, чем я уже успела себе напридумывать.

Желание уйти стало практически невыносимым.

Но отступать некуда – приехали Миша с Аней, а вместе с ними и опаздывающий Демьян, после чего нас сразу пригласили к столу. Перед кучей столовых приборов я никакого волнении не испытывала, в конце концов, официанты должны были знать правила сервировки, и потому на стул, отодвигаемый Олегом, опускалась спокойно, стараясь не встречаться взглядом с собственным парнем.

Происходящее казалось мне каким-то неправильным. Сюрреалистичным.

– Как славно, что мы наконец-то все собрались, – пережидая, пока закончат разносить закуски, Надежда Станиславовна аккуратно пристроила ухоженные руки на краю стола. – Смотришь, и душа прямо радуется! Анечка, Мишенька, вы такая славная парочка… Вы прямо выделяетесь на фоне остальных. Правда ведь, Зиночка?

От того, чтобы не вздрогнуть, мне удалось удержаться с трудом. Я понимала, что все это игра, но все равно подобная похвала неприятно резанула по сердцу. Особенно после внезапного осознания, что Миша и Аня действительно красиво смотрятся вместе…

Та, кого назвали Зиночкой, элегантным жестом пригубило вино из бокала, и легонько так прищурилась, рассматривая всех нас по очереди:

– Не спорю, Наденька. Однако я считаю, что выбирать невест все же стоит по положению в обществе. Не правда ли? Вот вы, к примеру, из какой семьи?

Я все-таки вздрогнула. Но, слава богу, с подобным вопросом женщина обращалась ни ко мне. Олег ободряюще сжал руку под столом и, склонившись, тихо шепнул на ухо:

– Ариш, расслабься. Просто не отвечай, я все скажу за тебя.

– Из обычной, – тем временем вежливо улыбаясь, спокойно ответила Эльза. – Вполне себе обычный рабочий, я бы даже сказала средний класс. Не вижу в этом ничего зазорного.

– Как? – ужаснулась Зинаида и перевела осуждающий взгляд на Харлея. – И вы? Илюшенька, но как же вы решились…

– Да я с нее бал… – и тут Илья Алексеевич замолчал, по всей видимости, «случайно» получив шпилькой собственного администратора по ноге. И уже куда вежливо продолжил. – Да я бы все отдал за одну ее улыбку, к какому классу она бы не принадлежала.

– Зинаида Захаровна, – предельно вежливо вмешался Миша, хотя мне показалось, что он с трудом удерживается, чтобы не скрипнуть зубами. – Эльза, как и Аня, и как Арина, работают у меня в клубе. И мне не важен их социальный статус, мне в первую очередь необходимо, чтобы они хорошо исполняли свои обязанности. А что до отношений, это личное дело каждого.

И меня вроде бы успокоил его ответ, да только следующие слова заставили покраснеть, опуская голову!

– Мишенька, но служебный роман же моветон! – возмущенно повернулась в его сторону его бабушка. И говорила она не жеманно, а совершенно с искренним недоумением и возмущением. – Ладно, Анечка, она у тебя работает, но редко! А остальные? Арина, как вам в голову такое взбрело? Решиться на роман с коллегой, к тому же, выше вас по положению?

Не знаю… Я, правда, не знаю, как мне это в голову пришло! Почему-то на миг мне показалось, что Надежда Станиславовна уже все знает и отчитывает меня именно за роман с ее внуком… И мне от этого было ужасно, просто ужасно стыдно!

– Считайте это моим капризом, – не давая мне ответить, спокойно вмешался Олег. – Признаться честно, Ариша долго меня избегала… Но знаете, я настойчив. Очень! В итоге она не смогла мне отказать. К тому же, на работе мы работаем, а не скрываемся по углам от любопытных глаз.

И снова была произнесена только правда, если, конечно, на место начальника службы безопасности поставить его директора и друга. Но от этой правды стало еще более неловко, так, словно я совершила какое-то ужасное преступление.

– Но как же вы позволили своей девушке находиться в квартире постороннего мужчины? – с явным тонким намеком спросила вторая женщина, чье имя я даже не запомнила, думая совершенно о другом. – Не находите это неприличным?

– Во-первых, Арина привыкла обеспечивать себя сама, – усмехнулся Олег Геннадьевич, в то время как я краснела, неловко комкая белоснежную льняную салфетку, разложенную на моих коленях. – А потому берется за любые подработки. К тому же, как я могу не доверять своему начальнику и другу? Тем более, раз Михаила не было на тот момент в квартире…

– Ой ли? – покосилась на Мишу его бабушка, явно в это не поверив.

Лучше бы она вообще не вспоминала об этом инциденте! Обидные слова и подозрения, давно уже забытые, снова всколыхнулись в памяти, буквально заставляя вжимать голову в плечи. И даже понимая, что я ни в чем таком не виновата, всё равно озвученные, пускай и завуалированные подозрения и обвинения неприятной тяжестью ложились на сердце.

– Не было, – тут уже вмешалась до сих пор молчавшая Аня. Мне казалось, что девушка тоже нервничает, однако говорила она спокойно и уверенно. – Как вы, должно быть, помните, тогда я травмировала ногу. И не смогла даже перегнать машину, не говоря уже о том, что б Мишеньке помочь с уборкой. Я сама посоветовала ему обратиться к Арине как к честной, трудолюбивой и бескорыстной девушке. К тому же, зная об их отношениях с Олегом, как я могла в ней сомневаться?

И вот в этот момент мне стало еще хуже. Она ведь на самом деле не знает, кого сейчас пытается защитить… Ведь получается, что я ее уже не первый месяц обманываю!

– Кстати об этом, дорогая, – внезапно обратилась к ней вторая старушка, которая, как я знала, как раз и сдавала ей квартиру за оплату только коммунальных услуг. – Я слышала от Зиночки, что у вас там был сущий беспорядок. И молодые люди…

– Мы были не одни, – решительно вмешалась уже Алёна. – Я попросила Игоря меня к Ане отвезти. Мы проголодались и, чтобы не обременять ее, решили попробовать сами сделать что-нибудь.

– И разделись исключительно потому, что перепачкали одежду, – спокойно так, даже как-то равнодушно добавил Исаев. И обаятельно улыбнулся. – Вы знаете, есть вещи, которым с первого раза не научиться. Мы с Игорем в этом убедились на собственном опыте.

– Готовить самим, – презрительно, но с улыбкой возвестила Зинаида. – Нет, мне не понять. К счастью, давно прошли те годы, когда мы сами пачкали руки у плиты. Но я девочек в чем-то понимаю. Быть средним классом такая неудача, все приходится делать самим. Сочувствую, что им не удастся исправить свое положение.

Я молчала, не зная, что ответить. И не только я, хотя Аня вроде как дернулась, чтобы что-то сказать, но осеклась в последний момент, поморщившись. И вроде бы все продолжили спокойно есть…

Да только я не могла проглотить и кусочка.

Я знала, что рано или поздно речь зайдет о разнице наших положений, мы разговаривали уже об этом ни раз: и с Мишей, и с Олегом, и с Эльзой и даже с Аней. Но… предполагать, как все это будет и решить не обращать внимания – это одно. А почувствовать и услышать сейчас – совершенно другое.

И не понимаю, почему меня так задели ее слова. Я никогда не считала зазорным и унизительным зарабатывать деньги для себя и своей семьи, любила сама готовить, против уборки ничего не имела против…

Я привыкла так жить, моя жизнь не казалась мне какой-то особо сложной, не считая несколько неприятных моментов… Но почему же последние слова заставляют чувствовать себя каким-то ничтожеством, неподъемным грузом давя на плечи, вынуждая еще ниже опустить голову?

– Благодарю за сочувствие, – холодно и вежливо откликнулась Эльза, слегка поморщившись. На миг мне показалась улыбка, промелькнувшая на лице сопровождающего ее байкера, и всё встало на свои места. Кажется, Харлей не погнушался наступить ей на ногу, чтобы та не сказала ничего лишнего. – Мы постараемся исправить сие досадное во всех смыслах упущение.

– И как же? – с иронией посмотрела на нее Зинаида. И вот уже теперь в ее голосе сквозил самый настоящий яд. – Удачно выскочив замуж за таких молодых людей, как ваши сегодняшние кавалеры? Ой, брось, милая, это даже не смешно. Пока молоды, они вольны развлекаться, с кем захотят. Однако существуют правила и всех их браки давным-давно расписаны за них. Семейный бизнес не терпит легкомысленных отношений. Не правда ли Алена, Игорь?

Хмурая Алена с Игорем, которые хоть и встречались, но помолвили их именно родители, вынуждены были промолчать.

А я… а я только сейчас вспомнила о том, что слышала раньше только краем уха. Дальнейшие слова и разговоры воспринимались с заметным трудом. Меня даже особо не впечатлило известие, что Демьян, оказывается, тоже помолвлен, и что ожидаются еще какие-то гости.

Лишь отстраненно заметила, как нас попросили перед ними «не ударить в грязь лицом»…

На мгновение я себя почувствовала какой-то невоспитанной оборванкой. Но и это было не самое ужасное.

От непрекращающейся обязанности сидеть ровно, сохраняя осанку, спина разболелась уже невыносимо. Ныло ребро, а поясницу прошивало болью от малейшей попытки хоть чуть-чуть изменить положение. Тупая, ноющая, она сменялась острой, иногда доходящей до противных мушек, мелькавших перед глазами.

А обсуждение за столом тем временем, набирало обороты. Акции, политика, экономика, курс валют… Я никогда не считала себя невеждой, но сейчас банально не смогла даже вникнуть в тему разговора. И, когда обе женщины вдруг переключились на обсуждение образования, мне стало плохо уже до тошноты. Напоминание о том, что случилось и что еще предстоит, вызывало почти физическую боль, добавляясь к уже той, что я испытывала. И я не знаю, как бы я все это выдержала, но в самый напряженный момент сдали нервы у Ильи Алексеевича.

– Хватит! – байкер просто и незатейливо грохнул кулаком по столу, заставив подпрыгнуть не только приборы, но и всех присутствующих. – Уважаемая, как вас там… Клянусь, еще хоть слово, и я забуду про такт и вежливость. Я сыт по глотку вашими попытками унизить всех и сразу. Еще хоть слово с вашего языка и…

– Илюшенька, – ахнула Надежда Станиславовна, явно не ожидающая таких грубых слов.

– Харлей! – четко припечатал рокер в ответ рокер и хмыкнул, извиняясь за то, что не сдержался и нарушил конспирацию. – Михей, прости.

– В поряде, – таким привычным тоном отозвался Миша, который, кажется, даже как-то вздохнул с облегчением. – Сейчас сам кого-нибудь прибью.

– Мишенька! – возмущенно воззрилась на него бабушка, никогда не слышавшая от своего любимого внучка подобных выражений. – Что ты такое говоришь?

– Бабуль, – вздохнув, он откинулся на спинку стула, говоря спокойно и очень серьезно. – Я очень тебя люблю. Но еще одно оскорбление в адрес моих друзей, моей невесты или ее подруг – и ты меня здесь больше не увидишь.

Та сразу не нашлась что ответить.

– Какая прелесть, – едко прокомментировала внезапный поворот событий вторая женщина. – Наденька, а внук-то твой с гонором, оказывается. Не удивительно, в такой-то компании…

Харлей медленно и угрожающе стал подниматься из-за стола… Накалившуюся вмиг обстановку разрядил звонок мобильника Олега. Извинившись и коротко поговорив, начальник службы безопасности поднялся:

– Вынужден покинуть вашу теплую по все смыслах компанию. Проблемы по работе требуют моего срочного вмешательства. Прошу меня простить. Ариш, пойдем.

Я с радостью приняла протянутую руку, правда, поднимаясь из-за стола с величайшей осторожностью.

– Пожалуй, сей «ужин» я тоже предпочту любимой работе, – усмехнулся Харлей, тоже вставая. – Мих, свидимся. Мадам?

Эльза спокойно приняла поданную ей руку. Одевались мы в молчании и нас никто даже не вышел провожать… Наверное, это и к лучшему. Не знаю, что я сейчас могла сказать, а главное, как вообще бы смогла смотреть Мише в глаза.

Мысли путались в один несвязный хоровод, и только на улице стало немного легче. Холодный ноябрьский воздух заметно отрезвлял, хотя не столько я выпила, чтобы быть пьяной.

Голова шла кругом совершенно от другого…

– Тебя домой? – спросил байкер, едва мы оказались в той же машине, на которой приехали сюда.

– Нет, – тихо ответила, зажмуривая глаза, обнимая себя за плечи, устало прислоняясь головой к оконному стеклу. – В клуб, если можно. Я… с Лёшкой поеду.

– Понимаю, – усмехнулся вдруг Олег, развалившийся рядом на сидении. – Миху видеть ты в ближайшее время не захочешь после этой головомойки. Так?

– Я… не знаю, – я замялась, не зная, как ответить на такую постановку вопроса. Больше всего я бы хотела сейчас стянуть эти опостылевшие туфли, выпить обезболивающее и лечь спать, не думая ни о каком приеме. И я четко понимала, что если усну уже в привычном для себя месте, то есть у Миши дома, на его плече… Да плевать мне будет, что там говорила его бабушка вместе с этой неприятной женщиной!

Владелец «Максимуса» никогда не пойдет на брак по расчету или по родительской указке. Более того, я уверена, что еще до окончания вечера они с Аней во всем признаются, наплевав на последствия и все приложенные труды к сокрытию их тайны.

Он не будет терпеть, просто не сможет, как и его соседка. Я даже не знаю, радует меня это или огорчает, но…

Не будь мне так плохо, может быть увещевания Зинаиды и сработали до конца, и я снова задумалась о разнице положений. Пришла к выводам, что мы с Мишей слишком разные, происходим из разных миров.

Однако всё, о чем я сейчас могла думать – это о боли и о том, что со всем этим пора заканчивать.

Знать бы еще толком, как это сделать…

***

Кощей откровенно скучал.

Развалился на диване, закинул ноги на спинку и тупо пялился в потолок, играя с зажигалкой, подкидывая ее и тут же ловя. Занятие не ахти какое, зато разнообразие, мать его итить!

Ску-у-учно… Ни Олега, ни Харлея, ни Михи – один Санёк только ругается с Илюхой в своем кабинете, да Жека где-то у себя дрыхнет, нагло пользуясь отсутствием директоров. В самом клубе царит вялое оживление, как всегда бывает накануне масштабной вечеринки, а в связи с наступлением начала месяца работа финансиста честно избегает всяких с ним встреч. Все отчеты доделаны, сданы, баланс подбит…

Чем, блин, еще заняться? Не идти же, в самом деле, тырить ноут сисадмина и залипнуть в какую-нибудь РПГ от безысходности!

Надоело. Даже несчастную чашку кофе, и то выпросить не у кого!

Как назло в такт его мыслям зажужжала кофеварка в углу кабинета.

Рома молча стерпел раздражающий звук, а после снова принялся подкидывать зажигалку. Но и от этого «интереснейшего» занятия его отвлекли:

– Ромыч… глянь сюда, если не сложно.

– Чего там? – нарочно скучающим тоном спросил казначей, якобы с неохотой садясь и зевая. Потянувшись, он медленно встал, хотя на самом деле готов был скакать вприпрыжку при одном только отблеске надежды на какое-нибудь веселье. Ну, или хотя бы слабое его подобие.

– Глянь, – парень, опирающийся пятой точкой на край стола начальника службы безопасности, кивком указал на огромный монитор на стене, транслирующий записи с камер наблюдения. Куда именно нужно смотреть стало понятно сразу – больше всех других было увеличено изображение со служебного выхода. – Ничего странного не замечаешь?

Кощей, сунув сигарету в зубы, подкурил для начала. И уже потом, выпустив дым, внимательно всмотрелся в заснеженную улицу. Посмотрел, поискал, подумал… А когда уже хотел психануть, вдруг осекся и получше присмотрелся в припаркованную на той стороне дороге машину без номеров. Вроде ничего особенного, какой-то старенький джип, судя по огромной шапке снега на крыше – поставлен там черт знает когда…

Да только если он просто оставлен на обочине, почему ж в щелочке приоткрытого окошка отчетливо заметен слишком яркий в темноте огонек тлеющей сигареты?

Как хорошо, что когда устанавливали камеры наблюдения, Олег настоял на самых лучших…

– А вот это уже интересно, – выгнул брови Рома, раздавливая в пепельнице собственный окурок. – Давно стоят?

– Несколько часов, – хмыкнул Шут, спокойно потягивая свежее сваренный кофеек. Он, в отличие от остальной банды, обычной арабикой не гнушался, а мог и вообще чаю без сахара лупануть. А остальные – нет, хоть убейте, разбаловала их Ришка своими напитками! – Я сначала думал у меня галлюны на нервной почве. Нет, как оказалось.

– Пасут? – байкер побарабанил пальцами по краю стола, разглядывая машину через монитор, удивляясь прозорливости нового стажера. Впрочем, не будь он таким, хрен бы за него просил Миха, и уж тем более его не стал бы обучать Олег. Шут сам по себе толковый парень, хоть и раздолбай редкостный. Впрочем… кто из всей банды был не без греха, особенно лет так десять тому назад?

Самое смешное, что все парни приняли Лёху, как своего, причем почти сразу. Странно, но факт – глядя на него, каждый из рокеров видел в болтливом пареньке себя по молодости… Вот такая вот непонятная фигня. Однако всех почему-то устраивал данный факт, и Шут быстро влился в коллектив, хотя не был еще официально трудоустроен. И почти все знали, что Верещагин собирается потом оставить новенького вместо себя, когда перейдет в новый клуб, но парадокс – недовольных и этим решением не нашлось! Всем его кандидатура пришлась по душе.

Бывает же такое, да?

– Пасут, – легко согласился новоиспеченный охранник. – Вопрос только кого? Ришку… или Лександрыча?

– А хер его знает, – тут же нахмурился Кощей. Запустив пятерню в волосы, он задумчиво произнес. – Скорее всего обоих. И если они вернутся вдвоем… будет абзац, товарищи!

– Не должны, – мотнул головой Лёха, отставляя на стол опустевшую чашку. – Ее Олег привезет. А Мих должен свою соседку домой доставить. Так что в любом случае у нас есть чутка времени, чтобы Аринку упереть из-под его носа.

– И куда мы ее? – иронично выгнул брови Кощей. – К ней домой? К тебе домой? У меня ток один вариант – в больничку! И шеф там ее не найдет, и в адекватное состояние приведем.

– Сплюнь, а? – откровенно вздохнул Шут. – Я надеюсь, что после вчерашнего ей хуже не станет. Не надо было ее пускать на этот гребаный прием, не надо…

– Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, – усмехнулся байкер, суя руки в карманы черных джинс. И тут же сплюнул. – Да, млять, в свете последних событий шутка явно неудачная…

Впрочем, все слова застряли в горле, стоило только увидеть вошедшую в кабинет парочку. И хрен бы с ним, с Олегом, напялившим на себя классический костюм… В конце концов, Кощей помнил друга и одноклассника еще в прикиде Питера Пена с новогоднего утренника классе так во втором-третьем! Но вот его сопровождающая…

Куда девалась та милая улыбчивая девочка, приносящая ему кофе? Где теперь та испуганная лань с огромными от страха глазами, которую он увидел первый раз возле барной стойки не далее, как пару месяцев назад?

Вместо привычной Арины в кабинете начальника службы безопасности сейчас стояла истинная леди, хрупкая и изящная, как фарфоровая статуэтка. Обнаженные точеные плечики едва прикрывала тонкая меховая накидка, лиф платья приоткрывал аппетитную грудь аккуратной формы, что так и просилась в ладони. Широкий пояс из блестящих камней подчеркивал тонкую талию, которую, как всегда казалось Ромычу, можно было обхватить двумя пальцами. Тяжелая ткань юбки облегала стройные, но округлые бедра, полностью скрывая длинные ноги, а хрупкость запястий буквально выставляли напоказ широкие браслеты.

Тяжелая копна роскошных кудрей, ставших, кажется, чуть светлее, была перекинута на грудь с одной стороны, открывая изящный изгиб лебединой шеи, а глаза стали каким-то образом еще больше и ярче – невыносимо, просто невыносимо синими, затягивая в свою глубину…

Кощей забыл, как дышать.

– Фурор, – ехидно прокомментировал остолбеневших друзей довольный Олег, который, по всей видимости, провел девушку через парадный вход, пока Рома с Шутом таращились на служебный по камерам. – Вам челюсть подобрать или сами очухаетесь?

– Ришка, правда ты, что ли? – отрицательно мотнув головой, первый отмер сосед девушки. И, не сдержавшись, выдал «комплемент». – Ну ни куя себе…

– Лёш, у вас что-то случилось? – выдало сказочное видение нежным, хорошо знакомым голосом, хмурясь уже так знакомо, подтверждая, что да, вот она – та самая скромница Арина.

– А? – еще больше вытаращился удивленный Шут, взглянув на Кощея. – У нас? С чего ты взяла?

А финансист тем временем подумывал: если он сейчас ляпнет, что запал на девушку друга, это подойдет под озвученное «случилось»?

– Так… звонили же… – еще больше нахмурилась девушка, теребя подол платья. На что Верещагин внезапно хохотнул:

– Да ничего не случилось, Риш! Это Лександрыч меня набрал из кармана, чтобы я тебя увез оттуда. Харлей и тот сообразил и Эльзу домой повез… Кстати, я отъеду ненадолго. Парчу часов продержишься? Потом Лёху отпущу, чтобы он тебя домой отвез.

– Да, – кивнула Ариша, хотя Кощею показалось, что ее плечи как-то поникли. Но девушка тут же мягко улыбнулась, когда Олег галантно приложился к ее ручке, откровенно паясничая. – Мадам, благодарю за прекрасный вечер, который на самом деле был откровенно ужасен! Торжественно обещаю больше вас на столь гадкие мероприятия не таскать!

– Иди уже, паяц, – не выдержав, хмыкнул Ромыч, у которого внутри шевельнулось что-то похожее на собственнические инстинкты. И проворчал, откровенно недовольный этим осознанием. – Дай ребенку отдохнуть!

– Плагиат на Харлея? – усмехнулся Верещагин, но махнув рукой, ушел, не прощаясь.

Ну да, только главарь банды, ласково называющий Арину «вишенкой», на самом не испытывал каких-то нежных чувств к девушке. Именно он как-то ляпнул, что будет чувствовать себя педофилом, если когда-нибудь, не дай бог, ощутит что-то подобное. Остальная же банда никаких комплексов и угрызений совести не испытывала – Ришка действительно приглянулась если не всем, то многим. Естественно, байкеры из клуба свою симпатию не развить, ни показать не пытались, для них девушка друга была неприкосновенна. И только один из банды, увидев Ришу впервые, брякнул на пьяную лавочку, а не попытаться ли ему за ней ухлестнуть?

Лександрыча тогда еле удержали.

Едва за Верещагиным закрылась дверь, как Арину словно подменили. С опустившихся плеч скользнула накидка, померкла улыбка, даже взгляд как-то потускнел. Аккуратно пристроив кусок меха на кресле, она обхватила себя руками, подняла голову, пытаясь снова улыбнуться, сделала всего один шаг… и стала падать, практически теряя сознание.

Кощей стоял ближе, потому успел первым. Подхватил ослабевшую девушку, машинально прижал к себе, не давая рухнуть на пол… и понял, что пропал окончательно.

Слишком слабой, слишком беззащитной, слишком… желанной она оказалась сейчас.

– Ришка, блин! – перепугавшийся не на шутку Лёха бестолково крутился рядом. – Почему сразу сказала, что тебе плохо?!

– Прости, – тихо шепнула Арина, неосознанно утыкаясь носом в грудь байкера, у которого внутри всё сжалось от ее неосознанного порыва. Кощей прекрасно осознавал – чёрта с два она сделала бы что-то подобное, находясь в трезвом уме и твердой памяти!

– Угомонитесь оба, – откровенно поморщился парень, подхватывая девушку на руки и направляясь с ней в сторону дивана. – Нашли, млять, время для расшаркиваний! – аккуратно усадив Арину, он вытянул из кармана ключи. – Подгони мою машину к крыльцу. Ждать Олега смысла не вижу, едем в больницу.

Шут, прикованный к рабочему месту, пока нет его начальника, если и хотел что-то возразить, едва взглянув на бледную подругу детства, моментально проглотил все слова. И минуты не прошло, как его не оказалось в кабинете, а долговязая фигура с взлохмаченными темными волосами мелькнула на мониторе, транслирующем записи с камер на служебной парковке.

– Болит? – только и спросил байкер, глядя как девушка пытается сесть прямо. Помочь он не спешил, зная, что чем больше будет ее касаться, тем сложнее будет себя сдержать.

– Очень, – тихо вздохнула Арина, пытаясь дотянуться до туфлей. От неловкой попытки снять обувь у нее вырвался тихий стон, а лицо заметно побелело даже через слой косметики, незаметной с первого взгляда.

Этого хватило, чтобы Кощей, ругнувшись, всё-таки не выдержал и помог опереться на спинку дивана, после чего аккуратно пристроил ее ноги на своих коленях.

– Пыточные, мать его, инструменты, – пробормотал себе под нос, пытаясь расстегнуть тонкие ремешки синих туфелек на высоченных каблуках. – Не могла у рыжей кеды одолжить?

И меньше всего он ожидал, что после стона облегчения, когда непослушная обувь слетит на пол, вдруг раздастся сдавленный вздох спохватившейся Риши:

– Аня… Я совсем забыла! Ром… она синяки увидела!

– Да… блин, – едва не матюгнулся парень, запуская руку в собственные волосы. При воспоминании, что на самом деле творилось на спине Арины, никак не подходящее под обычное определение «синяки», по спине прошлась дрожь, заставляя сжать кулаки. И лишь только вспомнив о своих ладонях, до сих пор лежащих на хрупких щиколотках, в последний момент смог кое-как удержаться. Подумал… и снова ругнулся. – Хреново, Риш. Впрочем, Анька не из болтливых. Если сразу не сказала, значит, будет молчать. А завтра я с ней сам поговорю.

– Спасибо, – тихо вздохнув, улыбнулась Арина. Мягко так, мило, извиняющее. Одновременно пытаясь ненавязчиво высвободить свои ноги!

Кощей перевел на них взгляд и, сделав над собой усилие, всё-таки выпустил их, позволив опустить на пол. Хотя поймал себя на мысли, что делать этого не хочется от слова «совершенно»…

Шут появился как нельзя вовремя.

Тряхнув головой, отгоняя наваждение, финансист встал, забирая протянутые ему ключи, старясь не смотреть на Арину, которая, на минутку, всё еще была и оставалась девушкой его лучшего друга!

Млять. Да что за херня с ним происходит? С каких пор его на невинных девочек потянуло со страшной силой?

– Продержишься немного? – Леха тем временем присел на корточки напротив своей соседки. – Я приеду, как только Олег вернется.

– Ты же не спал всю ночь, – негромко заметила Риша, неловко комкая подол платья. – Как ты…

– Да привыкать, что ли? – перебив, хохотнул парень и заставил обнять его за шею, после чего легко подхватил девушку на руки. – Оставь тебя одну, снова же куда-нибудь вляпаешься!

– Шутник хренов, – хмыкнул прекрасно всё расслышавший байкер. С чувством юмора у них обоих сегодня выходил явный напряг. Ладно, хоть не с мозгами! – Положи, где взял. Сам отнесу.

– А перед шефом как оправдываться будешь? – иронично выгнул брови Шут, не торопясь отдавать драгоценную во всех смыслах ношу, хотя прекрасно понимал, к чему клонит Ромыч.

– Каблук сломала, ногу подвернула, голова закружилась, – усмехнувшись, перечислил Кощей, затушивая в пепельнице так и не докуренную сигарету. – Мало ли? Забудь про персонал, они сейчас по боку. Если те придурки из тачки увидят тебя, сразу поймут, кого ты несешь, и поедут следом. Меня они не знают, решат, что просто кого-нибудь снял на ночь.

Шут сразу не нашелся, что возразить. И только слабая Арина, прижимающаяся к его груди, хмурилась, явно не понимая, о чем идет речь. Но и спрашивать не стала, в очередной раз доказав наличие мозгов в ее хорошенькой головке.

А может, слишком устала, чтобы вдаваться в подробности или вообще соображать. По тому, как она слабо обняла его за шею, уткнувшись носом в плечо, Ромыч окончательно утвердился во втором варианте и поспешил на выход. К счастью, по дороге им никто не попался, все работники находились на своих местах, а охранник на посту лишних вопросов не задавал.

Предварительно закутав девушку в свою толстовку, байкер отнес ее в машину и вернулся за вещами, вытащенными из женской раздевалки проворным Шутом. Сам он на улице появиться не рискнул, и не зря – за всю дорогу до больницы, как бы Кощей не петлял по городу, всматриваясь в зеркала заднего вида, «хвоста» он так и не обнаружил.

До палаты он Арину донес лично, не слушая никаких возражений – девушка к тому времени была белее мела. Оставив ее в заранее зарезервированной палате, той самой, из которой они уезжали накануне, отправился на поиски врача.

Главного, естественно, в столь поздний час на месте не оказалось, зато отыскался дежурный. Тот, едва завидев хмурого байкера и владельца клиники по совместительству, чуть ли не галопом поскакал обхаживать пациентку, даже не дослушав распоряжение до конца. Разве что на посту медицинскую карту прихватить не забыл, и то ладно.

А Кощей же, устало потирая переносицу, направился на пожарную лестницу, дабы наконец-то нормально покурить. В машине он не рискнул дымить из-за плохого самочувствия Арины.

Но и тут его ожидала птичка обломинго, распустившая свои перья в последнее время по поводу и без – на железном балконе обнаружились тройка молодых людей. Один, судя по больничной пижаме и шлепанцам являлся пациентом, а вот остальные, одетые уже по погоде, скорее всего заглянули к нему в гости.

Ромыч, привалившийся в тени спиной к стене, даже вспомнил слащавого светловолосого «больного», вроде как являющегося гитаристом какой-то мега-популярной молодежной группы. Загремел он сюда аккурат после очередного концерта то ли с почечными коликами, то ли еще с какой-то подобной хренью… И его пиар-менеджеры не так давно требовали связаться с владельцем клиники, чуть ли не умоляя оставить данное происшествие в тайне от прессы и бесконечных фанатов. Кощей, впрочем, ничего против не имел – толпы беснующихся малолеток под окнами нахрен никому не нужны.

Его больница только носила название «травмпункта». На самом деле четыре этажа вмещали в себя не только кабинеты специалистов, но и всевозможные аппараты для исследования, отдельные палаты для долгосрочного пребывания, а так же операционные с реанимацией. И, конечно же, здесь привилегированным пациентам гарантировалась анонимность… Полнейшая. Хотя с криминалом Рома предпочитал не связываться и своим подчиненным не позволял.

«Максимус» был их общим творением, детищем и местом отдыха. И хотя приносил неплохой доход, почти у каждого из банды был свой, отдельный бизнес.

– А бабы… Бабы-то хоть здесь приличные есть? Или совсем тухляк? – послышался голос одного из «одетых» парней, вырывая задумчивого финансиста из его размышлений. Вникнув в вопрос, он едва слышно хмыкнул, глубоко затягиваясь – их дружочек недавно из-под клизмы… какие ему сейчас бабы?

– Разве только медсестрички, – отозвался гитарист, пижонским жестом откидывая назад собственную шевелюру. Кощей снова хмыкнул. Ну-ну… он себе работниц с панели не набирал. А потому с удовольствием посмотрит, как данную, с позволения сказать, звездочку, улыбчивые девочки пошлют с его подкатами туда же, откуда только что вытащили клизму. Правда байкер совсем не ожидал следующего высказывания и уже не в адрес персонала. – Правда, пока шел к вам, видал тут одну. Новенькая по ходу. Фигурка, фактурка – отпад! В вечернем платье, но грустная такая… С утремана пойду утешать!

– Я бы не советовал, – не сдержавшись, откликнулся Роман, спокойно стряхивая пепел с балкона. Заценив обращенные на него взгляды, он ровным тоном предупредил, прекрасно догадываясь, о ком шла речь. – Сунешься к ней – руку сломаю. Будешь искать, каким еще местом на своей балалайке пиликать.

– Парень, а тебе какое дело? – нахмурилась «звездюлька» подростков пубертатного периода. – Твоя девушка, что ли?

– Я предупредил, – меланхолично отозвался байкер, не собирающийся вдаваться в подробности.

Естественно, кого-то подобный расклад явно не устроил. И все трое парней, каждому из которых можно было дать ну от силы лет по двадцать пять, решили коллективно прессануть типа, вмешавшегося не в свое дело.

Многие недооценивали Кощея. При росте выше среднего и несколько худощавой фигуре, вкупе с небрежной свободной одеждой, его редко воспринимали, как кого-то опасного. Да только зря. Внешность всегда бывает обманчивой.

Но даже зная столь простую истину, на нее всё равно клюют все, кому не лень.

Вздохнув, Роман щелчком отправил окурок за балкон и, сунув руки в карманы, подошел к пациенту, решившего вякнуть на тему, которую даже задевать не стоило. А тот мало того, что по его внешности прошелся, еще решил исполнить бородатую шутку:

– Серьги носят либо пираты, либо голубые. А так, как я корабля поблизости не наблюдаю… Ну ты понял, да? Кстати, миленько. Дай гляну поближе!

И вскинул руку, собираясь выдернуть из уха байкера серьгу-колечко.

Вообще зря. Уши они с Лектором прокололи на спор еще классе так в девятом, и избавляться от незатейливых украшений до сих пор не собирались. Как и не терпели никаких шуток на эту тему.

Ладонь парня Кощей перехватил без труда, к вящему удивлению окружающих. И спокойно так хмыкнул, внимательно ее рассматривая:

– Левая, да?

Одно резкое движение и заснеженный балкон огласил неприятный хруст, а затем визг гитариста, упавшего от боли на колени. Его дружки отшатнулись, разом сообразив, что к странному парю лезть всё-таки не стоило… И что только в полумраке он выглядел почти подростком, худым и неформально одетым.

Сейчас же, присев с самым равнодушным видом возле скулящей на полу «звезды», легко удерживая его руку, неестественно вывернутую в запястье, он выглядел намного, намного старше. И не казался уже таким худым. Скорее поджарым, жилистым… и точно не слабым!

– Я предупреждал, – скучающим тоном заметил Кощей, смотря на любителя неудачных шуток. – Всегда стоит сначала подумать, к кому ты лезешь, а главное, стоит ли оно того. А теперь ползи, черепашка. Лечение и реабилитация за мой счет.

Надо признать, что на сей раз парни оказались куда как сообразительнее. Через пару минут их и след простыл, а вскоре из кабинета дежурного врача послышался шум и крики.

Равнодушно пожав плечами, финансист поднялся на предпоследний этаж, не испытывая ни малейших угрызений совести. В конце концов, особым терпением не отличался ни один из байкеров. Да и прозвище свое Рома получил не зря, как и Алексей Ярмолин, известный так же, как Ганнибал Лектор. Нет, каннибализмом Лёха не страдал… но псих и маньяк из него мог получиться еще тот.

Однако все события отошли на задний план, стоило ему только очутиться в палате. Свет был выключен, но освещения от бившего в окно уличного фонаря вполне хватило, чтобы обнаружить хрупкую фигурку, сидящую на краю кровати.

В великоватой ей больничной пижаме с закатанными рукавами, с длинной иглой капельницы в тонкой вене, с темными волосами, перекинутыми через одно плечо, девушка казалась призрачной, почти эфемерной. Почему-то именно сейчас, когда она сидела, ссутулившись, смотря на свои колени, покачивая босыми ступнями, отчетливо стали заметны круги под глазами.

Да и вся девушка, еще недавно настолько яркая и красивая, что перехватывало дыхание, смотрелась теперь блеклой. Одинокой. Сломленной…

И, подойдя ближе, Кощей понял, почему. Телефон, который Арина сжимала в ладошке, как и ее глаза, наполненные слезами, ясно поведали обо всем без слов.

Сдержав вздох, парень опустился на корточки перед ней, негромко задав вопрос:

– Миха звонил?

Закусив губу, Риша кивнула, стараясь сдержать слезы. Даже понимая, что их не избежать, Рома все равно спросил, стараясь не давить и говорить как можно мягче:

– И ты… Ты с ним рассталась?

– Да, – в ответ раздался то ли шепот, то ли всхлип. И Риша, всё-таки не выдержав, расплакалась.

Кощей терпеть не мог женские слезы и истерики. И не потому, что не знал, что с ними делать, а просто считая их неприятным оружием давления. Да только… почему именно с этой девушкой всё не слава богу?

Почему только она умудряется беззвучно ронять слезы, вздрагивая время от времени так, что у байкера, который только что сломал человеку руку, даже не поморщившись, внутри все переворачивается, а сердце сжимается от жалости?

Когда всё это началось, не мог сказать, пожалуй, даже сам казначей «Максимуса».

Просто увидел первый раз испуганное создание с невозможно синими глазами. Просто устроил тотализатор на то, как долго она продержится среди байкеров. Просто наблюдал за ней какое-то время… А потом просто понял, что в ответ на ее улыбку собственные губы растягиваются, являя самое глупое выражение его лица из всех возможных. И что в ушах постоянно звучит звонкий, нежный голосок: «Вам еще что-нибудь принести, Роман Евгеньевич?».

Да, глупо. Да, он понимал, что ему ничего не светит. Да, он не собирался отбивать у друга девушку, осознавая, что это фактически невозможно. Но и запретить себе смотреть на нее тоже не мог.

И, казалось бы, вот сейчас, когда они расстались, почему не воспользоваться случаем? Попробовать, хотя бы попытаться… Почему нет? Чем он хуже Лександрыча?

Категоричное утверждение, гласившее, что ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее рушить мужскую дружбу, и которого он придерживался всегда, казалось Кощею уже не столь… правильным.