Читать книгу Осанна - Анна Мартынчик - Страница 6

А под рубахой сердце билось живо!

Его слыхали маменька и Бог…

Война чинила казнь несправедливо,

Историю карая смертью впрок!

Вплетенные в войну живые звенья…

Седая боль в ребяческую плоть…

«За Родину – НА СМЕРТЬ», – сулило время;

«Во истину ЖИВИ…» – просил Господь.

А мы в мольбах раскапываем землю

И тянем вас, родных, за воротник!

Целуем раны слёзною купелью,

Слеза мольбы – живительный родник…

Молитвами целуем ваши веки…

Страх – трижды через левое плечо!

Вас верно ждут посёлки-деревеньки,

Где сердце вострепещет горячо.

Молитвой против воинского строя,

«Аминь» во след щебечет соловей.

Что много больше звания героя?

Дышать во имя матери своей!

Увы, крестом былого не исправишь…

Не вороша трагедии золу,

Несем в молитвах теплый хлебный мякиш

С поклоном да к солдатскому столу…

Про вашу боль – врожденная слезинка,

Невольники разрухи и пальбы…

За вашу память – красная гвоздика.

За вашу вечность – вера и мольбы!

Низко кланяясь эфемерностям,

За казну мы ведем войну!

По способностям, по потребностям…

Не научены по уму.

Перед будущим очень совестно

За трагедии в наш-то век!

У враждебности нет достоинства,

Славен тот, кто вражду низверг!

Эпохальная эвтаназия…

И немой вопрос: почему?

В муках Африка, в муках Азия

Извергают из тел чуму!

Откреститься нельзя молитвами,

Близко к сердцу прильнула боль!

Не облегчить страданья рифмами!

Как постыдна немая роль!

Прогоняю прочь вдохновение:

«Не стыди, прошу, не маячь!»

Душит заживо сожаление,

Что не химик я и не врач!

Судьбы тысяч свело к надгробию

Лихорадки веретено…

Нам по образу и подобию

Воскрешаться не суждено?!

Ради памяти каждой матери,

Ради чистой любви в груди,

Не наказывай смертью загодя…

Боже праведный, ПОЩАДИ!

Соревнуясь в вооружении,

Щедро кормим военный рот,

Но спасут ли от эпидемии

Танк «Владимир» и «Джеральд Форд»?

…Беспокойно и лихорадливо…

Жизнь, как девочка для битья!

Что-то делаем мы неправильно…

Против истины бытия…

Я отрицаю явность глаз пустых!

Имеет тень любая первозданность!

Живущему и бывшему в живых

Не свойственна бесчувственная хладность…

Скрывает кожу тканевый наряд,

Мораль скрывает честные порывы…

Нагой и неподдельный только взгляд:

Зрачки в трактовке истин справедливы.

Гордыня сверлит мельком и в упор,

А страсть в угаре буйном плавит вежды;

Вина тоскою желтой кроет взор…

…От желчи причастит слеза надежды.

И суть не в том: в глаза ли, за глаза…

Пусть зазеркалье душ гнездит сюжеты,

А совести тончайшая фреза

Шлифует до изящества запреты!

Горазды взоры счастие сулить…

Глубинам глаз любовь обетованна!

Ни проморгать нельзя, ни утаить:

В тени ресниц цветёт Богосиянно.

Есть блеск в порочной жадности очей,

Когда на ленту ближнему скупятся…

Но бедственней карательных мечей

Абсурда равнодушия касаться!..

…Доверие, осмысленность, мольбы —

И мемуары чувств хранят зеницы!

Сияют откровением судьбы

Глаза живых – духовные каплицы…

«Они» не верят нам и в нас не верят!

Давно ли мы лишили славы Русь?

Заморской меркой земли наши мерят…

Пеняю на себя, но не мирюсь!..

Особенно теперь, когда всё в цвете,

Когда на каждой яблоне фата

И аромата шлейф волнует ветер,

Воистину Земля моя свята!

Собрать бы всех: кто жил, живёт и будет,

И пусть узрят всё то, что вижу я!

Пусть миллионы глаз, историй, судеб

Благословляют здешние края!

«Они» не знают лоска русской речи,

За Do you speak скрываем свой акцент,

Не «Здравствуй» говорим, а «Hi» при встрече,

И вместо кваса жалуем абсент…

Мы не ахти какие коммерсанты,

Но как зависит счастье от гроша?

Давно не тем мы рады, чем богаты,

Куда девалась «щедрая душа»?

Ты «им» не говори о прежних лаврах,

А чтобы не смотрели свысока,

Дай тремоло услышать на цимбалах,

Дай из кувшина выпить молока!

Как заповедь есенинское слово,

Хоть и минуло тридцать тысяч дней,

Хвост лошади любой нести готова

Во славу благородных деревень!

…Особенно теперь, когда всё в цвете,

Как должное воспой и вознеси

Святую треть земли на континенте…

…Просторы преподобнейшей Руси!

А Русь во цвету… Здесь по-прежнему славно живётся!

Цветёт вопреки, кое-где поростая быльём…

Не верят недобрые «некто»… И всё им неймётся,

Земле моей роют могилу… хоронят ЖИВЬЁМ!..

Мы живы! Ещё ароматны сосновые смолы!

Балуем дыханием ширь христианской души!

Мы верим! В углах наших хат оберегом – иконы,

И полнятся хаты сакральностью райской тиши…

По вольным широтам петляют игривые тропки —

Сплетения линий судьбы на ладони Руси…

По-прежнему высятся «гордоребристые» сопки,

Взывая верхами извечное «Иже еси…»

Блестит молоко из кувшина, беленою бязью,

Цветет пятилистно сирень и дурманит полынь…

Земля, поглощая дожди, «благолепится» грязью —

Из этой материи хочется вылепить жизнь!

На крепких ногах, да с натянутострунной осанкой,

Красавицы русскую душеньку греют в груди;

Здесь внуки смакуют чернику с домашней сметанкой,

Здоровый народ, у которого всё впереди!

Нам жизнь дорога, ибо знаем, чего она стоит,

На генном и чувственном уровне помня войну!

Земля не умолкла об этом – пронзительно стонет,

Про наши лишения, скорби… про ВАШУ вину!

А Русь во цвету! Сердце русского живостью бьётся!

Распахнуты души и хочется петь соловьем!

Не верят недобрые «некто», и всё им неймётся…

Зачем-то всё роют могилу… хоронят живьём…

Ветер гуляет… Единственный в поле воин!

Клонит упругие травы к честно́й Земле!

Духу раздолье!.. Чтоб дух на Руси да неволен?

Грудь нараспашку, а сердце стучит в тепле!

Ветер не гордый… попросит в мольбах вернуться,

Будет в твой сон, ностальгируя, завывать…

Там… на чужбине… слезами ветра прольются,

Бескорневая… совсем искорёжится стать!..

Краю святому рождением пригодилась…

Чувства навзрыд! И пробилась молитва вслух…

Родиной – Русь!.. Безгранична Господня милость!

…Ветер салютом крошит тополиный пух!

Ветер гуляет… единственный в поле воин…

Русскими травами проповедь чертит мне:

«Кто благодати пожизненно удостоен,

Счастлив посмертно, предавшись родной Земле!..»

А Земля моя – дева-скромница,

Вся укуталась во снега.

Побледнела. Притихла. Молится…

По-рождественскому строга.

А Земля моя причащается,

Отражая в ледышках рай…

…Русь пред ликом святых – избранница…

Береженый Всевышним край!

И ликует сама вселенная

В предвкушении славных вех:

Благородная, вневременная,

Русь морозом изгонит грех!

Абсолютное благолепие:

Колоколенка у реки,

Огоньками в январской сепии

Краснощекие земляки!

Сладкий дым над избою стелется —

Дух домашнего бытия,

Дымоходы дыма́ми мерятся:

У кого горячей кутья?!

Ночь сочельника крестит начисто

Честной ангельскою рукой!

Русь!..

Сияют снега изяществом…

…А в утробе снегов – покой…

Великолепие Руси не сжечь на тризне!

Непогрешимый край в манерах и в судьбе!

При трезвом здравии, а главное – при жизни

Тебе поем и присно молимся тебе!

Венец творения Земли… страна созвучий…

Мне здесь воистину живётся налегке.

Благодарю святых угодников и случай

За счастье мысли ткать на русском языке!

Ты гениальной красотою априорна:

От гибких липовых росточков до стогов,

Питают недр эликсир пшеницы зерна —

Мы красим избы сдобным златом пирогов!

Безукоризненна в рассветах и закатах…

Что было дадено Всевышним – сберегла.

Ты чистоплотна – и подолгу в русских хатах

Льняные скатерти крахмалят добела.

Искрится в памяти: река глотает солнце,

И над водой – туманно-желтая заря…

Костёр ребячится, на углях лук печется.

А по-за лесом – купола монастыря…

Быль русских будней не пропала, не угасла:

И как вчера: кузнечик щелкает в ночи…

В ведре колодезной воды студится масло,

Стареют яблочные дольки на печи…

Неискушенная надменностью и спесью,

Перетерпевшая бесчестие разрух,

Ты выдыхаешь жизнь – а мы вдыхаем песню…

Так душу русскую балует русский дух.

Принадлежу великочувственному краю!

И налагая крест на дышащую грудь,

Молитвой истовой к истории взываю:

Пусть по земле Руси наследник стелет путь!

Не вспомню: дышалось ли нЕкогда чуточку легче?

Не тишь, а страшащая немость… взывай не взывай!

Осудит меня за печали всевышнее Вече…

Но примет заблудшую память отеческий край!

Домой!..Восвояси, где здравый порядок житейский,

Где лихо ночИ отпугнёт на рассвете петух.

В залатанной глиной печи всё дровишки да трески…

Хрустят, усмиряя мой суетный норов и дух.

Отмыла от нечисти банька, что паром сырая,

И чистому телу рубаха сошла в аккурат!

Березовый лист, на горячих камнях догорая,

Груди даровал земляничный блажнОй аромат!

И горы осыпались с плеч— и воспрянули плечи…

Равнинная ширь принялА мою суть без прикрас.

…Легко… не припомню:дышалось ли некОгда легче?..

И канула немость… и слышен спасительный глас!..